Текст книги "Последний ангел (СИ)"

Автор книги: Лекса Перышкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Я хотел спросить у тебя то же самое. – усмехнулся ангел – Какого черта ты выдала Корину мое местоположение?

Суккуб, наконец, затолкала страх поглубже, залезла к Ниасу на колени и обвила его шею изящными руками, преданно заглядывая в холодные серебристые глаза:

– Прости меня, Ниас. Этот гад заклял меня, я ничего могла сделать. Вот если бы ты поделился капелькой своей крови, этого бы не произошло.

– Очень приятно, что в своей слабости ты обвиняешь меня. – Ниас аккуратно провел рукой вверх по хрупкой спине, задержав ладонь на лебединой шее девушки – Лира, ты знаешь, что печати у тебя нет, и не было? Ты лжешь.

– Я не лгу! – взвыла демонесса и попыталась вскочить, но тягаться в силе с ангелом было, по меньшей мере, наивно – Ниас, прости меня, Ниас… – по матовой коже лица потекли слезы, оставляя черные дорожки от туши – Я исправлюсь, я искуплю вину…

– Это как же? – он удивленно выгнул черную бровь.

– Я буду самой преданной, Ниас. – в черных как бездонные колодцы глазах вспыхнула мольба – Не убивай меня…

Ангел на мгновение задумался, затем обхватил ладонями ее лицо и коснулся губами лба.

– Ниас! – закричала демоница и попыталась вырваться.

От дикой боли она не могла даже кричать. Казалось, что в ее голове случился взрыв. Через несколько мгновений Лира обнаружила себя на полу ночного клуба, удивленно вытерла слезы и, чертыхнувшись, пошла поправлять испорченный макияж. Она не помнила, кто такой Ниас. Она уже не знала, что когда-то была с ним знакома.

Корин не знал, сколько он просидел в глубоких раздумьях на полу подвала в своем замке. Результаты не утешали: и Юки неизвестно где, и Ниас сбежал. В глубине души колдун знал, что не сможет ни переманить, ни удержать ангела, и от этого разочарование еще сильнее грызло его изнутри. А отвлек его от занимательного занятия самоедством тихий и очень ехидный смех.

– Что такое? Что за выражение лица? – ядовито спросил Виар, когда заклинатель поднял на него взгляд – Ангел в очередной раз тебя продинамил?

Что такое «продинамил», Корин не знал, поэтому ответил:

– Он сбежал прямо перед моими глазами. Сорвал цепи, вынул кол и исчез.

– А ты значит, наивно полагал, что твоих ничтожных силенок хватит, чтобы пленить такого сильного, древнего ангела.

– Зачем явился, Виар? – перебил его заклинатель, и, не удержавшись, ядовито добавил – Или как там тебя?

Демон сразу стал серьезным, печально вздохнул и, скрестив руки на груди, тихо произнес:

– Я так и думал, что ты заметил. Ты слишком наблюдательный, для человека.

– Ну, так, и кто же ты, господин очень странный, белокровый демон? – невесело усмехнулся заклинатель.

– А я не демон вовсе. Настоящий Виар умер от моей руки, а я занял его место. – и самозванец скромно улыбнулся – Я давно тут, среди вашей заварушки. Сначала был шпионом у Триниса, потом добрался и до Виара. Все ждал, когда ангел найдет Юки, а он бы нашел. Ведь они связаны. Однако первым его нашел ты. И тогда я науськал Триниса отобрать у тебя мальчишку. Честно, думал, что ты сдох, а ты, поганец, выжил!

– Я старался! – зло оскалился Корин, без страха наблюдая, как дрожат и размываются черты лица лжедемона.

– Да и эта глупая кукла, Зарина, подвела меня, если честно. Я рассчитывал на то, что она убьет Юки. Не смогла, Виар помешал. Черноглазый дурак так к нему привязался, что аж противно смотреть было! И Виар точно ни за что бы его не убил. Даже когда скончалась его любимая женушка, он его просто выставил. Не демон, а размазня.

– И зачем такие дебри? А просто взять и убить религия не позволяет? – съязвил заклинатель.

– Ох, как же тяжело с тобой! – он присел возле мага на корточки – Ну вот смотри, ты думал, Юки человек?

