Текст книги "Ослепленная звездой"

Автор книги: Лайан Конуэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– О, нет! Господи!

– Фергюс переживет это. Все, между прочим, из-за жары. Теперь послушайте меня, девочка. Хотя глазки ваши смотрят веселее, вам еще долго из этого вылезать. Пейте побольше воды из этих бутылок и постарайтесь поесть. Понятно? Думаю, у нас еще обнаружатся больные, так что кормить вас с ложки я не буду.

Лейн поблагодарила его за проявленную заботу.

Когда врач ушел, она попыталась думать о еде, но, потерпев фиаско, ограничилась стаканом воды. Головная боль ослабла, но по-прежнему болели суставы. Горячий ветер, залетавший с балкона, не приносил облегчения. Через некоторое время Лейн заснула относительно спокойным сном. Один раз ее разбудил смех за дверью, но она заснула снова, с готовностью подчиняясь требованию своего организма.

Когда она окончательно проснулась, в комнате было темно, только на балконе что-то светилось. Лейн громко зевнула, потянулась и начала шарить в поисках столика возле кровати. Но тут источник света на балконе стал передвигаться, и, к своему удивлению, она разглядела длинные мужские ноги, направляющиеся в комнату. Фергюс закрыл за собой балконную дверь и, убедившись, что она проснулась, подошел к постели.

– Свет не беспокоит?

Спросонья Лейн буркнула «нет», но, когда луч фонаря упал ей на лицо, закрылась ладонью.

– Что ты здесь делаешь? Который час?

Он выключил фонарик.

– Без четверти двенадцать. Ханна спит без задних ног, и я решил составить тебе компанию и пройтись по завтрашним эпизодам.

Глаза Лейн начали привыкать к темноте.

– Я не слышала, как ты вошел.

Фергюс примостился на краешке постели.

– Боюсь, я не постучал. Ты так хорошо спала все это время. Как себя чувствуешь?

– Как ни странно, чуточку больше стала походить на человека.

– Тогда тебе пора поесть.

Она нахмурилась.

– Тебя Патрик прислал?

– Нет.

Лейн по-прежнему пребывала в замешательстве.

– Тогда возвращайся к Ханне. Со мной все в порядке, правда.

– Сначала мы что-нибудь съедим. – В голосе его слышалась серьезная озабоченность.

Напряжение оставило Лейн.

– «Мы» – в смысле нашего королевского величества?

Он улыбнулся.

– Кому-то надо набираться сил.

Он взял термос и налил в чашку немного бульона. Первой ее реакцией на еду было отвращение.

– Хоть чуть-чуть, – просил он.

Лейн сморщила нос, но чашку осторожно взяла.

– Давай, давай.

Глубоко вздохнув, Лейн пригубила и даже сделала глоток. Оказалось, ничего отвратительного в бульоне не было, и она благополучно выпила его. Фергюс уже держал наготове хлеб и налил еще бульону.

– Не лезет, – пожаловалась она.

– Рот маленький?

Он начал отламывать маленькие кусочки и класть ей в рот. Она бросала на него обиженные взгляды, какими обычно пользовалась Ханна, чтобы укорить отца. Впрочем, на него эти взгляды не действовали. Лейн с трудом проглатывала маленькие кусочки, и он тут же подносил чашку с бульоном. Вот так вышло, что вместо Патрика с ложечки ее кормит Фергюс. Умяв половину рогалика, Лейн заметила:

– Видишь ли, я уже достаточно большая девочка.

– Разумеется, – согласился Фергюс дружелюбно, продолжая следить, чтобы она ела.

– Я все съела, теперь ты доволен?

– Почти. Остались две таблетки, которые не выпила раньше.

Проглотив таблетки, Лейн спросила:

– Почему ты делаешь это?

Он пожал плечами, забрал у нее стакан и только тогда ответил:

– Ну, я как бы в долгу у тебя.

– Что это ты мне задолжал?

– Сегодня ко мне подошел Макс и сказал, что он гей, и, хотя были времена, когда он был подвержен искушениям, вы с ним «просто добрые друзья». Словом, прошлой ночью меня слегка занесло.

– Это я должна извиняться, Фергюс. – Лейн отважилась дружески хлопнуть его по колену. – Мало всего, так еще из-за меня у тебя неприятности с Акселем.

