Текст книги "Пять недель в Южной Америке"

Автор книги: Леонид Родин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Батат одна из наиболее продуктивных культур на земле. Урожай в 15–20 тонн является обычным при минимальной агротехнике, а при применении всего комплекса агромероприятий его урожайность повышается до 30–40 и даже 50–60 тонн с 1 гектара. Перед второй мировой войной общая учтенная площадь под бататом составляла 1 392 000 га, из них на Америку приходится только 389000 га, а остальное-в Азии и Африке [1]1
  В действительности заняты под бататом значительно большие площади, так как во многих странах они не учтены (Океания, Новая Гвинея, Африка и др.).


[Закрыть].

В СССР батат появился сравнительно недавно, в середине прошлого столетия, но долгое время не имел распространения. Только за последние десятилетия, уже после Великой Октябрьской социалистической революции, в распространении этой культуры достигнуты большие успехи. Наибольшие урожаи батат дает в Средней Азии; хорошо идет на Северном Кавказе и на Дону, а также и во влажных наших субтропиках.

В прошлом году я неоднократно видел громадные клубни батата на колхозных базарах Туркмении, где под ним заняты значительные площади.

Так тропическое растение, исконный «южноамериканец», поставлено на службу нашему народному хозяйству.

Второй заменитель – это ямс* – тропическая вьющаяся лиана, у которой образуются клубни двух родов: подземные крупные клубневидные утолщения на корнях и мелкие надземные клубеньки на стеблях, в пазухах листьев. Последние в пищу употребляются редко из-за их мелких размеров, а идут для вегетативного размножения. Подземные же клубни крупные, от ½ до 4–5 килограммов весом идут в пищу. В отдельных случаях они достигают огромных размеров-до 1½ метров длины и до 50 килограммов весом.

На этом базарчике мы не встретили в продаже клубни ямса, хотя он довольно широко культивируется местным цветным населением в Бразилии. Сюда его привезли, повидимому, негры-невольники из Африки, где ямс, так же как на островах Малайского Архипелага, является основным пищевым продуктом многих миллионов туземного населения.

Ямс представлен несколькими видами, находящимися в культуре в разных странах.

Впервые я познакомился с ямсом в Ташкенте еще в 1940 г. Директор тамошнего Ботанического сада профессор Ф. Н. Русанов проводил уже тогда несколько лет работу по испытанию культуры ямса в местных условиях. Будучи в гостях у Ф. Н. Русанова, я и отведал тогда ямс. По вкусу он очень напоминает картофель и даже, может быть, несколько нежнее его. Оказалссь, что это тропическое растение отлично перезимовывает в Ташкенте при морозах до – 20° и, следовательно, имеет широкие возможности внедрения в культуру и у нас в Союзе.

* * *

Массу сортов бананов мы увидели на этом базарчике. Они были совсем спелые. Их продают дюжинами, и, хотя цена отдельных сортов различается очень немного, продавцы сбивались в расчетах, когда я отбирал по две-три штуки каждого сорта. Купить же по дюжине каждого сорта-это немыслимо, пришлось бы нанимать тележку, а мне хотелось попробовать побольше разных сортов.

Бананы, сравнительно с привозным картофелем, здесь дешевы. Почти по всей Бразилии они имеются в изобилии. На стоимость одного килограмма картофеля можно купить 8-10 дюжин бананов. Если отбросить вес их толстой несъедобной кожуры, то это составит 3–4 кило-грамма. Поэтому бананы столь же «любимая» пища бедняков, как и фейжон. Они сытны, но не питательны, так как не содержат жиров и бедны витаминами. Неудивительно, что различные формы авитаминоза повсеместны в Бразилии.

* * *

На одной тележке, в большой корзине, сплетенной из тонких расщепленных побегов бамбука, лежали стебли сахарного тростника. Это – дешевое лакомство ребятишек; они отгрызают кусочки молодого тростникового стебля и высасывают из него сладкий сок.

Насыпанная в бутылки продается «фаринья де маниока»*, или тапиоковая мука. Получают ее из высушенных, сильно утолщенных клубневидных корней растения маниоки*. Оно возделывается почти во всех тропических странах Нового и Старого Света, являясь одним из важнейших культурных растений тропиков. Перед второй мировой войной под маниокой было учтено 2 122 тысячи гектаров. Из них на Азию и Африку приходится 1 763 тысячи гектаров. Таким образом, мы видим, как широко пошла по миру маниока, родина которой, по-видимому, восточные приамазонские провинции Бразилии.

