Текст книги "Тайны великих пророков"

Автор книги: Леонид Зданович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

Порфирий Иванов – закаленный святой

Жизнь Порфирия Корнеевича Иванова не укладывается в обычные человеческие рамки: ходил раздетым, призывал к единению с Природой, не боялся ни морозов, ни людских насмешек. Его не понимали и стремились изолировать, сажая в тюрьмы и психиатрические больницы. Но он упорно шел своей дорогой – в поисках ответа на вопрос, как надо жить в победе над болезнью и смертью.

«Я для того и родился, чтобы завоевать в Природе жизнь, чтобы люди свой поток сменили и перестали умирать», – писал Иванов.

Порфирий Корнеевич Иванов, или Паршек, как называли его односельчане, родился 20 февраля 1898 года в селе Ореховка на Луганщине в многодетной семье шахтера. У отца с матерью было девять детей, Паршек – старший сын. Отец, Корней Иванович, от темна до темна работал под землей. Мать, Матрена Григорьевна, пряла и вела все домашнее хозяйство. Несмотря на это, семья находилась на грани нищеты.

Детство Паршека было трудным и полуголодным. Уже в четырнадцать лет его послали в наймы к пану, а вскоре он пошел работать на первую в своей жизни шахту недалеко от станции Щетово.

Этот высокий, голубоглазый, озорной парень в юности любил погулять с друзьями, дрался «стенка на стенку», выпивал и курил, жил как все. Весной 1917 года Паршек призван в царскую армию и отправлен на фронт. Но воевать не пришлось: началось перемирие. Часть была направлена в тыл и распущена по домам. В стране шла гражданская война. Не вступая в регулярные части, Паршек участвовал в военных операциях на стороне Красной Армии.

В 1918 году он женился на Ульяне Федоровне Городовитченко, у них родилось двое сыновей – Андрей и Яков. Семейная жизнь заставила Паршека искать средства к существованию.

Он работал на заводе и в железнодорожном депо, осваивал новые земли в Провальских степях, был экспедитором. Однако полного достатка в семье и удовлетворения в жизни не было.

По работе Паршеку приходилось много ездить по Донбассу, Ростовской области, по городам и селам Кубани, Ставрополья, Северного Кавказа. И везде он видел одно и то же: люди живут одинаково плохо – в нужде и болезнях. Ему не давал покоя вопрос: почему люди болеют и умирают? Можно ли жить так, чтобы не умирать? А если можно, то как?

«С бедностью я все же мирился, но я не мог примириться с одним – это со смертью. Я крепко и много думал над тем, почему это люди мрут, и что за причина».

Ответ на этот вопрос пришел 25 апреля 1933 года на Кавказе на берегу реки Белой.

«Когда мне исполнилось тридцать пять лет, то со мной повстречалась мысль: «А почему это так получается в людях? Они живут, они кушают сладкое, жирное, они одеваются в форму фасонную до самого тепла и в доме со всеми удобствами живут – а заболевают. Болеют и умирают. Это дело их нехорошее».

Паршеку открылось: спасение человека в том, что он должен достичь независимости, научиться жить без «самозащиты», то есть без одежды и дома, а также без пищи – жить только за счет природных сил и в любых природных условиях. Такой независимый человек победит болезнь и смерть.

Начало новому пути было положено. В Армавире, где в то время жил и работал Паршек, он впервые снял шапку и проходил зиму без нее. Затем он стал пробовать более суровые формы закалки, а главное – стал просить Природу дать ему «жизнь и учение». И тогда в нем открылись могучие силы исцелять людей.

Со временем он совершенно отказался от одежды и обуви и остался в одних трусах. В условиях пуританского советского строя подобная выходка могла стоить жизни и свободы не только ему. Друзья и родные отвернулись от него. В 1934 году он был уволен с работы, а позже – признан врачами психически больным человеком. В феврале 1936 г. ВТЭК Ростовской железнодорожной больницы признала его инвалидом первой группы без права на работу.

Он же понял, что именно ему доверено Природой показать всему человечеству путь к новой жизни без тюрем и больниц. Именно он должен прожить свою жизнь не как все люди и, все преодолев, посеять зерна нового.

Выбор был сделан. Он взвалил на свои плечи неподъемную ношу – перевернуть «все ранее сделанное человеком».

