Текст книги "Волчонок"

Автор книги: Леонид Кудрявцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

3

На поляне плясала смерть.

Ее несли крохотные стальные стрелки, со страшной скоростью и силой вылетавшие из серой пыльной воронки глубиной с человеческий рост и шириной с пивную бочку. С противным шипением стрелки секли ближайшие кусты, ранили стволы почти безлистных, похожих на окаменевших гусениц деревьев и высекали искры из обломков скал, где прятались Волчонок и Дядюшка-волк.

Вот шипение стало тише, но стрелки еще продолжали вылетать.

Волчонок полюбовался тем, как ствол ближайшего дерева на глазах обрастает крохотной, серебристой бахромой, как она становится все гуще, а потом спросил:

– Долго еще?

– Мина-дервиш, – ответил Дядюшка. – С такими ты еще не сталкивался. А ведь когда-то они попадались на каждом шагу. Их назначение – задерживать живую силу противника. Такая мина может работать до получаса. Все зависит от объема ее боевого бункера. Если нужно сделать заслон, то мина может стать ему хорошей заменой. И врага задержишь, и людей не потеряешь.

Взглянув с уважением на своего спутника, Волчонок спросил:

– А какой объем бункера у этой? Ты не успел заметить?

– Бункер, понятное дело, находится под землей и может быть каким угодно. Угадать, когда эта штука затихнет, – невозможно. Причем учти, она может быть и с фокусами.

– С фокусами?

– Ну да. Представь, она вдруг затихает, и вражеские солдаты, выждав некоторое время, решают, что заряды кончились. Противник начинает двигаться дальше, и тут мина просыпается…

– А если садануть ее гранатой или из базуки?

– Вот поэтому я запретил тебе даже нос высовывать из-за камня. Сиди и не дергайся. Она не просто садит в белый свет, как в копеечку. Система «змеиный глаз». Поражает все движущееся. Траву колышет ветер, деревья качаются.

– А скалы? – усмехнувшись, спросил Волчонок.

– По ним бегают насекомые.

– Понятно.

– Вот именно. А прежде чем кинуть гранату или садануть из базуки, надо оказаться от этой штуки на расстоянии выстрела. Но, попытавшись это сделать, ты тут же получишь гостинец.

– Танки…

– Возможно. Хотя и против танков у нее есть кое-какие сюрпризы. И потом, какие могут быть танки здесь, на острове?

– Зачем ее вообще поставили?

Дядюшка-волк провел рукой по голове, задумчиво потеребил острый кончик своего уха и неопределенно ответил:

– Желтые… Они такие…

– И значит, мы здесь…

– Именно. Некоторое время мы здесь еще побудем. И дернула же нас нелегкая пойти на этот запах… Но уж слишком он был соблазнителен. Как будто мину специально и установили, чтобы подманивать йеху. А может, так и есть?

– Думаешь?

– Говорят, перед тем как желтых выкосила зараза, им приходилось обороняться от йеху.

– Из какой стаи?

Вместо ответа Дядюшка улыбнулся. Так, как это может делать только йеху. От уха до уха, показывая при этом зубы – чтобы тот, кому ты улыбаешься, не забылся, не принял твою улыбку за знак, что ты расслабился.

– Не знаешь? – спросил Антон.

– История не сохранила об этом воспоминаний. Стаи собираются и разбегаются. Неизменным остается лишь одно, что определяется понятием – йеху, народ. Наш народ.

Кинув на старика опасливый взгляд, Волчонок все-таки не удержался, спросил:

– Но ведь я – не йеху? Ты не раз мне говорил, что я человек.

– Ты – человек. Но не забывай: ты тот, кем сам себя ощущаешь, – услышал он в ответ. – Ты всегда занимаешь то место, на котором ты согласен себя видеть, ты играешь лишь на тех условиях, которые тебя устраивают. Помнишь?

О, да, Волчонок это помнил, поэтому сразу продолжил:

– И по возможности проверяешь любую полученную информацию. До тех пор, пока ты ее не проверил, ты не можешь считать ее истинной.

– Как ты сможешь проверить мой рассказ?

– Кое-что я могу проверить прямо сейчас.