Культура маниоки в Бразилии очень широко распространена. Это небольшой кустарник в 1,5–2 и до 4 метров высоты; высаживается он черенками. Обычно через 18 месяцев уже собирают урожай, выдергивая все растение. Богатые крахмалом клубни, достигающие веса в несколько килограммов, высушивают, размалывают в муку, и после сильного нагревания получается продукт, известный по всему миру как тапиоковая мука или просто тапиока. В Бразилии она подается прямо на стол и ее подсыпают в суп либо добавляют в соус, посыпают ею мясо, прибавляют в жидко разваренный фейжон и т. п. Особым образом приготовленные мелкие лепешечки из тапиоки поджаривают в масле, круто солят и в «простонародных» барах подают к пиву.

Тапиоковую муку для розничной продажи хранят в бутылках, чтобы предохранить от сырости, так как во влажном тропическом климате этот продукт на воздухе быстро портится.

Свою потребность в тапиоковой муке Бразилия покрывает полностью и небольшое количество ее вывозит в другие страны (в Европу, США, Аргентину).

На мировом рынке в торговле тапиокой Бразилия встретилась с мощным конкурентом-Англией. В Сингапуре перерабатывается чуть ли не весь урожай маниоки, собираемый в ближайших английских колониях и поступающий от голландских плантаторов Индонезии. Год от году количество экспортируемой из Бразилии тапиоки падает. Так, если в 1920 г. было вывезено 26 884 тонны, то в 1940 г. 11 тысяч тонн, а в 1943 г. всего

2 243 тонны тапиоки. Конечно, это пустяк в сравнении с мировым производством и потреблением тапиоки.

Тут же на рынке можно купить и свежие клубни маниоки, которые идут в пищу в отваренном или поджаренном виде. Сырые же клубни маниоки ядовиты.

В некоторых районах Бразилии возделывается близкородственный вид маниоки-айпин*. Его клубни сладковатые и не ядовитые. Из-за низкой урожайности айпин культивируется значительно меньше.

И маниока и айпин в настоящее время не встречаются в диком виде, а известны лишь как возделываемые растения. Это указывает на большую древность введения их в культуру.

Большая научно-исследовательская работа проведена у нас в Союзе по введению в культуру маниоки на Черноморском побережье. Здесь вполне возможна только однолетняя культура маниоки, так как корни ее вымерзают даже в самые мягкие зимы. Достигнутая у нас урожайность около 10 тонн корней на гектар.

Большие перспективы открываются перед маниокой в районах земель нового орошения в Средней Азии.

* * *

Маниока

Тщетно мы смотрели на лотки, заглядывали в корзины и ящики, стараясь найти манго* один из лучших тропических фруктов. Но оказалось, что сейчас не сезон для манго, массовый сбор урожая его уже закончился, и только случайно иногда можно встретить в это время года плоды манго у какого-нибудь садовода с поздно плодоносящего дерева.

Манго происходит из тропиков Южной Азии. Это дерево достигает 10–12 м, образует мощную крону, одетую длинными блестящими листьями. Мелкие цветы собраны в большое кистевидное соцветие, но на каждой такой кисти завязывается всего один-три плода. Плод, величиной с огурец, содержит душистую сочную мякоть, замечательно нежного вкуса. Внутри плода лежит одно крупное семя плоскоовальной формы и мохнатое из-за своеобразной «шерсти», покрывающей его прочную оболочку.

Манго

На одном из лотков базарчика Леонид Федорович заметил какие-то знакомые ему плоды. Я их не знал ранее. Спросили, как называются. Продавец назвал: «аракас»*. Конечно, что-то неизвестное! Купили, попробовали.

«Да ведь это фейхоа!» – даже как-то недоволен остался Леонид Федорович, когда вскрыл и отведал этот самый аракас.

Он много работал на Черноморском побережье, изучал наши субтропические культуры и отлично знал фейхоа. Ну, а я? Я с удовольствием смаковал новый еще неизвестный мне плод, с его кремовой сочной мякотью, приятно освежающий, в меру сладкий и даже слегка кисловатый. Вкусом он показался похожим на ананас и банан и отчасти напомнил мне далекую теперь нашу ароматную лесную землянику.

