Текст книги "Её звали Шайнара. Тень (СИ)"

Автор книги: Лекса Гор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

       Но все эти важные господа и дамы не обращали на вошедших детей никакого внимания. Они что-то бурно обсуждали между собой, шутили, смеялись и подмигивали друг другу.

       Тут прозвучал звон колокола и все разом замолчали и расступились. Арестантов провели в центр зала, и девочка увидела прямо перед собой двух мужчин в чёрной судейской мантии и одну женщину. Тонкая изысканная ткань струилась по её телу, а на голове блистала и переливалась бриллиантовая диадема…

       – Обвиняемые, – начал глава городского суда, обращаясь к арестантам

(он был настолько толстый, что с трудом помещался на судейском троне, и это его явно раздражало), – сегодня наше заседание почтила своим присутствием Её Величество, дочь Ангола-Владыки, королева Миртании и всего Срединного Королевства, Семиора Благословенная.

       Он выдержал паузу и продолжал:

        – Все мы, её верные подданные, хорошо знаем, какое большое сердце у нашей королевы, и что в этом сердце есть милость ко всем, даже самым последним и презренным существам в королевстве. И посему, вы, справедливо осуждённые за свои преступления перед славным городом Гельдораном, сегодня можете просить о помиловании. И если Её Величество пожелает, то кто-то из вас, возможно, отправится домой…

       Мальчишки переглянулись.

       -Мортус Ланец, – начал громко зачитывать по бумаге второй судья, – выйди вперёд.

       Мальчик с перевязанной ладонью робко шагнул навстречу королеве, после чего стражники сразу поставили его на колени.

       -Ты обвиняешься в преступном сговоре с шайкой бродяг и краже у достопочтенного жителя нашего города, господина Визария, кошелька с десятью лаврами…

       – Там было только семь сагриков… – ответил паренёк тихо, но так, что все окружающие это услышали.

        -Молчать! – прикрикнул на него судья, но тут же осёкся, глядя на королеву. – Твоя вина доказана, мальчик. У господина Визария есть свидетели… Или ты смеешь спорить со мной?!

       Мортус Ланец отрицательно покачал головой и уставился в пол.

       – Хорошо, – продолжил судья. – Ты хочешь просить о милости королеву?

       Мальчик робко поднял глаза на правительницу, восседавшую перед ним, и вжал голову в плечи.

       – Так ты хочешь просить королеву о милости? – грозно переспросил Верховный судья.

       -Да, – ещё тише ответил Мортус.

       Королева улыбнулась и мягко произнесла:

       – Я дарую тебе милость, юноша, если ты обещаешь, никогда больше не заниматься воровством у честных людей, а посвятить свою жизнь достойному труду на благо своего города и страны.

       Мортус снова кивнул. Он явно не знал, что положено было говорить в таких случаях, и с каждой минутой всё сильнее трясся от страха.

       – Достопочтенный господин Визарий, – королева обратилась к городскому казначею, стоявшему в первых рядах толпы, – корона оплатит Вам долг этого юноши.

       – Вы очень щедры, Ваше Величество, – у старого Визария хитро блеснули глазки, но он быстро спрятал их в глубоком смиренном поклоне.

       С остальными мальчишками произошло то же самое. Один из судей листал толстую папку и зачитывал, в чём состоит вина того или иного арестанта, а потом королева каждому из них даровала милость, оплачивая ущерб пострадавшим господам, которые в свою очередь восхваляли милосердие и щедрость правительницы.

       И вот осталась только Шайнара. Но судья, зачитывающий обвинения, вдруг изменился в лице. Он ещё раз пробежал глазами по бумаге, которую только что достал из папки, и что-то прошептал на ухо Верховному судье.

        Наступила пауза. А потом Верховный судья наклонился к королеве и тихо произнёс:

       – Эта арестантка обвиняется в очень тяжёлом преступлении, Ваше Величество. Она не стоит Вашей милости…

       Дальше Шайнара не расслышала его слова, но, как ей показалось, королева отмахнулась от судьи.