– Я думал, он полуангел.

– Что? – «Виар» рассмеялся – Полуангел? Ну и фантазия! Он демиург, вообще-то. Сопливый совсем, правда, но демиург же! А кто хочет открыто заявить: «Я убил творца!», а? Потому, творца убьет Виар, по незнанию, а Виару уже все равно, поскольку он мертв. Ты бы продолжал жить и, возможно, прожил бы еще столько же. Если бы не увидел мою кровь. Я знаю тебя, Колари, ты самый упертый и дотошный из всех колдунов в этом мире.

– И я бы узнал, кто ты на самом деле и зачем хочешь смерти демиурга. – завершил за него колдун.

– Именно! А потом бы ты предупредил Юки, и подобраться к нему у меня не получилось бы никогда. А потому, я убью тебя. Прости, ничего личного. – и существо примирительно улыбнулось.

– А бонус мне не полагается перед внезапной кончиной?

– И чего хочешь? – заинтересовался «демон».

– Хочу умереть, как воин.

– Похвально! – Лжевиар поднялся, черты его лица перестали размываться и снова приняли облик высокого худощавого демона с локонами блестящих каштановых волос – Что ж, я не откажу.

Корин плавно поднялся с пола, рука сама привычным жестом выудила кинжал из оникса, испещренный рунами.

– Нет, – скривился противник – Этим меня не убить. Если уж драться, то пусть у тебя будет шанс.

И он бросил колдуну шестигранный узкий клинок из обсидиана. Корин спорить не стал, поймал невиданное ранее оружие на лету, а свой клинок отправил в ножны, взвесил на руке, проверяя баланс, и сказал:

– Нападай.

– А почему я?

– Ты же меня убить хочешь, ты и нападай.

Противник описал вокруг заклинателя дугу вкрадчивой, хищной поступью:

– Почему ты не пытаешься бежать? Ведь знаешь, что тебе не выстоять. Ты же уже понял, кто я.

– Да, ты Гидаэль, младшее темное божество.

– Угадал! – счастливо оскалился бог – И я очень хочу быть старшим.

Гидаэль напал со спины, но Корин успел повернуться и блокировать клинок врага:

– А папка по попе не нашлепает?

– Я уже успел немного привязаться к Юки, мне даже жаль его убивать. Но, если я доберусь до щенка-демиурга, то меня поддержат. – он отскочил, зашел с боку и снова сделал выпад.

– Кто же? – колдун успел увернуться в последний миг, но на темно-синем плаще начало расплываться кровавое пятно, левое плечо поранено.

– Все-то ты хочешь знать! – фыркнул Гидаэль – Но так и быть, скажу. Все равно тебе умирать. Демиурги. Они когда-то уничтожили отца этого мальчишки, а его кто-то успел спрятать. Но теперь малыш нашелся, настала и его очередь воссоединиться с папочкой.

– Вот уж не думал, что младший бог-обманщик такой болтун! – хмыкнул заклинатель.

Рану на плече жгло нестерпимо, от обычного пореза так не бывает, и колдун понимал, что, скорее всего, клинок врага был отравлен. В висках уже стучало, и перед глазами начали расплываться очертания предметов, но он продолжал драться.

– А я не думал, что ты такой упрямый. Все еще бьешься, хоть уже и на ногах не стоишь. – он снова скользящим движением встал сбоку от колдуна.

– Ты обманул меня. – Корин сильно пошатнулся, но все же устоял.

– Я же бог обмана. – прошептал Гидаэль ему на ухо.

И в тот же миг отравленный клинок вонзился заклинателю в грудь по самую рукоять. Корин упал на противника, но бог придержал его за плечо, будто обнял напоследок.

– Ты забыл одну маленькую деталь. – прошептал ему заклинатель – Юки может говорить с мертвыми.

– Вряд ли он станет искать тебя. – хмыкнул Гидаэль и, отпустив Корина, резко выдернул клинок.

Колдун обмяк и упал на пол, лицом кверху. Младший бог бросил пренебрежительный взгляд на распластавшееся на полу тело. Светлые длинные волосы рассыпались по камням и уже начали пропитываться кровью, льдисто-голубые, остекленевшие навечно глаза спокойно взирали куда-то в пустоту. Но уголки губ были чуть вздернуты кверху, будто колдун, даже умирая, над чем-то усмехался. Или над кем-то.