Невзирая на все лишения, Паршек идет своим путем. Исцеляет больных от тяжких болезней: паралича, малярии, экземы, рака и даже слепоты. Он учит людей, как пользоваться воздухом, водой и землей, чтобы не простуживаться и не болеть. И люди стали называть Паршека Учителем. Он часто говорил: «Умирать мы все умеем, а надо нам научиться жить!» Этому он и учил людей все пятьдесят лет своего пути – он учил жить.

Иванов утверждал, что у Природы «есть все живые качества, которые могли бы сохранить человека». Но люди по своему неразумению воюют с ней, грабя и уничтожая то, что им не принадлежит – и получают в ответ войны, катастрофы, стихийные бедствия. Сама Природа как бы подталкивает человека к необходимости сменить потребительский поток жизни, целиком зависимый от достижений научно-технического прогресса, на новый, независимый.

Иванов говорил: «Я никого не заставляю, но прошу и умоляю хоть немножечко да попробовать новыми путями пойти». Он предложил людям 12 совершенно простых советов, доступных каждому независимо от возраста и состояния здоровья, комплекс элементарных упражнений, которые люди назвали «Детка».

В 1936 году Иванов впервые приехал в Москву. С собою он вез письмо на VIII Чрезвычайный съезд Советов. Однако человек, шагающий по заснеженным московским улицам босиком и в одних трусах, не остался незамеченным.

Сотрудники ОГПУ не допустили его на съезд и, продержав два месяца в психиатрической отделении тюремной больницы в «Матросской Тишине», отправили под конвоем домой в Ростовскую область.

По иронии судьбы, первыми, кто всерьез отнесся к учению Иванова, были немецко-фашистские оккупанты. В 1942 году фельдмаршал фон Паулюс, к которому доставили Иванова, был поражен видом человека, бродившего раздетым в зимние сорокаградусные морозы. В штабе состоялась встреча Паулюса и Учителя. «Я ему как немецкому генералу про свою закалку-тренировку изложил, прошу, чтобы он мне мою просьбу своим шрифтом написал и печать приложил». Этот документ, написанный на немецком языке, разрешал П. К. Иванову передвижение по оккупированной территории «как испытателю себя в Природе».

Однако в гестапо г. Днепропетровска решили ужесточить эксперимент. Иванова обливали холодной водой, закапывали в снег, а 22 ноября в лютый мороз всю ночь голого возили по городу на мотоцикле.

«Я терпел не зря. Моя была просьба перед Природою, чтобы русский солдат взял над немцем свое превосходство. Так оно и получилось. Природа послушалась, она помогла русскому солдату эту силу заиметь. Ни на каком допросе я не боялся, а наоборот, когда меня одиннадцать офицеров допрашивали, сказал: «Победа останется за Сталиным».

Немцам так и не удалось сломить голого, незащищенного человека. Из Днепропетровска он был отпущен домой.

В 1943 году Иванов приехал в Москву для встречи со Сталиным, но власти поместили его в Институт психиатрии им. В. П. Сербского к академику Н. Н. Введенскому, который подтвердил «невменяемость» Иванова специальным актом.

Иванов продолжал свое дело и после войны. Он писал, что главная война продолжается: война между человеком и Природой.

«Природа – живая, у нее тоже есть кровь, нами, людьми, проливается. Война между Природою и человеком не прекращалась. Она делалась, делается и будет делаться людьми в труде и торговле – словом, человеку спасения в жизни нет.

И только когда эта война закончится, исчезнут войны между странами и народами».

Паршек постоянно испытывал себя. В ноябре-декабре 1948 года он двенадцать дней шел по берегу моря от Туапсе до Сочи, обходясь при этом без пищи и воды. Мог погружаться под воду без дыхания до трех часов подряд. Пробегал за день по бездорожью десятки километров. На длительные сроки отказывался от пищи и питья. Постоянно находился в одних трусах, даже в 46-градусные морозы. Никто из видевших Учителя Иванова не мог остаться к нему равнодушным. Заметив его на улице, кто-то удивлялся и восхищался, а кто-то возмущался и негодовал: «Кто этот человек? И что он хочет показать своим видом?» Однажды он написал в дневнике: «Я оставляю следы для истории». Я есть живой факт».

За время деятельности Иванова более десяти раз его содержали в тюрьмах, изоляторах, психиатрических больницах разных городов, таких как Ростов, Москва, Моздок, Ленинград, Казань, Чистополь, Кировоград, Одесса, Новошахтинск. Представители власти, сотрудники милиции не могли допустить, чтобы на вверенной им территории находился такой человек. Его поступки и высказывания вызывали у них недоумение.

