Текст книги "Самая большая тайна фюрера"

Автор книги: Леонид Млечин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

Геббельс записал в дневнике: «Фюрер вернулся менее чем через полчаса. Все кончилось провалом. Он ничего не добился. Папен остается канцлером, а фюрер должен удовольствоваться постом вице-канцлера… Первый раунд проигран».

Адольф Гитлер покинул президентский дворец в гневе и ночью вернулся в свой альпийский дом. Он чувствовал себя униженным и жаждал мщения. Штурмовики, вдохновленные победой на выборах, были уверены, что власть у них в руках, и требовали хлебных мест. Опасаясь недовольства и бунта, Гитлер отправил штурмовые отряды в двухнедельный отпуск.

7 сентября Гитлер, выступая в Мюнхене, сказал:

– У меня есть очевидное преимущество над моим главным соперником. Имперскому президенту восемьдесят пять лет, а мне сорок три, и мой голос звучит над всей Германией, как колокол.

На следующий день Гитлер образовал в центральном аппарате партии военно-политический отдел. Заведующим поставил отставного генерала фон Эппа, утопившего в крови баварскую революцию.

12 сентября депутаты-коммунисты в рейхстаге предложили вынести правительству вотум недоверия. Гитлер руководил своей фракцией из кафе «Кайзерхоф». Он решил наказать Папена и заодно продемонстрировать президенту страны свою силу. Он велел депутатам-нацистам поддержать коммунистов. За вотум недоверия правительству проголосовали пятьсот двенадцать депутатов. Канцлера поддержали всего сорок два депутата. Папен пытался предупредить унизительное для него голосование декретом о роспуске рейхстага, но председательствующий Геринг просто не дал ему слова. Папен сообщил о роспуске рейхстага по радио. Новые выборы назначили на 6 ноября.

Папен решил пойти на новые выборы в надежде, что нацисты проиграют и сделаются сговорчивее. Отказ президента назначить Гитлера канцлером было сильным ударом для гитлеровской партии. Нацисты были уверены, что уже победили, и рассчитывали на дивиденды. Разочарование было очень сильным и опасным для партии. Вот почему Грегор Штрассер, видная среди нацистов фигура, был сторонником участия в правительстве.

Гитлер выступал каждый день, переезжая из города в город. Однако пик его популярности был пройден. К тому же партийный аппарат израсходовал все ресурсы и остался без денег. Правящие круги стали опасаться необузданности нацистов. Выборы оказались для партии неудачными. Нацисты потеряли два миллиона избирателей и тридцать четыре мандата, но остались самой крупной партией в рейхстаге. Коммунисты, наоборот, завоевали дополнительно одиннадцать мест.

За несколько дней до выборов, 2 ноября, берлинские рабочие-транспортники устроили забастовку, которую поддержали оба столичных горкома – и нацистов, и коммунистов. В окружении президента были сильно встревожены. Перед ними замаячил призрак гражданской войны, в которой коммунисты и нацисты совместно свергают республику.

Но и Франц фон Папен не решил свои проблемы. Новый состав рейхстага тоже не поддержал Папена, который вновь пригласил Гитлера войти в состав правительства в роли вице-канцлера. Гитлер не хотел входить в правительство в качестве младшего партнера. Президент Гинденбург дважды – 19 и 21 ноября – принимал Гитлера и сопровождавшего его Геринга.

«Если бы только эти два человека, президент и фюрер, могли бы пожать друг другу руки, германская революция была бы спасена», – записывал в дневнике Геббельс.

Гинденбург впервые заговорил о возможности поручить Гитлеру сформировать правительство. Но выставил одно условие: кабинет должен опираться на большинство в рейхстаге. При том раскладе депутатских мест требование было невыполнимо: социал-демократы, коммунисты и многие центристы ни при каких условиях не собирались поддерживать нацистскую партию.

