Текст книги "Меч Владигора"

Автор книги: Леонид Бутяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

5. Раскол

Чародеи, узнав подробности происшедшего в Ильмерском княжестве, отнеслись к действиям Любавы по-разному, но в главном были согласны: княжна пусть и не очень достойным образом, но сумела сдвинуть дело с мертвой точки.

Теперь синегорские дружинники смогут беспрепятственно спуститься к Дарсану, чтобы помочь малочисленному войску южного приграничья в битве с варварами Климоги. И это имело важнейшее значение. Планы Злыдня, судя по всем признакам, вот-вот начнут осуществляться, поэтому каждый упущенный день грозит Братским Княжествам большими бедами.

– Какова девка, а?! – в который раз с нескрываемым восхищением произнесла Зарема. – Мне бы ее в ученицы, через десяток лет цены ей не будет! У Любавы мужской ум – хваткий, решительный, а сердце – доброе и горячее. Ведь и судьбу лесных людей не забыла упомянуть в договоре с Дометием!

– Дочь Светозора и сестра Владигора, – пожал плечами Белун. – Она другой быть не может.

– Все же мне этот военный союз с берендами не нравится, – сказал Гвидор. – Нельзя дикарям доверять, могут в любой миг на чужую сторону переметнуться. Вон степные племена, что кочуют вдоль границ Ладанеи, сколько раз нарушали все договоры. Хлопот с ними не оберешься! А ведь не такие дикие, как лесные беренды.

– Рано или поздно договариваться с берендами пришлось бы, – возразил Белун. – Зачем врагов плодить? Они хоть и лесные, а все-таки люди. Если Братские Княжества не протянут им руку дружбы, их душами обязательно завладеет Злыдень. Или ты забыл, что именно Злыдень подсказал Климоге использовать берендов в Кровавую ночь? Странно лишь то, что после этого Злыдень не стал укреплять свое влияние на берендов. То ли посчитал их вымирающим племенем, а посему бесполезным, то ли не до того ему было…

– Вероятно, и то и другое, – согласился Гвидор. – Собирать в единый кулак разрозненные племена савроматов, воздействовать на степных кочевников, с помощью жрецов Рогатой Волчицы подчинить себе воинственную Борею, а через нее тянуть свои загребущие лапы к Свеонии, Упсалу, Мере… Такой размах, пожалуй, и Злыдню дается с трудом.

От дубового стола с развернутой на нем объемной картой Поднебесного мира к собратьям подошел озабоченный Алатыр.

– Не понимаю, почему Всевидящее Око не отметило местоположение тайного капища, в которое так любит наведываться Дометий Ильмерский? – сказал он. – Ведь неизвестный дух, который в сем капище давал советы, наверняка подослан Злыднем. Разве Око не сумело этого распознать?

– Я думаю, что сумело, – ответил Белун. – Однако не посчитало его чрезмерно опасным для нашего мира. Кроме того, подобных ложных капищ и других когда-то святых мест, где люди привычно поклоняются своим богам, а на самом деле постепенно превращаются в слепых заложников Злыдня, появилось довольно много. За всеми даже Око не уследит.

– И не каждое распознаешь, истинное оно или ложное, – добавил со вздохом Добран. – Я нашел тайное капище только после долгих наблюдений за Дометием. Оно было укрыто, представьте себе, в родовом капище ильмерских князей, прямо за древним изваянием Сварога. Всякий раз, отправляясь за советом к небесному покровителю ильмерцев, князь украдкой проникал во вторую пещеру и беседовал с черным духом-разрушителем… Я наложил заклятие на лживое капище, так что теперь оно опасности не представляет.

– А как поступишь с омраченным разумом Дометия? – спросила Зарема. – Что делать, если к нему опять дух заявится и вновь начнет охмурять старика?

– Убежден, что смогу вернуть князю былой светлый ум, – заверил ее Добран. – Бог неба, Сварог, не отверг его. Дометий попал в умело расставленную Злыднем ловушку. Такое может со всяким случиться…

– Собратья, не пора ли нам перейти к более насущным делам? – прозвучал резкий голос Радигаста, до сего времени задумчиво потягивающего легкое вино из серебряного кубка и не участвующего в общем разговоре. – Ведь если я правильно понял слова нашего мудрейшего Белуна, в скором времени ожидается некая грандиозная битва. Готовы ли мы к ней? Хватит ли сил у людей и у нас, чародеев, противостоять Злыдню на берегах Аракоса?

