Текст книги "Меч Владигора"

Автор книги: Леонид Бутяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

После продолжительного молчания Алатыр задал вопрос, интересующий всех:

– Можно ли разрушить эту мерзость, которую ты назвал Чуждой реальностью?

– Вряд ли, – ответил Белун. – Она дана свыше. Порой мне кажется, что даже боги не в силах справиться с нею.

– Не кощунствуй! – воскликнул Радигаст.

– Угомонись, – осадила его Зарема. – При чем здесь кощунство? Вторжение вызвано Злой Силой, воплощенной в Злыдне-Триглаве. В этом, полагаю, никто не сомневается. Следовательно, битва с Триглавом вступает в главную стадию. Вспомните-ка лучше, что говорил Белун в самом начале нашей борьбы, когда мы впервые увидели Злыдня: Заморочный лес на Чурань-реке – всего лишь цветочки, а горькие ягоды – впереди. Оные ягодки теперь и созрели. Нам либо урожай собирать, либо… жечь его до самого корня!

– Жечь? – переспросил Радигаст. – И чем же? Какое такое пламя есть у тебя в тайниках, способное остановить Злую Силу? Почему до сих пор все наши попытки заканчивались провалом?! Можешь не отвечать – я же знаю, что ответа у тебя нет!..

– Успокойся, собрат, – тихо, но твердо произнес Гвидор. – Мы изначально ведали, в какую битву вступаем. Никто не надеялся в живых остаться. Было нас двенадцать, теперь только шестеро. Так хотя бы ради погибших собратьев…

Он не договорил, безуспешно стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Слушайте! – встрепенулся вдруг Алатыр. – Однажды мы справились с нечистью, разве нет?! Окружили Заморочный лес магическим кольцом и заставили его переваривать самого себя. Результат, по-моему, был вполне впечатляющим. Нечисть не могла никуда выбраться и целых пять лет изводила себя междоусобицами. Сейчас, говорят, Заморочный лес почти безопасен. Люди не боятся в него заходить.

– Днем – да, но не в ночь полнолуния, – уточнил осторожный Добран. – К тому же из двенадцати магических ключей у нас только шесть остались. А посмотри на пространство, которое захватил Треугольник. Сравнимо ли оно с тем крохотным кусочком, что занимала нечисть Заморочного леса?

– Я согласна с Алатыром, – решительно заявила Зарема. – Нас теперь меньше, но мы стали опытней. Пусть не пять лет сможем удерживать магическое кольцо, а год или два, но – сможем. И еще, мне кажется, вовсе не нужно сдерживать весь проклятый Треугольник. Достаточно выдернуть хотя бы один из углов – и он рухнет. Ладно, пусть не рухнет, но ведь перестанет быть Треугольником!..

Белун посмотрел на нее ошалелым взглядом, хлопнул себя по лбу и, быстрыми шагами меря зал (куда только недавняя старческая немощь подевалась?!), заговорил громко и уверенно:

– Почему мне это раньше не пришло в голову? Ну конечно, Зарема и Алатыр совершенно правы! Любой многогранник силен своей устойчивостью. Лишить его одной из граней, пусть на ребре балансирует – и устойчивости как не бывало! Не исключено, что, получив такой отпор, он вообще утратит свой подлый интерес к нашему миру… Сколько времени на это может уйти? Трудно сказать… Возможно, что не больше года, поскольку на Чуждую реальность будет воздействовать вся мощь нашей реальности, природные силы отторжения чужеродности! Это же так естественно!

Чародеи с восхищением следили за Белуном. Совсем недавно он выглядел дряхлым, безвольным стариком, и вот перед ними вновь прежний Белун – великий маг, полный сил и не знающий усталости, не подвластный годам и недугам. Далеко не все его слова были понятны ими, но сейчас это не имело значения. В конце концов, он всегда был для них загадкой: явился из ниоткуда и уйдет, наверное, в никуда. Но пока он с ними – любые беды одолеть можно! Даже поклонник Велеса строптивый и несговорчивый Радигаст вынужден был в очередной раз признать верховенство Белуна.