Односельчане считали его просто полоумным и сторонились его. Если бы не постоянная просветительская деятельность Иванова, обращения в органы власти, здравоохранения, в прессу, после которых его сажали в очередную тюрьму или психушку, он умер бы в безвестности

В 60-е – 70-е годы все больше людей узнавало о Порфирии Корнеевиче Иванове. Ему все чаще приходилось бывать в разных городах, особенно в Москве, по приглашению бывших больных – первых своих последователей. Здесь проходили как дружеские, так и редкие официальные встречи Учителя с журналистами, медиками, учеными.

Известны обращения Учителя к высокопоставленным деятелям медицины из Минздрава СССР: к профессорам В. А. Галкину, В. М. Жданову, академику Н. Н. Блохину. Он предлагал свой метод излечения раковых и других больных с помощью природных сил. Однако результат был один: все предложения отклонялись. Последователи его в Москве не раз обращались то в прокуратуру – с ходатайством об освобождении Учителя из заключения или больницы, то в Минздрав СССР – со свидетельствами в пользу метода Иванова, то к самому Генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу – с просьбой поддержать русского самородка.

Несчетное число людей, страдающих самыми разными заболеваниями, прошло через руки Иванова. Каждому, кто обращался к нему с просьбой, он передавал свои природные силы и обязательно давал советы, что нужно будет делать, чтобы в дальнейшем не заболеть.

Практика природной закалки постоянно развивалась. Когда Иванов убедился, что его делом интересуется все больше людей, в том числе и молодых, он предложил обливать не только ноги, как советовал раньше, но и все тело с головой. Желающим он разрешил кратковременное купание в проруби. Сам он со временем стал дольше обходиться без пищи и воды: не одну только субботу, а три дня в неделю, не теряя при этом сил.

Некоторые медики и ученые Москвы, Ленинграда, Ростова, Рязани пытались исследовать «феномен Иванова». Одни измеряли его биополе и поражались его мощности, другие изучали сердце семидесятилетнего Иванова и делали вывод, что это сердце двадцатипятилетнего человека, третьи говорили о его якобы нечувствительности к холоду.

Самые тяжкие испытания на его долю выпали 4 ноября 1975 г. Он был арестован и отправлен в Новошахтинскую специальную психиатрическую больницу МВД. Поводом послужило его письмо XXV съезду КПСС. После введенной врачами вакцины Иванов оказался на грани гибели.

Состояние здоровья его было настолько тяжелым, что он уже послал за сыном, чтобы проститься. Близкие люди говорили ему: «Учитель, ты же пришел жить, а не умирать!» Эти слова побудили его к борьбе за жизнь. Борьба продолжалась двое суток: мужчины вели его под руки, а Валентина Леонтьевна переставляла ему ноги. В доме поставили корыто и обливали Иванова холодной водой. Потом стали выводить во двор. И к концу вторых суток он уже смог пробежаться по двору.

На третий день он послал за лечащим врачом в Новошахтинск. Врач приехал и был крайне удивлен, увидев бегущего по снегу здорового, полного сил человека.

Пятьдесят лет во имя своей Идеи Порфирий Иванов сознательно терпел холод и голод. Но еще тяжелее приходилось ему от непонимания и равнодушия людей.

25 апреля 1979 года на хутор Верхний Кондрючий, куда после смерти жены, Ульяны Федоровны, переехал Иванов, прибыло около ста пятидесяти человек, чтобы отпраздновать день рождения его Идеи.

Праздник не состоялся из-за запрета местных властей. Вскоре восьмидесятилетний Иванов был вынужден подписать документ, в котором ему запрещалось покидать пределы усадьбы далее, чем на тридцать метров. Было строго запрещено принимать больных. Начался тяжелейший период изоляции от людей, который продолжался три с половиной года.

Весной 1982 года номер журнала «Огонек» со статьей об Иванове разошелся по всему Советскому Союзу и за рубежом двухмиллионным тиражом. Это был первый шаг к официальному признанию.

После этого на хутор Верхний Кондрючий ежедневно стало поступать множество писем. Чтобы ответить на все вопросы, в мае 1982 г. были разработаны 12 советов Учителя – «Детка». Вместе с письмом они были направлены в Москву Л. И. Брежневу.

