Текст книги "Отыгрывать эльфа не просто. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Леонид Кондратьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 41 страниц)

Двенадцать мер золота, многочисленные трофеи в виде оружия, доспехов и двух практически не выпотрошенных эльфиек (во всяком случае, до алтаря они бы дожили!). Все это пришлось бросить… Нет, не так – стереть в мельчайшую пыль, подорвав все четыре захваченных камня силы, затирая все возможные следы происшедшего на милю в стороны…

5.08.1941 г. День. Место недавнего боя. Товарищ Иванов

Вот и представилась возможность вволю покопаться в вещах этого красноглазого. Наградили ж родители имечком – и не выговоришь. Только лучше бы эта возможность была заработана другой ценой. Еще чуть-чуть – и вместо главного фигуранта образовался бы труп. Странный, необычный труп, полностью разрушающий одним своим наличием любую дальнейшую карьеру. Да что там карьеру… Не мальчик уже вроде, сам понимаешь. Так что… слава всем кому ни есть и лично товарищу Нобелю, что беловолосого только оглушило. Даже ни разу не поцарапало – так, чуть забрызгало и о землю приложило. Стервеца этого самоуверенного. Сам бы собственными руками придушил да поленом сверху добавил. Пару раз для уверенности.

Нет, что воевал и с трупами дело имел, в это я теперь верю. Сам во все глаза смотрел, как он из первого немца стрелу вырезал, не то что не вздрогнул – даже не поморщился. Да и такой взгляд не у всякого мясника встречается. Он ведь не только не переживал – он скучал, просто скучал, выполняя нудную, но необходимую работу. Как будто санки в горку тащил.

А как стрелял! Как стрелял, зараза! Два выстрела – два трупа. И стрелы интересные, сразу понятно, почему он так с ними носится. Чтоб вот так каску пробить, потом череп и не сломаться – это показатель. Наконечник так даже не затупился. Что характерно, в его колчане и явные новоделы лежали. Со стеклянными наконечниками и опереньем из черного пера вроде вороньего. Пока мои бойцы носилки сооружали и балбеса этого перекладывали, я по его одежде прошелся и содержимое карманов оценил. Одежда фабричная, ярлыков нигде не видать, материал вроде хэбэ, но… странный. В карманах, кроме двух немецких солдатских жетонов и маленького куска точильного камня, к слову очень плотного и правильной формы, ничего – вообще ничего, даже крошек или какого-нибудь мусора нет. А вот в отделениях колчана чуть ли не целый склад оказался. Начиная от каких-то шнурочков, кусков проволоки и рыболовных крючков (кстати, стеклянных), заканчивая детонаторами и наконечниками к стрелам. Причем наконечники обнаружились двух типов – явно промышленные, из какого-то странного твердого металла с резьбой под заводские древки, и стеклянные, с простым черенком, как у монголов, для тростника или дерева. И две стеклянные баночки с притертыми крышками с чем-то прозрачным, без запаха. На вкус пробовать не стал – могло быть чревато. Да, из странностей – первое время вокруг тела еще этот непонятный туман клубился. Причем довольно ощутимо препятствовал прохождению руки, когда я попытался пощупать пульс. Как будто сквозь слой киселя продираешься. Мне еще тогда подумалось: не из-за этого ли тумана черныш только контузией отделался?

В общем, погрузили его мои орлы на носилки, а я еще вдобавок нож конфисковал – так, на всякий пожарный. Контузии – они ведь разные бывают. Еще переклинит в мозгу пара извилин, и отбивайся от него потом. И не такие случаи бывали. Колчан с луком механическим пока сам несу – странное же оружие, не передать. Лук не лук, а чуть ли не ходики с громким боем и педальным приводом. Хоть и понятно вроде, как стреляет, но вот для чего вся эта машинерия наверчена – пес его разберет.

Споро выдвинулись в сторону лагеря, прилично забирая в болото: если за нами пойдут с собаками (а зная немцев, пойдут обязательно), то болото против собачек самое то, что надо. Буквально через несколько минут фигурант бредить стал. Тут-то мы все в слух и превратились. Я сразу внеплановую остановку сделать скомандовал. В бреду объект много чего сболтнуть может. Тем более в состоянии бреда люди обычно на своем родном языке разговаривают – как раз проверим парочку предположений.