Впрочем, разобравшись в замысле Белуна, Радигаст поспешил заявить, что лиловое пятно в святилище Рогатой Волчицы трогать не следует. По крайней мере до тех пор, пока он, Радигаст, не постарается «исправить ошибку, допущенную собратом».

– Ты говоришь об утраченном Браслете Власти? – уточнил Белун. – Ладно, пусть будет по-твоему. Надеюсь, двух-трех дней на поиски достаточно?

– Вполне, – кивнул Радигаст. – И в нашем распоряжении остаются еще два пятна. Можем начать с любого.

– Увы, собрат, не можем, – возразил Белун. – Магическое кольцо слишком опасно, чтобы мы рискнули использовать его в пределах Ладора. Значит, остается Пьяная топь…

– Ну и отлично. Там навалом всякой нечисти, пусть себя пожирает!

– Нет, – твердо сказал Белун, – пока мы не будем знать наверняка, что Владигор и его друзья выбрались из Мертвого города и Пьяной топи, замыкать магическими ключами это пятно тоже нельзя. Разве кто-нибудь из вас этого не понимает?

– Но я уверен, что князь давно покинул Пьяную топь!

– Мне бы твою уверенность, – вздохнул Белун. – К сожалению, она пока ни на чем не основана. Придется подождать точных сведений.

– И как долго?

– О небо! – не сдержалась Зарема. – До чего же ты стал занудлив, Радигаст!

Радигаст и сам уже понял, что хватил через край. Поэтому промолчал, сделав вид, что не слышал Зарему.

Белун между тем подошел к высокому окну и распахнул его. В жарко натопленный зал ворвался свежий предутренний воздух. На горных пиках, покрытых вечными снегами, засверкали первые лучи восходящего солнца. Неожиданно преломляясь и на несколько кратких мгновений меняя свой цвет, они легко и быстро скользили по небесному своду – как яркие лазорево-синие перья волшебной птицы. Над Синегорьем вставал новый день.

– Ну вот, еще одна ночь позади, – тихо вымолвил чародей.

Он хотел, вероятно, сказать еще что-то, но передумал. Впрочем, было ясно без слов, что его душа полна тревоги и печали.

Чародеи, хотя у них оставалось немало вопросов, молча покинули Белый Замок.

Через два-три дня они вновь соберутся здесь, чтобы создать магическое кольцо вокруг одного из лиловых пятен, столь обезобразивших прекрасный лик вотчины. Но сейчас надо дать Белуну возможность побыть наедине со своими нелегкими мыслями.

Они не сомневались, что он, как бывало уже не раз, обязательно найдет самое верное и действенное решение. Пока жив Белун, пока плечом к плечу сражаются друзья-чародеи и славные воины Братских Княжеств, никакая Злая Сила, воплощенная в Злыдне-Триглаве и его поганых приспешниках, не сможет овладеть Поднебесьем!

2. Искушение властью

Радигаст тем же днем направился в подземное святилище Волчьего Братства. Относительно Браслета Власти у него были свои соображения, которые излагать на чародейском синклите он посчитал отнюдь не обязательным. Заключались же они в том, что подводный монстр вряд ли сожрал Патолуса, защищенного Браслетом Власти, не посмел бы! Скорее всего разбухшее тело жреца покоится сейчас на дне Черного озера, хозяин которого вряд ли доволен таким соседством. Надо лишь заставить чудище выбросить утопленника на берег и забрать Браслет.

Почему столь простая мысль не пришла старику в голову? Видать, совсем одряхлел Белун – и плотью, и разумом. Недолго еще сможет он возглавлять чародейский синклит, это ясно. И тогда именно Радигаст, став хозяином Браслета Власти, обретет куда большее могущество и вполне заслуженно будет признан главой чародеев Поднебесного мира. Разве не этого ждет от него Велес?

…В подземной пещере, как он и ожидал, не было ни души. Служители Рогатой Волчицы после разыгравшейся здесь трагедии с их предводителем не скоро осмелятся вновь прийти на берег Черного озера.

И все-таки Радигаст интуитивно ощутил некое нарушение своих планов. Он пока не знал, что и почему вмешалось в задуманное им, однако вполне определенно чувствовал это вмешательство.