Иронию и раздражение в голосе Радигаста заметили все и отнесли это на счет выпитого им вина. Только Белун с особым вниманием посмотрел на Радигаста, но говорить ничего не стал.

– И в самом деле, – поддержал Радигаста молодой и, как всегда, нетерпеливый Алатыр. – Мы здесь увлеклись замечательными напитками Белуна и проделками Любавы, но почти не говорим о ее брате. Где он? Как ему удалось выбраться из Пьяной топи? Скоро ли в его руках окажется Богатырский меч?

– Ого, сколько вопросов! – Белун улыбнулся. – Не все сразу, собрат. Пока мне известно лишь только то, что я сообщил вам в начале нашей сегодняшней встречи. Перунов перстень и левый Браслет Власти вновь у Владигора. Он продолжает путь и скоро, по всей видимости, отыщет Ключ-Камень. Во всяком случае он в этом уверен.

– Но если ты имел с Владигором мысленную связь, почему не расспросил обо всем поподробнее? – не унимался Алатыр.

– Это не было мысленной связью в нашем обычном понимании, – терпеливо объяснил Белун. – Перунов перстень нельзя было использовать в полную силу, поскольку это сейчас еще рискованней, чем в самом начале путешествия Владигора за Богатырским мечом. Злыдень уловит магический луч перстня, если продержать его дольше двух-трех мгновений, а значит, сумеет обнаружить Владигора. Мы обменялись лишь очень кратким магическим прикосновением.

– И на основании одного только прикосновения ты делаешь вывод о том, что молодой князь не сегодня-завтра раздобудет Богатырский меч? – с прежним раздражением и с какой-то язвительно-дерзкой усмешкой на тонких губах спросил Радигаст. – Мы ведь даже не знаем, где находится Ключ-Камень. Не знаем, как достать из него меч. Да и о волшебной силе этого меча нам известно только с твоих слов!.. Ты намеревался, помнится, охватить магическим кольцом Пьяную топь – и разве не для этого был созван чародейский синклит? Но сегодня мы вдруг узнаем, что ты передумал, ибо захотел более подробно изучить Мертвый город, а с его окрестностями жители Поднебесья разберутся, мол, пока без нашего вмешательства!.. Не многовато ли странностей, умолчаний и прямого вранья в твоих заумных речах? Я отказываюсь верить тебе, Белун!

Это было уже прямым оскорблением.

В мраморном зале повисла напряженная тишина. Чародеи наконец осознали, что дело не в хмельном вине и не в традиционных придирках поклонника Велеса к собрату, почитающему Перуна. Радигаст явно искал ссоры с Белуном. И даже не простой ссоры, какие уже случались среди собратьев-чародеев, а той, которая может завершиться полным разрывом.

По древним правилам чародейского синклита никто не имел права вмешиваться в спор двух собратьев, ибо подобное вмешательство было чревато расколом Общего Круга на враждующие группировки. Поэтому все молча ждали ответных слов Белуна.

Тот не спешил. Сделав глоток вина из своего кубка, будто проверяя, так ли уж крепок напиток, чтобы помутить разум собрата, он демонстративно пожал плечами, дескать, обычное легкое вино из Ладанеи, которое вряд ли опьянит даже подростка.

Радигаст, конечно же, понял сей выразительный намек. Его лицо побледнело, черные глаза злобно сверкнули из-под густых бровей. Он резко встал с кресла и сделал шаг к Белуну. Их взгляды скрестились подобно кинжалам.

Белун продолжал сидеть в своем любимом кресле – с невозмутимостью и внешним спокойствием, под которыми таилась огромная мощь прославленного мастера Белой магии. Сейчас Белун ничем не напоминал того нервного, уставшего, встревоженного и измученного неведением старца, каким он выглядел всего три дня назад. Теперь перед ними был прежний – могущественный и мудрый, не имеющий возраста и не знающий страха – величественный собрат-чародей, первый среди равных.

Взгляд Радигаста отяжелел и утратил свою остроту. В сверкающих белках глаз четко обозначились несколько лопнувших кровяных сосудиков. Однако почитатель Велеса по-прежнему не отводил злого взгляда от соперника.

