Текст книги "Брак (СИ)"

Автор книги: Леока Хабарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава тридцатая

Чай оказался на редкость крепким и пах апельсиновой цедрой. Ларго сделал глоток и внимательно посмотрел на своего спасителя.

Прав был Лопес – Ладимир Лей и в самом деле чудак. Этот замызганный халат, бинокуляры, полосатый галстук, дырявые тапки... Нарочно не придумаешь.

Однако он, этот чудак из чудаков, выручил его, Кима, из беды.

Страшно представить, что сотворил бы Перец, если бы дед не вмешался... – подумал Ким и снова пригубил терпкий напиток. – А ведь когда-то именно мне поручили разыскать и арестовать Ладимира, да только авария помешала выполнить приказ...

– Как догадался про мрачную тайну? – спросил старик и добавил в чашку пару кусков подсластителя.

– Расклад показался слишком уж удачным. – Ларго отказался от фальшсахара, но подлил себе кипятка. – Идеальным даже. Токадо обеспечивал научную базу, Этингер – техническую. Милос Карр контролировал все транспортные артерии. Лопес, скорее всего, поставлял в Инкубатор какие-нибудь химикаты сомнительной юридической чистоты. Имре Хара надёжно прикрывал всё это дело. Вот роль Виктора Лессера пока до конца не ясна, хотя предположения имеются, и...

– Моя? – Старческие глаза лукаво блестели за толстыми стёклами.

– Да. – Ким сел поудобнее и вытянул ноги. – Вы обещали ответы, но пока я получил только чай и горсть намёков.

– Что? Не нравится чай?

– Чай отличный. – Ларго подался вперёд. – А намёки – мутные.

– Лессер обеспечивал нас материалом.

– Материалом... – глухо повторил Ким, и тут же вспомнил залитую неоновым светом ночь, кабинет на тридцать шестом этаже, щеголеватого управляющего имуществом и то, как блестели глаза господина Мирео, когда он выпалил: "Виктóр Лессер торговал людьми... Продавал подчинённых на опыты!". – Так значит... вы... проводили опыты над людьми.

– Да, – сказал старик тоном, словно отвечал на вопрос, любит ли он пироги. – Мы проводили опыты над людьми.

– Но... – Киму пришло в голову, что он поторопился с чаем. – Зачем?

– Знаком с теорией о сверхчеловеке?

– Допустим. – Ларго нахмурился. О чём-то подобном он читал в Главной библиотеке Образовательного Центра за пару лет до выпуска, однако помнил смутно и только в общих чертах. Но всё-таки... Если поднапрячь мозги...

– "Могущественная воля сверхлюдей направляет вектор исторического развития", – процитировал Ким. – Ну, или что-то вроде того...

– А ты молодец, – хмыкнул дед. – Не зря считался лучшим на курсе.

– Не надо уходить от темы.

– А я и не ухожу. – Лей взял очередной кусок подсластителя – крохотный серо-бурый кубик – засунул в рот и с хрустом разгрыз. – В какой-то момент мы осознали себя сверхлюдьми. Карр, Лессер, Лопес, Хара, Токадо, Этингер и я... Я ведь работал с Этингером ещё тогда, когда Кибериум производил механоидов для уборки помещений.

– Но... – Ким вскинул брови. – Это же было...

– Ещё до войны, – улыбнулся Ладимир. – Всё верно: мы зажились на свете.

Старику не меньше ста пятидесяти лет!

Огромным усилием воли Ларго заставил себя сосредоточиться на главном.

– Почему вы переметнулись к левым?

– Ждёшь, что скажу, будто осознал всю глубину наших преступлений?

– Надеюсь на это. – Ким внимательно взглянул на собеседника.

– Зря. – Лей допил остывший чай одним глотком. – Это Хара придумал.

– Придумал что?

– Сделать меня главой радикалов и...

– ...взять оппозицию под контроль, – закончил Ларго. – Хитро.

– Ещё бы! – усмехнулся Лей. – Я разрушал репутацию левых изнутри. Грамотно и последовательно, в полном соответствии с планом нашего обожаемого премьер-министра.

– Послушать, так полная идиллия. – Ким отставил опустевшую чашку. – Как же вас занесло в отнорки релидиевых шахт?

– О, это весьма любопытно. – Старик поднялся, хрустнув суставами. – Ещё чаю?

Ларго мотнул головой.

