Текст книги "Философия науки"

Автор книги: Лёвин Гаврилович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Если научные понятия представляют понятия целевого отбора, то их значимость заключается в логической целесообразности, в логической организации элементов понятия, в соответствии логическим требованиям науки. Баденская школа проводит различие между науками не по предмету, а по методу, по способу образования понятий, по целям. Виндельбанд, например, выделял номотетический и идиографический типы научного исследования. Способ номотетического исследования определяется целью отыскания общего, он характерен для естественных наук, которые открывают общие законы природы. Целью идиографического метода исследования является описание единичного, исторически неповторимого, он применяется преимущественно в исторической науке. Виндельбанд отмечал, что опытные науки ищут либо общее в форме естественного закона, либо отдельное в виде исторически определенного образа; они рассматривают в одном случае всегда остающуюся себе равной форму, а в другом – однократное, в себе определенное содержание действительно происходящего. Одни из них суть науки закона, другие – науки события; первые учат о том, что всегда есть, вторые – о том, что было однажды.

Научное мышление – если только позволительно пустить в оборот новые искусственные термины – в одном случае номотетично, а в другом – идиографично. Оба типа исследования применяются во всех науках, так как противоположность между общим и единичным относительна. В принципе, все методы исследования должны быть согласованы, логически увязаны и направлены на один и тот же предмет соответствующей науки. Различие между естествознанием и историей состоит в специфике общей цели направленности познания: в естествознании она идет от частных фактов к установлению общих законов; история останавливается на изучении единичного, историк в этом похож на художника, а историческое творчество подобно эстетическому, хотя и в историческом познании, безусловно, применяются общие понятия.

Г. Риккерт, как и В. Виндельбанд, специфику наук объясняет различием методов. Целью научного познания, по Риккерту, является исследование как общих закономерностей, так и индивидуальных особенностей изучаемых предметов. Общее изучается естествознанием, индивидуальное, неповторимое – историей. Для достижения данных целей естествознание применяет генерализирующий, а история – индивидуализирующий методы. Как и Виндельбанд, Риккерт считает, что хотя оба метода логически противоположны, не имеют общего логического основания, они должны использоваться согласованно при изучении одного и того же предмета. История, например, применяет понятия об общем, естествознание, в свою очередь, изучает индивидуальные объекты. Основное различие данных наук коренится в волевой направленности, в различиях познавательного интереса: в естествознании это интерес к общему, в истории – к индивидуальному. Как уже говорилось, с точки зрения неокантианства, науки не отражают действительность, а, конструируя объекты познания, определенным образом творчески преобразуют, упрощают ее. Естествознание отвлекается от частного и особенного и тем самым получает возможность создавать суждения, выражающие законы природы, общее; в итоге создается упрощенная картина действительности, удаленная от многообразия конкретного, когда единичное подводится под закон, общее в качестве экземпляра.

История, изучая конкретное, также преобразует действительность путем отнесения индивидуального к ценностям. В этом случае преобразование, упрощение состоит в том, что из всего многообразия явлений и свойств действительности научное познание фиксирует только те элементы, которые существенны для целей исследования, отвечают познавательным интересам. Но если естествознание удаляется от действительности, оставаясь в сфере общего, абстрактного, то преобразование, производимое историческим познанием, приближает его к действительности. Индивидуализирующий метод истории дает знание индивидуального, которое как раз и составляет саму историческую действительность. История поэтому ближе к действительности, и в этом ее преимущество перед естествознанием. При этом история как индивидуализирующая наука не имеет задачи открывать исторические законы; понятие закона несовместимо с понятием истории. Наконец, определяющими и для естествознания, и для истории являются ценностные императивы; они позволяют выявлять специфику явлений культуры в сравнении с природными феноменами; посредством ценностей историческое познание бесконечное многообразие индивидуальных явлений культуры превращает в некоторую целостность, выделяя существенное из несущественного. Лишь отнесение к ценности определяет величину индивидуальных различий. Благодаря ценностям мы замечаем один процесс и отодвигаем на задний план другой. В трансцендентном характере ценностей, в сфере должного кроется возможность определения специфики объектов познания как культурных или природных; любое научное познание, в особенности теоретическое, осуществляется в границах дихотомии сущего и должного, требует обязательного отнесения к ценностям, которые и выступают абсолютным условием познания и деятельности.

