Текст книги "Ыых покидает пещеру"

Автор книги: Лев Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава восьмая,
посвященная описанию стоянки низколобого племени и знакомству с ее дикими обитателями

Они очнулись почти одновременно. Поняв, что Галка находится рядом, Вовка улыбнулся и, потягиваясь, сказал:

– А я думал, тебя утащили. Мне приснилось, будто на нас напали дикари, и…

– Приснилось, – горько усмехнулась Галка, – Если приснилось бы…

– Как? – изменившимся голосом спросил мальчик. – Это все на самом деле? И пещера, и дикари, и то, что меня трахнули по голове?

– А разве она у тебя не болит?

– Болит. Ой, так где же мы теперь находимся?

– У них!

Галка произнесла эту короткую фразу с таким надрывом, что Тутарев невольно вздрогнул и придвинулся к ней поближе.

Только теперь мальчик осознал всю сложность положения и, оглядываясь по сторонам, попытался определить, где они очутились.

Судя по некоторым признакам, ребята попали в какую-то нишу, образованную, очевидно, тысячелетними усилиями воды и ветра. Здесь было очень сыро, хотя температура воздуха и превышала комнатную. В нише стояла темень, и лишь где-то слева от Вовки слегка просвечивалась узенькая полоска.

Вовка подполз к светящейся полоске и протянул к ней руку. Тотчас пальцы ощутили нечто вроде мехового одеяла. Осторожно отвернув полог, Вовка зажмурил глаза: его ослепил яркий свет, которого они с Галкой давно не видели. На западе пылал закат. По щекам наших героев полились слезы, причинявшие такую боль, будто они состояли из соляной кислоты. Выпустив из рук меховой полог, Вовка попробовал тереть глаза пальцами, желая пересилить боль, но убедился, что это бесполезно. Пришлось крепко зажмуриться. Через несколько минут боль несколько утихла. Мальчик снова мог видеть.

На этот раз он приоткрыл полог уже более осторожно, и перед ним возникла удивительная картина, которую он запомнил навсегда.

Метрах в десяти от ниши, на выцветшей траве, сидела полукругом группа низколобых людей, покрытых довольно густой, но не длинной растительностью коричневого, оттенка. В руках у каждого виднелась увесистая дубина. Вся одежда состояла из шкуры, каким-т$ образом державшейся на бедрах.

Их было одиннадцать. В середине расположился, видимо, вожак: только у него Вовка заметил висящее на короткой, но мощной шее украшение, похожее на причудливые бусы. Рядом, по правую руку, сидел худощавый дикарь. Он все время оглядывался на остальных, как бы давая понять, какая ему оказана честь, и подолгу не отрывал взора от вожака.

«И тут подхалимы!» – мелькнуло в голове у Вовки. Его внимание привлек до странности знакомый предмет. Это был рюкзак. Он покоился в самом центре, перед вожаком, и служил объектом пристального изучения.

Вожак повернулся в сторону худощавого, махнул рукой. Сосед тотчас вскочил на ноги и стал, подпрыгивая, кружиться вокруг рюкзака.

Галка подползла к Вовке. Полог колыхнулся. Послышалось громкое урчание дикаря.

– Нас стерегут, – шепнул Вовка, стараясь нащупать руку Сверчковой – Понимаешь, куда мы попали?

– Я сперва глазам своим не поверила! – также тихо ответила девочка, – Это действительно дикари! Но как они здесь очутились?

– Если б я знал. Какие-то особенные…

– Действительно. Будто мы попали в каменный век.

– Почему – «будто»? Мы в самом деле туда попали. Ты заметила шкуры?

– А дубинки? Ой, Вовка, как бы они нас не…

– Думаешь, людоеды? Но они, я читал, любят жирных, а мы с тобой худые. Так пить хочется…

– Надо попросить.

– Не поймут, хотя, конечно, можно и мимикой объяснить. Они ж все-таки люди, как ни говори.

– Знаем мы этих людей! Хорошо, что мы с тобой не толстые.

– И милицию нельзя позвать. Сюда бы пятерку самбистов..

– Милицию? По-моему, к ним даже милиционер побоялся бы подойти.

– А как же мы, Галка? Хотя мы – дети, а детей даже звери не трогают. Если не очень голодные, конечно.