Где-то. Когда-то

– Ссешес, сын Сабрае, во время вчерашней вылазки видел ли ты воинов Дома Миззрим? – Раздавшийся в тишине зала Совета Домов голос Верховной жрицы заставил мелких паучат страха веселой вереницей разбежаться по моим плечам. Вопрос великолепно выверенный, позволяющий даже находящемуся под заклинанием правды отвечать так, как удобно Верховной. Дом Миззрим давно зарвался, пытаясь возвеличиться… Vel'uss zhaun alur taga lil Quarvalsharess? (Кто знает лучше богини?) Происшедшее лучше всего доказывает, что этот Дом утратил милость Плетельщицы. И именно она наказала его неразумных членов… Нашими руками. А ее недостойный слуга действительно не видел своими глазами ни одного воина из того неудачливого отряда Дома Миззрим. Да и зачем мне это? Я своим подчиненным доверяю, так что лично проверять было совсем ни к чему…

5.08.1941 г. День. На обратном пути в лагерь

Застывшие по пояс в болотной жиже бойцы, носилки, с которых доносился тихий усталый голос, странная, ни на что не похожая речь, заставлявшая вовсю прислушивающегося Иванова буквально скрежетать зубами, так как ни немецких, ни английских, ни особо ожидаемых китайских корней в ней не имелось…

Из уст раскинувшегося на носилках беловолосого раздавалось:

– Nau Ilharess, sargtlinen delmah Mizzrim xunus naut ann'ish p'losusstasolen. (Нет, Владычица, воины дома Mizzrim не появлялись перед моим взором.)

Дроу, прикусывая губу, пытался приподняться и с почти беззвучным стоном падал обратно на носилки из плащ-палатки, растянутой на двух жердях. Иванов плотно придерживал его плечи:

– Спокойно, парень, спокойно…

Красные глаза находящегося в беспамятстве беловолосого смотрели в никуда, когтистая рука судорожно сжималась, полосуя притягивающие туловище к носилкам матерчатые ленты и привлекая внимание окружающих. Один из бойцов тихо, практически себе под нос, бурчал при виде этой картины:

– Ну ни черта себе коготки…

Черным когтистым пауком кисть пробежалась по ткани, коснулась края одежды и уверенно направилась к месту, где раньше был нож.

– Да лежи ты! – Иванов прижал обсидиановое запястье, пока дроу не располосовал себе бедро. – Вот неугомонный!

Стоял я, значит, в зале Совета и с абсолютно уверенным видом докладывал, что меня и рядом не стояло с этими идиотами из Дома Миззрим. И тут ощутил, что меня кто-то схватил за правую кисть и ее зафиксировал. Резко выдернул руку из захвата и ушел в перекат, разрывая расстояние с неведомым противником. Неожиданно возникло ощущение полета и перед глазами, вместо ожидаемого отблеска полированных базальтовых плит с пронизывающей их серебряной паутиной символов Ллос, возникла быстро приближающаяся поверхность болотной жижи, издевательски покрытая мелкой взбаламученной ряской…

5.08.1941 г. День. Николай Антонович Иванов

Стоило только прижать руку этого трау, как безвольно раскинувшееся тело буквально взметнулось, словно стальная пружина, вырвавшаяся из-под гнета. В какой-то момент я даже восхитился красотой и совершенством выполненного на полном автомате, без привлечения рассудка, приема. Круговой взмах ногами, призванный раскидать возможных противников, совмещенный с перекатом. И два удара когтистыми ладонями, пришедшиеся в пустоту. Благо свою руку я успел убрать и отшатнуться. Все это не заняло секунды и было выполнено одним движением с непринужденностью и грацией дикого кота. Только вот выполнять все это лежа на носилках было с его стороны немного непродуманно. Ребята, конечно, выстояли, хоть и пошатнулись от резкого рывка, но носилки не выронили. А вот ушедший в перекат трау, согласно закону всемирного тяготения, неудержимо устремился прямо в трясину. У меня даже успела промелькнуть мысль, что, как бы он ногами и когтями ни размахивал, в случае чего скрутить-то мы его скрутим, уж не извольте сумлеваться, не таких прыгунов ловили.

