Текст книги "Операция «Ракета»"

Автор книги: Леонид Обухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

КОНЕЦ ЛЖЕПАРТИЗАНСКОГО ОТРЯДА

Морской с капитаном Светловым вышли из леса и остановились на склоне холма, с которого открывался вид на село Зазриво, расположенное в котловине гор. Маленькие домики, окутанные синей дымкой, казались сверху цветными кубиками, ровными рядами расставленными на игрушечной доске.

Подполковник, однако, не замечал мирной красоты этого солнечного сентябрьского утра, занимавшегося над партизанским краем. Мысли его были далеко отсюда. Вчера пришло сообщение из Банской Бистрицы, что решением Словацкого национального центра и главного партизанского штаба он назначен командиром оборонительного района, в котором действовал отряд «Вперед». Это назначение не то чтобы напугало Морского. Его тревожила обстановка, сложившаяся в данном районе, да и во всей республике. Немцы начали оккупацию Словакии, чтобы разом покончить с восстанием, которое с каждым днем принимало все больший и больший размах. Не сегодня-завтра гитлеровцы заявятся сюда. Нынешней ночью на ближайшую станцию прибыла эсэсовская маршевая часть. Каковы ее цели? Бросят ли ее немцы на фронт или против партизан?

– А силенок-то у нас маловато… Ох, маловато… – Морской даже не заметил, как произнес эти слова вслух.

Они со Светловым уже спустились с холма и очутились на чистеньких улицах небольшого уютного села Зазриво. Непривычный запах домашнего жилья, свежеиспеченного хлеба ударил в нос, и командир с удовольствием втянул в себя воздух.

– Отвык я от всего этого, чертовски отвык, – медленно проговорил он. – Ну ничего, недолго уже осталось… Вот разделаемся с фашистской сволочью – наверстаем упущенное. Так ведь, Николай? – Он заговорщически подмигнул Светлову и предложил: – Давай заглянем сперва в корчму. Пивка выпьем, с людьми погутарим, последние новости послушаем.

Село Зазриво входило в повстанческую зону, но сейчас здесь не было ни повстанцев, ни партизан, ни немцев. Учитывая это обстоятельство, Морской решил лично сделать разведку, узнать настроение местного населения, его отношение к партизанам. Он знал, что зазривский полицейский участок во главе с начальником полиции помогал повстанцам и партизанам чем мог, и рассчитывал с их помощью завербовать в свой отряд добровольцев.

В этот ранний утренний час народу в корчме было немного. Хозяин дремал за стойкой. Несколько человек компанией расположились в дальнем углу зала.

Морской со Светловым взяли по кружке пива и устроились за одним из столиков в центре корчмы, за которым сидел молодой парень в кожаной тужурке, увешанный оружием.

– Партизан, что ли? – обратился Светлов к соседу.

Парень поднял голову и оторопело уставился на Морского, одетого в форму офицера Советской Армии. Тряхнув головой, словно пытаясь отогнать от себя наваждение, он привстал со стула, поздоровался.

– Давненько я не видел родной формы… Русский я, кадровый старшина…

– А где сейчас?

– В отряде Лебедя воюю… Товарищ подполковник, как ты думаешь, вернут мне старое звание аль нет?

– Кто его знает?… Может быть, и вернут, а может, и рядовым пошлют… Куда попадешь… Многое от этого зависит…

– А бис с ним, согласен хоть самым что ни на есть последним рядовым, только б убраться отсюда…

– А что так? – спросил Морской, пристально осматривая одежду и оружие парня. – Чем ты недоволен, коль заседаешь в корчме, как нарком. Одежка на тебе справная, вооружен так, что зараз в бой, и кроны, видать, водятся…

– Кроны есть, грешить нечего, – недовольно проговорил парень. – И жратвы хватает, и питья вдосталь…

Чувствовалось, что накипело на душе у парня. Хочется ему поделиться с кем-нибудь своими сомнениями.

