Текст книги "Вист втемную"
Автор книги: Леонид Влодавец
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)
НА РЫВОК!
Как раз в тот момент, когда Юрка до всего этого додумался, «Волга» остановилась перед светофором в крайнем правом ряду, ожидая возможности повернуть направо. Таран ухватился за ручку двери, рванул, толкнул и, подцепив левой рукой свою сумку с изображениями китайских флагов, одним прыжком выскочил из машины. Он лихо перемахнул через сугроб, потом, слегка опершись рукой, перелетел через металлическое ограждение тротуара и дунул по тротуару в направлении, обратном ходу машины. Очень клево получилось! Как раз в этот момент загорелась стрелка, разрешавшая правый поворот, и опешивший от неожиданности водитель «Волги» вынужден был продолжить движение, потому что позади его машины стояло и пыхтело еще с десяток механизмов, жаждавших повернуть в том же направлении. В общем, машина поехала в одном направлении, а Юрка побежал в другую.
Конечно, прохожие маленько шарахались, но никто не кричал «держи вора!». Только одна бабка, около которой Таран случайно топнул по луже, разразилась по его адресу непечатными словами, хотя он ее почти не обрызгал.
Пробежав с полета метров, Таран неожиданно оказался рядом с автобусной остановкой, к которой к тому же подкатывал автобус. Юрка быстренько всунулся в туго набитый салон и покатил в неизвестном ему самому направлении.
В этот момент в салоне «Волги» водитель произносил по его адресу словеса, по сравнению с которыми бабкины матюки казались детским лепетом.
– Не волнуйся, Мирон! – почти не разжимая зубов, произнес Семен. – Я знаю, куда он сейчас поедет. Жми в Сокольники!
– Мы же не знаем толком, в каком дворе он оставил машину, – напомнил тот, что сидел справа от водителя.
– Найдем! – убежденно произнес Семен. – Учти, Бобер, то, что он на рывок ушел, – это твоя вина.
– Ага! – обиделся тот. – Я рядом с ним сидел или ты?
– В том-то и дело, что ты, когда мы его в машину брали, не пересел назад.
– А ты говорил, чтоб я пересаживался?!
– Если б я это вслух сказал, он бы от нас еще на Сущевской удрал. Должно быть, жутко догадливый пацан! В отличие от некоторых! Ты сам должен был догадаться насчет того, куда пересесть, когда клиента в машину берешь!.. Ладно, хрен с ним, все равно никуда не денется!
– А с чего ты взял, что он в Сокольники поедет? – посомневался Мирон. – Вдруг он прямо на Курский махнет?
– По глазам видел: он за эту ссыкуху переживает. Но насчет Курского мы подстрахуемся. – Семен вытащил сотовый и стал давить на кнопки. – Димыч?! Привет, это Сема. Как жизнь? Рад за тебя, раз все нормально в эпоху кризиса. Небольшое дело к тебе, братуха. Там у вас к дальним кассам Курского направления через часок или немного меньше может подойти пацан лет восемнадцати. Рослый такой, поджарый, в джинсах, темной нейлоновой куртке, на вязаной шапке марка «Рибок». При нем сумка синяя, с флагами КНР и Тайваня, запомнил? Ботинки типа армейских. Постарайся, чтоб он на часок в «обезьянник» попал, ладно? Ну и звякни мне по сотовому. Лады? Тогда – все, привет семье!
Пряча сотовый, Семен сказал, ни к кому персонально не обращаясь:
– Это я так, для очистки совести. Навряд ли он на Курский попрет, когда тачка имеется. Но раньше нас он туда фиг успеет!
– Тачка, тачка… – проворчал Бобер. – Ее еще найти надо, тачку эту. Мы даже номера не знаем! А среди «девяток» каждая вторая – красная.
– Тем более что она может быть и вишневая, и кирпичная, и малиновая, – поддакнул Мирон.
– Что вы нудите? – нахмурился Семен. – Там девка сидит с кошкой! В мужской куртке на десять размеров больше, в штанах опять же не по росту и в валенках. Что, таких много, что ли?
