Текст книги "Самая большая тайна фюрера"

Автор книги: Леонид Млечин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

Вскоре протеже Геринга стал актер и режиссер Густав Грюндгенс. Вокруг него собиралась гомосексуальная публика. Геринг покровительственно говорил артисту, которого поставил во главе прусских государственных театров:

– Ставьте пьесы, которые хотите. Журналистов, которым не понравится премьера, я прикажу арестовать.

Рём чувствовал себя настолько уверенно, что пожелал подчинить себе армию. Этого Гитлер не хотел. Ему не нравилось, что начальник штаба штурмовых отрядов вышел из повиновения. Рём жаловался близкому человеку, что из-за своей уязвимости «полностью попал в руки Гитлера, и это ужасно, потому что я утерял самостоятельность. И это ведь мы собственными руками сделали его таким, каким он стал». Начальник штаба штурмовых отрядов восстал против этой зависимости.

Герман Раушнинг расказывал, как он встретился с Рёмом в ресторане «Кемпински», где начальник штаба СА завтракал. Рём был зол и говорил, что национально-социалистическая революция утратила смысл, при этом он саркастически ухмылялся:

– Снова мы оказались на побегушках у генералов.

Рём выпил несколько бокалов вина. Шрамы на его лице побагровели от возбуждения.

– Адольф стал пижоном, даже фрак на себя напялил. Возится с реакционерами. Старые товарищи ему уже не подходят. Натащил сюда всяких генералов из Восточной Пруссии. Нам не нужно возрождение старой кайзеровской армии. Революционеры мы или нет? Нам нужно что-то совершенно новое, вроде народного ополчения времен Французской революции. Новая дисциплина. Новые организационные принципы. От генералов новых идей не дождешься. Из старых прусских служак не создать революционную армию. Все эти генералы – старые козлы. Новой войны им не выиграть…

«Однажды я заехал в штаб штурмовых отрядов, – вспоминал Эрнст Ханфштенгль. – Я увидел роскошно обставленное помещение: гобелены, дорогие картины, восхитительные хрустальные зеркала, пышные ковры. Выглядело это как публичный дом для миллионеров. Дверь главного зала распахнулась. И оттуда, шатаясь, появился Рём с сигарой в руке».

Рём разразился потоком проклятий и угроз в адрес главной фигуры в военном министерстве генерала Вальтера фон Рейхенау:

– Скажите этому вашему дружку, что он – свинья! А Гитлер на его стороне, и он ничего не делает. Только угрожает мне и штурмовым отрядам. Я это вижу…

Рём приказал своим подчиненным докладывать о «любом враждебном акте в отношении СА». На встрече с руководителями штурмовых отрядов Рём заявил:

– Штурмовики не будут чистить улицы для благородных господ!

Он выхватил нож, который носили все штурмовики, и с размаху всадил его в стол. Он потерял осторожность или переоценил собственные силы. Даже о фюрере Рём отзывался с очевидной долей презрения.

– Гитлер предпочитал деревенских девушек, – рассказывал Эрнст Рём. – Знаете, что ему нравилось? Когда они стояли где-нибудь на поле, нагнувшись, и хорошо обрисовывались их задницы. Ему нравились большие круглые задницы. Такова сексуальная жизнь Гитлера. Ну что за человек!

В июне 1933 года в газетной статье Рём выразил разочарование тем, что штурмовики мало получили от захвата власти:

«Мы одержали важнейшую победу. Но не абсолютную победу!

Рейхсвер защищает границы рейха.

Полиция занимается нарушителями закона.

Штурмовые и охранные отряды, СА и СС, – это третья сила нового государства с особыми задачами. Мы нужны вождю и канцлеру немецкого народа для огромной работы по возрождению страны. Мы – основа создаваемого национально-социалистического государства, за которое они сражались. Мы – носители воли немецкой революции… Мы не позволим германской революции уснуть или остановиться на полпути. Не ради себя, во имя Германии. Коричневая армия – последний призыв нации, последний бастион против коммунизма».