Он накрыл ее ладонь своею.

– Весь день сегодня мне жужжали в уши по поводу тебя. Ну а Акселю я ответил, что он не имеет права выгнать меня из фильма и кем-то заменить, потому что, во-первых, есть надежный договор, а во-вторых, мне известно из авторитетного источника, от самого автора, что роль писалась специально для меня. – Смущенная Лейн пыталась убрать руку, но Фергюс не выпустил ее. – Акселю пришлось согласиться, что только Фергюсу Ханну или его двойнику под силу создать образ прожигателя жизни, пьяницы и сексуального маньяка вроде Леннокса.

Лейн закрыла лицо ладонью и сползла на подушку.

– Хочешь, чтобы я опять заболела? Вот что ты делаешь!

Фергюс наклонился к ней и отнял ладонь от лица.

– А в действительности я хотел бы узнать об этом побольше.

Лейн отвернулась, чтобы не видеть его.

– Ты сам это говорил о себе, а не я, и сделал собственные выводы.

Зависла пауза, и сердце Лейн заныло, когда она услышала:

– Значит, я попал в точку, так получается?

Она нервно тыкала пальцами в угол подушки.

– По-моему, ты должна ответить мне, – настаивал он.

– Я бы предпочла сейчас поспать, – буркнула Лейн и легла на бок.

– Посмотри на меня, – попросил он, не получив ответа, подсунул ладонь под ее подбородок и медленно повернул лицом к себе. – Я прошу, посмотри на меня. – Он внимательно вглядывался в нее. – Думаю, тебе станет легче, если объяснишься.

Лейн чувствовала себя словно уж на сковородке. Мало того что он видел ее обнаженной, теперь, похоже, ему и мозги на блюде подавай!

– Я... э... – начала она.

– Да?

Лейн аккуратно сняла его ладонь со своего подбородка, подтянулась повыше, привычным жестом закинув волосы за плечи. В глаза ему она смотреть не решалась.

– Я... всегда восхищалась твоей игрой, Фергюс. Помимо этого, меня тянуло к тебе, как это бывает с женщинами. И неважно, кого ты играл, неважно, какой фильм, плохой или хороший. Объяснения этому нет. Встречаются такие актеры, мужчины и женщины, обладающие магнетизмом. Тебе это хорошо известно.

Тут только Лейн отважилась посмотреть на Фергюса. Вопросительное выражение его лица помогло ей говорить свободнее.

– Ты стал для меня вроде навязчивой идеи. Захотелось написать для тебя. Если честно, я не могу сказать, чей образ возник раньше... твой или Джозефа Леннокса... потому что ты постоянно присутствовал в моих мыслях, когда я писала сценарий. С имиджем, созданным тебе средствами массовой информации, ничего не поделаешь, Фергюс. Так и здесь. Уверена, по-настоящему я тебя совсем не знаю, но твоя личность помогла мне создать образ Леннокса. Он получил право на самостоятельную жизнь, однако все это время ты незримо присутствовал рядом со мной и словно давал мне импульс писать дальше.

– Но ведь ты не могла знать, что мне предложат твой сценарий или что я соглашусь на эту роль?

– Конечно нет! Произошло чудо! Я не могу поверить в такую удачу до сих пор.

– А навязчивая идея? Что произошло с ней?

Теперь уже Лейн стала пристально вглядываться в его черты, дойдя до губ, она улыбнулась, освободившись от необходимости лгать.

– Может... слегка размыта... но по-прежнему имеет место. Женщины нелегко отказываются от своих фантазий. Обычно считается, что только благодаря им они и живут.

– Значит, реальный Фергюс Ханн тебя разочаровал? – Он попытался задать этот вопрос небрежным тоном.

Лейн медленно покачала головой.

– Ни в коем случае. Даже оказался лучше.

Он скептически посмотрел на нее.

– Теперь я точно знаю, что ты больна. В кои-то веки говоришь правильные вещи.

– Я не стою твоего внимания. Становится плохо от того, что мне достается его так много, плохо от того, что я кричала на тебя. А вчера был такой чудесный день... Теперь мне плохо, что я облила тебя слезами...

– Подумаешь... слезы... Может, нам обоим твои слезы пошли на пользу. Ты бредила и несколько раз упомянула Лиззи.