– Ой, и мне есть захотелось. А рюкзаки у нас отобрали, Вовка. Теперь и зубы нечем будет почистить…

– Лишь бы они целыми остались!

– Что ты меня пугаешь? Сначала успокаивал, а теперь…

– Пионер не должен бояться правды. Мы обязаны быть готовыми ко всему, Галка. Знаешь, по-моему, это все-таки не просто дикари, а неандертальцы.

– Ну и что? Думаешь, они учтут, что мы не просто дети, а пионеры?

– В общем так, Галка: знай, что я тебя в обиду не дам! Пока буду жив. И теперь я буду твоим шефом!

– Никогда! Шефствую я, а не ты. Мне поручили…

– Ас неандертальцами проводить работу тебе, случайно, не поручали?

– Но вдруг это все-таки не неандертальцы?

– Ну, троглодиты. Успокоилась? И если мы будем трусить, они нас, знаешь…

– Знаю.

– Так давай не трусить! Это нас и спасет.

– Постараюсь, – стуча зубами, согласилась девочка. – Только ты меня слушайся, хорошо?

В это время меховой полог был сорван чьей-то сильной рукой. В нише стало светло. Но в ту же секунду коренастая фигура дикаря, сторожившего ребят, заслонила свет. Заглянув в нишу, он заурчал и отчетливо произнес:

– Джжий!

Это было точь-в-точь такое же слово, какое услышали ребята от мохнатого мальчика, когда тот принял угрожающую позу и приготовился к драке!

«Значит, это самое «Джжий!» означает «Выходи!»– подумал Вовка и, поддерживая Галку рукой, пополз к выходу.

– Будь, что будет, – шепнул он девочке, – но мы не станем дрейфить!

– Да-д-д-да-да! – ответила Сверчкова, стараясь унять дрожь. – Т-т-только б-б-без меня н-н-никуда н-не ходи!

Ребята остановились у самого выхода и опасливо оглянулись. Теперь дикарей было уже больше, восемнадцать – двадцать. Они не сидели, а стояли в два ряда, образуя полукруг. На желтовато-коричневой траве у их ног лежали вещи, извлеченные из рюкзака. Возле него, на другом рюкзаке, полулежал тот самый мальчишка, с которым у ребят завязалась борьба в пещере. Вожак дикарей стоял, сложив руки, и, видимо, о чем-то думал. Стоявший рядом худощавый дикарь, окрещенный Вовкой Подхалимом, не отрывал своего взора от Вожака и был готов, кажется, выполнить любое его приказание.

И лишь теперь Вовка заметил, что неподалеку от этой группы дикарей двое их соплеменников разводят костер!

«Для нас», – с ужасом подумал он и взглянул на Галку. Та, не отрываясь, следила за тем, как разгорается огонь, и, очевидно, думала о том же.

Вожак поднял руку. Дикарь, стороживший ребят, угрожающе заурчал и подтолкнул их к нему.

Глава девятая,
в которой немаловажная роль отводится мылу, нервам и консервам

Они стояли в полукруге и ощущали на себе настороженные взгляды низколобых.

Молчание длилось недолого, но Вовка успел за это время осмотреть хмурые лица и оценить обстановку, которая явно складывалась не в пользу наших героев. Даже если б Тутарев обладал богатырской силой, он все равно ничего не смог бы поделать с такой оравой, вооруженной пудовыми дубинками и готовой по сигналу своего Вожака раскроить черепа незваным пришельцам.

К своему удивлению, Вовка поймал себя на мысли, что его занимает вопрос, где ночуют дикари, если вокруг из-за нагромождения окал не юидно ничего, что напоминало бы какую-нибудь хижину.

«Странно, – подумал он, – здесь нет ни одной женщины, а из детей – только этот мохнатый мальчишка. Значит, все-таки где-то прячутся. Уж не за этим ли каменистым холмом?»

Он посмотрел в сторону холма, видневшегося на расстоянии трехсот – четырехсот метров правее костра, и хотел сказать что-то Галке, но в этот момент ощутил сильный толчок и едва не полетел к ногам Вожака. Оглянувшись, он встретился с глазами Подхалима, горевшими такой ненавистью, что Тутарев пал духом. Но тут Вовка перевел взор на Галку и поразился ее неожиданно проявившемуся спокойствию. Тогда он выпрямился и обратился к Вожаку:

– Где мы находимся? И что вы от нас хотите?