Встав на жертвенный камень, чародей простер руки к неподвижной озерной глади и, заклиная живущую в пучине тварь именем Велеса, небесного повелителя всех зверей, приказал чудищу всплыть на поверхность. Трижды пришлось ему произнести свое повеление – и подводный монстр подчинился.

Едва отвратительная жабья голова с костяным наростом посреди лба высунулась из темной воды, Радигаст мгновенно выставил магическую защиту. Из рассказа Белуна он знал, какой огромной силой внушения обладает монстр, и тем не менее мысленный удар чудища оказался весьма чувствительным. За первым ударом последовали новые, к счастью не способные пробить защиту и постепенно слабеющие.

Когда силы зверя иссякли и жуткая морда, выпучив покрытые белесой пленкой слепые глаза, безвольно легла на воду, Радигаст с максимальной осторожностью послал ему свой мысленный вопрос-образ: где находится тело человека с серебряным браслетом на правой руке?

Полученный ответ ошеломил Радигаста. Если он правильно понял, оголодавшая тварь сожрала-таки вонючий труп жреца! А как же Браслет Власти? Никакой зверь, даже самый ужасный, не способен одолеть его силу! Здесь что-то не увязывалось… Чародей вновь ощупал грязный и туповатый мозг твари. Ах вот как? Браслета уже не было, когда утопленник попал в желудок монстра!

Выходит, Радигаст опоздал. Кто-то осмелился явиться к Черному озеру, нашел на берегу мертвого Патолуса, выброшенного чудовищем из своих подводных владений (присутствие волшебного браслета слишком его раздражало), и забрал Браслет Власти. В качестве платы сей человек скинул труп обратно в воду, тогда монстр и потрапезничал бывшим Бессмертным Братом…

Прклятье! Неужели Белун всех обманул, сказав, что у него нет Браслета Власти?! Нет, иначе бы он не беспокоился так за молодого князя, а давно бы вызнал, где тот находится. Здесь побывал кто-то другой. Кто?

Образ, хранящийся в памяти монстра, был слишком расплывчат, чтобы по нему можно было узнать конкретного человека. Хотя одна деталь могла навести на след: человек был в долгополом сером одеянии – то ли плащ такой, то ли хламида странника. К сожалению, мерзкая тварь любое существо воспринимала более чем туманно, при помощи какого-то неопределенного органа чувств, расположенного в костяном наросте на лбу. И все-таки Радигасту показалось, что человек, завладевший Браслетом Власти, был одет в серый плащ. Такие плащи носили жрецы Волчьего Братства!

Значит, кто-то из этих поганцев осмелился спуститься к Черному озеру, не убоявшись чудища. И он был прекрасно осведомлен о тайне серебряного браслета на правой руке Патолуса. Да покарают его боги!

Радигаст понимал, что при всем своем желании он не может сейчас ворваться к жрецам и наказать наглого обирателя трупов. Браслет Власти убережет своего нового хозяина, кем бы он ни был, от праведной чародейской кары. Но Радигаст не собирался так легко отступиться. Нужно лишь хорошенько все обдумать – и нужное решение будет найдено. Да, и совсем не обязательно ставить в известность собратьев о той неудаче, которая его постигла в святилище Рогатой Волчицы. Пусть пока все остается как было. В общем-то, он ничуть не покривит душой: ведь поиски утраченного Браслета Власти продолжаются, а где и как – не самое главное.

Радигаст был прав в своих предположениях. Браслетом завладел один из ближайших советников Патолуса, знавший истинное назначение скромного серебряного украшения на правой руке Бессмертного Брата, – жрец десятой ступени Хорг.

Возможно, у него никогда не хватило бы смелости спуститься к Черному озеру, да еще в одиночку, тайком, не прикажи ему сделать это дух Рогатой Волчицы.

