Текст книги "Семен Дежнев"

Автор книги: Лев Демин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Наступил день проводов. Последний торжественный смотр на главной площади города. Выстроились шеренгами молодцы один к одному, рослы, плечисты. Кто статью не вышел, того в заднюю шеренгу, чтоб общего благолепия не портил. А вокруг толпятся горожане: мастеровые торговые, приказные, духовенство. В пестрой толпе мелькают и сермяги «гулящих людей», и рубища нищих, и форменные кафтаны стражников, и купеческая одежка из доброго сукна, и женские кацавейки и черные поповские рясы. Вышел на красное крыльцо воеводского дома сам воевода медленной тяжелой поступью, как и положено по его высокому сану. За ним дьяки, сотники, соборный протопоп в полном облачении с дьяконом. Въедливо оглядел шеренги воевода, остался доволен статью поморских парней и мужиков. Сказал короткое напутственное слово. Служите царю нашему батюшке Михаилу Федоровичу, и отечеству, бога не забывайте, воровством не соблазняйтесь. Потом поп осенил крестом поморов, прочитал молитву за здравие путников. Дьякон вторил ему густым громогласным басом. Всхлипнули бабы и девки, те, что провожали своих близких. Кто-то запричитал высоким визгливым голосом. Воевода махнул рукой – в путь, служилые.

Шагали нестройной колонной по узким, кривым улицам. Выходя из города через ворота одной из бревенчатых башен, истово крестились на надвратный образ. Толпа горожан провожала отъезжающих до Сухоны, где стояли на причале лодки и лодьи. Зареванная старуха повисла на плече у сына, голосила. Ей вторили из толпы. Сломалась шеренга, смешалась с толпой горожан. Засуетились приставы с секирами, пытаясь навести порядок, ругались матерно. Но тщетно. Взвыли бабы все разом как по покойникам. Удастся ли когда-нибудь еще раз свидеться с сыном, братом, другом сердечным? Напоследок расщедрилось купечество, выставило бочонки хмельной браги. Гуляй, братва

Погрузились в лодки и лодьи с нехитрым своим дорожным скарбом. Тронулись в путь. А толпа еще долго стояла на берегу и смотрела вслед удалявшимся суденышкам, пока не скрылись они за поворотом реки.

3. ДОРОГА В СИБИРЬ

Отряд выходил из Великого Устюга весной, по высокой воде. Из документов известно, что осенью 1630 года сто пятьдесят мужиков, завербованных на службу в Сибирь прошли через Верхотурье в Тобольск. Были те мужики из самого Устюга и других северных районов. Мы предполагаем, что среди них мог оказаться и Семен Дежнев.

Многие недели и месяцы продолжался путь до Тобольска. Сперва шли Двиной, потом ее правым притоком Вычегдой мимо Соли Вычегодской. Еще в начале XVI века здесь поселились промышленники Строгановы из разбогатевших поморских крестьян, получившие от царя Ивана IV огромные земельные владения по рекам Каме и Чусовой. Они завели солеваренный промысел, развивали в своих вотчинах земледелие, пушной и рыболовный промысел, добычу руды. Семья Строгановых принимала непосредственное участие в организации в 1581 году похода Ермака. В XVI–XVII веках Соль Вычегодская становится важным экономическим и культурным центром Севера России, здесь процветали иконопись (Строгановская школа), различные художественные ремесла, торговля солью, железом, мехами. На берегу Вычегды возвышался величественный каменный Благовещенский собор, построенный еще в конце XVI века.

Из Вычегды поднялись по ее левому притоку Сы-соле до Кайгородка. Оттуда лесными дорогами выходили на верхнюю Каму. Спускались по ней до Соликамска, где, очевидно, устраивался большой привал, пополнялись съестные припасы. Жители города издавна занимались соляным промыслом. В самом городе можно увидеть огромные бревенчатые амбары соляных варниц. Соликамск или Соль Камская, обеспечивал в XVII веке более половины всех потребностей страны в соли. Здесь сложились богатые и влиятельные династии купцов и промышленников, связанных с добычей и продажей соли. Город также приобретает важное значение, как промежуточный торговый пункт на пути из европейской части страны в Сибирь.