Вожак издал несколько гортанных звуков и переложил дубинку из правой руки в левую. Видимо, это был сигнал, так как все последовали его примеру. Затем Вожак уселся на траву и, приподняв дубинку над головой, положил ее перед собой. То же самое сделали и остальные, а мальчишка, поднявшись с рюкзака, подполз к предводителю племени и прикоснулся лбом к его дубине. После этого он встал и, урча, боязливо поднял жестяную консервную банку. Вожак взял ее из его рук и стал внимательно разглядывать. Не удовлетворившись этим, он понюхал дно и даже лизнул жесть, но, видимо, не получил никакого удовольствия. Тогда он резко поднялся с места и протянул банку Вовке, изобразив на лице явное недоумение.

Вовка взял из рук Вожака загадочный для дикарей предмет и, переглянувшись с Галкой, стал рыться в карманах. Но, не найдя ничего, он вздохнул и жалобно посмотрел на Галку. Поняв его без слов, девочка показала глазами на еще не развязанный рюкзак. Вовка быстро развязал его и на ощупь обнаружил консервный ключ. Присев на корточки, он молча стал открывать банку. Тонкая жесть сразу поддалась, и через минуту он отбросил крышку, за которой, толкаясь, бросились двое дикарей.

Протянув консервы Вожаку, Вовка сказал:

– Теперь можно есть. – Пошарив глазами по траве, мальчик поднял вилку и, постучав ею по консервной банке, добавил – Вот этим.

Вожак тупо уставился на открытую консервную банку. Он явно не торопился брать ее в руки. Тогда Вовка, взглянув на невольно улыбнувшуюся Галку, поддел вилкой кусок рыбьг и отправил в рот. Еще не пере– жевав пищу, он угостил консервами Галку. Когда с едой было покончено, Вовка, подбросив банку, ловко ударил по ней ногой. Глухо зазвенев, она упала прямо на голову неандертальца, возившегося у костра. Тот издал отчаянный вопль и отскочил от огня на несколько метров.

Дикари, внимательно следившие за происходящим невольно потянулись к своим дубинкам. Однако Вожак грозно нахмурился, дал довольно чувствительный подзатыльник худощавому Подхалиму, и сразу же все приняли прежнюю позу.

Показав рукой на другую банку консервов, Вожак дал понять Вовке, что хочет видеть снова, как тот открывает ее. Не задумываясь, Вовка быстро открыл и эту банку, после чего протянул ее предводителю дикарей. На этот раз Вожак взял консервы. Опасливо озираясь, он выудил кусок рыбы и положил в рот.

Гримаса брезгливости исказила его лицо. Выплюнув рыбу на траву, он с недоумением уставился на Вовку и протянул ему банку.

Тем' временем Подхалим поднял брошенный Вожаком хвост селедки и, не задумываясь, стал жевать с таким видом, будто до этого момента ничего более вкусного не ел. Дикари с удивлением глазели на него, и на губах одного из них Вовка заметил слюну.

– Ешьте, дяденька! – обратился Тутарев к Вожаку, возвращая банку. – Это же все стерилизовано!

– Так он тебя и понял, – буркнула Сверчкова. Вожак снова взял банку и передал ее соседу. Тот понюхал жесть, опасливо покосился на мальчика, отдал консервы тому, кто стоял рядом, и облизнулся. Спустя несколько минут банка уже побывала у всех дикарей, но никто из них не рискнул попробовать неведомое кушание. Заметив, что один из соплеменников собирается выбросить консервы на землю, худощавый Подхалим вырвал банку и, оглянувшись на Вожака, довольно быстро уничтожил ее содержимое. Это вызвало ропот у всех его сородичей, но Вожак поднял руку, и гул мгновенно стих.

Воспользовавшись тем, что внимание дикарей было приковано к Вожаку, Вовка быстро поднял с земли еще одну консервную банку, весьма проворно вскрыл ее и передал Галке.

– Ешь! – тихо произнес он. – Вдруг больше не' придется.