Гитлер предложил Гинденбургу продолжить прежнюю практику: его правительство тоже будет проводить необходимые решения президентскими указами. По поручению Гинденбурга фюреру ответил глава президентской канцелярии Отто Мейснер: «Президент не может не опасаться, что в подобной ситуации кабинет министров под Вашим руководством быстро превратится в партийную диктатуру и окажется в конфликте с народом».

Министр рейхсвера Курт фон Шляйхер уговорил Гинденбурга сместить Папена и поручить правительство ему, Шляйхеру. Генерал отправил к Гитлеру свое доверенное лицо – подполковника Ойгена Отта с предложением объединить усилия. Они встретились в гостинице «Цум элефантен». Гитлер ответил, что не станет сотрудничать со Шляйхером.

2 декабря 1932 года оставной генерал-лейтенант Курт фон Шляйхер стал фактически последним канцлером Веймарской республики. Шляйхер не был таким же реакционером, как Папен. Генерал разумно полагал, что в современном обществе правительство не может действовать, не имея поддержки общества. Он находился под влиянием молодых интеллектуалов, которые считали, что Германия должна избежать и западного капитализма, и советского коммунизма и избрать третий путь.

Шляйхер намеревался проводить более социально направленную политику и привлечь на свою сторону широкие массы, обещав борьбу с безработицей. Выступая по радио, он обнародовал программу создания рабочих мест и назначил имперского уполномоченного по борьбе с безработицей. Но профсоюзы не стали его поддерживать, потому что против генерала выступили социал-демократы.

Шляйхер пытался сформировать коалицию из националистов, католиков, социал-демократов и сторонников Грегора Штрассера, которых считал умеренной фракцией нацистов. 3 декабря генерал принял Штрассера и предложил ему пост вице-канцлера и главы правительства Пруссии. Шляйхер рассчитывал, что за Грегором Штрассером последует как минимум шестьдесят нацистов-депутатов, которые поддержат его правительство.

Некоторые депутаты-нацисты были готовы последовать за Штрассером. Тем более на местных выборах в Тюрингии 5 декабря 1932 года потери нацистов были катастрофическими: они лишились сорока процентов голосов. Видные нацисты полагали, что надо хватать предложенные посты, пока партия не потеряла все.

Но Гитлер был категорически против вступления в кабинет Шляйхера.

Между ними давно существовало нечто вроде соперничества. Экономическое положение Германии улучшалось, и пророчества грядущей катастрофы не так действовали на аудиторию. Выборы показывали, что нацистам стоит искать поддержки не среди рабочего класса, а в деревне и среди мелкой буржуазии. На этих избирателей и делал ставку Гитлер. Но в Берлине ситуация складывалась иначе. Здесь нацисты сражались за голоса рабочих. Поэтому тональность пропаганды была иной, социалистической и революционной. Тут и столкнулись Гитлер и Штрассер. Но внутри партии Штрассер не мог противостоять Гитлеру, который распределял депутатские мандаты и министерские посты в земельных кабинетах.

После разговора на повышенных тонах 8 декабря Штрассер написал Гитлеру заявление об уходе. Он собрал в здании рейхстага своих недавних подчиненных – инспекторов организационного отдела центрального аппарата партии. Гауляйтер Шлезвиг-Гольштейна Хинрих Лозе записал слова Штрассера:

– Как минимум с августа, со времени первых встреч с Папеном, Шляйхером и Гинденбургом, политика фюрера стала непонятной. Понятно только одно – он желает стать рейхсканцлером. Но он должен осознать очевидный факт, что никто не намерен ему этот пост давать и в ближайшем будущем ситуация не изменится. А в результате наше движение находится в состоянии стресса, который подрывает единство рядов. Мы не можем себе позволить заставлять штурмовиков и рядовых членов партии ждать до бесконечности.