– Слушай, подполковник, возьми с собой в часть… Христом-богом тебя прошу!

– Подумать сначала надо, чудак человек… А скажи, ты случайно не знаешь Николая Чередниченко?… Слыхал я, что он в вашем отряде был… Тут один его знакомый просил меня разыскать… – Морской пытался что-нибудь разузнать о засланных шпионах.

– А хто его знает, может, и есть… Я всех не знаю…

– Кто у вас командир?

– Лебедь… Кличка это или фамилия – не знаю…

– Снабжение откуда получаете?

– Сами промышляем…

– Грабите, значит…

– Не грабим, а берем, что нам нужно, как говорит наш командир. Снабжения мы ниоткуда не получаем, что ж нам делать?! Понимаю, не очень это… красиво. Чувствуешь себя другой раз разбойником каким-то, да ведь выхода нет.

– Насчет разбойников верно гутаришь… Негоже нам, русским, братьев своих, словаков, обирать… Сам-то ты откуда? Звать как?

– С Украины. Митрий Коваленко, – хмуро проговорил парень. – В плен попал год назад… Удрал… Прибился к партизанам, радешенек был, да вот не довелось еще ни разу в фрица пальнуть…

– Чего ж так? – удивился Морской. – Кажись, немцы еще не перевелись на словацкой земле.

– А кто его знает? Командир говорит, не время пока, сил поднакопить надо. А куда их копить, бес его замордуй, так и война кончится. Что я диду скажу? В первом бою в плен попал, год в лагере загинался, а потом тут вот, в горах, воздухом дышал да пиво пил!…

– Добавишь еще, что словаков грабил. Смотришь, дид твой и обрадуется…

– Дида не трожь, подполковник, один он у меня… Правильный дид, еще в гражданскую немцев рубал, – сверкнул глазами парень. – И я не грабитель! К своим я, к партизанам шел, а не в банду грабителей… Воевать хочу, пойми ты это за-ради бога! А что не бью катов немецких, так нет в том моей вины!…

– Это как посмотреть, – тихо сказал Морской. – Коль советский ты человек, то и об этом думать обязан…

– Обязан… Легко тебе говорить… Я было подговорил ребят, шоб на немецкий гарнизончик небольшой напасть, так Лебедь мне за самовольство чуть башку не снес… Эх, пропади ты усе пропадом!… Невезучий, видно, я…

– Тоже выдумал… Ты лучше раскинь-ка мозгой да покумекай, что получается… Вот возьми наш отряд. Связь с Центром есть, боеприпасы нам самолетами доставляют, продуктами снабжают, а ежели задержка какая, так покупаем их. Немцев мы колошматим, не жалеем.

– Как ваш отряд зовется? – спросил Дмитрий Коваленко.

– Отряд «Вперед».

– Постой, постой… Уж не из отряда ли Морского вы, а?

– Ну, положим, так.

– Врешь!… А может, и не врешь, а?…

– Ты меня до конца дослушай, чудак человек… О своем отряде я сказал, давай теперь сравним его с вашим… Население вы грабите, так?

– Вроде так… – опустил голову парень.

– С немцами не воюете… Так?

Парень молча кивнул головой.

– Что же получается? – продолжал Морской. – Немцы наградить вас должны, что не трогаете их, опять же, помогаете им, грабя население, позоря советских партизан.

– Ты брось, подполковник, эти шуточки! – Парень вскочил и схватился за оружие. – Хочешь сказать, мы против своих идем? Да я…

– Опусти наган, – тихо сказал Светлов. – Его против фашистов подымать надо, а не своим грозить…

– Ты прав, подполковник, – тихо проговорил Дмитрий, тяжело опускаясь на скамью. – Пьянствует наш командир… ребят на выпивки подбивает… На днях словаков двух пристрелил, а они говорили перед смертью, что разведчики, что русским помогают…

– Предатель ваш командир, – подтвердил Светлов. – Это проверено… Не понятно только, почему ты сам этого не увидел.