Галка не стала долго раздумывать. Она взяла у мальчика вилку и быстро одолела половину банки консервированной рыбы. Остальное тут же доел Вовка. Когда он снова подбросил носком туфли пустую банку, Подхалим подпрыгнул и очень ловко поймал ее на лету. 3атем он с гордостью водрузил пустую банку на свою голову и победоносно оглянулся на дикарей. Увидев на голове Подхалима заманчиво блестящий предмет, Вожак медленно подошел к нему, беспеременно снял с его волос банку и перенес на свою голову. Затем он дал такого тумака Подхалиму, что тот покачнулся и, едва не свалившись, молча побрел в сторону. Один из дикарей разжигавших костер, тоже надел на свою голову пустую банку.

Вожак положил руку на плечо Вовке. Показав пальцем в сторону разложенных на траве предметов и продуктов, он четко произнес:

– Ук!

– Ладно, – согласился Вовка, поняв сказанное Вожаком, как приказание объяснить, что здесь лежит. Он поднял пачку рафинада и, надорвав ее, вынул кусочек. Положив сахар в рот, он с подчеркнутым старанием захрустел. Второй кусок он протянул Вожаку. Тот осторожно надкусил белый кубик и поморщился. Однако распробовав, жадно проглотил остаток. Все смотрели на его рот, ожидая, чем всё это кончится. Вожак закашлялся и сделал гримасу, напоминающую улыбку.

«Понравилось», – подумал Вовка. У него мелькнула мысль, что теперь, может быть, дикари смягчатся и пощадят его с Галкой. Вожак подозвал к себе Подхалима и что-то сказал ему. Тот молниеносно бросился к рюкзаку, поднял один из рассыпанных возле него белых сухарей, тронул Вовку за плечо. Мальчик взял сухарь и, нарочито причмокивая, демонстративно стал его грызть. Подхалим бросился к сухарям, схватил два куска и протянул их Вожаку.

Но Вожак проявил великодушие: один сухарь вернул Подхалиму, а другой начал грызть сам. Глядя на предводителя, Подхалим с трудом откусил от сухаря кусок и сразу же поморщился. Но на него грозно взглянул Вожак, и кусок быстро был проглочен.

Съев свою половину, Подхалим незаметно бросил остаток на землю. Вовка взглянул на валявшийся кусок одновременно с Галкой. К своему удивлению, они обнаружили не кусок сухаря, а клочок обертки с красивой этикеткой, на которой можно было прочесть:

– Он слопал мыло! – пробормотал Вовка, схватив за руку Сверчкову. – Что теперь будет?

Галка какое-то мгновение смотрела на Вовку, потом перевела взгляд на худощавого дикаря, у которого беспокойно забегали глаза, и, махнув рукой, ответила:

– Ничего не будет! Видишь, какой он грязный? Хоть изнутри умоется.

Глава десятая,
в которой дикари улепетывают без оглядки, а Вовка и Галка плачут без утаики

Мохнатый мальчишка, не сводивший глаз с неведомо откуда взявшихся пришельцев, вдруг совершенно неожиданно отвлекся и уставился в какой-то предмет, лежавший около одного из рюкзаков. Проследив за его взглядом, Галка увидела книжку, с которой не расставалась в пионерском лагере. Это была красочная, с яркой обложкой, брошюра «Цветоводство».

Девочка подошла к рюкзаку, подняла брошюру, протянула маленькому дикарю. Тот недоверчиво покосился на Галку, взглянул на изображения цветов и дотронулся пальцами до обложки. Но тут же вскрикнул и отдернул руку. Вожак неодобрительно заурчал, сделал шаг к юному дикарю и влепил ему легкую затрещину. Мальчишка жалобно захныкал и что-то проговорил, показывая на Галку. Тогда Вожак сам потянулся к брошюре. Но едва он дотронулся до обложки, как тоже вскрикнул и быстро спрятал руку за спину.

Переглянувшись с Вовкой, Галка недоуменно пожала плечами.

– Принимают за настоящие, живые цветы, – догадался Тутарев. – Неандертальцы, что ты хочешь!

Вслед за Вожаком к брошюре потянулись остальные дикари. Но каждый из них, едва прикоснувшись к обложке с цветной иллюстрацией, вскрикивал и отдергивал руку. Видимо, им казалось колдовством, что цветы, которые можно видеть глазами, нельзя взять руками.