– Вот теперь ты точно сдох. – заключил Гидаэль и, перешагнув через мертвое тело, вышел из подвала.

– Бабуля! – не очень громко позвал ангел, обходя маленькую квартирку на окраине города.

Но комната была пуста, на кухне старушки тоже не было. Куда-то ушла? Вряд ли, насколько Ниас знал, для этой женщины десять часов вечера были уже глубокой ночью, и в такоевремя она никуда не выходила.

– Баба Тося! – еще раз позвал ангел, боясь напугать ее внезапным появлением, если она все же где-то в квартире.

Но ответом ангелу снова была тишина, нарушаемая лишь громким тиканьем старинных часов. Нарочито громко он протопал до ванной комнаты и осторожно поскребся, но ничего не услышал. Постучал громче – и снова тихо, дернул дверь – заперта изнутри. Решил, что женщина все-таки в преклонном возрасте, и мало ли что с ней могло случиться в ванной комнате. От этой мысли по спине ангела пробежал неприятный холодок, словно намекая на то, что он будет чувствовать, если останется совсем один, без единой понимающей и принимающей его души. Усилием воли Ниас прогнал неприятное чувство, названия которого даже не знал, и дернул дверь, не сильно, но этого хватило, чтобы тонкая деревянная преграда с жалобным треском отделилась от косяка и осталась у него в руке.

То, что он увидел, выбило из него дыхание, он словно и сам в этот момент умер. Его самый дорогой во всех мирах человек, баба Тося, лежала в окровавленной ванне. По кускам. Ангел выронил дверь из рук, на негнущихся ногах шагнул внутрь. Руки, ноги, пальцы, голова, все было отделено. Даже не отрезано, а оторвано. На лице старушки застыло выражение нестерпимой боли и ужаса. Бабушку убивали медленно, закрыв дверь изнутри ванны. И людей тут нет, значит, никто не слышал ее криков. Убийца не был человеком, раз смог провернуть такое, да еще тихо, а потом уйти из запертой изнутри комнатки. И Ниас опоздал всего на несколько минут, истерзанное тело еще не успело остыть.

Ниас не мог больше на это смотреть, он вышел, прошел в комнату, опустился на пол возле кресла, где любила сидеть старушка. Боль от потери плавно перерастала в гнев, затем в ярость. Ниас пытался бороться с этим, боялся натворить что-то непоправимое, и когда понял, что не справляется, позвал, нет, даже завыл:

– Икинтар! Икинтар!!!

Юки отращивал элементалям волосы, правда, росли они не так охотно, как выпадали, но демиург не сдавался, кропотливо пыхтя над каждой маленькой лысиной. Нужно же ему тренироваться? Да и в случае чего, и отомстить маленьким человечкам нечем будет, ну не головы же с них снимать. Однако сами духи его не только не опасались, но и смело позволяли юному творцу экспериментировать, за что, в глубине души, Юки был им благодарен.

Варравий остался последним, кому он еще не вернул шевелюру. И, поманив человечка пальцем, Никита принялся за дело. Он уже сильно устал, но опускать руки все равно не собирался. И вот появилась синяя щетина волос, она выросла до плеч, но тут творец что-то перепутал, или переутомился, и грива из синей окрасилась в ярко-желтую, как цветок одуванчика.

– Эй! – возмутился Варравий – Я синий был, а не желтый! Сосредоточься на том, каким я был до внезапного облысения. – посоветовал он.

Но, заметив, что Юки не отреагировал, и вообще прекратил работать, воздушный дух обернулся и осторожно позвал:

– Юки? Ты чего?

Юки смотрел в пустоту, немигающим отсутствующим взглядом, потом частично пришел в себя:

– Извини, Варрик, я позже доделаю.

– Эй, что случилось? – встревожился элементаль.

Только творец не ответил, он просто исчез.

«Икинтар! Икинтар!!!»