Антон подобрал палку и осторожно выставил ее над обломком скалы, за которым они прятались. Тотчас в палку вонзилось несколько стрелок с такой силой, что ее вырвало из рук.

Дядюшка-волк тихо хихикнул:

– Убедился?

– Да, тут твои сведения верны.

– О? Только эти?

– Но ведь я пока не могу проверить другие?

– Ты взрослеешь, – сказал дядюшка. – Думаю, ты уже мог бы один отправиться на охоту.

Антон навострил уши.

Вот такое он слышал от наставника в первый раз. До сих пор самая большая похвала, услышанная им от дядюшки, звучала так: «Думаю, пройдет менее ста лет, и ты станешь похож на настоящего йеху». А сейчас… Что он такого сделал? Решил проверить слова своего наставника? Причем тогда, когда они вроде бы и не требовали проверки.

Фактически он нанес Дядюшке оскорбление. Или нет?

– Я оскорбил тебя? – спросил Волчонок.

– Нет, – ответил Дядюшка, – никоим образом. Это не первый раз, когда ты пытаешься проверить мои слова. Сейчас ты сделал это демонстративно. Думаю, это означает, что ты хочешь сам добывать сведения об окружающем мире. И это – здорово. Для тебя настала пора отправиться в одиночное путешествие.

У Волчонка перехватило дыхание.

– Сейчас? – спросил он. – Прямо сейчас?

– Не сейчас, – ответил Дядюшка-волк. – Но будь уверен, случай представится. Он не заставит себя ждать.

Волчонок, взглянув на его физиономию, понял, что тот не шутит, что это неизбежно случится. Очень скоро. Им придется расстаться, ничего с этим не поделать. Там, впереди, неизвестность, и, наверное, это действительно неплохо.

Самому принимать все решения, отвечать только за себя и делать лишь то, что считаешь нужным делать.

Свобода!

Однако…

– Что будет с тобой? – спросил Волчонок.

– Тебя это не должно волновать, – ответил Дядюшка. – Быстро шагает лишь тот, кто не оглядывается на отстающих.

– А все-таки?

– Ты знаешь. Надеюсь, мне удастся вернуться в стаю. Если нет, значит, я умру. Впрочем, умереть может любой и в любой момент. Ты понимаешь, о чем я?

– Да, – ответил Волчонок.

Поерзав, он устроился поудобнее, чтобы можно было с комфортом ждать момента, когда зарядный бункер мины-дервиша наконец иссякнет. И даже после этого им придется впустую потратить еще некоторое время, выжидая, на случай, непредвиденных сюрпризов.

Какое счастье, что они поддались на приманку запаха именно сейчас. Преследователи явятся нескоро, и они с Дядюшкой успеют занять удобную позицию, дождавшись, когда можно будет передвигаться.

Башня.

Он взглянул на башню, на вершине которой им, если это понадобится, предстоит держать оборону. Какой-то она была не совсем правильной формы, что-то она ему смутно напоминала. А вот что? Может быть, картинку в старой книге? Возможно, он видел ее, когда они были в городе, где Дядюшка-волк обучал его работать во всеобщей сети, на оставшемся еще с древних, благословенных времен компе?

Картинка…

Он вспомнил.

Да, действительно это была картинка. И видел он ее не на экране компа и не в древней книге. Это был старый, более чем столетний плакат, висевший на стене их каюты на борту белого корабля.

Статуя женщины в просторной одежде, с факелом в руке.

Если приглядеться, то башня, на вершине которой они собирались устроить засаду, имела такие же очертания, как и факел в руке этой женщины.

Можно ли предположить, что в недрах острова, под слоем земли, находится эта статуя? Почему бы и нет? Ему случалось сталкиваться с подобным.

И все-таки…

Волчонок улыбнулся.

Вот любопытное совпадение. Он увидел часть статуи, изображенной на плакате в его каюте. К чему бы это? Может быть, судьба подает ему какой-то знак? Но какой? Что он означает? Большие перемены?

– Кстати, на будущее, – сказал Дядюшка. – Я не вечен, и ты должен знать историю своего происхождения. Я уже говорил, что мы нашли тебя в посудине, забитой под завязку свеженькими трупами? Да, говорил. Рядом с тобой обнаружили залитый кровью обрывок бумаги, вероятно документ, со странными гербами и печатями. Я сумел разобрать только имя.

