Текст книги "100 великих мореплавателей"

Автор книги: Леонид Зданович

Соавторы: Елена Авадяева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 41 страниц)

Джеймс Кук

В 1769 году планета Венера должна была проходить через солнечный диск. Для наблюдения за ее прохождением в Тихий океан была снаряжена экспедиция английских ученых во главе с Джозефом Банксом. Экспедиция отправилась на корабле «Индевор», командовал которым Джеймс Кук (1728–1799), первый человек, доказавший, что Южный материк находится не там, где его искали.

За свою изобилующую путешествиями и приключениями жизнь Кук обследовал множество островков Тихого океана и сделал немало открытий. Но больше, чем своими открытиями, он гордился тем, что в течение многих месяцев, проведенных в море, не потерял ни одного человека от цинги.

Джеймс Кук был отважным моряком, он обладал сильной волей. Его отец был сельскохозяйственным рабочим, и мальчик упорным трудом пробивал себе дорогу. Путь Кука был тяжел, но привел его, в конце концов, на капитанский мостик британского военного корабля. Он сумел твердо взять в свои руки управление кораблем, завоевав авторитет офицеров-«джентльменов», косившихся на него из-за его простого происхождения.

«Индевор» обогнул мыс Горн и встал на якорь у острова Таити, где экспедиция с успехом наблюдала прохождение Венеры. Стояла невыносимая жара, термометр показывал 48° по Цельсию.

Закончив наблюдение, Кук пустился в свое знаменитое плавание и, посетив острова Товарищества, направился затем к Новой Зеландии и обогнул оба ее острова, окончательно установив, что она не является частью материка. Это было нелегкой задачей, и другой, менее настойчивый человек, вероятно, не довел бы этого дела до конца. Береговую линию длиной более 3800 километров Кук добросовестно нанес на карту. В глубь острова он не решился проникнуть, так как ему пришлось быть свидетелем людоедства среди туземцев-маори.

Кук, знавший о существовании Новой Голландии (нынешней Австралии), поплыл на запад. 19 апреля 1770 года он подошел к материку с востока и направился вдоль берега к северу. Этот берег входит теперь в состав провинции Новый Южный Уэльс. 28 апреля корабли Кука бросили якорь в бухте Ботани, названной так благодаря ее богатой растительности.

«Индевор» шел вдоль пустынных берегов Австралии, часто замечая дымки на берегу, но лишь изредка встречая туземцев. Кроме многочисленных кенгуру, исследователи видели на австралийских берегах мало интересного. Все было благополучно до 10 июня, когда «Индевор» вышел из бухты к северу от мыса Грефтон. Матрос, измерявший глубину, прокричал: «Семнадцать сажен!», а через минуту корабль наткнулся на коралловый риф. Только напряженные усилия экипажа, начавшего откачку хлынувшей в трюм воды, и сообразительность мичмана Монкхауза, сумевшего заткнуть пробоину, спасли корабль и позволили ввести его в устье какой-то речки, где он был поставлен на починку у отлогого берега. После починки «Индевор» благополучно достиг берегов Новой Гвинеи.

На корабле у Кука не было ни одного цинготного больного. Во время его прежних плаваний ему не раз приходилось быть свидетелем того, как половина, а то и больше половины команды умирали от этой ужасной болезни. И он поставил своей задачей всячески бороться с цингой. Прежде всего, он требовал чистоты и всегда лично обследовал корабль. Все помещения часто окуривали, тщательно мыли и чистили, причем каюты и трюмы после мытья просушивались горячими угольями. Строгость его обходов заставила одного из его биографов написать, что «на корабле капитана Кука каждый день было воскресенье».

Но самым главным противоцинготным средством была специальная, строго обязательная диета. Она включала кислые травы, горчицу, уксус, пшеницу в зернах, сгущенный апельсиновый и лимонный сок, салуп (напиток, сделанный из корней одной луговой травы, или американского лавра, широко распространенный до введения в употребление чая и кофе), «сухой суп», по виду напоминавший плитки столярного клея, сахар, патоку, овощи. Кроме того, всюду, где только можно было, пополнялся запас сельдерея, и часто заваривалось свежее солодовое сусло.

