Текст книги "Ыых покидает пещеру"

Автор книги: Лев Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава двадцать седьмая,
начинающаяся с размышлении о цене времени и кончающаяся описанием переполоха

Кто-то из знаменитых мыслителей изрек: «Время летит незаметно».

И действительно, в очень многих случаях время летит так незаметно, что некоторые люди, даже будучи неверующими, хватаются за поседевшую голову и в ужасе восклицают:

– Боже мой, после окончания десятилетки промелькнуло уже двадцать два года! А чего я достиг? Ну, семнадцать изобретений; ну, девятнадцать рационализаторских предложений; ну, звание профессора; ну, степень доктора наук; ну, восьмое издание моего учебни-ка; ну, имею значок мастера спорта. И всё. А время-то летит…

Однако в некоторых случаях время как бы останавливает свой бег и топчется на одном месте. Об этом свидетельствует случай с маникюрщицей Плутонией Черепашенко, которая, еще будучи семиклассницей, не знала, что такое подлежащее, а, достигнув тридцатилетнего возраста, заявила, что ночью ее укусило какое-то сказуемое.

Короче говоря, когда Галка Сверчкова стала к чему-то прислушиваться, а Вовка прервал свои размышления о зависти и справедливости, уже начинало светать.

О том, как видоизменяются небо и другие составные части природы во время рассвета, можно прочесть не в одной сотне поучительных и увлекательных книг. Поэтому мы не будем рассказывать, какая картина открылась взору Вовки Тутарева и Галки Сверч-ковой. Тем более, что сейчас им было не до красот пейзажа. А в таких ситуациях вряд ли человек замечает причудливую линию горного горизонта, легкий, как бы оживший ветерок или шорох лапок проснувшейся бу «кашки.

– Что ты там услышала? – спросил Вовка, больше обращая внимание на заметавшегося вдруг Кшуа, чем на звуки, привлекавшие девочку.

– Они идут сюда, – перешла на шепот Галка. – Это точно!

– Кто?

– Твой любимый Ыых и вся его шайка.

– |Какая же это шайка? Что они, разбойники, что ли?

– А то кто же? Они же, ты говоришь, могут убить Кшуа.

Вовка не успел ответить Сверчковой, так как в этот момент неандерталец с необычайной для его состояния проворностью растолкал ребят и выпрыгнул из лрота на тропу. На какое-то мгновение он застыл в напряженной позе охотника, ожидающего появления зверя. Затем Кшуа бросился бежать по тропе, прихрамывая и смешно размахивая руками. Можно было поручиться, что этого малого постиг бы полнейший неуспех даже при сдаче норм на значок БГТО.

Выбравшись из пещеры, Вовка и Галка тоже побежали и быстро настигли дикаря. Тот обессилел от недавней потери крови и не мог, конечно, далеко удалиться. Тем более, что и в пору, когда он был совершенно здоров, стометровку ему удавалось преодолевать, по-видимому, за сорок или сорок пять секунд.

– Стой! – крикнул Вовка, хватая неандертальца за мохнатую руку. – Джуу!

Дикарь остановился, словно поняв, чего от него хотят. Дрожа всем телом, он показал пальцем в сторону восходящего светила, затем в направлении еще яркой луны. – йо ии, – сказал он, резко опуская руку. – Кшуа ии.

– Что, что? – переспросил Вовка, многозначительно косясь на девочку, – Ио ии?

– Йо ии, – повторил дикарь, – Кшуа ии. – При этом он сделал такой жест, будто хотел задушить самого себя.

–| Понял? – спросила Сверчкова.

– Кажется. По-моему, он боится, что его убьют, когда зайдет луна.

– Вот видишь! Я же говорю – шайка. А ты еще что-то…

– Обожди, – перебил Вовка, заметив, с каким вниманием Кшуа прислушивается к звукам, теперь уже явно долетавшим оттуда, где находилась стоянка неандертальцев.

– Они бегут сюда! – повернув лицо к востоку, ска* зала девочка – Неужели Кшуа погибнет?

– Это в лучшем случае.

– В лучшем?

– Конечно. Нас тоже могут прихлопнуть.

– За что?

– Ты еще спрашиваешь! Мы же хотим укрыть преступника.

Вовка и Галка долго потом гадали, почему Кшуа, едва услышав это явно не знакомое ему слово, бросился бежать. Но как бы то ни было, а ребятам ничего не оставалось делать, и они пустились следом за ним. Менее чем через минуту его снова догнали. Но неандерталец, словно обезумев, продолжал рваться вперед, хотя Вовка и держал его за руку.