       – Выйди вперёд, девочка, – приказала Семиора Благословенная Шайнаре. – Как тебя зовут?

       Судьи переглянулись. И тот, который зачитывал приговоры, уткнулся в папку, а Верховный судья быстро ответил за арестантку:

       – Её имя уже не имеет значения, Ваше Величество. Она всего лишь уроженка одной из рыбацких деревень с Морвийских холмов.

       – И что же ты натворила, морвийская девочка? – вновь обратилась королева к Шайнаре.

       И вновь за ту ответил Верховный судья.

       – Она пыталась убить одного из тех… – он закашлялся, а потом наклонившись к королеве что-то зашептал и слышны были лишь обрывки его речи – … Великие Равнины… для защиты королевского дома… «грязный» народ… герцог…

       Семиора Благословенная склонила голову набок, разглядывая оборванку, стоящую перед ней на коленях. Шайнара почувствовала, как что-то едва уловимое изменилось в поведении королевы и в воздухе повисло тягостное молчание.

       О, сколько же всего хотела девочка рассказать сейчас Семиоре Благословенной! Но язык вдруг перестал её слушаться. Она никак не могла сложить слова в простые предложения и описать всё, что произошло с ней в последние несколько дней.

       – Что ж, – произнесла наконец королева, – зачитывайте Ваш приговор, судья Оверин.

       – За попытку убить иноземного подданного …– судья с папкой зачитывал приговор торопливо и нервно – … урождённая морвийских земель…– в этом месте судья сделал паузу. У него не было данных об имени арестантки, – приговаривается к смертной казни через повешение. Приговор будет приведён в исполнение завтра утром во внутреннем дворе тюрьмы, в присутствии только дозволенных лиц.

       Едва он закончил, как Шайнара вскочила на ноги. Образ брата, пронзённого копьём, с новой силой воспылал перед её глазами, вернув дар речи и, возможно, последнюю надежду отомстить. Ведь перед ней была сама королева! Шайнара расскажет ей! Она всё ей сейчас расскажет! И пусть убийц покарают…

       – Ваше Величество! – это были первые слова, которые сорвались с её уст за последние несколько дней. – Они сожгли мою деревню! И ВСЕХ убили!

       Стражник снова грубо поставил девочку на колени. Шайнара набрала в грудь побольше воздуха, чтобы выкрикнуть следующую фразу, но вдруг увидела, что королева Семиора Благословенная поднялась с места и собралась уходить. Она даже не посмотрела на девочку, словно не слышала её.

       – Ваше Величество! – ещё громче воскликнула Шайнар. – Простите меня! Я не знаю, как правильно говорить с Вами. Мой отец всего лишь рыбак из Морвы...

       Но королева спокойно продолжила движение к выходу, как будто в воздухе царила тишина, а не сотрясал его отчаянный крик.

       -…его убили…и брата убили…и друзей… -надрывалась Шайнара.

       Королева удалялась. Знатные господа и дамы тоже пришли в движение и делали вид, что ничего особенного не происходит. Шайнара растерянно озиралась по сторонам и вдруг в толпе увидела знакомую широкополую шляпу. На мгновенье она встретилась глазами с Морлавом Тейном и что есть силы закричала уже скрывающейся в дверях королеве:

       – Морлав Тейн! Он видел всё и может подтвердить!

       Но та исчезла в дверях, так ни разу и не обернувшись. За ней поспешили и все остальные.

       – Он обещал всё рассказать лорду Артоду … – уже тише произнесла девочка, а последнюю фразу она проговорила совсем себе под нос, – он обещал похоронить всех…

       Шайнара завертела головой, снова ища глазами в толпе Морлава Тейна, но тщетно. Его и след простыл. Девочка услышала, как восторженно завыла на улице толпа, встречая королеву, «подарившую милость простому народу» и освободившую воришек от наказания…

       – Ну, ладно, – сказал Верховный судья, обращаясь к своему коллеге, когда в зале никого кроме них и стражи не осталось, – на сегодня хватит. Здесь уже итак всё провоняло рыбой… – он бросил злобный взгляд на девочку, всё ещё растерянно озиравшуюся по сторонам.

