Текст книги "Меч Владигора"

Автор книги: Леонид Бутяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

– Первые две – в святилище Волчьего Братства и в Мертвом городе? – то ли спрашивая, то ли утверждая, произнесла Зарема, изучая магическую карту. – Одного не могу понять: почему эти зловещие следы появились на карте лишь недавно, ежели Арес применил гремучую смесь два года назад, а подземное святилище и Мертвый город существовали еще раньше?

– Ответ весьма прост. До недавнего времени этими лазейками не пользовались жители Поднебесного мира, ибо никто не подозревал об их существовании и некоторых удивительных свойствах. Поэтому даже Всевидящее Око не замечало этих лиловых пятен. Но как только один из смертных – совершенно случайно! – воспользовался иномерным колодцем, Всевидящее Око сразу высмотрело опасные лазейки и нанесло их на карту.

– Иномерный колодец? – переспросил Алатыр. – Это что еще такое?

– Дело в том, что любой человек, попав в поле действия Чуждой реальности, теряет связь с земными мерками Времени и Пространства. Он словно проваливается в незримый колодец и оказывается в другой такой же дыре-лазейке, но – за сотни верст от места, в котором находился мгновение назад, например возле подземного озера в святилище Рогатой Волчицы.

Белун говорил с несвойственным ему возбуждением. Чувствовалось, что он не одну ночь размышлял над магической картой, сопоставлял увиденное и прочитанное и теперь очень надеется, что собратья-чародеи согласятся с его выводами.

– Место, в котором появляется из «колодца» человек, зависит от того, в какую сторону он до этого посмотрел. Если на запад – перенесется к подземному озеру, если на юг – в Мертвый город. Вероятно, перемещение происходит по наикратчайшему пути, – Белун указал на карту. – Не случайно же Всевидящее Око весьма четко очертило прямые линии, составляющие Треугольник.

– «Пространственная материя», «иномерный колодец», «мгновенное перемещение»… Не слишком ли ты умничаешь, собрат?! – вновь рассердился Радигаст. – Твои речи лишь туману добавляют в этот дурацкий Треугольник. Почему мы, такие же мастера Белой магии и потомственные чародеи, едва понимаем твои странные словеса?!

– Значит, не такие же… – буркнула себе под нос Зарема. Ее никто не расслышал.

– Вот именно! – поддержал Радигаста вспыльчивый Алатыр. – Откуда ты вообще об этом «колодце» прослышал? Кто в нем побывать умудрился?

– Успокойтесь, друзья, – поспешил ответить Белун. – Я созвал наш синклит, чтобы силами общего разума постараться решить возникшие перед нами загадки. Один я никогда не смогу разобраться в них, поскольку даже в «Серебряной книге Перуна» нет объяснений тайны Треугольника. О возможности же мгновенных перемещений на дальние расстояния хотя и упоминается в ней, но очень невнятно. Если бы не рассказ подземельщика Чучи, вряд ли я догадался бы, о чем в ней написано…

– Так это Чуча побывал в иномерном колодце? – улыбнулась Зарема.

– Он самый, – подтвердил Белун. – Кстати, он и назвал это место «колодцем», потому что в первый момент решил, что куда-то проваливается. Даже охнуть не успел, как шлепнулся на берег Черного озера. Услышав чьи-то голоса, тут же отбежал в сторонку, спрятался, но подземное святилище Рогатой Волчицы признал сразу, поскольку бывал там в юности – искал сокровища своих предков. Рассказал мне, какого страху натерпелся, покуда вновь не попал в поле действия «колодца» и в Ладор не возвернулся. Жрецы в тот день очередную жертву человеческую приносили своему подводному чудовищу – выпрашивали оздоровления для Патолуса.

– А как он вообще оказался в заброшенных шахтах Ладорского холма? Разве Владигор не запретил туда спускаться?

