Текст книги "В Тридевятое царство попаданкам вход запрещен! (СИ)"

Автор книги: Леся Рысенок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 35. Лучше бы ничего и не знать?

До Агафьи дошли в молчании. Ну а что сказать парню, который вроде и муж, но не муж. Вроде и нравится, но не настолько, чтоб с ним остаться. Расставаться, только познакомившись, не хочется, а продолжить знакомство страшно, вдруг привыкну?

Кикимора обнаружилась у края болота, она пыталась плести из листьев камыша и рогоза. И у нее неплохо, кстати говоря, получалось. Говорю же, талантливая дева и рукодельная.

– Циновки научись плести, пригодится. С узорами желательно – сказала я, поздоровавшись.

– Зачем? – она глядела исподлобья, явно не зная, чего ожидать от меня.

Ну да, расстались мы не очень хорошо. Я ей еще болотника в женихи пожелала, надо кстати сходить, узнать, что с ним стало. А то тоже некрасиво получилось. Приперлась в чужой мир и давай тут порядки свои наводить. Он первый, конечно, начал но все равно, не по людски это.

– Логотип будешь на циновках выплетать и желающим их предлагать на пляж брать.

– Чего?

– Пошли, мерки снимем и гардероб тебе подготовим. Я раскрою, а шить сама будешь, объясню как. Куда портал открыть скажу, инструкцию на первое время дам. Не растеряешься, будет тебе муж, дом полная чаша и все остальное. Я так полагаю, в болоте твоем грязь целебная найдется?

– Обижаешь!

– А портал разовый или стационарный?

– А как надо?

– Не знаю, сама решишь. Пойдем, суть идеи расскажу. Значит, надо тебе в город Анапу…

У кикиморы мы задержались. Я кроила и шить помогала и рассказывала про мой мир. Идея у меня простая была. Агафья дама шустрая и харизматичная, она наверняка на побережье устроиться сможет с удобствами, даже если у нее магия откажет. Впрочем в последнем я сильно сомневалась, нечисть, они народ такой – хитрый и ушлый, своего не упустят. И думаю, что у свекровушки моей способ отправить меня восвояси найдется, так что сбагрю с глаз сестеренку ее, пусть о родной кровиночке душа болит, может ко мне с претензиями лезть не будет.

Лесь был рядом, но я никак не могла определиться, как вести себя с ним. С Маркизой все просто и понятно, она моя кошка; с кикиморой общий язык нашли без проблем, когда я ей мою задумку поведала; да даже с Лесем, пока он волк, общалась без стеснения, а вот с парнем… Никак.

Даже мысль уже крамольная приходила, пусть бы Змей быстрее прилетел, забрал меня и зачаровал, чтобы не думать и не помнить. И сидела бы я у него на всем готовом, проверяла бы книги учетные и всем так лучше было бы.

Поняла мою тоску и отчаяние, как ни странно, кикимора. Она вообще суперской девчонкой оказалась, когда перестала кочевряжиться. И Маркизу мою не трогала. А тогда да, призналась, что хотела от меня ее спрятать. Только для чего, не сказала.

– Тебя что-то беспокоит, Лина. Это Лесь, да? Он тебя чем-то обидел? – спросила кикимора.

– Нет, что ты. Он, мне кажется, на меня дышать боится.

Лесь и правда ко мне лишний раз не подходил, занимался какими-то делами по хозяйству, но стоило ему заметить, что я на него смотрю, извиняюще улыбался и уходил прочь. А я не знаю, что со мной происходило. С одной стороны понимала, что времени у нас мало осталось, а мы как два дурака сторонимся друг друга. А с другой, первой подойти не могла. Да и избегала его, если уж совсем откровенно, а он это чувствовал. В общем, в воздухе висела напряженная неловкость.

– Переживаешь, что ты уйдешь, а он останется? – не отставала кикимора.

– Типа того. Просто понимаешь, он хороший и нравится мне, но меня мысль о том, что у меня нет другого выбора, кроме как с ним остаться, убивает. А в другом случае, получается, я уйду и забуду его, а он погибнет, а это несправедливо.

– Ага, ты и в прошлый раз так говорила.

– В прошлый раз?