Есть два пути выхода из кризиса – законный и незаконный. Я готов идти по любому пути. Но я отказываюсь ждать, когда фюрера сделают рейхсканцлером, потому что к тому времени наше движение развалится. Фюрер должен был принять предложенный Гинденбургом в августе пост вице-канцлера. Войдя в правительство, фюрер должен был объяснить партнерам по коалиции, что восстановление Германии возможно только на базе национально-социалистических идей. Если бы вице-канцлеру Гитлеру это не удалось, он мог бы подать в отставку, что привело бы к крушению правительства…

Что касается личного аспекта, – продолжал Штрассер, – то мне известны интриги, которые ведутся в окружении фюрера и выливаются в оскорбления. Я этого терпеть не намерен. Мне время от времени нужно встретиться и поговорить с фюрером – по личным и официальным делам. Если я приезжаю в отель «Кайзерхоф» в Берлине или в Коричневый дом в Мюнхене, я застаю там одних и тех же людей. Но никаких деловых вопросов я решить не в состоянии. Я не собираюсь вставать в очередь за Герингом, Геббельсом и Рёмом. Если их приглашают к фюреру, то, полагаю, и меня могли бы почтить приглашением. Но фюрер ни разу меня не пригласил. Я рассматриваю это как личное унижение, которого я не заслуживаю и более не намерен терпеть. Силы и нервы мои на пределе. Я подал в отставку со всех партийных должностей и уезжаю в горы восстанавливать здоровье. А вас я прошу продолжать исполнять свой долг…

Выступление Штрассера произвело впечатление на партийных работников. Инспектор орготдела партии по Нижней Саксонии Бернгард Руст (вскоре он получит пост министра) сообщил Гитлеру, что было сказано в его адрес. Фюрер не собирался оставлять последнее слово за своим соперником и распорядился собрать партработников в полдень в «Кайзерхофе».

– Я думал, Грегор Штрассер умнее, – сказал Гитлер. – Я поражен позицией, которую он занял, и еще больше удивлен тем, что после двенадцати лет знакомства и совместной партийной работы он не счел необходимым обсудить все это со мной.

Он говорит, что я должен был принять пост вице-канцлера. Но Грегору Штрассеру прекрасно известно, что ни фон Папен, ни фон Шляйхер не являются национальными социалистами. Чтобы не выглядеть предателем, я должен был бы постоянно протестовать против политики главы правительства, выдвигать требования, которые бы отвергались. И господин фон Папен с улыбкой на устах сказал бы мне: «Прошу прощения, господин Гитлер, но я рейхсканцлер и глава правительства. Если мой политический курс вас не устраивает, вы можете уйти». И что бы из этого вышло? Они бы показали стране, что Гитлер и его товарищи ничего не могут добиться! И тогда партия и избиратели повернулись бы к нам спиной, наше движение бы развалилось.

Незаконный путь завоевания власти еще опаснее, – продолжал Гитлер. – Никто не посмеет сказать, что мне не хватит мужества совершить переворот, а если понадобится, то и кровавую революцию. Я доказал это в Мюнхене в 1923 году. Господину Штрассеру это известно: он там был. Так вот, наши отряды не имеют оружия, а если кто-то и запасся оружием – против моей воли и об этом ничего не известно, – то все равно не выстоит против полиции и рейхсвера. Генерал фон Рейхенау сказал мне недавно: «Господин Гитлер, солдаты рейхсвера принесли присягу и подчиняются президенту страны. Если ваши отряды нарушат закон, рейхсвер будет в них стрелять, хотя наши сердца обольются кровью. Когда вы станете президентом и рейхсвер присягнет вам, то мы будем подчиняться вашим приказам и стрелять во врагов государства»…

Грегор Штрассер не решился поднять мятеж против Адольфа Гитлера. Он просто капитулировал и ушел из политики. Но скандал был громким.

8 декабря 1932 года актриса и режиссер Лени Рифеншталь была на концерте и возвращалась домой по Вильгельмштрассе. Она писала в своих воспоминаниях: «Я услышала выкрики продавцов газет: «Грегор Штрассер покидает Гитлера!», «Конец НСДАП!», «Звезда Гитлера закатилась!». Я набрала газет и села в холле гостиницы «Кайзерхоф», чтобы прочитать сенсационные сообщения. То, что писалось в газетах, было для Гитлера крайне унизительно. Еще месяц назад в Мюнхене я видела Гитлера, уверенного в победе, а теперь я узнаю о крушении его надежд».