– Да разве удержишь Чучу запретами?! – вопросом на вопрос ответил Белун. – Наверняка опять древние клады искал. Сам не пойму, что им движет: то ли стремление разбогатеть в одночасье, то ли страсть к приключениям? Князь намеренно оставил его во дворце, чтобы своими выходками не помешал выслеживать борейских разбойников. Так на тебе – все равно умудрился в историю влипнуть!

Разговор о похождениях неугомонного Чучи несколько утихомирил Радигаста и Алатыра. В конце концов они согласились на некоторое время отложить свои заботы и помочь Белуну. Что касается Добрана, Гвидора и Заремы, то они всегда были готовы откликнуться на его зов.

Короткая летняя ночь близилась к рассвету, когда чародеи завершили составление примерного плана своих дальнейших действий. Уже прощаясь, Гвидор вдруг напомнил всем о Черном колдуне:

– Не сегодня завтра Арес объявится у жрецов Волчьего Братства. А если он излечит Патолуса и догадается о тайном походе Владигора в южные земли?

– Не успеет, – твердо заверил Белун собратьев. – На сей случай я особые меры предпринял. Сами знаете, у меня свой счет к мерзавцу. Пришло время сполна расквитаться…

Никто не стал возражать или допытываться подробностей о намерениях Белуна. Все хорошо помнили, как Черный колдун замучил до смерти его любимую ученицу – молодую ведунью Лерию, и понимали, что Белун уж коли пообещал, то не упустит возможности покарать Ареса.

3. Филимон и Чуча

Княжна Любава смотрела на Ждана с негодованием, почти равным ненависти. Этот безумец, этот безродный тать, втершийся в доверие к ее брату, смеет утверждать, что Владигор – исчез! Более того, исчез еще на пути в Поскреб, а он, княжеский сотник, командир охранного отряда, этого даже не заметил! Мыслимое ли дело?

Ждан не пытался оправдываться. Рассказав Любаве все, что узнал от Фильки, теперь он стоял молча, но, будучи убежденным в своей невиновности, не опускал головы и не отводил взгляда. Воистину: будь дозволено очам Любавы метать молнии, вместо княжеского сотника сейчас на полу гридницы дымилась бы лишь кучка углей!..

Он, в общем-то, понимал душевное смятение княжны и без обиды выслушивал ее жестокие упреки. Два дня назад сам готов был наброситься на Лжевладигора, вдруг скинувшего с себя княжеское обличье и оказавшегося Филькой. И тоже не сразу поверил его невнятным объяснениям. В голове никак не укладывалось – почему Владигор один отправился в долгое и опасное путешествие, не сказав ни словечка своему ближайшему соратнику и другу? Подумалось об измене, о кознях Триглава – обо всем том, что сейчас на уме у Любавы.

В те смутные мгновения на помощь пришел Белун, точнее – магическая сила чародея, проникшая в охваченный гневом разум сотника. Ждан отчетливо услышал внутри себя спокойный и твердый голос: «Уйми неправедную злость. Не дозволяй обиде торжествовать над рассудком!», а затем пред его глазами возникло туманное видение: князь Владигор, скачущий на вороном коне по безлесному склону холма, пристально оглядывающий зыбкие незнакомые дали…

После столь очевидных доказательств искренности Филькиных разъяснений Ждан был вынужден скрепя сердце признать, что излишне погорячился, обвиняя птицечеловека в дурном умысле. Хотя он по-прежнему не до конца понимал намерений чародея, в преданности Белуна князю Владигору и всему Синегорскому княжеству никто и никогда не посмел бы усомниться. Если Владигор и его маг-покровитель решили поступить именно таким образом, значит, на то были очень серьезные причины. Придет срок – все обязательно прояснится.

Это и старался Ждан втолковать разгневанной Любаве. Но где там! Она ничего не хотела слушать. Упоминание о видении, посланном чародеем, ее ничуть не вразумило. Похоже, все эти видения она считала пустой выдумкой.