Вот! Я ведь чувствовала, понимала, что знаком мне этот мир, что не просто так все то знакомым кажется, то знания какие-то приходят! Я была тут уже! И что, ушла? Но почему Лесь тогда не погиб? Или не было тогда никакого Леся?

– Расскажешь? – попросила. – Когда это было? И тогда я тоже обряд проходила? С Лесем?

Внутри все сжалось от тревоги. Неужели я могла кого-то на гибель обречь?

– Ага, с ним. Год назад, на Купалу. Видать, вы и правда друг для друга созданы, что медальон тебя второй раз сюда притащил.

– Медальон?

– Да, цветок папоротника. Да вот этот же! – она указала на мою шею.

Ну да, Милка принесла перед праздником, велела надеть. Типа, в тему и в образ… И леший с кикиморой тоже что-то такое говорили, пока я под кустами валялась. Сжала медальон в кулаке. То есть он не простая вещица, он меня к Лесю перенести может.

Внезапно стало важным не потерять его.

– И что? Как получилось, что Лесь… живой, – слова дались с трудом. Стало жутко, когда представила, что все могло тогда обернуться иначе. А сейчас, что сейчас-то делать?!

– Так ты у ведьмы вымолила круг времени назад повернуть, чтобы для него ничего не было. Она и вернула все.

– Но ты же знаешь меня, помнишь?

– Так время только для Леся возвращали, для него пары дней будто и не было. А тебя обратно отправили, но ведьма, конечно, с тебя плату вперед взяла.

– Какую плату?

– Стандартную. Что не будет тебе счастья, если от судьбы бежишь, что детей не будет, еще силы и здоровье ей отдаешь за ворожбу возвратную, что по просьбе ее службу исполнишь любую и что человеком больше не будешь.

– И я на все это согласилась?

– Ага. Мы тоже все удивлялись. Ладно силами да здоровьем заплатить, это бывает, когда за близкого да любимого просят, но чтоб человеком добровольно перестать быть, странно это. Но спорить не стали, коли такое твое желание было, что ж поделаешь. Мы же нечисть, человеку сопротивляться, коли все по правилам, не можем.

– А сейчас что же дурите все время?

– Так ты уж год как не человек.

– А кто?

– Да кто ж тебя знает? Может, упырица или умертвие какое. Говорю же, силы-то жизненные ты ведьме отдала.

– А почему я живая тогда?

Кикимора меня окончательно запутала.

– А я почем знаю? Вообще-то помереть должна была по возвращению и сюда уже в другом облике вернуться.

Задумалась. На прошлую Купалу я простудилась сильно, пока по лесу за огоньком бегала, и заболела. Милка меня к родителям увезла, но я плохо помню, все как в бреду было. Мама травками какими-то и молитвами лечила. А потом все прошло, и с Миланкой мы домой вернулись. Да и забылось все как-то. Сейчас вот только вспомнилось…

Так, ладно, с Лесем понятно, почему он выжил. Со мной тоже, думаю, мама отмолила. Но вот вопрос интереснее – кто я теперь? То, что не человек, это я уже не в первый раз слышу, но верить отказывалась. И как проверить? И второй вопрос – что делать-то со всем этим?

Глава 36. Почти любовь, почти признание...

Ладно, упырица я или человек, без ста грамм не разобрать, а потому отложим это дело до встречи с ведьмой. Она должна знать, в кого я могла превратиться. Лишь бы не в такую, как она, а то как вспомню, так вздрогну.

А вот что требуется сделать прямо сейчас, это оправить дорогую мою неродственницу в Анапу.

– Как до места доберешься, то шляпу не снимай сразу. На солнце долго не находись, в тени держись, а то сгоришь. На пляже под зонтом сиди или лучше в кафе и жди, ты женщина видная, женихи вниманием не обойдут. Как того самого-то выбирать будешь?

– Сердце подскажет.

– Ага, подскажет оно. Ты лучше голову включай, да примечай, чем заняться сможешь.Там продают всякое, и циновки твои тоже на ура пойдут, так что думай в общем, чтоб от мужика не сильно зависеть. Если до вечера ничего не выгорит, обратно возвращайся, со всякими подозрительными личностями никуда не ходи. Если кто-то слишком наглый…

– Я разберусь, не переживай, Лина. Я же кикимора, нечисть. Кто к нам со злом, тот живет недолго и очень несчастливо, сама понимаешь, – улыбаясь, заметилала Агафья.