– Мое имя?

– Да, я тебе дал имя, которое сумел прочитать в этом документе. По крайней мере, оно имеет отношение к твоей родине.

– Родине? Значит, у меня есть родина? А я уже начал было подозревать, что являюсь принцем-подкидышем.

– И не надейся. Имя у тебя несколько необычное, но, вероятно, потому, что твои родители были откуда-то из Руссии. Родина твоя – Руссия, запомни это. Говорят, когда вода стала наступать на сушу, она пострадала меньше других стран… Но это… это сомнительно… В общем, как-то в это не верится. С чего бы это вода оказала ей такую милость?

– Руссия, – повторил Волчонок.

– Да. И имя – Антон. Фамилии не сохранилось. Ее тебе, при случае, придется придумать самому. А лучше возьми свое детское имя. Волчонок. Чем плохо? Антон Волчонок?

Почему бы и нет, в самом деле?

– Хорошо, – согласился Антон. – Пусть будет именно так.

Мина-дервиш, кажется, успокоилась. Правда, это надо еще проверить. Прежде чем они отправятся к башне-факелу находящейся под землей статуи, надо убедиться, что крутящаяся смерть уже не способна выкинуть какой-нибудь фокус. И для этого еще раз пригодится палка. Ее нужно поднять над обломком скалы и, если ничего не произойдет, тихо, стараясь не делать лишних движений, удалиться в сторону башни.

Нет, хватит загадок. Про траву они и узнавать не будут. Ну, трава и трава. Почему бы не занять позицию прямо сейчас? Вот только сначала надо обязательно убедиться, что мина-дервиш успокоилась.

Прежде чем сделать это, Волчонок по привычке принюхался.

И снова ветер донес до него тот самый упоительный запах, из-за которого они с Дядюшкой-йеху попали в эту ловушку.

Похоже, мина и в самом деле настроена на йеху. Вот такие дела.

Насколько все-таки были хитры эти желтые. Или они боялись тех, древних йеху, словно огня, и в оружие против них вложили все свои умения, все свое искусство?

Это оружие еще действует, оно все еще смертоносно.

И есть статуя. Прекрасная статуя, скрытая землей, статуя, увиденная на старом плакате.

Явный знак судьбы. Но что он означает?

4

Раньше все было лучше. Раньше была житуха, а сейчас… В общем, о том, каково существовать в настоящем времени, не стоит и говорить. Так, прозябание. И компы раньше делать умели. Они еще время от времени попадают в руки и поражают своим совершенством, своей мощью, своей продуманностью.

Как могли люди, создававшие такие шедевры, быть настолько неосмотрительны, что допустили начало наступления воды на сушу? Ну, хорошо, они могли его не заметить, поскольку все начиналось медленно и понемногу. Но кто мешал им принять меры, когда правда выплыла наружу?

Или тоже – прохлопали?

Но как такое возможно? Вода, значит, подступала к их домам, а они этого, наши предки сверхумные, не замечали? А потом, когда она стала заливать дома? Тонули, но все равно не замечали? Или тогда уже было поздно что-то делать?

Гарг остановился и, привалившись спиной к стене, решил слегка перевести дух. Он был не очень силен и часто нуждался в отдыхе. Впрочем, в его профессии сетевого наездника стальные мускулы не нужны, она требует совсем другого. Умения управляться с компом, быстро соображать и вовремя принимать верные решения.

Пахло плесенью и затхлой водой. Неподалеку пищали крысы, и голоса у них звучали странно, слишком громко, басовито. Видимо, это были не совсем обычные крысы. Мутанты?

Гарг на мгновение почувствовал страх.

Может, стоило все-таки настоять и заставить громилу-сопровождающего пройти до самой двери? Зря он разрешил ему остаться снаружи, охранять вход в пещеру.

Впрочем, не празднует ли он труса без всяких на то оснований? Еще сотня шагов, и он окажется у пульта управления. А там наверняка должна быть дверь. Может, не броневая, наподобие закрывающей вход в бункер, но достаточно надежная. Он ее, конечно, закроет, и крыс можно будет не опасаться.