В ту ночь, когда серые братья, потрясенные исчезновением Патолуса, его телохранителей и Черного колдуна, заперлись в своих кельях, дабы замолить свои прегрешения и осмыслить несчастье, Хорг должен был бодрствовать у холодного ложа Бессмертного Брата, не спуская глаз со священного одеяния из волчьих шкур. На следующий день трем главным жрецам предстояло вызвать дух Рогатой и она выберет достойнейшего. Каждый их них – и Хорг, разумеется, в большей мере, поскольку давно считался будущим преемником Патолуса – надеялся, что выбор падет именно на него.

Только одно смущало жрецов: тело Патолуса не было найдено. У них почти не оставалось сомнений в его гибели. Об этом красноречиво свидетельствовали следы кровавой схватки на берегу озера и труп одного из телохранителей. Но все-таки по древним законам Волчьего Братства земная оболочка верховного жреца подлежала очищающему сожжению; лишь тогда его бессмертная сущность могла без помех отправиться к трону Рогатой Волчицы.

Однако по тем же законам Братство не могло оставаться без верховного жреца дольше, чем один день и одну ночь. Поэтому они решили, что главное слово должен сказать дух Рогатой Волчицы…

Никто не предполагал, что дух явится сам – без ритуальных заклинаний и задолго до рассвета.

В полночь Хорг с ужасом увидел, как медленно раздвигается гранитная стена опочивальни и образовавшаяся ниша заполняется лиловым туманом. Затем сквозь туман проступила звериная морда. Была ли она волчьей? Позднее Хорг утверждал, что да, безусловно ему явился дух Рогатой Волчицы. Но в те мгновения он отнюдь не был в этом уверен.

Оскалившись, зверь пристально посмотрел на него – и жрец рухнул на колени, не в силах вымолвить ни слова.

«Встань, ничтожный! – прозвучало вдруг в сознании Хорга. – Делай, как я скажу!»

Однако ноги отказывались подчиняться жрецу. Он лишь затряс головой, подтверждая, что выполнит любое повеление духа.

«Спустись к Черному озеру. Там найдешь тело Бессмертного Брата. Сними с его руки серебряный браслет и надень на свою десницу. Мертвое тело сбрось в воду – своими прегрешениями предо мной Патолус заслужил свой бесславный конец… Вернувшись, облачись в священные шкуры. С этой ночи ты, Хорг, становишься верховным жрецом и Бессмертным Братом!»

Дух исчез так же неожиданно, как и появился. На стене не осталось ни малейшего следа от каменной ниши, и только рваные клочья лилового тумана по-прежнему витали под сводами опочивальни. Они не растворились в затхлом воздухе подземелья ни к рассвету, ни позже…

Когда оба жреца, наравне с Хоргом претендующие на верховную власть в Братстве, пришли ранним утром, чтобы совместными усилиями начать обряд вызывания духа Рогатой Волчицы, они были потрясены. Все свершилось без их участия!

Клочья странного тумана и серебряный браслет, ранее принадлежавший Патолусу, подтверждали удивительный рассказ Хорга. Но главным доказательством было то, что Хорг уже облачился в священные шкуры – и мужья Рогатой не раздавили его в своих железных объятиях!

Что оставалось им делать? Они покорно склонили головы перед новым Бессмертным Братом.

…Хорг многое утаил от них. Он ни словом не обмолвился о том, что Рогатая Волчица весьма отличается от изображений, которые хранятся в святилище и которым серые братья каждодневно и благоговейно возносят молитвы. А главное – он умолчал о приказе духа во что бы то ни стало разыскать левый Браслет Власти.

Впрочем, это повеление сам Хорг воспринял не слишком явственно. Оно отпечаталось в сознании жреца столь путаным образом, что выразить его словами было весьма непросто. Лишь когда обряд посвящения в Бессмертные Братья был завершен (в нем участвовали жрецы всех ступеней, и на него ушел почти целый день), совершенно измученный Хорг, удалившись в покои верховного жреца, наконец-то получил возможность привести свои мысли в порядок.