Фейхоа-коренное бразильское растение, из ее южной, уже субтропической части (немного заходит оно и в северную Аргентину, есть в Уругвае и Парагвае). Это небольшой вечнозеленый кустарник с красивыми серебристыми (на нижней стороне) листьями. Он очень декоративен во время цветения. Цветы имеют четырехлепестный белый венчик, украшенный выступающими из него многочисленными пунцовыми тычинками.

Лепестки цветов на родине фейхоа употребляются в пищу, они имеют пресновато-сладкий вкус.

Говорят, что варенье из плодов фейхоа отличается исключительным вкусом и ароматом.

У нас на Кавказе и в Крыму фейхоа хорошо акклиматизировалась за те 50 лет, что существует в культуре. Будучи на родине, в Южной Америке, вечнозеленым растением, фейхоа у нас зимой сбрасывает значительное число листьев и хорошо перезимовывает даже в холодные зимы, с морозами до – 15°.

Замечательная особенность фейхоа-это наличие в плодах воднорастворимых соединений иода. Это рекомендует плоды фейхоа не только как отличный фрукт, но и как лечебное средство.

В развитии субтропических культур у нас в стране и в продвижении их в новые районы фейхоа имеет большие перспективы. Плантации этого заокеанского уроженца у нас на Черноморском побережье Кавказа непрерывно растут. Помимо морозостойкости, фейхоа является и засухоустойчивым растением, так что, несомненно, скоро выйдет во вновь орошаемые районы советских сухих субтропиков.

* * *

Аракас (фейхоа).

Очень кстати мы натолкнулись на продавца разных кустарных изделий из волокнистых растений: щеток, цыновок, метелок и разных размеров корзинок. Мы нуждались в последних, так как у нас с Леонидом Федоровичем все руки были заняты.

После покупки двух кошелочек из мягких волокон пальмовых листьев мы смогли еще немного продолжить нашу ботаническо-вкусовую прогулку. Мы купили еще несколько спелых плодов уже знакомой и понравившейся нам аноны, гойябу* – небольшие плоды ее кисло-сладкие, чуть вяжущие во рту, но приятные своей сочностью и тем, что утоляют жажду; пузырек лейте-декоко (растертое ядро, смешанное с жидкостью молодого кокосового ореха), бананово-кокосовую пастилу и «орехов» араукарии*.

Араукария распространена на юге Бразилии, главным образом в штате Парана. Там она образует леса, занимающие большие площади; древесина араукарии хотя и хуже по качеству, чем наши сосна и ель, довольно широко используется для строительных и других целей. Несколько крупных фирм устроили большие лесопильные заводы в далеких районах Параны, и сейчас огромные площади этих своеобразных лесов катастрофически уничтожаются.

Некоторые виды араукарии дают крупные семена, заключенные в плотную кожуру и сидящие в гнездах между чешуй огромных шишек. Семена араукарии съедобны; для этого их слегка поджаривают, вернее – прокаливают, примерно, как у нас в Сибири поступают с кедровыми орешками. Вкус араукариевых «орехов» гораздо менее приятен, чем кедровых, и лакомством служить они не могут. Из них приготовляют муку.

Есть районы в штате Парана и соседних, где население питается главным образом семенами араукарии. За это их даже называют пиньейро, от местного названия араукарии-пиньо-де-Парана.

Нагрузившись всякими фруктами и овощами, довершенными великолепной «дыней» – мамон*, мы едва добрались до гостиницы, вызвав удивление прислуги нашими необычными для обитателей отеля покупками.

В номере у себя мы извлекли из спелых плодов семена, разложили в пакетики: вернувшись в Ленинград, мы высеем их в наших оранжереях.

* * *

В десятом часу мы снова были на площади Глория. Там не было уже ни одного ларька. Несколько дворников сметали мусор и поливали мостовую. Во всех направлениях через площадь проходили прохожие и проезжали вокруг, вдоль тротуара, автомобили. Ветер гнал по камням обертки от початков кукурузы, которые еще не попали под метлу уборщиков. Ничто более не напоминало об этом недавнем, таком эфемерном, рынке. Только в углу, где стояли корзины с рыбой, еще виднелась прилипшая к камням чешуя и сохранился острый запах моря.