«Я прошу, я умоляю всех людей: становись и занимай свое место в Природе. Оно никем не занято и не покупается ни за какие деньги, а только собственными делами и трудом в Природе себе на благо, чтобы тебе было легко».

Под конец жизни Порфирий Иванов обрел то, чего искал так долго, – понимание, учеников, соратников, пациентов, он дождался просто людей, с которыми мог бы поговорить. С каждым днем их поток все возрастал. Познакомиться с его учением приезжали больные, ищущие, да и просто интересующиеся люди. И каждому он давал то, что ему было нужно.

Порфирий Корнеевич Иванов закончил свой земной путь 10 апреля 1983 года в возрасте 85 лет. Он оставил в наследство людям свое учение – «Детку», свои труды и построенный для людей всего мира дом, который его последователи называют теперь Домом Учителя и ведут там активную проповедническую деятельность..

Несмотря на то что Порфирий Иванов не пророчествовал и не заявлял о своей святости, можно причислить его к числу активных, деятельных, пророков, поскольку он действительно создал собственное философско-эзотерическое учение, собрал к себе паству, которая продолжает развивать его идеи после смерти и активно проповедовать его мировоззрение. Было бы хорошо, если бы одной физкультурой и закалкой дело и ограничилось…

Новый русский пророк Иоанн (Береславский)

В 1987 году на волне перестроечной вседозволенности в нашей стране образовалась религиозно-общественная организация, именующая себя богородичным центром. В число ее членов входят православные и католики. Последователи богородичного центра называют себя богородичниками. Располагается богородичный центр в Москве (в одном из исторических зданий парка культуры и отдыха им. Горького). Представители этой организации имеются более чем в пятидесяти городах России. При богородичном центре открыт богословский институт. Центр занимается издательской деятельностью, осуществляет сотрудничество с различными светскими и религиозными организациями.

Богородичный центр создан с целью широкого распространения якобы откровения Божией Матери, которое регулярно сообщается в России «епископу» Иоанну (Береславскому). Этого человека богородичники признают за пророка. Он является по специальности филологом и музыкантом, пришел к вере в Бога в зрелом возрасте, объездил все православные монастыри в нашей стране в поисках духовного наставника.

То вероучение, которое богородичным центром выдается как откровение Божией Матери, впервые было открыто Иоанну Береславскому в Смоленске в конце 1984 года. Оно не подтверждается Священным Писанием и находится в полном противоречии со всем учением Церкви Христовой. Богородичники, не называя Богородицу Богом, почитают Ее именно как Бога и приписывают Ей Божественные свойства, присущие Лицам Пресвятой Троицы. Они подменяют Господа Иисуса Христа Богородицей и учат о Ее особом посредничестве между Богом и людьми. Устами якобы Богоматери богородичники говорят: «Вы ныне лишены возможности взирать на Сына вне Меня. И ни одна молитва, обращенная к Спасителю, не дойдет без Моего посредства» («Богородичный собор», № 1, М., 1991, с. 19).

Богородичники развили учение о новой богородичной церкви, главой которой является Матерь Божия. Они не признают церковь как внешнюю организацию и проповедуют новую церковь, которая располагается в человеческом сердце и есть его святость.

Богородичники объявили, что их пророку Иоанну была открыта белая надмирная купель Пречистой Девы, состоящая из слез Богоматери, и в этой купели каждая душа должна пройти омовение от грехов. По учению богородич-ников, крещение, совершаемое при жизни, недостаточно для спасения. Они учат, что душа по разлучении с телом должна принять небесное крещение, без чего она следует в ад. Богородичники также говорят о том, что душа каждого человека прежде рождения получает небесное крещение.

Богородичники отрицают внешнюю, то есть видимую сторону Литургии и учат о ней как о сердечном таинстве. Якобы от имени Богородицы они говорят:

«Причащайтесь в храме Духа – внешнее отнято… Причастие сердца – покаянная слеза! Ею растворяете кровь свою в Крови Агнца» («Огненный столп покаянный», с. 3), «отныне литургия без слез Божией Матери, без печати Духа невозможна.

Ибо так захотел Господь, чтобы Моя Слеза, как океан Божественной благодати, растворялась в Его Чаше. Отныне Моя Чаша неотрывна от Его» («Дароносица печатей», Омск, 1991, с. 47).

Богородичники учат, что ныне наступает время так называемого третьего или новейшего (в отличие от Ветхого и Нового) завета человека с Богом, объявляют наступление века Богородицы, Ее тысячелетнего царства на земле. Но об этом нет даже намека в Священном Писании.