Дальнейший путь шел вверх по Усолке, притоку Камы затем по другим небольшим речкам камского бассейна через перевал у Павдинского камня. За перевалом находилась деревня Подпавдинские избушки. Дорога спускалась по восточному склону Уральского хребта пересекала речку Павлу, приток Ляли, в свою очередь впадавшую в Сосьву, далее переходила через Лялю и вдоль реки Мостовой, притока Туры, выходила к Верхотурью. Все эти реки принадлежали уже к обскому бассейну.

Еще царь Борис Годунов направил грамоту верхо-турскому воеводе Василию Головину с предписанием осуществить починку дороги между Соликамском и Верхотурьем длиною в 263 версты. Царь повелевал мостить гать на топких местах, делать новую дорогу лучше и шире старой, чтоб не было на ней пней. Воевода согнал окрестных мужиков, русских и пермяков, и заставил настилать гать, строить мосты через ручьи и реки, корчевать пни, расчищать завалы. Всего было построено семь мостов. В дальнейшем на местное население возлагалась тяжелая дорожная повинность. Местные крестьяне были обязаны поставлять лошадей и подводы для проходивших по дороге отрядов, сопровождать грузы.

Время от времени, по распоряжению верхотурского воеводы, дорога чинилась, обновлялась прогнившая гать расчищались лесные завалы, засыпались камнем и песком выбоины. Но проходило некоторое время и сносто весенним паводком мосты, подгнивала и ветшала гать Р> шились на дорожную просеку старые деревья В распоряжении воеводы не было людской силы, чтобы регулярно поддерживать дорогу в сносном состоянии. Места здесь считались сравнительно малонаселенными. В одном документе 1619 года можно прочитать относительно состояния злополучной дороги. «Мосты все погнили, и по рекам водою посносило, и кореньи отопталася… и дорогу заломило лесами большими» В более позднем документе говорится: «Грязи и болота непроходимые». Это делало дорогу почти недоступной для передвижения в дождливую осеннюю пору и в весеннюю распутицу. Поэтому путем из Соли Камской на Верхотурье предпочитали пользоваться либо в сухое летнее время, либо зимой. В зимние месяцы это расстояние удавалось покрыть за восемь дней. «А в которое время и дорога попортится, ино ден в девять или десять», В Верхотурье ожидали вскрытия сибирских рек, чтобы продолжать путь водой.

Дорога эта, несмотря на все ее неудобства, была оживленной. В обоих направлениях шли по ней купеческие караваны с товарами, скакали гонцы с царскими грамотами и донесениями воевод, в Сибирь шли партии переселенцев и новобранцев, поверстанных на сибирскую службу, из Сибири же везли соболиные шкурки и иную мягкую рухлядь. Путем этим пользовались не только устюжане и другие северяне, но и москвичи. Из Москвы путь в Сибирь лежал сухопутным трактом через Троице-Сергиев монастырь, Переславль-Залесский, Ростов Великий, Ярославль до Вологды. Далее он продолжался Сухоной на Тотьму и Великий Устюг, а оттуда теми реками и сухопутными дорогами, которыми шел Семен Дежнев с товарищами.

В XVII веке отчасти пользовались и более южной дорогой в Сибирь. Из Камы плыли вверх по ее левому притоку Чусовой до устья Утки. Здесь, в Уткинской слободе, высаживались и продолжали идти сушей через горы к реке Реж. Шли по ней до ее впадения в Нейву. а потом по Нейве мимо Невьянской слободы. Верхотурье оставалось далеко в стороне от этого пути В первой четверти XVII века правительство учредило на Чусовой таможенную заставу. Однако предпочтение все же отдавалось северному пути через Соль Камскую и Верхотурье. Это был по существу несколько измененный вариант старого пути в Сибирь, который сперва проходил не через Соль Камскую, а Чердынь, расположенную несколько севернее. Из Чердыни шел путь не на Туру, а на другой приток Тобола, Тавду. Впервые путь с северной Камы на Туру, более короткий, проведал в 1597 году сольвычегодский посадский человек Артюшка Бабинов. В следующем году был основан город Верхотурье, и новый путь был объявлен правительственным трактом. Иногда его называли Бабиновской дорогой.

Почему все-таки предпочтение отдавалось северному пути, открытому Бабиновым, а не более южному, через Чусовую? На то имелись серьезные экономические причины. Логичное объяснение им дал крупный исследователь истории Сибири С.В. Бахрушин. «Отдаленность чусовского пути от тогдашних центров торговли пушниной – Устюга и Соли Вычегодской – и отсутствие непосредственной связи с Архангельском (существующим как город с 1613 г. – Л. Д.), средоточием всех торговых сношений с Западом, которыми главным образом регулировался весь оборот пушных товаров, – все это, помимо указанных трудностей, заставило русское правительство держаться более северного направления, с Камы на Обь».