– А я, пожалуй, выпью. – Он проковылял к дальнему отсеку и притащил баклажку воды. – От откровений пробивает на жажду.

Ким едва не скрипел зубами: любопытство кипело, точно лава.

– Что за опыты вы проводили? – Ларго рискнул вернуть разговор в нужное русло.

– По оскоплению сознания и парализации воли, – глухо отозвался Лей. Он встал к Киму спиной и сжал в кулаки узловатые, покрытые старческими пятнами, руки. – "Сверхлюдям нужны сверхрабы", – так говорил Токадо. Вот и занялись мы созданием идеальных рабов, которыми господа смогут управлять ментально. Кучу людей в полуидиотов превратили. Жуткое дело... В какой-то момент я вдруг понял, что никакие мы не сверхлюди, а горстка старых пердунов, одержимых идеей тотального господства над миром.

– И тогда вы начали скрываться?

– Ты считаешь меня трусом? – Ладимир обернулся. Кустистые седые брови сошлись над тонкой переносицей. – Серьёзно?

– Нет. – Ким вспомнил, как дед целил в Перца из самодельного арбалета. – Ни в коем случае.

– Я решил высказать всё напрямую и отправился к Токадо – мы с Ами крепко дружили до войны... – Лей уселся на табурет и понурил голову. – Однако когда встреча состоялась, я сразу понял – что-то не так. С Токадо было что-то не так.

– Что именно?

– Он вёл себя так, словно сам стал жертвой собственных экспериментов, – выпалил дед и встретился с Ларго взглядом.

Ким нервно сглотнул.

– Кто-то превратил Ами в марионетку, – продолжил Ладимир. – Куклу, послушную воле хозяина. Токадо говорил, отвечал на вопросы... но я чувствовал – это больше не он.

Старик замолчал и молчал целую вечность.

– И что же вы сделали? – осторожно спросил Ларго: сбить Лея с мысли сейчас – самое настоящее преступление.

– Я сделал глупость, – отозвался чудаковатый дед. – Позвонил Рольфу в Кибериум и всё рассказал. Глупец! Меня попытались убрать сразу, как только я покинул Инкубатор.

– Этингер подослал убийц?

– Больше некому, – Ладимир тяжело вздохнул, а Ким заёрзал на месте.

Семеро водят, один кругами ходит...

– А остальные?

– Я попытался выйти на Имре, однако Хара внезапно объявил меня вне закона. – Старик снял с плиты пыхтящий чайник. – Вот тогда я и начал скрываться: доверять бывшим товарищам больше не представлялось возможным, и я завёл себе новых друзей.

– И главным другом стал настоящий лидер левых радикалов? – предположил Ким.

– В точку, – подмигнул Лей. – У него на редкость длинные руки и прочные связи.

– И он упрятал вас в эту дыру?

– Он меня спас. – Ладимир посерьёзнел. – А теперь собирается спасти тебя.

– С-спасти? – Ларго медленно повторил слово, смакуя каждую букву.

– Да, – кивнул старик. – Мы вытащим тебя отсюда, однако нужно время.

Ким замер, считая удары сердца. Глубоко в душе шевельнулся увядший росток надежды.

Спасут. Вызволят. Освободят.

Левые радикалы организуют побег!

Им нужно время? О! Он будет ждать столько, сколько потребуется. И сделает всё, что попросят.

– К-когда? – хрипло спросил он.

– Через неделю. – Блёклые глаза глядели в самую душу. – Устроит?

– Вполне.

– Я дам тебе инструкции, но сначала ответь на один маленький вопрос.

Ларго обратился в слух.

– Тот человек, который отравил твоего напарника... – Ладимир опять закинул ногу на ногу и принялся качать босой ногой в дырявом тапке. – В блокноте ты записал его имя, да я позабыл...

– Сайрус Вик?

– Точно! – просиял старик.

– Вы его знаете? – Ким чуть не подскочил.

– В том-то и дело, что нет. – Дед поправил кособоко завязанный галстук и крякнул. – Сможешь опознать гада по фотографии?

– Смогу.

– Отлично, – кивнул Лей. – Я подготовлю к нашей следующей встрече свои архивные данные. Может, что-то и откопаем, а пока возьми вот это. – Он протянул выцветший снимок. – Наш лидер хочет, чтобы ты знал его в лицо. Так что погляди, запомни и верни.