Летел, значит, этот орел прямо в трясину, все уже приготовились к брызгам и щенячьему барахтанью; я уж подумал, как поудобнее за шиворот-то вытаскивать, чтоб не нахлебался, болезный. Как вдруг летящее тело почему-то зависло в воздухе буквально в паре сантиметров от ряски, покрывающей взбаламученную ногами болотную жижу. И только странная коса, с которой он носится как не всякая девка со своей прической, со всего размаху плюхнулась в болото, окатывая мелкими капельками грязи моментально пришедшего в себя, злого как табун чертей беловолосого. Язык у него, конечно, интересный, только вот на ругательства слабоват, ой слабоват… Тут тебе не то что боцманского загиба, тут вон, бедный, уже на втором предложении повторяться начал. А вот что он, оказывается, левитировать может, это есть явная копеечка в мою копилку фактов. На инструктаже перед выброской, в отчетах среди возможных проявлений феномена магии левитация проскакивала. И очен-но интересовала экспертов. Даже отдельная приписка была и спецкод в шифротаблицах. Хотя видно, что удается ему это с большим трудом, только за носилки схватился – и сразу в болото плюхнулся, при этом окатил всех по самые уши, зар-раза. Стоит весь серый, дышит как загнанная лошадь. Летун, мать его! Ну сейчас я ему устрою. Отведу душеньку! Уж на что я мужик спокойный и выдержанный, но довел же, зараза ушастая, чуть ли не до святого Кондратия!

– Сашка, твою бога душу, доигрался!!! Совсем страх потерял! Еще бы чуть-чуть – и остались бы только труп и горсть осколков в кишках! Теперь понятно, с какой дури ты свой отряд положил. Осторожности ни на грамм. Проверить тело, наверное, мозгов не хватило?

Ишь как глазами-то засверкал, а вот скалиться на меня не надо, не надо. Рефлекс сработает – и будешь потом без зубов шамкать. А вот голос, голос его мне уж очень не понравился.

– Николай, сын Антона qu'abban qu'ellar СССР, – дроу чеканил слова, старательно выговаривая шипящие, – поверь мне, что в моеммире ты не прожил бы и дня. Оба сраженных мною воина были тщательнейшим образом просканированы на предмет наличия магических закладок и рунических мин. Оба тела были чисты. И я не чувствовал в них биения жизни. Перед тем как прикоснуться, я выждал время, превосходящее время работы замедлителей ваших гранат.

– А что существуют гранаты, которые работают от удара, безо всякого замедления, об этом подумать не судьба была? Повезло, что хоть на «итальянку» нарвался. У нее, считай, осколков и нет особо. Только оглушило дурака. Вдобавок выбрался на открытое место в тот момент, когда еще неизвестно было, все ли мертвы. Словил бы своим упертым лбом пулю, и все – закапывай тебя.

Вот держится-то как. С одной стороны лягушка лягушкой, весь мокрый, впрочем, как и я сам, в тине, еле стоит, но взгляд прямой, твердый, и не отводит ведь глаза, гад. Чувствуется, этот, если что себе в голову вобьет, не отступит. Да и голос с такими интонациями редко услышишь.

– Перед началом боя я весь свой резерв перекинул на заклинание щита, а пару пуль он бы остановил. Так что единственный мой просчет – это доверие к возможному союзнику, который полностью игнорирует многочисленные запросы информации об окружающем мире. Чем подвергает опасности не только жизни окружающих, но и честь своего Дома. Дальнейший разговор ввиду бессмысленности и возможной близости врага предлагаю продолжить на базе…

Вечер того же дня. Лагерь

Вечерний костер, ласково потрескивающий и разбрасывающий вокруг себя злые искры от заброшенных Сергеем березовых веток, щедро делился теплом с расположившимися вокруг него людьми. Во всяком случае, если не придираться, то скромно сидящую на коленях чуть в стороне от остальных девушку можно было тоже причислить к человеческому роду. А небольшие отличия – так они абсолютно не мешали находившимся на поляне солдатам периодически бросать на нее заинтересованные взгляды.