Наконец Ждан не выдержал и в отчаянии воззвал к Фильке, до сего момента безучастно стоявшему возле окна гридницы:

– Ну хоть ты-то подтверди, что говорю чистую правду! Почему я один должен расхлебывать не мною заваренную кашу?!

Филимон хмыкнул:

– Разве женщину словами убедишь? Это они кого угодно заболтать-заморочить могут, а нашему брату того же не позволят. Верно, Любавушка? – По-птичьи наклонив голову, он взглянул на княжну. – Одно средство осталось: коли словам нет веры, может, собственным глазам поверишь?

Он быстро взмахнул руками, звонко защелкал языком и… превратился в князя Владигора.

Любава отпрянула, громко вскрикнув. На ее испуганный голос в гридницу ворвался стражник. Обнаженный меч в его руке готов был располовинить любого наглеца, посмевшего обеспокоить повелительницу Синегорья.

Увидев рядом с Любавой князя и его верного сотника, стражник замер в недоумении. Он точно знал, что Владигор сюда не входил. Или в гридницу имеется секретный ход, о котором даже дворцовая стража ничего не ведает?

Но тут княжна, встретив его недоуменный взгляд, взяла себя в руки. Жестом она приказала стражнику удалиться и, когда тот с почтительным поклоном закрыл за собой дверь, в замешательстве уставилась на «двойника» своего брата. Вылитый Владигор!..

Она медленно приблизилась к нему, хотела было рукой коснуться, однако «двойник» предостерегающе покачал головой и даже отступил на шаг.

– Сейчас это уже не плоть княжеская, а только видимость ее, – произнес он голосом Владигора. – К вечеру, пожалуй, и такого показать не смогу.

Внезапно очертания княжеского «двойника» на несколько мгновений затуманились, словно укрытые рассветной дымкой. И вот перед Любавой вновь стоит птицечеловек Филимон, облаченный в княжеские одежды.

– Действие магии, к сожалению, почти иссякло, – со вздохом пояснил он, и голос его больше ничем не напоминал голос Владигора. – Поэтому я вынужден был третьего дня открыться Ждану, а нынче вот и тебе, милая княжна… Не вели казнить, – добавил он с обаятельной улыбкой. – Не тебя обманывали, а Злыдня и тех, кто может помешать Владигору до Богатырского меча добраться.

Любава без сил опустилась на кушетку возле стены, провела ладонью по лбу, отгоняя наваждение. Выходит, Ждан рассказал ей правду и Владигор сейчас – совсем один, без войска, без верных друзей – спешит прямиком в логово ненавистного Климоги!

Будто прочитав ее мысли, Филимон негромко сказал:

– Может быть, княжна, тебе покойнее станет, если узнаешь – рядом с князем ныне хорошие люди, надежные. Подробностей не ведаю, но доподлинно известно, что многие испытания они одолели с честью и твой славный брат не утратил душевной бодрости.

– Да не утешай ты меня, – устало проговорила Любава. – Подсказал бы лучше, как помочь Владигору?

Филька пожал плечами:

– Ждан тебе объяснил, почему князь без дружины ушел. Мне добавить нечего. Сама решай.

Любава, сверкнув глазами, резко выделявшимися на бледном от испытанного потрясения лице, вызывающе мотнула головой:

– Что ж, сама и решу. Чародей Белун у меня, княжны синегорской, ни на что дозволенья не спрашивал, в неведенье держал. Так почему я должна с ним советоваться?!

– Тебе, чай, виднее, – ответил птицечеловек. – Только постарайся Злыдневых соглядатаев не встревожить, а то ведь беда случится. Поход князя в тайне сохранить нужно как можно дольше…

– Это я уже поняла. – Любава, похоже, вновь готова была вспылить, однако сдерживала себя.

