Текст книги "Пустыня смерти"

Автор книги: Лэрри Джефф Макмуртри (Макмертри)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 37 страниц)

– Почему вы волынили весь день? – спросил Гас.

Он здорово злился из-за того, что пришлось сидеть в кустах битый час, ожидая, пока Калл приведет рейнджеров на подмогу.

– Мне влепили стрелу в руку, но это ничто по сравнению с тем парнем, которого мы только что похоронили, – ответил Калл.

– Да ты бы и нас похоронил, если бы мы вовремя не спрятались, – заворчал Длинноногий. – Ниже нас снуют пятьдесят или шестьдесят индейцев, надеюсь, ты приволок сюда весь наш отряд.

– Мы можем, конечно, сгонять и позвать весь отряд, – сказал ему Калеб. – Но сомневаюсь, чтобы индейцы вскарабкались по этим отвесным скалам и оскальпировали нас.

– Конечно, нет. Но ведь это их каньон, – напомнил Длинноногий. – Кто их знает, может, им известны пути и тропы наверх.

Калеб прошел к краю каньона и заглянул вниз. Там он увидел довольно много индейцев, разделывающих на мясо по меньшей мере шестерых бизонов.

– Если им известна тропа, надеюсь, они покажут ее и нам, – проговорил Калеб, возвращаясь назад. – Мы в таком случае спустились бы вниз и добыли несколько бизонов для себя.

– Поблизости может оказаться до тысячи индейцев, – предостерег Длинноногий. – Я лично нипочем не пойду туда, откуда мне придется карабкаться вверх, спасаясь от индейцев. Они лучше меня умеют лазить по скалам.

– Вообще-то ты прав, но мне очень не хочется упустить случай разживиться мясом, – настаивал Калеб.

И все же им пришлось отказаться от возможности спуститься вниз. Отряд продвинулся вперед и там повернул на запад, придерживаясь кромки каньона. Рейнджеры ни на секунду не выпускали из виду ни бизонов, ни индейцев. Интендант Брогноли, который поднаторел в счете – он умел мгновенно определять количество сапог, ружей, мешков с мукой, насчитал внизу в каньоне свыше трехсот команчей, большинство из них занимались разделкой туш бизонов. Калл и Гас тоже не спускали глаз с каньона – расстояние до его дна было таким громадным, что поневоле притягивало взор. Оба они напряженно всматривались, пытаясь разглядеть Бизоньего Горба, но так его и не увидели.

– И все же он там, – утверждал Гас. – Нутром чую, что там.

– Ты, стало быть, можешь учуять индейца на расстоянии в несколько миль? – спросил Калл.

– Да, могу, – прихвастнул Гас, не вдаваясь в объяснения.

– Но он может находиться в пятистах милях отсюда, индейцев ведь многие тысячи, – напомнил ему Калл.

– Я могу учуять его, – упорствовал Гас. – Если он поблизости, у меня начинают зудеть ребра. Ты когда-нибудь испытывал зуд в ребрах?

– Нет, разве только когда ел протухшее мясо, – ответил Калл.

Дважды в этом походе ему приходилось есть протухшее мясо, и все его нутро выворачиваю от этого наизнанку.

Ночь оказалась безлунной, что немало встревожило Калеба Кобба, а Длинноногого даже довольно сильно. Лошадей завели в загон, изготовленный из веревок, а часовых сменяли через каждый час. Вечером Калеб собрал рейнджеров и выступил перед ними с речью:

– Мы забрались слишком далеко, чтобы возвращаться назад, – сказал он. – Мы все же направляемся в Санта-Фе. Но индейцы знают, что мы здесь, а они прирожденные конокрады. Нам нужно смотреть в оба. Если потеряем лошадей, нам не пересечь эти бесконечные прерии. Краснокожие молодчики будут преследовать нас по пятам и хватать голыми руками, как цыплят.

И все же несмотря на предостережения и усиленную охрану, когда наступил рассвет, рейнджеры не досчитались двадцати лошадей. И это притом, что никто из часовых на постах не клевал носом и не сомкнул глаз. Калеб Кобб рвал и метал – его было впору связывать.

– Как они умудрились увести двадцать лошадей, а никто из вас ничего не услышал? – вопрошал он.

Брогноли бродил вокруг оставшегося табуна, считая и пересчитывая лошадей. Сначала он полагал, что считает неверно – нелегко точно определить число голов лошадей, тесно сбитых в кучу. Так он считал и пересчитывал, пока Калеб не вышел из себя и не приказал прекратить.