– А черт его знает, почему… Обрадовался, что к своим пришел из плена. Не разглядел, значит… Эх ты, мать честная!…

Морской молчал. Думал, что предпринять. Представлялся случай проникнуть в отряд Лебедя, а может, и разделаться с ним раз и навсегда.

«Этот парень обязательно нам поможет. Нужно идти в отряд и попытаться захватить Лебедя и его помощника. Они одни знают истинные цели отряда. Остальные думают, что они и вправду партизаны. Там много наших людей, бежавших из плена, до чертиков злых на немцев. Они помогут… Но ведь в отряде могут быть и просто бандиты, тогда как?… Чудак человек!… Конечно, риск большой, но… другого выхода нет… Главное – не дать одуматься их командиру… Взять его сразу, раньше, чем он сможет что-то предпринять…

Морской внимательно посмотрел на Коваленко и спросил:

– Что будем делать, Митя?

– Возьмите меня к себе, товарищ подполковник.

– Это дело немудреное. Тут сейчас другой вопрос. Ты уйдешь, значит, а Лебедь будет продолжать творить свои подлости? Разве ж можно это допустить?

– Да ежели ребята узнают, шо командир на немцев робить, воны его с костьми схарчат, – с готовностью ответил Дмитрий.

– Дорогу покажешь?

– Покажу, и помогу вам. Верьте слову.

– Ну, тогда пошли… Постой, я ведь могу попросить в полиции мотоцикл. Подождите меня минуту.

…На «БМВ» с коляской, на которой установили пулемет, выехали из Зазривы. За рулем сидел Морской, сзади примостились на сиденье Ян Чипка и Светлов, Коваленко – в коляске. Дорога вела круто в горы и вековой лес охотно расступался перед людьми, заманивая их в свои владения.

Позади пять километров пути – и вдруг окрик:

– Стой!

На дороге стояли двое с автоматами. Мотоцикл остановился. Коваленко, узнав своих ребят, вылез из коляски и долго говорил о чем-то с ними. Вернувшись к мотоциклу, коротко бросил:

– Поехали! Все в порядке…

Дважды еще останавливали мотоцикл заставы отряда Лебедя, но после недолгих переговоров партизаны ехали дальше.

Неспокойно было на душе у Морского. Он понимал, что малейшая заминка с арестом Лебедя может плохо для них кончиться.

«Эх, опять я, кажется, не так сделал, как надо… снова полез в петлю… Но теперь уж надо идти до конца… И не таких «лебедей» цапали под самым носом у фрица, а тут затужил казак…»

– Скоро сторожка, – предупредил Дмитрий.

– Остановимся метров за триста от нее, – сказал Морской.

– Добре.

Мотоцикл остановился. Вчетвером партизаны неслышно подкатили его метров на двести к высоким кустам. Отсюда как на ладони просматривалась поляна, сторожка и возле нее человек десять вооруженных людей. Они курили, о чем-то переговаривались. Из домика доносились пьяные голоса, вразнобой тянувшие веселую украинскую песню.

Морской сунул в карманы брюк по «лимонке», вставил новую обойму в пистолет, и спрятал его в карман кителя.

– Вы с Яном Чипкой останетесь здесь, – сказал он Светлову. – Держите эту публику на мушке. В случае чего, шпарьте на всю железку… Мы с Дмитрием двинем напрямую к сторожке.

Поправив фуражку, Морской крупными шагами направился к поляне. Следом за ними зашагал Дмитрий.

Под ногами шуршала пожухлая трава, похрустывали мелкие сучки. Пахло смолой, увядшими цветами, разнотравьем. Звенящая тишина повисла в воздухе, и покой царил вокруг.