Начальник штаба штурмовых отрядов искал союзников. Вспомнил о Вальтере Штеннесе. Позднее тот рассказывал:

– Рём вдруг обратился к мне и сказал, что ситуация внутри партии становится невыносимой. Он сожалеет, что не во всем разобрался, когда вернулся из Боливии и выступил против меня… Но теперь он предлагает восстановить сотрудничество. Я не доверял тогда Рёму, потому что знал о его дружбе с Гитлером и опасался ловушки. Впоследствии я понял, что он был искренен.

Рём тайно установил контакт с отставным генералом и бывшим канцлером Куртом фон Шляйхером, предложив и ему сотрудничество – против Гитлера. Шляйхер отозвался с большей готовностью, чем Штеннес.

Напряженность между фюрером и Рёмом приобретала все более серьезный характер. Гитлер обладал высоко развитым чувством самосохранения. Избавление от Рёма разом решало слишком много проблем, чтобы Гитлер мог отогнать от себя эту мысль. Врагом Рёма стал и Геринг. Подчиненная ему прусская полиция докладывала Герингу, что Эрнст Рём и руководитель берлинских штурмовиков Карл Эрнст называют его «реакционной свиньей», а его любимую женщину актрису Эмми Зоннеман – «девчонкой». Четырехмиллионная армия штурмовиков действительно представляла опасность как орда, требовавшая своей доли и ненавидевшая тех, кто оказался у власти и получил богатство. Такие, как Геринг, делиться не собирались.

По словам первого начальника гестапо Рудольфа Дильса, ему поручили следить за Рёмом еще в январе 1934 года. Дильс закрыл самодеятельные концлагеря, устроенные СА, представил материалы о диком садизме штурмовиков и процветающем в их рядах гомосексуализме. Один из докладов произвел на Гитлера впечатление. Повернувшись к Герингу, он сказал:

– Эта камарилья вокруг начальника штаба Рёма прогнила насквозь. Вам нужно присмотреться к их делам повнимательнее.

В середине января 1934 года Геринг в сопровождении Дильса приехал к Гитлеру в Оберзальцберг. Отправились гулять. Гитлер заговорил о предателях внутри партии, которые подстрекают рядовых членов партии и штурмовиков, о том, что генерал фон Шляйхер и Грегор Штрассер пытаются вести какие-то дела с Рёмом.

– Это невозможно понять, – сказал Гитлер, – как это Шляйхер и Штрассер, эти архипредатели, смогли выжить!

Когда Гитлер переключился на разговор с кем-то другим, Геринг повернулся к начальнику гестапо:

– Вы поняли, чего желает фюрер? Эти трое должны исчезнуть, и как можно быстрее. Все они предатели. Самый опасный из них – Грегор Штрассер.

Штрассер, судя по всему, выполнял обещание, данное Гитлеру, и политикой не занимался. Он служил капиталистам, с которыми столько лет сражался: занимал пост директора фармацевтического предприятия, принадлежавшего компании «ИГ-Фарбен», и возглавил ассоциацию немецких производителей лекарств. Гитлер его ненавидел. Однако же для маскировки вел хитрую игру. Ему вернули золотой партийный значок. Грегор Штрассер сказал брату, что ему обещан пост в кабинете министров.

Гитлера поддержали его соратники, по разным причинам желавшие покончить с Рёмом. Генрих Гиммлер мечтал выйти из тени штурмовых отрядов и играть самостоятельную роль. Геббельс давно призывал отделаться от Рёма. Геринг рассчитывал на то, что без Рёма он станет человеком номер два после Гитлера.

В апреле 1934 года к слежке за руководством штурмовых отрядов подключили рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера и начальника эсэсовской службы безопасности Рейнхарда Гейдриха. Для аккуратиста и пуриста Гиммлера с его жесткими представлениями о жизни люди вроде Рёма были абсолютно неприемлемы. Особенно приятно ему было расправиться с начальниками, а формально отряды СС все еще подчинялись Рёму.

Эрнст Рём был искренним поклонником Гитлера. Но вместе с тем он был своевольным человеком, который отстаивал исключительное право командовать штурмовиками и ни с кем не хотел делить эту власть. Он считал, что Гитлер должен заниматься политикой и пропагандой, а военные дела поручить ему.