Вожак положил дубину у Галкиных ног, вскинул руки и издал тоскливый протяжный звук. В ту же минуту все дикари положили свои дубинки к ногам Сверч-ковой и отступили на несколько шагов. Лишь мохнатый мальчишка, у которого не было дубины, растерянно топтался на месте. Окрик Вожака заставил его спрятаться за спину взрослых.

Где-то за костром послышалось дикое завывание. Галка и Вовка вздрогнули. Прямо на них бежал, размахивая дубиной и корчась от боли, худощавый дикарь, которого Тутарев окрестил Подхалимом. На губах у него пузырилась розоватая пена.

Кто знает, быть может, именно в эту минуту наши герои распрощались бы с жизнью, если б Вожак не преградил дорогу Подхалиму и, подняв обе руки вверх, не закричал страшным голосом:

– Джуу!

Окрик Вожака произвел на Подхалима магическое действие. Он задрожал, бросил дубину и тут же лег на спину.

– Ну и. чудеса, – удивилась Галка. – Похоже, они нас боятся.

– Да-а-а, – протянул Вовка. – Но это даже хорошо! Теперь у. нас есть шансы на спасение. Надо только держать фасон.

– Это я умею, – весело произнесла Сверчкова и, подойдя к своему рюкзаку, стала что-то искать в нем.

Дикари следили за ее движениями с явным страхом. Даже Вожак, который считался, вероятно, самым опытным и храбрым охотником, так моргал глазами, словно ему надо было идти к доске, а он не знал, как решается записанная на ней задача.

Порывшись в рюкзаке, Галка вытащила, наконец, какой-то завернутый в носовой платок предмет и подошла к Вовке.

– Видишь, что я с собой взяла? – спросила она, разворачивая сверток. Это был миниатюрный приемник на полупроводниках.

– Теперь мы им покажем! – не то радостно, не то с угрозой воскликнул Вовка. Он повернул рычажок. Из маленькой эбонитовой коробки полилась мощная русская песня. Пел хор имени Пятницкого:

 
Красота твоя с ума меня свела-а-а,
Иссушила добра молодца меня-а-а…
 

Вожак с ужасом оглянулся на перепуганных соро-дичей, дико взвыл и бросился бежать в сторону каменистого холма. Худощавый Подхалим мгновенно вскочил на ноги и помчался за ним, стараясь обогнать тех, кто был уже впереди.

А из приемника несся протяжный и ласковый мужской голос:

 
Ты постой, посто-о-й, красавица моя,
Дозволь наглядеться, радость, на тебя!
 

Спустя минуту возле Вовки и Галки никого не было.

– Техника – сила! – произнес Вовка, передавая приемник Галке.

– Вот уж теперь они нас не тронут, – сказала Сверчкова.

– Суеверие, – вздохнул Вовка.

Он опять повернул рычажок. Хор умолк, раздался барабанный бой, затем послышался четкий женский голос:

– Поиски не дали пока никаких результатов. Однако есть надежда, что исчезнувшие из пионерского лагеря дети вернутся обратно, если только они не свалились в пропасть и не погибли из-за отсутствия воды и пищи. Впрочем, последний вариант маловероятен, поскольку из опроса свидетелей следует, что в продуктах они не испытывают недостатка. При экономном расходовании еды им может хватить ее на неделю.

Поисковой партией руководит известный альпинист заслуженный мастер спорта Владимир Исидорович Карцев…

… Завтра отправляется в поход еще одна спасательная экспедиция, возглавляемая мастером спорта Алексеем Целовкиным. В составе отряда – восьмерка лучших в республике спортсменов. Удачи вам, дорогие Друзья!

Глава одиннадцатая
в которой выясняется, кто Ыых, а кто Уау

Костер, около которого сидели Галка и Вовка, начинал угасать.

Солнце зашло за изломанную линию скал. Прохладный ветер, словно ожидавший этого момента, налетел на пламя, пригнул его к земле и, крепко обжегшись, отпрянул назад.

Девочка зябко поежилась, пригладила растрепавшиеся волосы. Вовка подбросил последние сучья в огонь, беспомощно оглянулся.