Адъютант фюрера Вильгельм Брюкнер увидел Лени Рифеншталь и предупредил Гитлера. Ее пригласили в апартаменты фюрера на бельэтаже. Лицо у него было блеклое, волосы нависли на лоб, покрытый каплями пота. Затем его как прорвало:

– Эти предатели, эти трусы – и это незадолго до окончательной победы! – это дурачье – тринадцать лет мы боролись, вкалывали, отдавали все, пережили тяжелейшие кризисы, и вот у самой цели – предательство!

Фюрер забегал из угла в угол, остановился, схватился за голову и, как бы разговаривая с самим собой, простонал:

– Если партия развалится, я должен покончить с собой. После паузы продолжил:

– Но пока рядом есть такие люди, как Гесс и Геринг, мне нельзя этого делать. Я не могу оставить их в беде, как не могу покинуть и многих других верных товарищей. Мы продолжим борьбу, даже если нам снова придется начинать с нуля…

9 декабря от имени Гитлера партия сделала сообщение для печати: «Товарищ Штрассер с разрешения фюрера взял трехнедельный отпуск по состоянию здоровья. Все слухи и спекуляции, связанные с этим событием, неверны и лишены оснований».

Грегор Штрассер занимал пост секретаря партии по оргвопросам. Гитлер переподчинил аппарат себе. Фюрер ничего не забыл и ничего не простил. Помощник Штрассера Пауль Шульц вспоминал пророческие слова своего начальника:

– Рано или поздно Гитлер нас убьет. Своей смертью мы не умрем.

Но Штрассер и пальцем не пошевелил, чтобы спасти себя. Все-таки они все недооценивали Гитлера…

Генерал Шляйхер считался мастером интриги, и он действовал довольно ловко. Но в те месяцы Франц фон Папен его опередил. Он мечтал не только вернуться к власти, но и отомстить Шляйхеру. И неизвестно, какое чувство было сильнее.

4 января 1933 года Гитлер отправился в Детмольд, главный город небольшой земли Липпе, где началась избирательная кампания. В конце 1932 года партия несла потери, избиратели уходили к коммунистам и националистам. Люди покидали партию, финансовое положение нацистов ухудшилось. Наверное, для Гитлера это были худшие дни. Казалось, дело проиграно. Он был в отчаянии и не покидал своего укрытия в отеле «Кайзерхоф».

И тут пришло спасение в лице Папена, которого сжигали амбиции и ненависть к генералу Шляйхеру. Он сделал все, чтобы нацисты пришли к власти. Через экономического советника фюрера Вильгельма Кепплера и Курта фон Шредера, кельнского банкира и члена партии, он наладил контакты с Гитлером.

4 января 1933 года Гитлер, Гесс, Гиммлер и Кепплер приехали к банкиру Шредеру домой. Уединились втроем – Гитлер, Папен и Шрёдер. Говорили два часа. Остальные сидели в соседней комнате и ждали: договорятся или нет. Папен предложил сделку: он поможет Гитлеру стать канцлером, если фюрер готов поделиться властью и они будут править страной вдвоем. Гитлера предложение устроило.

В тот же день, 4 января 1933 года, президент Гинденбург принял Грегора Штрассера. Его привел канцлер Шляйхер. Он не терял надежду с помощью Грегора Штрассера привлечь в правительство нацистов. Гинденбургу Штрассер понравился больше, чем Гитлер. Но из этого ничего не вышло. Партия шла за Гитлером. Штрассер уже был полководцем без армии. Да и дни Шляйхера на посту канцлера были сочтены^

Эфемерность положения Курта фон Шляйхера проявилась в том, что фон Папен, отправленный в отставку, продолжал жить в имперской канцелярии, а Шляйхер руководил правительством из своего прежнего кабинета в министерстве рейхсвера. Социал-демократы отказались войти в правящую коалицию и поддержать Шляйхера. Им тоже не хватило дальновидности. Социал-демократы считали, что президент именно им должен поручить сформировать однородное правительство.