Ларго окаменел. Волосы на затылке встали дыбом, ладони вспотели, а к горлу подкатил ком. С карточки на него глядел лихой удалец. Он стоял на фоне чёрного флага, скрестив на широкой груди сильные ручищи.

Как? Как такое возможно?

Медноволосый и крупный, как боров. С глазами, ещё не утратившими своей яркости…

Частенько мы совсем не знаем людей, с которыми работаем бок о бок...

Ким нервно сглотнул. С фото ему улыбался…

...Петер Реваж. Комиссар Особого отдела.

Человек, под началом которого он проработал десять лет.

Глава тридцать первая

«Запоминай, запоминай, запоминай....»

Голос Ладимира стучал в голове молотом. Не стихал ни на секунду, и Ларго снова и снова прокручивал в памяти инструкции, впечатывая в сознание каждое слово.

Десять шагов от забоя по штреку. Груда валунов и вторая по величине глыба справа.

Вторая. По величине. Глыба.

А под ней – путь к свободе...

Ожидание превратилось в пытку.

«Не привлекай лишнего внимания: веди себя, как обычно", – напутствовал Лей, однако это оказалось гораздо сложнее, чем можно было предположить.

Ким не мог нормально спать, есть, говорить, и залипал даже во время отработок нормы.

Десять шагов от забоя по штреку. Груда валунов и вторая по величине глыба справа...

Всё изменилось. Стало другим. Точнее, на первый взгляд всё осталось, как прежде: и бездонный кратер Рудника, и изматывающие смены, и безвкусная пища, и жёсткая, кишащая паразитами вагонка и пропитанная презрением злоба надзирателей, но… теперь Ким смотрел на всё иначе. Словно со стороны. Размышления уносили его прочь от каторги. Туда, где он вновь становился детективом в мятом плаще и потрёпанной, вымокшей под бесконечными дождями, шляпе. Сыщиком, который шёл по следу неуловимого злодея, фиксируя каждую деталь в видавшем виде блокноте...

Блокнот Ларго спрятал в забое, в неглубокой, наспех вырытой яме. Там, где никому не придёт в голову искать. Ким знал, что через семь дней вновь возьмёт в руки истёртую книжицу и больше никогда не расстанется со старым добрым другом.

Семь дней...

Семь дней!

Неделя. Осталась всего неделя, и он вернёт себе потерянную жизнь. Вернёт свободу, вкус которой почти позабыл, задыхаясь от зловонных испарений релидия.

Неделя...

«Не привлекай лишнего внимания: веди себя, как обычно..."

Бесконечно долгими ночами, когда сон не шёл, а храп сокамерников оглушал, Ким рассматривал трещины на потолке барака и думал о том, как любит судьба пошутить. Шесть лет назад ему поручили арестовать Ладимира Лея и разгромить явочный бункер левых радикалов в Зоне Отчуждения. И он, детектив Ким Ларго, сделал бы это без лишних рассуждений, если бы не роковая случайность. А теперь именно они, левые, которых вся Агломерация считает политическими преступниками, устраивают ему побег.

Чудеса...

Но чудесней всего то, кто этих левых возглавляет.

«Частенько мы совсем не знаем людей, с которыми работаем бок о бок...»

Старый боров Петер Реваж – комиссар Особого отдела, несдержанный на язык самодур и известный выпивоха – глава боевой ячейки левых экстремистов! Резидент в стане врага. Опытный и закалённый в боях против системы повстанец. Ларго никогда бы не поверил, если бы не увидел фото своими глазами. И ещё… Та фраза Лея, брошенная вскользь, не давала покоя:

«Наш лидер приказал тебе выжить любой ценой...».

Стало быть, Реваж жив. Жив, старый чёрт! Жив, и по-прежнему норовит строить всех вокруг.

Ким улыбнулся своим мыслям.

– Что лыбишься, Легавый? А ну работай! – гаркнул надзиратель. Не Кабан – тот бы сразу врезал – но не многим лучше.

Ларго ответил равнодушным взглядом, подхватил свинцовый контейнер и, едва не переломившись под тяжестью, поволок к транспортёру.

До побега осталось четыре дня.

«Смотри не выдай себя, – предупреждал Ладимир. – Никому ни полслова. Ни даже намёка. Никому!».

Никому ни полслова...

Ким крепко это усвоил и теперь больше молчал. Молча отрабатывал норму, молча сносил издёвки надзирателей, молча съездил Перцу по роже, когда тот снова к нему полез. Молчание это, как назло, всё же привлекло ненужное внимание.