3.2. ЛОГИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ

Логический позитивизм основывается на философских традициях эмпиризма и феноменализма, обосновывающих определяющую роль в процессе познания чувственного опыта и, соответственно, вторичный, инструментальный характер теоретического знания. Логический позитивизм продолжает линию первого и второго позитивизма, заменяя изучение конечных причин явлений исследованием их непреложных законов. По О. Конту, слово «почему» заменяется словом «как». Э. Мах утверждал в качестве идеала науки описание, т.е. построение фактов на основе чувственного наблюдения, тогда объяснительная, теоретическая часть науки, согласно махистскому принципу экономии мышления, становится излишней. Общая установка философского феноменализма в логическом позитивизме была реализована в положении о том, что существует эмпирическая основа, эмпирический базис науки, который представляет собой комбинацию данных непосредственного чувственного опыта и предложений, фиксирующих этот опыт.

Это положение выводилось из убежденности в абсолютной достоверности чувственного восприятия, здесь утверждалась трактовка знания как описания чувственного восприятия. Тогда истинность так называемых базисных, протокольных предложений, фиксирующих состояние переживаний познающего субъекта (например, "мне больно"), несомненна. С такого рода констатации, согласно логическому позитивизму, начинается весь процесс познания: и непосредственные данные чувственного опыта, и протокольные предложения, образуя эмпирический базис науки, сами не зависят от теорий, наоборот, теоретическое знание должно определенным образом им соответствовать, а именно представлять собой их рациональное логическое обобщение. Научное познание с этой точки зрения представляет собой кумуляцию, постепенное накопление эмпирического знания, достоверных фактов, выраженных эмпирическим протокольным языком. Теоретическое знание в этой схеме носит вторичный характер, должно доказывать свой научный статус через редукцию теоретических высказываний к эмпирическим, через сведение значений теоретических терминов к значениям терминов наблюдения.

Вторичность научного теоретического знания заключается также и в том, что эмпирическое знание, согласно логическому позитивизму, образует фундамент, базис науки и, соответственно, будучи базисом, остается по сути константным, не изменяющимся в ходе познания. Теоретическое же знание в отличие от эмпирического изменчиво; в случае необходимости на одном и том же эмпирическом базисе могут строиться разные, сменяющие друг друга теоретические конструкции.

В своем последовательном варианте логический позитивизм обосновывает фактическую ненужность теоретического знания, которое, с этой точки зрения, служит лишь для систематизации и обобщения эмпирических данных и поэтому может быть устранено из науки или редуцировано к эмпирии. Причем первоначальное требование редукции всех теоретических терминов к терминам наблюдения впоследствии было модифицировано: позитивисты стали требовать эмпирической интерпретации только некоторых терминов теоретического языка.

Редукционизм логического позитивизма выражается также в идее создания единой науки. Р. Карнап утверждал, что существует только одна сфера объектов и, следовательно, только одна наука. Такая наука способна дать описание всей действительности, используя унифицированный язык, имеющий силу для всех частных дисциплин. Унификация языка необходима, так как науки различаются между собой, по сути, не природой изучаемых объектов, а как раз специфическими языками. Например, психология использует особые понятия и предложения; тем не менее язык психологии по своему логическому синтаксису и структуре в принципе схож с языками других наук. По Карнапу, таким унифицированным языком единой науки должен быть формальный язык математической физики, поскольку он прост, интерсубъективен, универсален, имеет возможность фиксировать количественные характеристики. Предложения физикалистского языка проверяются непосредственным чувственным восприятием; их интерсубъективность выражается в том, что они используются различными субъектами, следовательно, имеют силу для всех; наконец, их универсальность означает, что любые предложения могут быть выражены в терминах физикалистского языка. Логические позитивисты высказывали надежду на то, что любой биологический, психологический или социальный процесс или явление могут быть описаны в терминах физики и, соответственно, основой единства разных наук будет язык физики.

То, что препятствует созданию единой науки, т.е. то, что не поддается переводу на язык физики, должно быть устранено из науки. Средством достижения унифицированного языка как основы, предпосылки единой науки, согласно логическому позитивизму, является логический анализ, использующий аппарат математической логики. Он имеет своей целью построение логических моделей, конструирование искусственных языков, которые сделали бы понятной структуру научного знания. Логические позитивисты подчеркивали, что задача теории науки – найти важнейшие логические методы, создать логические модели (отображения), осуществить формализацию и аксиоматизацию научных теорий и объяснить их структуры. Первоначально анализ осуществлялся на материале формальных синтаксических связей между знаками и предложениями языка в отвлечении от их содержания.