– А вдруг она ушла куда-нибудь? Что тогда?
– Не уйдет она по хляби в валенках без калош! – досадливо отмахнулся Семен. – К тому же Юрка этот ей велел три часа его ждать. А еще и полутора не прошло. Там она, никуда не денется! И он там появится. Максимум через час…
Вопреки рассуждениям Семы, Таран в это время ехал вовсе не в Сокольники и даже не на Курский вокзал. Автобус вез его к центру города по длинной, но довольно узкой улице, почему-то называвшейся проспектом Мира. Юрка раньше думал, что в Москве проспекты должны быть широченные, но, оказывается, ошибался. Совершенно неожиданно, справа по ходу автобуса, Юрка увидел хорошо знакомый по телепередачам и фотографиям спорткомплекс «Олимпийский», построенный в 1980 году, примерно в то же время, когда Таран родился.
Впрочем, Юрку удивило вовсе не то, что он оказался поблизости от этих памятников архитектуры брежневской эпохи, а то, что он их, оказывается, уже видел в натуре. Правда, краем глаза и с другого ракурса, но совсем недавно – когда ехал в «Волге» у Семена. Стало быть, автобус привез его обратно.
Таран увидел букву «М» и решил вылезти у метро. Куда ехать, он еще не придумал. Но чем больше размышлял над этим делом, тем хреновей ему представлялось собственное положение. И, что самое удивительное, он уже вовсю ругал себя за то, что проявил подозрительность, и выпрыгнул из машины.
Ведь все догадки насчет своей печальной перспективы он, можно сказать, из пальца высосал. Да если б такой гражданин, как Семен, всерьез собирался его мочить, то, наверно, не стал бы оставлять правую дверцу свободной! Посадил бы с той стороны жлоба поздоровее, хотя бы того, который рядом с водителем сидел, и никуда бы Юрка не выпрыгнул. И с чего он взял, будто фраза насчет Лизки – «мы о ней позаботимся» – означала то, что ее убьют? Неужели все кругом такие, что исключительно валят, мочат и так далее? Может, Семен имел в виду, что они эту девку мирно спровадят в какой-нибудь детдом или приют? Там их с кошкой отмоют, продезинфицируют на предмет блох и вшей, накормят в пределах установленных норм, в школу определят… В школу, конечно, Лизку, а кошку куда-нибудь в живой уголок, наверно.
Логично такое представить? Вполне! А Таран опять горячку спорол. Теперь мужики, у которых наверняка своих дел полно, будут головы ломать, чего этот псих – в смысле он, Юрка, – еще выкинет. Каких еще придурочных ссыкух спасать побежит, сколько мирных московских братков при этом пострадает и как Семену с дружками потом все это расхлебывать придется. Возможно, вот теперь-то, после этого фортеля, Семен точно подумает, что без Тарана на этом свете будет поспокойнее. Впрочем, он, наверно, для порядка все же позвонит Генриху и поинтересуется, где он таких придурков набирает?
Самое обидное, что ведь вчера, когда Таран, напугавшись Полины, не пошел в дом 19, а потом вообще безо всякого повода шарахнулся от милицейской машины в Лизкин подъезд, он тоже все сам для себя придумал. Может, у него мания преследования развивается? И он уже действительно наполовину чокнутый?
Вообще-то после того, что Юрка испытал летом, такое вполне могло произойти. Ведь он несколько дней прожил так, что весь мир, казалось, был против него. Потом, правда, после того, как пошла размеренная армейская жизнь от подъема до отбоя, все это нервное напряжение унялось, появилось ощущение безопасности, защищенности. Стало ясно: он не одинок, рядом «мамонты», которые и сами не вымрут, и друга в беде не оставят.
А сейчас все вернулось. Опять он один против всех, и теперь только на себя надежда. Ну и, конечно, на возвращение к Птицыну. Что бы там его, Тарана, ни ждало.