– Правда? – Лейн вздохнула. – Да, я видела ее и расстроилась, что до сих пор не оплакала ее, не давала себе воли. – Она протянула к нему руку. – Мне жаль, Фергюс, что я использовала тебя как жилетку.

Он водил большим пальцем по тыльной стороне ее ладони.

– Ты правда не понимаешь, почему я здесь?

Его серьезный вид насторожил ее.

– Я имею в виду то, что сказал тебе вчера вечером, – пояснил он. – Я хочу тебя ради тебя... а не для того, что ты называешь сексом. Мне нужны серьезные отношения, Лейн, и я хочу, чтобы ты отнеслась к этому предложению внимательно.

Она открыла рот, но он приложил к ее губам палец.

– Подумай вначале хорошенько и вообще тебе пора спать.

Он встал и поцеловал ее в лоб, прежде чем направиться к двери. Взявшись за ручку, он обернулся. К нему вернулась обычная его насмешливость.

– Хотя, по-моему, нам стоит включить и секс. Стыдно упускать такую возможность, тем более с таким телом, как у тебя. Прими это во внимание тоже, ладно?

В последующие три дня Фергюс непременно проводил какое-то время в обществе Лейн, проверяя, как идет выздоровление, рассказывая о съемках, повторяя свой текст или заставляя ее поесть.

За всю свою жизнь Лейн не спала столько, сколько в эти дни. Единственное, что нарушало ее покой, это просьба Фергюса подумать о «серьезных отношениях», и она была благодарна ему за то, что он больше не касался этой темы. То и дело в дверях возникала Ханна, чтобы помахать ей ручкой. Ее предупредили не утомлять больную. В желающих опекать Ханну, пока ее отец работал, недостатка не было.

По мере того как силы возвращались к Лейн, в ней росло беспокойство по поводу дальнейших планов. Похоже, в ее присутствии здесь особой необходимости не было. Съемки подходили к концу, средства, отпущенные на натуру в Греции, были исчерпаны, остальную работу над фильмом предполагалось проделать на студиях в Англии. Ей разрешили сидеть на балконе, где она могла писать и дышать освежающим бризом. Временами она откладывала ручку, заставляя себя подумать над ответом, который ей придется дать Фергюсу, и о предстоящем возвращении домой. Истина заключалась в том, что любые отношения с Фергюсом были для нее неприемлемы. Они оба хорошо это понимали. Ей верилось и не верилось в их взаимное уважение и влечение. Кто она такая? Как может обычная женщина вообразить близкие отношения с мужчиной, о котором мечтают миллионы женских сердец?! Все это необоснованные надежды, пустые иллюзии... лучше оставить как есть, неважно, что мысль о разлуке причиняет боль.

Скорее бы уж увидеться с Роуэном и получить билет на обратную дорогу. Так будет легче, потому что, чем дольше она общается с Фергюсом, чем больше узнает его, тем болезненнее будет их предстоящее расставание. С первого дня ее болезни он ни разу не притронулся к ней, если не считать эпизода с мытьем головы. Она была еще слишком слаба, чтобы сделать это самостоятельно, а Фергюсу надоело слушать ее постоянные сетования на то, что ее волосы похожи на крысиные хвосты. Он ухитрился вымыть ей голову в умывальнике. Сам по себе процесс достаточно интимный, чтобы послужить прелюдией к постельным отношениям.

Разумеется, ее влекло к нему. Впрочем, какая женщина устояла бы... В этом и была собака зарыта. Как смела она надеяться затмить тех, кто был у него в прошлом, не говоря уже о всех прекрасных и талантливых, кого он встретит в будущем?! С самого начала любые их отношения были обречены.

Однажды Фергюс появился днем, когда она сидела на балконе, и принес ей цветок бугенвиллеи.

– Как мы чувствуем себя сегодня? – спросил он, заложил ей цветок за ухо и отошел, чтобы взглянуть.

– Нам гораздо лучше, спасибо. – Искренне улыбаясь от удовольствия видеть его, она потянулась, чтобы вынуть цветок, но он остановил ее.

– Не надо, тебе идет. Пойдем в комнату, вдруг не выдержу и поцелую, а здесь много зрителей.

Столь небрежно оброненное заявление об интимном желании задело Лейн. Он не дал ей времени на размышления и потянул за собой. Лейн послушалась. Его руки, теплые и надежные, легли на ее талию. Ей пришлось улыбнуться.