То, что они остановились у прота, где были захоронены соплеменники Ыыха, Вовка заметил не сразу. И лишь тогда, когда Кшуа взобрался наверх и принялся отодвигать камень, преграждавший вход в пещеру, мальчик понял, куда их завел страх раненного дикаря.

– Там же кладбище! – воскликнул Тутарев, подняв голову и прислонив ладонь ко лбу.

– Бжийя ии, Гуа ии, Эу ии, – пыхтя от напряжения, пробормотал неандерталец.

Ребятам стало ясно, что Кшуа отлично знает, где находится, и даже помнит, кто здесь нашел свою последнюю постель.

Кшуа сделал последнее усилие, и камень послушно, хотя и лениво, уступил ему дорогу.

– Офх, – сказал Кшуа, еще не отдышавшись и высовываясь из отверстия. – Яудж! Аль, яудж! – И он поманил их рукой.

– Я туда не пойду, – решительно заявила девочка. – Ужасно боюсь покойников.

В ее глазах отразился неподдельный страх.

– Серьезно? – горько усмехнулся Вовка. – А если ты сама через десять минут станешь… – Чтобы не произносить рокового слова, мальчик скорчил кислую мину, закрыв глаза и высунув язык.

– А почему через десять минут? – удивилась Галка, даже позабыв, что в таких случаях благовоспитанные девочки обязаны обидеться.

– А потому, что Каа муу 'будут здесь через пять или шесть минут, а четырех или пяти минут им хватит, чтобы сделать из нас отбивные котлетки. Ты думаешь, они простят нам спасение этого храбреца?

– Подсади меня, – как-то робко попросила девочка.

Лишь очутившись в полутемном гроте, ребята почувствовали себя в безопасности. Однако здесь стоял такой смрад, что появилась другая опасность – задохнуться.

Вовка помог Кшуа придвинуть к входу камень, и хотя его следовало прислонить как можно плотнее, мальчик сделал так, чтобы в пещеру проникал свежий воздух.

В тот момент, когда все трое, обессилев от усталости и треволнений, молча уселись около спасительного камня, под ними, на тропе, появилась ватага дико орущих неандертальцев.

В сожалению, сквозь отверстие, которое образовалось между камнями и краями входа в грот, нельзя было увидеть Ыыха и его соплеменников, но ребята уже хорошо знали голос Вожака, и его присутствие не вызывало сомнений.

Да, это был настоящий переполох. Ыых и Уау, крепко сжимая копья, сначала пробежали в горячке мимо грота, но, быстро обнаружив отсутствие следов, вернулись и в изумлении остановились на месте. Исчезновение пришельцев, по пятам которых гнались неандертальцы, подействовало на дикарей ошеломляюще. Они то и дело оглядывались, встречаясь с такими же непонимающими взглядами соплеменников, бормотали что-то невнятное. Видимо, они никак не могли допустить мысли, чтобы те, кого они искали, находились буквально рядом, в проте, где покоились останки храбрых, робких, сильных, слабых, быстрых, медлительных, коварных и простодушных сородичей.

Глава двадцать восьмая,
из которой можно узнать, что такое вкфпунпид и почему сначала в страхе трясутся Вовка, Галка и Кшуа, а затем то же самое делают все остальные

Уже давно рассвело, но возле грота неандертальцы по-прежнему суетились и никак не могли прийти к какому-либо решению. Время от времени они как будто успокаивались. И казалось, что сейчас настанет решительная минута – или племя Каа муу повернет обратно, или ворвется в святилище мертвых, где и обнаружит едва живых от страха людей. И хотя Вовка и Галка в глазах неандертальцев были существами необыкновенными, ребят могла ожидать самая обыкновенная расправа. Что же касается Кшуа, то он, судя по лязгу зубов, был готов к самому худшему. Пламя костра казалось ему, вероятно, лишь легким щекотанием нервов в сравнении с теми испытаниями, которые его ожидали.

Галка посмотрела на лицо дикаря, освещенное лучом слабого света, и неожиданно сама начала трястись, как в ознобе. Теперь со стороны могло показаться, что в в пещере какие-то невидимые артисты исполняют дуэт на ксилофонах, – почти одновременно слышалась трель низкого регистра и очень высокого.