У Юки помутилось зрение, он увидел маленькую комнатку, старое кресло, занавески в цветочек. И чувство глухой боли вперемешку с ослепляющей яростью, рвущей изнутри. Трудно справиться, трудно даже дышать ровно. На миг, отгородившись от видения, Никита пробормотал нечто вроде «прости, Варрик, сделаю потом» и потянулся к тому, кто на данный момент больше нуждался в помощи. Окружающее пространство размылось, потеряло очертание, а потом снова сложилось, но уже в другую обстановку.

– Ниас? – Юки помотал головой, прогоняя дурноту от перемещения.

Ангел сидел на полу, скрючившись возле старого кресла. Его фигурка выглядела такой хрупкой и беззащитной, что у Юки резко защипало в глазах. Демиург даже представить не мог, что такое могло случиться с ангелом, но чувствовал его, словно самого себя. И потому сделал то единственное, что мог, и что было сейчас необходимо такому сильному, но убитому горем существу: подошел, сел рядом и обнял ангела, прижимая к себе, как маленького обиженного ребенка.

Воспоминания хлынули в голову Никиты потоком, сбили, понесли прочь от реальности, в далекое чужое прошлое. Он не просто просматривал всю жизнь ангела, он был им, он заставлял Ниаса отпускать те далекие события, прощать самого себя, он забирал себе чужую боль.

Это он, Никита, командовал ангельскими войсками, вел в бой и воевал сам. Реки черной демонской крови и мерцающей ангельской сливались воедино. Он миллионы раз болел от ран, миллионы раз терпел, заживал и снова шел в бой. И не было в этом никаких моралей, смыслов или высоких целей, только кровь, грязь и смерть. Никита не видел больше даже смысла собственного существования, только знал, что должен идти на смерть и вести за собой других, что и делал раз за разом, и раз за разом выживал физически и умирал внутренне.

Пепелище демонского гнезда, среди трупов только одна выжившая – ангелица с мелкими локонами бордовых длинных волос. Ее руки испещрены шрамами и еще не зажившими свежими порезами, из одежды один клочок грязной, замусоленной ткани, бывший некогда подолом платья, но в раскосых серебристых глазах светится несломленная гордость, так же как и непролитые слезы. Никита сам не понимает, почему при виде этой женщины, что-то в груди неумолимо сжимается, и он не может отвести глаз, но все же подходит и отдает ей свой плащ.

Они возвращаются домой, война не выиграна, но в этом бою победа за ними. Он постепенно, по нескольку ангелов, провожает войско в свой мир, сам должен уйти последним, ведь он полководец. И эта женщина, она не хочет идти с первыми рядами ангелов. Он настаивает, но она не желает, и тогда Никита решает оставить ее в покое, пусть поступает, как знает. Возвращение заняло несколько дней беспрерывных переходов небольшими группами, хлынули дожди, оставшиеся воины устали ждать, но продолжали отправляться домой по очереди. И, когда из ангельского войска остался только он, его правая рука и эта ангелица, демоны перекрыли им ходы из своего мира.

Они думали, что не смогут вернуться, они бегали, прятались и дрались, как загнанные в угол звери, когда их настигали враги, но, не смотря ни на что, они все же нашли лазейку домой. Только вот друг Никиты погиб, он уже не вернулся домой. А девушка, по возвращении домой, оказалась дочерью высокородного. И она без труда снова нашла своего спасителя.

Никита избегал ее, хоть и понимал, что любит. Но так же понимал и то, что рано или поздно умрет на войне, оставив ее одну, потому и решил, что лучше вообще ничего не начинать, чем заканчивать неизбежной трагедией. Но она была упрямой. Они так и не совершили брачного обряда, у них родился сын. Случайно, Никита не хотел этого, он ошибся, оказался слаб перед чарами той, что любил. Но война есть война, и он снова в первых рядах. Снова жестокие бойни, оставляющие на местах сражений тысячи убитых.

И, наконец, снова настает момент возвращения домой, он счастлив, как никогда: между сторонами заключено временное перемирие. Его сын уже взрослый, у него такие же черные волосы, как у Никиты и раскосые материны глаза. И по возвращении Никита узнает, что у него есть еще и внук. Малыш – копия своей бабушки, те же локоны бордового цвета, те же раскосые серебристые глаза. И несколько десятилетий Никита жил, как в раю, с любимой женщиной, сыном и внуком, в котором души не чаял.