Но ни Светлова, ни Чипку не могла обмануть тишина. Они знали ей цену и уже много раз слышали, как легко она рвется треском автоматных очередей, грохотом гранат и предсмертными криками умирающих. Тяжелая партизанская жизнь научила их не доверять тишине. С замиранием сердца смотрели партизаны вслед удалявшимся Морскому и Коваленко. Они видели, как из домика вышли несколько человек. Один поднял автомат – и длинная очередь полоснула в темнеющее небо разноцветными огоньками трассирующих пуль. Ян Чипка схватил свой автомат, но Светлов отвел его руку. Потому что Морской все так же спокойно шел к сторожке. Он шагал не спеша, разговаривал с Дмитрием, помахивал тонким прутиком. Было такое впечатление, будто они на прогулке.

Возле домика они остановились, что-то горячо стали доказывать людям, сидевшим на земле. И тут Светлов прильнул к пулемету: он заметил, как два человека схватились за оружие. Лишь огромным усилием воли он сдержался, чтобы не дать очередь над головами столпившихся. Вовремя сдержался. Потому что через минуту Николай увидел, как Морской с несколькими парнями заходят в дом.

А у сторожки в тот момент произошло следующее. Дмитрий представил партизанам Морского, и тот сразу же заявил, что приехал арестовать Лебедя. Некоторые, не дослушав до конца, повскакивали с мест и схватились за оружие. Но Коваленко, коротко объяснив своим дружкам в чем дело, заявил, что подполковнику можно верить:

– С Родины командир, из госбезопасности. Мы обязаны помочь ему…

Партизаны зашумели:

– Убить паразита Лебедя!… Обманул гад!… Хватай его, хлопцы, тягни на расправу!…

– Стоп, брательники! – поднял руку Морской. – Живой он нужен, живой!…

Отстранив всех, Морской первым вошел в дом. За небольшим столом, уставленным бутылками и закуской, сидели пятеро. Все были крепко выпивши.

– Вы арестованы, Лебедь… Сдайте оружие…

Лебедь схватился за пистолет, но Коваленко и его товарищи выбили оружие, скрутили назад руки. Заместителя Лебедя арестовать не удалось: воспользовавшись небольшой заминкой, он сумел скрыться.

Весть об аресте командира быстро разнеслась среди партизан. У сторожки собрался весь отряд. Морской выступил перед партизанами и рассказал, почему было принято решение об аресте Лебедя и роспуске отряда.

– Кто хочет вступить в отряд «Вперед» – милости просим, – сказал он в заключение. – Проверять каждого будем в бою…

На этом закончилась недолгая и бесславная история лжепартизанского отряда. Как же поступили с его бывшим командиром? На допросе в штабе партизанского отряда «Вперед» Лебедь отрицал все обвинения, предъявленные в его адрес, и все время твердил: «С немцами не связан, на них не работал, шпиков не засылал». Посовещавшись, командиры решили, что расстрелять предателя можно в любое время, а нельзя ли использовать его как приманку для разоблачения шпионов, скрывающихся в отряде. Расчет был такой: освободить Лебедя из-под ареста, дать ему возможность общаться с партизанами, не ограничивать его до поры до времени в действиях, но приставить к нему надежных ребят, которые следили бы за каждым его шагом. Так или иначе шпионы попытаются связаться с предателем и таким образом можно будет напасть на их след.

Приняв решение, командиры объявили Лебедю, что он может остаться в отряде как полноправный его боец.

А вскоре произошли события, которые никто не мог предвидеть…

ЗАДАЧА С ДВУМЯ НЕИЗВЕСТНЫМИ

В полдень два карательных батальона неожиданно напали на партизанский лагерь с разных концов леса. После трехчасового боя отряд оторвался от преследования и скрылся в лесу. Но под вечер горы вновь огласились частыми выстрелами и шавкающими разрывами мин. Каратели шли по следам партизан и весь следующий день. Лишь на третьи сутки отряду удалось вырваться из западни, столкнув между собою вражеские батальоны. Партизаны спешно уходили в район хутора Стары Горы.