На своем первом соборе, состоявшемся в середине июня 1991 года в Москве, богородичники посвятили Богородице Россию, и после этого она якобы стала «венчанной дочерью Божией Матери» («Богородичный собор», № 1, М., 1991, с. 26).

Богородичники проповедуют, что, если найдется миллион людей в России и двести миллионов во всем мире, которые присягнут Божией Матери, этого будет достаточно для отмены Страшного Суда. Присяга Богородице выражается в подписи на белых грамотах, распространяемых богородичниками. Тогда вместо Страшного Суда, по учению богородичников, должно произойти «преображение», в результате которого, «глубокий сон будет наведен на весь Адамов род, и ангелы в этом сне произведут изменение души и тела».

Согласно учению богородичного центра, незадолго до Своего Второго Пришествия Христос явится на земле как нищий странник, но будет отвергнут фарисеями, а чистые сердцем наставятся…

Богородичники предписывают не почитать мать, поскольку она является женщиной. Последователи богородичного центра гнушаются мясной пищи. Они утверждают, что мясо отравлено психической энергией людей, перешедшей на скот.

Возможно, Иоанн Береславский со товарищи искренне считают, что все эти правила могут улучшить род человеческий. Однако, с точки зрения христианского вероучения, учение богородичников – ужасная ересь.

Инайят Хан и магия звука

5 июля 1882 года в Индии, в городе Бароде, в мусульманской семье родился мальчик, которого назвали Инайятом.

Отец Инайята был известным музыкантом. С раннего детства музыка стала жизнью Инайята. Когда мальчику было девять лет, местный магараджа за исполнение религиозных гимнов наградил его драгоценным ожерельем и стипендией. С 18 лет он начинает ездить с концертами по всей Индии, и к нему приходит слава. В путешествиях он ищет знакомств и бесед с мудрецами и философами, которых в Индии того времени было достаточно среди людей разных вероисповеданий – мусульман, сикхов, индуистов, буддистов. Как музыканта его ждала мировая слава. Но однажды…

Как позже рассказывал сам Инайят Хан, однажды ночью он погрузился в молитву и пребывал в ней несколько часов, а утром отчетливо услышал голос, призывающий к первому намазу: «Встань, человек, от глубокого сна твоего: ты не знаешь, что смерть стережет тебя каждую минуту; ты не думаешь, какое бремя взялся нести и как длинен путь, назначенный тебе. Вставай, человек, ибо скоро уже встанет солнце».

Эти слова так тронули Инайята, что из глаз его полились слезы, и он понял, что никакая земная слава, приходящая и уходящая, не может сравниться с той вечностью, которая стоит за пределами нашего понимания, что развлечения, успехи на музыкальном поприще не ведут к спасению души. С того утра музыка сама по себе отступила на второй план, теперь с ее помощью он обращается к Богу.

Из бессчетного числа религиозных направлении, существующих в Индии, более всего его привлекли суфии. Они импонируют ему своей кротостью, с одной стороны, и прямотой – с другой. Ему нравилось, что во время их молений звучит музыка.

Инайят примыкает к суфийским кругам Хайдарабада. С ним начинают происходить чудеса, которые в суфизме, как, впрочем, и во многих других религиях, являются знамениями. Часто в медитациях, в молчании, внутренним взором видит он лицо седобородого старца, имени которого не знает и прежде никогда не видел, лицо, наполненное внутренним светом, это становится для него загадкой, которую он разгадать не в силах. Однажды он спрашивает толкование этого сна и последующего видения у уважаемого им учителя, и тот говорит: «Сон этот, вероятнее всего, символ твоего вступления в орден Чиштия, фраза которая звучит в тебе, это глас истины, а лицо, очевидно, дух твоего муршида (учителя)».

Вскоре Инайят входит в круг учеников Шейха Саида Мохамеда Мадани, что происходил из семьи сеидов – потомков пророка Мухаммеда.

Однажды Шейх Мадани призвал его к себе и во время уединенной беседы произнес такие слова: «Ступай, дитя мое, в мир, соедини Восток и Запад гармонией твоей музыки, распространяй мудрость суфизма, ибо ты одарен Богом Всемилостивейшим, Милосердным».

Выполняя волю своего муршида, Инайят Хан с 1910 года он становится носителем «Суфийского послания». Он путешествует с лекциями и концертами по Америке, Европе.