Перестань щелкать зубами, – прошептал Вовка обладательнице высокого регистра. – Ты же привлекаешь внимание неандертальцев.

– Н-н-никак не м-ммогу, – чуть не плача шепотом созналась девочка. – С-с-трашно.

– Трусиха! – презрительно усмехнулся мальчик. Но вдруг с невероятным смущением он ощутил, что его собственная челюсть начала как-то странно вздрагивать и издавать дробные звуки.

В гроте зазвучало трио. Средний регистр явно брал верх.

Если бы ребята могли заглянуть вниз, на тропу, то, конечно, заметили бы, как Ыых обвел своих соплеменников свирепым взглядом и принудил их замолчать. Вожак уставился на камень, загораживавший вход в пещеру. Уши Ыыха начали вздрагивать, словно по ним хлестали тоненьким прутиком. Уау тоже прислушался. На лицах обоих появилось недоумение, которое быстро сменилось страхом.

Сначала Ыых вопросительно посмотрел на Уау и других сородичей. Но, убедившись в том, что и они с выражением ужаса прислушиваются к щелканию, раздающемуся в гроте, Вожак издал далеко не воинственный клич. Затем он бросился бежать по тропе, опережая на длину своей тени остальных соплеменников.

Лишь спустя две или три минуты после крика Ыыха Вовка заметил, что Кшуа перестал лязгать зубами. Видимо, инстинкт подсказал дикарю, что опасность миновала. В этот момент Галка тоже прекратила щелкание, а Тутарев, к своему удовлетворению, почувствовал, как его челюсть пришла в обычное состояние.

– Ой, какой тут воздух! – поморщилась девочка. – Как это мы не задохнулись, просто удивительно. Надо открыть ок… э-э-э… то есть отвалить камень:

– Почему они удрали? – задумчиво произнес Вовка. – Ничего не понимаю.

– А зачем понимать? Ушли и правильно поступили.

– Но вдруг они вернутся?

– Не беспокойся. Кшуа знает, что делает.

Вовка взглянул на дикаря. Тот уже подполз к камню, преграждавшему выход из грота, и принялся нажимать на него плечом, поднявшись во весь рост и пыхтя от усилий.

– Ио-йо ай, – заговорил неандерталец, показывая одной рукой вверх. – Ио пхаа. Джжий, Офх, джжий, Аль!

– Джжий так джжий, – сказал Вовка и принялся помогать Кшуа, напрягая всю свою мускулатуру.

Они быстро отвалили камень и невольно отпрянули назад, опьяненные внезапно хлынувшей струей свежего утреннего воздуха. Галка не заставила себя долго ждать и, осторожно цепляясь за гранит, спустилась на тропу.

Затем камень с большим трудом был водворен на место. А немного погодя уже все трое стояли на горной тропе, под входом в пещеру, и с изумлением глядели вниз. Прямо под их ногами валялись разбросанные в беспорядке копья и дубины.

Кшуа поднял одну из дубин и, со страхом и уважением поглаживая ее, произнес:

– Фийи Ыых.

– Вовка! – воскликнула Сверчкова, осененная какой-то мыслью. – Ты понимаешь, почему они побросали все эти копья и дубинки?

– Тебя испугались, – совершенно серьезно ответил Тутарев. – Они шефов всегда боятся.

– При чем тут шефы? Может быть, тут где-то рядом бродит мамонт, а мы…

– Дался тебе этот мамонт! Прямо помешалась на нем. Да на такой тропке не поместится даже один его хобот или бивень.

– Захочет, так поместится.

Пока ребята таким образом пикировались, Кшуа выбрал себе копье из числа валявшихся на земле и стал подбирать оружие для своих спасителей. Это оказалось минутным делом. И вскоре Вовка вместе со Сверчковой пытался определить, у кого из них длиннее-копье. От дубин они отказались, поняв, что такую тяжесть им не осилить.

– А все-таки действительно интересно, – задумался мальчик, глядя, как Кшуа любуется то вновь приобретенной дубиной, то лишь сейчас поднятым копьем. – Ведь они бежали за нами? За нами. Остановились здесь и ждали, когда мы не выдержим вони и вылезем из грота? Ждали. Так почему же, в самом деле, они удрали?

– Вот я и говорю, – подхватила Галка, – почему? Мне все-таки кажется, что мамонт…

– Плюнь ты на своего мамонта! – рассердился Тутарев.

– Ну, плюнула, а дальше что? – так же сердито ответила девочка.