Особенно этим отличался расположившийся на небольшом от нее расстоянии Юра. Бросаемые им на девушку пылкие взгляды просто требовали гитары и серенад. Но под аккомпанемент раздававшегося на поляне мата серенада бы не звучала – слишком уж голос старшины, склоняющего в различных позах Сергея, не подходил в качестве фона к мелодичным любовным напевам. Если, конечно, не исполнять их в стиле рэпа – тогда да, тогда бы старшина выбился со своим хитом на первые строчки чартов. Но пока достоинства его вокального искусства в полной мере могли оценить окружающие, и в особенности залившийся краской Сергей.

– Да куда ж ты, корова косорукая, березу-то суешь! Чтоб тебе повылазило, приподняло да хлопнуло. Теперь ведь, пока не прогорит, и посидеть спокойно не получится. Вот послал случай на мою голову такого ушлепка! – Еще раз кинув сердитый взгляд на уже совсем стушевавшегося парня, старшина перевел тяжелую артиллерию на штатного Ромео отряда и ласковым, практически медовым голосом продолжил, заставив того резко дернуться и просто моментально отодвинуться от Ва Сю, которая уже несколько раз красноречиво подергивала ушами, внешне оставаясь невозмутимой: – Юрок, голубь ты мой сизокрылый, ведь доиграешься…

После чего старшина как ни в чем не бывало принялся поглаживать удобно раскинувшегося на его коленях Глау, блаженно закатывающего глаза и подергивающего хвостом от удовольствия. Думается, будь дракончик собакой, от бешено машущего хвоста Сергеич моментально обзавелся бы парочкой мощных синяков и тройкой-другой царапин. Но, к его счастью, дракончик только расправлял перепонки на крыльях и тихо шипел от наслаждения. В другое время эту идиллию обязательно бы разрушили самочки, в ультимативной форме потребовав свою долю ласк, но именно сейчас Женя оккупировала колени Олега, а Нина подставила покрытое мелкими переливающимися чешуйками пузичко прибывшему с гостями химику, у которого еще днем выпросила немного какого-то уж очень вкусного порошка. Ну как выпросила – просто съела прямо с лабораторного стола, а уж огорченный взмах Роминой руки с наглым видом приняла за разрешение.

Передающиеся от дракончиков по обратному каналу ощущения медленно, но верно вгоняли Сергеича в состояние практически полной прострации, если бы не самоконтроль и повышенный уровень ответственности, да и опасение, гложущее его со дня прибытия гостей, старшина давно бы уснул…

Разговоры у вечернего костра в ароматах уже практически готового чая шли как-то вяло, так что резкое движение Ва Сю, внезапно поднявшейся с колен и с тревогой начавшей вслушиваться в ночной лес, было для всех полной неожиданностью. Но среагировали все моментально. Особенно гости – те вообще мгновенно распределились и взяли сектор возможной угрозы под прицел, а радист так вдобавок к винтовке поудобнее перехватил отходящий от рации шнур, идущий к приложенной к ней парочке толовых шашек. В случае появления неприятеля рация и, самое главное, шифротаблицы попали бы скорее на небеса, чем кому-нибудь в руки. Четыреста граммов тола дали бы очень хороший импульс – не первая космическая, конечно, но близко.

Раздавшееся из леса сдвоенное уханье филина моментально разрядило обстановку. Стволы немного опустились, и некоторые не особенно сознательные и твердые личности облегченно выдохнули. Но не Ва Сю и внезапно забеспокоившиеся дракончики.