России он достиг в октябре 1913 года и прожил здесь семь месяцев. В Москву он прибыл из Парижа со своими тремя братьями-музыкантами. Первые концерты индийской классической музыки прошли в кабаре «Максим». Для привлечения публики его владелец – человек, хорошо понимавший ее запросы, – приглашал музыкантов со всего света. Пригласил и уже прославившегося в Париже Инайят Хана. Однажды среди людей, проводивших здесь вечер за шампанским, оказались Вячеслав Иванов и граф Сергей Львович Толстой, сын знаменитого писателя. Они и «открыли» московским музыкальным кругам Инайят Хана. Необычная музыка, прекрасное исполнение, обаяние человека, красивого, образованного, обладающего к тому же «особым» знанием, – все это привлекало многих. Его принимает у себя княгиня Елизавета Андреевна Лавровская-Цертелева, известная оперная певица; у него завязывается дружба с педагогами Императорской консерватории, с певицей Ольгой Такке. Пианист и композитор Владимир Поль и граф Сергей Толстой помогают издать нотный альбом с шестнадцатью индустанскими мелодиями в переложении для фортепиано. Ансамбль индийских братьев дает концерты в Политехническом музее и в Консерватории. Всего за семь месяцев их состоялось около десяти Инайят Хан играет в салонах. Круг его общения с каждым днем растет. И растет его восхищение Россией, ее людьми. «Россия напомнила мне Родину, – писал он позже. – Тепло, исходившее от сердец здешних наших друзей, согревало нас холодной зимой, когда снег на улицах не таял, а каждый дом был похож на белую вершину Монблана…» В салоне Вячеслава Иванова в январе 1914 года Инайят Хан познакомился с А. Н. Скрябиным, который был в то время на вершине своей музыкальной славы. Потом они встречались еще несколько раз. Скрябин, побывав на лекции-концерте Инайят Хана, пригласил его к себе домой, в Николопесковский переулок. Было это уже весной. Инайят Хан писал о Скрябине: «Я нашел в нем не только прекрасного артиста, но также мыслителя и мистика Он показался мне неудовлетворенным западной музыкой, думающим, как внести нечто из восточной музыки в западную для того, чтобы обогатить последнюю. Я соглашался с ним, я думал, что если эта идея когда-либо исполнится, несмотря на сложности, возникающие вначале, то такая музыка могла бы стать музыкой всего мира. Что, в свою очередь, могло бы способствовать объединению человечества во вселенское братство. Музыка для этого лучше всего, ибо она любима как на Востоке, так и на Западе». Впечатления Скрябина от встречи с Инайят Ханом приводятся в книге Сабанеева: «Такое величие и такое спокойствие», «…это как раз то, что потеряно в нашей истощенной ограниченной жизни – культура такого рода», «…в действительности в этой музыке есть великое рвение, тут, должно быть, есть скрытые и потому ускользающие от нас элементы». В это время Скрябин работал над «Мистерией», которая, по его замыслу, включив в себя идеи разных культур, должна была мистически повлиять на развитие мира искусства в XX веке. Какая неожиданная близость устремлений людей, выросших в столь непохожих странах, воспитанных в разных религиях! Они, оба музыканты и мыслители, шли навстречу друг другу по дороге между Востоком и Западом. Очевидно, силы, действующие на этих направлениях, нуждались в таком объединении. Скрябин хотел построить храм для исполнения своей «Мистерии» в Индии, и это была не просто мечта – шли переговоры о месте и покупке земли. Инайят Хан хотел, чтобы под Парижем, в Сюррен, был воздвигнут Храм единения всех религий и народов. Он даже успел заложить камень в основание этого храма. Мы знаем, что ни тот ни другой замысел не осуществился. Приходится признать, что гении опережают эпоху, в которой живут, и им, как правило, не дано видеть плоды посаженных ими деревьев. Утешает чудесная притча о старике, который поливал в пустыне плодовое дерево. Проезжавший мимо царь спросил его: «Зачем ты это делаешь, ведь ты не сможешь при жизни насладиться его плодами?» Старик ответил: «Пусть отведают их мои внуки». Царь, которому ответ пришелся по душе, приказал: «Насыпьте ему полную меру золота». Старик улыбнулся и сказал: «Вот видишь, мое маленькое дерево уже начало приносить плоды». Не думая о плодах для себя, эти посланники Духа никогда не оставляют стараний о просвещении других. Вокруг Инайят Хана в Москве, а потом и в Петербурге, собирается кружок тех, кого влекут духовные дисциплины. Именно тогда среди российской интеллигенции появляются первые суфии. Его уроки, наполненные мудрыми суфийскими притчами, объяснением символов и знаков в природе и жизни, рассказами о путях к вечно столь желанной в России Свободе, которая «есть естественное состояние души и ее цель», привлекали к нему сердца. В России всегда было немало таких, кто, как суфии, стремился к свободе и готов был, как множество их, пострадать за свободу открыто выражать свое мнение на площади перед «дворцом власти» или на «базаре жизни»… Однако, как всегда, все мнения, и даже интерес к другим мнениям, были под надзором. И не все обладали смелостью и свободой. Кое-кто не мог открыто посещать духовные занятия Инайят Хана и, желая встретиться с ним, делал это втайне. О такой тайной встрече с православными священнослужителями в России рассказывает сам Инайят Хан: «Мы поехали на санях, была зима, воздух был холоден и сух, и мы прибыли к таинственному сооружению. Когда мы вошли, высокие двери за нами закрылись, и нас окружили священники и монахи. Мы начали беседу с помощью переводчика. Временами я немного выходил за границы их религиозных обычаев и тогда чувствовал с их стороны некоторую холодность. Но я по сию пору не встречал таких понимающих умов, в которых умещалось все, что касалось мудрости и истины. Они были очень удивлены, что истина также существует в совершенной форме, за пределами их Церкви… Я покинул их, унеся с собой их дружеские чувства и взгляды симпатии».