«Не буди лихо, пока оно тихо, – подумал Филька. – Княжна с братцем из одного теста слеплена, да горячности в ней поболее». Вслух же, конечно, ничего подобного не высказал, но вдруг заторопился:

– Прости, княжна, уходить мне пора.

Любава не стала его удерживать и даже не поинтересовалась, какие неотложные дела заставляют его покинуть Ладор. Ее по-прежнему снедало беспокойство о судьбе брата, и главным теперь было – унять душевную тревогу, дабы чувства не помешали сердцу принять верное решение.

Филимон между тем направился не к выходу из дворца, а в крошечную кладовку, примыкающую к горнице Владигора. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, он прошмыгнул в нее и за грудой старого хлама легко обнаружил то, что искал, – скрытую от чужих глаз железную дверцу.

По крутой лестнице, о существовании которой не подозревала даже нынешняя хозяйка дворца, он живо спустился в подземные лабиринты Ладора. Кромешная тьма всегда была ему, птицечеловеку со зрением филина, милее дневного света. Но сейчас мелькнувший впереди яркий огонь факела весьма обрадовал Фильку: значит, не опоздал.

– Ты где шлялся, обормот бесхвостый?! – сердито накинулся на него коротышка с перебитым носом. – Небось, медовуху с Белуном распивал или дворцовых девок по углам тискал! Я здесь уж сколько торчу, вас дожидаясь! Продрог до костей, зуб на зуб не попадает… А чародей-то где? Ведь говорил, что с нами будет. Неужто еще ждать придется?

– Умолкни, Чуча! – прервал словоизвержение коротышки Филимон. – Видят боги, мое терпение может лопнуть. Не нуждайся мы в твоих мозгах, я бы давно вышиб их одним ударом старого сапога!

– Не ты первый грозишься, да никто пока не осмелился, – Огрызнулся коротышка, однако трепать языком перестал.

Внешне Чуча выглядел весьма неказистым и, как все подземельщики, росточком был любому человеку по пояс. Но силой обладал изрядной, поскольку с детства работал в каменоломнях, а в зрелые годы скитался по миру, надеясь однажды найти древний клад своих предков. Или не своих. Для него в том существенной разницы не было.

Даже когда судьба ввела его в круг друзей Владигора и сделала княжеским оруженосцем, Чуча не оставил мечтаний о сказочных сокровищах, отчего и попадал нередко в различные передряги. Выручали его врожденная изворотливость, безмерное нахальство да еще сметливый ум. На это, видать, и рассчитывал Белун, отводя Чуче существенную роль в сегодняшнем опасном предприятии.

Филимон скептически оглядел напарника и поинтересовался:

– Ты на легкую прогулку снарядился али как? Чем биться будешь, ежели придется?

Чуча в ответ ухмыльнулся и отвернул край меховой куртки. К ее изнанке были крепко пришиты ножны, в которых покоился кинжал с широким лезвием.

– Пока ты меч вытащишь, я двоих-троих порешить успею. Тебе, как я понимаю, не доводилось бой принимать в подземной теснине? Среди камней мечом и булавой особо не размахаешься, а вот кинжал для такого дела – в самый раз.

В душе Филимон был вынужден признать правоту коротышки, но вслух произнес:

– Ладно, там поглядим… Ну, пошли, что ли? Белун велел его не дожидаться: он в нужное время на месте будет и знак подаст.

Чуча перехватил поудобнее факел и повел приятеля в глубину Ладорского холма. Поскольку их путь был извилист и узок, а яркий свет факела слепил глаза, птицечеловек с непривычки то и дело натыкался на каменные выступы, набивая синяки и шишки. Мысленно он осыпал Чучу всеми известными проклятьями, однако не мог не признать за ним поразительного чутья: выбирая дорогу в переплетении подземных ходов (Филимон не ожидал, что их окажется так много!), Чуча безошибочно находил верное направление.