Днем отряд вслед за разведкой вошел в хутор. Словаки уже знали, что партизаны несколько дней вели бои со швабами и теперь наперебой приглашали их к себе на постой. Женщины накрывали столы, предлагали постирать и заштопать белье, обмундирование бойцов, мужчины вызывались идти в дозоры.

В небольшом домике б центре хутора, где разместились офицеры штаба, хозяйка, сухонькая пожилая словачка с грустными серыми глазами, собирала ужин.

Ждали Морского, который пошел посмотреть, как устроились на ночь партизаны. Разговор не клеился. Саша Олевский полулежал на диване, нервно покусывая тонкую немецкую сигарету. Рядом дремал Светлов. Бобров, устало щуря глаза, рассматривал карту, разложенную на краю стола. Григорьев молча стоял у окна. Отсюда ему было видно, как на противоположной стороне улицы ребятишки окружили Василия Хомутовского, который что-то показывал и объяснял им.

«Учитель бы хороший из него вышел, любит с детьми возиться», – подумал комиссар.

Скрипнула дверь, и в комнату вошел Морской.

– Что это вы, хлопцы, скучаете? – громко сказал он с порога. – Ужин стынет… А ну-ка за еду…

Молча офицеры уселись вокруг стола и также молча принялись за еду. Тишину нарушил комиссар:

– Как же все-таки немцам удалось пронюхать про нас? Кто мог сообщить им наше местонахождение?

Этот вопрос задавали себе многие в отряде. Командиры понимали, что после мощного удара по коммуникациям немцы постараются разыскать отряд и уничтожить его, но не ожидали, что враг так быстро нападет на их след. Невольно приходилось задумываться над тем, что здесь пахнет предательством. Для офицеров штаба эта версия была вполне реальной, ибо шпионы до сих пор находились в отряде.

Морской повернулся в сторону Олевского:

– Это должно быть известно начальнику разведки и особого отдела…

– Не могу я ответить на этот вопрос, – глухо отозвался Олевский. – Человека по фамилии Чередниченко у нас нет. Мы с Костей проверили все списки… Значит, он заброшен под другой фамилией.

– Да, задачка не из легких, посложнее, чем у Шерлока Холмса бывали, – пошутил комиссар.

– Есть какие-либо сообщения о Лебеде? – спросил Морской.

– Ничего особенного… Наедине ни с кем не замечен, никого не выделяет, встречается и разговаривает со многими… Правда, разок видели его с Иваном-баянистом, оба выпивши были…

– Осторожный, гад, – похрустывая огурцом, сказал Морской… – Школу у немцев, видно, не зря проходил… Но должен же он где-нибудь выдать себя?…

В комнату со двора вошла хозяйка и поставила на стол боровичку.

– Не обижайся, мать, но пить мы не будем, – твердо сказал Морской. – Нам не до выпивок сейчас…

Словачка, видимо, по тону угадала отказ и удивленно вскинула брови. Заметив ее недоумение, комиссар объяснил:

– Мы люди военные. Выпьем, а вдруг швабы появятся… Вот и беда. Разобьем фашистов, тогда погуляем…

Женщина улыбнулась и понимающе закивала головой…

* * *

Прошло три дня. Отряд по-прежнему квартировал на хуторе Стары Горы. Он пополнился новыми людьми, среди которых было немало словацких коммунистов.

Утром Морского разбудили голоса, доносившиеся из соседней комнаты. Олевский спрашивал кого-то:

– Почему вы не сообщили об этом немедленно?

– Мы вернулись в лагерь поздно вечером. – Это был голос товарища Йожефа Жежеры, бывшего подполковника словацкой армии, ставшего теперь командиром группы в отряде. Под его началом оказались многие русские партизаны, и Жежера усиленно занялся изучением русского языка.

Быстро одевшись, Морской вышел к товарищам:

– Что случилось, Саша?

– Лебедь…

– Сбежал?

– Считай, что опыт наш не удался, командир. Лебедь засыпался как мародер и простой бандюга.

– Расскажи подробнее.