Инайят Хан нес в западный мир ту философскую систему, которая прежде была открыта лишь в мире ислама. Ему удалось найти способ адаптации суфийских идей и символов на язык, доступный европейцу. Его деятельность в России, широкий круг его общения, уроки, вечера заинтересовали людей из соответствующих учреждений. Однажды к нему подошел и попросил разрешения представиться офицер Андрей Балакин. Оказывается, он давно уже имел поручение от своего начальства вести наблюдение за действиями Инайят Хана. Но как раз наблюдение это вызвало в душе Балакина горячее желание стать учеником Инайята. «Если Мастер захочет простить мне», – сказал офицер. На что, тот ответил: «Ты служишь своему начальству, я служу Моему». И принял Балакина к себе в учение. Через несколько месяцев тот перевел «Суфийское Послание о Свободе Духе». И не только перевел, но и издал его в то время, когда даже для того, чтобы отпечатать визитные карточки, требовалось разрешение полиции. Было это в 1914 году. У Инайят Хана в Москве появилось немало учеников, и он открывает филиал «Суфийского Ордена» в России. Музыкальный отдел филиала ведет Сергей Толстой.

Инайят Хан, как истинный суфий, имея дар предчувствия, знал, что Россия движется к войне, знал и то, что ее можно избежать. Но, видимо, в России многое трудно постичь даже такому глубокому мистику, каким был Инайят Хан. Позже он вспоминал: «Всюду можно было увидеть портреты царя и царицы, которые содержались с большим почтением, они были священны для людей. Императору приписывался почти религиозный идеал, как если бы он был главой Церкви. Когда люди видели царя с царицей, проезжающих по улице, у всех был почти религиозный подъем… Но как же скоро вслед за этим они пошли демонстрациями по улицам, на каждом шагу разбивая эмблемы царизма. Им потребовалось мгновение, чтобы изменить свое верование. Почему?» Вывод Инайят Хана таков: «Потому что это была массовая вера».

Инайят Хан зашифровывает музыку балета «Шакунтала». Он верил в воздействие своей музыки и надеялся, что скрытое в ней «Послание Любви, Гармонии и Красоты» остановит Николая II от участия в надвигающемся кровопролитии. Однако в мае 1914 года постановка в Петербурге сорвалась из-за финансовых опасений, а в августе началась первая мировая война. Там уж царю было не до индийской гармонии.

Инайят Хан возвратился на родину в 1926 году и вскоре, в 1927 году, скончался. Гробница его находится в Дели, в квартале Хазрат Низамуддин. После него остались тринадцать томов со стихами, пьесами и лекциями. С какого-то времени он перестал писать книги, но ученики стали вести записи его речей. Еще много предстоит исследовать и узнать об Инайят Хане и его «Послании», главная цель которого – гармонизация различных сословий и религий, но не уравнивание их.