– Скоро потухнет, – тихо сказал он, – а подложить нечего. Замерзнем ночью.

– А дубины? – сообразила Галка. – Здесь их хватит на сто костров. Слушай меня, и не пропадешь!

Через несколько минут грозное оружие дикарей мирно пылало в костре.

– Нас ищут, а мы… – Галка вздохнула и уставилась в одну точку.

– Вот если б у нас был не приемник, а передатчик, – мечтательно улыбнулся Вовка, – тогда бы…

– Если б… Как мы отсюда вцберемся, когда кругом скалы? Это, наверно, дно пропасти. Как ты думаешь?

– Конечно. Куда ни глянь, везде верхотура, а в середке вроде как площадка.

– Стакан, только огромный и каменный.

– Может, вернемся в свою пещерку, а, Галка?

– Костер потухнет. А сейчас уже темно. Видишь, звезды высыпать стали. Тут и волки, я думаю, водятся.

– Волки – что! Волки – не страшно, а вот если…

– Волки – не страшно? – ахнула Галка. – А ты что же, как барон Мюнхгаузен будешь с ними расправляться– через горло за кишки наизнанку выворачивать?

– Да они же огня боятся, вот и не страшно. А если пещерный медведь нагрянет…

– Ну, а медведь не боится огня?

– Пока он испугается, мы первые сиганем от костра, а ему только это и нужно.

– Трусишь?

– Нет. Это я просто так. Одолеем, не бойся. Представляешь? Подходит к нам огромный пещерный зверюга, а мы его – хрясь дубиной между глаз! И мясо будет, и шкура мягкая, теплая.

– О таком случае я уже слыхала. Или читала.

– Где? О чем?

– Ну, насчет шкуры неубитого медведя. Тут с нас скорее сдерут.

– Ладно, без паники! – прикрикнул Вовка, невольно содрогаясь при мысли об этой неприятной процедуре.

– И куда они подевались? – вслух подумала Галка.

– Скучаешь?

– А тебе весело?

– Не очень.

Галка зевнула. Поворошив щепкой костер, она тихонько запела:

 
Взвейтесь кострами, си-и-и-ние ночи…
 

Вовка посмотрел на нее жалобными глазами, покосился на рюкзак.

– Может, лучше приемник включить?

– Питание надо экономить, – строго ответила Сверчкова.

– Послушай, Галка, а что если у этих неандертальцев есть дрессированный медведь, и они побежали за ним, чтоб натравить на нас? Знаешь, вроде мести.

– Ой, не пугай! Да и откуда у них дрессированный медведь? Их самих надо…

– Дрессировать?

– Ну, людей не дрессируют. А им нужно… Вот забыла, как это называется. Мой папа еще так любит говорить. – Тут девочка на секунду взгрустнула, а потом вдруг выпалила – Вспомнила: работать над собой!

– Ага, это значит – лекции слушать, газеты читать, в театры ходить, из книжек главные мысли выписывать, – съязвил Вовка. – Как раз занятие для неандертальцев.

– И чего ты такой ехидный? В кого ты, интересно, а? – Я самородок.

– Послушай, самородок, а знаешь…

Галка не успела договорить. Поблизости раздался такой страшный рев, что у нее язык прилип к нёбу. Стоит ли упоминать, что и Вовка почувствовал себя не лучше, когда при свете костра увидел, как к ним подходит на задних лапах какой-то огромный зверь. Мигом окинув его взглядом, мальчик успел обратить внимание на большую медвежью голову и какие-то необыкновенные ноги, очень напоминающие человеческие, но кое-где покрытые густым мехом.

Оглушительно визжа (от храбрости, надо полагать, а не от страха; ведь, насколько нам известно, он считал себя человеком храбрым), – оглушительно визжа, Вовка схватил горящую головню, швырнул ее прямо в звериную морду, быстро поднял дубину и отскочил назад, готовый к отражению нападения. Галка выхватила из костра пылающую деревяшку и замахала ею перед самым носом нежданного гостя.

Животное, видимо, опешило. Взвыв от обиды, оно опустилось на четвереньки. И тут произошло такое чудо, что и Галка, и Вовка оцепенели. Медвежья голова скатилась к костру, будто ее снесли ударом сабли, и ребята увидели насмерть перепуганное лицо Вожака племени низколобых.