– Проклятых лошадей увели! – крикнул он. – Теперь они, скорее всего, милях в сорока отсюда. Тебе не подсчитать их, потому что их нет!

– Думаю, это дело рук Брыкающегося Волка, – сказал Длинноногий. – Он может увести лошадей хоть из конюшни.

– Если я поймаю этого конокрада, то привяжу его к хвосту лошади и пусть она забрыкает его до смерти, – пригрозил Калеб. – Раз уж его зовут Брыкающийся Волк, то это будет самая подходящая смерть для этого мерзавца.

Ночная кража лошадей сильно ухудшила положение. Трое рейнджеров вообще лишились коней, а у всех других осталось только по одной лошади. Дело осложнилось еще и тем, что среди украденных лошадей оказался и Том, крупный серый мерин Матильды, и у нее теперь не было средства передвижения. Она проплакала все утро – так сильно любила своего Тома. Вид плачущей Матильды всколыхнул весь лагерь. Связавшись с Чадрашем, Матильда стала заметно меньше психовать, и все заметили, какая она на деле кроткая и мягкая. Но видя плачущей такую крупную женщину, рейнджеры закипали от злости. Чадраш потерял покой и поскакал из лагеря, как ни уговаривала его Матильда не делать глупостей.

– Он ускакал за смертью, – плакала она.

– Если прекратишь рев, то он, может, и вернется, – уговаривал ее Длинноногий.

Он стал одним из трех безлошадных рейнджеров и поэтому находился в мрачном настроении.

Перспектива шагать пешком в Санта-Фе через огромную равнину отнюдь не прельщала его, но в то же время не радовала и мысль идти пешком назад, в Остин. Он сам видел, что только что случилось с рудокопом Роем Чаром. Поэтому твердо решил оставаться в отряде, даже если его ноги окажутся избитыми в кровь и покроются волдырями.

Калл и Гас вместе заступали на пост часовыми в самое темное время. Калл чувствовал себя виноватым в том, что нес службу недостаточно бдительно и не смог предупредить воровство лошадей.

– Да брось ты, я ведь тоже не смыкал глаз, – успокаивал его Гас. – Воровство не могло произойти во время нашего дежурства. Я слышу даже, как мышь ползет, когда не сплю.

– Может, ты и слышишь мышей, но индейцев не услышал и не заметил, как они уводят лошадей, – говорил ему Калл.

В ту ночь Калл, Длинноногий и многие другие рейнджеры, будучи в охранении, то и дело прикладывали ухо к земле и прислушивались. Но слышали они лишь, как переминаются с ноги на ногу их лошади в загоне из веревок. Помимо установки веревочных ограждений, рейнджеры стреножили большинство лошадей, так что убежать сами они не могли. Калл и Гас заступили на дежурство как раз перед рассветом. Они обходили вокруг табуна каждые пять минут. Калл был уверен, что внутри ограждений индейцев нет. И только когда занялась заря, он усомнился в этом.

Восходящее солнце было желтым, как пламя. Но желтый свет появился почему-то на западе, где солнце не восходит.

Секунду спустя ненормальное явление заметил и Длинноногий и заорал так громко, что разбудил весь лагерь.

– Это не восход солнца, ребята! – кричал он.

В этот момент Калл заметил какое-то движение на северном направлении. Двое индейцев проникли за ограждение и сняли путы с ног нескольких лошадей. Калл выстрелил в них, но было еще довольно темно.

– Проклятие, они ускользнули, – выругался он – Не знаю, сколько лошадей они увели с собой.

– Теперь это не имеет значения, нам нужно возвращаться назад, к той последней речке, – сказал Длинноногий.

– Зачем? – удивленно спросил его Калл.

Длинноногий лишь махнул рукой на запад, где весь горизонт уже был залит желтым светом.

– Это не восход солнца, – произнес он отрывистым голосом. – Это пожар.

17

Не успел отряд перестроиться и направиться назад на юг к небольшой речушке, про которую упомянул Длинноногий, как рейнджеры заметили такой же желтоватый свет, разлившийся на юге. Пожар, полыхавший на западе, уже заметно приблизился к ним. Длинноногий резко повернул своего коня и подъехал к Калебу Коббу.

– Пожар устроили команчи, – сказал он. – Они дожидались, когда ветер подует на нас. Теперь позади нас тянется каньон, а с двух сторон полыхают пожары.