Однажды мы набрели на магазин «колониальных продуктов» (так вещала вывеска английской торговой фирмы. Надо же, чтобы в страну, изобилующую своими тропическими плодами, ввозили их из других стран!). Колониальные продукты здесь были представлены главным образом фруктовыми консервами и различными «джемами», так популярными в меню англичан.

Из экзотических для Бразилии фруктов здесь были яблоки из Австралии (свои яблоки хоть и есть в Бразилии, но они очень неважных вкусовых достоинств). Рассмотрев пестрые этикетки разной величины жестянок, мы неосмотрительно отвергли все консервированное и остановили наш выбор на масляном орехе*. Нас соблазнили его крупные размеры, оригинальная почкообразная форма и бородавчатая красноватая скорлупа.

Орехи эти-семена крупного дикорастущего в соседней с Бразилией Гвиане дерева, достигающего 25–30 метров высоты с широкими ланцетовидными трехдольчатыми листьями. Цветы его некрупные, со множеством тычинок, сидят по нескольку штук на концах ветвей, а плод кругловатый, размером с детскую голову, с прочной деревянистой оболочкой, внутри которой и содержатся 3–5 крупных семян, тоже одетых скорлупой.

Мамон (дынное дерево).

Это и есть «орехи».

Когда мы принесли орехи в гостиницу, то немедленно же вскрылось наше легкомыслие.

Скорлупа их оказалась такой прочной, что не поддавалась нашим усилиям. Щипцов для раскалывания орехов у нас, конечно, не было, молотка тем более. Были пущены в ход каблуки, но и они были бессильны, а потом перочинный нож.

Масляный орех.

Скорлупа состоит из двух половинок. Кончик моего ножа сразу же сломался, лишь был протиснут в спайку. Тогда мы кое-как умудрились применить лезвие секатора (приобретенного для обрезки ветвей при гербаризации) и лишь после немалых усилий добрались до ядра. Орех был приятного вкуса, отчасти похожий на вкус бразильского, но очень уж жирный. В них содержится до 60 % жира, а так как продукт был не первой свежести, то наше вкусовое любопытство все же не получило должного удовлетворения.

В гостинице, где мы остановились, мы снимали номер с завтраком. Завтрак подавался в точно заказанное с вечера время, и было очень удобно уходить утром, предварительно подкрепившись, чтоб не тратить время на посещение ресторана. Особенно же приятно было то, что в меню этого завтрака обязательно входили фрукты, и наше утро всегда ознаменовывалось знакомством или с каким-нибудь новым тропическим плодом или новым способом его обработки или приготовления.

К булке же всегда подавалось масло – три маленьких шарика. Обращала на себя внимание ярко оранжевая окраска здешнего масла. Впоследствии мы узнали, что масло (а также и сыры, а иногда и напитки) окрашивают краской, получаемой из семян уруку*. Уруку – быстрорастущий вечнозеленый кустарник, дико произрастающий в тропической части Южной Америки. На концах ветвей образуется большая гроздь коричневых или темно-красных шиповатых плодов-коробочек, наполненных мелкими семенами. Оболочка этих семян и содержит красящее вещество, которое нашло широкое применение как в пищевой промышленности, так и для изготовления лаков и для окраски тканей.

Уруку

Еще индейцы использовали семена уруку и в смеси с жиром крокодила, морской свинки и рыбы или растительными смолами делали краску для защиты своего тела от излишнего солнечного облучения.

Для этого растения более широко распространены названия аннато или арнато. В торговле содержащие красящее вещество семена этого растения известны под именем «семена аннато», а приготовленная из прессованных семян масса-под названием «паста аннато».

Одно время и то и другое пользовалось большим сбытом в США и в некоторых местах, например на Цейлоне, были заложены плантации этого растения. Однако теперь спрос снизился, а с ним прекратилась на Цейлоне и культура аннато, но оно там вполне натурализовалось и местные жители используют теперь его семена для подкраски какао-бобов, чтобы придать недостаточно спелым бобам цвет, требующийся по торговым кондициям.

* * *

Дорожки сквера на площади Парижа (большая площадь вблизи упомянутой Синеландии) тщательно выметены. А зайдите в любое кафе тут же поблизости и вы отшатнетесь от неожиданности: весь пол забросан бумажными салфетками, окурками, газетами. В уголке зала – умывальник. Над ним-автомат: опустил монету-получай листочек мыла и бумажное полотенце (просто-это кусок непроклеенной бумаги с рекламной этикеткой: «Полная гарантия антисептики. Каждый может получить всегда свежее полотенце»). Бразилейро пополощет руки и на ходу, проходя к своему столику, окончив вытирать их, бросает это «полотенце» здесь же на пол. И это ничего. Это в порядке вещей.