К несказанному облегчению Филимона, идти пришлось не очень долго. Протиснувшись меж двух гранитных плит, готовых, как ему показалось, в любой момент прихлопнуть их, как зазевавшихся тараканов, они выбрались в довольно-таки просторную пещеру. Филька перевел дух и огляделся.

Он и сам не знал, что ожидал здесь увидеть. Скорее всего, какой-нибудь древний заброшенный колодец. Ведь именно о колодце говорил Белун, хотя и называл его «иномерным». Однако ничего подобного Филимон не обнаружил. Пещера была совершенно пуста, если не считать едва приметного лилового пятна в ее центре. То ли плесень, то ли подземный лишайник, сумевший выжить без дневного света и тепла, то ли еще что… К этому пятну и подошел Чуча.

– Вот она, дырища к Черному озеру, – сказал он с невольным трепетом в голосе. – С виду так себе, без подвоха. А шаг сделаешь – и враз перенесешься! Гораздо быстрее, чем ты на крылышках.

– Ты уверен, что мы попадем куда следует? – после некоторого раздумья спросил Филимон. – Белун говорил, что нужно определить, где какая сторона света. Но здесь разве определишь?

– Запросто. Вон там запад, – Чуча махнул рукой. – Значит, войти в «колодец» мы должны с этой стороны, восточной.

– Да почему ты так уверен?!

– Чую, – коротко ответил подземельщик.

Филька вздохнул. В данных обстоятельствах ему выбирать все равно не приходится. Чему быть, того не миновать.

Он встал рядом с Чучей у самого края лилового пятна.

– Ну, поехали!

Они одновременно шагнули вперед и замерли. Несколько мгновений казалось, что ничего не происходит. Но вдруг гранитная твердь будто распалась у них под ногами, сознание на миг помутилось.

Филимон, впервые угодивший в иномерный колодец, не успел даже испугаться, как вновь обрел под собой твердую опору. В ушах немного звенело, а ноздри ощущали какой-то тяжелый сырой запах.

Чуча резко рванул его за рукав и громко прошипел:

– Здесь нельзя оставаться – утащит!

Они опрометью сиганули с опасного места и укрылись за большими серыми валунами.

Филька, приходя в себя, потряс головой. Вроде бы все в порядке. Звон прекратился, но запах сырости не исчез. Откуда он взялся? Ах, ну да – от Черного озера, конечно. Боги небесные!.. И только тут он осознал в полной мере, что «колодец» сработал. Неведомая сила в мгновение ока перенесла их прямехонько в тайное святилище Рогатой Волчицы!

От дальнейших переживаний по сему поводу его отвлекла приглушенная ругань Чучи. Тот, бросив на землю факел, старательно затаптывал огонь, никак не желавший погаснуть. Наконец ему удалось справиться с этой нелегкой задачей, но в сыром воздухе явственно запахло паленой шерстью. Пришлось Фильке поспешно сбивать с его меховой куртки разгорающиеся смоляные капли.

Когда и с этим было покончено, Чуча – небывалое дело! – поблагодарил напарника. Может, мгновенные перемещения в пространстве положительно сказываются на человеческом характере? Нет, вряд ли. Скорей всего, решил Филимон, коротышка просто перепугался за свою курточку.

– Надо было факел в той пещере оставить, – нравоучительно шепнул он Чуче. – Жрецы, окажись поблизости, могли ведь заметить огонь.

– И как бы я тогда убедился, что мы попали в нужное место? – столь же тихо ответил подземельщик. – У меня глаза не совиные, в кромешной тьме плохо видят.

– Ты же утверждал, что верное направление безошибочно чуешь! – оторопел Филимон.

– Я-то безошибочно, – подтвердил Чуча. – А вот про эту колдовскую дырищу сказать не берусь. Вдруг она промахнется да кинет за кудыкины горы?