Итак, Юрка вылез из автобуса, прошел по подземному переходу и спустился на станцию метро «Проспект Мира»-кольцевая. К этому моменту он вроде бы твердо решил ехать на Курский вокзал, брать билет и катить в родную область.
Сколько времени поезд шел от «Проспекта мира» до «Комсомольской», Таран не мерил, но вряд ли это заняло больше пяти минут. Однако за эти минуты ему пришло в голову, что вообще-то он, Юрка, не только трус и перестраховщик, но еще и подлец порядочный, потому что сейчас во дворе одного из домов на подступах к метро «Сокольники» в остывшей «девятке» сидит бедная, никому не нужная девочка с рыжей и тощей кошкой, терпеливо ждущая, когда же появится этот самый чертов «почтальон Печкин», который обещал, что вернется через три часа… Конечно, ее уже за это время могли несколько раз в милицию забрать, и те, ребята Семена, которым Таран про нее рассказал, уже могли до нее добраться. Но что бы с ней ни сталось – проклинать это несчастное существо будет его, Юрку Тарана, обманщика проклятого, подлого предателя!
В общем, Таран вылез из вагона на «Комсомольской»-кольцевой и пошел на радиальную…
Тем временем «Волга», в которой сидели Семен и его товарищи, уже прибыла в район метро «Сокольники» и начала не спеша кататься по близлежащим дворам, приглядываясь ко всем «девяткам» красных оттенков – кирпичным, вишневым, малиновым, помидорным и прочим, благо импортных эмалей всех цветов было теперь полно. «Девяток» во дворах стояло довольно много, несмотря на то, что рабочий день уже начался и владельцы должны были разъехаться на работу. Наверняка в «ракушках» и «хлебницах» их пряталось еще больше. Но вот таких, где девка с кошкой сидит, что-то не попадалось.
– Говорил же, блин, – проворчал Мирон. – Смоталась она.
– Не уйдет она в валенках по лужам, а если уйдет, то недалеко и обратно вернется, – упрямо произнес Семен.
– Вон! – восторженно воскликнул Бобер, радуясь возможности отличиться. – Вон «девятка» с кошкой, у мусорного бака!
Действительно, через стекло задней дверцы «девятки», стоявшей передом к мусорным бакам, просматривалась рыжеватая кошачья мордочка. Правда, есть ли кто-то еще внутри машины, сразу рассмотреть не удалось.
– Так, – сказал Семен Мирону, – тихо проезжаешь мимо и останавливаешься вон там, у заборчика.
Проехали. Семен и Бобер прилипли носами к стеклам, но в салоне, кроме кошки, никого не увидели.
– Похоже, нету девки-то… – вздохнул Бобер.
– А ты говорил – не уйдет! – почти с торжеством произнес Мирон. – Вот и ушла, не побоялась ноги промочить. А кошку оставила…
– Если то, что этот пацан говорил, – правда, – сурово сказал Семен, – не могла она ее бросить. Скорее всего куда-нибудь пописать забежала. Смотрите в оба! Она должна быть на мальчишку похожа, не проглядите!
Стали смотреть. Пять минут, десять, двадцать…
– Идет! – углядел опять востроглазый Бобер.
Действительно, из-за угла появился некий малорослый субъект в явно великоватой кожанке и штанах, заправленных в валенки.
Правда, валенки были с калошами… В руке субъект тащил большой пластиковый пакет с каким-то грузом.
– Ишь ты! – заметил Мирон. – Догадалась ведь на рынок сбегать и калоши купить! Ну, и жратвы, наверно…
– Вы сидите в машине, – велел Семен. – У вас рожи такие, что не только ребенка – черта напугаете. Я постараюсь ее добром усадить к нам. Ну а если не получится – быстро открывайте дверцу. Мотор не глушить! Потом я проколю у «девятки» две шины – и мотаем!
– А парень?
– Куда он денется, на проколах? Бросит тачку и пойдет на вокзал. А там его встретят…
Тем временем субъектик в валенках с калошами подошел к «девятке» и постучал в стекло с той стороны, где сидела кошка. Та приветственно поцарапала лапками окошко, и Семен окончательно убедился, что это те, кого они ищут.