Рём настроил против себя армию, которая вступила в союз с Гитлером против амбициозных штурмовиков. Штурмовики придерживались примитивно социалистических взглядов, требовали расправиться с аристократией, армейской верхушкой и крупной буржуазией. Гитлеру штурмовики больше не были нужны, а нужна была армия. Начальник штаба штурмовых отрядов пребывал в плохом настроении, сильно пил, ругал всех и вся.

5 июня 1934 года Рём провел у Гитлера пять часов. Он ушел в уверенности, что может рассчитывать на фюрера, что они по-прежнему единомышленники и товарищи. Гитлер впоследствии уверял, что дал Рёму взбучку, распекал за скандальное гомосексуальное поведение и велел навести порядок среди штурмовиков, которые затевают «национально-большевистскую революцию».

По словам Гитлера, Рём обещал все исправить и попросил разрешения взять отпуск по причине невралгии. Гитлер разрешил ему отдохнуть на озерах. 7 июня в газетах появилось официальное заявление Рёма:

«Я решил последовать совету врачей и пройти курс лечения, чтобы восстановить силы. Мои обязанности будет исполнять начальник Главного оперативного управления штурмовых отрядов обергруппенфюрер фон Крауссер.

1934 год потребует полной самоотдачи от всех штурмовиков. Тем не менее я рекомендую всем руководителям СА отдохнуть…»

Оставленный на хозяйстве обергруппенфюрер СА Фриц Риттер фон Крауссер, старый соратник Рёма, тоже будет убит во время «ночи длинных ножей». Все штурмовики – четыре с половиной миллиона человек – могли последовать примеру своих начальников. В этом не было ничего неожиданного. Летом СА всегда уходили на каникулы. Необычным был только угрожающий абзац в заявлении Рёма: «Если враги СА тешат себя надеждой, что штурмовые отряды не вернутся после отпуска или что вернутся не все, мы должны развеять их ожидания. Они получат ответ в должное время и в должной форме. СА есть и останутся судьбой Германии».

21 июня Гитлер посетил президента Гинденбурга, уже больного, в его поместье Нойдек. Что именно было сказано между ними, осталось неизвестным. В тот же день фюрер встретился с министром рейхсвера Бломбергом, который как будто бы предупредил канцлера, что армия требует навести порядок в штурмовых отрядах.

Подчиненные рейхсфюрера СС Гиммлера уже составили расстрельный список. За несколько дней все было подготовлено. Гиммлер доверительно предупредил офицеров СС, получивших приглашение от Рёма на круиз по Северному морю, что им не следует принимать приглашение.

25 июня сухопутные войска были приведены в боевую готовность, отпуска офицерам отменили. В тот же день Гиммлер собрал высших руководителей СС и региональных уполномоченных службы безопасности и предупредил, что существует опасность путча штурмовиков, поэтому следует предпринять превентивные меры.

Кляйст отправился в Берлин к командующему сухопутными войсками генералу Вернеру фон Фричу и сказал, что армию и штурмовые отряды натравливают друг на друга. Фрич справился у Рейхенау, известного своими связями с нацистами. Генерал ответил лаконично:

– Возможно, это правда. Но уже поздно.

Генерал-фельдмаршал Эвальд фон Кляйст после войны рассказывал:

«Примерно 24 июня 1934 года я, как старший военачальник в Силезии, был предупрежден начальником Генерального штаба, что штурмовые отряды намерены атаковать армейские части и я должен держать свои войска в боевой готовности. В те дни я получил море различных докладов и сообщений, которые свидетельствовали о подготовке СА к таким действиям.

После обеда 28 июня я позвонил обергруппенфюреру Хайнесу, который стал начальником полиции Бреслау, и попросил его приехать. Я сказал ему в лицо, что знаю о его приготовлениях. Хайнес ответил, что ему известно о принятых мною мерах и он считает, что это рейхсвер готовит атаку на СА. Он привел штурмовые отряды в боевую готовность только для самообороны. Он дал мне слово штурмовика и офицера, что не планировал и не намерен нападать на армейские части».