Выглядела она великолепно. Мы соорудили ей платье-парео в этно стиле, длинное с разрезами по бокам, шикарную шляпу, сумку и покрывало, чтоб с комфортом устроиться на берегу. Сложили кое-какой перекус и даже вязаный купальник, и с раннего утра приготовились к вылазке.

– Ладно, верю. Но если что, кричи. Громко. И бей по глазам и яйцам.

– Хорошо, – соглашалась Агафья, окидывая себя в последний раз придирчивым взглядом в зеркале.

– Ладно, с Богом.

Мы вышли во двор и взялись за руки. Я представила себе место, куда хотела бы попасть, а кикимора активировала переход. Чтобы все произошло не на виду у кучи народа, мы и выбрали утро, и я изо всех сил представляла аллею с деревьями. Пусть будет, будто бы девушка из тени появилась. Воздух замерцал и показались знакомые виды.

– Ну, ступай, – сказала я. – Но вечером обратно. Все расскажешь, а я тебе сарафан дошью.

Она обернулась, улыбнулась и смело шагнула вперед. А я закусила губу. Душа рвалась следом и плакала от того, что тоже надо будет уйти, а не хочется. Никогда еще меня не разрывали столь противоположные желания. Ну почему все так, а? Надо найти ведьму и попросить у нее зелье забвения. Хотя с этим и Змей прекрасно справиться. Но с ведьмой лучше – я могу зелье выпить или нет, а Змей, он выбора вроде как давать не собирался. Сколько времени у меня осталось? Скоро уже должен прилететь.

Подошла к Лесю, что стоял поодаль и наблюдал, как его тетя уходит.

Парень улыбнулся мне:

– Думаешь это то, что ей нужно?

– Надеюсь.

– Хорошо, если так. Но нам тоже прощаться пора, – сказал он.

– Что, уже? Но почему?

– На закате Змей прилетит, сегодня ночь Большой луны. Надо обряд отменить.

– А… Ага… А как?

– Отпустить друг друга.

Логично. Просто отпустить и все?

– Ладно, я тебя отпускаю, – сказала я.

Смотрит исподлобья, молчит. Ничего не происходит.

– Что не так? – не выдерживаю первой.

– Все не так. Надо не словами, а сердцем и душой отпустить. Захотеть мне свободу вернуть. Пожелать, чтоб никаких ни мыслей, ни чувств не осталось, чтоб я смог тебя забыть и счастливым с другой быть.

Ага, вот как.

Я попыталась, честно. Готова сердцем и душой… И свободу готова дать… И на то, чтобы Лесь забыл меня, согласна. Но вот зачем он про другую сказал, а?

Ну не могла я на это согласиться! Понимала, что должна отпустить, но как же тяжко!

– Я постараюсь, правда, – признаться в том, что ничего у меня не выходит, не хотелось. – У нас же есть еще немного времени?

– До заката.

– А что потом?

– Тебя Змей заберет, а я волком стану. Но я попрошу его отсрочку мне дать, хочу до ведьмы одной сходить и попросить ее тебя домой вернуть. Она сможет все вспять обернуть.

– Нет! – вскрикнула я.

Знаю я, как ведьмы тут все вспять обращают, мало того, что я неизвестно кем стала, так она еще и из Леся силы вытянет, гадина прожорливая. Помню я ее пасть ненасытную!

– Я смогу тебя отпустить…

– Не уверен, что это что-то даст, Павлина. Видишь ли, я тоже должен захотеть тебя отпустить. А я не хочу.

– Почему?

– Потому что эгоист и хочу, чтобы любимая осталась со мной. Видишь ли, Лина, я люблю тебя.

– И что нам теперь делать?

– Ничего. Я понимаю, что тебе без меня будет лучше, поэтому до вечера постараюсь убедить себя в этом. Если не получиться, пойду к ведьме. Но можно я не буду делать вид, что рад расставанию?

– Я тоже не рада, – призналась я.

– Тогда ты не будешь возражать, если я…

Он не договорил, просто притянул меня к себе и поцеловал.

– Я так ужасно целуюсь? – Спросил Лесь, стирая слезинки с моего лица.