Нет, пусть сопровождающий останется снаружи. Он нужен был лишь для того, чтобы проводить до бункера, обеспечить его, Гарга, безопасность по дороге к нему, и не более. Кстати, сопровождающему вовсе не обязательно знать, что находится внутри бункера. Не его это собачье дело.

Сетевой наездник ухмыльнулся.

Всего лишь сотня шагов, а там он станет властелином этого скопления островов, почти всемогущим властелином. По крайней мере, до тех пор пока он подключен к компу, в его руках будет жизнь и смерть любого разумного, в данный момент находящегося поблизости. Одно движение пальца, одно нажатие клавиши, и преследователи, вознамерившиеся взять на абордаж белый корабль, взлетят на воздух.

Одно движение… Если, конечно, там, за дверью, находится главный пульт управления всей системой обороны Месива.

Но не мог же капитан ошибиться? Какой в таком случае был смысл посылать его сюда? Нет, сведения самые точные. Главный пульт управления системой обороны Месива действительно существует, и все пройдет без сучка и задоринки.

Интересно, каким путем к капитану белого корабля попала та самая карта, на которой было обозначено местонахождение главного пульта? Сколько мыслящих заплатили за нее жизнью? А может – нисколько?

Может быть, она часть наследства, доставшегося белым кораблям от старых времен? Того наследства, благодаря которому они сумели сохранить свою независимость, а стало быть, и высокие доходы. Только благодаря карте стали возможны те сюрпризы, которые время от времени устраивают капитаны белых кораблей тем, кто пытается заступить им дорогу. Ходят слухи, что этих до поры до времени не использованных сюрпризов предостаточно.

И вот еще любопытный вопрос.

Судя по всему, задуманный ими фокус здесь, в Месиве, проделывался не раз и не два капитанами других белых кораблей в схожих обстоятельствах. Почему не осталось в живых ни одного свидетеля-преследователя, совершенно понятно. Это для того, чтобы иметь возможность повторять фокус снова и снова. Любой уцелевший преследователь может в следующий раз предупредить своих товарищей, и фокус провалится. Именно поэтому заслону, как Гарг знал, было приказано добивать всех врагов, которые спасутся с тонущих кораблей. Но куда делись те, кто, так же, как и он, должны были подключиться к главному пульту обороны Месива?

Почувствовав, что уже достаточно отдохнул, Гарг двинулся дальше.

Под ногами хлюпало, крысы пищали уже тише, а впереди появилось какое-то тусклое пятнышко. Кажется, там горела лампочка.

Небывалая роскошь! Похоже, карта действительно не врет.

Однако, что стало с другими наездниками, вошедшими сюда? Почему нет даже малейших слухов о существовании такого пульта? Ни одна мера предосторожности, ни одна угроза и никакая клятва не дают гарантии, что наездник, узнав некую информацию, не поделится ею со своими коллегами. Если эту информацию знают несколько наездников, никакие силы ада не способны противостоять зарождению слухов. А тут – ничего. Почему?

Это и в самом деле была лампочка. Она помещалась над еще одной броневой дверью, а открыть эту дверь можно было с помощью огромного штурвала.

Ага, пульт все-таки существует.

Отрадно.

Взявшись за штурвал, Гарг пожалел о том, что разрешил сопровождающему остаться снаружи. Вот тут бы его сила пригодилась. И если штурвал не поддастся…

Он поддался. Достаточно было лишь один раз навалиться на него всем телом, и штурвал, сдвинувшись с места, стал свободно вращаться. Почти без усилий.

Это еще раз убедило Гарга в том, что он не первый, посетивший бункер за последнее время. И кто-то случайный попасть туда не мог. Вход в бункер открывался лишь тому, кто не только точно знал, где он находится, но и мог ввести секретный шифр. Гарг обнаружил его на обороте карты, и это означало…

Впрочем – неважно. Сейчас его больше интересовало, что находится за дверью. Что там?

Последний поворот штурвала. Щелчок замка. Гарг осторожно потянул дверь на себя, и она открылась, без скрипа, совершенно бесшумно.