В «приличное» кино центра города не пускают без галстука. Кассирши и контролеры зорко следят за наличием галстуков у зрителей. Галстук, видимо, показатель приличия и состоятельности. При галстуке полагается быть и шоферу автобуса. Как-то я наблюдал смену водителей автобусов. Отработавший шофер снял галстук, и его тот-час надел заступавший на смену. Бедная автобусная компания (все виды транспорта в Рио в руках разных частных компаний): она несет дополнительный расход, чтобы шоферы их фирм имели на работе «приличный» вид! Ну, а у себя дома, в далеких от центра фавеллах, они могут прожить и без галстука.

* * *

Мы жили в хорошей гостинице на берегу Ботафого. Там был и лифт, и душ (а без душа трудно жить в городе, где температура воздуха даже ночью не спускается ниже 22° и в день несколько раз приходится менять пропотевшее белье), и вентиляторы, и другие технические штучки (все североамериканского происхождения).

На дверях каждого номера наклеены правила поведения. В числе многих: «запрещается появляться на балконе и в открытых окнах без европейского костюма». Это, вероятно, чтобы не портить внешнего вида гостиницы и не нарушать правил «приличия». Но совершенно безупречным оказывается для бразилейро, если он в трусиках спустится из своего номера, пройдет через вестибюль и отправится на берег моря купаться. По бразильским обычаям, мужчина не выйдет из лифта первым, если с ним в лифте поднимается дама. Какое почтение женщине! Но этот же «сеньор», стоя перед этой дамой, может непринужденно чесаться, где ему вздумается, и не посчитает это предосудительным.

* * *

Известный путешественник по Южной Америке русский дипломат А. С. Ионин в своей книге не без остроумия писал, что «с сифилисом, табаком и картофелем Европа познакомилась после открытия Америки; теперь она возвращает Америке эти дары. В Сантос, между прочим, гамбургские сигары и картофель везут в огромном количестве, последний из Испании и Португалии, даже из Англии».

Ввоз этих продуктов в Бразилию и по сей день имеет место, только несколько изменились поставщики. Если картофель попрежнему везут из Европы, то табаком, точнее-сигаретами, заваливают торговые фирмы США, несмотря на то, что исстари во всех странах Латинской Америки культивируется табак, будучи родом отсюда и знакомый еще индейским племенам задолго до завоевания европейцами.

Что до сифилиса, то конечно, предпочтителен ввоз патентованных средств, ибо венерические заболевания и так весьма «популярны», например, в Бразилии. Здесь не считается предосудительным за столом в гостях во всеуслышание рассказывать о течении своей болезни и ходе излечивания этих заболеваний. И в то же время, если у кого-нибудь в семье туберкулез-это тщательно скрывается.

* * *

США гордятся электрическими холодильными шкафами, пылесосами, стиральными машинами. Вот большой магазин американской электрической компании. Даже днем сверкает реклама поперек торговой улицы Розарио.

Ботанический сад Рио-де-Жанейро. Главная аллея из королевской пальмы (к стр. 53).

Ботанический сад Рио-де-Жанейро. Аллея из дерева мулат (к стр. 64)

В витрине расхваливается усовершенствованная модель поломоечной электромашины: воткнул вилку в штепсель, и машина метет, моет и сушит пол. Но человеческий труд в этой стране дешевле и безотказнее. Пройдите в сумерки по этой л<е улице. Из-под приспущенных железных жалюзи в дверях вы увидите мелькающие черные босые ноги на мокром плиточном полу магазина: негры вручную, без всяких машин, моют замызганный за торговый день пол.

Расовый состав населения Бразилии очень пестрый. Он сложился в итоге многовековой колонизации страны белыми, в течение которой были неизбежны браки между белыми мужчинами и индейскими женщинами, в результате ввоза огромного количества негров из Африки (около 18 млн. за все время), что повело к бракам между ними и индейцами, а так-же женитьбе белых мужчин на негритянках, наконец, впоследствии возникали браки между их потомками в разных комбинациях.