Из окружающей поляну темноты выступила процессия, причем довольно невеселая. Заляпанные болотной жижей и облепленные тиной бойцы, тяжело передвигающие ноги, кое-как выбрались на освещенный участок местности и устало опустились на землю возле костра. Напряженность, буквально витающая вокруг двоих из пришедших, ватным ковром легла на поляну. Уж слишком добрыми взглядами перебрасывались Иванов и Ссешес. Впрочем, дальше «перестрелки» и ломания невидимых копий дело не продвинулось. Этому немало способствовало внезапное появление легко узнаваемой фигуры Духа Чащи, с негромким стариковским кряхтением выступившего из примыкающего к поляне подлеска. На глазах у всех поскрипывающая фигура подошла, внаглую пристроилась у костра, на нагретое вскочившим до этого Сергеем место… и абсолютно безразличным тоном сказала, как будто бы танцующим над костром искоркам и частичкам пепла:

– Попробуй успокоиться, не стоят они того. Сходил бы лучше в порядок себя привел, а то сорвешься еще. Да и похож сейчас на гоблина какого-то. – И уже менее задумчивым голосом выдал совсем уж непонятную тираду в сторону Ва Сю. Впрочем, она-то поняла все на «отлично» и, мгновенно засуетившись, организовала, как по волшебству, кусок ткани в качестве полотенца, два гребня и сверток, в котором Сергеич с удивлением узнал (по оберточной бумаге специфического вида) отложенное для обмена с селянами мыло. Но возмущаться не стал, так как вид у командира был, можно сказать, страшный. Во всяком случае, выдержать взгляд, которым тот обвел собравшихся на поляне людей, было ой как трудно. Можно сказать, чуть ли не до печенок пробирало. Химик вообще икать начал, да так звонко, что вокруг невольно заулыбались. И атмосфера потеплела на пару десятков градусов.

– Ладно! Старшина, с тебя еда. Я скоро буду. – И, уже отходя за световой круг, повернувшись к Духу Чащи и стараясь не смотреть в сторону Иванова, намного более спокойным голосом дроу продолжил: – Присмотри тут за ними, скоро буду…

Иванов сделал первый, пробный глоток чая и покрутил головой:

– Да-а… погорячились… Контузило тут твоего чернявого немного. Вот он и сорвался…

Только сейчас стало заметно, что руки, державшие обтянутую берестой кружку, чуть подрагивают.

– Да вроде нет… трупов. Во всяком случае, вокруг не видать-то. Да и ты живой… вродь. Ниче, сейчас его лисица успокоит. У них ведь, считай, ауры переплетены, так что она его состояние чует получше, чем старые раны непогоду, вот и подлечит, да и, пока волосы расчесывать будет, успокоит.

Дух Чащи, медленно поскрипывая не до конца стабилизировавшимся телом, искусно изображая старческое кряхтение, поудобнее разместился на лежащей у костра коряге.

– Чегой-то не поделили, буйны молодцы? Красных девок нешто аль ишо чего?

Иванов неторопливо отхлебнул из кружки и, глядя сквозь пламя костра на Лешего, устало ответил:

– Смотрю я на него и не могу понять… Или сопляк, жизнью не битый, или дурак, которого бей не бей – толку не будет… Или то и другое разом. А? И ведь упертый как баран, что ему ни говори!

– А! Это… Я с его племенем в последний раз лет тыщ восемь назад общался, и уж поверь, тогда они вас, людишек, ни во что не ставили. А уж на что трау упертые, ты сам, наверное, догадался! – Леший затрясся от мелкого скрипучего смеха. Бросив взгляд на распластавшегося на коленях Сергеича, напряженно прислушивающегося Глау, продолжил чуть тише: – И злопамятные. На память оне никогда не жаловались… Ну как тебе объяснить-то… Вот сам посуди – сколько весен человек прожить может?

Темные провалы с зеленоватыми искрами внимательно глянули на человека.

– Лет шестьдесят-семьдесят… Хотя моему деду уж за сотню перевалило… если жив еще. – Иванов уставился на огонь.

– Ну а эти вот длинноухие живут… да, считай, недолго оне живут, ну если с моей сосны смотреть. Если вас болезни тварные в землю-то укладывают, так у этих посложней-то будет – жить оне устают… А некоторые те вообще с ума невеликого сходят. Так уж получилось – за второе-третье столетие перевалить могут только те, у кого разум-то на ребячий похож. Дите-то… оно ж в смерть не верит, да и к жизни по-особому относится…

– Так ты что, нянькой при нем? – Иванов остро глянул на Лешего. – Не ожидал от тебя…

Немного осунувшееся тело Духа Чащи почти по-человечески вздохнуло и, расправив вроде бы затекшие плечи, протестующе скрипнуло.