Все шло благополучно до прихода в Батавию. Но Батавия оказалась очагом тропической лихорадки. Во время стоянки там от нее умерло тридцать человек.

Из Батавии «Индевор» направился в Англию, куда и прибыл в июле 1771 года.

Кроме своих замечательных достижений по борьбе с цингой, первая экспедиция Кука внесла ценный вклад в географию. К главнейшим заслугам этой экспедиции относится доказательство того, что Новая Зеландия – остров, а не часть южного континента, а также нанесение на карту ее контуров и восточного берега Австралии.

В 1772 году Англия отправила вторую экспедицию из двух кораблей: кораблем «Резольюшен» командовал Кук, а «Эдвенчер» – Фюрно. Обогнув мыс Доброй Надежды, корабли взяли курс на юго-восток и в январе 1773 года пересекли Южный Полярный круг.

Южного материка нигде не было видно, зато ледяных полей и айсбергов встречалось гораздо больше, чем хотелось бы Куку. На Новой Зеландии удалось собрать большие запасы противоцинготных трав. Их варили и ели дважды в день. Травы пришлись как нельзя более кстати, так как кое-кто из команды уже заболел.

Повернув снова на юг и затем на восток, Кук окончательно пришел к убеждению, что Великого Южного материка, о котором говорили старинные географы, не существует.

Придя к такому убеждению, он покинул полярные воды, приплыл к Маркизским островам и затем к Таити. Описав дугу вокруг южной части океана, «Резольюшен» подошел к островам Эспириту-Санто, которые Кук переименовал в Ново-Гебридские. Дальше он двинулся на юго-запад и открыл большой остров, названный им Новой Каледонией.

Назад возвращались мимо Новой Зеландии и мыса Горн, с заходом на мыс Доброй Надежды. Во время этой экспедиции, длившейся три года, Кук пересек Тихий, Атлантический и Индийский океаны в полярных широтах и снова сделал несколько открытий. Длина маршрута второй экспедиции равнялась 84 000 километров, то есть больше чем в два раза превосходила длину земного экватора.

Кук получил звание капитана 1-го ранга и был избран членом Королевского географического общества.

Уже в следующем году Кук организовал третью экспедицию, чтобы найти Северный проход из Тихого океана в Атлантический.

На этот раз он один командовал двумя кораблями: «Резольюшен» и «Дискавери». Корабли прошли по маршруту: мыс Доброй Надежды, Тасмания, Новая Зеландия, острова Тонга и острова Товарищества. Плывя затем на север, Кук вновь открыл найденные некогда испанцами и потом забытые Гавайские острова, которые он переименовал в Сандвичевы. Далее Кук в поисках Северо-западного прохода прошел вдоль западных берегов Америки до ее северо-западной оконечности – мыса Барроу. По дороге он подходил к берегам Чукотского полуострова. Проход в Атлантику Куку найти не удалось, и корабли вернулись назад, сначала к устью Юкона, а затем на Гавайские острова.

Здесь туземцы начали красть с кораблей всякие мелкие предметы. Размеры краж все возрастали, и дошло до того, что стащили катер с «Дискавери». Кук отправил несколько отрядов матросов на поиски пропавшего катера, а сам явился для объяснения к местному вождю Торреобоо. Конфликт уже готов был разрешиться мирным путем, когда пришло известие, что матросы убили какого-то местного царька. Туземцы схватились за оружие, и Куку с его моряками пришлось отступать к берегу.

Туземцы, прикрываясь циновками, которые прекрасно защищали их от огня английских мушкетов, атаковали камнями и дротиками. Когда англичане наконец достигли воды, Кук, прикрывавший отступление своих людей, повернулся на мгновение лицом к морю, чтобы отдать приказание одной из лодок. Это мгновение оказалось для капитана роковым, камень попал ему в голову, он упал в воду, и туземцы утащили его.

В течение нескольких дней на кораблях ничего не знали о судьбе капитана. Наконец партия туземных воинов во главе с вождем подъехала к кораблям и отдала англичанам полуобглоданные кости их начальника. 21 февраля на закате солнца «Резольюшен» с приспущенными флагами отдал салют своему погибшему командиру. Под звуки выстрелов останки Кука были опущены в пучину океана.

