Текст книги "Орлы возвратятся в гнездо(СИ)"

Автор книги: Лев Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Это я, – вдруг сказал Марко в трубку безо всяких предисловий.

Я тут же забыл про картины, и повернулся к нему.

– Да... – ответил Марко невидимому собеседнику. – В порту на нас ждали... Не знаю кто... Брунус – тут его голос едва заметно дрогнул – свое прожил... Нет... Я на запасном... Груз у меня... Да... тут еще одно... – Марко взглянул на меня. – Со мной человек... Русский, из Крыма... Он мне здорово помог... Если б не он я был бы мертв, а груз потерян... Да, в общих чертах... Я, обещал ему безопасное возвращение домой... Да, дал... Хорошо... До связи.

Марко дал отбой, убрал телефон в карман, и поглядел на меня.

– Отлично. Есть приказ. Едем в монастырь.

– Прямо сейчас? – раскрыв глаза спросил я.

– Да. Нам надо обезопасить груз. Чем раньше довезем, тем лучше.

Я вздохнул. После тягот сегодняшнего дня я уже раскатал губу ну отдых. Где-то в этом старинном доме наверняка должны были быть и гостевая спальня и кровать... Ага...

– Хоть попить бы... – облизав пересохшие губы буркнул я.

– А? – Он рассеяно взглянул меня. – Да, извини. Пойдем, покажу кухню.

Мы вышли из комнаты, вернулись, и пройдя новым коридором вышли на кухню. Марко снова щелкнул архаичным-тумблером выключателем, и зажег свет. Кухня была чистой, уютно обставленной, и абсолютно нежилой. Шкафчики под светлое дерево, обеденный стол, и – стоящий в углу король кухни – допотопный огромный холодильник, округлый, сияющий эмалью и блестящими молдингами; он был похож на старый кадиллак. Сходство усугублялось большой эмблемой на крышке, и басовитым урчанием, будто у готовой тронуться с места машины. За окном виднелся задний двор.

– Где-то должна быть посуда, – огляделся Марко, открывая дверцы, и шаря по полкам. – А вот... – Он вынул пару прозрачных стаканов, передал мне один. Я подошел к крану, отвернул его, подставил стакан, и припал губами к воде. Божественно!.. Марко тем временем открыл холодильник.

– Сардины, – констатировал он вытащив плоскую банку. – Больше ничего. – Он поднес банку поближе к глазам. Срок не вышел. Хочешь?

– Давай, – у меня живот прилип к хребту, чего уж там. – Сам будешь?

– Нет. – Он тоже отпил воды – В коридоре лестница направо, первая дверь – там ванная. Можешь попробовать привести себя в порядок.

– А ты?

Он поглядел на свои босые ноги, пошевелил пальцами.

– Попробую отыскать какую-нибудь обувь. Сейчас вернусь.

Он вышел, а я осмотрев банку подцепил ключ, и отвернул крышку. Принюхался. Пахло, вроде, нормально. Уцепил сардину пальцами, отправил в рот и запил водой. Эх, студенческий отдых... От первого кусочка сардины кто-то заурчал, – то ли я, то ли мой желудок. Второй провалился вслед за первым. Третий я уже даже посмаковал, покатав во рту, одновременно машинально бродя по кухне с банкой в руках. Глянул в окно, уминая четвертый, – ни черта там на заднем дворе не было интересного. Кусты, да стена, подсвеченная светом какого-то фонаря снаружи. Подцепил пятый кусок, и... – в общем, банка как-то неожиданно кончилась. Я вздохнул. Попытался отыскать мусорное ведро, – не нашел. Машинально сполоснул свой стакан, и убрал обратно на полку – будучи гостем нужно проявлять вежество.

Прошел по коридору, поднялся по лестнице, по указанному Марко маршруту. Щелкнул тугим выключателем на стене, за дверью зажегся свет. Гнутая ручка в виде лозы поддалась, я вступил в комнату. Да, богато. Старомодно, но богато. Туалетный столик при раковине был из натурального дерева, – должно быть не боящегося воды, вроде тика. Зеркало в тяжеловесной оправе с латунными Нептунами и дельфинчиками. Ванна, – чудовище на гнутых ножках, с высокой спинкой под голову, весит наверно тонны три – странно, почему еще не продавила потолок, да не рухнула на первый этаж.