В глазах Белуна, первоначально изучавших Радигаста жестко и испытующе, мелькнула легкая тень недоумения, а затем, как ни странно, понимания и даже сочувствия.

Почти не разжимая губ, он произнес:

– Ты готов совершить чудовищную ошибку, Радигаст. Мне жаль тебя… Ступай с миром.

Его тихие слова будто плетью хлестнули по лицу Радигаста. Уже не просто бледным, а изжелта-пергаментным стало оно, каким бывают лица приговоренных к смерти. Но Радигаст быстро овладел своими чувствами. Скрипнув зубами, он решительно повернулся на высоких каблуках сафьяновых сапог и твердым шагом вышел из мраморного зала. Широкие двустворчатые двери сами распахнулись перед ним и медленно затворились за его спиной.

Вспыльчивый Алатыр сразу после ухода Радигаста (не нарушая, стало быть, незыблемых традиций синклита) вскочил со своего места и гневно выкрикнул:

– Какое ты имел право изгонять собрата?!

– Замолчи, Алатырка! – оборвала его Зарема. – Никто Радигаста не прогонял, по своей воле ушел. Но хотела бы я знать, что у него на уме…

– Он тоже хотел получить ответы, но не дождался их от Белуна, – не отступал молодой чародей. – Разве нечто дурное было в этом желании?

– Дурное было в другом – в неприкрытом стремлении оскорбить собрата, – произнес Гвидор. – Зарема права: поведение Радигаста настораживает.

– А меня, – не унимался Алатыр, – настораживает поведение собрата Белуна, пропустившего вопросы Радигаста мимо ушей!

Чародеев не удивляла его запальчивость. Всем было известно, что Алатыр издавна считает Радигаста своим старшим другом, верным и мудрым советчиком. Однако и претензии к Белуну были в какой-то мере справедливы. Вот только следует ли сейчас начинать сложное, чреватое расколом разбирательство?

Белун, встав со своего кресла, неторопливо подошел к распахнутому окну, оглядел сверкающие на солнце горные пики и лишь после этого обернулся к собратьям:

– Я отвечу на ваши вопросы, как ответил бы и на вопросы, заданные Радигастом в заведомо оскорбительном тоне. Но сначала хочу попросить Алатыра подняться на балкон Аметистовой башни. Ведь именно оттуда, если не ошибаюсь, Радигаст обычно отправляется в свой замок.

– Зачем? – угрюмо спросил Алатыр.

– Если Радигаст поступил по своему обыкновению, ты легко заметишь следы распахнутого пространства, свидетельствующего о том, что наш собрат направился домой, и тебе не составит труда последовать за ним, чтобы от моего имени попросить вернуться в Белый Замок. Я искренне надеюсь, что у тебя это получится. Тогда и поговорим.

– Хорошо, – кивнул Алатыр. – Я сделаю это.

Он быстро вышел из зала. Удивленные чародеи переглянулись между собой, но решили не задавать Белуну новых вопросов, а посмотреть, что будет дальше.

Долго ждать не пришлось. Обескураженный Алатыр очень скоро вернулся и, разведя руками, сказал:

– Ничего не понимаю… Радигаст не входил в башню.

– Значит, он отправился не домой, только и всего, – пожал плечами Добран. – Он мог распахнуть пространство у главных ворот Белого Замка и перенестись в любое место Братских Княжеств. Не так ли?

– Все так, – согласился Алатыр. – Но Радигаст предупредил бы меня, если…

Он вдруг замолчал, будто язык прикусил. Видно, оба чародея сговорились о чем-то заранее, но Радигаст в последний момент поступил иначе. Это поняли все остальные, и возникла неловкая пауза.

Алатыр тем не менее не собирался давать разъяснений. Он подошел к столу из орехового дерева, на котором Белун приготовил для всех скромное – по своим привычкам – угощение, нарочито медленно налил в кубок вина и сделал несколько больших глотков: дескать, жажда замучила, пока туда-сюда бегал, а другого сказать нечего.

– Ну мало ли куда отправился Радигаст, – снимая общее напряжение, миролюбиво произнес Добран. – Потом сам расскажет. Не пора ли вернуться к вопросам, которые здесь прозвучали несколько раньше?