Он снял свои черные очки, которые нагоняли страх, неторопливо вылез из машины и подошел к субъектику.
– Привет! – сказал Семен, сделав добрую улыбку. – Это твоя кошечка?
– Моя, – ответил ребенок сипловатым голоском.
– А чего ж она у тебя взаперти сидит?
– Так… – Детенышу не нравились такие большие дяди, которые к тому же задают лишние вопросы.
– Тебе привет от Юры! – понизив голос, произнес Семен.
– От какого Юры? – еще больше насторожилось мелкое существо. – От Зубастика, что ли?
Это несколько озадачило Семена. Представлялся ли Юрка этой дуре Тараном? Правда, быстро вспомнил, как Таран доставлял посылку.
– От «почтальона Печкина»! – заговорщицки подмигнул Семен. – Он нас за вами прислал.
– За кем «за вами»? – вылупился ребенок.
– За тобой и за кошкой… Он даже нам сказал одну тайну.
– Не понял… – Про тайны, конечно, дитя было готово слушать, но только не от таких дядек.
– Он нам сказал, что ты не мальчик, а девочка…
– Что-о? – заорал ребенок во всю глотку и резко скакнул в сторону от опасного дяденьки, а затем дунул в ближайший подъезд, истошно заверещав:
– Мама-а!
Только тут Семен сообразил, что слишком понадеялся на опознание с помощью кошки и валенок. Но то, что он обознался, было еще цветочками.
Пацаненок еще не успел влететь в подъезд, как оттуда один за другим вышли четыре мощных жлоба в кожаных куртках и кепках. Сема и его братки, конечно, тоже не хилые были, но эти выглядели покруче. А самая главная беда состояла в том, что одному из них мальчишка – теперь в этом Семен не сомневался! – доводился сыном. И тут же изложил свою точку зрения на действия Семена:
– Пап! Там гомосек какой-то ко мне клеится! Сперва пургу гнал какую-то насчет почтальона Печкина, потом стал говорить, что я девочка…
– Ща разберемся, не молоти языком и вали домой, – произнес папа, после чего очень грубо обратился к Семе: – Ты что тут делаешь, пидор гнойный?! Ты знаешь, куда приехал, козел драный?!
Вообще-то у Семена имелось чем осадить всю эту борзоту. И нехорошие слова по своему адресу прощать, наверно, не следовало. Но заводить месиловку из-за дурацких обознатушек вовсе не хотелось. Тем более белым днем, когда кругом полно народу, которых эти жлобы в случае чего привлекут в свидетели, даже если те ничего не видели. К тому же район был чужой, Семина братва тут не котировалась.
Мирон, строго выполняя приказ, мотор не заглушил, и, когда Сема быстренько запрыгнул на свое место, осталось только газануть. «Волга» рванула с места, плеснула талой водой на штаны мордатым и помчалась со двора.
Огорченные донельзя таким неспортивным поведением, папа обиженного ребенка и его корефаны на «девятке» ринулись в погоню…
УМНАЯ ДЕВОЧКА
На самом деле «та самая» «девятка» стояла в соседнем дворе, и мимо нее Семен с братанами проехал совершенно равнодушно, даже не удостоив ее взглядом. Больше того, пожалуй, даже если б с ними в компании был Таран, то и он усомнился бы в том, что это «его» машина…
Произошло бы это по одной простой причине. К этому моменту «девятка» стояла уже не в открытую, а под брезентом. Откуда ж он взялся?
События развивались так.
Первое время Лизка с Муськой сидели тихо. Минут десять, наверно. Потом Лизка стала все больше скучать, а Муська нудно мяукать, потому что ей потребовалось прогуляться и сделать несколько неотложных кошачьих дел. Поэтому Лизке пришлось выпустить Муську из машины и вылезти самой. Во-первых, Муська очень боялась, потому что кругом пахло чужими кошками и собаками, а во-вторых, Лизке самой надо было одно маленькое дело сделать, того же свойства, что и Муське.