Но перемирие закончилось, и он снова в строю, в первых рядах, идет на смерть и ведет за собой других. Но в этот раз смерть не прошла мимо, она остановилась возле него, а потом протянула руки и забрала его с собой. Среди раненых и убитых, остался лежать на поле боя и Никита с разрубленным от правого плеча до паха туловищем. Они проиграли этот бой.

Темнота, теплая, живая и уютная, она укрывает его, словно ватным одеялом, греет и хранит. И он спит в ней спокойным сладким сном, ему еще рано просыпаться и идти за крохотной искрой жизни. Но кто-то зовет его, упорно, настойчиво, нагло. Он не хочет отзываться, он хочет спать. Этот кто-то хватает его и тянет на яркий, режущий глаза свет, заставляет встать на ватные после сна ноги, что-то ему втолковывает. Никита смотрит на них мутными глазами, он хочет объяснить им, что их общество не нужно ему, что он должен сейчас быть совсем не здесь, и что хочет спать, но его не слушают. И тогда приходит всепоглощающая ярость, она затмевает все вокруг, не дает ему уснуть и не позволяет ему думать. Никита жаждет крови, как никогда, ему даже без разницы, чьей крови.

Но в этот миг в обезумевшую от вынужденного бодрствования голову приходят воспоминания о том, что его предали. Его предал его же народ, отправил его на смерть, а после и умереть спокойно не дал. Это его сородичи виноваты в том, что он сейчас не может спать. Он, Никита, все делал для них, отказался от любимой, не оставил даже продолжения своего рода, проливал за них свою кровь и, в конце концов, погиб за них же. И ярость достигает своего пика, выплескиваясь наружу, словно лава из пробудившегося вулкана. Он не может остановиться, не может сдержаться, да и не хочет.

И вот уже он рушит красивый город, вытесанный прямо в белой скале, похожей на мрамор, жители гибнут от его рук, не в силах защититься, им нечего ему противопоставить. И горы трясутся, и деревья умирают, и даже светила перестают быть живыми, уже не источая того света, какой был раньше. Среди всего этого Никита ищет младенца, у него на теле должна быть руна, за правым ухом. У новорожденного мальчика светлая кожа и зеленые глаза, он должен убить этого ребенка, и он хочет убить его. Только младенца нигде нет, и Никита злиться все сильнее, потому, что не может найти его.

Последний, когоон убил в тот день, был его внук. Он узнал его, когда вырвал сердце из его груди, даже имя вспомнил – Роир. Он вспомнил, что у него была семья, было продолжение, и он убил их всех. И Роир улыбался в посмертье, будто знал то, чего не знал Никита.

Никита оказался в другом мире, населенном демонами и магами, которые воевали между собой. Но самое неприятное заключалось в том, что он не помнил ничего, кроме своей расы и имени. Он больше не умел чувствовать ни гнева, ни радости, ничего, что чувствуют все живые существа, даже боль воспринималась глухой, как некоторое физическое неудобство, хотя должна была быть яркой. И кто-то бубнил слова подчинения.

– Не действует. – прохрипел Никита. Во рту чувствовался вкус крови, и он ее сплюнул.

– Если ты не демон, то кто? – не отставал незнакомец.

Никита чувствовал магию в его крови, сильную, мощную, но все же человеческую.

– Какая тебе разница, колдун? – уныло ответил он ему и начал подниматься. В волосах застрял какой-то мусор, и Никите это приносило дискомфорт. Зарывшись в них пятерней, он принялся вытряхивать крошки, или песок – Убирайся отсюда. Я для тебя никого не оставил.

– Ты заклинатель, как я? – снова пристал колдун.

– Нет! – раздраженно буркнул Никита, с трудом заставляя себя сесть.

– Тебе нужна помощь?

– Я сказал, нет!!! – не выдержав, рявкнул на человека, встал, тут же застонал и повалился на какие-то обломки.

Сознание медленно уплывало во тьму, Никита почему-то тосковал по темноте и очень хотел спать. Но кто-то подхватил его, понес куда-то.

– Мне не нужна твоя помощь… – прошептал он незнакомцу и обмяк, проваливаясь в долгожданную тьму.