– Вчера Лебедь с группой Жежеры ходил в соседнее село… Он отлучился ненадолго и пришел выпивши… На обратном пути, когда шли лесом, Лебедь плелся позади всех и вдруг на одном из поворотов тропинки кинулся в кусты. А там крутой склон, и он волчком вниз. Но Жежера тоже не промах. Настиг Лебедя, когда тот не успел еще вскочить на ноги.

– К кому в селе заходил Лебедь?

– К молодайке одной. Сегодня она жаловалась нашим партизанам, что русский гость забрал всю боровичку и золотые часы… По описанию это был Лебедь.

– Крохобор треклятый! – заскрипел зубами Морской. – Шлепнуть его как мародера и делу конец!

– Пить он и раньше пил… Кроме того, стало известно, что в беседах с партизанами он пытался убедить их, что не всякий, мол, приказ выполнять надо, оскорблял командиров, короче, пытался разлагать отряд…

– Вот гад! Вот бандюга! – Морской взволнованно зашагал по комнате. Его не на шутку расстроила утренняя новость. По законам партизанской войны штаб должен расстрелять Лебедя за мародерство без суда и следствия. А это означало, что срывался хорошо задуманный план с приманкой шпионов… – Куда же он бежать собирался? Может, встретиться с кем хотел? Эх, жаль – упустили случай. Но ничего не поделаешь. Придется кончать с Лебедем. Помочь он нам теперь уже ничем не сможет. А предательство его вне всякого сомнения. Ведь точно известно, что немцы завербовали его, бывшего офицера Советской Армии, еще в концлагере. Оттуда перевезли в спецшколу, где он находился два месяца, а потом стал формировать отряд, который получил специальное задание… По всей вероятности, мародерство, грабежи и разбой с целью вызвать недовольство местного населения, подорвать доверие к партизанам и было главной задачей сформированного отряда. Вся недолгая деятельность лжепартизанского отряда подтверждает правильность догадки…

Морской подошел к двери, приоткрыл ее:

– Вестовой!… Командира комендантского взвода ко мне!…

Минуты через три в штаб вошел Федотов:

– Слушаю, товарищ подполковник.

– Хватай Лебедя и доставь в штаб!… Оружие отобрать!… Веди со всеми шмутками… Не пойдет, силком тягни…

– Есть арестовать и доставить в штаб!…

Лебедь вошел в комнату в сопровождении Федотова и автоматчика. Прислонился плечом к стене и вызывающе сказал:

– Кому это пришло в голову арестовать меня?…

– Я приказал, – твердо произнес Морской.

– Не бери на себя слишком много!… Видал я таких командиров!… – кричал Лебедь. – Богуешь?! Тоже мне, главнокомандующий нашелся!… Раз хотел измену пришить – не удалось, теперь опять взялся?!

– В село с группой товарища Жежера ходил? – спокойно спросил Олевский.

– Ну, ходил.

– Боровичку у людей забирал?

– Брал, но не забирал…

– Платил за нее?

– Смеешься, капитан, или всерьез?

– Зачем же смеяться, когда не до смеха?… Отвечай: платил или нет?

– Что я, сумасшедший, платить?! Ее и бесплатно мне за сто лет не выпить…

– А ты знаешь, как это называется? Слыхал такое слово – мародерство? – в упор глядя на него, спросил Морской.

– Ну и что?

– Партизан подбивал не подчиняться командирам, не выполнять их приказы?…

– Послушай, подполковник, брось ловить меня на голый крючок… Хоть бы приманку нацепил…

Олевский сделал паузу и потом решительно спросил:

– Когда был с Жежерой в селе, заходил в крайний дом? Возле леса…

Лебедь пристально посмотрел на капитана, сел против него на стул, закурил.

– Что же ты молчишь? – Капитан внимательно наблюдал за парнем.

В глазах Лебедя при последнем вопросе на какой-то миг промелькнул испуг. Но усилием воли он подавил в себе эту мгновенно проявившуюся слабость и улыбнулся. Только улыбка вышла натянутой, фальшивой.