Понятно, что если Муська сделает свои дела прямо посреди двора, то это особых нареканий не вызовет. А вот если бы Лизка предприняла то же самое, то сразу бы понесла административную ответственность за циничное хулиганство. Кроме того, она и стеснялась. Поэтому ей пришлось искать в этом дворе подходящее укрытие. Хотя кошке уже ничего не требовалось, Лизавета ее потащила с собой – боялась оставить.
Поскольку Лиза, несмотря на то что Таран ее считал придурочной, в действительности неплохо соображала, то она, перед тем как уйти, заперла машину и взяла с собой ключи.
Укромное место Лизка нашла в закуточке между трансформаторной будкой и мусорными баками. Никто ее не сглазил, и кошка никуда не сбежала. Напротив, даже косточку какую-то нашла среди мусора и с аппетитом разгрызла.
После завершения всех необходимых формальностей девочка взяла Муську под мышку и вернулась к машине. Тут ей неожиданно пришла в голову идея открыть заднюю дверцу и посмотреть, что там лежит. Чистой воды любопытство взыграло. Тем более что машина была чужая и больше того – бандитская.
Конечно, чемодана с долларами там никто для Лизки не оставил. В пространстве между задней дверцей и задним сиденьем обнаружились запаска, трос и тот самый брезентовый тент в свернутом виде.
Вот тут-то Лизке и пришла в голову мысль укрыть машину.
Пока она сидела в салоне, ей все время казалось, будто прохожие смотрят на нее через стекла. А если машина будет спрятана под брезент, никто на них с Муськой пялиться не будет. Конечно, о том, как потом пролезть в машину, Лизка не подумала. Да и вообще оказалось, что не такое это простое дело – натянуть на машину здоровенный чехол.
– Помочь? – неожиданно спросил голос из-за спины. – Не сможешь ведь один!
Лизка обернулась. К тому, что ее принимают за мальчишку, она уже попривыкла и ничего опровергать не стала. Тем более что сзади оказался вполне приличного вида юноша. Правда, не один, а в компании с симпатичной златовласой девицей, которую не портили даже конопатинки на курносом носике.
– Что ты спрашиваешь, Геночка? – произнесла златовласка. – Просто возьми и помоги мальчику!
Она и сама в стороне стоять не стала, хотя была одета в такие шикарные сапожки и дубленочку, в которые Лизка сразу влюбилась. В общем, коллективными усилиями натянули тент на «девятку», а потом шикарная блондинка – по ходу дела выяснилось, что ее зовут Аня, – увидела Муську, которая к этому времени уже вновь сидела в рюкзаке под Лизкиной курткой.
– Какая милая! – всплеснула руками Аня. – По-моему, это настоящая египетская кошка! Это самая древняя порода на Земле! Представляешь себе? Точно такие же кошки жили во дворце у самой Клеопатры. А может, даже еще у Нефертити!
Лизка историю Древнего мира когда-то проходила. Там, в учебнике, была фотография со скульптуры Нефертити. Насчет Клеопатры она только кино по телику смотрела, но уже позабыла, про что там. Кошек она не запомнила и насчет Муськиного египетского происхождения сильно сомневалась. Три года назад, когда у Лизки еще было в чем выходить на улицу, она нашла этого рыжего котенка на помойке. Но поскольку Аня ей очень понравилась – даже больше Гены почему-то! – Лизка не стала разочаровывать златовласку и даже соврала, будто эту кошку ей папа из Африки привез. Поскольку Лизка почти не сомневалась, что ее папа в данный момент находится гораздо дальше Африки и не сможет ее вранье опровергнуть.
Потом эти ребята распрощались с Лизкой и ушли. А Лизке стало скучно. Залезть в машину, не снимая тент, оказалось невозможным, а снимать его Лизка не захотела. Не топтаться же тут просто так еще два часа? И Лизка с Муськой в рюкзаке решила прогуляться.