Верхотурье было самым западным сибирским городом. Сперва здесь построили деревянный острог для гарнизона из стрельцов и казаков, затем – гостиный двор. Учреждалась таможня. Город становился резиденцией воеводы, а временами их было сразу два. Таможенные приставы проводили досмотр всех проезжавших через Верхотурье в том и другом направлении. Учреждение таможни преследовало не только фискальные цели – пополнение казны за счет такого источника доходов, как таможенные сборы. Она должна была также, по замыслу московских властей, послужить заслоном беглым холопам, устремившимся в Сибирь от крепостной кабалы. Таможенным приставам предписываюсь допрашивать с пристрастием всякого подозрительного у кого не оказалось при себе надлежащих бумаг, чтобы выявить и задержать беглых. На практике эта мера не оказалась действенной. Обойти верхотурскую таможню и затеряться в необъятных и малонаселенных пространствах Сибири было нетрудно. Несмотря на все старания властей сосредоточить передвижение в Сибирь и из Сибири по дороге, которая шла через Соль Камскую и Верхотурье, а также прямые запреты пользоваться окольными путями, ослушники находились. Обычно это оказывались люди, бывшие не в ладах с законом. Они пользовались дорогами через Кунгур и башкирские степи. Позже и эти дороги станут оживленными. На реке Исеть, самом южном из крупных притоков Тобола, учреждается таможня.

Несомненно, Семен Дежнев с сотоварищами шел северной дорогой. Если отряд пришел в Верхотурье осенью, то самый тяжелый участок пути от Соли Камской и до верховьев Туры падал на неблагоприятное время осенних дождей, когда дорога становилась почти непроходимой. На реках брались за весла – дело для помора привычное. В верховьях рек преодолевали мели, перекаты и стремнины, перетаскивали на руках под дружные возгласы легкие дощаники и струги, растаскивали коряги, запрудившие русло. Мы не знаем, пешим ли маршем шли от Соли Камской, расщедрился ли Соликамский воевода на коней. Вероятно, какой-то обоз у отряда был. Невозможно отправляться в столь дальний путь без припасов, домашнего скарба, инструмента, необходимого в хозяйстве, домашней утвари, зимней одежды. Ночи становились прохладнее. На привалах люди грелись у костра, а на ночь укладывались спать на охапку хвои, заменявшей постель, – помор неприхотлив и вынослив.

Шли на восток рослые, плечистые бородачи, с лицами опаленными зимней стужей, летним зноем, морскими ветрами. Шли навстречу открытиям и подвигам.

В Верхотурье, вероятно, зазимовали до начала навигации. Когда реки очистились от льда, тронулись в дальнейший путь. Шли сибирскими реками – Турой, Тоболом На лесистых берегах нечасто попадались поселения чащобы сменялись лугами и пашнями. Шеренги разлапистых кедрачей, а к воде клонились ветви тальника с белесыми листьями…

Вот и Тобольск, раскинувшийся на правом высоком берегу Иртыша, напротив впадения в него Тобола… Административный центр Западной Сибири, город был основан еще в 1587 году отрядом казаков Данилы Чул-кова. Когда-то недалеко от него находился один из главных укрепленных городов Кучумова царства. В октябре 1581 года его заняли казаки под предводительством Ермака. Хан Кучум со своими приспешниками поспешно бежал в Ишимские степи. Теперь о прежнем ханском городе напоминали заброшенные развалины.

Тобольск времен Дежнева был еще деревянным. Великолепные белокаменные храмы, гостиный двор, палаты, кремль – все это появится несколько позже. Придет время, и прославит свое имя тобольский зодчий, картограф и писатель Семен Ульянович Ремезов. Его еще не было на свете, когда Дежнев и его спутники впервые достигли города на Иртыше.

Одно из первых описаний Тобольска оставил безымянный автор, по-видимому, немец на русской службе. Его сочинение хранится в королевской библиотеке Копенгагена. Хотя оно и датировано более поздним периодом – 1666 годом, стоит к нему обратиться. Общий облик города сформировался значительно ранее. Автор этот подметил, что Тобольск делится на две части – верхний и нижний город. Верхний, составляющий главную часть города, находится на горе, а нижний – на прибрежной равнине у подножия той горы. Верхний город укреплен частоколом из еловых бревен без какого-либо земляного вала. Внутри его, на самой верхушке горы находится острог. Наверху его бревенчатых стен с красивыми башнями крытая галерея с бойницами. Всех восьмигранных башен девять. В остроге находятся палаты воеводы, воеводская канцелярия, небольшая церковь, амбары для хранения амуниции.