Но эта тьма была другой, не той, по которой он скучал.

Впервые за все время после своего возвращения, Ниас спал так сладко. Он чувствовал, что кто-то рядом есть, но его не хотелось прогонять. Этот кто-то был очень теплый, тихий и создавал ощущения покоя, которого ангел был лишен. Ему не снились сны, его не мучали вопросы и ответы, он помнил, но воспоминания больше не терзали его, как сотни крохотных острых лезвий. Боли, ярости, сожалений больше не было, осталась только тихая, теплая печаль. Теперь он узнал, что не он виноват в тех событиях, не он уничтожил все измерение ангелов. И это так же приносило успокоение.

Ниас не знал, как долго он спал, открывать глаза не хотелось, но в этот раз он сам решил, что должен проснуться. И проснувшись, увидел большие, потрясающе живые глаза демиурга, зелень словно искрилась и переливалась всеми оттенками весны в его радужках. Ангел не знал, как долго смотрел на это видение, но демиург сказал:

– Привет. Тебе уже лучше?

– Да. – хрипло оповестил его ангел.

– Ты прости, я не хотел копаться в твоей жизни. Просто так было нужно. Если рана гноиться – нужно промыть ее, я и промыл.

– Спасибо. Ты примирил меня с самим собой.

– Не за что. – Юки улыбнулся – Я же обещал. Ты что-нибудь помнишь?

– Все. – честно ответил ангел.

– Что ж, если захочешь отмстить – я не стану отговаривать. Захочешь сразу переродиться – я помогу тебе. Я помогу в любом случае, что бы ты ни выбрал.

Ангел долго смотрел в такое юное, умиротворенное лицо Икинтара, и ему казалось, что этот мальчик не имеет отношения ни к одному из существующих миров.

– Я хочу мести. – наконец, выбрал он – Чем я расплачусь за нее?

– Ничем. – Юки пожал плечом – Ниас, ты уже умер, тебе не нужно платить. За тебя заплатят те, кто нарушил законы мироздания. Эти законы едины для всех, даже для демиургов, нарушать их нельзя. И ты по этим же законам имеешь право наказать за то, что тебя потревожили, вернули из-за Грани, не дав переродиться в свое время.

– Хорошо. – кивнул Ниас, слов у него больше не было.

Внутри ангела бушевали смешанные чувства, но он теперь был спокоен. Ему дали право на месть. Справедливость восстановлена, равновесие возвращено, внутренняя суть Ниаса ликовала.

– Я тут осмотрел квартиру, пока ты спал, там, в ванной, труп старушки в совсем уж неприглядном виде.

– Это не я. – слишком поспешно сказал Ниас.

– Я знаю, что не ты. – хмыкнул Юки, стирая всю возвышенность творца. Теперь он снова походил на обычного парня, пусть и довольно симпатичного.

Но как бы он ни выглядел, Ниас уже никогда бы не забыл, кто перед ним. А еще ангел понял, что Икинтару будет неприятно, если отношение к нему изменится, потому и вернулся к обычному для себя поведению.

– Я искал ее, дверь в ванной была заперта изнутри, я стучался, но никто не ответил.

– И ты вырвал дверь. – заключил Юки – А там увидел ЭТО.

– Да. Но я не почувствовал порталов, потому и не знаю, кто это сделал.

– Она показала мне Виара. – признался парень – Только я не понял, зачем главе Кричащих убивать старую человеческую женщину, да еще и таким зверским способом?

– Как выглядит этот Виар?

– Ну, высокий такой, жилистый, глаза черные, подняты к вискам, волосы кудрявые до плеч, каштанового цвета. – послушно описал Юки.

Ниас подумал, напряг память и, как назло, под описание подходил только тот мужик, что ждал его в квартире Лиры и спрашивал про демиурга.

– Ты с ним хорошо знаком?

– Я был у него в плену, типа. Но он меня не обижал. Демон, как демон.

– Глава Кричащих? – переспросил ангел – То есть, ты хочешь сказать, он демон? Я видел его и с уверенностью скажу, что он кто угодно, но не демон.

– То есть? Я не понимаю. – Юки наивно захлопал ресницами.