– Не-ет, – я поспешила уткнуться ему в шею и втянула носом воздух. Пахло от него лесом, и я притихла так, успокоенная. – Не хочу, чтобы ты уходил.

Он замер неподвижно на миг, потом погладил меня по спине и волосам.

– Линушка, опять ты все придумала. Я ведь и не ухожу никуда.

– Нет, уходишь. Ты к ведьме собрался.

– Она тебя домой вернет, ты же сама этого хотела.

– Я там тебя забуду, – бухтела, уткнувшись в широкую грудь лешего.

– Зато огонь с костра купальского тебя не тронет.

Да плевать мне на огонь этот вообще! У меня кошка есть замораживающая, разберемся мы с татушкой, что к чему. Тем более, что мне кажется, я ее даже понимать начала. Меня другое тревожит.

– А скажи мне, милый мой муж, а если бы мы обряд до конца прошли, то ты бы все равно меня забыть мог? И к другой уйти?

– Я и сейчас тебя забыть не смогу, если только кто вмешается и колдовство сотворит. И никто, кроме тебя мне не нужен, и с обрядом бы или без, уходить не намерен. Я же не человек, Павлина, нечисть. Раз полюбил, то навсегда.

– А что значит, обряд завершить. Это как вообще? – не отставала я.

Просто я подумала – ну вернусь я домой, и что? Если Агафья не соврала, то дома женского счастья мне не будет, его ведьма забрала. И детей тоже вроде как не предвидится. И что меня тогда ждет? Работа в нашей мастерской? Так это я и тут могу организовать, мне какая разница, где за рукоделием сидеть? А тут у меня кошка одна останется, за Агафьей присмотреть надо, ну и Лесь опять же. Как я его отпущу к кому-то?! Он МОЙ муж! Ну, почти…

Родня у него, конечно, подкачала, маманя особенно, но мне с ней не жить. У Леся свой дом имеется, я там даже была уже. Ну и что, что в лесу, зато воздух свежий.

Мне бы только домашних предупредить, что со мной все в порядке, а так у меня в том мире-то и нет больше ничего и никого, а я все цепляюсь за него. Ну и что, что мы так странно связаны оказались, даже не успев познакомиться? С Олегом вон все ходили да женихались, а как свекрови я не приглянулась, так он живо назад сдал и другую нашел. А Лесь не такой, ему я нужна, я это сердцем чувствую.

– В дом мой хозяйкой войти, заботу друг о друге на себя взять, с семьей моей познакомиться, – ответил мне мой муж.

– И все? А там это… Ну, брак консумировать? Детей зачать?

Посмотрел на меня пристально.

– Ты детей хочешь?

Подумала. Да, хочу, а чего такого? Не девочка ведь уже, годы-то идут. А Лесь вон какой заботливый, дочку он обожать будет. И сына ему тоже надо… Лешачка маленького. Лесов-то ого-го в Тридевятом, за ними глаз да глаз нужен.

– Хочу, – говорю, – а что?

– Ничего, можно и детей. Но тогда брак точно консумировать придется. Дети у нас не из семян вырастают.

И смотрит на меня, как будто ждет чего-то.

А что я? Я же не могу ему сказать “ну хорошо, согласная я, бери меня замуж”! Это как-то неправильно, мужчина, пусть он даже леший, сам должен предложение делать. Я подумаю, поломаюсь, потом соглашусь. А потом можно и с родителями знакомится, и в ЗАГС идти. Ну или вместе съезжаться. Но все равно мужик предлагать должен!

Но у них тут в Тридевятом все не так, и как несчастной попаданке намекнуть, что она уже передумала домой возвращаться?

– Ладно, – говорю, – ты голодный, наверное, пойдем, покормлю тебя. Хозяйки-то нету дома, так что я за нее. И мне тут с одним болотником надо разобраться, сходишь со мной?

– Схожу, конечно, – говорит. – Пошли, покормишь меня, хозяюшка.

За завтраком я болтала о пустяках, а сама думала, ну как же сказать, что я готова уже полноценной женой стать? Подумывала даже Леся на сеновал затащить и там консумацию устроить, но вдруг он и так не поймет намека, а сочтет, что это у нас секс прощальный? Кто знает, что у них, у Леших, в голове? Надо было у его брата спросить, пока он рядом был. Ну или попросить его, чтоб он Лесю намекнул, что его формальная жена готова стать ему полноценной супругой. Но как надо, так нет его рядом!