Я глянул в зеркало. Оттуда на меня вперил взгляд измученный смурной тип, с хорошей щетиной, и бардаком на голове. Подсохшие волосы выглядели как гнездо в котором вывелись птенцы. Я зашарил по полкам столика. От старинного великолепия не было никакого толка. Мыльницы были пусты, ящики пусты. Ни расчески, ни бритвы. Дом был давно нежилым, и посещали его явно, ненадолго. Открыл кран, и вертясь перед зеркалом, как смог причесал волосы мокрой пятерней. Стало получше. Из бомжа я стал похож на гуляку, который пару дней не был дома. Лучше, чем ничего. Внизу что-то далеко и глухо звякнуло, – не иначе Марко разыскивал себе сандалеты. Если в гардеробе у них такие же запасы, как в ванной, то шастать Марко остаток ночи босым...

С этой мыслью я вышел обратно в коридор. Что-то шуршало внизу. Я шагнул к лестнице. Свет в коридоре внизу не горел – его лишь отбрасывало из кухни, где я только что подкормился. И вот, в этом отброшенном свете, – Твою мать! – на полу внизу, я увидел длинную тень человека с упертым в плечо оружием.

Голова заработала в форсированном режиме. Марко! Взял ствол и идет меня!.. – Нет. Додумать нехорошее я не успел. – Рядом с первой тенью, секунду спустя, протянулась вторая. Потом еще одна, перекрыв и слившись в одну с первыми. Трое! Больше?... Идут из кухни.

Я начал отодвигаться от лестницы. Рука мягко пришла на пояс, и поползла по одежде под рубашку, к тяжелому пистолету за ремнем. Где-то в доме звякнуло. Где? Мне показалось – наверху? Да сколько ж их тут? Откуда?! Шаги, совсем не громкие, быстрые. Тени подползали. Я отпрянул назад, уперся спиной в стену. Лестница внизу коротко скрипнула под чьей-то мягкой двигающейся тяжестью. Левая рука нащупала дверь ванной. Я машинально подхватил гнутую дверную ручку, и перетек обратно в комантку. Краем мозга мелькнула мысль, спасибо туфлям на мягкой подошве. Но что дальше? Я беспомощно оглядел комнатку, пистолет в руке. Окошко в ванной было, – башки не просунешь; как в тюрьме. Твою мать!.. В коридоре послышались негромкие быстрые шаги.

У ванный оказались не ножки, а натуральные лапы. С когтями. Львиные, или еще какие. Это мне из-под ванной стало очень хорошо видно, когда я под неё залез. Было в этом что-то детское, прятаться под ванной. Будто игра в прятки. Внутри меня выворачивало от гремучей смеси страха, а так же глупости, и какой-то нереальности происходящего. Прятаться было больше негде. Но когда меня найдут, и застрелят под ванной, – боже, как это будет глупо.

Пистолет в руке трясся, и нисколько не предавал уверенности. Вообще все это было похоже на кошмар. На корабле хоть было куда бежать. А здесь... Тело дергалось. тело тоже требовало бежать, я чувствовал, что сам загнал себя в ловушку. И все это было как дурной сон – откуда они здесь взялись? Как нашли?!

Скрипнула дверь. Я затаил дыхание и попытался подвинуть пистолет к своей груди. У меня ничего не вышло. Ванна была слишком низкая, и пистолет просто не пролезал. Пистолет был зажат у меня в правой руке, у стены, а вошедший человек был по мою левую руку. Ну просто отлично, – если он наклонится, я даже не смогу выстрелить. Только и останется, что лупать глазами напоследок...

В поле зрения появились чьи-то ноги. Мягкие темные брюки навыпуск, и высокие ботинки. Я видел только одну ногу. Человек лишь чуть приступил в комнату, одежда его прошуршала. Мой палец на спуске задрожал. Сейчас он нагнется, и я попытаюсь хоть как-то протащить пистолет под ванной в районе живота. Но если я смогу влепить в него пулю, его товарищи... Нога мягко отступила назад, исчезла из вида. Зашуршало удаляясь.

Это длилось всего мгновенье. Он вошел, повел стволом по пустой комнате, и вышел. Может, он просто не подумал, что найдется придурок, готовый спрятаться под ванной. А может, сработал стереотип, – под современной ванной человеку спрятаться невозможно. Туда тупо не втиснуться. Не то что под этого монстра. Да здравствуют старинные ванны. Меня трясло. Трясло так, что я испугался, что пистолет пальнет случайно. Я убрал палец со спуска. Выдохнул. Вдохнул. Выдохнул.