– Юки, подумай, кто и зачем тебя может искать?

– Ну, только если Корин или Виар. А зачем? Потому, что я медиум.

– А кто-нибудь знает, что ты демиург? Может, кто-то знал или догадался? – продолжал допытываться ангел.

Юки задумался, потом расстроено вздохнул:

– Вряд ли. Я никому не говорил, и не демонстрировал способности. Корин, правда, в последнюю встречу решил, что я полуангел.

– Полуангел? – хмыкнул Ниас – Интересно, он себе как это представляет?

– Уже никак. – раздался голос из ванной – Он мертв.

Ниас отреагировал быстро. Схватив Юки за руку, он затолкал его себе за спину. Тот нисколько не возражал, ведь ангел настоящий воин, а он, Юки, только и может, что быстро бегать.

– А ты, значит, как настоящий шакал возвращаешься туда, где оставил тухнуть мясо? – громко съязвил черноволосый.

– Я думал, это твоя драгоценная бабулька, а ты ее мясом величаешь. – хмыкнули в ответ.

Юки смутно понял, что это не Виар, у этого существа была совсем другая энергетика, но молчал и не шевелился. Ноги просто отказывались двигаться, словно паралич напал. Противник был сильнее всех ранее виденных им существ.

– Мне совершенно плевать, что ты там думал. – ответил ангел, делая плавный шаг хищника в сторону ванной комнаты.

Он стоял лицом к старой чугунной ванне и смотрел на собственноручно убитую старушку. Улыбка не сходила с тонких волевых губ. Словно почувствовав приближение ангела, он неспешно обернулся, смерил Ниаса пренебрежительно-насмешливым взглядом:

– Молодец, ты свое дело сделал: выманил Икинтара. Теперь можешь проваливать.

– Вот уж спасибо! – издевательски протянул Ниас – Но я, пожалуй, останусь. Хочу, понимаешь ли, посмотреть, кто ты такой.

Виар запрокинул голову и звонко расхохотался, только смех этот совсем не казался Никите веселым. У парня по спине пробежали ледяные иголочки страха.

– Тебя обмануть сложнее, чем демонов, колдунов и даже одного сопливого демиурга. Это, наверное, потому, что ты мертв.

– А может, потому, что врешь ты плохо? – вернул Ниас той же монетой.

– Вру я очень хорошо, это мое призвание. – моментально вызверился Лжевиар – И хватит уже бессмысленного трепа, отойди в сторону. Я уже сказал, что ты мне не нужен.

– Угу. Только пятку почешу.

– Ну, как хочешь. – пожал плечами фальшивый демон и бросился на ангела.

Ниас прыгнул вперед, перехватив противника, только вот он растаял клочком тумана в ангельских руках. За спиной глухо вскрикнул Юки и, резко обернувшись, ангел не увидел никого. Демиурга похитили прямо у него из-под носа.

– Кто ты такой? – Никита разглядывал совершенно незнакомого ему человека. Или же не человека.

Среднего роста худой молодой человек резко отличался от всех, кого демиургу доводилось встречать ранее. Распущенные прямые волосы до самой поясницы были белыми или же седыми, Юки не знал, и сильно контрастировали со смуглой кожей. Одежда похитителя чем-то напоминала средневековую: короткая темная куртка была похожа на камзол со стоячим воротником, обтягивающие короткие брюки из замши и высокие кожаные сапоги со шнуровкой. Подошву Юки оценил особенно, поскольку она была тонкой, мягкой, но прочной. В современном человеческом мире такую обувь днем с огнем не сыскать. Незнакомец стоял к нему боком, потому лица Никита не видел.

– Не догадываешься? – Гидаэль обернулся и с усмешкой посмотрел на Юки.

Глаза беловолосого были похожи на жидкий металл и не имели ни зрачка, ни белка, ни радужки. И губы его кривились так, будто изо всех сил пытались сложиться в добродушную улыбку, а выходила гримаса.

– А должен? – нервно хмыкнул Юки – Чувак, я тебя впервые вижу! И лучше бы вообще никогда не видел.

– Не очень-то ты почтителен к старшему брату! – хмыкнул бог.

Юки остолбенел, с губ слетело только недоуменное:

– Что, прости?