– Послушай, неужели тебе до сих пор не пришло в голову, что все вопросы Радигаста не играют сейчас никакой роли? – поинтересовался у него Гвидор. – Они задавались с одной целью – вызвать раскол Общего Круга.

– И все же я отвечу, – спокойно произнес Белун. – Прежде всего о Пьяной топи. Суть в том, что мне удалось проникнуть в подсознание Чучи и венедского дружинника Зенона и узнать кое-что новое о Мертвом городе. Он необычайно интересен во многих отношениях! Главное же – не Злыдень его создал. Да, Мертвый город и Треугольник возникли в Поднебесье из-за того, что Злыдень приступил к осуществлению своих планов, однако причина и следствие в данном случае не имеют прямой связи. Здесь кроется нечто совсем иное…

– Опять мудришь, – махнул рукой Алатыр. – Тебя заинтересовал Мертвый город, и ты готов ради удовлетворения своего любопытства наплевать на решение синклита.

– Ты забываешь, что синклит еще не принял определенного решения, – поправила его Зарема. – Существуют три «вершины» Треугольника. Какую из них брать в магическое кольцо, мы собирались обсудить позднее.

– Пока, мне кажется, нужно повременить с кольцом, – продолжил Белун. – Нам понадобятся все наши силы для схватки с Триглавом и его войском у южных границ. Кроме того, жители Братских Княжеств смогут сами в достаточной степени отгородить свои владения от влияния Чуждой реальности.

– С чего вдруг такая уверенность? – хмыкнул Алатыр.

– В этом уверен не только я, но и Хранитель Времени – Владигор. Каким бы кратким ни было прикосновение, я успел узнать его мысли о Мертвом городе. Кроме того, он попросил тебя, Гвидор, помочь его новым друзьям, которых Филька приведет в Золотой Замок. Они сами расскажут, в какой именно помощи возникла нужда.

– Хорошо, помогу, – кивнул Гвидор. – Не совсем понимаю, правда, как все же ты сумел разузнать столь многое за один миг прикосновения?

Лицо Белуна осветила мимолетная улыбка, морщины на лбу разгладились.

– Здесь была не моя заслуга. Прикосновение оказалось столь насыщенным благодаря Владигору! Он обрел новую силу, которой не обладает никто из простых смертных. Не только телесную, физическую, но прежде всего – духовную. Наш молодой друг сделал мощнейший рывок в своем развитии, преодолев сразу несколько ступеней на крутой лестнице, ведущей к подлинному мастерству Хранителя! Не знаю, как это у него получилось… Возможно, сама жизнь заставила, да еще те испытания, через которые он прошел в последние дни.

– В Мертвом городе? Вот почему ты так интересуешься этим гиблым местечком…

– Да, и поэтому тоже, – подтвердил Белун. – Саморазвитие Владигора идет несколько иными путями, нежели я предполагал. Хотя, как вы знаете, в «Серебряной книге Перуна» весьма туманно говорится о становлении Хранителя Времени, мне казалось, что не должно быть резких скачков – то вниз, то вверх. Однако моего подопечного слишком часто бросает в крайности. Иногда это очень тревожит меня.

– Боишься, что мог ошибиться в выборе? – съехидничал Алатыр.

– Нет, – возразил Белун. – Мой выбор подтвердил сам Перун. Но правильный выбор не обязательно приводит к высшей цели. Призванный стать Хранителем может не осилить дороги или просто сбиться с пути.

– Боги этого не допустят, – уверенно заявил Добран.

– Увы, собрат, они частенько допускают худшее, – ответила Зарема. – Поэтому давайте-ка продолжим обсуждение наших, а не божьих планов.

– Без Радигаста? – вскинулся Алатыр. – Белун да и все вы, по-моему, хотели, чтобы я уговорил его вернуться. Синклит без Радигаста – не синклит!

– И что ты предлагаешь? – нахмурил брови Гвидор. – Отложить все до его возвращения неизвестно когда и откуда?

– Мне кажется, – с прищуром глянув на Алатыра, сказала Зарема, – наш юный собрат непременно хочет показать свою верность давнему другу и наставнику. Но при этом забывает об интересах Общего Круга.

– Я должен найти Радигаста и поговорить с ним, – упрямо заявил Алатыр. – Без его участия любые наши планы не имеют смысла. У нас не хватит сил для их осуществления, даже если мы поверим словам Белуна о «новом» Владигоре!