– С трех сторон, – уточнил Калеб, показывая на восток, где тоже разгоралось желтое зарево.

Рейнджеры мигом поняли, какая над ними нависла страшная угроза. Калл посмотрел на Гаса, который старался казаться невозмутимым, и произнес:

– Мы все обязательно зажаримся, если не попрыгаем в каньон. Больше всего мне претит мысль быть зажаренным.

Гас глянул вниз и примерил глубину каньона – он стоял всего футах в двадцати от края. Прерии теперь превратились в огненное кольцо горящей травы. Спокойно сидя в седле и дожидаясь, пока Длинноногий и полковник примут решение, что делать дальше, в душе Гас испытывал то же неясное волнение, какое переживал около реки Пекос. Индейцы явно превосходили их в военной тактике. Они всегда подстраивали им всякие хитроумные ловушки.

– Трогаем, ребята, – сказал подъехавший Длинноногий. – Булем пробиваться на запад – там у нас больше всего шансов.

Вскоре отряд растянулся в цепочку, из-за нехватки лошадей более двадцати рейнджеров ехали по двое на одном коне. Чадраш посадил Матильду позади себя – он двигался прямо по краю каньона, внимательно глядя вниз.

– Думаю, что можем спуститься вниз пешком, – сообщил он Калебу. – Если продвинемся немного вниз, то не сгорим. На этих голых скалах и утесах гореть нечему.

Калеб приостановился на минутку, прикидывая размеры и жар пламени. Огненное кольцо заметно сжалось. Казалось, что с новым порывом ветра язык пламени дотянется и до них – каждый раз, когда задувал ветер, пламя прыгало вперед ярдов на пятьдесят. Степная трава была высокая, а огонь вздымался вверх на двадцать-тридцать футов.

– Проклятые изверги, – проворчал Калеб. – Может, нам поджечь траву сбоку и устроить встречный пожар? Я слышал, что он может остановить пламя.

– Нет времени, да и ветер усиливается, – возразил Длинноногий. – Думаю, Чад прав. Нужно найти удобное место и спускаться вниз.

Калеб все еще медлил. Может, это и был единственно верный выход из создавшейся ситуации, но тогда они лишились бы всех своих лошадей. Тропинка, по которой могли бы спуститься лошади, не проглядывалась. Может, рейнджеры и уцелеют при пожаре, а что потом? Они останутся в голых прериях, без лошадей, без продовольствия, без воды. Сколько же времени понадобится команчам, чтобы похватать их голыми руками?

Все сгрудились вокруг Длинноногого и своего командира. Глаза рейнджеров устремились на огонь, в них светилась тревога. Пламя продвигалось большими скачками. До него оставалось всего каких-то триста ярдов. Уже было слышно, как трещит в огне сухая трава. При порыве ветра раздавался рев, а пламя вздымалось высоко вверх.

Каллу стаю обидно за своего командира, который завел их на такую открытую местность. Экспедиция была задумана безобразно. Разумеется, никто не предполагал, что индейцы так ловко уведут лошадей, несмотря на строгую охрану. И вот теперь все они попались в ловушку. Он мысленно представил себе Бизоньего Горба, стоявшего где-нибудь по ту сторону пожара, с копьем в руке, и выжидающего, когда можно спокойно подойти и снять скальпы

Калеб Кобб решил подождать, пока огонь не подойдет на расстояние ста ярдов, и только тогда принимать решение. Он ждал, надеясь заметить разрыв в пламени, через который можно будет более или менее безопасно проскочить. Но разрывов не было – индейцы, поджигавшие траву, свое дело знали. С каждой минутой огненное кольцо сжималось. Генерал Ллойд, как всегда пьяный в стельку, дрожал мелкой дрожью и подергивался, будто замерзал, хотя жар от большого огня уже становился довольно чувствительным.

– А что мы будем жарить на завтрак? – спросил он.

– Ничего. Зато будем спускаться вниз по этой чертовой отвесной скале, – ответил ему Калеб, поворачивая коня к краю каньона.

Только он развернулся, как раздался выстрел – это генерал Фил Ллойд вынул револьвер и выстрелил себе в голову. Тело его обмякло и свесилось с лошади, одна нога осталась в стремени.

Лошадей стало трудно сдерживать, они прыгали и рвались, раздувая ноздри. Двое или трое рейнджеров не усидели в седлах, одна лошадь помчалась прямо в пламя.