'Марко'. Вернулась вдруг непрошенная мысль. Что с ним? Они возьмут его? Уже взяли? Подумалось соблазнительно – и пусть. Возьмут его, – и уйдут...

Нет уж. Я зашевелился, раньше, чем осознал, что делаю. Нельзя тут сидеть. Надо вылезать, и попробовать что-то сделать. Я начал выковыривать себя из-под ванны. Не сказать, чтоб это было легко. Тело, которое раньше требовало бежать, вдруг накрепко сроднилось с безопасной щелью. Вылезать не хотелось. Ванна была спокойной, уютной, защитной. Я закряхтел, и начал вылезать. Я будто рождался из-под этой чугунной штуковины. Вылез, оттирая нежданный пот со лба. Сжал покрепче пистолет. Прислушался. Тихо. Тишина. Полная. От этого было еще страшнее.

Я подошел к двери. Посмотрел в щель. Расширил её. Коридор был пусть. Приоткрыл дверь, высунул голову наружу. Пусто. Пусто, будто те парни мне приснились. На негнущихся ногах вышел в коридор. Стараясь дышать ровно. Вместе со спокойным дыханием возвращалась какая-никакая ловкость.

Я аккуратно спустился в коридор, направляя пистолет вниз. Остановился, прижал оружие к пузу. Коротко выглянул в сторону кухни. В другую. Никого. Прошел к кухне, коротко глянул. Опять никого. Только колыхалась занавеска, да блестели на полу осколки выдавленного стекла. Здесь вошли – через заднюю дверь. Все они, или только часть. Появилась мысль – выйти там, где они вошли. Задний двор, перескочить через стену, и... Нельзя. Кто-то мог быть оставлен наблюдать снаружи. Я выйду со света к нему в темноту, – и кирдык. Я плавно развернулся, и выктился из кухни. Пошел по коридору. Никого. Поворот. Опять никого.

И вот тут я услышал голоса.

Тихие. Конечно сперва тихие. Бормотание. Бу-бу-бу. Бу-бу-бу. В разных тональностях. То самое, когда слышишь голос, даже кажется узнаешь но не можешь различить слов. И все же, мне показалось, что я узнал голос Марко.

Я двинулся на голоса. Поворот. Еще. Голоса доносились из-за двери. Это был тот самый 'картинный зал', комната-галерея, откуда Марко звонил по телефону. Я огляделся в коридоре – было бы лажово, если бы кто-то ко мне сейчас подобрался сзади. Пусто. Дверь не была закрыта на язычок. И я чуть-чуть. На миллиметр-другой двинул её легким касанием пальцев. Потом еще чуть. Щель расширилась, и я услышал не только голоса, – но и слова. И даже кое-кого увидел.

Шестеро. Шестеро, и еще один. Видимо командир. А Марко был там восьмым. Трудно подглядывая в узкую щель охватить всю картину... Шестерка была чистыми боевиками. Фасон одежды разный, но все неброских цветов. Просторные куртки, под которыми легко прятать броню и оружие. Явно не военные из линейных частей – любой сержант оторвал крайнему дылде голову за короткую рыжую бороду заплетенную в косицу, а-ля викинг. В руках у них были уже знакомые мне пистолет-пулеметы с длинными глушителями. Отдельно – видимо их старший, сухощавый человек с узким лицом и расчесанными на прямой пробор волосами. Этот был одет более цивильно, в серый хорошего кроя костюм, но не обычную пиджачную пару, а то что некогда называли 'костюм путешественника'; – дальний родственник британских колониальных мундиров с накладными карманами, из немаркой ткани. Пиджак был длинноват, и скорее напоминал короткое полупальто. Марко выглядел худо. Он стоял на коленях. На скуле его красовался наливающийся кровоподтек, руки были заведены за спину, и видимо скованны. Один из боевиков держал его левой рукой за шиворот, как нашкодившего кота. В правой у боевика был короткорылй пистолет с глушителем, который упирался Марко в спину.

– Дом чист, – сказал рыжий 'викинг' с косичкой по-английски.

– Хорошо, – мундир кивнул, и повернулся к пленнику. – Марко, покажи нам, куда ты спрятал орла?

Это была просьба истинного джентльмена. Безукоризненная вежливость, произношение, и тембр голоса, ласкающий слух.