       В зале появился ещё один человек. Это был начальник тюрьмы и Верховный судья сразу накинулся на него:

       – Где ты был, негодяй?! Почему эту морву привели вместе со всеми?! Я же распорядился – только мелких воришек. Ты же привёл сюда малолетнюю убийцу и поставил королеву перед выбором, которого не должно было быть! Она этого не забудет… И я не забуду, уж поверь!

       – Я…– залепетал начальник тюрьмы…п-простите, господин Оверин…п-произошла ошибка. Её, – (он с ненавистью ткнул пальцем в сторону девочки), – посадили в общую к-камеру и мой заместитель… это он виноват… я тоже… не доглядел… п-простите…

       Шайнара слушала этот диалог, и в душе её рождалось какое-то новое чувство. Она смотрела на раскрасневшуюся и лоснящуюся от жира и пота рожу Верховного судьи, который, как гора склонился над заикающимся от страха тюремщиком, и ей нестерпимо захотелось вцепиться в неё, разорвать на части и закричать во весь голос. Это было странное ощущение, но оно подарило ей несколько минут, свободных от скорби...

***

       Камера смертников, куда привели Шайнару, находилась отдельно от остальной части тюрьмы и располагалась в башне. Если приподняться на цыпочки, то из тюремного окна через решётку можно было увидеть кусочек Главной площади. Сейчас там гуляла пёстрая толпа горожан. В честь посещения Гельдорана королевой, в городе устраивался праздник. Шайнара слышала, как на площади шло представление. Жонглёры, факиры, атлеты, актёры развлекали голодную до зрелищ публику, срывая то свист, то аплодисменты, то гомерический хохот.

       Этот осенний день выдался на редкость ярким и безоблачным. В башне было намного светлее, чем в предыдущей общей камере. Шайнара подставляла руки под солнечные лучи и слушала, как где-то в соломенной подстилке возится непоседливая мышь. А волны воспоминаний уносили её туда, где шелестит на просторах листва морвийского леса, где плещутся о берег холодные воды величественной Альвы, где отец, всегда такой серьёзный и усталый, развешивает для просушки сети, а Берд строгает на берегу деревянную треногу…

       С площади донеслись звуки лютни, и голос менестреля затянул балладу о прекрасной королеве Семиоре Благословенной, о её добром сердце и заботе, которую она проявляет к простому люду. Шайнара оторвалась от своих воспоминаний. Всё, что произошло в городском суде, оставалось для неё странным и непонятным, но вместе с тем вызывало чувство какой-то необъяснимой брезгливости и отвращения.

       Менестрель смолк, а потом затянул новую песню. Шайнара никогда не слышала её прежде, и незаметно вскоре вся превратилась в слух.

       … Рождённый лордом иль купцом,

        Знай, день придёт расплаты.

        И ты не выкупишь у них

        Прощение за злато.

       Меч Правосудия пронзит

        Того, кто грабил без стыда,

        И алой лентой подтвердит

        Знак Вольного Суда…

       Шайнара слушала звонкий голос певца и думала о том, что если бы такие Вольные Судьи существовали на самом деле, то, может, они нашли бы убийц, напавших на её деревню, а потом казнили бы их всех. И Дарга с Юхгаром особенно… Шайнара застонала. Некоторые из воспоминаний, которые она старательно держала на самом дне своей души, начали подниматься наружу…

       …Хоть стены замка высоки,

       Но не дадут спасенья.

       Не защитит власть короля

       От чаши искупленья…

       Стемнело. На улицах всё ещё гуляли люди. Слышалась музыка, смех и веселье. Шайнара сидела, обхватив колени руками и уткнувшись в них головой. На рассвете её ждала казнь. Но девочка не боялась. Наоборот. Она ждала её и желала, как некое освобождение. Освобождение от рвущей изнутри боли, от воспоминаний, в одно мгновенье переворачивающих душу…

        И хорошо, что казнь состоится не на Главной площади, а во внутреннем дворе тюрьмы (во всяком случае, так сказал Верховный судья). Девочке не хотелось, чтобы за её последними минутами наблюдали толпы зевак. Она хотела уйти тихо и быстро…

       За дверью брякнули ключи. Шайнара вздрогнула. До рассвета было ещё далеко, но за ней уже пришли. Арестантку вывели во двор, и она увидела эшафот с обустроенной на нём виселицей. Девочка почувствовала внезапную слабость в коленях и едва не упала на землю. Но тут с другого входа, ведущего во внутренний двор, показались ещё несколько фигур. Они приближались, и свет их факелов отбрасывал на землю огромные уродливые тени.