Теперь уже Франц фон Папен мог сквитаться со свалившим его Шляйхером. Ему оставалось только убедить президента, что Гитлер вполне способен сформировать правительство и что фюрер не так страшен, им можно манипулировать. Папен методично доказывал Гинденбургу, что Гитлер ослаблен неудачей на выборах и разбродом в партии. В правительстве, где нацисты получат всего несколько постов, Гитлер будет связан по рукам и ногам.

Папен довольно говорил своим друзьям о фюрере:

– Вы будете удивлены. Мы его наняли.

Теперь уже историки твердо знают, что прихода Гитлера к власти можно было избежать. Он не был, как принято считать, логическим следствием немецкой истории со времен Средневековья, Мартина Лютера, Фридриха Великого, прусского милитаризма и так далее. Куда важнее традиций было то, что Гитлера поддержало множество влиятельных людей – Гугенберг, Гинденбург, Папен, Шляйхер. Они, руководствуясь собственными политическими интересами, помогли ему вскарабкаться на вершину. И сильно промахнулись, сами вырыв себе могилы. Решительное сопротивление демократических сил выбросило бы Гитлера из политики. Но произошло иначе…

9 января 1933 года Франц фон Папен пришел к президенту с готовым решением. Он сказал, что способен привлечь нацистов в правительство на разумных условиях. Такое правительство будет, наконец, пользоваться необходимой поддержкой в рейхстаге и сможет нормально работать. Гитлер получит пост канцлера, но кабинет будет коалиционным, сам Папен станет вторым человеком в правительстве и будет сдерживать фюрера.

Это предложение поддержали люди, которым Гинденбург доверял, – его друзья, прусские землевладельцы, и его собственный сын полковник Оскар фон Гинденбург. 15 декабря 1932 года, выступая по радио, канцлер Шляйхер дал понять, что будет менее уступчивым в отношении аграрных лоббистов, чем его предшественник Папен. Друзья и соседи Гинденбурга, крупные землевладельцы, забеспокоились. Они называли Шляйхера «аграрным большевиком».

Число занятых сельским трудом в Германии неуклонно сокращалось, но по-прежнему тринадцать миллионов немцев зарабатывали на жизнь в сельском хозяйстве. Крестьяне составляли важный избирательный сегмент для всех партий – кроме социал-демократической и коммунистической, которые не сумели предложить привлекательной аграрной программы. Аграрное лобби добивалось от правительства списания долгов и защиты от конкурентов. Таможенные пошлины на ввозимые из-за границы товары казались им недостаточными, они требовали квотирования сельскохозяйственного импорта. Правительство Шляйхера шло на это неохотно, в результате превратив влиятельное аграрное лобби в противников республики. Они давили на президента Гинденбурга, требуя, чтобы он поручил дело Гитлеру.

Крупные промышленники тоже испугались успеха коммунистов на*ноябрьских выборах 1932 года. Им тоже не понравилась линия нового канцлера Курта фон Шляйхера, который в радиообращении назвал себя «социально мыслящим генералом», то есть объяснил, что намерен искать поддержки не только у правых. Люди, чье мнение было весомым для президента, настойчиво рекомендовали Гинденбургу пригласить нацистов в правительство.

Судьба Германии решалась в доме человека, который через несколько лет прилетит в Москву, чтобы подписать знаменитый пакт с Молотовым. Секретные переговоры об условиях, на которых вождь национально-социалистической немецкой рабочей партии Адольф Гитлер получал право сформировать правительство, в первые недели тридцать третьего шли в берлинском пригороде Далем в особняке Иоахима Ульриха Фридриха Вилли фон Риббентропа, торговца винами. Гитлер приезжал тайно, проходил в дом через сад, чтобы его никто не видел.