Я же тем временем лихорадочно думал, – что же делать? Пистолет в руке не давал никакого чувства уверенности. Если я ворвусь внутрь... Даже с эффектом внезапности, шесть боевиков – это слишком много. Скольких я успею завалить, прежде чем они нашпигуют меня свинцом? Нужно было что-то придумать, но я не знал, – что.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – Вывернув шею из неудобного положения, тем временем, спросил Марко.

– Твой товарищ на корабле. Он не погиб, лишь пара небольших ранений. Мы оказали ему помощь. И он любезно рассказал нам, где тебя искать.

– Бруно жив? – Вскинулся Марко. – Нет, он не мог...

– Современная химия творит чудеса. – Улыбнулся 'колониальный мундир'. – Сперва он рассказал нам где искать тебя. А сейчас, думаю, уже рассказывает где искать вашу штаб-квартиру. Наверняка туда уже поехали наши люди. Видишь, Марко, – мундир развел руки, – все кончено. Игра проиграна. Орлы уже наши. Поэтому, не усложняй себе жизнь, – просто скажи нам, где последний орел?

Марко упрямо поджав губы молчал.

'Колониальный мундир' вздохнул, присел перед Марко на корточки, заглянул в глаза.

– Послушай меня, – доверительно сказал 'мундир'. – Я свято верю в интеллект. В человеческий ум. Именно он является краеугольным камнем западной цивилизации. Именно интеллект отличает человека от прямоходящей обезьяны. С помощью интеллекта мы покорили весь мир, все эти орды бесноватых арабов, истеричных нигеров, и рефлексирующих узкоглазых. Ты проиграл – умение признать это, и принять ситуацию – это и есть интеллект. Так что тебя заставляет молчать?

– Виртус, – хмуро буркнул Макро по-латыни. – Доблесть.

– Нет никакой доблести, Марко, – терпеливо, как несмышленышу сказал 'мундир'. – Героизм – сказка для дураков, которых посылают заткнуть дыру своим мясом. Доблесть – удел идиотов. Поэтому я предлагаю тебе включить твой ум, – и прикинуть варианты. Если ты не скажешь мне, где лежит орел, – я не буду тебя пытать. Я просто вколю тебе тот же коктейль, что и твоему другу Бруно. И ты сам мне все расскажешь, и даже покажешь. Но если я вколю тебе препарат, Марко, – это будет означать, что ты упустил свой шанс использовать интеллект. А в таком случае, – зачем оставлять тебе жизнь? – 'Мундир' неторопливо откинул полу своего пиджака, и привычным жестом достал из поясной кобуры огромный пистолет, необычного дизайна. Щелкнул взведенный большим пальцем курок. Дуло смотрело Марко прямо в переносицу. – Прямоходящих обезьян и так много на свете. Потеря еще одной, вовсе не трагедия для эволюции. Вот твоя ситуация, Марко. Если ты будешь молчать – ты не выиграешь ничего, а потеряешь – все.

– А если... я скажу? – Спросил Марко.

– Совсем другая история. – Воодушевился голосом мундир, и демонстративно отведя в сторону пистолет, снял его курок с боевого взвода. – Сказав, где орел, ты проявишь ум, и готовность к сотрудничеству. Значит ты достоин жить. Отдашь орла, – и ты свободен. Нам ты навредить не можешь. Скорее всего, мы даже больше никогда не увидимся. Живи долго, делай что хочешь, радуйся! Твоя жизнь будет принадлежать тебе, Марко.

Возникла пауза. 'Колониальный мундир', добро, понимающе, почти по-отечески смотрел на Марко. И наконец, тот сдался.

– Хорошо. Я отдам вам орла.

– Мудрое решение, – серьезно, без тени насмешки кивнул 'мундир'. – Показывай.

Державший Марко боевик вздернул его на ноги, все так же удерживая за шиворот. Пистолет переместился по спине ниже, и уперся в крестец.

– Это здесь, – Марко махнул рукой на портрет полузабытого короля Франциска на торцевой стене.

– Портрет? – Уточнил мундир.

– Да, за ним сейф.

– Свенсон, – махнул рукой 'колониальный мундир' рыжебородому. Тот мотнул головой одному из своих людей.

Один из боевиков подошел к портрету Франциска, и секунду повозившись отвернул – тот просто отвернулся на раме в сторону, будто открывшаяся дверь. На обнажившейся стене открылся стальной прямоугольник дверцы сейфа.