Р. Карнап в свое время утверждал, что все логические вопросы надо понимать формально и поэтому их нужно формулировать как вопросы синтаксические. Изучение языка науки с точки зрения синтаксиса предполагает выделение правил образования предложений путем сочетания знаков принятого алфавита; данные правила устанавливают, какие виды сочетания, последовательности знаков в данном языке допустимы. Правила преобразования формулируют требования перевода одних предложений языка в другие, т.е. требования формального логического вывода, ориентирующегося на хорошо различимые материальные языковые конструкции. Такого рода формализация и является средством создания логических формальных моделей языка науки. Позднее формальный анализ дополняется исследованием семантической, содержательной стороны языка. Это предполагает формулировку метаязыковых правил, устанавливающих отношение языковых выражений к тому, что они обозначают, а также выявление смысла данных выражений.

Формулировка правил обозначения и правил истинности в рамках семантического подхода приводит к необходимости устанавливать соответствие между синтаксисом и семантикой; семантический анализ выявляет содержательные основания синтаксических связей между выражениями языка, т.е. обеспечивает их содержательную интерпретацию.

Логические позитивисты, в частности, Карнап, подвергают анализу прагматический аспект языка, в котором выражается отношение между человеком, использующим язык, к самому языку как знаковой системе. Целью логического анализа во всех названных аспектах является построение идеального языка науки. Идеальный научный язык должен быть унифицированным, составлять логическую основу единой науки, включать в свой состав строгие, точные, осмысленные понятия и высказывания, образовывать прочную, проверенную логическую структуру, в которой прежде всего устанавливаются взаимоотношения эмпирического и теоретического знания.

Данная структура, как известно, имеет вид гипотетико-дедуктивной модели. В этой модели научная теория предстает как аксиоматическая система, где в качестве аксиом выступают исходные гипотезы; из них логически выводятся все остальные положения, теоремы, конечные следствия. Между полученными следствиями и эмпирическими данными, фактами устанавливается соответствие, в результате чего теоретическое знание приобретает прочный эмпирический базис, сводится к эмпирическим высказываниям. В принципе, логические требования упорядоченности, непротиворечивости, логической выводимости научного знания, его редукции к эмпирическим фактам распространяются логическими позитивистами на всю науку. В результате в языке науки выделяются: предложения теоретического уровня, использующие не сводимые к эмпирически данному научные понятия; предложения эмпирического уровня, фиксирующие результаты экспериментов и наблюдений; вспомогательные предложения, обеспечивающие логическую связь обоих уровней, в частности, сведение теоретических предложений к предложениям наблюдения. Выделение такой логической структуры науки связано с конвенционализмом, когда научная теория представляется как формальная система.

Исходные гипотезы или аксиомы данной системы принимаются конвенционально, по соглашению. Позитивисты сформулировали так называемый "принцип терпимости", по которому можно выбирать из множества систем любую непротиворечивую систему, соблюдающую правила логического синтаксиса. Иными словами, согласно логическому позитивизму, исходные понятия, принципы науки основываются на конвенциях, которые представляют собой соглашения относительно определения понятий данной системы при условии, что сами конвенции не определяются. Тем самым обосновывается возможность одну и ту же научную теорию выводить из различных наборов конвенционально принятых аксиом и, соответственно, возможность создания ее различных материальных, практических интерпретаций. В то же время конвенционализм ограничивается требованием непротиворечивости теоретической системы, требованием полноты, т.е. обязательности существования эффективного процесса, позволяющего установить, выводимо ли в данной системе любое предложение из ее аксиом. Если эти требования соблюдаются, то каждый может строить систему, как он хочет, и наоборот, если требования логического синтаксиса не выполняются, то система должна быть отвергнута.