Дворянская приставка к фамилии хозяина дома была не наследственной, а благоприобретенной. В 1925 году его усыновила бездетная тетка, и он получил право именоваться фон Риббентропом. Во время войны обер-лейтенант Риббентроп был ранен и получил Железный крест первого класса. В конце войны его отправили в Турцию в качестве представителя военного министерства заниматься поставками военной техники. После войны Риббентроп занялся бизнесом. Используя свои знакомства в Англии и Канаде, импортировал спиртные напитки. Его бизнес расцвел после женитьбы на дочери владельца крупнейшей в Германии фирмы по торговле шампанским.

В августе 1932 года руководитель берлинских штурмовых отрядов граф фон Хельдорф познакомил его с Гитлером. Фюрер произвел на торговца винами сильнейшее впечатление. Риббентроп тут же вступил в партию.

Переговоры с Гитлером от имени президента Германии Гинденбурга вели его сын Оскар, служивший у отца военным адъютантом, и Франц фон Папен. Риббентроп оказался идеальным посредником – с одной стороны, фанатичный поклонник Гитлера, с другой – старый друг Франца фон Папена. В Первую мировую они вместе воевали в 12-м гусарском полку.

Франц фон Папен служил в рейхсвере, перед Первой мировой его отправили военным атташе в Соединенные Штаты. В 1915 году американцы выслали его из страны, и он пошел на фронт. После войны стал депутатом… Старое знакомство с Папеном пригодилось. Риббентроп проявил обходительность, некоторое дипломатическое искусство и способствовал успеху тайных переговоров.

20 января 1933 года нацисты и коммунисты провели в рейхстаге антиправительственную резолюцию. Это было совместным ударом по Шляйхеру. В тот же день Франц фон Папен, прибыв к Гинденбургу, ясно высказался за предоставление Гитлеру поста канцлера при гарантиях, что правительство не будет однопартийным. Сын президента Оскар фон Гинденбург поддержал эту идею.

22 января в доме Риббентропа Гинденбург-младший и руководитель президентской канцелярии в ранге статс-секретаря Отто Мейснер встретились с Гитлером. Все участники встречи проявили себя большими конспираторами. Оскар Гинденбург и Мейснер для маскировки отправились в оперу. Через несколько минут после начала последнего акта они незаметно покинули свою ложу и на такси помчались в Далем. Гитлер выступал перед штурмовиками по случаю третьей годовщины смерти Хорста Весселя. Он приехал к Риббентропу вместе с Герингом. Франц фон Папен, в свою очередь, участвовал в демонстрации «Стального шлема» и исчез так же незаметно.

Фюрер произнес обычную речь – только он способен спасти страну от коммунизма. А без его поддержки ни одно правительство не продержится. Он подчеркнул, что намерен строго соблюдать прерогативы президента и его право оставаться главнокомандующим. На обратном пути Оскар Гинденбург сказал Отто Мейснеру, что слова Гитлера произвели на него глубокое впечатление и отныне он сторонник назначения фюрера канцлером.

В тот же день нацисты устроили демонстративное шествие на Бюловплац, где находилось здание Центрального комитета компартии Германии. Это место считалось главной базой берлинских коммунистов, и все были уверены, что они не позволят нацистам маршировать у себя под боком. Но разрешение было дано. Может быть, канцлер Курт фон Шляйхер рассчитывал, что кровавое столкновение коммунистов и нацистов скомпрометирует Гитлера и президент не решится поручить ему возглавить правительство? Но коммунисты не рискнули выступить. Они сидели тихо, пока штурмовики и эсэсовцы осваивали новую территорию.

На следующий день, 23 января, канцлер Шляйхер попросил президента об аудиенции. Абвер, военная разведка и контрразведка, разумеется, информировали Шляйхера о тайных переговорах в доме Риббентропа. Абвером руководил ближайший сотрудник канцлера генерал Фердинанд фон Бредов. Злые языки говорили, что Бредов превратил абвер в личную «информационную службу» Шляйхера. Надо сказать, что Курт фон Шляйхер, профессиональный военный, питал глубокую неприязнь к вождю национальных социалистов. Генерал Бредов был его единомышленником. Антигитлеровская линия дорого обойдется обоим генералам…

Шляйхер надеялся повлиять на Гинденбурга. Но на сей раз президент встретил его холодно. Канцлер вынужден был признать, что ему не удалось привлечь умеренных нацистов к сотрудничеству и правительство не пользуется поддержкой. Он предложил вновь распустить рейхстаг и дать ему возможность продолжить формирование базы поддержки для правительства.