В беломраморном зале вновь повисла тишина. Было ясно, что Алатыр в своей лихорадочной защите Радигаста готов, по его примеру, перешагнуть грань дозволенного.

– Хорошо, собрат, – с прежней бесстрастностью произнес Белун. – Мы не станем тебя удерживать, ибо каждый из чародеев всегда волен поступать так, как считает нужным, как подсказывает ему его небесный покровитель… Синклит продолжит обсуждение неотложных проблем. Очень надеюсь, что тебе удастся еще до рассвета найти Радигаста и вернуться сюда вместе с ним.

Белун чуть наклонил голову, показывая, что вопрос исчерпан.

Алатыр ответил ему коротким кивком и быстро вышел из зала.

Некоторое время в гулкой тишине были слышны его удаляющиеся шаги. Когда и они затихли, три чародея посмотрели на Белуна, словно спрашивая: это уже раскол или еще можно надеяться на восстановление Общего Круга? Белун ничего не мог им сказать, поскольку и сам не знал ответа на этот вопрос.

6. Роковая ошибка

Высокий человек в долгополом сером плаще с надвинутым на лицо капюшоном неторопливо и уверенно прошел под своды пещеры у подножия Волчьих скал. Могло показаться, что он не приметил четырех стражников, таящихся за камнями у входа в пещеру, но, когда они скользнули следом за ним, человек обернулся без малейшего удивления или испуга. Длинный борейский меч уперся острием в его грудь.

– Кто ты и зачем явился? – спросил старший стражник.

В ответ незнакомец в плаще негромко пробормотал:

– Венит морс велоцитер…[8]8
  Venit mors velociter… (лат.) – Смерть приходит быстро…


[Закрыть]

И еще до того, как последнее слово слетело с его тонких губ, стражники рухнули замертво.

Даже не удостоверившись, что поблизости больше никого нет, человек шагнул к испещренной непонятными знаками гранитной плите и надавил на тайный рычаг возле нее. Плита легко сдвинулась в сторону, открывая проход в подземелье.

Когда он переступил порог, гранитная плита встала на место, и все вокруг вновь погрузилось в кромешную темноту и безмолвие. Впрочем, это ничуть не смутило пришельца. Он хорошо знал, куда идти дальше. Еще дважды на его пути вставали воины Волчьего Братства, охраняющие подземный лабиринт от непрошеных гостей, и оба раза повторялась та же история: едва успевая задать вопрос незнакомцу, они падали на хладные камни без признаков жизни.

У человека в сером плаще была конкретная цель – опочивальня верховного жреца. Он шел к ней без лишней суеты, убежденный в собственной правоте и неуязвимости, и когда достиг наконец тяжелых дверей из мореного дуба, освещенных бледным сиянием факела в руках недремлющего стража, шагнул вперед без малейшей задержки – будто не было ни дверей, ни стражника.

Он лишь небрежно пробурчал свое заклинание «Венит морс велоцитер!» и… услышал в ответ:

– Рапит нос атроцитер![9]9
  Rapit nos atrociter! (лат.) – Уносит нас безжалостно!


[Закрыть]

Телохранитель верховного жреца отбил его заклинание? Такое просто невозможно! Пришелец мгновенно обернулся, чтобы сразиться с удивительным стражником, знающим каббалу, – и застыл в полном недоумении: рядом никого не было. Факел, вставленный в железный треножник, отбрасывал на неровную каменную стену причудливую тень. Неужели он принял ее за стражника? Но ведь кто-то произнес магические слова… Или они тоже померещились его утомленному разуму?

Не найдя других объяснений, человек в сером плаще немного помедлил перед тяжелыми створками дверей, а затем решительно распахнул их, внутренне готовый к любым новым неожиданностям.

Однако в опочивальне на первый взгляд никакие опасности его не поджидали. Верховный жрец Хорг безмятежно спал на своем широком ложе, не чувствуя приближения незнакомца. Единственная странность, которую отметил человек в плаще, заключалась в том, что поблизости не было видно ни одного телохранителя. Может быть, Хорг настолько уверовал в защитные свойства Браслета Власти, что решил обходиться без личной охраны? Он, вероятно, не догадывается, что даже Браслет Власти можно на несколько мгновений лишить силы, если произнести особое заклинание. Впрочем, откуда ему знать об этом? Волшебное заклинание всегда было известно только тем избранным чародеям, которым покровительствует великий бог Велес.