– Детектив Ким… Что-то случилось? – Лео, как всегда, робел, бледнел и запинался. Парня окончательно закрепили за сто девятой, и теперь он на законных основаниях сидел между Ларго и Хомой в бригадной столовой.

– Всё в порядке. – Скоро я свалю отсюда, парень. – А что?

– Просто… – мальчишка замялся и заёрзал, опустив глаза долу. – Тот громила… Перец… он… ну…

– Что «ну»? – Киму было плевать на всё. А на Перца – в первую очередь.

– Ну… болтает он всякие гадости. – Лео стал пунцовым. – А вы… такой странный в последнее время, что я подумал… Подумал… Он что… обидел вас?

– Кха! – Хома поперхнулся фальшивой перловкой. – Обидел? Ишь, слово-то какое выдумал. Говорил бы прямо – поимел. А ты что? Взревновал?

Парнишка потупился, а Ларго метнул на наркодилера хмурый взгляд.

– Да брось, – фыркнул тот. – Нечего волком глядеть. Совсем ничего не замечаешь? Наш красавчик по тебе весь извёлся. Хвостом ходит и каждое слово ловит. Так ведь? – Бывший медбрат макнул ломоть ковриги в миску с серой желеобразной массой и отправил в рот. Облизал пальцы.

Лео закусил пухлую губу и покраснел ещё сильнее, а у Кима внутри всё захолодело: неужели правда? Чёрт.

Этого ещё не хватало!

– Заткнул бы ты пасть, Хома, – рыкнул он и накрыл рукой узкую ладонь. – Эй, Лео. Не слушай дурака, он…

– Я просто помочь хотел! – выпалил мальчишка, вскинув голову. – Поддержать. Так обычно друзья поступают.

Друзья? Надо же… Он что, в друзья меня записал? – удивился Ларго, глядя в блестящие синие глаза. Что ж, тем хуже для него. После моего побега парень совсем один останется.

Бедолага…

От Хомы он не дождётся ни защиты, ни помощи. И тогда…

– Арестанты! – проревел бригадный, сбивая с мысли. – В шеренгу по двое стро-о-о-ойсь!

***

Бригаду отправили на шестой ярус. Опять. Ким добросовестно запаивал и тягал контейнеры, глубоко погрузившись в раздумья. Откровения Ладимира Лея пошли на пользу мозгам, которые чуть не атрофировались от тяжёлой монотонной работы.

Семеро водят, один кругами ходит...

Так-так... Считалка близка к истине, как никогда.

Семеро воротил затеяли грандиозную афёру – свели на нет попытки воссоздать двойную икс-хромосому и превратили кукол-киборгов в неотъемлемую часть жизни послевоенного мира. Лей этого не говорил, да это и не требовалось: Ким сам всё давно понял. Кибериум стал неиссякаемым источником богатства и власти, а держатели его акций – хозяевами жизни. Однако этого оказалось мало, и вот у семерых гениев родилась новая идея. Они решили стать бессмертными сверхлюдьми, способными управлять обществом силой мысли.

Грёбаные психопаты!

А дальше схема проста: для опытов не годились новосозданные, а каторжанами "величайшие умы эпохи" брезговали по непонятным причинам. Именно поэтому источником материала стал Лессер. Парализация воли проводилась с использованием концентрированного ультронея в огромных дозах – отсюда роль хитреца-Лопеса. Техническую сторону обеспечивали Этингер и его главный инженер – именно эту должность занимал Ладимир Лей до того, как с лёгкой руки Имре Хара подался в политику. Научно-исследовательской базой экспериментов стал Инкубатор, во главе с Ами Токадо. Милос Карр осуществлял транспортировку "материала" и крупных партий ультронея по своим каналам, ловко и умело подчищая хвосты. А Имре Хара – человек-скала, надежда и опора Агломерации – прикрывал все эти мутные манипуляции, мастерски направляя активность силовиков и прессы по ложным следам.

Семеро водят...

И что же у них не заладилось? Что пошло не так? Как треснуло спаянное годами и страшными преступлениями единство? Существовало ли оно вообще, или изначально союз семерых таил в себе гнильцу?

На кого работает сраный Сайрус Вик?

Выбор не велик...

Консультант мог оказаться агентом Лея, однако старик заявил, что слышит имя впервые и обещал показать архивные данные, чтобы Ларго сумел установить личность загадочного охотника за акциями.