– А что, – спрашиваю, – у Годимира с Марьей все серьезно?

– Да, – отвечает, – они решили как муж и жена жить.

– И что, – говорю, – он ей предложение сделал? А свадьба когда?

– Так они уже живут вместе, значит, женатыми считаются.

– А-а, – тяну задумчиво, – а у нас не так. У нас сначала парень девушке предложение делает, потом она согласие дает, потом с родителями знакомятся, потом свадьбу играют или хотя бы в ЗАГС идут. А иначе не считается.

– А как? – спрашивает.

– Что как?

– Как у людей предложение делают?

Хотела сказать, что на одно колено встают или в ресторан приглашают и кольцо дарят, а потом подумала, а вдруг Леся остановит, что у него кольца нет?

– Парень говорит: “Выходи за меня замуж” или “Ты согласна стать моей женой?”. А девушка соглашается.

– А сваты?

– Что сваты?

– Сваты в это время что делают?

– Пьют горькую, что у них работы не осталось, и молодые сами все решили. Нет у нас никаких сватов. Сами решили, сами расписались.

– Кровью?

– Нет, просто в книге специальной.

– Заговоренной?

– Обычной…

– Но тогда это не по настоящему. Если магических клятв нет, и перед богами не венчаны, то какой же это брак?

– Какой-какой, гражданский. А если ни предложения нет, и ничего остального, то это что, лучше что ли? – рассердилась я.

То ли муж мой не хочет меня в жены, то ли он какой-то недогадливый.

Некоторое время шли молча, я только пыхтела, Маркизу таща. Не захотела она ни на Лесе ехать, ни в корзинке, мол, бери меня и неси. Несла, куда деваться. С болотником она тот еще аргумент. А после завтрака мы к нему и отправились.

– Давай мне кошку, – сказал Лесь и отобрал мою красавицу. Она сопротивляться не стала, поняла, видать, что я устала. Или ей не нравилось, что я злюсь.

– То есть, по твоим меркам, у нас брак ненастоящий? – спросил все-таки Лесь спустя какое то время.

– Получается, что так, – осторожно заметила. Не спугнуть бы.

– Но ты и не хотела, чтобы он настоящим стал?

Э-э-э, вот мы и на скользкую дорожку ступили. В обоих смыслах. Просто дошли до того места, где Маркизой уже все подморожено было. Огоньков тут не было, а вот лед – очень даже. Так, где у нас тут болотник? Надеюсь, что живой он…

– С чего ты взял?

Конечно не хотела, я его тогда знать не знала! А сейчас вот хочу, но не уверена уже, что Лесь того же хочет. Я же ему точную инструкцию дала, что надо сделать, а он и не думает хоть какие-то шаги предпринимать. А скоро Змей прилетит и все, ищи волка по всему царству-государству. Точно придется каменные хлеба печь и башмаки железные ковать учиться.

– Ты сказала, что не люб я тебе.

Боже, да что такое-то! Так мы до утра не придем к нужному. Нет, надо было его не на болото вести, а на сеновал. Интим наверняка надежнее всего брак закрепил бы, чего бы там Лесь не говорил.

– Я тебя тогда не знала.

– То есть сердце твое промолчало?

Очень скользко! Схватилась за Леся развернула к себе.

– В моем мире сердцу уже никто не верит. Как и словам. Только поступкам.

Стоим, смотрим друг на друга.

– Да целуй ты ее, чурбан бесчувственный, – услышали мы голос.

Обернулись оба. Ага, а вот и болотник. Выбрался так изо льда, стоит, пасть зубастую щерит.

Глава 37. ХЭ? Ага, размечтались...

– День добрый, – говорю вежливо болотнику.

– Кому как, – отвечает.

А Лесь меня незаметно себе за спину задвигает. Но я болотника не боюсь вовсе, у меня оружие массового поражения есть, Маркиза! Но приятно, что защищает меня.

У меня как-то случай бы, что в мастерскую клиентка пришла, не из наших, залетная, а у меня как раз Олег сидел. А тетке скучно, видать, не знает, куда яд сцедить, она давай по мастерской ходить и ко всему придираться. Типа, у вас станка нет, значит вы сами ткань не ткете и обманываете всех, что наряды идентичные оригинальным.