Ночью Хайнес перезвонил Кляйсту, сказал, что ситуация изменилась. Он выяснил, что не только в Силезии, а и по всему рейху армия готовится подавить мятеж штурмовых отрядов. Он сказал, что утром 29 июня летит в Мюнхен, чтобы поговорить с Рёмом. Кляйст вылетел в Берлин и доложил обо всем командующему сухопутными войсками генерал-полковнику Фричу и начальнику Генерального штаба генералу Беку.

– У меня такое впечатление, – добавил Кляйст, – что какая-то третья сила сталкивает нас – армию и штурмовые отряды.

После войны Кляйст сказал, что имел в виду Гиммлера, поскольку большая часть настораживающей информации поступала именно от него. Генерал-полковник Фрич вызвал генерала Вальтера фон Рейхенау и попросил Кляйста повторить свой доклад.

– Возможно, это и так, – сказал Рейхенау, – но теперь уже поздно.

Генерал Рейхенау был близок к нацистскому руководству и знал, что произойдет в ближайшие дни.

Министр рейхсвера Бломберг опубликовал в «Фёлькишер беобахтер» статью, в которой говорилось: «Армия на стороне Адольфа Гитлера». Но вооруженные силы не вмешивались. Гитлер объяснил генералам:

– Это наше внутрипартийное дело.

29 июня 1934 года в гостях у Риббентропа был Гиммлер. Будущий министр иностранных дел поинтересовался у рейхсфюрера, почему Рём держится так замкнуто.

Генрих Гиммлер пренебрежительно ответил:

– Рём уже мертвец.

Иоахим фон Риббентроп воспринял слова рейхсфюрера СС иносказательно, в том смысле, что политическая карьера Рёма идет к концу…

В девять утра 28 июня 1934 года Гитлер подъехал к ожидавшему его на аэродроме Темпельхоф самолету «Юн-керс-52». Личный пилот Ганс Баур был готов к полету. Вместе с фюрером летели Геринг, адъютант Брюкнер, охранник Шауб в эсэсовской форме и руководитель отдела печати аппарата партии Отто Дитрих. Самолет вылетел в Эссен. Несмотря на сильный дождь, фюрера приветствовала огромная толпа. Гитлер прилетел на свадьбу местного гауляйтера Йозефа Тербовена. Жених был в партийной униформе, невеста в белом платье. Гитлер и Геринг стали свидетелями на бракосочетании.

Среди гостей находился и начальник берлинских штурмовиков Карл Эрнст. Он сам собрался жениться, но на несколько часов отложил церемонию, чтобы присутствовать на торжестве в Эссене. Гитлер позвонил Рёму, который отдыхал в отеле «Ханзельбауэр» над озере Бад-Визее, и попросил его собрать своих подчиненных 30 июня.

Днем Гитлер отправился осматривать заводы Круппа, а Карл Эрнст улетел в Берлин. Руководитель столичной партийной организации Йозеф Геббельс, ненавидевший Рёма, сообщил Гитлеру, что Эрнст и его берлинские штурмовики вовсе не уходят в отпуск, а, напротив, находятся в состоянии боевой готовности.

Генерал Вильгельм Кейтель, командовавший войсками Потсдамского округа, доложил министру рейхсвера, что к нему наведался группенфюрер СА Карл Эрнст и завел разговор о секретных складах оружия, которые плохо охраняются. Он предложил взять их охрану на себя. Кейтель поблагодарил руководителя берлинских штурмовиков, но предложение отклонил. Более того, сразу же распорядился перевести склады в другие места.

Министр Бломберг информировал о поведении группенфюрера СА Эрнста самого фюрера. Гиммлер сказал, что Эрнст предатель, он намерен парализовать жизнь в Берлине, после чего город будет захвачен штурмовиками. Хотя и Гиммлеру, и Геббельсу было известно, что Эрнст, прихватив молодую Жену, отправляется в свадебное путешествие на острова Тенериф и Мадейру и никакая политика в данный момент его не интересует.

Геринг сообщил фюреру, что в Мюнхене штурмовики грузят винтовки в машины. В реальности речь шла о старом оружии, которое передавалось баварской полиции. Мюнхенский гауляйтер Адольф Вагнер предупредил Гитлера, что штурмовики прошли по улицам города с антигитлеровскими лозунгами.