Ладимир вполне мог соврать, но Киму почему-то очень хотелось верить чудаковатому деду на слово.

Если исключить Лея, то остаются Ами Токадо и Имре Хара. Причём с Токадо ситуация усложнилась – Ладимир клялся, что Отец Человечества лишился рассудка и стал похож на болвана, которого дёргает за ниточки невидимая рука. Чья же это рука? Кому понадобилось увечить главу Инкубатора? Дотянуться до Токадо непросто – Ким хорошо это знал. Значит, против Ами действовал кто-то свой. Кто-то, кому Отец Человечества полностью доверял и кого даже гипотетически не считал опасным.

И опять чёртова считалка ударила куда-то в затылок:

Семеро водят, один кругами ходит...

А может это сам...

– Эй! Ким! – Хома нёсся к нему, размахивая руками.

Ларго вздрогнул, вырванный из плена раздумий, и замер наперевес с очередным ящиком.

Что-то случилось.

Случилось что-то очень плохое!

Ким оцепенел и сжал зубы так, что едва не раскрошились.

Лей! Они обнаружили бункер и схватили Лея!

Если так, я умру, – мрачно подумал Ларго, чувствуя, как острая боль пронзила грудь: в последнее время сердце прихватывало всё чаще. – Умру прямо здесь и сейчас.

Он втянул в себя прогорклый воздух и шумно выдохнул. Приготовился услышать слова, после которых надежда обратится в пепел и прах.

И услышал. Только не то, что ожидал.

Совсем не то...

– С нашим смазливым другом беда! – выпалил Хома, задыхаясь от быстрого бега.

***

Ким примчался в лазарет сразу, как отработал норму: раньше никак не отпускали. Лео лежал, уткнувшись носом в подушку, и Ларго осторожно присел рядом. Коснулся плеча. Парень дёрнулся, пытаясь отстраниться, но Ким развернул его к себе.

Лицо несчастного "красавчика" превратилось в один сплошной синяк. Разбитые губы распухли. Васильковые глаза заплыли...

– Лео… – прошептал Ким и сглотнул противный комок, подкативший к горлу.

Мальчишка конвульсивно дёрнулся, натянул простыню до самого подбородка и разрыдался.

Перец, скотина!

Руки сжались в кулаки до хруста.

Тварь! Сука!

– Лео… мне ... жаль. – Ничего глупее, пожалуй, и не скажешь.

– Они говорили, что теперь всегда будут делать со мной…ЭТО… – еле слышно прошептал паренёк. – Все они…

Ларго стиснул зубы.

«Я хотел помочь. Поддержать. Так обычно друзья поступают»...

«Никому ни полслова. Ни даже намёка. Никому!»...

«Они всегда будут делать со мной это. Все они»…

Лео не выдержит, – понял Ларго, глядя на тщедушное тельце под простынёй. Не продержится тут и месяца. Эти подонки его угробят, либо он сам наложит на себя руки.

«Я хотел помочь. Поддержать. Так обычно друзья поступают»...

«Никому ни слова!»...

Ким зажмурился и закусил губу. Плотный воздух застревал в лёгких – не продохнуть.

Что ж, ему ли привыкать? Сначала Альбер Ней, потом Мага, теперь Лео…

Ещё одна жизнь на моей совести. Ещё одна жизнь...

Нет. Нет… Нет!

– Нет, Лео, – прохрипел Ким. Принятое решение опустилось на плечи тяжёлым пологом, но дышать стало легче. – Не будут.

Мальчишка всхлипнул и уставился на него. Непонимание во взгляде сменилось робкой надеждой.

– Я вытащу тебя отсюда.

– Ч-что?

– Вытащу. – Ларго легонько сжал тонкую ладонь. – Слушай меня внимательно.

Глава тридцать вторая

Его забрали рано, ещё до побудки. Как и в прошлый раз. Бедолагу Лео прикрепили к хозяйственной части, и теперь он драил полы в корпусе надзирателей на втором ярусе. Ларго это устраивало: чем дальше парень от Перца, тем лучше. К тому же, мальчишку возвращали к бригаде до перерыва, чтобы он успел отработать норму.

Лео сполз с вагонки и, в сопровождении конвоира, направился к выходу.

Дёргается, – мрачно отметил Ким. Что ж, это не удивительно. У самого нервы натянулись, точно струны: вот-вот лопнут.

Всё произойдёт сегодня…

У самой двери Лео неожиданно обернулся и бросил на Ларго взгляд полный тоски и тревоги.