Грамотность населения Бразилии:

1. грамотных более 50 %; 2. грамотных от 30 до 49 %; 3. грамотных от 20 до 29 %; 4. грамотных менее 20 %.

Точных сведений об этническом составе населения страны нет, различные источники дают и различные цифры.

Преобладают «белые», по разным оценкам 35–50 % населения; метисов от смешения белых с индейцами-30 – 12 %; негры составляют 12–14 %; мулаты-20-25 %; индейцев, по различным данным, от 3 до 6 % (многие иностранные авторы умышленно снижают число индейцев, показывая его равным всего 2 % населения).

По бразильской конституции избирательным правом пользуются только грамотные. По свидетельству бразильского писателя-демократа Жоржи Амаду, семь восьмых взрослого населения его страны являются неграмотными. Население всей восточной части страны, где сосредоточено наибольшее количество плантаций кофе, какао, сахарного тростника, – это все различные «цветные»: потомки рабов-негров, остатки индейцев, метисы и мулаты. Среди них грамотные составляют ничтожный процент. Таким образом, почти все «цветное» население страны официально лишено избирательных прав, между ними и белыми избирателями проходит резкая грань. Но это еще не все.

Степень неофициального разобщения между белыми и «цветными», сам того не желая, показал один американский автор. Для одного из недавних годов он приводит данные о браках между белыми и «цветными» в Рио-де-Жанейро. На изученные им 42 309 браков пришлось: 31 103 на браки между белыми, 10 852 на браки между «цветными»; 334 брака было заключено между белым мужчиной и «цветной» женщиной и 20 браков – между «цветными» мужчинами и белыми женщинами.

Только 20 браков из 42 с лишним тысяч! Это менее 0,05 %.

– Почему же так мало? – спросите вы. Да потому, что по неписаным законам, в силу лишь впитанного векового презрения к «цветным», белая женщина, выходя за негра или индейца, бывает отвержена даже ближайшими родственниками. На мужчине это сказывается в меньшей степени (особенно если у него есть «дело» и деньги). Официально конституция, религия не запрещают браков между белыми и «цветными». Белые и «цветные» живут под одним лучезарным тропическим небом Бразилии, в которой примерно в равной степени белые и «цветные» находятся в составе населения.

Но вот эта цифра-0,05 % – она показывает, какова степень разобщения между белым и «цветным» населением в Бразилии. Таков порядок в этой стране «порядка и прогресса».

* * *

Индейцы-коренные обитатели страны. Они населяли Бразилию до прихода белых завоевателей. Белые беспощадно истребляли их в процессе непрерывной много-вековой колонизации и сейчас оттеснили в глубину штатов Амазонас, Пара, Мато-Гроссо и Гойяс, где нет ни дорог, ни автомобилей, ни культурных поселков. Индейцы живут в шалашах, избегая общаться с пришельцами.

В Рио-де-Жанейро существует «общество защиты индейцев и приобщения их к цивилизации». Индейские дети, находящиеся под высокой опекой этого «общества» в штате Гойяс.

Впрочем, в Бразилии существует такое общество: «Общество защиты индейцев и приобщения их к цивилизации». Я не знаю, что делает это общество, но в Рио, в магазине безделушек, один продавец настойчиво предлагал мне купить мумифицированную голову индейца «на память» о Бразилии. Он уверял, что американцы берут их нарасхват, что у него осталось только две, что он готов разрушить комплект (а их обычно продают парами-мужская и женская голова, дена 200 крузейро), что завтра их уже не будет, так как первый же янки заберет, не торгуясь, обе. Он искренне жалел меня за неопытность, ибо я хотел выбрать какое-нибудь изделие из дерева и отказывался от такой экзотики, как голова настоящего индейца.

Может быть, вы, читатели, мне не поверите? Вот адрес магазина: Рио, улица Буэнос-Айрес, № 110/112. Может статься, что кто-либо из вас будет моряком и пойдет в Южную Америку. Зайдите в Рио-де-Жанейро по этому адресу и убедитесь в правоте моих слов.