Особое место в данной структуре занимают базисные, так называемые протокольные предложения. Протокольные предложения трактуются логическими позитивистами с позиции философского феноменализма. Вначале их предназначение, как говорят логические позитивисты, состояло в фиксации непосредственных чувственных переживаний познающего, наблюдающего субъекта. Предложения наблюдения приобретали вид: "А я в таком-то месте и в такое-то время наблюдал голубое". Такого рода фиксации, по первоначальным представлениям логических позитивистов, образовывали истинный, нейтральный по отношению к теоретическому знанию эмпирический базис, фундамент, на котором должно возводиться остальное научное знание. Однако трактовка протокольных предложений как языковой фиксации индивидуального чувственного опыта субъекта научного наблюдения требовала решения проблемы интерсубъективности науки, поскольку такой опыт соответствует только индивидуальным протокольным предложениям и не может быть общезначимым для всей науки. Поэтому в качестве общезначимого протокольного языка был предложен язык физики, фиксирующий физическое эмпирическое исследование, эксперимент, где личные имена заменялись величинами, координатами и таким образом осуществлялся переход от индивидуального опыта и индивидуальных предложений к интерсубъективным, общезначимым. Кроме того, предполагалось, как уже говорилось, языки всех наук свести к физикалистскому языку как универсальному. Наконец, в качестве базисного протокольного языка рассматривался вещный язык, описывающий свойства чувственно воспринимаемых вещей. Истинность такого языка определяется чувственным наблюдением вещей, значения его терминов соответствуют непосредственному чувственному опыту, который, в свою очередь, основывается на неизменности вещей и неизменности деятельности органов чувств познающих людей. Вещный язык вследствие этого остается основой остального знания, достоверным эмпирическим базисом науки, нейтральным, самостоятельным по отношению к теоретическому знанию. Именно с него начинается, согласно эмпирицистской установке позитивизма, познание как процесс фиксации данных наблюдения, фактов и последующая процедура обобщения данных, приводящая к формированию теоретического знания.

Выше отмечалось, что основное предназначение философии, согласно логическому позитивизму, состоит в анализе языковой формы знания. Эту задачу может выполнить отнюдь не традиционная метафизика, а только новая преобразованная философия, которая в результате неопозитивистской реорганизации становится строгой, точной, т.е. специальной дисциплиной, а именно логикой науки. Ее предметом является наука, а главной функцией – обслуживание науки. Это значит, что философия не должна содержать знания о мире, бытии; задача получения такого знания переходит к специальным наукам; тогда старая метафизика вследствие этого остается без своего предмета. Позитивисты утверждают, что в предшествующие эпохи философы верили в существование метафизики природы – области более глубокой и фундаментальной, чем любая эмпирическая наука. В связи с этим задача философии состояла в интерпретации метафизических истин. Современные философы науки не верят в существование такой метафизики. Старая философия природы была заменена философией науки.

Эта новая философия не имеет дела ни с открытием фактов и законов, ни с метафизическими рассуждениями о мире. Вместо этого она обращает внимание на саму науку, исследуя понятия и методы, которые в ней используются, их возможные результаты, формы рассуждения и типы логики, которые в ней применяются. Логический позитивизм использует для анализа языка науки средства математической логики, и целью такого анализа, как уже говорилось, является построение идеального научного языка. Идеальный научный язык должен быть унифицированным, составляющим логическую основу, структуру единой науки, включающим строгие точные осмысленные понятия и высказывания. Анализ отталкивается от принятой логическими позитивистами классификации суждений, согласно которой выделяются абсурдные высказывания, нарушающие правила грамматики и логики, например: "Цезарь есть простое число", вненаучные, лишенные научного смысла, т.е. возможности быть проверенными эмпирически и чувственным наблюдением, и научные, которым можно приписать значение "истинный" или "ложный".

Основанием классификации выступает верификация, т.е. проверка на истинность высказываний путем их сопоставления с данными непосредственного чувственного наблюдения, опыта. Иными словами, процедура верификации устанавливает осмысленность предложений и, прежде всего, их научный смысл, т.е. соответствие или несоответствие данным чувственного опыта, что позволяет определить их истинность или ложность. В результате установления осмысленности высказываний появляется возможность, согласно логическому позитивизму, разграничения науки и ненаучных форм знания. При этом имеющие научный смысл предложения должны быть сведены к протокольным предложениям, которые не нуждаются в верификации, поскольку полностью соответствуют непосредственному так называемому чистому чувственному опыту и являются достоверным базисом научного знания.

Предложения, несводимые к протокольным, бессмысленны, лишены эмпирического значения и поэтому должны быть элиминированы. Однако подобным образом организованная процедура верификации была недействительна по отношению к высказываниям о будущем и прошлом. Кроме того, узость сугубо эмпирицистского критерия верификации приводила к тому, что лишенными смысла оказывались принципы, понятия, законы, идеализированные объекты, на основе которых строятся научные теории, т.е. теоретическое знание самой науки. Поэтому логические позитивисты смягчили верификационный критерий, обосновав непосредственную и косвенную верификации и тем самым ослабив в какой-то мере требование непосредственной увязки теоретического знания с данными чувственного опыта, так что правило верификации превращается в логическую возможность, в так называемую принципиальную верифицируемость.