– От чего умрет твоя последняя рабыня?

Он на секунду задумался, синие глаза его смеялись, когда он предположил:

– От экстаза?

Его поцелуй был долгим и жадным. Словно изголодавшийся, он, казалось, готов был проглотить ее, доведя до бездыханности. И вот уже руки Лейн сомкнулись вокруг его шеи, а пальцы вцепились ему в волосы. В ту же секунду он сгреб ее в охапку и уложил на постель. Когда Фергюс отодвинулся, Лейн увидела его лицо. Он приподнял ей голову и расправил волосы на подушке, словно готовил к какому-то ритуалу. Довольный своей работой, Фергюс поцеловал ложбинку на ее груди, медленно, но решительно прошелся губами по шее, преодолел подбородок и, двигаясь вдоль щеки, добрался до лба. Все это время Лейн впивалась ногтями в простыни, контролируя себя до последнего. Но как только его властные губы завладели ее ртом, внутри у Лейн словно что-то взорвалось. Она распахнула рубашку на его груди и скользнула руками внутрь, пройдясь по всей длине его теплой спины и впиваясь ногтями в его плоть. Фергюс приподнялся, чтобы увидеть огонь желания в ее зеленых глазах. Он самодовольно улыбнулся и, отказываясь торопиться, целовал ее так проникновенно, что внутри у Лейн все дрожало.

У нее сердце оборвалось, когда она почувствовала, что руки его отпустили ее тело.

– Кажется, ты и в самом деле поправляешься, – последовало странное замечание.

Она попыталась притянуть его обратно.

– Я хорошо поддаюсь лечению.

Губы у него подергивались, но он устоял перед ее напором, заметив:

– Передозировка может быть опасна.

– Ты выпустил джинна из бутылки, – обвинила она его и улыбнулась.

Он склонился к ней, слегка задел губами ее губы и шепнул:

– Я недооценил действие микстуры.

Лейн протянула руку и ощутила под ладонью его щеку, потом очертила пальцем рот. Фергюс поймал губами ее палец, любуясь радостью, светившейся в ее глазах.

– У нас есть что обсудить, – сказал он.

Сердце Лейн заныло. Она с огорчением убрала руку.

– У тебя большая выдержка.

Он снисходительно улыбнулся.

– Поскольку твоя воля ослаблена болезнью, кто-то должен это компенсировать.

Лейн погладила его руку и призналась:

– Знаю. Я все еще на седьмом небе. Жаль.

– Я не хочу, чтобы ты сожалела. – Он гладил ее по щеке, не сводя с нее серьезных глаз. – Я хочу, чтобы мы были вместе и могли вести себя как нам заблагорассудится. Что ты скажешь?

Лейн не выдержала светившейся в его синих глазах надежды и отвела взгляд, потом подтянулась и села в постели. Она перекинула через плечо волосы и открыла рот, надеясь, что нужные слова придут сами собой. Но ее опередил Фергюс.

– Ты собираешься отказать мне?

– Фергюс... – взмолилась она, но он стоял на своем.

– Ты согласна или нет?

– Нет. – Теперь она смотрела ему в лицо, хотя на нем ничего не отразилось.

Он вопросительно поднял бровь.

– Другой?

Внутри нее все кричало, что она поступает неправильно, но разум подсказывал иное, и она отрицательно покачала головой, делая усилия, чтобы не отказаться от собственного решения.

– Другая причина? – допытывался он.

Она вымученно улыбнулась.

– Миллион!

– Было бы достаточно и одной.

Судя по голосу, он был удивлен. Лейн набрала побольше воздуха.

– Мне нелегко отказывать тебе, Фергюс. При других обстоятельствах я не желала бы себе лучшего. – Он ждал пояснений, и Лейн вдруг засмеялась. – Ты только посмотри на себя! Ты сам по себе уже делаешь это невозможным. А я... всего лишь я.

– Ты так и не назвала причину, которая бы мне все объяснила.

– Хорошо, слушай. Мы оба только жестоко пострадали бы, потому что из этого просто ничего не выйдет. Ты будешь разъезжать постоянно, на тебя будут бросаться поклонницы. Ты будешь заниматься любовью с полуодетыми красотками. Я не смогу конкурировать с ними. Рано или поздно ты не выдержишь. А мне бы хотелось иметь рядом верного мужчину, Фергюс. На твоем пути соблазнов больше, чем приходится в среднем на долю обычного человека.