– Да нет. Вроде, считай, это он меня усыновил. А что ведет он себя пока так – не беспокойся. Лет через тридцать-сорок в лесу как в родных пещерах ощущать себя будет. И повторю, чтоб ты запомнил, на память эти длинноухие никогда не жаловались. А уж как обозленное дитя мстить может, ты и сам знаешь.

– Да и ты памятью короткой не страдаешь… Да только, если дед не врал, законы чтишь… С тобой по чести – и ты честен.

– Есть такое. Да и Глава тоже договоры чтит, даже в ущерб себе. А за честь порушенную али слово, в грязь втоптанное… не дурак, верно, догадаисси?

Иванов отставил кружку с остатками чая и протянул ладони к огню:

– Значит, и поговорить можно будет. Как вернется. Вот как круто заварено – все в одном и принимай как есть…

– Ну а что ж непонятного-то, неужто дед али бабка о них сказок не рассказывали да страшилками не страшили?

Кроме умиротворяющего потрескивания сучьев в костре неспешная речь Духа Чащи была практически единственным звучащим в тишине звуком, если не считать тихого дыхания напряженно вслушивающихся в этот странный разговор солдат. Иванов еще более заинтересованно уставился через костер на Лешего и аккуратно, боясь спугнуть, закинул удочку-вопрос:

– Да нет, не слыхал, может, расскажешь?

– Неужто даже сказок не сохранилось? Али слова «трау», «свартальф», «деккальф» ничего не говорят? Хм! Вот ведь коротка-то память человеческая. А ведь когда-то чуть ли не богами считали. Поклоняться вродь не особо поклонялись, но при нужде жертв за милую душу резали. Правда, немного их было, трау-то – считай, на моей памяти сотня-полторы, может две. Мир наш им не особенно подходил, поверхность оне не любят, а с подземельями у нас туговато, так что, кроме нескольких их баз да разведывательных отрядов, тут ничего и не было. Да и интересоваться они нашими краями начали только после того, как их извечные враги альвы, или высшие эльфы, как оне сами себя любили называть, решили тут колонию создать, вырезав предварительно мешающих людишек. Ни к чему хорошему, кстати, это не привело. Нет, сперва, конечно, пару племен длинноухие под нож пустили легко, а вот потом…

Задумчиво блуждающий где-то в седой древности взгляд Духа Чащи, не останавливаясь, скользил по языкам пламени и нырял в горящие рубинами глубины костра.

– Оказалось, что каменный-то топор али палица дубовая раскалывают черепа почти так же легко, как эльфийский меч, но топоров намного больше. И есть у меня подозрение, что людям тогда чуток помогли…

Ну не о том разговор. После того как напряженность магического фона упала ниже нужного, межмировые порталы перестали действовать, и оставшиеся в этом мире попали в ловушку как кур в ощип. Тут и вышло, что эльфы без магии и живут-то лет триста-четыреста, не боле. К оставшимся здесь трау это тоже относилось. Только если экспедиционный корпус светлоэльфийского Дома включал в себя некоторое количество женщин, то у трау, так уж повелось, отряды были в основном чисто мужские… Вот они и вымерли первыми – и трехсот лет не прошло…

Откуда эльфийки? А… Лучницы, если память не подводит – отряд «Серебряных листьев». Ну вот и получилось, что сперва в нашем мире вымерли трау, а потом и эльфы, или альвы, как вы их называли. Ведь оказалось, что ни первые, ни вторые при отсутствии магии не могут приносить жизнеспособное потомство с людьми. Эльфы, правда, вымирали чуть дольше, последних вроде убили то ли две, то ли две с половиной тысячи лет назад.

К тому времени они окончательно одичали, письмо утратили и стали похожи на прочих лесных охотников, толку что ушастых… Вот и вся история. Так что я сам очень удивился, надысь повстречав при пробуждении настоящего трау.