Полицай-президент Ганновера и руководитель местных штурмовых отрядов обергруппенфюрер СА Виктор Лют-це доложил Гитлеру о сомнительных речах, которые произносит Эрнст Рём в узком кругу. На руководителей СА скопилась масса компрометирующего материала. Те ничего особенно и не скрывали. Эдмунд Хайнес завел роман со своим шофером и был страшно доволен.

Кроме того, сотрудникам эсэсовской службы безопасности Рейнхарда Гейдриха не составляло никакого труда заставить самого агента или от его имени написать любое сообщение и положить его в дело. Это была оперативная информация, которую можно было использовать как угодно: отправить в архив, положить в основу разработки или доложить начальству.

На следующий день, 29 июня, в Берлине подразделения полиции, вооруженные пулеметами, оцепили квартал вокруг его дворца. СС и СД привели в состояние боевой готовности. Гиммлер велел начальнику своего штаба Карлу Вольфу явиться вечером с зубной щеткой, бритвенным прибором и сменой белья. Отборное подразделение баварских СС – лейбштандарт «Адольф Гитлер» во главе с Зеппом Дитрихом – и подразделения Эйке «Мертвая голова» в Баварии погрузились на грузовики, предоставленные армией, и двинулись в сторону Бад-Визее. Гейдрих их инструктировал: возможен мятеж среди штурмовиков.

Забеспокоился только Хайнес, руководитель штурмовых отрядов в Силезии. Он прилетел в Баварию и поделился сомнениями с местными штурмовиками. Начальник полиции Мюнхена и командир штурмовых отрядов Верхней Баварии Август Шнайдхубер отправился к гауляйтеру Адольфу Вагнеру. Тот его успокоил.

Эдмунд Хайнес поехал в Бад-Визее и попытался предупредить Эрнста Рёма, но начальник штаба, который расслабился и отдыхал в хорошей компании, ему не поверил. Он полностью доверял Гитлеру. Хайнес прихватил молодого парня и отправился с ним спать.

Гитлер 29 июня провел, инспектируя трудовые лагеря в Вестфалии. Уже зная, что завтра расстреляет своих соратников, он насладился вечером концертом самодеятельности местной организации гитлерюгенда. Уже наступило 30 июня, когда в два часа ночи самолет Гитлера взлетел с аэродрома Хангелар около Бонна. В четыре тридцать часа утра самолет приземлился в Мюнхене.

Личный водитель фюрера Эрих Кемпка рассказывал после войны:

«Ночью прошел легкий дождь, и трава блестела в лучах утреннего солнца. Когда Гитлер спустился, к нему подошли два офицера рейхсвера. Он отвел их в сторону и отдал какой-то приказ. Нас ждали три машины, которые по радио вызвали из гаража Центрального комитета партии. Я обратил внимание на твердость голоса фюрера. Его лицо стало еще более серьезным, чем во время полета.

Я сел за руль. Он распорядился:

– Кемпка, сначала едем в министерство внутренних дел».

Речь шла о баварском министерстве, где Гитлер арестовал начальника мюнхенской полиции обергруппенфюрера СА Августа Шнайдхубера. Он был депутатом рейхстага, руководителем штурмовых отрядов и близким к Рёму человеком. Шнайдхубера расстреляют.

Из Мюнхена поехали на курорт Бад-Визее, где Эрнст Рём и его друзья уже завалились спать после веселой пирушки. Рём собирался ехать в Мюнхен, чтобы встретить фюрера и угостить его вкуснейшими вегетарианскими блюдами. Но фюрера ждали только вечером…

Гитлер сел рядом с водителем. На заднем сиденье устроились Геббельс и Лютце. Когда подъехали, Гитлер прервал молчание:

– Кемпка, подъедем к отелю «Ханзельбауэр», поезжайте потише. Увидите пост охраны штурмовиков, езжайте мимо – прямо к входу в гостиницу. – И после паузы добавил фразу, поразившую его водителя: – Рём намерен совершить переворот.