Его лицо выражало прежнюю решимость.

– Тот факт, что у меня большой опыт, я рано начал, дает мне больше возможностей противостоять искушениям. Я бы не делал тебе предложения, Лейн, если бы не был готов к этому на сто процентов.

– Я не говорю, что ты собираешься изменять мне.

– Но плоть слаба?..

– Правда, я не хочу быть циничной, просто смотрю на вещи реалистически. И еще, не забывай, что у меня тоже есть свое дело. Наши профессиональные обязанности постоянно будут разлучать нас.

В глазах Фергюса ясно читалось разочарование. Он встал. Лейн догадалась, о чем он думает.

– Я столько потратила труда, Фергюс, чтобы добиться того положения, которое занимаю сейчас. Не могу бросить все это коту под хвост!

– Разве тебя об этом просят?

Он прошелся по комнате, засунув руки в карманы, и, очевидно, ответа не ждал. Лейн спустила ноги с постели и хотела еще что-то сказать, но он заговорил первым.

– Это не из-за Ханны?

Потрясенная, что такая мысль могла прийти ему в голову, Лейн схватила его за руку и повернула к себе.

– Мне стыдно, я совсем забыла о чувствах Ханны!

– Ну, я... мы говорим сейчас о твоих чувствах.

Лейн занервничала, но надо было выдержать этот разговор до конца.

– Я действительно мало знаю тебя, как и ты меня. У Ханны есть мать, Фергюс. Я не знаю, жена она тебе или нет, но Ханна слишком маленькая, чтобы быть плодом твоей прошлой «разгульной» жизни.

Он отвернулся и отошел от нее, приглаживая волосы на затылке, вид у него был несколько растерянный. Но тут же обернулся и сказал, словно бросая вызов ей или самому себе или обвиняя кого-то:

– Она моя жена, Дарси, моя жена!

Его слова словно придавили ее, она поймала себя на том, что, остолбенев, молча смотрит на него и бормочет что-то невнятное.

Внезапно разозлившись на себя, он быстро подошел к Лейн, поставил ее на ноги и встряхнул.

– Мне нужна ты! – Синие глаза в упор смотрели на нее. – Я и подумать не мог, что скажу эти слова в свои тридцать восемь лет, надо полагать, я здорово влюбился, вот тебе и на!

Лейн старалась избегать его взгляда, но Фергюс крепко держал в ладонях ее голову и деваться было некуда.

– Можешь ты это понять и честно ответить? – Голос его прозвучал жалобно.

– Возможно, и со мной приключилось то же самое... может, я... но...

– Никаких «но»! – И он попытался закрыть ей рот поцелуем.

Лейн толкнула его в грудь. Фергюс отпустил ее.

– Так нечестно! – взорвалась Лейн, чувствуя жизненно важным доказать свою правоту. – Мы оба достаточно взрослые и понимаем, что любовь – всего лишь физиология. Это непостоянное чувство, преходящее! Мы не продержимся и полугода!

– Все верно, это одна из причин. Но ты недооцениваешь мою способность сделать тебя счастливой!

– А я не в счет? – парировала Лейн, стараясь не замечать искрящегося смеха в его глазах. – По сравнению с половиной твоих предыдущих партнерш я, уверена, покажусь тебе невероятно пресной.

Он задорно подмигнул:

– У меня есть основание сомневаться в этом.

Выйдя из себя от такой неделикатности, Лейн уперлась руками в бедра и топнула ногой.

– Рано или поздно тебе придется смириться с моим отказом, и чем раньше, тем лучше. Я должна вернуться домой и продолжать жить своей жизнью.

Фергюс провел ладонью по лицу, поскреб шею и наконец произнес:

– Прямо не знаю, что мне с тобой делать.

Лейн решила, что ей может не хватить выдержки, и тяжело опустилась на постель.

– Я устала, Фергюс. Извини, лягу.

Повисло долгое молчание, наконец он спросил:

– Ты не возражаешь, если Ханна заглянет к тебе перед сном? Она пристает ко мне с этим каждый день.

Лейн кивнула и слабо улыбнулась.

– Конечно...

Она смотрела, как он пошел к двери, потом оглянулся.