5.08.1941 г.

Командиру айнзацгруппы А группенфюреру СС Эриху фон дем Баху от командира зондеркоманды 5А штурмбаннфюрера СС Эрнста Фрюхте

Секретно

Доношу до вас сведения об инциденте, произошедшем в моей группе третьего августа сего года.

Одна из подкоманд под руководством унтерштурмфюрера СС Кляйста выполняла очередное задание в районе деревни Беловежа. В шестнадцать двадцать при перемещении на приданном нам автотранспорте по дороге Бельск – Пружаны им и его солдатами был замечен необычный объект, двигавшийся по воздуху в южном направлении на высоте порядка десяти-пятнадцати метров. Все описания данного объекта говорили о том, что это маленький летающий ящер зеленого цвета. Внезапность его появления и большая скорость перемещения воспрепятствовали попыткам сбить данную цель. Особенно странно то, что данный летающий ящер в полете выдохнул ясно различимый на фоне неба язык пламени.

Командир зондеркоманды 5А штурмбаннфюрер СС Эрнст Фрюхте

5.08.1941 г. Хуторок Шерешево

На хуторке села Шерешево медленно занималась заря…

Хуторок находился далековато от основного села и МТС – на больших полянах в лесу. На хозяйстве здесь обосновались пасечник дед Митроха и его старенькая жена, бабка Митрошиха (также и Орина), к которым этим летом приехали из города на каникулы внуки Васька и Сашко и внучка Катя. Родители их считали, что на селе под приглядом стариков детям будет лучше, чем в пыльном городке, а сами они смогут хоть немного отдохнуть от шустрых отпрысков… Кто же знал, что фрицы решат начать войну и колхоз вместе с хутором деда Митрохи внезапно окажутся во вражеском тылу? А детей старики эвакуировать не успели, и вот уже пошел месяц, как ребятам бабка запрещала даже нос высовывать за пределы хутора…

В окошки маленькой второй комнатки хаты прокрался из-за ставней утренний свет. За стеной послышались шаркающие шаги старой бабки, вставшей с утра пораньше подоить да и задать корму небольшой коровенке Звездочке. Звякнуло ведро, проскрипела открывшаяся дверь – на большой кровати в комнате, где спали ребята, послышалась возня.

– Васька, прекрати лягаться, стукну!

– Тише ты, дед услышит.

– А ты не лягайся!

– И ничего я не лягался.

– А кто меня вот только что в бок… – На головы спорщикам обрушилась подушка.

– Ну во-от, и поспать человеку не дадут… Вечно вы, мальчишки, с утра пораньше собачитесь! – Заспанная сестричка ехидно взглянула на обиженные физиономии Васьки с Сашкой, выглядывающие из-под одеяла и подушки. И поинтересовалась: – Небось на рыбалку-то проспали?

Белобрысые головы у обоих парней синхронно вздрогнули, а васильковые глаза расширились. «Рыбалка! Проспали!»

По мокрой травке в сторону речушки, вытекающей из соседнего лесного болотца, деловито шагали двое наших «вояк». В одинаковых штанах и рубашках, с одинаковыми удочками в руках и одним большим ведерком на двоих – оба казались сейчас близнецами. Они действительно проспали на рыбалку и сейчас торопились на речной бережок у старой поникшей ивы, чтобы наловить хоть немного рыбки – на обед…

Мальчишки уже почти дошли до берега, когда мимо них стремительным сверкнувшим росчерком мелькнуло нечто зеленое.

– Васьк, что это?

– Н-не знаю… на пулю точно не похоже, мы бы ее сперва услышали…

– Ага, точно… Ой, смотри на иве…

– Где? Ничего не вижу!

– Да не туда смотри, не влево. Прямо и вверх… – Сердясь, Сашко пальцем ткнул в направлении большой ветви, далеко выдававшейся в сторону над речкой.

На ней важно расселось и придирчиво чистилось странное существо, похожее на не очень большую зеленоватого оттенка ящерицу с рожкамина голове и с крылышками за спиной…

– Сашко, это кто-о?