А за дверью была полутьма, за дверью был свежий воздух, что означало великолепную работу вентиляции, и еще там был клавиапульт. Стандартный, самый обычный из тех, что остались с древних, благословенных времен. Ну и конечно – мягконовое кресло, в котором можно сидеть сутками, подключившись к сети, не опасаясь, что отсидишь себе какое-нибудь место. Это кресло следит за состоянием твоего тела и в нужный момент изменяет конфигурацию, а если понадобится, то само определяет, какой части твоего тела требуется массаж и само же его делает.

Мягконовое кресло. Даже оно!

Гарг покачал головой.

Может, оно и было самым важным предметом в этом помещении? Клавиапульт установили здесь лишь на случай каких-то непредвиденных обстоятельств, а чтобы оседлать сеть, хватает и обычного разъема.

Кстати, где он?

Ах, вот, конечно, вот здесь. Старенький и разношенный.

Ничего, сойдет и такой.

Забыв обо всех своих сомнениях, сосредоточенный на том, что сейчас ему предстоит познакомиться с древней системой контроля оборонительных сооружений и минных полей, он немедленно втиснулся в мягконовое кресло. Теперь, только подождав, пока кресло подстроится под его тело, можно подключаться к сети.

Хм… подключаться.

И пока медленно, осторожно менялась конфигурация поверхностей, охватывающих его тело, он, внимательно изучив сетевой разъем, пришел к выводу, что тот ничем не отличается от стандартных.

Вот и замечательно. Ну же…

Вытащив из кармана свой сетевой шнур, которым втайне очень гордился, поскольку он был из сверхпрочного и сверхнадежного серебрита, Гарг подключил его к разъему на затылке.

Ну вот, теперь осталось только…

Рука его потянулась к разъему старинного компа. Острый штырек со сверкающим, словно бриллиант, кончиком нацелился в дырочку. И остановился.

Гарг вдруг сообразил, каким может быть ответ на все вопросы относительно предыдущих посетителей этого бункера. Если хотя бы на мгновение поверить одной старинной мрачной легенде.

Сетевой наездник тряхнул головой и ухмыльнулся.

Что это на него нашло?

Мрачным легендам верят только законченные параноики. Он к таким не относится. И значит…

Разъем оказался в гнезде, и подключение произошло. Теперь обратного пути уже не было. Мгновением позже Гарг убедился, что старинные легенды иногда не врут.

5

Хур-синеусый осторожно провел лапой по дверной перегородке, и она с тихим чмоканьем раздвинулась.

Теперь осталось лишь войти внутрь, и он увидит охранный кокон симбиота. Того самого, ради которого ему пришлось вместе с другими мастерами отправиться в путь.

Когда он вошел, охранная птица, спавшая над входом в гнездо кокона, открыла глаза и пробормотала:

– Ты оказался рядом с великим творением. Ты обязан проявлять надлежащее почтение, иначе будешь сурово наказан.

Хур не обратил на ее слова ни малейшего внимания.

На такие штучки можно купить какую-нибудь зеленую личинку, с еще не отвердевшим хитиновым панцирем, но только не его. Уж он-то прекрасно знал, что охранная птица проснется и начнет действовать лишь в том случае, если для этого будет серьезный повод.

Сейчас при ней можно делать все, что угодно, до тех пор, пока не прозвучит сигнал…

Он двинулся к лежавшему на возвышении кокону и, остановившись перед ним, уже в который раз подивился совершенству его линий, причудливости и неповторимости украшавшего его узора, исходящему от него свету.

Совершенство, настоящее совершенство. А если еще знать, что именно хранится в глубине этого совершенства, как знает он, вложивший в его создание все свое умение, весь свой талант.

Вот именно – все умение и весь талант. Конечно, он работал не один. Этим симбиотом занимались и другие мастера. Но разве они так же, как он, жаждали его появления? Нет, конечно. Они привычно выполняли свою работу, как будто это был не шедевр, а обычный, заказанный неким богачом, охранный симбиот.

И только он, Хур-синеусый относился к работе особенно. А раз так, то будет справедливо, если этот шедевр станет принадлежать именно ему. В самом деле…

Ну нет, ну нет.

Хур пошелестел усиками. Делал он это виртуозно и умением своим гордился. Усики изящно изгибались, терлись друг о друга, и их тихий, приятный шелест помогал вернуть способность холодно, логично мыслить.