Поразительные события, благодаря которым он обрел желанную власть, не могли быть цепочкой заурядных случайностей. В них ощущалась смертельная борьба двух или даже нескольких могучих сил. На чьей стороне оказался Хорг? Жрецу очень хотелось верить, что минувшей ночью к нему являлся дух Рогатой Волчицы, однако в глубине воспаленного разума настойчиво шебуршилась крамольная догадка: совсем иной владыка взял его в услужение и могущество этого владыки намного превосходит силу Рогатой…

Опустившись в кресло верховного жреца, Хорг налил вина в серебряный кубок, поднес к губам, да так и замер. Клочья лилового тумана, о которых он почти забыл, внезапно слетели из-под свода опочивальни и накрыли Хорга густым, удушливым облаком.

Он не успел испугаться. В сознании жреца вновь зазвучал голос, повелевающий подчиняться без малейших сомнений и промедления. Хорг и не думал спорить с духом. Он лишь хотел уяснить, что и как должен делать, дабы не прогневить Великого Господина.

Вскоре жрец узнал все, что дух счел нужным ему сообщить, и приступил к делу.

С помощью заклинаний и начертанных на стене кабалистических знаков Черной магии он мысленно отыскал в южных степях кочевье авхатов-смертников и довольно легко овладел сознанием полупьяного шамана. Заставив шамана прийти к вождю племени, Хорг приказал ему изловить русоволосого синегорского охотника и объяснил, где и как это лучше всего сделать.

С этим полудиким вождем по имени Нур-Като было посложнее. Даже к заверениям жреца, что вместе с охотником может выйти из Пьяной топи давнишний враг племени венедский конокрад Демид, Нур-Като сперва отнесся недоверчиво.

Но в конце концов и он подчинился, вдруг решив, что голос Хорга, доносящийся из чрева шамана, принадлежит слуге какого-то степного божества, способного простить ему все былые грехи. Верховный жрец никогда даже не слышал про такого бога, однако возражать глупому авхату, разумеется, не стал…

Нур-Като и его воины выполнили все наилучшим образом, поскольку синегорец не успел или не сумел воспользоваться защитой Браслета Власти. Из хвастливых ответов вождя Хорг узнал, что молодого охотника и поймали-то по-охотничьи: накрыли большой сетью. Впрочем, эти частности мало интересовали Хорга.

Самое главное заключалось в том, что очень скоро власть верховного жреца Волчьего Братства распространится не только на всю Борею, но также на Свеонию, Упсал, Мерю! Именно такую награду посулил Хоргу его новый властелин. А ведь Патолус ни о чем подобном даже мечтать не осмеливался!..

Хорг передал авхатскому вождю повеление Великого Господина: синегорца и серебряный браслет без промедления доставить в лагерь Климоги Кровавого. Зачем нужно столько возиться с безродным охотником? Этим вопросом он не забивал себе голову, а на недовольного Нур-Като прикрикнул – и тот вновь покорился.

Теперь оставалось дождаться, когда неведомый Господин найдет время для выполнения своих обещаний. Верховный жрец был уверен, что долго ждать не придется.

3. Возвращение силы

Авхаты не подозревали, что с каждой верстой, отдаляющей синегорца от Пьяной топи, к нему возвращаются тайные силы, сдержать которые не смогут ни прочные колодки, ни дубовая клетка, ни острые копья стражников. Конечно, одному управиться с дюжиной опытных воинов будет не очень легко, однако на его стороне внезапность, а это уже много.

Стражники, скачущие рядом с клеткой, даже не замечали, что кровоподтеки и ссадины почти исчезли с его лица. Владигор намеренно лежал скрючившись и временами громко стонал, изображая беспомощного калеку. Получалось столь убедительно, что утром с него сняли ручные колодки, дабы он смог без помех съесть черствую лепешку и выпить воды из кувшина. Впрочем, вскоре по приказу подозрительного авхатского вождя его заковали вновь, а к двум стражникам добавились еще трое.

Но эти предосторожности ничуть не беспокоили Владигора. Уже к середине дня он мог бы, поднатужившись, разнести свои оковы з щепки, однако решил дождаться ночи. Причина была простой: в степной дали князь приметил большую серую птицу, скрытно сопровождавшую авхатский отряд.

Филька!