Президент отказал Шляйхеру в том, что несколько месяцев назад позволил фон Папену. Ответил, что новый роспуск рейхстага невозможен. Гинденбург уже поверил в идею Папена и мысленно распрощался с Шляйхером. На президента не произвел впечатление даже звонок командующего сухопутными войсками генерала Курта фон Хаммерштейна. Генерал презирал нацистов и заявил, что рейхсвер не примет Гитлера в роли рейхсканцлера.

А Гитлер считал, что ничего не получается, что его планы рушатся! Геринг с трудом удержал его в Берлине, фюрер хотел сбежать в свой альпийский дом. Он даже не знал, что Папен продолжал неустанно работать на него.

Кажется, мир спасся бы от ужасов Второй мировой войны, если бы в Берлине продержались бы еще несколько месяцев и не отдали Гитлеру власть в январе тридцать третьего. Влияние нацистов явно шло на спад. Время их триумфа прошло. Появились признаки экономического выздоровления. Вырос спрос на немецкие ценные бумаги. Началось оживление в строительстве. Немецкая экономика в 1933 году вступала в новый цикл подъема.

Но Франц фон Папен приложил слишком много усилий, чтобы убрать генерала Шляйхера. Он вступил в союз с аграрным лобби. Крупные землевладельцы решили дать Гитлеру пост канцлера. Сговорились, что Альфред Гугенберг будет отвечать за экономику, генерал Вернер фон Бломберг руководить рейхсвером. А фон Папен получит пост вице-канцлера. Они все промахнулись, не понимая, с кем имеют дело.

Утром 28 января Папен почувствовал, что президент уже готов смириться с Гитлером в роли канцлера. Гинденбург симпатизировал Герману Герингу, как ветерану Первой мировой. Его утешало, что помимо самого Гитлера в кабинет войдут только два нациста – Геринг и Вильгельм Фрик.

После обеда Гинденбург принял Шляйхера. Тот вновь поставил вопрос о роспуске рейхстага, чтобы его правительство могло продолжить работу.

– Я не могу пойти на это в нынешней ситуации, – ответил президент. – Я высоко ценю ваши попытки привлечь национальных социалистов на вашу сторону. Но они не удались, и сейчас надо поискать другие варианты решений.

Курт фон Шляйхер понял, что его время истекло.

– Когда будет формироваться новое правительство, – обратился он с просьбой к президенту, – не назначайте новым министром рейхсвера ставленника Гитлера. И вы, и рейхсвер столкнетесь с большой опасностью.

– Я абсолютно исключаю такую возможность, – успокоил его президент.

Шляйхер вернулся к себе и подал заявление об отставке кабинета министров. Он продержался на посту канцлера всего пять недель. Сказал с обидой: «Я нахожусь у власти так недолго, но каждый день меня предают многажды».

А фон Папена вновь привели к президенту. Гинденбург сказал, что согласен на Гитлера, и добавил, что видит самого фон Папена вице-канцлером и одновременно имперским комиссаром Пруссии. Им обоим казалось, что все предусмотрено: бывший ефрейтор окажется под присмотром и контролем…

Папен немедленно отбыл договариваться с нацистами. Ему пришлось согласиться с тем, что Геринг станет его заместителем в роли комиссара Пруссии и будет руководить земельным министерством внутренних дел. Днем, когда фюрер томился в берлинской квартире Геббельса, счастливый Геринг сообщил Гитлеру, что сделка заключена.