– Был я в этом доме… Знаешь, капитан, говори прямо, что вам от меня надо…

– Ты часы золотые там взял?

– Неужели я должен отвечать на эти детские вопросы?…

– Положи часы на стол!

– Отстаньте вы от меня!

– Ах ты гад! – вскипел Морской, схватившись за пистолет. – Еще и огрызается! Шлепнуть его, сукиного сына, без волокиты!

– Спокойно, Миша, – глухо обронил Олевский и повторил: – Положи часы на стол!

– Не морочь мне голову, капитан!

– Обыщите его, – приказал Олевский Федотову.

Лебедь рванулся к столу, на котором лежало его оружие:

– Да я вас!…

– Не шебурши! – схватили его за руки Федотов и автоматчик. – Номер не выйдет!

Лебедь попытался вырваться, но, почувствовав, что это ему не под силу, сник.

– Ваша сила…

Федотов стал вытаскивать из его карманов всякую мелочь: расческу, зажигалку, портсигар, золотые часы, кольцо золотое, деньги…

– Эти часы взял в том доме? – Капитан поднес к лицу Лебедя мужские золотые часы.

– Федотов!… Возьмите часы и сейчас же пошлите связного, чтобы он отнес их хозяину… Сколько брал боровички?

– Две бутылки…

Олевский отсчитал несколько крон и подал Федотову:

– Отдадите хозяину вместе с часами. Передайте словакам, что виновный будет наказан.

– Уведите арестованного! – приказал Морской. – Держать под охраной. Позже продолжим допрос…

На повторном допросе Лебедь назвал хозяйку золотого кольца. Ею оказалась уже немолодая женщина, к которой он дважды заходил за боровичкой.

Когда же были заданы вопросы, касающиеся его сотрудничества с немцами, Лебедь вновь стал твердить: «Не знаю… На немцев не работал… Не шейте мне измену…

Лебедь был уверен, что у чекистов нет доказательств его связи с врагом – ни письменных, ни свидетельских, он сам позаботился об этом, потому так упорно отказывался от всех обвинений. А за боровичку и золото расстреливать не станут, попугают немного – тем и кончится.

Но Лебедь ошибся. Помня о гуманности советских законов, запрещающих расстреливать человека без суда, он забыл о том, что чекистский отряд «Вперед» действовал в совершенно особых условиях. Именно эти условия продиктовали тот единственный, беспощадный приговор, который вынесло командование отряда изменнику Родины.

Утром следующего дня за околицей выстроились партизаны. Рядом толпились жители хутора и соседних сел. Конвоиры вывели на поляну Лебедя. Он шел, заложив руки за спину, низко опустив голову, и ветер играл его русым чубом.

Трудно сказать, о чем думал Лебедь в этот момент. Но внимательный взгляд заметил бы, что за минувшую ночь он сильно изменился. Под глазами появились темные круги, резче обозначились морщины на лбу и возле рта.

– Стой!

Лебедь остановился, поднял глаза на партизан. Суровые лица людей выражали осуждение и презрение. И он снова опустил голову на грудь, разглядывая под ногами смятую сапогами траву.

Молча прошли вдоль строя командиры, остановились в центре. Вперед вышел начальник штаба Бобров. Как всегда, чисто выбритый, в аккуратно подогнанной форме, с пистолетом у пояса. Сегодня он был непривычно сумрачен. Негромкий голос майора в наступившей тишине слышали все:

– «Приказ № 31, по отряду «Вперед», 5 октября 1944 года, Чехословакия, хутор Стары Горы…»

Лебедь поднял голову. Казалось, что смысл слов плохо доходил до него.

– «…За разложение… пьянки… оскорбление командования отряда… обман… помощь врагу… Расстрелять».

При последнем слове Лебедь вздрогнул, вскинул голову. Казалось, он хотел сказать что-то, но промолчал.

– Приговор привести в исполнение! – прозвучал приказ.