       Когда они подошли совсем близко, то в первом человеке Шайнара сразу узнала Верховного судью, и слабость в её коленях моментально исчезла. Девочка выпрямилась. А потом вся изнутри похолодела – следом за судьёй шли Дарг и Юхгар…

       – Вот она, – сказал Верховный судья, обращаясь к своим спутникам, – забирайте и скажите Трёхглазому, что мы с ним в расчёте. И пусть убирается из города сегодня же. Завтра, по приказу лорда Артода, все дороги на юг будут перекрыты – очередная облава на работорговцев.

       И прежде, чем Шайнара успела сообразить, что происходит, ей засунули в рот кляп и надели на голову мешок. Кто-то поднял её и перекинул через седло лошади. Животное недовольно фыркнуло и шарахнулась в сторону, на что его хозяин грубо выругался.

       Через некоторое время бандиты выехали за пределы празднующего города и остановились. Начинало светать. Шайнару опустили на землю и сняли с головы мешок. Место встречи проходило возле древней разрушенной башни недалеко от Гельдорана. Шайнара увидела перед собой толстого мужчину, у которого на лбу был уродливый шишковидный нарост.

       -Трёхглазый, – обратился к нему Юхгар, – судья Оверин возвращает тебе долг этим, – он подтолкнул девочку вперёд. – Сколько дашь сверху?

       Урод с наростом обошёл вокруг девочки, вынул кляп у неё изо рта, приподнял ей губу толстыми пальцами и осмотрел зубы.

       – Откуда она? – спросил он шепелявым голосом.

       – Не знаю, – соврал Юхгар, – какая разница?!

        – У неё одежда рыбой воняет, – сказал толстяк, недовольно поводив носом.

       – Помоешь. Тебе не привыкать.

       – Сорок лавров за долг и двадцать сверху, – озвучил цену Трёхглазый.

       – Это что шестьдесят? Да ты же сам за неё не меньше двух сотен получишь?! – возмутился Юхгар.

       – В Дакарэш её ещё довезти надо. А значит, и кормить надо. А вдруг она сдохнет по дороге?

       – Нэ сдохнэт, – вставил Дарг. – Она крэпкая драль…

       Толстяк ещё раз обошёл вокруг девочки и пощупал её плечи и икры.

       -Ладно. Даю восемьдесят. Согласны – беру, не согласны – передайте Оверину, что его долг может и возрасти, если будет слишком затягивать с оплатой.

       Дарг открыл было рот, чтобы что-то возразить, но Юхгар перебил его:

       – Согласны, – сказал он и угрожающе посмотрел на напарника. Тот сплюнул, но не произнес ни слова, – и ещё, завтра Артод устраивает облаву на южных дорогах. Так что, тебе лучше поторопиться.

       Трёхглазый кивнул и дал знак одному из своих людей, которые тоже были на месте встречи, чтобы тот рассчитался с бандитами. Получив деньги, Дарг и Юхгар направились обратно в Гельдоран, а Трёхглазый подошёл к повозке, на которой стояла деревянная клетка.

       – Будешь шуметь, пожалеешь, – сказал он Шайнаре и развязал ей руки. Потом втолкнул в клетку и запер дверцу.

       Двое слуг накрыли клетку ветошью так, чтобы её содержимое стало не видно постороннему глазу. Трёхглазый сам управлял этой повозкой, а четверо его охранников, вооружённых мечами и облачённых в доспехи, ехали верхом. Рабовладелец повёз живой товар на юг, удаляясь всё дальше и дальше от Гельдорана.