В верхней же части города расположен большой монастырь в котором пребывает здешний митрополит, главное духовное лицо в Сибири. Воевода сменяется каждые три года. Нижний город занимает значительно более обширную площадь, нежели верхний. Он имеет одну большую улицу и ряд маленьких улиц и узких переулков, застроенных домами, которые тесно жмутся друг к другу. «Когда стоит высокая вода, что обыкновенно случается весною, то все эти дома стоят глубоко в воде, на два локтя и больше, так что по всем улицам от дома к дому можно ездить на лодке», – пишет этот автор.

Далее он отмечает, что в городе живут русские, татары, бухарцы. Речь шла, видимо, о бухарских купцах, наезжавших сюда с товарами из Средней Азии. Русские промышляли ловлей рыбы, которая водилась здесь в изобилии, занимались ремеслом и торговлей. Многие состояли на государственной службе в качестве рейтеров-конников, солдат-стрельцов и казаков. У татар в нижнем городе были свои кварталы. Жили татары в бревенчатых юртах без окон, с низкими дверцами; свет в такое жилище попадал через дымовое отверстие в крыше. Татарская часть населения возделывала поля, раскинувшиеся вокруг города, пасла скот, ловила рыбу.

Таково любопытное описание типичного сибирского города XVII века с неизменными крепостью-острогом и посадом, гарнизоном и воеводской администрацией, а также со служилым и торгово-ремесленным людом. Другие сибирские города уступали Тобольску по размерам, по своей планировке повторяли его в разных вариантах

Город строился. Повсюду белели свежие срубы, пахло смолистой щепой. Высились штабеля бревен и плах. Стучали топорами плотники. Население Тобольска прибавлялось. С Верхотурья приходили все новые и новые люди. Спрос на искусных в плотницком деле мастеров возрастал. Торжище хотя и уступало по многолюдности великоустюжскому, было довольно оживленным. Торговые люди зычно зазывали покупателей. У лавок толпились русские, татары, казаки в халатах и высоких конусообразных шапках, бухарцы в пестрой одежде и тюбетейках и еще какие-то сибирские люди, все в мехах. Слышался разноязычный говор. Для порядка прохаживались стрельцы с секирами. Стрелецкий караул, вооруженный пищалями, нес службу у ворот острога.

Воевода Юрий Сулешов, человек энергичный и деятельный, открыл в городе богадельный дом для одряхлевших и немощных служилых людей. Среди них Семен Дежнев наверняка мог встретить ветхих, согбенных от тяжких ран стариков, сподвижников Ермака Тимофеевича, много повидавших и испытавших на своем веку. Старики, у кого хватало сил, выбирались из избы на волю, чтобы прогреть на солнышке старые свои кости, боевые шрамы. А если находились слушатели, молодые казачишки, еще не нюхавшие пороха, не помеченные зазубренными бусурманскими стрелами делились ветераны воспоминаниями. Сперва куражились для порядка – давно, мол, по старческой хвори память отшибло, все позабылось. А потом уступали просьбам собирались с мыслями и начинали свои неторопливые рассказы. Про славного Ермака Тимофеевича, статного богатыря, одетого в железную кольчугу. Про коварного и воинственного хана Кучума. Про кровопролитные бои на Иртыше, взятие русским войском главного ханского города и трагическую гибель Ермака. Про то, как ханские мурзы в конце концов склонили головы и признали власть московского царя.