Довольно быстро она поняла, что ходить в валенках без калош по лужам и талому снегу – удовольствие ниже среднего. Кроме того, у нее перед глазами маячил образ светловолосой Ани – очень хотелось нарядиться так же, как она.
Вот только тут Лизка вспомнила, что в куртке у нее лежит бумажник, в котором много-много денег. То, что деньги прежде принадлежали человеку, которому она разрубила голову топором, ее не смущало. Тем более что на самих купюрах об этом не упоминалось.
Правда, с такими купюрами гулять было опасно. И спереть втихую, и просто отобрать могли. Но у Лизки в куртке лежала выкидуха. В том, что она сумеет всадить ее в любого, кто посягнет на ее капиталы, она не сомневались.
Ноги сами принесли ее на вещевой рынок. Начала Лизка, конечно, с того, что купила себе за шестьсот рублей не то сапожки, не то ботинки тридцать четвертого размера, на шнуровке. Продавщица, правда, предупредила, что вообще-то ботинки женские, но «мальчик» на это не отреагировал. Валенки Лиза не выбросила, а спрятала в пластиковый пакет. Каблуки у новой обувки были высокие, но не тонкие, а подметка – толстая, и Лизавета сразу подросла сантиметра на четыре. Правда, сапоги пришлось надевать на босу ногу. Затем она добралась до одежды и там совершила сразу несколько торгово-закупочных операций. Во-первых, купила себе очень симпатичные джинсики сорок второго размера, благодаря которым у нее обозначилась попка и фигурка приобрела женственные очертания. Во-вторых, обзавелась дубленкой, очень похожей на ту, которую видела на Ане, только намного дешевле, по-видимому, потому что на Ане была французская, а ей досталась отечественная, скроенная по тем же лекалам. Наконец, она продала трофейную куртку и штаны в «секонд-хенд» и вернула себе на этой операции целых пятьсот рублей.
После этого Лизку уже никто за мальчика не принимал. Правда, возникла новая сложность. Дубленка на Лизке сидела довольно плотно, и спрятать под нее рюкзачок с кошкой было уже невозможно. Нести рюкзак поверх дубленки показалось неудобным. Слишком уж зачуханным он выглядел для такой шикарной дамы. Лизка быстренько догадалась: купила у какой-то бабки красивую плетеную корзинку с крышкой, приобрела у другой тетки серый пуховый платок, положила на дно корзинки рюкзак, расстелила поверх него платок и погрузила в это гнездышко Муську.
Потом Лизка попала в галантерею и сразу вспомнила, что под вполне приличной одеждой у нее, строго говоря, одна линялая рубашка да грязнющие трусики. Поэтому Лизка украдкой выкинула из пакета мокрые валенки и загрузила его несколькими парами колготок и тремя комплектами нижнего белья – в таком, по ее разумению, даже за миллионера замуж выходить было не стыдно. И еще Лизка себе две блузочки купила. А потом еще и кофточку. После этого рубли у нее кончились, а менять доллары она побоялась, и потому они остались нетронутыми.
Лизка отыскала более-менее приличный женский туалет, спряталась в кабинку и переоделась, без сожаления выбросив грязное. Потом погляделась в зеркало – все бы хорошо, но волос на голове мало. Правда, при шапочке, натянутой на уши, это в глаза не бросалось, однако неприятно все-таки… Утешившись тем, что волосы когда-нибудь отрастут, Лизка спросила у одной из баб, который час, и заторопилась обратно к машине, поскольку Таран вот-вот должен был вернуться.