Вместе с фюрером были Брюкнер, Шауб, Юлиус Шрек, Вернер Лютце, сотрудники криминальной полиции Мюнхена. Все с оружием. Гитлера сопровождали также эсэсовцы из батальона «Мертвая голова», сформированного для службы в первом нацистском концлагере Дахау.

Гитлер первым выскочил из машины. За ним последовали Геббельс, Лютце и военные адъютанты. Из другой машины вылезли полицейские, которых прихватили из Мюнхена. Кемпка развернул машину, чтобы можно было немедленно отъехать, и с пистолетом в руке влетел в отель. В холле он увидел штандартенфюрера Юлиуса Уля, начальника охраны Рёма. Под дулом пистолета Шрек вел его в прачечную, где заперли штурмовиков, охранявших свое начальство. Шрек крикнул Кемпке:

– Быстро! Беги к шефу! Ты ему нужен.

На втором этаже Гитлер как раз выходил из спальни Рёма. Двое полицейских появились из комнаты напротив, где Хайнеса нашли в постели с восемнадцатилетним обергруппенфюрером СА. Полицейский доложил Гитлеру:

– Мой фюрер, начальник полиции Бреслау отказывается одеваться.

Гитлер вошел в комнату обергруппенфюрера Хайнеса и заорал:

– Хайнес, если не оденетесь в течение пяти минут, я прикажу вас расстрелять прямо здесь!

Хайнеса вывели, перед ним семенил растрепанный юноша.

– В прачечную! – приказал Шрек.

К Рёму Гитлер вошел сам, в руке у него был хлыст. За его спиной стояли двое полицейских с пистолетами в руках. Фюрер сказал своему соратнику и министру:

– Рём, вы арестованы.

Тот никак не мог проснуться. Ему дали возможность одеться. Рём вышел из своей комнаты в голубом костюме и с сигарой во рту. Гитлер посмотрел на него, но ничего не сказал. Двое полицейских сопроводили начальника штаба штурмовых отрядов вниз, где он рухнул в кресло и потребовал кофе.

Руководители штурмовых отрядов отсыпались после попойки. Никто не сопротивлялся. Гитлер каждому задавал вопрос:

– Вы участвуете в заговоре Рёма?

Все отвечали «нет», но это им не помогло, всех арестовали.

Спасся только врач Рёма группенфюрер СА Кеттерер, который вышел из своей комнаты вместе с женой. Лютце шепнул о нем фюреру доброе слово. Гитлер подал ему и его жене руку и предложил покинуть гостиницу…

Гитлер приказал Юлиусу Шреку раздобыть автобус и отправить арестованных в Мюнхен. И вдруг появился грузовик! Он был наполнен вооруженными штурмовиками, которые заполнили двор. Кемпка подумал: сейчас начнется стрельба. Это была хорошо вооруженная личная охрана Рёма. Но они не знали, что делать, потому что их командир штандартенфюрер СА Юлиус Уль уже был арестован. Но и уезжать они не собирались. Стояли с автоматами в руках.

К штурмфюреру СА, старшему из штурмовиков, подошел Гитлер и приказал:

– Немедленно возвращайтесь в Мюнхен. Если по дороге вас остановят СС, сдайте оружие без сопротивления.

Они нехотя уселись в машину. Но в какой-то момент остановились и опять взялись за оружие. Жизнь Гитлера висела на волоске. Но без командиров штурмовики оказались просто стадом баранов…

В ресторане Эрнст Рём пил уже третью чашку кофе. Он, видимо, не мог понять, что происходит. Он молча сел в машину, которая отвезла его в тюрьму, из которой он уже не выйдет.

В пять часов вечера по приказу Гитлера начались расстрелы руководителей штурмовиков. Это делали эсэсовцы из отрядов «Мертвая голова», руководил ими Зепп Дитрих. Шестерых прикончили в тюрьме. Расстреливали и в казармах СС.

Машину Карла Эрнста эсэсовцы остановили около Бремена. Говорят, что он принял это за розыгрыш и хохотал. Его отвезли в Берлин и там казнили.

В тот же день в десять вечера Гитлер вернулся в столицу. Геринг и Гиммлер ждали его со списком будущих жертв, который открывался именами бывших генералов Шляйхера и Бредова.