Капитан Кук был крупнейшим исследователем своего века и прекрасным руководителем и заслужил гораздо больший почет, чем тот, которым он при жизни пользовался в Англии.

Добрый и строгий, справедливый и энергичный, Джеймс Кук был и останется образцом благородства и мужества.

Жан Сюрвиль

Капитану французской Ост-Индской компании, прославившемуся во многих сражениях с англичанами, Жану Франсуа Мари де Сюрвилю, выпало на долю совершить важные открытия в Океании и вновь обнаружить, почти одновременно с Куком, землю, открытую некогда Тасманом и названную последним Землей Штатов. Вот как это произошло.

Правители французской Индии, Лоу и Шевалье, решили снарядить на свои средства судно для торговли в южных морях.

Они посвятили в свои планы Сюрвиля и отправили его во Францию. Получив необходимое разрешение от Ост-Индской компании, он взял на себя руководство оснащением судна. В Нанте был снаряжен корабль «Сен-Жан-Батист», который снабдили трехлетним запасом продовольствия и всем необходимым для дальней экспедиции. Затем Сюрвиль направился в Индию, где Лоу предоставил в его распоряжение двадцать четыре туземных солдата. 3 марта 1769 года «Сен-Жан-Батист», выйдя из бухты Анжели (восточное побережье Индостана), направился в гавань Пондишери, где принял добавочный груз.

2 июня Сюрвиль покинул Пондишери и взял курс на Филиппинские острова. 20 августа он бросил якорь у островов Бабуян (в проливе Баши). Слово «баши» означает на местном языке возбуждающий напиток, изготовляемый островитянами из сока сахарного тростника, который настаивается в течение нескольких дней на каких-то черных зернах. Там из команды сбежали трое матросов, видимо, памятуя о том, что когда-то несколько матросов Дампира сбежали на острова Бабуян, где каждый из них получил от туземцев жену, поле и земледельческие орудия. Но Сюрвиль не мог допустить убыль в своем экипаже. Поэтому он приказал захватить двадцать шесть туземцев и собирался их держать в качестве заложников, пока ему не вернут его людей.

Туземцам объяснили, что с ними поступили подобным образом лишь для того, чтобы заставить их товарищей выдать трех дезертиров. Островитяне показали знаками, что поняли, и тогда их всех отпустили, за исключением шести человек, захваченных на берегу. Та поспешность, с какой пленники покидали судно, прыгали в свои пироги, делала их возвращение мало вероятным. Поэтому французы очень удивились, когда через короткое время увидели, как недавние заложники с радостными криками подплывали к судну. Не оставалось никаких сомнений в том, что они везут командиру сбежавших матросов. И действительно, они поднялись на палубу и свалили на нее опутанных веревками… трех великолепных свиней!

Сюрвиль нашел шутку, если только то была шутка, совершенно неуместной; он оттолкнул туземцев с таким разъяренным видом, что они бросились в пироги и поспешили скрыться. На другой день «Сен-Жан-Батист» покинул острова Бабуян, увозя трех туземцев, захваченных для замены дезертиров.

7 октября после довольно длительного плавания на юго-восток, на 6°56 южной широты и на 13°30 долготы к востоку от Парижского меридиана французы увидели землю, которую назвали островом Премьер-Вю (Первый увиденный).

«Вдоль его берегов шли до 13 октября, когда была обнаружена прекрасная, защищенная от всех ветров гавань, образованная множеством островков, Сюрвиль, бросивший там якорь, назвал ее в честь морского министра Франции бухтой Прален: она расположена на 7°25'южной широты и на 150°55'долготы к востоку от Парижского меридиана».

Войдя в бухту, французы заметили на берегу нескольких туземцев, вооруженных копьями и носивших на спине что-то вроде щита. Вскоре пироги окружили «Сен-Жан-Батист»; сидевшие в них островитяне не скрывали своей враждебности. Их удалось, однако, умиротворить. Человек тридцать самых смелых вскарабкались на палубу и с большим вниманием осмотрели все, представшее их взору. Вскоре дело дошло до того, что пришлось сдерживать любопытных, стремившихся подняться на палубу; так как среди экипажа было много больных, не следовало допускать на корабль такое множество туземцев.