Видит бог, он в этом сейчас нуждался!

В первую очередь для того, чтобы избавиться от привязавшегося к нему наваждения. Стать властелином Галактики! Ишь, чего захотел. Самое лучшее – выкинуть эти бредни из головы, забыть о них навсегда.

Он вдруг успокоился.

Прийти в себя и избавиться от кошмара не так трудно. Все зависит лишь от силы воли. А у него она есть, ее у него – непочатые залежи. Иначе ему не удалось бы достичь того места, на котором он сейчас находится.

Ну-ка, ну-ка, вот сейчас…

Усиками, усиками… медленнее, нежнее, кайфовее… расслабляюще… успокаивающе…

Есть мысли, ведущие к катастрофе, увлекающие несбыточными надеждами, уводящие в трясину, из которой уже не выбраться, не вернуться на твердь. Если их вовремя не укротить, то гибель неминуема. А он, кажется… да, он успел.

Чувствуя, как на кончиках усиков отслаиваются крохотные чешуйки, Хур представил, как они невесомым облачком поднимаются над его головой, и ощутил смущение.

Если кто-то посторонний застанет его за этим занятием, да еще в комнате, где лежит симбиот, то моментально сообразит, что является причиной такого волнения. Конечно, доказать ничего нельзя, но подозрения – вещь худшая, чем прямое обвинение в преступлении. И значит, надо уходить.

Прочь отсюда, немедленно прочь. И забыть об этом кошмаре, навсегда забыть. Вот только…

Хур-синеусый искоса взглянул на кокон, мимоходом полюбовавшись его неправдоподобной, можно сказать, божественной красотой.

Кокон.

А что, если мысль завладеть симбиотом пришла в голову не только-ему? Вдруг кокон уже пуст, а кто-то из его бесталанных товарищей, как раз сейчас, тихо посмеивается от удовольствия, что всех обманул?

Всех-то всех, но только не его. Он проверит, он убедится, что все в порядке. Для этого нужно всего-навсего открыть кокон, и сделать это несложно. Особенно ему, поскольку он знает все три охранных уровня. Не каждый из команды имеет такой доступ. А у него он есть.

Несложно?

Решительно придвинувшись вплотную к кокону, Хур провел над ним лапой, выписывая замысловатую фигуру. Сигнал тревоги не прозвучал. Да и как он мог сработать, если все сделано правильно?

Осторожно сняв первый защитный слой кокона, Хур-синеусый ввел еще один код. И сразу, уже более уверенно, не забыв убрать очередной слой, он использовал третий, последний код. И опять все прошло без сучка без задоринки.

Теперь для того, чтобы увидеть симбиот, надо было снять лишь один слой, тоненький, словно кожица только что вылупившегося из яйца червяка.

И конечно, Хур уже точно знал, что никто кроме него с начала пути кокон не разворачивал. Но не мог же он отступить, не посмотреть на свое творение, не полюбоваться им еще один, скорее всего – последний раз? Если подвернулся такой случай, если осталось только снять последний слой.

Кончики когтей у него, согласно моде, были слегка подстрижены. Прикоснувшись к последнему слою одним из них, он невольно затаил дыхание.

Вот сейчас… осторожно…

Зацепив самый краешек слоя, он потянул его вверх. Еще одно движение, еще одно усилие, и слой стал сам разворачиваться, раскрываться словно цветок. В центре его лежала красная, подрагивающая, похожая на желе масса. Та самая, на создание которой было потрачено столько времени, сил и таланта.

Хур-синеусый подумал, что ему нужна минута, не больше. Ее вполне хватит, чтобы налюбоваться симбиотом, окончательно распроститься с мечтами о небывалом могуществе. Оно не для него, совсем не для него.

Ему хорошо быть тем, кто он есть. И другого не надо.

Мгновением позже последний развернутый слой вдруг рассыпался прахом. Тотчас проснувшаяся охранная птица издала протяжный, исполненный тоски стон, прокатившийся по всему кораблю, услышанный в самых дальних его закоулках.

Хур-синеусый оцепенел.

Это был сигнал тревоги. И нетрудно было догадаться, по какому поводу он прозвучал.