* * *

Скалистые гребни подножья Корковадо и прихотливые извивы берегов океана и бухты Гуанабары делят Рио на 18 районов. Каждый район имеет свой торговый и деловой центр: здесь самые крупные здания, большие магазины, конторы, кино, рестораны. Здесь наибольшее оживление и днем и вечером. Отходишь отсюда-тише становится на улице, блекнут рекламные вывески и магазины разбавляются мастерскими (портные, белошвейки, часовщики, сапожники), прачечными и красильнями. И хоть последние здесь так и именуются «тинтурария», но в них не столько красят, сколько чистят и гладят костюмы, а также, – и это самое важное для малоимущего конторщика, – так ловко чинят и штопают, что старый изношенный костюм выходит из тинтурарии будто только что сшитый. Обилие этих тинтурарий невольно убеждает в том, что бразилейро больше штопают свою одежду, чем шьют или покупают новую.

Парикмахеры подстригают своих клиентов чуть-чуть, чтобы через неделю волосы успели отрасти и снова явилась бы необходимость прийти в парикмахерскую.

Часто у входа в парикмахерскую либо в особом помещении располагаются чистильщики. Это высококвалифицированные мастера своего дела (не то, что мальчишки с парой щеток, которых мы уже видели в ресторанах). Стул для клиента сверкает жестяными бляшками, шляпками медных гвоздей и зеркальцами; на него нужно подниматься по ступенькам, как на опереточный королевский трон. Ботинки оказываются на высоте груди чистильщика, стоящего на полу и с театральными жестами совершающего «чистильное действо». Не спрашивая вас, он переменит шнурки, почистит брюки, будет несколько раз смазывать кожу из разных баночек, драить то жест-кой, то пушистой щеткой или бархаткой и, наконец, отпустит вас с таким блеском ботинок, который иначе не назвать, как тропическим.

Вы идете дальше. Магазины все реже, но зато они становятся «универсальнее»: на витрине выставлены под-тяжки, вечные перья, сигареты, детские игрушки, шляпы, но, войдя внутрь, вы увидите, что здесь же можно купить шпагат, различные консервы, метелку, носки и т. д. В соседней аптеке вы можете выпить лимонаду, пива, иной раз даже слегка перекусить и уж, конечно, запастись сигаретами. Здесь нет твердых часов торговли, лавочки открыты пока есть надежда, что придет еще один покупатель.

Из-за поворота выскакивает автобус маршрута № 102. В путеводителе же перечислены только 45 автобусных маршрутов. Список их выглядит так: 1, 2, 3, 5, 11, 16, 20, 28 и т. д. Таким образом, порядковый номер переваливает за сотню. Автобусная компания явно хочет помрачить воображение пассажиров грандиозностью своего предприятия. Такая же картина с трамваями.

Идем дальше. Домики стали маленькими, они отступают от тротуара вглубь, за крохотный палисадник.

Теперь внимание прохожего останавливают только вывески: «Дейтишта», «Венеролого», «Адвокато». Исчезают и они. Уже становится тротуар, редеют деревья, асфальт мостовой заменяет булыжник, по улице ходят куры, проходят босые женщины с ведрами воды. На углу кафе-буфет. Тут уж любой бесстрашно может занять место за столиком. Двери здесь хотя и открыты настежь, но жар и чад кухни за переборкой не успевает вытянуть, и нет здесь поворачивающегося вентилятора, который опахивал бы ветерком сидящих, как в кафе центра города. Но зато здесь не обязателен галстук, и хозяин одинаково любезно и быстро подает и белому, и негру, да и сам зачастую оказывается метисом.

Автомобиль с прицепом везет доски; за ним поднимается красновато^коричневая пыль: здесь кончается булыжник, и улица отмечена лишь накатом шин грузовиков. Отсюда начинается жилье рабочего белого и «цветного» люда Рио. Слово «жилье» мало подходит к тому, что вы здесь увидите. Это вернее выразить словом «стойбище». Его трудно описать. Взгляните лучше на фотографию.

Мы искали в Рио книг по географии Бразилии. Мы не нашли таких книг. Бразильцы не знают своей страны. Даже директор Ботанического сада в Рио, казалось бы, крупный бразильский ботаник, так мало путешествовал по стране, что, как помните, не смог посоветовать нам, какой избрать маршрут, чтобы познакомиться с наиболее типичными представителями бразильской растительности. США больше «интересуются» Бразилией, и о Бразилии мы нашли книжки только американского издания, а разных американских бизнесменов мы встречали всюду, куда бы ни поехали. Американские «туристы» – настолько привычное явление, что когда мы говорили, что мы – русские, советские граждане, нам не верили. «Нет, вы – американцы», – хитро подмаргивая, не соглашались вопрошавшие.