Я возразила, разумеется, но есть такой тип людей, которым по барабану, что им говоришь. Им лишь бы поскандалить, чтобы потом с чистой совестью говорить, что кругом одно тупое хамло, которое их мудрым замечаниям внять не в состоянии.

Но при мужчинах такие тетки хорохорятся и делают вид, что они поборницы справедливости. Происходит это примерно так:

– Девушка, вы еще такая молодая (презрительный взгляд “фи сикавка” мне), а уже всех обманываете (медленный разворот и оценивающий взгляд в сторону мужика, типа “зацени разницу, кто здесь королева”). Как вам не стыдно! (Притворное осуждение с закатывание глаз, призванное выразить всю степень возможного презрения, и кокетливый взгляд на мужика, точно ли он проникся).

Я думала, что Олег встанет на мою сторону. Но он позорно сбежал в подсобку, и склочная баба сразу распоясалась. Орала, оскорбляла и угрожала везде оставить плохие отзывы, если только не продам ей что-нибудь со скидкой процентов хотя бы в 70. А Олег сидел в подсобке. По счастью пришла Миланка и сказала, что вызовет полицию и скажет, что женщина у нас украсть товар хотела и для этого скандал устроила, и посмотрим, как она оправдываться будет. Тетка ретировалась, и тогда только Олег соизволил явить себя.

К чему я это вспомнила? Да к тому, что тогда мне такое его поведение казалось нормальным, а обидно стало только сейчас. Он же никогда не заступался за меня, а я даже не замечала этого, принимая как должное. И то, что мы расстались по наущению его мамаши, сейчас я осознала, что это был лишь закономерный итог наших отношений.

Кашу с болотником заварила я, но Лесь, не раздумывая принял мою сторону.

– Что же вы, уважаемый Холейсдар, себе позволяете? – строго сказал он. – Девушек к себе заманиваете, запугиваете их, съесть угрожаете. Ай-яй-яй, как ни стыдно. А если мы у вас пол болота оттяпаем в качестве наказания?

– Такую запугаешь, как же! Да она сама меня чуть вусмерть не заморозила, гадина!

– А вот за оскорбление моей жены, неуважаемый вы наш и несдержанный на язык, Холейсдар, я забираю у вас три четверти территории. Пока не найдете способ, как вернуть расположение моей супруги.

Лесь глаза закрыл, голову наклонил и кончики сведенных пальцев ко лбу прижал. А болотник на колени бухнулся.

– Не губи, лесной владыка, – говорит, – не знал я, что девица жена твоя.

Тут уже я рассердилась. Что за фигня – “не знал, что жена”. А просто девиц, значит, можно жрать? Хотела все болотнику высказать и попросить Леся совсем без болота оставить, но тут оно высыхать начало. Да так резко, что прямо на глазах вся вода уходила куда-то. А там лягушки, птицы разные, змеи, все как понеслись к болотнику. Не иначе, как защиты искать. Представила, что они все сейчас без дома остануться, и так жалко всех стало.

– Погоди, Лесь. – говорю. – Живность-то не виновата, что им хозяин дурной достался. Да и Маркиза им тут шоковую заморозку устроила. Давай лучше болото целиком заберем и Агафье в приданое отдадим.

Лесь остановился, задумавшись, а Болотник взвыл и ко мне пополз.

– Госпожа, – воет, – не губи! Глупый был, не понимал, исправлюсь! Что хочешь, проси, все исполню, не лишай болота только.

Нет, ну не дело это, когда здоровый мужик на коленях ползает.

– Поднимитесь, говорю, немедленно. Сроку вам три дня даю, пока кикимора личную жизнь налаживает. Придумаете, как вину свою искупить, придете, обсудим. Если достойного решения не найдете, не обессудьте, поведения такого мы с мужем не потерпим. У нас, может, дети на ваше болото забредут, и что? Тоже их сожрете сначала, а потом скажете, что случайно вышло?

– Благодарю, владычица лесная, от всей души благодарю. Непременно придумаю, как вину искупить и чтоб такого больше не допустить. Сам приду третьего дня с рассветом, – болотник поднялся и поклонился.