– Мы не закончили разговор, – предупредил он.

Как только стихли его шаги, Лейн уронила голову на подушку и тихо заплакала. Она не понимала, что творится. Может, это вирус так на нее подействовал?

Лейн обрадовалась, когда увидела Ханну несколько часов спустя, но голосу ее не хватало живости, и она ненавидела себя за это. К счастью, Ханна болтала без остановки, иногда нервно дергалась. Оказалось, ее предупредили, чтобы не задерживалась слишком долго, а что значит «слишком долго» она в точности не понимала. Но, когда Ханна начала зевать, глаза стали слипаться, обеим стало понятно, что время ее истекло.

Ханна потянулась обнять Лейн, которая поцеловала ее в щеку и пожелала девочке сладких снов. Малышка стерла пальцем слезу, катившуюся по щеке Лейн.

– Ты плачешь?

Лейн хлюпнула носом, заставила себя улыбнуться и объяснила:

– Лейн просто еще слабая. Завтра ей будет лучше. Спокойной ночи, Ханна.

Она помахала ей рукой.

Ханна хотела помахать в ответ, но в дверь постучали. Фергюс за дверью произнес:

– Ужастик, тебе пора.

Ханна побежала к двери, открыла и махнула на прощание. Потом Лейн услышала ее взволнованный голосок:

– Лейн плачет.

Фергюс спросил:

– Ты чем-то ее обидела?

Ханна захлопнула дверь. До Лейн донеслось ее хихиканье, пока они шли по площадке.

Фергюс больше не, зашел.

ГЛАВА 8

На следующее утро Лейн заставила себя подняться с постели, принять душ и одеться. Она причесывалась, когда с дальнего конца площадки донесся отчаянный крик и грохот. Выбежав из комнаты, Лейн буквально влетела в спальню Фергюса. На полу под опрокинутым стулом лежала и плакала Ханна. Лейн убрала стул и опустилась рядом с девочкой, одной рукой держа ее за плечо, второй проверяя, нет ли переломов.

– У тебя все цело. Можешь встать?

Рыдая, Ханна потянулась к ней, и Лейн перенесла ее на кровать, посадила к себе на колени и стала успокаивать. Теперь Ханна рыдала ей в плечо. Отыскав в кармане платок, Лейн пыталась осушить ее слезы, но девочка плакала все сильней. Надо было срочно разыскать отца.

– Успокойся, – сказала Лейн, гладя Ханну по голове. – Уже все прошло. У тебя что-нибудь болит?

Девочка, продолжая плакать, едва заметно мотнула головой.

– Тогда в чем дело? – Постепенно рыдания стихли. – Как ты считаешь, стоит нам поискать папу?

Ханна взвыла так громко, что Лейн испугалась за свои барабанные перепонки.

– Если ничего не болит, то в чем же дело, солнышко мое?

Ханна молча продолжала лить слезы.

– Хочешь, мы спустимся вниз и чего-нибудь выпьем?..

Ханна утерла платком слезы и умоляюще посмотрела на Лейн.

– Не говори папе, – всхлипывая, попросила она.

Лейн удивилась ее просьбе.

– Почему? Папа должен знать, что ты упала. Ты не согласна?

Ханна энергично замотала головой, подняла руку и показала на пол.

– Нельзя было трогать.

Личико ее снова сморщилось. Лейн осмотрела место ее падения. Пустая подарочная коробка валялась возле окна, рядом лежала крышка и, видимо, вывалившаяся из нее фарфоровая статуэтка, расколовшаяся пополам.

– Она была наверху... Я упала со стула...

Лейн посмотрела на гардероб.

– Папа не велел подглядывать...

Теперь ее поведение стало понятно.

Лейн накрыла коробку крышкой и поставила на прежнее место. С безделушкой, которая оказалась красивой фарфоровой дамой, дело обстояло хуже.

– Это подарок мне на день рождения.

Ясно было, что рано или поздно ребенок все равно бы ее разбил.

– Когда у тебя день рождения?

– На следующей неделе.

Послышались знакомые шаги, и Лейн спрятала руки с двумя половинками статуэтки за спину. Ханна захныкала, но Лейн успела шепнуть ей:

– Я постараюсь починить. Не говори ничего.

В глазах Ханны засветилась надежда, и она приложила палец к губам.