***

       Езда продолжалась уже несколько часов. Клетка подпрыгивала на ухабах, и девочка едва не билась головой о низкий потолок. Шайнара сидела в углу и лихорадочно соображала. Всё произошло так быстро. Она ещё не понимала, почему её не казнили, а продали какому-то уроду. Но третья встреча с бандитами, убившими её брата и отца, и обесчестившими её тело, окончательно вернула её к жизни.

       Теперь у неё появилась цель. И она не успокоится, пока не добьётся её. Раз её не собираются убивать, значит она найдёт способ убежать и найдёт способ отомстить. За всё отомстить. За сожжённый дом, за друзей, за Рыжего Фина, за отца, за брата…

        Брат… Берд… О, Берд… Горло сжалось, и волна жара прошла по ней с головы до ног. Но нет! Она больше не будет скорбеть до тех пор, пока не покарает убийц и вороньё не слетится на их трупы! Шайнара до дрожи сжала кулаки. И в эту минуту изнемождённая четырнадцатилетняя девочка испытала внутри себя рождение такой ярости, смешанной со злобой и гневом, мощь которой готова была сметать всё на её пути…

Клетка остановилась.

       – Уйди с дороги! – услышала девочка голос Трёхглазого.

       Она отогнула краешек ветоши, накрывавшей клетку, и увидела, что им преградил путь всадник. Шайнара сразу узнала его широкополую шляпу и тёмно-синий плащ. Это был Морлав Тейн.

       – Что тебе надо, старик? – вновь спросил Трёхглазый. – Убирайся с дороги!

       Но Морлав Тейн и не подумал отойти. Он лишь спрыгнул с лошади и слегка хлопнул её по крупу, чтобы та отбежала в сторонку.

       -Ты, Жураб Рамский, рождённый в подвалах Таурена женщиной по имени Саглая и именуемый в народе Трёхглазый? – спокойно и как-то даже торжественно спросил Морлав Тейн.

       – Возможно, – ответил тот. – У тебя есть ко мне дело, старик?

       -Да, – сказал Морлав Тейн, и обращаясь к охране толстяка, добавил, – а вы можете идти отсюда. К вам у меня дел нет.

       Те недоумённо посмотрели на своего хозяина.

       – Ты слишком долго испытываешь моё терпение, старик, – сказал Трёхглазый, – и оно начинает иссякать.

       Морлав Тейн пожал плечами и продолжил:

       – Жураб Рамский, за убийство жены и своего нерожденного сына, а также за многолетнюю торговлю детьми на землях лорда Артода Гельдоранского Вольный Суд приговаривает тебя к смерти.

       – Так ты Вольный судья?!– взвизгнул толстый работорговец. – Убейте его!

       Двое охранников, обнажив мечи, поскакали на безумного старика. А тот стоял, не шелохнувшись, и только полы его плаща развивались на холодном осеннем ветру. Шайнара зажмурилась. Она не хотела видеть, как Морлав Тейн лишится головы. Он был добр к ней, хоть и не заступился в городском суде.

       Но когда девочка открыла глаза вновь, то увидела, как удаляются вдаль две лошади, и на каждой из них болтается в стременах безжизненное тело охранника. А старик всё стоял на том же месте, и, казалось, даже не изменил позы, лишь в руках его теперь поблескивал отполированный клинок.

       Оставшиеся двое наёмников соскочили с лошадей и, обнажив мечи, бросились к Морлаву Тейну.

       Спустя несколько минут всё было кончено и нападавших больше не осталось. Седовласый старик двигался так быстро и проворно, что если бы девочка не знала его раньше, то никогда не поверила бы, что перед ней почтенный старец.

       Трёхглазый в это время спрыгнул со своего места и вскочил на одну из освободившихся лошадей своих слуг. Он уже собирался хорошенько пришпорить животное и убраться прочь, но в воздухе что-то просвистело, и тело работорговца грузно повалилось на землю. Морлав Тейн послал в его сторону камень, привязанный к верёвке, а теперь невозмутимо скручивал своё оружие обратно.