От подобного предположения у Фильки по спине мурашки забегали. Хвала богам, пока их сия участь миновала. Правда, еще предстоит обратный путь… Предстоит ли? Об этом пока рано думать.

Он всмотрелся в пещерную тьму, отыскивая какой-либо знак, свидетельствующий о том, что Белун находится рядом и все идет как было задумано. Но ничего похожего на чародейские метки не обнаружил. Оставалось терпеливо ждать и надеяться на лучшее.

Прошлым вечером, подробно обговаривая с ним план действий, Белун обещал, что долго ждать не придется. Черный колдун Арес и верховный жрец Патолус обязательно явятся к озеру, вот тогда и наступит час расплаты! С колдуном Белун разберется, а Филька и Чуча должны взять на себя жреца. Но при одном условии: если тот не будет облачен в волчьи шкуры и на его правой руке не окажется серебряного Браслета Власти.

Волчья одежда и Браслет делают жреца неуязвимым для людского оружия, зато лишают права считаться обычным смертным человеком. В этом случае каноны Белой магии дозволяют использовать против него чародейскую силу, следовательно, Белуну придется схватиться сразу с двумя колдунами.

Однако старик почему-то был уверен, что Патолус придет к озеру в простой одежке. Значит, биться с ним и с его охранниками, ежели таковые объявятся, будут Филька и Чуча. Верховный жрец, узнавший о походе Владигора за Богатырским мечом, не должен уйти живым.

Филимон тихонько вздохнул, подумав о том, каково сейчас Владигору – одному, в чужих краях, ежечасно рискующему головой. Хотя и сказал княжне, что с ее братом сейчас верные люди, а у самого-то на сердце кошки скребут. Куда спокойнее было бы, если б мог вместе с ним, плечом к плечу… Да отпустит ли чародей?

Словно подслушав его мысли, Чуча ткнул Фильку в бок и спросил:

– Ты в ближайшее время на юг лететь не собираешься?

– С чего ты взял? – Филька с нарочитым удивлением вскинул брови, забыв о том, что Чуча вряд ли разглядит в этой кромешной темноте выражение его лица.

– Жаль, вдвоем было бы веселей.

– О чем ты, приятель? В толк не возьму…

– Да ладно тебе, – сердито махнул рукой Чуча. – От меня-то зачем таиться?! Когда вместе с князем ворогов в капусту крошили, чай, не боялся мне довериться. А теперь вдруг скрытничаешь, будто я и не друг уже Владигору.

– Тсс-с! – зашипел на него Филька, встревоженно оглядываясь по сторонам. – Чего разболтался? Не дома сидим – в засаде! – Наклонившись к самому уху коротышки, он прошептал: – Я бы не прочь в теплые края податься, но не от меня это зависит. Если старик разрешит, обязательно полечу. Кстати, откуда ты обо всем узнал?

– От старика твоего и узнал, – хмыкнул Чуча. – Не все, наверно, он мне рассказал, а все же побольше, чем ты, сыч безъязыкий. Так что я, как только со здешней мразью посчитаемся, хочу малость… погулять под южным солнышком.

– Надеялся, что я тебя туда на закорках перенесу? – ехидно поинтересовался Филька. – Своими ножками ты ведь и за год не доберешься!

– А про дырищу забыл? Моргнуть не успеешь – перенесет.

Услышав такое, Филька присвистнул по-птичьи, а его совиные глаза стали еще круглее.

– Прямиком в Мертвый город? Там же проходу нет от всякой нечисти!

– Мало я ее видел, что ли? – пожал плечами коротышка. – Упырей бояться – в лес не ходить. В общем, дружище, ты помозгуй над моим предложением, пока время есть. А то я один отправлюсь…

Они вновь замолчали. Хотя каждый считал, Что думает о своем, мысли их были схожи меж собой, как родные братья. Ибо птицечеловек Филимон и подземельщик Чуча не могли не думать сегодня о Владигоре и о том, как помочь ему в трудный час.