Сибирское царство образовалось в результате распада Золотой Орды в начале XV века и охватывало Западную Сибирь от северных границ казахских степей до нижней Оби. Господствующим этническим элементом были различные тюркоязычные племена: кипчаки, аргыны, карлуки, канглы и др., еще не консолидировавшиеся в единую народность. В историю они вошли под очень аморфным и неточным названием «сибирские татары». Племена эти занимались пастбищно-кочевым скотоводством и отчасти земледелием и ремеслом. Основная масса населения – кара-халк («черные люди») обязаны были платить хану ежегодный ясак, поставлять воинов в феодальное ополчение, нести разные повинности. Коренное население – ханты, манси и другие народы, занимавшиеся оленеводством, охотой, рыболовством, жестоко эксплуатировались татарскими феодалами и своей родоплеменной верхушкой. Верхушку социальной пирамиды составляли татарские мурзы и беки. Ханская власть носила деспотический характер. В отношении Московского государства ханы проводили недружелюбную, воинственную политику. Провозглашая себя наследниками золотоордынских ханов, они вынашивали честолюбивые планы реставрации ханской власти над русскими землями. Особенной воинственностью и задиристостью отличался последний сибирский хан Кучум из рода Шейбанидов. Он возмечтал о повторении времен Чингисхана и Батыя и видел себя в образе грозного завоевателя, не считаясь с реальными силами своего царства. Его враждебные действия против Московского государства были пресечены походом Ермака. Успешные действия русских военных отрядов в Западной Сибири привели к разгрому и падению Сибирского ханства. Центральная и северная часть обско-иртышского бассейна вошла в состав Русского государства.

Народы этого обширного края в экономическом и культурном отношении были слабо связаны с ханской системой господства. Сибирское царство оставалось рыхлым и непрочным конгломератом различных народов, находившихся на разном уровне развития. Их взаимная связь выражалась только в даннических отношениях. Поэтому местные племена и народности: ханты, манси селькупы, тюркоязычные родоплеменные объединения поддержали Кучума и татарскую феодальную верхушку в их борьбе с русскими. Распад Сибирского ханства, обусловленный глубокими историческими причинами, произошел стремительно.

Вхождение Западной Сибири в состав Московского государства открывало путь русским первопроходцам в центральную и Восточную Сибирь.

4. СЛУЖБА В ТОБОЛЬСКЕ И ЕНИСЕЙСКЕ. ДОРОГА НА ЛЕНУ

В Тобольске началась сибирская служба Семена Дежнева. Исторические документы не сохранили никаких конкретных свидетельств о тобольском периоде его жизни. Можно лишь предполагать, что он наравне с другими казаками нес гарнизонную службу в самом городе, охраняя крепость и казенные амбары с мягкой рухлядью, отправлялся в отдаленные поселения для сбора ясака, ходил на усмирение непокорных князцов.

Служилые люди состояли из нескольких категорий. Привилегированную часть войска составляли стрельцы. Они были лучше обучены и вооружены, нежели казаки, и составляли наиболее боеспособное ядро тобольского гарнизона, а также личную охрану воеводы. Казаки, более многочисленные, играли роль иррегулярного войска. На них ложилась основная тяжесть дальних походов. В условиях бездорожья средней и северной части обского бассейна основными путями сообщения оставались реки, а средством передвижения мелкие речные суда. В южной, степной части края передвигались на конях. Поэтому казаку приходилось по мере необходимости становиться и гребцом, и уметь ставить парус и быть хорошим наездником. Вооружение казака состояло как из холодного оружия, так и из огнестрельного оружия – ружья-пищали или ручницы самопала с кремневым курком. Видами холодного оружия были секира-бердыш и сабля с копьем. Секирой чаще вооружались при несении гарнизонной службы, а саблей и копьем – отправляясь в поход. Кроме того, казак имел при себе запас пороха. Наиболее крупные остроги располагали и артиллерией.

Кроме стрельцов и казаков, к служилым людям относились воеводские чиновники: ближайшие помощники воевод в ранге дьяков, подьячие, писаря, таможенные целовальники, ведавшие исправным поступлением в казну денежных доходов, толмачи. Во главе воеводской канцелярии стоял письменный голова – управляющий делами воеводства. На чиновные должности подбирали наиболее грамотных людей. В стрелецком и казачьем войске существовала иерархия чинов: десятники, пятидесятники или полусотники, сотники, атаманы. На высшие должности обычно назначались люди из числа детей боярских, низшего феодального сословия. Достигший высокого чина стрелец, казак или чиновный за выслугу мог рассчитывать на приобщение к этому сословию. В условиях Сибири такое случалось нередко.