Только теперь они заметили еще одну фигуру – худощавого дикаря. Он стоял позади и трясущимися руками держал такую огромную полуобглоданную кость, что ею можно было оглушить быка.

Подхалим почти одновременно с Вожаком упал на четвереньки и, застыл, ожидая, очевидно, кары от рук таинственных людей, пришедших неизвестно откуда, могущественных, как никто на земле. Но кости из рук не выпустил.

Первой опомнилась Галка. Она бросила в костер дымящуюся деревяшку и отряхнула руки. Дикари задрожали, восприняв этот жест как угрозу. Вовка тоже пришел в себя. Положив дубину, он с недоумением посмотрел на Галку.

– По-моему, они пришли на переговоры, – заметил Тутарев.

– И не просто, а со взяткой, – уточнила Сверчкова.

– Чудачка, какие взятки у неандертальцев? Это просто подарок.

– Взяточники всегда так говорят. Ну, так что же мы будем делать?

– Эй, вы! – Вовка осторожно отодвинул от костра медвежью голову и похлопал Вожака по спине. – Вставайте, мы же не помещики.

Дикари не шевелились.

– Ну, поднимайтесь, дяденьки, – подала голос Галка. Дикари дрожали так, что, вероятно, в эти секунды где-нибудь включился самописец сейсмического прибора.

– Что у вас там? – ворчливо спросил Вовка. Он сделал шаг к Подхалиму и брезгливо взял из его рук тяжелую кость со скудными следами мяса. – Ого, Галка, тут больше пуда, наверно, будет! – И он опустил кость на тлеющие угли. В носу защекотало.

Не успел Вовка отряхнуть пальцы, как Вожак и Подхалим, словно по команде, вскочили с четверенек и воздели руки к небу. Так они простояли с минуту, не произнося ни звука и не двигаясь. Наконец, Вожак сел у костра на траву. Подхалим, заглянув ему в лицо, последовал его примеру.

– Садись, Вова. С нами хотят говорить.

– Интересно, на каком языке?

– Мимика и жесты, – ответила Галка тоном учительницы, объявляющей тему урока. – Смотри, они совсем ручные!

– Ты знаешь, – тихо произнес Вовка, – если б они нас не боялись, я, кажется, умер бы со страху.

– Держись, Тутарев! – строго сказала Сверчкова. – Начинается важный разговор. На пальцах.

– Вот если бы научиться по-ихнему говорить, – вздохнул Вовка.

– Успеем. Итак, – строго обратилась Галка к Вожаку, – что вы хотите?

– Только короче, – добавил Вовка.

Вожак переглянулся со спутником, и они легли на траву, лицом к звездному небу. В этой позе они пребывали до тех пор, пока Галка не дотронулась до одного из них рукой.

– Вставайте, вставайте, – сказала она, чувствуя неловкость оттого, что эти взрослые люди так унижаются.

Дикари, словно поняв девочку, поднялись и снова сели. Вожак болезненно наморщил лоб, видимо, соображая, как вести себя дальше. Наконец, он встал и, подняв руку, сказал:

– Зуу хриа!

– Зуу хриа! – повторил Подхалим, вскочив на ноги с необыкновенной резвостью.

– Зуу хриа? – невольно переспросил Вовка. – А что это значит?

Услышав Вовкин вопрос, Вожак и Подхалим удивленно переглянулись. Их явно поразило то, что мальчик сразу же сумел произнести такие же слова, как они.

– По-моему, это не неандертальцы, – задумчиво произнесла Галка. – Слыхал, как они разговаривают? Интересно, что такое это самое «зу…» Как там?

– Зуу хриа! – подсказал Вовка.

Дикари, словно по команде, снова распластались на земле и пролежали, пока Галка опять не подала им знак подняться.

– Может, у них племя так называется? – предположила Сверчкова.

– Кто знает… Давай объясним, как нас зовут!

– Эй, – улыбнулась Галка, притрагиваясь к руке. Вожака. – Будем знакомы. Вот его зовут Вовкой. – И она ткнула Тутарева в грудь. – Вовка!

– Офх? – переспросил Вожак.

– Да, да! Вовка! – обрадованно подтвердил мальчик. – Правильно: Вов-ка! А вот ее зовут Галей. Га-ля!