– Код замка? – Спросил, 'колониальный мундир' у Марко.

– Развяжите руки, я наберу.

– Ничего, – мягко пресек 'мундир', – мы сами наберем. Код замка, Марко?

– Четыре... Девять... Семь... – Заговорил Марко.

'Колониальный мундир' пошел к панели сейфа.

– Осторожно, босс, – остановил его 'викинг', которого называли Свенсон. Это может быть ловушка. Взрывное устройство за дверцей, или типа того.

'Мундир остановился', обернулся, и приглашающе махнул рукой на сейф самому Свенсону, мол: – действуй как считаешь нужным.

– Шефилд, давай ты, – кивнул на дверцу одному из своих людей 'викинг'.

– Почему я? – Недовольно отозвался низенький крепыш, – видимо после предупреждения, ему вовсе не улыбалось баловаться с сейфом.

– Потому что ты облажался на корабле, – стальным голосом объяснил 'викинг'. – И потому что я так сказал.

Боевик без дальнейших возражений подошел к сейфу.

– Код? – Спросил он Марко.

– Четыре, девять, семь, два, два... – Снова заговорил Марко.

Шефилд нажимал нужные кнопки.

– Разойдитесь в стороны, – приказал Свенсон, мягко отстраняя рукой себе за спину 'колониального мундира', и убираясь к прилегающей стене, в сторону от сейфа. Марко тоже оттащили. Все разошлись, кроме Шефилда, который набирал код с каменно-напряженной спиной.

– Четыре, восемь, – закончил Марко.

Шефилд набрал последние цифры, – лязгнул запорный механизм. Дверца чуть открылась. Шефилд отпрянул, прислонился спиной к стене рядом с сейфом, дотянулся, взялся за ручку, и резко рванул, притягивая к себе дверь. Та с металлическим лязгом распахнулась. Все в комнате замерли. Ничего не произошло.

Секунду все ждали.

'Викинг' поднял руку, и щелкнув пальцами для привлечения внимания, жестом показал Шефилду, – мол, загляни внутрь. Тот отлепился от стены, и заглянул в сейф. Пошарил там.

– Ничего, -сказал он, – только это.

В протянутой Шефилдом к боссу руке лежало 'это', – вытащенный из сейфа пистолет.

Все подошли ближе.

– Хорошая попытка, Марко, – констатировал 'колониальный мундир'. – Я не в претензии, правда. А теперь скажи, где орел?

– Та картина... – Из-за связанных рук Марко мотнул к противоположной стене головой. – ...смотри, солдаты идут прямо на пушки... – (я через свою щель не видел куда он показывает, но понял, что он говорит о той самой батальной картине, которую видел в зале ранее, и которая сейчас была за двери справа от меня). – ...страшно лезть прямо на картечь, верно?

– Марко, у меня нет времени на игры, – опасно вежливым голосом отозвался 'мундир'.

– У нас у всех нет. – Спокойно сказал Марко. – Время вышло.

Долбануло – сухо, коротко, страшно.

Дверь, через которую я подсматривал отворило в мою сторону с такой силой, что едва не разбило мне нос. Повалил дым, нос забило едкой вонью сгоревшей взрывчатки. И тут же в зале кто-то закричал, страшным, булькающим, каким-то захлебывающимся воем. Я отстранил дверь, и осторожно выглянул в зал. Там был ад. Все, кто был в комнате валялись вповалку. Бросилась в глаза отдельная от тела кисть руки, все еще сжимающая пистолет-пулемет. Из-под ключицы неподвижно лежащего боевика прерывистым фонтанчиком хлестала кровь. Другой конвульсивно подергивался, наполняя комнату влажным криком. Стена была выщерблена. И все это заволакивали игривые потоки дыма.

Я обалдело огляделся, посмотрел себе за спину, отыскивая источник этого ужаса. Повесьте меня! – я его нашел – это выстрелила нарисованная на батальной картине пушка. Нарисованный канонир довольно щерился, а из дула его нарисованного орудия хлестал клубами самый настоящий белый дым. Я оторопело уставился на это дикое зрелище, но меня вывел из ступора шум в дальнем конце зала. Я опять повернулся туда. Мертвый 'викинг' с рыжей косичкой, дернулся вставая в клубах дыма, – даром, что от его головы лица не осталось почти ничего, кроме той самой косички. Но секунду спустя, когда клубы чуть разошлись, я увидел, что 'викинга' сбросил с себя 'колониальный мундир'. Видимо, викинг вольно или невольно прикрыл босса от взрыва, и теперь тот высвобождался из-под мертвого тела. 'Мундир' с натугой отвалил с себя мертвеца, закашлялся, приподнялся на четвереньки.