– Завтрак , прибыл, Ужастик, – объявил Фергюс, внося в комнату поднос с кофе и булочками. Увидев, что Лейн с Ханной, сидя на постели, так широко улыбаются ему, он сразу заподозрил неладное и с тревогой в голосе спросил: – Что случилось?

Лейн соскочила с постели, продолжая улыбаться, что выглядело странно после их разговора накануне, и, обойдя его бочком, скрестила за спиной руки.

– О, теперь уже все в порядке. – Пожав плечами, она объяснила: – Просто Ханна... ударилась головой о дверь.

– Ударилась головой о дверь? – повторил Фергюс, ища место, куда поставить поднос. Кончилось тем, что он водрузил его на постель и повернулся к дочери. – Как тебя угораздило?

Отступая к двери, Лейн подсказала:

– Ты ведь поскользнулась, правда, Ханна?

Ханна кивнула.

– По-моему, она просто испугалась, – добавила Лейн, – но сейчас, кажется, все в порядке.

– Лейн пришла, и мне стало лучше, – заявила Ханна.

– Очень любезно с ее стороны.

Лейн еще раз пожала плечами и сказала:

– Ну, боюсь, мне пора идти, надо увидеться с Роуэном. Пока!

– Пока, Лейн! – крикнула Ханна и улыбнулась своим мыслям под проницательным взглядом отца.

Зайдя в свою комнату, Лейн спрятала статуэтку на дно сумочки.

День выдался неудачным с самого начала. Вместо того чтобы уточнить с Роуэном дату своего отъезда, Лейн вышла от него с заданием придумать сцену драки между Ленноксом и его женой. Оказалось, Тим в то утро свалился с высокой температурой и Патрик пока не мог установить диагноз. Она хотела навестить мальчика, но Макс отсоветовал.

– Это было бы неразумно, Лейн. Мы еще не уверены, что это тот же вирус, а если что-то другое, не хватало вам заразиться еще раз. Сейчас он принимает парацетамол, чтобы сбить температуру, а часа через два к нему придет Патрик.

– Послушай, Макс, если это то, что у меня, важно, чтобы он много спал. Я еще никогда не чувствовала такую слабость.

– Сейчас ты выглядишь лучше, чем когда я видел тебя в последний раз. Я слышал, Фергюс выступал в роли доктора Килдера?

Лейн попыталась сохранить серьезный вид, по ничего не вышло.

– Фергюс хуже головной боли, при упоминании его имени мне срочно требуется помощь.

Она порылась в сумочке и достала две половинки фарфоровой статуэтки.

– О боже! Как это с ней случилось?

– Долгая история, Макс. Достаточно сказать, что из-за нее одной маленькой девочке может достаться. Нельзя ли ее быстро склеить?

– Мм... Ну, раз такое дело...

Через несколько минут, чмокнув Макса в щеку, Лейн шагала, насвистывая, в свой рабочий карцер. Она оставила разбитую статуэтку Максу, поскольку у него была знакомая в гримерной, которая могла помочь. Веселое настроение испарилось, как только она оказалась лицом к лицу со своим электронным помощником. Ну что ж, значит, драка между супругами Леннокс? Ей понадобилось десять минут, чтобы осознать, какое это удовольствие – написать такую сцену. Став утром свидетелем того, насколько Ханна боится отца, она решила, что не мешает Фергюсу и самому получить порцию страха. Написав, наконец, то, что самой понравилось, и сделав несколько экземпляров, она направилась к Роуэну. По дороге ей встретились Джерри с Ингой, занятые бурным разговором, Джерри увидел ее первым.

– Это для нас? – с надеждой спросил он.

– Да, может, это то, что вам нужно, – ответила Лейн, передавая ему текст. – Четырех экземпляров хватит?

Улыбка, которой он встретил ее сообщение, преобразила его, он стал почти привлекательным. Обычно выражение тревоги не сходило с его лица.

– Мы пока вас не отпускаем, – объявил он, ошеломив Лейн настолько, что она заморгала. – Как, по-вашему, можем мы сделать еще одну сцену у бассейна? – задал он неожиданный вопрос.

– А почему бы нет? – согласилась Лейн, поглядывая на Ингу.

Инга выхватила две копии из рук Джерри.

– Пойду искать Фергюса. Мы с ним пройдемся по тексту.