– А дальше надо соображать. Раз они побросали оружие и исчезли, значит, у них была очень серьезная причина. Согласна?

– Я об этом говорила еще раньше.

– Не перебивай! Давай рассуждать логически. Куда они могли убежать? Конечно, на стоянку. Все-таки там их родичи.

– Ну и что же? А если зверь бежал на них со стороны стоянки, они должны были, что ли, перепрыгнуть через него и бежать дальше?

– Но почему обязательно зверь? – досадливо поморщился Вовка.

– А то кто же?

– Нет', это не зверь. Ведь иначе мы слышали бы, как он рычит.

– Верно, – нехотя согласилась девочка и в задумчивости поморщила лоб.

– Змея! – вскрикнул Вовка, решительно махнув рукой.

Галка внезапно побледнела и, невольно попятившись, едва не споткнулась о какую-то дубину.

– Где?

– Я говорю, что их могла испугать какая-нибудь огромная змеюка и мы ничего бы не услышали. Ведь змеи не рычат.

Галка постепенно обрела свой цвет лица. Не скрывая волнения, она с укоризной посмотрела на Вовку.

– Ты меня напугал со своей змеей. Я думала, правда.

– Что будем делать? – в раздумье произнес Вовка.

– Яудж! – как бы напоминая, что и его мнение кое-что значит, громко предложил Кшуа.

Ребята посмотрели на него с неподдельным восторгом. У раненного неандертальца был такой вид, словно страшная лапа пещерного медведя никогда к нему не прикасалась, а несколько минут назад сам он не дрожал от страха за свою судьбу.

– Гляди-ка, Вовка, как он взбодрился, – не удержалась от замечания Галка.

– Почуял, что теперь его не скоро станут поджаривать.

– Его вообще никто не тронет! – вскипела девочка.

– Может быть, ты не позволишь?

– Да, я!

– Какая же ты стала храбрая, когда неандертальцы удрали!

– Когда они были здесь, ты трясся рядом со мной.

– Так что он предлагает? – после дипломатической паузы переменил разговор мальчик, кивнув на Кшуа.

Заметив сосредоточенное на нем внимание, дикарь дружелюбно крякнул и показал рукой в ту сторону, где находилась стоянка племени Каа муу.

– Яудж! – повторил он.

– Но там же Ыых, – удивленно пробормотал мальчик. – Понимаешь, Кшуа? Ы-ых! – Вовка ткнул пальцем в ту же сторону.

Кшуа поднял над головой одной рукой дубинку, а другой копье и, радостно блестя глазами, произнес:

– Кшуа ай, ай, Кшуа, ай!

– Радуется! – усмехнулся, пожимая плечами, Вовка. – А чего радоваться?

– Значит, знает что-то, – предположила Сверчкова.

Как бы в подтверждение ее слов неандерталец нагнулся и, тыча пальцем в тропу, прямо-таки весело затараторил:

– Кшуа ай! Пфи Ыых, пфи Уау… Пфи, пфи, пфи… Зуу хриа!

Только теперь Вовка понял, что хотел сказать Кшуа: на тропе виднелись отпечатки ног убежавших неандертальцев. Была ясно, что они улепетывали в сторону, противоположную стоянке.

– И как я раньше не догадался, – поморщился мальчик.

Не мешкая, все трое двинулись по тропе, которая должна была неминуемо привести их к пещере, где оставались женщины и дети племени Каа муу.

– Сегодня у нашего дядьки праздник, – одобрительно глядя на Кшуа, заметила девочка.

– Есть предложение ежегодно отмечать эту дату, – серьезно заявил Вовка. – Обвести на календаре сегодняшнее число желтой рамочкой и написать: «Праздник труса».

…Тщетно искать среди календарных листков тот, на котором можно увидеть желтую рамку. Никто из героев нашего повествования не знал, в какой именно день произошло только что описанное событие. Вот почему Вовка Тутарев не мог назвать точной даты, когда об этом его спросили много лет спустя представители ВКФПУНПИД (Всемирной Календарной Федерации по Учреждению Новых Праздников и Дат).

Но, тем не менее, ни для кого не секрет, что, несмотря на отсутствие в календаре желтой рамки, кое-кто иногда все еще празднует труса – вне зависимости от дня недели. Однако, поскольку автор уверен, что среди читателей повести нет таких, кто справляет подобный обряд, разговор на эту тему можно считать исчерпанным.