Эрнста Рёма поместили в тюрьму Штадельгейм. К нему отправили двух эсэсовцев из охраны концлагеря Дахау – Теодора Эйке и Михаэля Липперта. Гитлер просил дать Рёму возможность достойно уйти из жизни.

Начальник тюрьмы Штадельгейм рассказал, как все это происходило:

«В воскресенье, 1 июля, приехали двое эсэсовцев и потребовали, чтобы их провели к Рёму. Это было 9.30 утра. Цинк, который дежурил, отказал им. Они пытались проложить себе дорогу, но Цинк вызвал наряд полиции и поставил в известность начальника тюрьмы. Несколько часов путем телефонных переговоров проверялись их полномочия, звонили даже в имперскую канцелярию. Когда стало ясно, что двое эсэсовцев имеют личный приказ Гитлера, их отвели к Рёму в новое здание.

Они дали Рёму браунинг, однако тот потребовал разговора с Гитлером. Они велели ему застрелиться. Если не подчинится, они вернутся через десять минут и прикончат его…

Когда время вышло и они вошли в камеру, Рём стоял без рубашки. Один из них прямо от двери выстрелил в него. Рём рухнул. Он еще был жив, и его прикончили выстрелом в упор. Пуля прошла через его тело и застряла в полу камеры».

Застрелил Рёма Теодор Эйке. Он слыл редкостным бандитом даже среди нацистов. За преступления против товарищей по собственной партии его объявляли душевнобольным, исключали из СС, но потом возвращали, потому что Гиммлер нуждался в патологических садистах. Убийство Рёма сильно помогло ему в карьере. Теодор Эйке получил звание обергруппенфюрера и возглавил управление концлагерей в Главном административно-хозяйственном управлении СС, а в 1939 году был назначен командиром дивизии войск СС «Мертвая голова».

По просьбе Гитлера пресс-секретарь правительства Вальтер Функ позвонил президенту Гинденбургу и сообщил, что поднятый Рёмом мятеж подавлен. Гинденбург заметил:

– Тот, кто хочет творить историю, не должен бояться пролить кровь.

2 июля Гитлер получил от президента Гинденбурга, который в силу состояния здоровья уже, видимо, не совсем точно оценивал происходящее, приветственную телеграмму: «Ваше решительное и мужественное вмешательство подавило в зародыше все предательские интриги. Вы спасли немецкий народ от серьезной опасности, поэтому я выражаю вам свою искреннюю благодарность».

Стране нужно было объяснить «ночь длинных ножей». 1 июля, когда расстрелы еще продолжались, Геббельс произнес по радио длинную речь. Он высоко оценил умение фюрера провести такую операцию:

– Фюрер вновь, как это уже происходило в сложнейших ситуациях, действовал в соответствии со своим давним принципом – говорить только то, что должно быть сказано, только тем, кто должен это знать, и тогда, когда это следует сказать.

Геббельс долго разглагольствовал о «предателях и саботажниках, которых фюрер призвал к порядку» и одной фразой сформулировал главное:

– Командование штурмовых отрядов вело себя так, что все руководство партии могло быть заподозрено в позорном и аномальном сексуальном поведении.

В воскресенье днем Гитлер устроил в имперской канцелярии встречу старых нацистов. Пригласил ветеранов движения, угощал их чаем и пирожными. Он хотел показать, что для партии ничего не изменилось, наказаны только те, кто этого заслуживает.

3 июля Гитлер провел внеочередное заседание правительства. Он сообщил своим министрам, что «клика Рёма пыталась его откровенно шантажировать». Гитлер заявил, что судьба Рёма должна объяснить всем – «каждый, кто будет выступать против существующего режима, рискует своей головой».

Министр рейхсвера Бломберг поздравил фюрера с успешной акцией. Ни один из министров не осудил расстрелы без суда и следствия. Правительство одобрило действия канцлера, как необходимые для «защиты государства». Выступая в рейхстаге 13 июля, Гитлер сказал, что Рём собирался его убить и поручил это начальнику своей охраны штандартенфюреру СА Юлиусу Улю. Он сказал, что были расстреляны семьдесят четыре человека и трое покончили с собой.