С конца XVI столетия русские основывают в Западной Сибири города и остроги для закрепления власти Московского государства. Они служат как опорные пункты, где сосредоточивались военные гарнизоны, административные и торговые центры. Еще за год до основания Тобольска, в 1586 году, на правом берегу Туры было положено начало первому русскому сибирскому городу, Тюмени. В 1593 году возникают сразу три города – Пелым на месте прежнего острожка пелымских мансийских князцов, Березов на Северной Сосьве вблизи ее впадения в Малую Обь, ставший впоследствии местом ссылки знаменитого петровского сподвижника Александра Меншикова, и Сургут на средней Оби, несколько выше и восточнее ее слияния с Иртышом, на месте ставки одного из хантыйских князцов. В том году вблизи впадения Оби в Обскую губу основывается на месте ненецкого поселения острожек Обдорск, послуживший опорным пунктом русских в земле ненцев. В 1594 году на Иртыше основывается город Тара для заслона русских владений от бродивших еще в то время по степям отрядов Кучума. В 1600 году, через два года после основания Верхотурья, ниже по Туре был заложен одноименный город.

Продвигаясь вверх по Оби, русские основали в 1594 году Нарын и около того времени, вероятно несколько позднее, Кетский острог в низовьях Кети обского притока. Здесь лежали земли селькупов. Еще южнее на притоке Оби, Томи, в 1604 году возник город Томск в землях еуштинских татар, добровольно признавших присоединение к московским владениям. Продвигаясь по Томи, русские отряды проникли в гористую местность, землю кузнецких татар, предков шорцев. Здесь в 1618 году был основан город Кузнецк.

Дальнейшее продвижение русских вниз по Оби и Обской губе соединило их с русскими поморами и коми-зырянами, продвигавшимися сюда Северным морским путем, в единый поток. Это привело к основанию, как мы видели, в 1601 году Мангазеи.

Все эти города, остроги, острожки строились в стратегически важных пунктах, на берегах рек, служивших основными транспортными магистралями, вблизи волоков. Выбиралось обычно возвышенное место, с которого обеспечивался хороший обзор окружающей местности. Бревенчатые стены, башни острога с остроконечными тесовыми кровлями, главки церквей живописно возвышались над лесными или степными просторами вписываясь в пейзаж. В XVII веке основным строительным материалом служило дерево. Большинство из перечисленных нами сибирских городов существует и поныне.

Присоединение сибирских земель к Московскому государству проходило, за немногими исключениями, мирным путем. Если не считать Западной Сибири, у сибирских народов еще не сложилось своей государственности, хотя кое-где родоплеменные отношения достигали стадии начавшегося разложения и наблюдались первые, весьма еще слабые ростки феодализации (у бурят, якутов). Развитию производительных сил народов Сибири препятствовали постоянные межплеменные усобицы, взаимные грабительские набеги, в которых были заинтересованы прежде всего князцы и тойоны. Представители феодализирующейся родоплеменной верхушки жестоко эксплуатировали рядовых соплеменников, устраивали военные походы на более слабые соседние племена, уводили у них скот, грабили имущество, захватывали пленных. Было широко распространено и рабство. В рабов обращали военнопленных и неоплатных должников. Россия находилась на более высоком уровне социально-экономического развития, нежели народы Сибири. Она находилась на стадии развитого феодализма с заметными зачатками промышленного производства, основанного преимущественно на крепостническом труде, и развитой для своего времени торговлей. Вхождение в состав Русского государства, общение с русскими переселенцами давало возможность сибирским народам знакомиться с более совершенными методами хозяйствования, перенимать у русских орудия труда, типы жилищ, черты быта и мировоззрения. Аборигенные народы под влиянием русских соседей приобщались к земледелию, незнакомым им доселе видам ремесел, осваивали заново или совершенствовали выплавку или обработку металла.

Сближению русских с коренным населением Сибири способствовали частые смешанные браки. Значительную часть переселенцев, направлявшихся за Уральский хребет, составляли молодые мужчины-холостяки. В результате этого среди русской части сибирского населения имело место значительное, если не многократное преобладание мужчин над женщинами. Это демографическое несоответствие выравнивалось за счет многочисленных смешанных браков. Многие русские мужчины были вынуждены жениться на аборигенках, видя в этом единственную возможность создать семью. Вообще воззрения тогдашнего русского общества и взгляды официальной церкви отличались национальной терпимостью. «Бусурманином» называли не иноплеменника, а иноверца, вкладывая в это полубранное слово неприязнь отнюдь не к человеку иной национальной принадлежности, а только к представителю иного вероисповедания. Жена-аборигенка принимала крещение и, как все выкресты, становилась равной своему мужу перед законом и церковью. Так что смешанные браки, особенно в специфических сибирских условиях, не встречали какого-либо противодействия светских и церковных властей.