       Убрав камень куда-то в складки одежды, он подошёл к телу Трёхглазого и спокойно заколол его мечом прямо в сердце. В руках старика появилась алая ленточка, которую он привязал к руке работорговца.

       Закончив ритуал, Морлав Тейн подошёл к повозке, скинул ветошь с клетки, сбил замок и открыл дверь.

       – Не надо было уходить из таверны, – сказал он укоризненно, но глаза его излучали доброту и сочувствие.

       Шайнара выбралась из клетки наружу. Она во все глаза смотрела на старика, а потом спросила:

       – Вы… Вольный судья?

       – Я Морлав Тейн. А ты, помнится, так и не назвала мне своего имени…

       – Шайнара… – ответила девочка так быстро, словно от её ответа сейчас зависела её судьба.

       Морлав Тейн присвистнул и к нему с высоты упал уже знакомый девочке зверек с большими глазами. Он удобно примостился на плече, пока старик, достав из седельной сумки толстую книгу в кожаном переплёте и маленькую походную чернильницу с пером, принялся что-то записывать.

       А девочка тем временем разглядывала стоящего перед ней Судью из народных легенд и не могла поверить глазам.

       – Я видела Вас в городском суде Гельдорана, – сказала она. – Почему Вы не рассказали им о том, что случилось в моей деревне?

       Старик оторвался от письма и окинул Шайнару долгим внимательным взглядом:

       – Я рассказал. Только не им. А тем, кому это действительно важно, и кто сможет с этим что-то сделать…

       – Вы говорите о Вольном Ордене? – осторожно спросила девочка.

       Старик усмехнулся:

       – А морвийская девочка что-то знает о Вольном Ордене, кроме названия?

       – Лишь то, что поют в песнях и рассказывают в тавернах, – ответила она.

       – И что же поют в песнях?

       – Что Вольный Суд казнит богатых людей, совершающих преступления.

        – Думаешь, только богатых?

       Шайнара отрицательно покачала головой. Старик вернулся к письму. Девочка слушала скрип пера по бумаге, а мысли, сменяя одна другую, проносились в её голове с бешенной скоростью.

       – А я могу стать Вольным Судьёй? – спросила она наконец и сердце её забилось часто-часто.

       Морлав Тейн подул на страницу книги, чтобы свежая запись поскорее высохла, а потом сказал:

       -Ты хочешь служить Ордену, о котором ничего не знаешь? По-моему, это легкомысленное решение.

       – Нет! – воскликнула Шайнара неожиданно. – Я понимаю, о чём прошу, – обрывки мыслей в её голове стали складываться в ровную логическую цепочку, – если я стану таким же Судьёй, как Вы, то смогу сама отомстить за свою деревню!

       Старик не ответил. Он молча убрал свою книгу в седельную сумку.

       – Пожалуйста, Морлав Тейн, – продолжала Шайнара, – У меня больше никого не осталось… Помогите мне стать Судьёй…

       – Это трудный путь, и ты можешь погибнуть…

       – Я не боюсь!

       Старик снова замолчал. Он долго смотрел на Шайнару и о чём-то думал.

       – Служение Вольному Ордену – это навсегда, – сказал он наконец. – Обратной дороги у тебя уже не будет.

        – Я готова, – поспешно отозвалась девочка. Она очень боялась, что старик сейчас сядет на лошадь и ускачет вдаль, и она потеряет свой единственный шанс научиться тому, что позволило бы ей в будущем отомстить за семью. А она видела и хорошенько запомнила, на что способен меч Вольного Судьи…

       – Хорошо, Шайнара, – Морлав Тейн впервые назвал её по имени. – Я исполню твою просьбу. И открою для тебя путь в Орден. Но… – старик помедлил, – есть одно условие… Ты никому не должна рассказывать, кто ты такая.

       Шайнара закивала.

       – Ты отправишься в Орден вместо другого человека, – продолжал старик, – и назовёшься другим именем. И никто не должен узнать об этом.

       – Я не боюсь, – сказал девочка. И хотя это была неправда, она прямо посмотрела в глаза старика.