Исходя из данных установок логические позитивисты обосновывают отсутствие осмысленности у понятий и предложений традиционной философии или метафизики. Согласно позитивизму, вся философия в старом смысле, связана ли она с Платоном, Фомой, Кантом, Шеллингом или Гегелем, или она строит новую "метафизику бытия" либо "философию наук о духе", оказывается перед неумолимым суждением новой логики не только содержательно ложной, но логически несостоятельной и потому не имеющей смысла. Склонность к метафизике есть проявление чувства жизни и замена искусства. Но наиболее адекватно чувство жизни выражает музыка, а не метафизика, поэтому метафизики -это музыканты, лишенные способности к музыке. Метафизика ставит вопросы, не имеющие смысла, обсуждает псевдопроблемы. Поэтому необходимо элиминировать старую философию, т.е. очистить научное и философское знание. Как результат очищения философии от мнимых проблем должны остаться только логические вопросы. Таким образом, если философию очистить от всех ненаучных элементов, то согласно этой точке зрения в качестве единственного остатка остается логика науки. Иными словами, логика науки должна занять место множества неразрешимых проблем, которые обычно называют философией. Соответственно реформированная по позитивистскому образцу философия становится не знанием, а деятельностью, "посредством которой проясняются необходимые для познания понятия"; главным методом этой деятельности является, согласно логическому позитивизму, метод логического анализа, выявляющий смысл, значение языковых выражений, применяемых наукой и философией.

3.3. УЧЕНИЕ О ПАРАДИГМАХ Т. КУНА

Т. Кун был одним из создателей эволюционистского, исторического направления в философии науки. В отличие от логического позитивизма, рассматривавшего науку под углом зрения абсолютных логических и методологических критериев как систему знания, Кун обосновывал понимание науки как деятельности научных сообществ в конкретных исторических условиях. По Куну, в науке работают относительные критерии научности, относительность которых как раз и определяется этими условиями. Кун одним из первых показал роль социально-психологических и других внешних по отношению к совокупности критериев научности факторов: личных и исторических обстоятельств, эстетического чувства, веры членов научного сообщества в определенные философские и научные идеи и т.д. При этом он подчеркивает, что влияние внешних факторов может мешать успешному развитию науки.

Обосновывая связь науки и исторических условий, отрицая абсолютность критериев научности, научной рациональности, Кун тем самым отказывается от идеала абсолютно полного истинного знания как заранее установленной главной цели познания. Связь между наукой и историческими условиями, по Куну, раскрывается как соответствие между состоянием научного знания, т.е. теорий, методов, фактов и т.д., и познавательными задачами, характерными для того или иного исторического времени. Он доказывает, что любая историческая эпоха характеризуется сугубо специфическим уровнем научного знания, собственной, отличной от других эпох проблематикой. Кун не согласен с кумулятивистскими представлениями о развитии науки. В ней нет постепенного накопления знания, нет чисто количественного роста научной информации без качественного ее преобразования. Иными словами, Кун отрицает идею о том, что зародыши любого нового научного факта или теории находятся в прошлом, что наука только расширяется, не пересматривая содержания своего знания.

По Куну, прогресс в развитии науки возможен на этапах нормальной науки, когда успешная деятельность ученых ведет к решению научных проблем и совершенствуются научные теории, которые в целом становятся все более точными, все более соответствующими действительности, когда теории соприкасаются с действительностью все большим количеством точек. Общий же ход развития науки включает в себя как стадии нормальной науки, которые в основном носят кумулятивный характер, так и периоды научных революций, радикальных содержательных переворотов в философском и научном мировоззрении, в понятийном строе научных теорий.

Научные революции Кун определяет как некумулятивные периоды развития науки, во время которых старая парадигма замещается целиком или частично новой парадигмой, несовместимой со старой. Понятие научной революции Кун связывает с понятием парадигмы, которое занимает в его учении весьма важное место. Парадигма в целом понимается как совокупность научных достижений, прежде всего как совокупность принимаемых всем научным сообществом теорий, доминирующих в определенный исторический период. Имеются в виду обычно фундаментальные теории, определяющие и направляющие практически все научные исследования. Под парадигмой Кун подразумевал признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу. Парадигма объединяет ученых в научное сообщество, которое, в свою очередь, признает парадигму. Примерами парадигм выступают система Птолемея, физика Аристотеля, механика Ньютона, теория относительности Эйнштейна и др. Однако парадигма не совпадает с теорией; она нередко предшествует теории и в то же время связана с доминирующими теориями, которые, образуя ядро парадигмы, ее обосновывают, конкретизируют, представляют.