– Пора, ребятки, хватайте оружие и дуйте к краю каньона как можно скорее, – скомандовал Калеб.

К радости Гаса стены каньона оказались не такими уж крутыми, как казалось с первого взгляда. Там выступали террасы длиной в сотню ярдов и больше, но виднелись также и наплывы, выступы и не очень крутые спуски. Ирландский волкодав припустился бегом, распушив хвост по воздуху. Не успели рейнджеры спуститься вниз футов на тридцать, как случилась другая трагедия: лошадей охватила паника – некоторые поскакали прямо в огонь, другие стали кидаться в каньон. Часть лошадей поранили и побили ноги, а большинство, перевернувшись раз-другой в воздухе, рухнули на землю. Одна лошадь грохнулась прямо на Дэклюзки, верховода миссурийцев. Кое-кто из рейнджеров заметил падающих лошадей, а Дэклюзки зазевался и его раздавило тушей. Лошадь продолжала кувыркаться, увлекая за собой и его. Лошадь генерала Ллойда совершила самый длинный прыжок – он пролетел в седле надо всеми, все еще держа ногу в стремени, и грохнулся там, где его уже не было видно.

– О Боже, смотрите! – воскликнул Гас, показывая на другую стенку каньона – Куда они направляются?!

На призыв Гаса откликнулись немногие, кое-кто вцепился руками в жиденькие кустики, с трудом удерживая равновесие на узеньком выступе и трясясь от ужаса. Над ними на самом краю каньона, с гулом и треском свирепствовал огонь. От жара все покрылись липким потом, хотя и дрожали от страха.

Калл не забывал бдительно смотреть по сторонам, как, впрочем, и Калеб Кобб. Сперва Каллу показалось, что по отвесной стене на той стороне каньона ползут вверх горные козлы. В тот момент, когда он смотрел туда, под Черномазым Сэмом обломился выступ – Калл заметил лишь испуганное лицо Сэма, и тот полетел вниз, ни разу даже не вскрикнув.

– Боже мой, смотрите на них! – вскричал Калеб.

На той стороне каньона, по узенькой горной тропе шла гуськом в направлении на запад группа команчей – человек пятьдесят. С большого расстояния казалось, будто они двигаются по воздуху. Во главе двигался Бизоний Горб, с копьем в руке, как почудилось от страха Гасу.

– Смотрите на них! – закричал Длинноногий. – Они что, летают?

– Да нет, там вьется горная тропа, – объяснил ему Чадраш. Он стоял вместе с Матильдой на крошечном выступе, успокаивая ее, словно ребенка, и удерживая от какого-нибудь безрассудного поступка.

– А что если пожар не потухнет? – спросила Матильда, встревоженно глядя вверх.

Она всегда боялась огня, а теперь все время дрожала, опасаясь, что огонь сорвется с края каньона и подпалит ей одежду. Она так испугалась, что ее одежда, не дай Бог, загорится, что даже начала срывать ее.

– Что ты… прекрати сейчас же! – закричал Чадраш, одним глазом следя за Матильдой, а другим за команчами.

– Нет! Мне нужно снять одежду, я не хочу сгореть заживо! – крикнула в ответ Матильда и уже наполовину разделась, стоя на крохотном выступе.

Калл взглянул наверх и увидел огонь на краю каньона, но он понимал, что опасения Матильды сгореть заживо лишены оснований. На них падала сверху обуглившаяся степная трава, но без огня. Поэтому он все внимание перенес на индейцев, пробиравшихся по тропе на другой стороне каньона Пало-Дуро. Казалось, что их кони осторожно перебирают ногами прямо по воздуху.

– Ты видишь тропу, если у тебя такой острый глаз? – спросил Калл Гаса.

Гас смог посмотреть только уголком глаза, да и то бегло – над каньоном поднимались клубы дыма. Но приглядевшись, он все же заметил, что индейцы вовсе не летают по воздуху. Бизоний Горб шел своей дорогой не спеша, степенно вышагивая по узенькой горной тропе.

– Он не летит, там тропа, – сказал Гас. – Но если человек сможет летать, то, думаю, первым полетит этот шельмец. Мне кажется, что прошлой ночью он приходил по мою душу.

– Наплевать мне, летают они там или ходят, – проговорил Калеб. Он крепко вцепился обеими руками в пучок травы. – Мне больше по душе, если они отправятся в другом направлении, а пока, похоже, они обходят нас с флангов.