Объективно говоря, вхождение народов Сибири в состав многонационального Русского государства имело исторически прогрессивное значение. Оно способствовало развитию производительных сил, положило конец родоплеменным усобицам и распрям, объединяло народы в единую семью с общими историческими интересами и судьбами. Наиболее смышленые аборигены овладевали грамотой и приобщались к русской культуре. Но процесс этот был сложным, неоднозначным, и идеализировать его нет никаких оснований. Господствующий класс страны преследовал СБОИ классовые, корыстные цели. И если простой русский поселенец, казак знакомил аборигена с орудиями труда и ремеслами, передавал ему свой опыт мастерового, купец и промышленник грабили и спаивали его, старались выменять за нитку стеклянных бус или другую дешевую безделушку ценные шкурки пушных зверей. Да и корыстолюбивые воеводы подавали пример алчного стяжательства и беззакония. Далеко не всегда отношения русских с аборигенами складывались мирно. Случались военные стычки не только с Кучумовым воинством, но и с бурятами, якутами, чукчами, коряками. И, бывало, вызывались они, эти стычки, не только воинственностью этих народов, но негибкостью, злоупотреблениями предводителей русских отрядов. Применил военную силу к приамурским народам и Ерофей Хабаров, человек нрава крутого и жесткого. Нередко сборщики ясака не удовлетворялись установленной властями нормой и норовили сорвать с ясачных людей немалую толику и в свою пользу. И это не могло не вызывать возмущения и противодействия. Для поддержания нормальных миролюбивых отношений с аборигенами требовались гибкая политика, словесная дипломатия, мягкость, доброе слово, а не силовые приемы. Это, кстати, хорошо понимал Семен Иванович Дежнев, который на протяжении всей своей сибирской службы умел ладить с коренным населением. Но это, к сожалению, понимали далеко не все служилые. Ведь речь идет о XVII веке, веке жестоком, со своими нравами и воззрениями. Но нельзя забывать и другого. Было немало случаев, когда вооруженные вылазки против русских были делом рук князцов и тойонов, их сепаратистских амбициозных устремлений. Родоплеменная верхушка желала сохранения своих старых привилегий, возможностей нападать на соседние племена, чтобы захватывать у них скот и рабов. Такие устремления никак не характеризовали отношение самих народов к русским собратьям.

Чтобы завершить оценку этого сложного и неоднозначного процесса, обратимся к капитальному изданию «Народы Сибири» из серии этнографических очерков «Народы мира», коллективному труду видных советских этнографов, вышедшему в свет в 1956 году. Как справедливо пишут авторы этого тома: «Московское правительство, в XVII в. возглавлявшее сложение многонационального Русского государства, сумело понять обстановку и оценить государственную важность объединения в границах России просторов Сибири, стремилось провести присоединение мирным путем и даже принимало меры к охране сибирских племен и народностей как от внешних посягательств, так и от внутренних притеснений. В царских наказах в Сибирь постоянно подчеркивается необходимость приведения населения «под государеву высокую руку» мирным путем. В сношениях с ясачным населением, добровольно принявшим подданство, предписывается «держать к ним ласку и привет и бережение, а напрасные жесточи и никакие налоги им ни в чем не чинить некоторыми делы, чтоб их в чем напрасно и в ясак не ожесточить и от государевой милости не отгонить». О мирном стремлении свидетельствует раздача ясачным «государева жалования», т. е. различных подарков за исправной взнос ясака. В числе подарков фигурируют железные изделия (ножи, топоры, пилы, иглы и т. п.)… Раздача таких товаров, в которых весьма нуждалось ясачное население, конечно, облегчало включение его в русское подданство…»

Эта политика московских царей, продиктованная стремлением к мирному присоединению Сибири, добрым отношениям с сибирскими народами и беспрепятственному поступлению в казну пушнины в качестве ясачного сбора, на практике нередко извращалась местными воеводами и военачальниками. Пользуясь удаленностью от Москвы, чувствуя полную безнаказанность, они чинили произвол и насилие, обирали местное население. Значительную часть территории Западной Сибири – нижнее и отчасти среднее течение Оби и Иртыша и их притоков, а также обско-иртышское междуречье Васьюганье, заселяли «обские угры» – ханты и манси или как их тогда называли, остяки и вогулы, представители финно-угорской семьи народов. Тюркоязычные племена или так называемые сибирские татары, обитали преимущественно на юге края, в степной полосеили на границе её.