Я наставил на 'колониальный мундир' пистолет. Он дернул головой, поднял голову, увидел меня, и застыл. Голова у него заметно подергивалась, левый глаз залило внутренним кровоизлиянием. Лицо измазанное гарью выглядело мордой беса, или какого-то раненного зверя. Он смотрел на меня, потом огляделся, по птичьи дергая головой. И снова уставился мне в глаза своими глазами – одним нормальным, серым, и одним кровавым, налитым до черноты буркалом. Рядом с ним валялся его огромный пистолет, с деревянным цевьем. И его правая рука, подрагивая, поползла к пистолету.

– Замри. – Скомандовал я, подняв пистолет.

Он в ответ как-то игриво ощерился, мол, 'что ты раскричался? Свои же люди, разберемся'. Рука его уже почти ухватила рукоять.

– Замри, кретин! – Рявкнул я.

И когда его рука почти добралась до рукояти, я с тяжелым сердцем нажал на спуск.

Щелк! Сухо ударил спущенный курок. А больше нечего не произошло. Выстрела не было.

'Твою мать! Все как в прошлом году', – тяжело оборвалось внутри у меня. Стоящий на коленях 'мундир' все так же щерясь добрался до рукояти своего пистолета. Я лихорадочно дернул затвор, – желтой искрой мелькнул в воздухе выброшенный осечный патрон – и снова нажал на спуск. Все тот же сухой щелчок. Боже, что же это?.. Мундир тем временем схватил с пола пистолет, щелкнул курком. Я прикинул расстояние до него – далеко, не добегу. Проклиная все что можно, я что есть силы запустил ему в морду своим пистолетом как булыжником. Тот попал ему в плечо, чуть развернул корпус, но и только. Бл...! Я развернулся и рванул что есть мочи обратно к двери.

Выстрел сзади жахнул так, будто бабахнули не из пистолета, а из крупнокалиберной винтовки. Косяк двери к которой я летел, разнесло в мелкую щепу. Я чертыхаясь и закрывая голову руками, вывалился в коридор. Спина была как один нерв, в предчувствии следующего выстрела. Потеряв голову, я толкнул первую попавшуюся дверь, и ввалился в... здесь я еще не был. Это был рыцарский зал, или что-то типа того. Мечи, копья, и всякие там ухваты пачками висели на стенах. Щиты, несколько доспехов, застывших будто призраки на подставках у стен. По продольной оси в центре зала стояли стеллажи с древними орудиями убийства. Мне некогда было все это рассматривать. В другой конце залы была дверь, и я понесся к ней как спринтер. Мне показалось, что сзади я слышал шаркающие, сбивчатые шаги преследователя.

Я влетел в дверь больно ударившись плечом, и затряс ручку так, будто меня било током. Ручка не поддавалась. Внутри опять все оборвалось. Дверь была заперта. Тупик! Я обернулся. Окна! Увы... Рейки в окнах были толщиной в мое запястье, хрен выбьешь. Я подскочил к ближайшему доспеху, – кираса с железными рукавами и нахлобученный сверху шлем, и ухватил всю стойку, чтоб как тараном высадить проклятое окно... Бабахнуло, взвизгнуло. Я оторопело посмотрел на доспех в руках – в шлеме зияла огромная сквозная дырища. Я метнул взгляд на дверь, из которой прибежал.

Он стоял там, опираясь рукой на косяк. 'Колониальный мундир'. Огромный пистолет был направлен на меня, из дула убегал вверх легкий дымок. Я бросил чертов доспех. Стойка рухнула наземь, с диким грохотом, будто обрушилась полка с кастрюлями. Искалеченный шлем, дребезжа забралом и громыхая, будто кастрюля, укатился куда-то к стене.

Человек в дверях как-то шевельнул пальцами держащей руки, и ствол его пистолета вдруг переломился, перестав целить мне в лоб. Отвалившись от косяка, он приподнял пистолет, и пальцами свободной левой руки вытолкнул из казны ствола стрелянную гильзу, привычным движением вытащил из гнезда на поясе огромный новый патрон, и опустил его в ствол пистолета. Кистевое движение правой руки – и ствол пистолета со щелчком встал на место. Я стряхнул оцепенение, и бросился под защиту стойки с какими-то рогатинами в средней части зала.