Значит, верный друг не погиб в небе над Мертвым городом, не сбился с пути. Он рядом и, как всегда, готов помочь Владигору. Сейчас, пожалуй, только ослепительное солнце не позволяло птицечеловеку немедленно броситься выручать князя. Как стемнеет – иное дело начнется, тут уж они вдвоем развернутся!..

А пока у Владигора было предостаточно времени, чтобы поразмыслить о событиях вчерашнего дня. На кого была устроена засада? Почему сейчас его везут – столь поспешно и с такой внушительной охраной – отдельно от других пленников? И куда именно везут? Где его друзья и какая участь их ожидает?

Тщетно пытаясь найти ответы, Владигор ловил себя на том, что мысли его постоянно устремляются к Ольге. Если бы он мог, преодолев разделяющее пространство, поведать ей о своих чувствах! Ну почему не сказал ей раньше все те слова, которые давно переполняют его? Теперь, увы, остается лишь упрекать себя да надеяться, что богиня Мокошь защитит Ольгу.

«Глупец! – тут же одергивал он себя. – Разве у небожителей мало других забот? Какое им дело до скоморошки с золотыми глазами, а тем более до твоих чувств к ней? И как быстро твое ретивое сердечко позабыло прекрасную Лерию, принявшую мучительную смерть, но не предавшую тебя и Синегорье! А ты, кажется, готов позабыть долг ради еще одной ночи страстной любви?.. Ты обязан сейчас думать не об Ольге, не о горячих ласках, былых и будущих, а о том, как вырваться из плена и найти дорогу к Богатырскому мечу! Иначе ты не имеешь никакого права называться Хранителем и верным Стражем Времени!..»

Эти борения с самим собой, как ни странно, весьма способствовали восстановлению физических сил Владигора. Его мышцы не только обрели прежнюю мощь и упругость, но будто налились новой энергией. Может быть, все дело было в неутоленной жажде решительных действий?

На сей раз перемену в состоянии пленника заметили и авхатские стражники. Один из них обеспокоенно переговорил с вождем, указывая на синегорца, после чего повозку с клеткой окружили сразу семеро воинов. Владигор с трудом сдержал усмешку: их грозные копья и обнаженные мечи казались ему теперь детскими игрушками…

Наконец огненный диск солнца спрятался за дальние курганы и долгожданные сумерки сгустились над степью. В быстро темнеющем небе зажглись первые звезды.

Сперва князь решил, что неутомимые авхаты не будут останавливаться на ночлег, уж больно спешили они к своей неведомой цели. Но то ли движение в ночной тьме они посчитали опасным, то ли коней пожалели, однако вскоре отряд замедлил скачку и куда-то свернул. Чуть приподняв голову, Владигор огляделся – и тут же резкий удар копья по плечу заставил его упасть на дно повозки. Похоже, с наступлением вечера авхаты стали проявлять к пленнику особое «внимание»… Тем не менее князь успел заметить кое-что странное для этих мест: среди выгоревших ковылей и полыни – крошечный зеленый островок с низкорослыми деревцами. От островка тянуло свежестью и влагой. Ему стало окончательно ясно, что именно здесь авхаты решили провести ночь. Что ж, здесь он и поквитается с ними.

Рискуя заработать еще один крепкий тычок, Владигор, едва повозка остановилась, с нарочитым кряхтением перевернулся на бок и, опершись на колодки, сел. В спину сразу уперся железный наконечник авхатского копья, а двое других стражников угрожающе вскинули мечи.

Он сделал вид, что испугался, и виноватым голосом пробормотал:

– Да вы чего, мужики? Больно ведь! Я лишь косточки поразмять хотел, а то руки-ноги совсем затекли. Неужто не понимаете?

Притворство подействовало. Мечи вернулись в ножны, и копье больше не буравило спину. Нужно было приучить стражников к мысли, что пленник шевелится просто так, без каких-либо враждебных намерений. Первая попытка удалась. Заодно Владигор внимательно осмотрел местность и почти сразу увидел на кривой верхушке ближнего дерева неподвижный силуэт филина. Итак, оставалось лишь выждать момент, когда внимание стражников будет чем-нибудь отвлечено и возле клетки останется не больше трех-четырех человек.