Несмотря на дружелюбный прием, они, по-видимому, не успокоились, и их поведение говорило о чрезмерной подозрительности. При малейшем движении на судне островитяне прыгали в свои пироги или бросались в море. Один из них все же казался более доверчивым. Сюрвиль подарил ему несколько мелочей.

В ответ на эту любезность туземец сообщил, что в глубине бухты имеется место, где можно запастись водой.

Капитан распорядился спустить шлюпки и поручил командование ими своему помощнику Лаббе.

«Туземцы как будто с нетерпением ждали, чтобы шлюпки отвалили от судна, – рассказывает Флерье в своей книге „Открытия французов“, – и как только те отошли, так все пироги последовали за ними».

Однако вскоре французам показалось, что туземцы заманивают их в засаду, и они решили повернуть обратно.

«Больше двухсот пятидесяти островитян, – говорится в отчете, – вооруженных копьями длиной в семь-восемь футов, мечами или деревянными палицами, стрелами и камнями, собрались на пляже и наблюдали за всеми движениями французов».

Когда пять солдат, находившиеся на берегу, собирались занять свои места в шлюпке, дикари напали на них, ранили одного солдата ударом палицы, капрала – копьем, а затем набросились на остальных. Пострадал и сам Лаббе, получивший две стрелы в бедро и удар камнем в икру. По предателям открыли огонь. Первый залп ошеломил их до такой степени, что они как бы окаменели; жертв оказалось очень много, ибо туземцы сгрудились толпой на расстоянии всего двух-трех саженей от шлюпок, и ни одна пуля не пропала даром. Оцепенение островитян позволило французам дать второй залп, обративший врагов в бегство.

После этого побоища Сюрвиль решил захватить и использовать в качестве проводника какого-нибудь туземца, который, поняв превосходство европейского оружия, убедил бы соплеменников ничего не предпринимать против французов. Так был захвачен мальчик лет четырнадцати – пятнадцати, который подплыл к кораблю на своем каноэ.

В конце концов, матросы нашли достаточно полноводный источник; они смогли заняться и заготовкой дров. Большой остров, на котором находилась бухта Прален, назвали из-за вероломства жителей землей Арша-кидов (ныне архипелаг Нью-Джорджия, часть Соломоновых островов).

Дикий нрав жителей, населявших берега бухты Прален, не дал возможности французам проникнуть внутрь страны, и они смогли ознакомиться лишь с побережьем. Ни в глубине бухты, куда заходили шлюпки, ни на острове Эгад, исследованном на всем протяжении, не удалось обнаружить ни клочка возделанной земли.

Таковы те довольно поверхностные сведения, какие Сюрвиль смог собрать сам или с помощью своих людей К счастью, много дополнительных данных было получено от пленного туземца, по имени Лова-Салега, обнаружившего изумительные способности к усвоению языков.

Наиболее распространенным украшением у жителей района бухты Прален являлись четки из человеческих зубов. Из этого сразу же заключили, что здешние туземцы были людоедами, хотя такая же «мода» была и у племен, которых ни в коем случае нельзя заподозрить в каннибализме. Однако сбивчивые ответы Лова-Салеги и полуобжаренная голова мужчины, обнаруженная Бугенвилем на пироге с близлежащего острова Шуазель, не оставляли никакого сомнения в существовании этого варварского обычая.

21 октября после девятидневной стоянки «Сен-Жан-Батист» покинул бухту Прален. В последующие дни судно все время шло в виду высоких и гористых островов. 2 ноября Сюрвиль заметил землю, получившую название острова Контрарьете (Препятствие) из-за встречных ветров, в течение трех дней препятствовавших движению судна.

Открывшийся ландшафт радовал взор. Остров был хорошо возделан и, по всей вероятности, если судить по количеству пирог, постоянно окружавших «Сен-Жан-Батист», густо населен.