Утром 30 января 1933 года Гитлер принес присягу, стал имперским канцлером, и ему было поручено сформировать правительство. В состав кабинета вошли одиннадцать министров, большинство – консервативно настроенные националисты. Нацистов было только двое. Помимо самого фюрера это были Вильгельм Фрик, возглавивший ведомство внутренних дел, и Герман Геринг, министр без портфеля. Казалось, ловкая игра Папена увенчалась успехом. Нацистов заставили служить государству и при этом отказаться от своих радикальных планов. Полномочия Гитлера заведомо ограничены. Кто-то из дипломатов назвал Гитлера «рейхсканцлером в наручниках». Никто не понимал, с кем они имеют дело…

Франц фон Папен получил пост вице-канцлера. Причем президент Гинденбург высокомерно предупредил Гитлера, что будет принимать его только в присутствии Папена.

– Как-то раз Папен был в отъезде, – рассказывал много позже Гитлер. – Я отправился к Гинденбургу один: «Почему господин Папен всегда присутствует здесь? Я хочу говорить только с вами!» Папен по возвращении очень сожалел, что был так не вовремя вынужден уехать…

Уже через год фон Папен потерял свой пост, его отправили посланником в Австрию, а потом – в Турцию, где он пробыл почти всю войну.

Через несколько недель после прихода к власти Адольф Гитлер устроил праздничный ужин для узкого круга гостей. Риббентроп тоже был приглашен. Новый канцлер говорил о внешней политике. Он заявил, что намерен добиться пересмотра Версальского договора. Риббентропа в знак благодарности за труды назначили уполномоченным по внешней политике в штабе Рудольфа Гесса, заместителя фюрера по партии. Риббентроп летом 1935 года заключил с Англией соглашение, которое позволило Гитлеру приступить к строительству боевого флота. В 1936 году Риббентроп отправился послом в Англию. Высокомерный и тщеславный, он был неприятным собеседником для англичан. Его жена привыкла жить на широкую ногу и приказала переделать здание посольства Германии в Лондоне.

Близкие относились к амбициозному Риббентропу с плохо скрываемой насмешкой. Теща говорила, что он «самый тупой» из ее зятьев. К. несчастью для Гитлера, посол Риббентроп был слишком глуп для того, чтобы разобраться во всех тонкостях британской политической жизни. Но в нацистской партии он считался знатоком Запада, поскольку в юности жил в Англии, затем провел четыре года в Канаде и несколько месяцев находился в Нью-Йорке.

В феврале 1938 года он стал имперским министром иностранных дел. Ему Гитлер поручил сблизиться с Советской Россией, что еще недавно казалось немыслимым. Но имперский министр ни минуты не сомневался в правоте фюрера. Риббентроп, человек скромных интеллектуальных возможностей, всегда восхищался Гитлером:

«Меня упрекали в уступчивости Адольфу Гитлеру. Признаю открыто, что и я тоже плыл в русле этой великой исторической личности. Его нельзя мерить обычной меркой. Он обладал несгибаемой волей и немыслимой энергией в достижении своих целей. Его интеллект был огромен, а способность схватывать все на лету – ошеломляюща…

Принимая крупные решения, он ощущал себя исполнителем предначертанной Всевышним судьбы. Однажды он сказал мне, что каждый раз перед крупными решениями к нему внезапно приходит абсолютная уверенность, и тогда он совершенно точно знает: его долг – сделать именно это…»

Формально 30 января 1933 года в Германии всего лишь сменилось правительство. Вместо одного рейхсканцлера появился другой. В реальности произошло нечто большее – но далеко не все немцы понимали, что веймарская Германия, республика, больше не существует. Немцы ликовали, и лишь немногие с удивлением и страхом следили за новым хозяином Германии.

Массовый энтузиазм свидетельствовал о том, что приход Гитлера к власти не был случайностью. Даже если немцы и не разделяли его взглядов, они были захвачены его напором и испытывали генетическое желание подчиняться. Неповторимая черта германского национального социализма – обилие послушных исполнителей, готовых подчиняться любому приказу начальника.