Филька понял, что от него требуется, и, тяжело взмахнув крыльями, скользнул к земле. Первый же подвернувшийся ему воин заработал когтистой лапой по лицу, второму повезло еще меньше – он взвыл диким голосом, когда Филька клюнул его прямо в глаз. Третий замахнулся мечом, однако Филька удачно вывернулся и, налетев сзади, грудью сшиб противника на землю.

Авхаты от неожиданности сперва растерялись, а затем, выхватив оружие, всем скопом кинулись на невесть откуда взявшуюся наглую птицу. Даже те, кто стоял возле клетки с пленником, решили помочь товарищам.

Владигору только этого и надо было. Сильнейшим ударом ручных колодок о ножные он разнес те и другие в щепки. Проломить стену клетки, наскоро сделанной авхатами из молодых дубков, было делом еще двух мгновений. Поэтому, когда стражники, услышав треск дерева, оглянулись на клетку, было уже поздно – освободившийся пленник стоял перед ними. Вернее, не стоял, а уже летел на них как ураган!

Ближайшего к нему воина Владигор опрокинул кулаком, одновременно ударив его напарника ногой в пах. Тот согнулся от страшной боли, и Владигор перехватил его руку с мечом. Послышался треск ломаемой кости, вопль искалеченного стражника – и меч уже в княжеской деснице. В следующее мгновение закаленная сталь вспорола живот третьего стражника. Четвертый оказался половчее и успел парировать удар Владигора. Впрочем, это его не спасло: сделав обманный выпад, князь нырнул под руку авхата и нанес удар снизу – в авхатское горло.

Но авхаты-смертники не зря считались опытными и отчаянными бойцами. Они быстро пришли в себя и взяли синегорца в полукруг, оттесняя его копьями к сломанной клетке. Только одного не учли – Фильку. А тот, сбросив наконец птичий облик, вырвал меч из руки мертвого стражника и хладнокровно зарубил двоих копьеносцев, не ожидавших нападения сзади.

Получив подмогу, Владигор разгулялся пуще прежнего. Со стороны могло показаться, что с полудюжиной врагов бьется не один синегорец, а трое или четверо, да еще у каждого по два меча! Даже Филька предпочел не влезать в эту заваруху, чтобы не угодить под случайный удар своего друга. Он добивал тех, кто выпадал из кровавой свалки, хорошо зная, как опасен даже тяжело раненный авхат-смертник.

Вскоре все было кончено. Небольшая зеленая поляна на берегу крошечного пруда являла собою жутковатое зрелище: кровь, мертвые тела, отрубленные руки и проломленные черепа, клочья одежды и обломки копий – и бесстрастный, холодный свет взошедшей луны.

Владигор окинул взглядом поляну. Фильке на миг померещилось, что в глазах князя сверкнули искры безумия. Но нет, просто лунный отблеск, преломившись на окровавленном клинке, скользнул по разгоряченному лицу Владигора…

– А где их вождь?! – спохватился Владигор. – Сбежал, каналья!

– Далеко не убежит! – заверил его Филька.

Высоко подпрыгнув, он резко прижал колени к подбородку и взмахнул руками.

– Чжак-шу! – прозвучал над поляной магический клич. В то же мгновение он вновь превратился в птицу и взмыл в небо.

Филимон оказался прав. Нур-Като, до последнего момента не верящий в поражение своих лучших воинов от руки безвестного синегорца, едва успел вскочить на коня, чтобы спастись бегством, когда большекрылая серая птица обрушилась на него с высоты. Оглушенный вождь авхатов мешком повалился на землю.

Вытащив из ножен врага кривой нож с золоченой рукоятью, Филька хотел его тут же прикончить.

– Не бей, не надо! – остановил его голос Владигора. – Этот мерзавец нам еще пригодится.

Филька пожал плечами, однако спорить не стал. Он крепко связал поверженного авхатского вождя, а князь тем временем обшарил подседельную сумку его коня. И сразу нашел то, что искал: чародейский перстень, серебряный Браслет Власти и свой старый охотничий нож – подарок ворожеи Дироньи.