Нехороший взгляд...

Взгляд кролика, попавшего в силки.

Успокойся, – ответил Ким одними глазами, – всё будет хорошо.

И тут же холодные иглы сомнений впились в позвоночник. А будет ли? Вдруг бригаду не отправят в Штольню? Или сработают парализующие чипы? Или Ладимир решит, что Лео – шпион, и откажется помогать? Или…

О! Сколько всяких «или»!

Стоп!

Ларго одёрнул себя, мысленно отвесив оплеуху. Сжал и разжал кулаки. Ладони вспотели, а пальцы дрожали, как после тяжёлого похмелья. Нет, это никуда не годится. Так что – стоп. Стоп. Стоп!

Не время сейчас для терзаний и страхов. Отступать некуда: всё произойдёт сегодня.

Всё или ничего.

Сигнал к побудке впился в мозг ржавым буром. Заскрипели нары. Каторжане шлёпали по полу босыми ногами, наспех натягивая полосатые робы. Нестерпимо воняло потом.

Всё произойдёт сегодня, – мысленно повторял Ким снова и снова. – Всё или ничего.

Он оделся первым. Хому пришлось ждать и подгонять.

Всё произойдёт сегодня…

– Эй, Легавый! – Хома ткнул его локтем в бок. – Чего не жрёшь? Не хочешь? Можно подъем?

Ларго дёрнулся, вынырнул из пучин тревожных мыслей и обнаружил себя в столовой. Вот ведь... Он даже не помнил, как здесь оказался.

– Эй, можно подъем, говорю!

– Доедай. – Ким придвинул миску наркодилеру и тяжело вздохнул. Может, и надо было впихнуть в себя хоть что-нибудь, да кусок в горло не лез. Полосатые каторжане, плотно сидевшие на длинных лавках, сливались в мутное серое пятно. Сердце кирпичом ухалось о рёбра. Спина взмокла от холодного пота, а кишки скрутило в тугой узел.

На построение Ким ковылял на негнущихся ногах, а, когда голосистый разводящий принялся читать «молитву» о неоплатном долгу каторжан перед обществом, опустил глаза и сжал кулаки до хруста.

Штольня… Нас непременно должны направить в Штольню!

Именно это обещал Лей тогда, в подземном бункере. Откуда Ладимир знал распорядок смен, оставалось загадкой.

Сержант перешёл к назначениям. Он выкрикивал номера бригад и ярусов, а Ларго стоял, ни жив ни мёртв, оглушенный волной страхов и сомнений.

Нас должны направить в Штольню. В Штольню!

– Сто шестая, – ревел разводящий. – Нулевой. Сто десятая! Шестой! Сто девятая! Третий!

Третий...

Третий?

Третий!!

К горлу подкатил тошнотворный ком. Внутренности сжало тисками так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Третий!

Ким с трудом устоял на ногах. Третий!!! Как же… Как же так? Должны же были отправить в Штольню!

– Нас должны были отправить в Штольню… – повторил он, словно во сне.

– Ну! – хмыкнул Хома. – А отправили на третий! Свезло нам, дело говорю!

– Свезло… – эхом отозвался Ларго и покачнулся, когда наркодилер хлопнул его по плечу.

Ладимир обманул меня, – тупо подумал он, занимая место в шеренге. – Обвёл вокруг пальца, а я развесил уши, как мальчишка! Некого винить. Некого. Некого! Нет отсюда спасения. Нет выхода. А любая надежда – всего лишь иллюзия. Болотный огонёк, коварная ловушка и ничего более...

– Эй, Легавый! – Кабан выдернул его из строя и грубо толкнул в сторону. – Не так быстро.

Ким послушно замер. Всё равно. Теперь уже всё равно. Даже если Кабан изобьет его до полусмерти. Даже если...

– У тебя на сегодня особое назначение. – Надзиратель смотрел на него, как на засохшие фекалии. – Так что кру-угом и шагом марш в клеть!

Ким уставился на Кабана, будто видел впервые.

– В... в клеть?

– Какое слово конкретно ты не понял, гнида легавая? – Тюремщик сгрёб Ларго за химок и склонился к самому носу. Изо рта у него воняло синтезированным луком и несварением. – Шагом. Марш. В клеть!

В клеть...