Смешно, но, когда она шла мимо двора, где у Семена и компании вышли неприятные «обознатушки», черная «Волга» проскочила мимо нее в нескольких шагах. И сам Семен, между прочим, в это время смотрел в ее сторону! Только вот внешность Лизки настолько не соответствовала описанию, сделанному Тараном, что у Семы даже на мгновение не появилась мысль, что это та самая девчонка, из-за которой все закрутилось. К тому же Семену было уже не до Лизки и даже не до Тарана. Следом за «Волгой» из двора выскочила «девятка», а в ней сидели четыре крутых мужика, которым «Волга» обрызгала штаны. Рассвирепевшие ребятки жаждали отловить некультурных граждан и начистить им морды, а то и на бабки поставить, если начистка морд не даст полного морального удовлетворения. Само собой, Семен очень хотел избежать серьезного столкновения в чужом районе и поторапливал Мирона, чтоб тот гнал побыстрее в отрыв.
Именно поэтому «Волга» пронеслась не только мимо Лизки, ставшей совершенно неузнаваемой, но и мимо Тарана, который как раз вышел из метро и ничуть не поменял внешности.
Юрка на «Волгу» и «девятку» тоже не обратил внимания. Он шарил глазами по сторонам, пытаясь углядеть, не поджидает ли его кто-нибудь. «Волгу» он вообще-то высматривал, но не среди едущих машин, а среди стоящих. И когда ничего подозрительного не обнаружил, ускоренным шагом двинулся по направлению к тому двору, где оставил машину с Лизкой и кошкой.
При этом он пошел немного другим маршрутом, более коротким, и, обогнав Лизку, оказался во дворе раньше ее. Поглядел – и не увидел машины. То есть, конечно, он ее увидел, но под брезентом не узнал. Тем более что на брезент нападал мокрый снег, и создавалось впечатление, будто машина стоит под брезентом чуть ли не с осени.
Юрка сперва подумал, будто перепутал двор. Прошел было в следующий, но потом вернулся и опять остановился около машины, закрытой брезентом. Нет, точно, именно на этом месте оставлял! После этого Таран приподнял брезент с переднего бампера и посмотрел номер. Вроде тот… Но откуда взялся тент? Лизка нашла и накинула? Но это изнутри сделать невозможно, а если сделаешь снаружи, то обратно в машину не влезешь. И где тогда Лизка? Куда усвистала в валенках без калош, хотя утверждала, что в них сейчас мокро ходить?
Таран хотел было откинуть брезент и отпереть «девятку», но вовремя вспомнил, что ключи от машины отдал Лизке. Конечно, она могла оставить их внутри, а машину не запереть, но если заперла и слиняла, что тогда? Вот дура чертова!
Настроение у Юрки опять резко сменилось. Только что, исполненный жалости к этому заморышу женского пола, Таран чуть ли не бегом бежал сюда, чтоб бедняжка не считала его подлецом. Хотя мог бы – если б доехал до «Курской»! – уже купить билет на поезд, а если б совсем повезло – то и ехать в родной город! Мчался выручать эту дуру, хотя подозревал, что может именно тут, в этом дворе, столкнуться с Семеном и его братвой.
И очень сомневался, что итог этой встречи будет благоприятным…
А эта дура стриженая свалила куда-то, не досидев трех часов! Конечно, когда Юрка уходил отсюда, он не собирался возвращаться и назвал срок в три часа просто от балды. Но ведь четко сказал – три часа! Зла нет на этих мокрохвостых!
И тут он услышал где-то за спиной радостное:
– Ой, ты уже тут?
Таран повернулся и обалдел. С ума сойти! Если б Лизка не подошла близко и Юрка не сумел бы рассмотреть мордашку, то ему бы ее нипочем не узнать.
– Нарядилась? – строго произнес Таран. – А где кошка?
– Тут, в корзинке. А мне идет, правда?
– Ты ключи не потеряла? В старой куртке не оставила?
– Нет! – Лизка достала из кармана сперва выкидуху, а потом ключики. При этом она то ли нарочно, то ли случайно нажала кнопку, и острое лезвие со щелчком выставилось из рукояти.
– И ты с этим перышком по базару ходила? – Таран, озираясь – не приметил ли кто нож? – торопливо забрал и его, и ключи.
– Ну и что? А вдруг бы меня ограбить захотели?