– Я с тобой, – сказал Джерри и, обращаясь к Лейн: – Вы нам понадобитесь позже.

Лейн застыла в нерешительности.

– Я... догоню вас.

Джерри кивнул, и Лейн, дождавшись их ухода, повернула в противоположную сторону. Честно говоря, ей не хотелось оказаться там, где Фергюс прочтет то, что она написала. Сделав крюк, Лейн пошла на пляж.

День для прогулки выдался идеальный. Небо было закрыто облаками, обуздавшими мощь солнечных лучей. С одной стороны, Лейн испытывала чувство вины за попытку избежать ответственности, с другой стороны, понимала, что было бы безумием не сбежать.

Добравшись до пляжа, она скинула босоножки и, взяв их в руки, прошлась босиком по мягкому песку. Лейн закатала брюки и шлепала по воде, радуясь ощущению полного освобождения от проклятого вируса, мысленно желая того же Тиму. Когда начало припекать голову, она взглянула на небо и увидела, что солнце выходит победителем из битвы с облаками. Пора было возвращаться.

На обратном пути Лейн думала о том, что надо бы разобраться с тем, что произошло с ней в Греции. Она думала, что будет тосковать по этим местам, что ей будет не хватать Ханны. Но, главное, внутренне Лейн не была еще готова к отъезду.

Вернулась она как раз к тому, от чего бежала. Свернув к бассейну, Лейн услышала громкие голоса. Обсуждалась сцена ссоры между Ленноксом и его женой. Лейн вздохнула. Больше всего ей хотелось развернуться и уйти, но это было бы проявлением трусости, и она прямиком зашагала к месту происходящих событий.

Первым ее заметил Фергюс, читавший вместе с Ингой текст. Он нахмурился, оглядел ее с головы до ног, снова посмотрел в лицо и как будто только теперь узнал. Лейн вспомнила, что брюки у нее закатаны до колен. Она постаралась быть выше и не думать о том, какой у нее неряшливый вид.

– Вот и она пожаловала, – заметила Инга.

Фергюс направился ей навстречу, многозначительно помахивая страницами.

– Ты все это время была занята.

Ей удалось небрежно пожать плечами.

– Акселю понадобилось чем-то прикрыть отсутствие Тима. Джерри с Роуэном предложили идею ссоры между супругами.

– И тогда ты написала это?

Лейн сделала непроницаемое лицо.

– Тебя что-нибудь не устраивает, Фергюс?

– Мотивация! Что особенного в его последнем увлечении, чтобы вызвать у жены ярость после пятнадцати лет постоянных измен?

– Я бы сказала, у тебя взгляд не с той стороны. – Лейн гордо развернула плечи. – Ничего нового в последнем загуле мужа нет, но кое-что изменилось в его жене. Все это происходит в Греции с девушкой, имеющей родственные отношения с семьей ее матери. Я бы назвала это последней каплей.

– Допустим, – раздраженно согласился Фергюс, – но едва ли это оправдывает швыряние в мужа всем, чем попало, за исключением кухонной раковины. – Он схватил ее за руку и прошипел на ухо: – Ты забыла ту ночь? Дай только Инге нож в руки, и она может вспомнить, что я не Джозеф Леннокс. Она же меня искалечит.

Лейн участливо похлопала его по плечу.

– Вы оба профессионалы, – напомнила она. – Не падай духом, Фергюс. У тебя все получится, как всегда. А если ты хочешь ограничить ее арсенал, поговори с Джерри или Акселем. Они не захотят лишиться ведущего актера.

– А может, ты? – попросил ее Фергюс.

За спиной Фергюса Лейн видела стройную загадочно красивую молодую женщину, которая в тот момент разговаривала с Роуэном, и догадалась, что это и есть греческая актриса по имени Хелена – последняя пассия Леннокса. Работа с такой партнершей вполне компенсировала бы несколько тумаков, полученных от Инги. Она посмотрела на Фергюса, прищурив глаза, почему-то считая его теперь виноватым в том, что Ханна упала утром, и пробормотала:

– Я? У меня есть дела.

И, резко повернувшись, покинула его. Лейн слышала, как он раздраженно окликает ее, но продолжала идти, не оборачиваясь. Ей не хотелось, чтобы он увидел, как она улыбается. В конце концов, причина, по которой Лейн вынуждена пропустить съемки, вполне уважительная.