Глава двадцать девятая,
в которой горбатый неандерталец платит добром за добро

Возможно, читатели помнят странную фигуру, которую заметил Вовка в пещере, где находилось рогатое божество. Это был горбатый неандерталец, выполнявший обязанности «хранителя костра», поскольку принимать участие в охоте он не мог.

Горбун гордился своим положением, так как из всех мужчин племени Каа муу был единственным, кому оказали такое высокое доверие. Он хорошо понимал, что для людей его племени огонь – это жизнь. И поэтому Аэ (так звали горбуна) усердствовал, стараясь, чтобы в пещере, где хранится глиняное изваяние, всегда горел огонь. Аэ все время помнил, что в случае, если огонь потухнет, Ыых без слов лишит его жизни.

Да, это была ответственная работа. А когда в пещере появились таинственные предметы, вселявшие страх в сердце Аэ своим необычным видом, ответственность возросла еще больше.

Горбун сделал теперь такой запас хворосту и кусков дерева, что всего этого хватило бы, очевидно, на целый месяц для поддержания огня. Аэ был спокоен: Ыыху пока не приходилось делать ему замечания, а это означало, что пищей он, Аэ, обеспечен. А разве неандертальцу, да еще горбатому, что-нибудь требовалось, кроме еды?

Свободного времени у Аэ было сколько угодно, и поэтому большую часть суток он обычно спал. Однако с недавних пор Аэ нашел себе очень интересное занятие.

Дело в том, что один из неандертальцев успел показать ему, как играют в «янк». И Аэ, [попробовав повторить его движения, понял, что теперь он может проводить время куда интереснее, чем раньше.

В камешках недостатка не было, и Аэ целыми днями упражнялся в подбрасывании лянги ногой. Однажды он так увлекся этим, что от усталости уснул, забыв подложить сучьев в костер.

К неописуемому ужасу проснувшегося Аэ, огонь погас!

Чего только ни делал Аэ, чтобы снова разжечь костер, но ничто не помогало. В голове горбуна пронеслась жуткая мысль о том, что его ожидает, когда в пещере появится Ыых. Ему стало страшно.

Учащенно дыша, Аэ разыскал две сухие палки. Положив одну из них на землю, он стал долбить ее куском острого кремня. После часа усилий Аэ воткнул другую палку в образовавшуюся выемку и принялся вращать ее.

С горбуна шел уже седьмой лот, когда ему стало ясно, что огня при помощи палок не добыть. Его охватило отчаяние. В гнетущей тоске он глядел на еще теплую золу, на валявшиеся у ног палки, на едва заметное в полумраке глиняное изваяние и на кучу загадочных предметов, ранее принадлежавших, как ему пояснили, таинственным пришельцам.

Возможно, что Аэ стал бы подумывать о самоубийстве, если бы знал о столь легком способе разрешения тяжелых вопросов. Но неандертальцы, стоявшие на самом низком уровне развития человеческой культуры, еще не имели никакого понятия об этом признаке прогресса. И Аэ ограничился тем, что начал скулить, как это делают щенки, когда остаются в полнейшем одиночестве, без какой-либо надежды на молоко или хотя бы ласку.

Трудно сказать, сколько времени уже скулил Аэ, когда вдруг ему послышался подозрительный шум.

Аэ внимательно прислушался. Там, где-то около входа в пещеру, кто-то разговаривал!

Горбун затрясся от страха. Он не сомневался, что сейчас в пещеру войдет Ыых или Уау. И тогда – конец. Аэ никто не пощадит, когда все увидят остывающую золу. Ведь дело не только в трудностях, связанных с добыванием огня. Дело в том, что Ыых убедится: Аэ нельзя больше доверять. А раз нельзя доверять, значит, горбун никому не нужен, и его следует немедленно казнить.

Аэ приготовился ко всему. Но он не сошел с места, не стал хвататься за голову и плакать навзрыд, как это обычно делают современные культурные люди.

…Когда Кшуа, Галка и Вовка, – а это были они, – вошли в святилище кийков, там царил полумрак. Постепенно привыкнув к мизерному освещению, неандерталец пригнулся, уверенно двинулся вперед и шел до тех пор, пока не столкнулся с горбуном.

Заметив, что Кшуа не один, Аэ, всё еще трясясь от страха, с секунду молча разглядывал Вовку и Галку, затем бросился на землю.