       Тот усмехнулся:

       – Тогда закатай рукав на левой руке. Я поставлю тебе метку…

       Морлав Тейн достал из седельной сумки металлический оттиск с изображением пламени в кольце, потом развёл огонь, накалил оттиск до красна и поднёс его к внутренней стороне предплечья девочки.

       Она сжала зубы.

       «Только бы не закричать» – молила про себя Шайнара. Она боялась, что, если не выдержит боли от раскалённого железа, то Морлав Тейн решит, что она слишком слаба для Судьи и передумает. Но старик не передумал, хотя девочка и огласила своим криком все окрестные леса и поля.

       – Отныне твоё имя Дора из Латракии, – сказал Морлав Тейн, – и ты незаконнорождённая дочь лорда Артода Гельдоранского. Остальное расскажу по пути…

       Глава вторая. Призрак Первого Храма.

       Дорога на запад заняла почти пятнадцать дней. И если на Морвийских холмах уже, скорее всего, выпал первый снег, то здесь, на побережье Туманного моря, было ещё по-летнему тепло. Шайнара даже сняла с себя накидку, которую купил ей Морлав Тейн в одном из городов, которые они проезжали по пути. Старик полностью одел девочку во всё новое и богатое, объяснив это тем, что Дора из Латракии, за которую предстояло выдать себя Шайнаре, является всё-таки дочерью лорда, хоть и незаконнорожденной.

       Конечной точкой их пути стал портовый город Сульдоран. Здесь Морлав Тейн попрощался с Шайнарой. Дальше ей предстояло идти одной. Девочка не боялась, так как старик уже несколько раз подробно объяснил ей, что и как надо сделать, чтобы попасть в Орден.

       Шайнара медленно брела вдоль причала, разглядывая разнообразные морские судна. Были здесь и старые баркасы, и огромные торговые корабли, и просто маленькие лодчонки местных жителей. Моряки сновали туда-сюда, перетаскивая грузы и бранясь друг на друга. Некоторые из них с интересом стали поглядывать на девочку, прогуливающуюся по берегу в одиночку. Поймав на себе пару таких взглядов, Шайнара ускорила шаг.

       Вскоре она нашла то, что искала – старую парусную лодку, на носу которой висели деревянные чётки. На лодке было два человека. Один из них выгружал на берег маленькие стеклянные бутылочки, которые потом, сложив в тачку, повёз в город. А другой в это время что-то обмазывал смолой на корме.

       Шайнара подошла ближе.

       – Чего тебе? – негостеприимно спросил человек на борту.

       – Мне надо на Красный остров, – ответила Шайнара.

       – А ты разве не знаешь, что высаживаться на Красный остров запрещено по указу короля?

       Девочка достала и показала моряку деревянную бусину, которую ей дал Морлав Тейн. На бусине был выжжен тот же знак, что старик поставил ей на левую руку. Моряк молча кивнул и помог Шайнаре подняться на борт. Он забрал у неё бусину и надел к остальным таким же, висевшим на носу лодки. А когда вернулся его помощник, они, не теряя времени, отплыли от берега.

       Шайнара смотрела, как волны Туманного моря бьются о борта старой лодки и думала, как теперь изменится её жизнь. А к вечеру на горизонте показались очертания Красного острова.

       Девочка и раньше слышала, что место это необычное. Один морвийский лекарь из соседней деревни рассказывал, что только на Красном острове произрастает какой-то очень редкий вид растений, обладающих поистине чудодейственными свойствами, и салат из этих растений ежедневно подаётся на стол самому королю.

       Лодка причалила к острову в сумерках. Шайнара высадилась на берег и огляделась. За узкой прибрежной полосой неприступной стеной вставали огромные скалы, покрытые красными водорослями. От Морлава Тейна девочка знала, что скалы эти окружают почти весь остров по периметру, скрывая от случайных глаз то, что находится в центре…

       Всё время, пока длилось плавание, люди в лодке молчали и ни о чём не спрашивали Шайнару. Сейчас же один из них (тот что возил бутылки) улыбнулся ей и кивком указал на дорогу, вымощенную жёлтым камнем. Шайнара уверенно зашагала по ней, а её сопровождающие направились в другую сторону.