Тут же зубодер Илайхью Карсон, потеряв равновесие, закачался и покатился вниз.

– Хватай его за ноги! – крикнул Калеб Долговязому Биллу, который находился ближе всех к падающему зубодеру. Долговязый протянул руки и ухватил пустой воздух, промахнувшись всего на дюйм или того меньше. Сам он находился в таком опасном положении, что не рискнул повторить попытку. Зубодер с ходу ударился о выступающий крупный камень, перевернулся в воздухе и пропал из виду, хрипло крича на лету.

– Теперь нам надо беречь свое здоровье и не допускать зубной боли, – предостерег всех Длинноногий, не сводя глаз с цепочки индейцев, вышагивающих напротив по отвесной стенке каньона.

18

Рейнджеры выкарабкались из каньона и обнаружили, что прерии, сколько видит глаз, почернели и еще дымятся. Кое-где небольшие кустарники, кактусы и крысиные норы еще горели. Валялись несколько погибших лошадей; дымились и тлели человеческие внутренности. Навзрыд плакал юный Томми Спенсер – ведь Дэклюзки был его единственным родственником. Пропали Черномазый Сэм и зубодер, падающая лошадь ударила в шею копытом Брогноли и повредила ему глаза. Голова у него как-то странно дергалась из стороны в сторону, а говорил он, то ли от страха, то ли из-за травмы так, что никто его не понимал.

Большая часть боеприпасов взорвалась, что немало удивило всех, ибо никто не слышал взрыва. По приблизительному подсчету пропало более двадцати человек, хотя стольких падающих вниз никто не видел. Утрата боеприпасов стала самой серьезной проблемой, у всех на глазах на запад отправились не менее пятидесяти индейцев, да в самом Санта-Фе находился многочисленный отряд. Все давали самую разную оценку этой ситуации, а Длинноногий Уэллейс только посмеивался.

– А меня не волнует проблема пуль, – говорил он. – Беда в том, что мы безлошадные, а вокруг нет воды. Мы можем сдохнуть от голода, прежде чем подстрелим какого-нибудь зверя.

Джеб, ирландский волкодав Калеба Кобба, который легко сбежал вниз по отвесной скале, так и застрял там, в каньоне. Он свернулся в клубок на маленьком выступе в сотне футов от края каньона. Выступ мог обломиться в любую минуту и покатиться вниз по отвесной скале.

– Я либо пристрелю его, либо спасу, – решил Калеб. – Есть ли добровольцы выручить пса? – громко спросил он.

Все молчали – предложение спускаться снова в каньон из-за собаки Калеба, которую никто, кроме него самого, не любил, – не очень-то прельщало.

– Того, кто спасет этого проклятого пса, сразу же произвожу в сержанты, – пообещал Калеб.

– Я пойду, – сразу же выскочил Гас. Произнося эти слова, он прежде всего думал о Кларе Форсайт.

Происшествие с собакой давало ему блестящую возможность обойти Калла в чине. А раз уж обойдет, то и всегда будет впереди. Если он вернется из похода сержантом, Клара, скорее всего, расцелует его. Капрал Калл тогда не будет уже таким серьезным соперником.

Калл удивился глупым словам приятеля. На крошечный выступ, где лежал пес, ступить было невозможно. Вокруг того места не росло ни кустика, ни деревца, не было ничего, за что можно было бы уцепиться. Вдобавок пес был довольно крупным.

– Гас, не делай глупостей, – предостерег Калл. – Ты загремишь вниз, как наш зубодер.

Но Гас уже закусил удила, одна лишь мысль о том, как будет гордиться им Клара, когда он вернется сержантом, будоражила его кровь. Между ним и собакой вытянулась отвесная стена, но он ведь уже был за краем каньона и вернулся оттуда невредимым. Нет никакого сомнения, что и на этот раз вернется живым.

– Пусть кто-нибудь спускает меня на веревке, если, конечно, не все веревки сгорели, – попросил он. – Для страховки этого будет достаточно.

Калл и Верзила Билл быстро стали ворошить стволами ружей тлеющие ковры и одеяла, лежащие в дымящемся фургоне. Нашлась тройка несгоревших, хотя местами и обуглившихся лошадиных вожжей. Калл внимательно, дюйм за дюймом, осмотрел вожжи, нет ли у них слабых мест, и ничего не обнаружил.