– По-моему… – голос у Сашки слегка дрожал, – этодракон. Как Змей-Горыныч из сказки…

6.08.1941 г.

Командиру зондеркоманды 5А штурмбаннфюреру СС Эрнсту Фрюхте

Обращаю ваше внимание на недопустимость самовольного употребления военнослужащими спиртных напитков и наркотических веществ во время боевых операций.

Унтерштурмфюрера СС Кляйста приказываю отстранить от выполняемых обязанностей и направить на медицинское освидетельствование с целью установления факта употребления наркотических веществ, а также определения его психической пригодности к дальнейшему несению службы.

Командир айнзацгруппы А группенфюрер СС Эрих фон дем Бах

6.08.1941 г. Лагерь

Раннее утро, практически ночь. Лагерный костер, возле которого пристроился мучающийся из-за дракончиков бессонницей Сергеич. Видите ли, вчера у них было столько впечатлений, что эти чешуйчатые сорванцы до сих пор не сомкнули глаз и не поддались никаким уговорам, повиснув гирляндой на находящейся за спиной старшины сосне. Сосновый ствол в свете костра отливал тяжелой медью. Старшина сосредоточенно крошил в котелок с заваркой какие-то листья. Иванов неторопливо опустился рядом:

– Ну шта, чалдон, не спится?

– Малыши барагозят, товарищ капитан!

При звуках начавшегося разговора уютно зацепившийся хвостом за ветку дерева Глау отвлекся от разглядывания красиво взлетающих над костром частичек пепла и повернул голову в направлении «мамы», уж слишком изменился фон ее мыслей. Буквально несколько мгновений назад все было спокойно и от нее тянуло таким теплым и мягким, успокаивающим желанием спать, а тут внезапно из-за ворчания какого-то двуногого, хоть и того же вида, что «мама», стало как-то холодно и колюче – ощутимо пахнуло опасностью.

Иванов неторопливо опустился рядом, протянул ладони к углям.

– Чайку не плеснешь, Валерий Сергеевич?

– Всегда пожалуйста, не городской, травяной, правда, но хорош получился. – «Надо за командира держаться, если его вражиной представят, нам всем каюк, за потерю бдительности в штаб Духонина как пить дать, отправят!»

– Только почему же сразу чалдон, может, я из гуранов буду?

– Какой с тебя гуран, не видать в тебе крови из подъясачного народа. Русак-сибиряк, не ошибешься. С малиновым листом небось… Сейчас бы на зорьку… Зря ваш командир рыбалку хает. А с рыбой здесь как?

В общем ментальном поле, окружающем дракончиков, один за другим начинали загораться образы «злой, опасный, может укусить», в связи с чем тихо, практически не издавая никаких звуков, кроме легкого шороха раскалываемых когтями чешуек коры, три практически невидимые в предрассветной тьме тени заскользили вниз по стволу дерева. Причем если Глау отправился на защиту «мамы», то самочки беззвучно заскользили за спину обидчика.

– Малышню свою угомони, старшина. Пришибить ведь могу случаем… не один ты голубятничал.

Прошедшие в общем сознании образы запрета, опасения и страха заставили самочек остановиться и тихо заскользить в сторону старшины, с завистью бросая взгляды на пристроившегося на его коленях Глау.

– Да как… где ручеек есть незаболоченный, на уху надергать можно, только он охотник, сидеть на берегу пустым делом считает, а глушить не дело.

– Скажешь – глушить! А вершу сплести? Или забыл, как рыбу ловят? Смышленые… Вот их на рыбу не натаскивал?

Котелок потихоньку закипал, распространяя жаркий летний запах.

– Надо попробовать, пока что мышей ловят, сороку вон давеча гоняли. А рыбу любят, проглоты. – «Пару вершей надо сплести, на физзарядке завтра к ручью побежим».

– Ты мне вот что скажи, Валерий Сергеич, сам-то ты с какого года в войсках?

При пробежавших в сознании старшины образах мышей, рыбок и, самое главное – такой противной, склочной и одновременно вкусной птички, в животе одной из самочек смачно заурчало.