Убедить туземцев подняться на судно долго не удавалось. Вид острова был до того привлекателен, а цинготные больные так нуждались в свежей провизии, что Сюрвиль решил направить к берегу шлюпку, чтобы выведать настроение жителей.

Едва шлюпка отвалила от судна, как ее окружили пироги с многочисленными воинами. Для предупреждения неминуемой стычки капитан приказал дать несколько ружейных залпов. Нападающие обратились в бегство. Ночью целая флотилия пирог направилась к «Сен-Жан-Батист»; из соображений гуманности Сюрвиль не стал ждать, пока островитяне приблизятся, и велел выстрелить в воздух из пушек, заряженных картечью; туземцы немедленно обратились в бегство. От высадки на берег пришлось отказаться, и Сюрвиль снова вышел в море. Один за другим он открыл острова Олу-Маган, Гольф и острова Деливранс, которыми заканчивался этот архипелаг.

Обнаруженный Сюрвилем архипелаг был не чем иным, как Соломоновыми островами. Французский мореплаватель прошел сто сорок лье вдоль берегов, составил их карту и зарисовал четырнадцать очень интересных прибрежных ландшафтов.

Чтобы предотвратить гибель значительной части экипажа, Сюрвилю необходимо было во что бы то ни стало достигнуть земли, где он смог бы высадить на берег больных и раздобыть для них свежую провизию. Он решил направиться в Новую Зеландию, никем не посещавшуюся после Тасмана.

12 декабря 1769 года Сюрвиль увидел ее берега на 35°37 южной широты и спустя пять дней бросил якорь в заливе, названном им Лористон. В глубине залива оказалась бухта, получившая название Шевалье – в честь одного из организаторов экспедиции. Напомним, что капитан Кук с начала октября того же года занимался исследованием Южного острова и через несколько дней после прибытия французских моряков миновал залив Лористон, не заметив их судна.

Во время стоянки в бухте Шевалье разыгрался ужасный шторм, чуть не погубивший «Сен-Жан-Батист»; однако матросы были так уверены в мореходных талантах своего командира, что ни на минуту не поддались унынию и выполняли все приказания Сюрвиля с хладнокровием.

Баркас, на котором везли больных, не успел добраться до земли, как разразилась буря и его отнесло в бухту, получившую название Рефюж (Убежище). Команду и больных очень тепло принял местный вождь, по имени Нажинуи. Он поместил чужеземцев у себя в хижине и снабжал все время свежими продуктами, какие только мог раздобыть.

Катер, шедший на буксире за «Сен-Жан-Батист», был унесен волнами. Сюрвиль увидал, как его выбросило на берег в бухте Рефюж. Он послал за ним шлюпку, но от него остался лишь швартов, все остальное успели утащить туземцы. Шлюпка поднялась вверх по течению реки, но никаких следов катера не обнаружила. Сюрвиль не захотел оставить кражу безнаказанной, он знаками подозвал туземцев, стоявших около своих пирог. Когда один из них приблизился, его немедленно схватили и увезли на судно. Остальные убежали.

«Французы завладели одной пирогой, – рассказывает Крозе, – сожгли несколько других, подожгли хижины и вернулись на „Сен-Жан-Батист“. Задержанный туземец, как выяснил судовой врач, оказался тем самым гостеприимным вождем, который так великодушно помог морякам во время бури. То был бедный Нажинуи. Прибежав по первому знаку Сюрвиля, он никак не ожидал подобного вероломства после всех услуг, оказанных чужеземцам».

Нажинуи умер 24 марта 1770 года вблизи островов Хуан-Фернандес.

Через несколько дней, убедившись в невозможности раздобыть необходимую для команды свежую провизию, Сюрвиль пустился в дальнейший путь, держась между 27° и 28° южной широты; однако цинга заставила его кратчайшим путем направиться к берегам Перу.

Он увидел их 5 апреля 1770 года и спустя три дня бросил якорь у отмели Чилка перед входом в гавань Кальяо.

Спеша доставить помощь больным и никому не желая доверить переговоры с губернатором, Сюрвиль сам отправился на берег. К несчастью, валы, разбивавшиеся об отмель, опрокинули шлюпку, и из ее экипажа спасся лишь один матрос, Сюрвиль и все остальные утонули.