Все полгода несуразная скрипучая клетка повергала Кима в уныние, смачно сдобренное липким страхом, но сейчас... Сейчас он готов был целовать ржавые прутья. Впервые опасный спуск на нижние ярусы не пугал, а радовал. Да так, что хотелось кричать, плакать, выть, вопить и рвать на груди опостылевшую робу. Каторга забрала шесть месяцев, три недели и пять дней его жизни, но сегодня всё кончится. Сегодня он, благодаря чудаковатому старику, вернёт себе свободу, а потом...

А потом я буду мстить. – Ларго сжал зубы так, что на скулах заходили желваки. – Мстить тем, кто исковеркал мою жизнь.

Он представил акулоподобного Риона Штерна и с трудом сдержался, чтобы не садануть кулаком по железной решётке. Надо уничтожить чёртова гада. Уничтожить любой ценой!

Но сначала надо узнать, кто за ним стоит...

***

Кирка высекала искры, учётный браслет мерно отсчитывал норму, а солёный пот заливал глаза. Ким и не помнил, когда последний раз пахал с такой отдачей. Он готов был вгрызаться в породу, разрывать забой голыми руками – всё, что угодно, лишь бы не думать. Не думать о том, как медленно текут секунды.

Время стало вязким, точно пласмагеновый кисель, которым больных каторжан поили в лазарете.

Минута, другая, третья... и нет им конца. Дышать почти нечем. От релидиевых паров щиплет глаза, кожу и язык, першит в горле, тело ноет от усталости. Руки дрожат...

– Ааааргггх! – Ларго всадил кирку в породу, выламывая маслянисто-чёрные куски ядовитой субстанции. Голова поплыла, а перед глазами запрыгали синие черти – он задыхался. Эх, сорвать бы респиратор! Но тогда первый же вздох станет последним. А умирать нельзя. Никак нельзя. Ведь он близок к разгадке, как никогда раньше!

В списке осталось два имени. Два имени. Всего два.

Имре Хара и Ами Токадо.

Влиятельный политик и научный гений. Ладимир утверждал, что Токадо изменился и стал сам не свой, но... Отец Человечества вполне мог ввести старого приятеля в заблуждение, и тогда...

Нет, рановато вычёркивать главу Инкубатора из списка подозреваемых. Так что имени по-прежнему два. Два имени.

Имре Хара и Ами Токадо...

За всем стоит один из них, ведь больше попросту никого не осталось! Кто-то из них пытается прибрать к рукам Кибериум. Но кто? И, самое главное, зачем? Неужели им мало власти? Мало денег?

Узко мыслишь, – сказал себе Ким, замахиваясь с новой силой. – Власти и денег всегда мало.

Он вспомнил сказку о Золотой Антилопе, которую зелёным юнцом читал в Библиотеке Образовательного Центра. Злой Раджа продолжал требовать золота, даже когда тяжёлые монеты почти погребли его под собой. Вдруг здесь похожий случай? Не исключено. Одно дело – быть политиком. Совсем другое – вождём. То же самое с Токадо. Сейчас он – Отец Человечества, а мог бы стать...

Богом?

Весьма вероятно, учитывая рассказы Ладимира о сверхлюдях.

Рион Штерн и злополучный Сайрус Вик – всего лишь фигуры, – угрюмо подумал Ларго. – А мне нужен тот, чья рука двигает их по доске.

Семеро водят, один кругами ходит

На кого покажет, тот первым в гроб и ляжет...

Сигнал перерыва – тоненькое пищание учётного браслета – прозвучал слаще пения ангелов.

Пора!

Ким отшвырнул кирку и мрачные мысли. Тайник он нашёл быстро – небольшой холмик у каменистого выступа.

– Привет дружище, – усмехнулся Ларго, стряхивая с блокнота бурую пыль. – Пришло время рвать когти, как считаешь?

Он засунул книжицу за пояс, опустился на четвереньки и пополз прочь из узкой кишки забоя. А когда выбрался в штрек – двинулся к Центральному коридору, как и его товарищи по несчастью.

Измотанные, потные и грязные до черноты каторжане бросали кирки, лопаты и отбойники и, шатаясь, словно зомби, плелись на обед, чтобы подкрепить силы крохотной порцией мутной жижи, которая тут сходила за суп. Никто не разговаривал: шагали молча, тупо пялясь под ноги. Один из зэков споткнулся и упал, но никто из бригады не остановился, чтобы помочь бедолаге подняться.

Ладимир прав, – отметил Ким. – Они не заметят. Даже если в штреке сейчас появится голая кукла, или дракон – они не заметят. Ничего не заметят.