– Что слышал, братик! – зло оскалился беловолосый – Да, наша общая матушка была той еще шлюхой. От какого-то залетного дракона прижила Рафиэль, нашу старшую сестричку, потом нагуляла меня от Атиэля, бога иллюзий, покровителя воров и мошенников, а потом тебя от демиурга.

– Но… если ты мой брат… – Никита с трудом мог собрать мысли воедино, картинка происходящего никак не желала складываться в его голове – Зачем ты похитил меня?

– Чтобы мне никто не помешал тебя убить, разумеется. – ответил Гидаэль, улыбаясь. Он наслаждался каждым моментом происходящего, недоумение и шок младшего брата был сродни эйфории для него.

– За что? Что я тебе сделал?

– Я, рожденный от бога и богини, получивший только способности отца, был брошен матерью, отдан в семью отца! Я младший сын, младшее божество! – разгневанно выкрикнул бог – Ты же получил способности и бога и демиурга. И при этом рос совсем в другой обстановке. Согласись, это несправедливо.

– Несправедливо? – дрожащим от негодования голосом произнес Юки – Я не видел ни матери, ни отца. Я даже не знаю, как они выглядят. И жил среди людей, каждую минуту думая, что я урод, потому, что не похож на них! Да, это не справедливо!

Гидаэль одним размытым движением оказался рядом с братом и сгреб его за грудки:

– Заткнись! Заткнись, мелкий гаденыш! Тебе суждено творить миры, а мне – так и остаться ничтожным младшим божеством! Я убью тебя!

– Убьешь? – Юки не отвел взгляда от разъяренных глаз старшего брата – И что это изменит? Миры творить ты все равно не сможешь. Тогда что ты получишь от моей смерти?

– Сначала я хотел убить тебя тайно. Так, чтобы никто не узнал, кто это сделал. Я стравливал всех, кто тебя окружал, чтобы в результате умер ты. Не вышло. Каким-то неведомым образом тебя все защищали. Но игры закончились. – Гидаэль успокоился и теперь говорил тихо – У меня осталось совсем мало времени, срок предложения ограничен, знаешь ли. Ты не успеешь войти в полную силу демиурга, и, убив тебя, я стану старшим божеством. Они обещали поддержать меня.

– Демиурги. – догадался Никита – С самого начала за всем стояли они.

– А ты умный! – притворно восхитился Гидаэль – Жаль только, что такой ничтожный.

И Юки почувствовал, как рука младшего бога сжимается на его шее с чудовищной, нечеловеческой силой. Он вцепился в тонкие, но слишком сильные пальцы, пытаясь оторвать их от своего горла, брыкался, как мог, и царапал брата, мысленно взывал к Ниасу о помощи, но все было тщетно. Гидаэлю стоило только чуть надавить – и хрупкие позвонки сломались бы. В глазах стремительно темнело, потому Икинтар не увидел, как за спиной его брата вспыхнул обжигающий ослепительно-белый свет.

Ниас не вышел, он выпрыгнул из портала и, пока младший бог не успел опомниться, схватил его в охапку. Застигнутый врасплох Гидаэль попытался вырваться из сильных ангельских рук, но не вышло, затем он попытался применить свои божественные способности, но не успел. Ниас не дал ему времени на сопротивление, сжал беловолосого крепче, ощущая, как ломаются под кожей его хрупкие кости. Миг – и Гидаэль лежит на полу, переломанный, как старая фарфоровая кукла.

– Никто не смеет безнаказанно и пальцем трогать этого демиурга. – процедил сквозь зубы ангел и, наклонившись, обхватил ладонями голову бога, сжал чуть сильнее.

Череп под ангельскими пальцами треснул, словно перезрелый арбуз, по земле потоком хлынула молочно-белая кровь. Ниас брезгливо вытер руки об одежду убитого им божества, подошел к Юки и, присев возле него на корточки, пошлепал по щекам:

– Эй! Юки! Юки, ты живой? – не получив ответа с силой потряс бесчувственное тело демиурга за плечи – Икинтар!

Длинные темные ресницы несмело дрогнули, Юки открыл глаза.

– Я в порядке, Ниас. – хрипло известил он ангела.