– Ладно! – Юрке не хотелось заводить склоку посреди чужого двора. – Снимаем эту халабуду…
Он имел в виду брезент. Сняли, стряхнули снег, свернули и сунули в заднюю дверь. Таран на всякий случай обошел вокруг «девятки» и поглядел, не свинтили ли с нее резину или еще что-нибудь. Нет, вроде бы не успели.
Честное слово, забравшись в машину, Таран почувствовал себя так, будто человек, вернувшийся с работы в уютную квартиру после долгого и нервного трудового дня. Лизка на заднем сиденье хозяйственно прибиралась: сало, клюкву и прочие продукты, которые Юрка оставил Лизке, отправляясь на «Новослободскую», она возвращала на законное место – к Тарану в сумку.
Юрка подумал: как хорошо бы сейчас иметь в подчинении какого-нибудь киборга, который ни хрена не устает! Посадить бы его за руль, дать команду ехать, а самому вздремнуть малость. Ночью поспал всего три часа… Ну, и насчет пожрать бы не мешало. Но тут Лизка вдруг кого-то увидела через стекло, выскочила и подбежала к парню и девушке, которые с трудом тащили большую коробку с телевизором.
Само собой, Таран не знал, что Лизка час назад познакомилась с Геной и Аней. Но в принципе не очень удивился тому, что его спутница встретила знакомых. В конце концов, она москвичка, и эта парочка – тоже москвичи. Правда, от метро «Сокольники» до «Войковской», где до вчерашней ночи обитала Лизка, далековато, ее ребята, прямо скажем, выглядели куда приличней, чем Лизка в ее прежнем состоянии. Да и сейчас, когда по прикиду госпожа Матюшина почти не отличалась от них, интеллекта на физиономиях у этих ребят просматривалось на порядок больше. Тарана, конечно, не очень колыхало, что Лизка начнет им говорить, но все-таки он вылез из машины.
– Познакомься, Юрочка! – щерясь своими некрасивыми зубишками, улыбнулась Лизка. – Это Гена и Аня! Они мне машину укрыть помогли. А Юра – мой старший брат.
– Очень приятно! – сдержанным тоном произнес Таран, искренне радуясь, что Лизка не записала его себе в мужья, и пожал руку сперва Гене, а потом Ане, которая при этом рукопожатии чуть-чуть подогнула коленки. Будто импортная какая.
– Юрик, им телевизор тяжело нести, – протарахтела Лизка. – Может, подвезешь?
Таран, конечно, был не сильно настроен, но подумал, что не стоит огорчать Лизкиных знакомых. Тем более что Гена сказал:
– Тут недалеко в принципе, но мы оплатим.
– Да что вы! – отмахнулся Юрка. – За так отвезем.
Они с Геной погрузили телевизор в заднюю дверцу, Лизка с Аней сели на заднее сиденье, а Гена – рядом с Тараном. Юрка, конечно, очень некстати подумал, что будет с этими ребятами, если его сейчас остановят менты и обшмонают машину. В бардачке пистолеты лежат, в кармане у Юрки – запрещенный нож, а за задним сиденьем – телевизор, который хотя и куплен по-честному, но может сойти и за ворованный.
Лизка, Гена и Аня как только уселись, так и принялись хохотать. Таран больше слушал, а потому узнал, как сердобольные Гена и Аня помогали «мальчику» брезент разворачивать и как потом были удивлены, когда «мальчик» превратился в девочку, и они от неожиданности чуть не уронили телевизор.
Между делом Гена объяснял Тарану дорогу. Правда, если б он с самого начала назвал адрес, то Юрка крепко подумал бы, ехать или нет. Но Гена просто говорил ему, куда поворачивать. И ехали они в основном дворами, по какому-то сокращенному маршруту, отчего Таран узнал, куда именно прибыл, только в самый последний момент.
А прибыли они на ту самую улицу, к тому самому дому и к тому самому подъезду, где накануне, незадолго до прибытия Юрки в столицу, был убит Павел Степанович. Тот самый, к которому Юрка направлялся за таинственными компакт-дисками…