Человек улыбнулся, вступил в зал, и демонстративно подняв пистолет.

– Это 'Томсон-Сентер Энкор', калибр 460. – Дружелюбно объяснил он. – лучший пистолет, из когда-либо созданных. Одна пуля, – более чем достаточно, чтоб убить любого, кто движется. – Он выдохнул и потер сзади шею. – Твой друг сыграл хорошую шутку. Слегка встряхнул мне мозги. Но не надейся, что я промахнусь. Если хочешь выйти отсюда живым, – скажи пожалуйста, – где орел?

– Да пошел ты! – Вякнул я из-за стойки. Кажется, мой голос дал петуха, и вообще, это прозвучало довольно жалко.

– Ладно, – согласился человек. – ты сам выбрал. Значит, охота. – Он положил пистолет на сгиб руки. – Это будет забавно.

'Колониальный мундир', – это прозвище несколько устарело, поскольку от его левого рукава остались одни лохмотья – неторопливо двинулся вперед. Я чуть высунул голову, посмотреть где он, – и едва успел убрать башку обратно – пуля просвистела у меня надо мной, жутко шлепнув по стене в углу.

– Трепыхайся, зверюшка, – Хохотнул 'мундир'. – Это не должно быть скучным.

Зазвенела упавшая на пол пустая гильза.

Я замер. Это был тупик. Послышались приближающиеся шаги. Сейчас он просто подойдет, обогнет стойку, и... Хлопнул еще один выстрел, – в стойке за которой я скрывался образовалась огромная дыра. Прошило насквозь, – что же за патронищи у него? Чуть правее, и пуля была бы во мне.

Ну, скотина!.. Я почувствовал, как меня затапливает отчаянная холодная ярость, затмевая собой плескавшийся внизу страх. Отступать некуда, за нами Москва... Зверушка, значит?

Я поднял голову. Он как раз выбрасывал из ствола пустую гильзу. Этот долбоеб и правда пришел за мной с однозарядным пистолетом. Я подскочил, ухватив со стойки какую-то допотопную херню – что-то вроде длинного узкого четырехгранного копья, с коротким череном, равным по длине железку.

– У зверей бывают клыки! – рявкнул я, – и метнул что есть мочи свое копьецо в охотничка.

Все-таки зал был слишком большим. Или я был херовым метателем. Снаряд кочергой пролетел в воздухе, правее от цели, и со звоном влепился в пол где-то позади. Человек однако вздрогнул, патрон выпал у него из рук, и забренчал по каменному полу.

– А! – Рявкнул я, хватая какое-то другое копье. – Я тебе покажу! – Копье почему-то не хотело выходить из стойки, – только сама стойка тряслась – и я схватил другое древко, – на конце последнего оказалась совершенно жуткая штука, совмещавшая в себе и копье, и алебарду в одном флаконе, и еще какой-то серп с зацепом.

– Иди сюда, гопник купчинский! – рявкнул я, – потрясая своим ухватом наперевес, и помчал на 'мундира', набирая скорость.

У супостата вытянулось лицо, он сунул левую руку за новым патроном, но понял, что уже не успеет. Я несся как локомотив. Человек вздрогнул, и пустился наутек, бесполезный незаряженный пистолет болтался у него в руках. Я подумал, что он бежит к двери, и уже прикинул, как мне придется разворачиваться с моим длинным ухватом, если мы выскочим в коридор. Но все решилось совсем иначе.

– К дьяволу понты!.. – Испуганно взвизгнул на бегу человек, и... выбросил свой незаряженный охотничий обрез куда-то в сторону. Я еще не успел понять, что это значит, как 'мундир' сунул руку себе под пиджак, а потом ушел в глубокий кувырок с разворотом, который обратил его лицом ко мне. Через мгновенье я обнаружил, что бегу на сидящего на колене человека, в руках которого появился меньшего размера, зато вполне современного вида пистолет. Человек вскинул руки, и я, бросив к чертям рогатину, метнулся от него в сторону, скрываясь за ближайшей оружейной стойкой по центру зала. За мной – будто заработала бензопила – хлестанула запоздавшая очередь. Пули прошли веером, громя камень, дерево и железо. Пистолет мужика оказался полностью автоматическим.