        Дорога из жёлтого камня вела к подножию скалы, которая заметно выделялась на фоне всех остальных и своими очертаниями напоминала голову лошади. Вскоре Шайнара увидела зев пещеры. «Наверно, это и есть проход», – решила она и уже хотела было направиться прямо к нему, как вдруг раздался голос:

       – Стой! – и прямо перед ней, словно из воздуха, выросла фигура человека, завёрнутого в тёмно-синий плащ. Капюшон, опущенный на глаза, скрывал верхнюю половину лица человека. Были видны лишь его губы, тонкие и поджатые.

       – Кто идёт по Лунной Тропе? – грозно спросил человек в плаще.

       – Дора из Латракии, рождённая от ночи и вернувшаяся в неё, – ответила девочка так, как учил её Морлав Тейн.

       – Проходи, – сказал страж дороги и вновь растворился во мраке.

       Шайнара смело вступила под свод пещеры, а потом остановилась в нерешительности. Пещера была огромна. Она освещалась факелами, закреплёнными на стенах, а справа от входа был выложен очаг, в котором сейчас еле тлели угли. Но Шайнара не увидела прохода, ведущего вглубь острова так, как она ожидала. У противоположной от входа стены разливалось озеро, прохлада от которого распространялась по всей пещере. И девочка здесь была не одна…

        Два силуэта, словно тени, отделились от стен и шагнули к ней. Эти люди тоже носили плащи, но багряного цвета и лица их скрывали маски. Одна из фигур знаком показала девочке, чтобы та засучила рукав на левой руке. Увидев маленькое клеймо в виде пламени, она спросила:

       – Как твоё имя? – и голос этот принадлежал женщине.

       – Дора из Латракии, – ответила девочка, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности.

       Вторая фигура открыла книгу и что-то отметив в ней, кивнула.

       – Раздевайся, Дора из Латракии, – приказала первая фигура.

       Девочка молча повиновалась и сняла с себя верхнюю одежду. Она не знала, чего ей ожидать дальше – Морлав Тейн больше ничего ей не рассказывал. Фигура в багряном плаще приказала раздеться полностью и, когда Шайнара исполнила приказ, другая фигура раздула в очаге огонь и бросила в него всю одежду Шайнары. Девочка смотрела, как жадно языки пламени поглощают ткань и ей было немного грустно от этого, ведь она никогда раньше так богато не одевалась…

       – Садись сюда и закрой глаза, – вновь приказала первая фигура и указала на землю. Там был очерчен круг, из которого выходило семь лучей в разные стороны. Шайнара опустилась на корточки в самый центр и прикрыла веки. Она услышала, как раскрылось над ней лезвие бритвы и пряди её роскошных каштановых волос одна за другой стали падать на плечи, от чего обнажённое тело чесалось и покалывало. В это время вторая фигура начала что-то начитывать на незнакомом языке, и Шайнара вздрогнула – голос принадлежал мужчине. Ей стало не по себе. Но она сделала над собой усилие и не открыла глаза.

       Стрижка была окончена. Кто-то аккуратно сдул с неё волосы, и в следующую минуту девочка почувствовала, как что-то горячее потекло по её голове и плечам. В воздухе ощутился неприятный резкий запах. Умело играя тембром, голос за спиной продолжал что-то начитывать. И Шайнара чувствовала, как с каждым произнесённым им слогом, силы покидают её. Она отчаянно пыталась сохранить вертикальное положение тела, но тщетно. Девочка потеряла сознание и очнулась лишь тогда, когда кто-то полил на неё ледяной водой.

       Шайнара открыла глаза.

       – Поднимись, Дора из Латракии, – сказала женская фигура. – Воспламенённые принимают твой дух. Теперь ты должна очистить своё тело, чтобы родиться заново в покорности и служении ИХ Закону. Войди в Озеро Безупречности и перейди под стеной на другую сторону…