Жрец заворочался во сне. Его рука безвольно вываливалась из-под вороха ночных покрывал. В сумрачном сиянии масляных светильников тускло сверкнуло старинное серебро. Вот он, желанный Браслет Власти! Словно сам торопится перейти к новому хозяину!

Еще раз внимательно осмотревшись, Радигаст (незваным пришельцем был, конечно же, он) отбросил со лба серый капюшон и торжественно произнес заветную фразу:

– Импераре сиби максимум империум эст![10]10
  Imperare sibi maximum imperium est! (лат.) – Власть над собой есть высшая всласть!


[Закрыть]

В следующее мгновение он бросился на верховного жреца, одной рукой хватая его за горло, другой – срывая с запястья серебряный Браслет. Онемевший от неожиданного нападения, Хорг не сопротивлялся. Едва незнакомец разжал свою железную хватку, верховный жрец скатился на пол и с испугом забился в темный угол опочивальни.

Радигаст, заполучив желанную добычу, прохрипел с радостным восторгом:

– Он – мой!

– Твой, конечно твой!.. – вдруг прозвучало в ответ.

Эти слова, сплетаясь с издевательским хихиканьем, несколько раз отразились от каменных сводов и поразили чародея как удар молнии. Он замер. Было ясно, что отвечал ему не жрец, парализованный страхом. Тогда кто же?

– Клянусь Преисподней! Ты еще глупее, чем я надеялся! – продолжал издеваться невидимка. – Как ты мог подумать, что Браслет Власти достанется тебе с такой легкостью? Ну-ка посмотри на него внимательней.

Радигаст сразу все понял. Он быстро поднес Браслет к глазам, разыскивая надпись на его внутренней стороне. Надписи не было! Браслет оказался подделкой!

Громкий стон вырвался из груди чародея.

– А ты решил, что я позволю тебе овладеть Браслетом Власти? Глупец! Он был приманкой, на которую ты клюнул…

Выхватив из-за пояса узкий стилет, Радигаст шагнул к скорчившемуся за ложем Хоргу.

– Да раскрой глаза пошире! – вновь хохотнул невидимка. – Разве это подобие человека сумело бы заманить тебя в ловушку?

Только теперь чародей заметил нишу в глубине опочивальни (но ведь раньше ее там не было!), в которой клубился густой лиловый туман. Голос раздавался именно оттуда. Сквозь туман постепенно проступили черты жуткой звериной морды, а затем ее сменило оскалившееся в ухмылке лицо воина-варвара – с перебитым носом и волчьими клыками в углах рта, а следом появился и третий образ: безбородый, узколобый и тонкогубый старикашка с выпученными красными глазами.

Этот мерзкий старик и обратился к нему:

– Ну, теперь узнаешь?

– Триглав… – прошептал Радигаст, чувствуя, как холодеет спина и начинают предательски дрожать руки.

– Он самый, – кивнул старикашка. – А еще вы называете меня Злыднем, Злой Силой, Властелином Преисподней… Я не возражаю. Но мне больше нравится, когда подданные величают меня Великим Господином, Вездесущим и Всемогущим. Со временем и ты привыкнешь именно к этим моим именам.

Чародей судорожно пробормотал защитное заклинание, повторил его еще и еще раз. Бесполезно. Старикашка даже не шелохнулся.

– Ты истратил слишком много сил, бедняга, – с притворным сочувствием произнес Триглав. – Правда, этого я и хотел. Еще в ту ночь, когда ты сунулся к Владыке Черного озера, я предвидел, что вскоре ты станешь моим… А зачем тебе понадобилось применять родовое заклинание против Браслета Власти? Неужели не знал, что Браслет действует лишь по приказу хозяина? Достаточно было прирезать спящего Хорга до того, как он успеет подумать о самозащите, всего и делов-то. Похоже, чародеи Велеса всегда преувеличивали силу Браслета Власти.