На заседании правительства отсутствовал только вице-канцлер Франц фон Папен. Он встретился с Гитлером один на один и подал прошение об отставке (25 июля Папен будет назначен послом в Австрии).

3 июля Гитлер улетел в Восточную Пруссию, чтобы встретиться с президентом.

13 августа в рейхстаге Гитлер произнес большую речь. Он говорил об опасных интригах Рёма, который наладил контакты с генералом Шляйхером с помощью продажного и бесчестного посредника Вернера фон Альвенслебена.

Утром 2 августа 1934 года Гинденбург скончался. Предупрежденный врачами, Гитлер прилетел в Нойдек накануне, 1 августа.

В тот же день, не дожидаясь кончины Гинденбурга, Адольф Гитлер предложил правительству принять новый закон о главе государства. Гитлер становится «фюрером и рейхсканцлером» и принимает на себя все обязанности имперского президента, включая главную – должность главнокомандующего вооруженными силами. Все государственные служащие, включая военных, должны присягнуть ему на верность.

Сразу после смерти Гинденбурга Гитлер назначил на 19 августа общенациональный референдум относительно отмены поста президента и передачи всех полномочий ему. Восемьдесят четыре процента участвовавших в референдуме проголосовали за. Полмиллиона немцев были против.

Отныне Гитлера следовало именовать так: «фюрер и рейхсканцлер». 26 июня 1943 года руководитель имперской канцелярии статс-секретарь Ганс Ламмерс сделал разъяснение: отныне Гитлера надо именовать просто фюрером. 27 августа все высшие государственные служащие принесли Гитлеру присягу на верность.

По всей стране полиция и СС продолжали большую чистку: Гитлер устранял всех, кто мог представлять для него угрозу. Расстреливали в помещении гестапо или в эсэсовских казармах в Лихтерфельде.

Бывший главный соперник фюрера внутри партии Грегор Штрассер обедал у себя дома, когда пятеро гестаповцев попросили пройти вместе с ним в его кабинет, который они хотели обыскать. Его отвезли в гестапо, где поместили в одиночку. В камере его и застрелили. 7 июля вдова получила урну с его прахом с надписью: «Грегор Штрассер, родился 30 мая 1892 года, умер 30 июня 1934 года в здании гестапо в Берлине». Вдове запретили говорить о смерти мужа, официально он совершил самоубийство.

Эсэсовцы ворвались в дом вице-канцлера Франца фон Папена и застрелили его секретаршу, остальных его сотрудников арестовали. Застрелили журналиста Эдгара Юнга, который писал речи Папену, и его пресс-атташе фон Бозе. Сам Папен уцелел толко потому, что эсэсовцы не решились убить действующего члена правительства.

Уничтожили чиновников прусского министерства внутренних дел и мюнхенской полиции, которые могли знать что-то о Гитлере. Эриха Клаузенера, бывшего начальника отдела полиции в прусском министерстве внутренних дел, убили в собственном кабинете, неловко инсценировав самоубийство. Двое из юристов, к которым часто обращался Эрнст Рём, были арестованы, но жизнь им сохранили, а третий из них по наивности отказался открыть свой сейф и был немедленно застрелен.

Вильгельм Кюльц стал министром внутренних дел Германии в 1926 году. Он считал Гитлера опасным и, став министром, ознакомился с военным делом ефрейтора Гитлера. Поэтому бывшего министра в конце 1934 года посадили за решетку без обвинения – на всякий случай.

Карл Центер был далек от политики, он владел рестораном «Колокольчик. Нюрнбергские жареные колбаски». У него собирались видные нацисты, в первую очередь Эдмунд Хайнес. Здесь бывал и Гитлер. Комната наверху была зарезервирована для частных развлечений нацистской верхушки. Иногда их обслуживал сам хозяин, тоже гомосексуалист, так что он слышал все разговоры. Поэтому умер не своей смертью. Расстреляли музыкального критика газеты «Мюнхенер нойсте нахрихтен» Вильгельма Шмидта, которого эсэсовцы приняли за кого-то другого. Застрелили двадцатипятилетнего мюнхенского художника, который ездил с Рёмом в Боливию. Любовь у них не получилась, но два года они провели вместе.