– Я все же считаю, что ты совершаешь глупость, – сказал он, тщательно связывая вожжи. Но даже связанные, вожжи оказались коротковаты. Каждый раз, когда он подходил к краю каньона и смотрел вниз, казалось, что собака отодвигается все дальше и дальше. Пес жалобно скулил. Он распростерся на выступе, спрятав голову в лапах. Хвост свесился в пропасть.

Шестеро рейнджеров с Каллом во главе взялись за конец вожжей и стали медленно спускать Гаса в каньон. Там, где росли кустики, он хватался за них. Калеб Кобб стоял у края каньона и наблюдал за операцией.

– Чтобы не бояться высоты, капрал, нужно смотреть не вниз, а прямо на скалу у себя перед носом, – поучал он.

Гас так и сделал. Он старательно не отводил глаз от отвесной стены перед собой, а спускался вниз осторожно, не более чем на фут за один раз. Но и не глядя вниз, он чувствовал, как захватывает дух. Край каньона вверху, казалось, находился совсем близко от неба. Рейнджеров, которые страховали его, спуская на вожжах, он не видел. Он знал, что они ребята надежные, но все равно чувствовал себя неуверенно, поскольку их не видел.

Вдруг Гас вспомнил про команчей, которые, как ему показалось, шли по воздуху. А что если они перебегут по дну каньона и нападут на него? Тогда рейнджеры бросят его – это уж как пить дать.

– Спускайте меня побыстрее, – попросил он. – Мне не терпится вернуться назад.

Когда до собаки оставалось футов пятнадцать, она начала поскуливать и царапать выступ. Пес понял, что Гас спускается, чтобы спасти его, но вожжи были коротковаты, а между Гасом и Джебом пролегла гладкая каменная стена. Гас чувствовал возрастающий страх. Если рейнджеры упустят страховочные вожжи или же если он поскользнется, пытаясь схватить собаку, тогда он сверзнется на сотни футов вниз и разобьется насмерть. Но ему так хотелось получить повышение и он так жаждал любви Клары, что все его страхи исчезли – их поглотило чувство, заставившее добровольно пойти на риск.

Кончились выступы, дальше он спускаться не мог, и он понял, что проиграл: вожжи оказались слишком короткими.

– Полковник, позовите его! – крикнул Гас. – Ниже мне не спуститься, может, он сам сможет немного подняться вверх.

Калеб Кобб позвал пса, и тот стал карабкаться вверх.

– Ко мне, Джеб! Ко мне! – кричал Калеб.

Собака предпринимала неимоверные усилия, карабкаясь по отвесной стене. Она сделала отчаянный рывок, и Гас сумел ухватить ее за толстый ошейник. Но пес оказался слишком тяжелым – он весил не меньше небольшого человека. Когда Гас попытался поднять собаку за ошейник. Калл чуть было не свалился в каньон, но Длинноногий вовремя схватил его за ремень и удержал.

Из-за тяжелой собаки Гас соскочил с последнего выступа, где можно было стоять. Он повис в воздухе, держа пса одной рукой за ошейник. Затем, к своему ужасу, он стал вращаться на вожжах, а они все туже затягивались на его талии. Вращался он под воздействием веса собаки. Через секунду-другую его перевернуло головой вниз, а ногами вверх.

– Тащи меня! Тащи! – заорал он.

Открыв глаза, он увидел, что все вокруг вертится. Перед ним мелькали то голая каменистая стена, то голубое небо. В момент очередного оборота к нему подлетели два ястреба-канюка, да так близко, что он даже ощутил, как трепещут в воздухе их крылья.

И вдруг, в одно мгновение, собака выскользнула из ошейника, да так быстро, что не успела даже тявкнуть. Гас все еще держал ошейник в руке, а худая собачья морда вдруг пропала. Пока рейнджеры затаскивали Гаса вверх, он продолжал крутиться в воздухе. Когда его вытащили и положили на спину на землю, он глянул на безбрежное небо и потерял сознание. Очнувшись, он увидел стоящих над ним Калла, Длинноногого и Верзилу Билла. В руке Гаса был крепко зажат собачий ошейник. Он встал и протянул ошейник Калебу Коббу, тот взял его с сердитым видом.

– Не будет тебе повышения, капрал, – промолвил Калеб. – Мне нужна была собака, а не ошейник.

С этими словами он медленно ушел.

– Радуйся хоть тому, что вернулся невредимым на твердую землю, – произнес Длинноногий.

– А я и радуюсь, все в порядке – я и вправду рад, – ответил Гас.