Радигаст ощутил колючие ледяные щупальца, проникающие в его мозг. Он попытался отступить к дверям опочивальни, однако ноги не слушались. Злыдень-Триглав продолжал неторопливо вещать:

– Не дергайся, не поможет. Все твои чародейские штучки сейчас бессмысленны… Видишь ли, я ждал тебя. Да, ждал, что именно ты явишься за Браслетом. Ведь тебе всегда не хватало власти… Я тебе не по зубам, Радигаст. Ну-ка давай заглянем в твои глупые мозги. Меня очень интересуют замыслы чародейского синклита, а также то, где сейчас прячется ваш поганый щенок Владигор…

Радигаст, утративший самообладание в первые мгновения этой невероятной встречи, теперь лихорадочно выставлял магические заслоны. Однако ледяные щупальца продолжали всасываться в его сознание, взламывая или попросту обтекая любые преграды. С каждым мигом Триглав проникал все глубже и глубже, вытягивая из тайных кладовых памяти чародея нужные ему сведения.

– Итак, молодой князь вырвался из плена? – покачав головой, проговорил старикашка. – Значит, не зря мучили меня подозрения по поводу этого «синегорского охотника»! Владигор пробирается в Тавры, хочет отыскать Ключ-Камень и завладеть Богатырским мечом… Ха-ха, пусть попробует!.. Жаль, конечно, что левый Браслет у него оказался, да это дело поправимое.

Со стороны могло показаться, что ничего необычного не происходит. Умудренный жизненным опытом старец долдонит о чем-то весьма зрелому мужу, то посмеиваясь над ним, то укоряя. Мало ли причин сыщется для подобного разговора? Вот только почему высокорослый и широкоплечий муж, безмолвный «собеседник» безбородого старца, корчится и дрожит, как пескарь под ножом стряпухи? Разевает рот, а ни звука издать не может. Ломает пальцы, таращится в бессильной ярости и… седеет на глазах!

Верховный жрец Волчьего Братства с ужасом наблюдал разворачивающееся перед ним фантастическое действо, понимая в нем лишь одно: идет неразличимая простым глазом страшная битва, но исход ее уже предрешен.

Предупрежденный Господином, Хорг знал, что нынешней ночью на него будет совершено покушение с целью завладеть Браслетом Власти. Жрец хотел многократно усилить свою личную стражу и лечь в постель в одеянии Бессмертного Брата, защищающем от любого оружия. Господин не позволил. Он заверил, что все кончится благополучно, и, дабы Хорг преждевременно себя не выдал, усыпил его. Но Хорг не подозревал, что будет разбужен в столь жуткий момент и станет свидетелем этого кошмара. Внешне почти безобидное зрелище распространяло вокруг себя гигантские волны ужаса и ненависти. Верховный жрец, к его великому счастью, улавливал лишь крошечные брызги, слетавшие с их гребней. Но даже нескольких случайных капель, доставшихся ему, хватило для того, чтобы Хорг впал в состояние, близкое к умопомешательству.

Верховный жрец «слышал» внутри себя слова Господина, предназначенные человеку в сером плаще, однако почти не понимал их смысла. Ответов пришельца, если таковые были, он вообще никак не воспринимал.

– Зря отбиваешься, Радигаст, я ведь заведомо сильнее… Ну, еще разочек! Дурак ты, клянусь Преисподней!.. Почему же Белун отказался замыкать в кольцо Пьяную топь? Ах вот что ты думаешь! А он?.. Эту защиту можешь ставить бабам и смердам, для меня она не сильнее утреннего тумана…

Радигаст чувствовал, что теряет последние силы. В его сознании неожиданно всплыло последнее предупреждение Белуна: «Ты готов совершить чудовищную ошибку…» и еще «Мне жаль тебя…» Все верно. Его стремление во что бы то ни стало завладеть Браслетом Власти было чудовищной, роковой ошибкой, за которую должна быть лишь одна расплата…

– Э-э, нет! Даже не мечтай об этом, Радигаст. Самовольно умереть я тебе не позволю. Как ты сказал, ухватив побрякушку? «Теперь ты – мой!» И я добавлю слова твоего нелюбимого собрата – «Мне жаль тебя, Радигаст».

Под каменными сводами беззвучно вспыхнули зеленые и сиреневые молнии, с гранитных стен посыпались крошечные осколки, масло в светильниках обратилось в лед, а язычки пламени – в железные лезвия.

И Радигаст понял, что даже смерть не суждена ему в прощение…