Ребята пытались рассмотреть его поникшую изможденную фигуру и желтоватое от постоянного пребывания в пещере лицо.

Все молчали до тех пор, пока не заговорил Кшуа.

– Зуу хриа, Аэ! – сказал он. – Джуу!

Горбун дрожал всем телом, но ничего не ответил и продолжал лежать.

Кшуа взглянул на Вовку и Галку, как бы призывая их принять участие в беседе.

Тутарев почесал зачем-то затылок. Затем он как можно более мягким голосом повторил фразу, произнесенную Кшуа.

Горбун молчал, с недоверием косясь на Кшуа, Вовку и Галку.

– Джуу, Аэ! – сказала Галка, притронувшись к лежащему.

И – странно – горбун быстро встал на ноги. Видимо, теперь он уже поверил, что пока ему не угрожает опасность смерти.

– Фуа ии! – Это был» первые слова, вырвавшиеся из уст потрясенного Аэ.

Кшуа уже давно, конечно, заметил, что костер потух, но только после горького признания Аэ он подумал о том, что ожидает старого горбуна. О, Ыых беспощаден! Этого он не простит.

Да, теперь тут нечего было делать посторонним. Надежда спрятаться в святилище кийков рухнула. Теперь это стало наиболее опасным местом для беглецов. В случае, если здесь внезапно появится Ыых, его гнев и ярость удесятерятся и обрушатся на всех четверых. Еще бы, ведь это же не случайно, что здесь собрались все те, кто сделал столько зла племени Каа муу, – один не смог уберечь огонь, другой проявил неуместную храбрость при появлении муу, а пришельцы покрывают этих двоих, осмеливаются оскорблять самого Ыыха!

– А почему тут так темно? – опомнился Вовка. – Раньше-то горел костер.

– Ты же видишь – потух, – сказала Сверчкова. – У тебя нет при себе спичек?

– У меня нет, но вот в том уголочке, где лежат наши вещи, должны быть.

– А они не отсырели?

– Что ты, здесь же сухо – все время поддерживался огонь.

С этими словами Вовка двинулся с места.

Аэ глядел на все происходящее безучастными глазами. Но, когда Вовка вернулся и, чиркнув спичкой, поджег сухие ветки, горбун издал крик удивления и снова повалился на землю. Пришелец каким-то чудом внезапно добыл огонь и этим самым спас Аэ от неминуемой смерти.

Кшуа был ошеломлен не меньше, чем Аэ. Он с изумлением, к которому примешивался ужас, смотрел то на Вовку, то на разгорающееся пламя ожившего костра, то на Галку. О, с такими людьми ему никогда не будет страшно!

Аэ долго не мог опомниться от радости и, уже поднявшись с земли, глядел на Вовку признательными глазами. Затем он стал прыгать вокруг костра, издавая какие-то нечленораздельные звуки. Устав от этих движений, он, тяжело дыша, опустился на землю. Немного отдохнув, Аэ направился в угол пещеры.

Каково же было изумление Галки и Вовки, когда горбун, державший что-то в охапке, сбросил к их ногам ношу. Это оказались вещи ребят.

– Наш молоток! – радостно воскликнула Галка. – И отвертка, и ложки, и вилки… Вот уж теперь это нам не нужно!

– Это почему же? – несколько обиженно произнес Вовка. – Ты думаешь, что вилками можно только есть?

.– А что еще?

– Эх ты, темнота! Да мы их используем по-альпинистски – как колья для вбивания в крутые гранитные стены – чтобы легче было взбираться по отвесным скалам. Понятно? И давай поскорее отсюда уходить, нам надо двигаться вперед. Сюда может прийти Ыых. Пошли, Кшуа!

Прежде чем покинуть святилище кийков, Вовка успел обучить Аэ пользованию спичками, и тот вначале с испугом, а затем почти спокойно повторил движения мальчика – чиркнув спичкой о коробок, поднес огонь к сухой ветке и поджег ее. Один коробок Вовка прихватил с собою.

Распрощавшись с горбуном, Кшуа, Вовка и Галка вышли из пещеры, не забыв взять свои вещи, когда-то украденные дикарями.

Некоторое время неандерталец стоял неподвижно, как бы раздумывая, какой путь избрать. По его лицу можно было заметить, что теперь Кшуа стал больше уверен в своих силах и готов преодолеть любые трудности, лишь бы спасти себя и своих покровителей.

Наконец он уверенно махнул рукой и сказал:

– Джжий!