И как то даже симпатичней показался, когда рот свой рыбий в ухмылке не скалит.

– Гляди, Холейсдар, обещания не выполнишь, знаешь, что будет. А это напоминанием оставим, – Лесь показал на сухие кочки, возле одной из который в темноте я не заметила в прошлый раз бочага, и на ледяную дорожку у нас под ногами.

– Понял, господин леший, все понял, – кланяясь и пятясь задом, болотник

отступил и скрылся среди зарослей рогоза.

– Чудно он выражается, – заметила я. – “Господин”! Непривычно даже.

– Так он из Сорок второго, у них там так принято. К нам перебрался, когда с женой поссорился. Вотчину ей свою оставил, и к Агафье клинья подбивать начал. Та его отшила, но пожалела и кусок болота выделила. Она сама за всем смотреть все равно не успевала, да и не особо любила. Так и стали соседями, – рассказывал Лесь, пока мы шли по дорожке обратно. И вдруг спросил без перехода, – А про детей ты серьезно?

– Ты же спрашивала уже. Да, я хочу детей. Минимум двоих, но согласна и больше. А ты нет?

– Я тоже хочу. Но я про другое. Ты сказала “ у нас дети”. Ты от меня детей хочешь?

Нет, ну хороший мужик такой, но какой же нудный! Совсем намеков не понимает.

– Да, Лесь я хочу детей от тебя.

– А быть моей женой не хочешь?

– Хочу. Но ты же не спрашиваешь.

Остановился так резко, что я чуть Маркизу не выронила, которая опять ко мне на руки перебралась. Она фыркнула и, вывернувшись, сбежала, мол, сами разбирайтесь тут, а то уроните бедную киску.

– Павлина, ты пойдешь за меня замуж? – глядя мне в глаза, спросил Лесь.

И по виду его серьезному и сосредоточенному я поняла, что для него действительно важен мой ответ, что он не в угоду мне спрашивает.

– Да, – сказала я. – Я пойду за тебя замуж. И не потому, что не хочу, чтобы ты меня забыл. Хотя и это тоже. Просто мне кажется, что я люблю тебя.

– Кажется? – сказал Лесь. – То есть ты не уверена.

Блин, и кто меня за язык тянул? Но этот зануда бы все равно спросил бы рано или поздно.

– Брак консумируем, буду знать наверняка, – огрызнулась я.

– И всего-то? А испытания, пойти туда, не знаю куда, принести то, не знаю что? – то ли шутя, то ли всерьез спросил Лесь.

– Знаешь, уже сходили, принесли и все остальное сделали. Давай просто попробуем теперь как обычные лю… нечисть пожить? Так можно?

– Нужно, Линушка. И как люди тоже можно. Идем знакомиться с родителями, а потом в ЗАГС? Так?

– Они же в другом мире, тебе туда тоже можно? А паспорт у тебя есть?

Рассмеялся. Хорошо так, искренне и звонко, мне показалось, что в лесу даже солнечнее стало от его смеха.

– Найдем, Линуш, и паспорт, и проход. Но сначала надо тебя с родителями познакомить.

“ А может не надо?” – рвалось с языка. Как-то со свекровями у меня не складывается. Но промолчала. Для Леся это важно, значит, будем знакомится заново. Но…

– Слушай, а может сначала на сеновал?

Тогда-то свекровь уже не сможет его отговорить вместо меня другую найти. Хотя сложно представить, что Лесь, стараясь угодить маменьке, мнется и лепечет, что я не соответствую ее представлениям об идеальной невестке для сына. Но вдруг? А так точно он уже по все правилам и обрядам мой будет. Навсегда.

– Зачем на сеновал? – опять удивляется.

Ох ты ж, какой недогадливый…

– Обряд завершать. Ну, брак консумировать. Просто в доме Агафьи не хочу, не мой он и кровать чужая.

Опять смеется.

– Нет уж, Линушка! Придется до дома подождать. “Завершать обряд”, как ты выразилась, будем в своем доме на своей постели.

– Ладно, тогда домой?

– Домой!

Но мы не успели. Стоило вернуться в дом Агафьи, как обнаружили того, про кого на радостях успели подзабыть. На крыльце сидел и ждал нас Змей Горыныч.