Отойдя в сторонку от места кровавой сечи, они развели костерок на берегу илистого пруда, наскоро смыли кровь, грязь и пот со своих тел, после чего с облегчением уселись на землю.

Филимон оценивающе оглядел князя. Его обнаженная могучая грудь, широкие плечи, крепкие мускулистые руки, озаряемые лунным светом, выглядели весьма внушительно. Птицечеловек с удовлетворением цокнул языком:

– Ты еще здоровее, чем был до плена. Кормили, что ли, на убой?

– Точно, – кивнул Владигор с улыбкой. – Одна лепешка за полтора дня… Нет, дружок, это сбываются слова Учителя. Он говорил, что ко мне придет новая сила. Вот после Мертвого города она и объявилась.

– Очень вовремя, – сказал Филька. И добавил: – Всякую резню видел, но чтоб один человек учинил такое супротив целой дюжины – никогда не встречал.

– Не сдержался, злости во мне накопилось много, – согласился Владигор. – Впрочем, ты милосердием тоже не отличился. Никому спуску не дал.

– Нельзя раненого авхата-смертника оставлять живым. Для него это самое страшное унижение. Обязательно разыщет обидчика – и его, и всех родичей вырежет.

– Вероятно, из-за этой кровной мести мы и в засаду попали, – ответил Владигор. – Демид Меченый когда-то здорово их задел. Только понять не могу, как они пронюхали о нашем появлении в здешних краях?

– Об этом и расспросить хочешь? – Филька кивнул в сторону бесчувственного вождя. – Вряд ли он скажет. Они и под пытками не слишком разговорчивы…

– Разве я похож на пыточных дел мастера? У меня другой способ найдется. Думаю, более действенный.

Владигор подошел к авхатскому вождю и левым запястьем, которое уже украшал серебряный браслет, коснулся его лба. Угольно-черные глаза Нур-Като медленно открылись.

– Слушай меня, вождь. Слушай и отвечай без утайки.

Филька с интересом следил за происходящим. Кое-что ему уже было известно о Браслете Власти, но он не ожидал, что эта серебряная побрякушка способна так быстро воздействовать даже на несгибаемых авхатов-смертников.

Грозный степной воитель заговорил без всяких дополнительных угроз и увещеваний. Он рассказал о шамане Кез-Вуре и вселившемся в него неведомом духе, о приказе схватить синегорского охотника и без промедления доставить в лагерь Климоги Кровавого для опознания. Не утаил он также своих намерений покончить с другими пленниками в Ночь Жертвоприношений. Жестокой смерти могла избежать лишь Ольга: ее по распоряжению вождя должны были отправить на невольничий рынок и с выгодой продать какому-нибудь зажиточному степняку. Филька увидел, как передернуло Владигора при этих словах Нур-Като… Выяснив все подробности, князь убрал руку с его лба, и авхатский вождь опять погрузился в беспамятство.

Некоторое время Владигор сосредоточенно размышлял, глядя на танцующие языки пламени, затем обернулся к Филимону:

– Ты готов и дальше помогать мне?

– Я-то с радостью, князь, – вздохнул птицечеловек, – да есть одна закавыка. Белун велел возвращаться, как только сопровожу твой отряд до южных степей. Я должен рассказать ему, что и как было в Мертвом городе. Для него это очень важно. А тут еще какой-то неведомый дух, прознавший о твоем Браслете… О нем ведь было известно только верховному жрецу Патолусу, сгинувшему в подземном озере. Сам понимаешь, обо всем надо как можно скорее сообщить в Белый Замок.

– Учитель не знал, в каком положении мы окажемся, – возразил Владигор. Голос его был тих и спокоен, однако Филька ощущал огромное внутреннее напряжение, скрывавшееся под внешней бесстрастностью князя. – Только ты сейчас можешь спасти моих друзей от смерти, а Ольгу от рабства. Каждый день на счету. Я должен бы сам на выручку им ринуться, но почти не осталось времени, чтобы найти Ключ-Камень. И все же, если ты откажешься, мне придется отложить поиски, ибо никогда не прощу себе, что не уберег Ольгу…