– Скотина! – Заревел я, – пробегая согнувшись за стеллажом. Останавливаться было уже нельзя. Остановиться – значит умереть. Не было ни страха, никаких чувств, ничего лишнего. На краю стеллажа висел большой металлический 'башенный' щит. Я схватил его за края, сорвал с козлов, обогнул стеллаж с другой стороны, и прикрываясь щитом снова полетел на мужика. Он ошалело вскинул пистолет, и я, укрыв за щитом голову, с воплем рванулся на него. Стеганула очередь. Щит загудел как колокол. Словно в замедленной сьемке я увидел, как на моей стороне щита вспучиваются пузыри от попадания пуль. А потом я влетел в 'охотничка', опрокинул, подмял, навалился сверху.

Эта гадина трепыхалась там, внизу, придавленная двойной тяжестью, моей и щита. А у меня было чувство, будто я придавил хвост смертельно опасной змее, или скорпиону. Какой-то ядовитой гадине, которую нельзя отпустить, и фиг поймешь как достать. Я балансировал на щите. Щит был ему тюрьмой. Мне – защитой. Нам обоим – преградой.

Я попробовал ударить кулаком сбоку, вниз, за кромку щита, – бог весть куда я попал, зато едва не сковырнулся сверху. Снизу ударила короткая очередь. Щит загудел, новые пузыри вспучились на нем, – случайно коснувшись одного из них со своей стороны, я обжегся.

– Ско-ти-на! – Я начал на четвереньках подпрыгивать на щите. Снизу доносились приглушенные хеканья. Сбоку слева от меня, из-под щита высунулась его рука с пистолетом, и попыталась вслепую направить ствол на меня. Я перенес весь вес тела налево, шит наклонился, и его край прищемил руку с пистолетом к полу. Из-под щита завопили, пришпиленный к полу пистолет стрельнул короткой очередью куда-то в сторону. Вот теперь я действительно прищемил ему хвост. Я огляделся. На стеллаже, прямо рядом со мной, в ряду коротких копий стоял какой-то военный причиндал. С одной его стороны был клюв, с другой, – плоское било. Кажется, по-английски это называлось 'ворхаммер' – военный молоток, а по-русски – клевец.

Я дотянулся, до молотка, схватил его, и тут же оходил плоским битком по прищемленной руке. Под щитом завизжало, пистолет вывалился из разможенного запястья. Я отпихнул пистолет ногой, куда-то подальше – он зашуршал по полу. А я вскочил со щита, с натугой поднял его одной рукой, коротко примерился, и с размаху ударил. В лицо чем-то брызнуло. Человек перестал шевелиться, и замер.

Я посмотрел на то, что я сделал, и желудок скрутило судорогой подступающей тошноты. Отпустил край щита, и тот упав, прикрыл собой дело моих рук. Военный молоток, тоже выпал, громыхнув по каменному полу. Биток был забрызган частицами мозга. Наконец, и сам я свалился на пол – ноги подкосились.

Какие-то секунды я тупо пялился на щит, и торчавшие из-под него ноги в элегантных ботинках крокодиловой тисненой кожи. Вот так вот. Вот так...

А сидеть-то было нельзя. Сидеть было некогда. Все-таки, хоть вилла была на отдельном участке, за стеной. Это был жилой район. И после того тарарама, что мы тут устроили, подозреваю, скоро должна была появиться местная полиция. А я падал все глубже. От незаконного пересечения границы, до убийства. С полицией мне пересекаться было нельзя.

Я оперся о пол рукой, поднялся на ноги, огляделся. Пистолет, – не охотничий обрез, а нормальный пистолет – покойничка, валялся у оружейного стеллажа, с перекошенным стволом, и нелепо откляченным назад затвором. 'Мундир' перед смертью успел расстрелять все патроны, а я и не заметил... Я поднял его, мельком глянул на надпись на затворе 'Глок-18, Австрия, 9х19мм'. Снял затвор с задержки, и тот хлопнул возвращаясь на место. Справа на затворе, там, где у привычного мне советского 'ПМ' был предохранитель, у этого пистолета тоже был рычажок, но судя по пиктограммам из точек, это был переключатель режимов стрельбы. Я нажал кнопку выброса магазина, – но тот не вывалился мне в подставленную руку. Магазин пришлось тащить вручную, за специальные выемки в рукояти, одновременно зажимая кнопку, – так тут было устроено. Пустой магазин я сунул в карман. Мне были нужны патроны.