Так трагически погиб этот искусный мореплаватель, который мог бы еще сделать много полезного на избранном им поприще. Что касается корабля «Сен-Жан-Батист», то его в течение трех лет продержали в Кальяо из-за бесконечных проволочек испанских таможенных властей. Командование над судном принял Лаббе, доставивший его 23 августа 1773 года во Францию в порт Лориан.

Василий Чичагов

В 1763 году великий русский ученый Михаил Васильевич Ломоносов разработал план освоения кратчайшего морского пути от Северной Европы в Тихий океан. Он предполагал, что летом вдали от берегов (500–700 верст) Ледовитый океан свободен от тяжелых льдов и суда могут перейти от Шпицбергена к Камчатке через Полярный бассейн и Берингов пролив. По инициативе Ломоносова в 1764 году была организована секретная правительственная «Экспедиция о возобновлении китовых и других звериных и рыбных промыслов», начальником которой был назначен военный моряк Василий Яковлевич Чичагов.

В. Я. Чичагов (1726–1801) морскому делу обучался в Англии. Он поступил на морскую службу в 1742 году. Назначенный в 1764 году помощником главного командира Архангельского порта, он дважды (в 1765 и 1766 годы) направлялся с тремя кораблями из Колы в «секретную экспедицию» для отыскания «морского прохода Северным океаном в Камчатку», но из-за льдов мог достичь только 80°2 северной широты.

Задание было: «учинить поиск морского проходу Северным океаном в Камчатку». Предполагалось, что он встретится в Тихом океане с другой секретной экспедицией – П. К. Креницына. Летом 1764 года лейтенант Михаил Немтинов отправился с флотилией для оборудования базы на Западном Шпицбергене, у залива Бельсунн, на случай вынужденной зимовки экспедиции. При базе оставлен был Моисей Рындин с партией в 16 человек. Тогда же в Архангельске начали строить три судна для полярного плавания. Командирами их, кроме Чичагова, были назначены Василий Бабаев и Никифор Панов.

В мае 1765 года все три судна вышли из Колы на северо-запад. Пройдя западнее Шпицбергена, они достигли в начале августа 80°26 северной широты, не могли дальше пробиться через льды и повернули в Архангельск В 1766 году Чичагов повторил попытку пройти через Полярный бассейн в Тихий океан. Тем же путем он 18 (29) июля 1766 года достиг 80°30 северной широты, но опять вынужден был отступить перед непроходимыми льдами.

На обратном пути Бабаев зашел в Бельсунн, чтобы забрать оставленных на базе зимовщиков во главе с Рындиным. Немтинов должен был сменить их еще летом 1765 года, но из-за тяжелых льдов не мог войти в Бельсунн. Зимовщики, среди которых было много больных цингой, дали знать в Архангельск о своем бедственном положении через кормщика Василия Меньшикова, который осенью 1765 года на простом промысловом карбасе перешел от Шпицбергена в Архангельск, совершив настоящий подвиг. Но раньше лета 1766 года Чичагов не мог помочь людям Рындина. Когда же Бабаев вошел в Бельсунн, половина зимовщиков уже умерла Остальные вместе с Рындиным были доставлены в Архангельск.

«С морской точки зрения обе экспедиции Чичагова были проведены безукоризненно. Три парусных корабля среди льдов, в штормах и туманах все время держались вместе. Что же касается маршрута, предложенного Чичагову, то теперь мы знаем, что задача, поставленная ему Ломоносовым, невыполнима».

(Н. Зубов)

Впоследствии В. Я. Чичагов был главным командиром портов Архангельского, Ревельского и Кронштадтского. По смерти адмирала Грейга, Екатерина II поручила Чичагову командовать флотом в войне со шведами (1789–1790), и он одержал три блестящих победы над более сильным неприятельским флотом – близ острова Эланда, на Ревельском рейде и близ Выборга, – взял в плен множество кораблей, фрегатов и других судов, более 5000 солдат и до 200 офицеров с контр-адмиралом во главе. Это принудило Густава III к скорейшему заключению мира.