По Куну, ученых характеризует догматическая приверженность парадигме. В силу этого они отвергают все противоречащие парадигме идеи, исключают любые альтернативные теории. Научное сообщество в этой ситуации, по Куну, является закрытым обществом, главная характеристика которого – отказ от критического рассуждения. Еще одна важная характеристика парадигмы заключается в том, что она задает образцы, модели решения научных проблем. И принятые теории, и апробированные образцы решения научных проблем в виде канона входят в учебные пособия, по которым учатся будущие научные работники. Кроме того, парадигма формирует у ученых определенное видение действительности, своего рода научное мировоззрение, которое и придает смысл научному знанию и способам решения научных проблем.

Развивая понятие парадигмы, Кун конкретизирует его посредством понятия дисциплинарной матрицы, отмечая, что оно есть "совокупность убеждений, ценностей, технических средств и т.д., которая характерна для членов научного сообщества". Дисциплинарная матрица включает в себя символические обобщения, требующие соответствующего математического аппарата; метафизические, философские элементы, составляющие основу научной картины мира, т.е. онтологические и методологические положения, идеи; принятые научным сообществом ценностные установки; образцы решения научных проблем, "головоломок", по терминологии Куна. Образцы суть типичное применение учеными теорий, теоретических положений или символических обобщений в процессе исследовательской деятельности. Такого рода имплицитное "практическое" знание имеет большое значение для успешного функционирования парадигмы; образцы усваиваются в ходе подготовки молодых ученых, в практике совместных с учителями, научными руководителями научных исследований.

Разъясняя смысл этого понятия, Кун подчеркивает, что один вид элемента в этой совокупности – конкретные решения головоломок, которые, когда они используются в качестве моделей или примеров, могут заменять эксплицитные правила как основу для решения неразгаданных еще головоломок нормальной науки. Усвоение дисциплинарной матрицы основывается на усвоении образцов, которые, однако, не могут быть полностью эксплицированы и выражены совокупностью четких формальных правил; их усвоение и применение в научном исследовании носит практический характер, представляет собой искусство, приобретенное в процессе обучения и непосредственно в практике научной работы, научного познания. Кун отмечал, что овладение арсеналом образцов, так же как изучение символических генерализаций, является существенной частью того процесса, посредством которого студент получает доступ к содержательным достижениям своей профессиональной группы. Без образцов он никогда бы не изучил многое из того, что знает труппа о таких фундаментальных понятиях, как сила и поле, элемент и соединение, ядро и клетка.

Парадигма Куна включает в себя философию, метафизику, обосновывающую исходные принципы, законы, картину мира и методологические правила исследования. Метафизика, по Куну, является необходимой предпосылкой научного познания; ее идеи, положения явно или неявно присутствуют не только в содержании научных теорий, но и в получаемых эмпирических результатах, экспериментальных фактах, а также служит методологическим основанием усвоения и применения образцов решения научных проблем. Наконец, парадигма является выражением формирования, существования и функционирования научного сообщества. Без парадигмы нет научного сообщества и наоборот, научное сообщество характеризуется приверженностью к парадигме. Вера в парадигму обеспечивает сплоченность членов научного сообщества, его закрытость и соответственно неприятие тех, кто пытается разрушить данную веру, критикуя парадигму. Данные социально-психологические аспекты научной работы и организации научного сообщества, выделенные Куном, выражают особенности так называемой большой науки. Парадигма в ней определенным образом развивается, совершенствуется.

Первоначально парадигма формулирует лишь исходные, самые фундаментальные принципы, понятия, разрешает только некоторые важные проблемы, закладывает основные черты мировоззрения, общую методологию и направление исследований. Последователи родоначальников парадигмы стараются накопить и уточнить как можно больше фактов, подтверждающих парадигмальные установки. Аналогичным образом совершенствуются, уточняются научные теории, составляющие основу парадигмы. Например, механика Ньютона разрабатывалась Лaгранжем, Эйлером, Гауссом и другими. В процессе совершенствования парадигмы анализируются понятия, вводится новый математический аппарат, уточняется структура, открываются новые научные законы, причем в соответствии с традицией парадигмы в количественной форме и т.д. Большое внимание в процессе развития парадигмы уделяется проведению научных экспериментов, использующих математический аппарат и измерение. Результаты таких экспериментов не только делают более точными эмпирические факты, но и совершенствуют отношения научных теорий и фактуальной базы, что имеет немаловажное значение для укрепления, утверждения разрабатываемой парадигмы.