Сейчас самое время!

"Ты пройдёшь от забоя по штреку десять шагов, – слова Ладимира прозвучали в голове так отчётливо, словно старик стоял рядом. – Когда увидишь валуны справа – отстань от строя. Толкни вторую по величине глыбу – под ней будет щель..."...

***

Щель оказалась невероятно узкой. Сперва Ларго спохватился: "не пролезу!", но с третьей попытки всё-таки втиснулся. Сначала плечо, потом голова, а следом – всё тело. Скала проглотила его, едва не расплющив. Дышать приходилось через раз, но Ким короткими рывками пробирался вперёд. Ему казалось, будто он слышит хруст собственных костей, а ободранную в кровь кожу нестерпимо жгло.

Я смогу, – сказал он себе и стиснул зубы.

Это путь к свободе, и я его пройду.

Щель выплюнула его в тёмный коридор, полный зловонной жижи, и Ким рухнул на колени.

Дышать, дышать!

Вдох. Ещё один. Голова кружилась, но...

Нужно встать. Встать и идти.

Ларго прислушался. Тихо. Только вода мерно капает с каменных сводов. Ни криков, ни сигнала тревоги – ничего.

Никто не заметил...

Темнота сделала его слепым, но Ким помнил уроки Ладмира Лея. Он прильнул к стене и ощупью двинулся налево. Под ногами хлюпало и чавкало. Воняло гнилью, нечистотами и тленом.

"Считай шаги", – велел опальный старикан, и Ларго считал. Сто шагов. Нужно сделать всего сто шагов. От свободы его отделяет сто шагов, а от смерти...

"Если не доберёшься до бункера в течение получаса – помяну тебя стопкой шнапса, – предупредил Лей. – Парализующий чип сработает автоматически, прежде чем я успею его дезактивировать".

Нельзя медлить! Нельзя!

Я должен дойти, – твердил себе Ким. – Дойти и убедить старика вытащить Лео.

Лей поможет. Непременно поможет, иначе...

Никаких "иначе"! – одёрнул он себя. – Я сумею уговорить Лея. Мы вместе поможем Лео и сделаем это сегодня же. До конца смены.

Ларго хорошо представлял реакцию чудаковатого деда: Ладимир, похоже, совсем утратил верю в людей. Старик наверняка начнёт упираться, ворчать и читать нотации, но...

Он поможет. Непременно поможет, как помог тогда, с браслетами.

Тошнотворная вонь била в голову лучше ядрёного самогона. К горлу подкатывал противный ком, и рвотные позывы становились всё сильнее. К сладковатому запаху разложения прибавился новый аромат – тянуло гарью.

Ким остановился и медленно досчитал до пяти. Рискованно, но это куда лучше, чем грохнуться в обморок и прийти в себя парализованным. Он представил, как стоит посреди площади Памяти, ослеплённый неоновыми вспышками, а с неба падают тяжёлые капли – начинается дождь. Фантазия вышла столь яркой, что даже раскат грома послышался.

Скоро я выберусь отсюда, – подумал Ларго и попытался вдохнуть как можно глубже. Не вышло. – Выберусь и вытащу Лео. Я спасу его. Непременно спасу.

Я обязан спасти его!

***

Это был бункер.

Точнее то, что от него осталось. Обугленные чёрные стены, прах и пепел...

Разбитые мониторы оплавились, а паяльные станции и установки скрючило и разворотило, словно их поливали напалмом. Металлическое крошево, битое стекло и зола толстым слоем покрывали пол. Скелеты стульев и столов хранили на себе следы огненных поцелуев.

Ларго стоял у тёмного провала, где раньше находилась дверь, и чувствовал, как сердце покрывается глубокими трещинами.

– Нет... – прошептал он и на негнущихся ногах шагнул внутрь. – Нет...

Он шёл вперёд, как шёл бы восставший из могилы мертвец, ничего толком не соображая.

– Нет... – глухо повторил Ким и коснулся шершавой стены – именно тут раньше висели газетные вырезки. Глаза скользнули дальше, в сторону отсека, где находилась опочивальня безумного старика. – Нет!

Ларго предпочел бы ослепнуть. Или проснуться – ведь наверняка всё это просто дурной сон...

Нет!

От скрюченного на пороге закутка тела почти ничего не осталось: огонь сожрал плоть и обглодал кости, но Ларго понял...