– Аль?

– Ну и морока с ними, – вздохнул Вовка. – Все по-своему переиначивают. Но надо же узнать и их имена! – С этими словами Вовка ткнул пальцем в грудь Вожака.

То, что произошло вслед за этим, до крайности поразило ребят. Галке показалось, будто Тутарев свалил огромного дикаря с ног одним прикосновением пальца. Вовка же никак не мог понять, почему Вожак повалился навзничь, едва ощутив анекдотически слабый толчок его, Вовкиной, руки.

Между тем Вожак и Подхалим, упавшие на спину, все еще продолжали лежать на земле.

– Вставайте, граждане неандертальцы, – сказала Сверчкова, тронув Вожака за руку. – Мы же еще не до-знакомились!

Вожак, а за ним и Подхалим встали и с явным страхом воззрились на Вовку.

– Ну, хорошо, – улыбнулась Сверчкова, – меня зовут Галкой, его – Вовкой, а вас?

Дикари продолжали молча глядеть на Вовку, словно никто ни о чем их не спрашивал.

– Давайте закругляться, – не выдержал мальчик. – Нам холодно и мы хотим спать. Как вас зовут? Вот вас, например?

И мальчик дотронулся до руки Подхалима.

– Просто обалдеть можно! – не выдержала Галка, видя, что дикари по-прежнему молчат. – Ну, меня зовут Галкой, понимаете? Гал-ка! – Тут Сверчкова стала хлопать ладонью по своей груди. – А его– Вовкой. Вов-ка! А вас? – И девочка показала на Подхалима.

Словно выйдя из оцепенения, Подхалим перевел, наконец, взгляд на Сверчкову и, несколько раз ткнув себя пальцем в грудь, произнес одно слово:

– Уау!

– Уау? – переспросила Галка, указывая пальцем на Подхалима.

– Уау! – подтвердил Подхалим и этим самым отрекся от позорного прозвища, которым заклеймил его Вовка.

– Очень приятно, – вежливо улыбнулась Сверчкова. Уау дотронулся рукой до груди Вожака и очень громко сказал:

– Ыых!

– Ыых! – повторил за ним Вожак и, ткнув себя пальцем в грудь, еще раз произнес – Ыых! – При этом он с каким-то недоумением посмотрел на Вовку.

– Уважаемый Ыых! – сказал Вовка. – Мы хотим спать! – И, соединив свои ладони лопаточкой, Тутарев положил на них голову.

Ыых что-то сказал Уау. Тот стал вращать зрачками и покосился на уже начавшую подгорать кость.

– Ешьте сами, – перехватив взгляд Уау, отказалась Галка. – Мы уже сыты.

– Да разве они поймут! – досадливо махнул рукой Вовка.

– Офх, – неожиданно произнес Ыых, – Каа муу!

– Каа муу, – повторил Уау и показал рукою куда-то в сторону невидимого теперь каменистого холма. – Яудж!

– И я уже, – махнул рукой Вовка. – Мне все равно. А тебе, Галка?

– Мне тоже, – ответила девочка и, задумавшись, спросила – Вовка, а ты знаешь, почему Ыых упал, когда ты дотронулся до него пальцем?

– Не знаю.

– А я знаю! – Почему?

Дспомни, что ты сказал перед тем, как он упал. Обожди, обожди, – наморщил лоб Тутарев, – дай jgTb. Ага! Вспомнил! Я сказал, что мы должны уз-цатЩдДК их зовут!

,-$Шет, ты сказал так: «Но надо же узнать и их».

– Ну и что?

– Когда ты произнес «и их имена», дикарю показалось, что ты угадал его имя – Ыых, и он упал от удивления.

– Верно, Галка, – улыбнулся Тутарев. – Оказывается, ты можешь иногда рассуждать логически.

– Не иногда, а всегда! ' И вообще всегда слушай своего шефа!

Ыых и Уау глядели на ребят с чувством страха и уважения. Заметив, что они умолкли, Ыых взял Вовку за руку и сказал:

– Офх, Каа муу! Яудж!

– Нас приглашают в гости, – догадалась Сверчхова. – Собирайся!

– Ну что ж, собираться так собираться, – согласился Тутарев и взялся за рюкзак.