Текст книги "Ослепленная звездой"

Автор книги: Лайан Конуэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

– Она мерзлячка, – сказал Фергюс Ханне.

Пройдя еще немного, они присели на песок, и Ханна начала рыть руками колодец.

– Знаешь, – сказала Лейн Фергюсу, – здесь, на родной земле, ты мог бы сыграть кого-нибудь из великих шекспировских образов. Чудесное место для натурных съемок.

Склонившись над колодцем Ханны, Фергюс помогал ей выгребать песок.

– Почему обязательно Шекспир? Давай напишем что-нибудь новое, только без трагических вывертов. Можно было бы использовать замок, который не внушал бы ужаса, со всякими Гамлетами и Гудами.

– Гуд?

– Робин.

– Почему? – Лейн посмеивалась. – Потому что все равно придется надевать трико?

Фергюс искоса посмотрел на нее.

– Не стоит тебе слушать мою мать. Она специализировалась на латыни и древнегреческом, отсюда ее тяга к старинной атрибутике... в трико и без трико.

Лейн встала с песка. Легко дышалось. Ветер Северного моря наполнил грудь. Отдых пошел на пользу и ей и Фергюсу. Глядя сейчас на него, трудно было ошибиться и принять за Джозефа Леннокса придуманного ею героя. Теперь она поняла, что больше не любит идола.

Фергюс сидел на корточках, заглядывая в вырытую с Ханной яму. Не в силах удержаться, Лейн подкралась к нему сзади. Легкий толчок более крепкой ногой в зад – и Фергюс свалился вниз, вызвав обвал песочных стен. Несколько секунд Лейн, стоя над ним, хохотала. Ханна веселилась вместе с ней.

– Ленни дала тебе пинка по попе! Вылезай из моей ямы!

Фергюс лежал на спине, медленными движениями смахивая песок с лица. Что-то в его взгляде, несмотря на веселость, заставило Лейн прекратить смех.

– Извини, не смогла удержаться!

Не сводя с нее взгляда, он спросил Ханну:

– Ты сказала «дала пинка»?

– Ага!

– О господи! – воскликнул он.

– Э-э-э... – только и выдавила из себя Лейн, видя, как быстро он выбирается из ямы.

Она ретировалась и побежала по пляжу с той скоростью, какую позволяла травмированная нога. Сзади визжала от возбуждения Ханна. Соревноваться с Фергюсом не имело смысла. Она уже выбилась из сил, когда он догнал ее. Лейн съежилась, понимая, что будут бить. На ее плечо легла рука.

– Лейн, Ханна сказала, что ты дала мне пинка.

Она выпрямилась, решилась посмотреть ему в глаза и отрицательно замотала головой.

– Нет, я едва дотронулась до тебя. Честно! Мне кажется, ты сам соскользнул вниз.

Вспомнив эту картину, Лейн невольно улыбнулась и прикрыла ладонью рот, чтобы скрыть улыбку.

Видимо, Фергюс решил, что это последняя капля. Он подхватил ее на руки и понес к морю. Догадавшись, что он намерен выполнить свою угрозу, Лейн повела себя по-другому.

– Что ты собираешься сделать, Фергюс?

– А как ты думаешь?

– Нет, Фергюс, там холодно.

– Обещания надо выполнять, – ответил он.

– Нет, пожалуйста, прости меня.

Вода доходила ему до колен и уже намочила край ее юбки. Лейн поняла, что это не шутка.

– Ты же видишь, что я раскаиваюсь.

– На твоем месте я бы говорил то же самое.

– Чем еще я могу заслужить прощение?

Он смотрел на нее пристально и сурово, тогда она догадалась.

– Ты хочешь, чтобы я согласилась выйти за тебя замуж?

Он приподнял брови.

– Разве?

Вода заливала ей колени.

– Я отпускаю тебя, – предупредил Фергюс.

– Я выйду за тебя, – поспешила она сказать.

– Что?

– Я сказала, что выйду за тебя замуж, – повторила она громче.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Перекрестись, – потребовал он.

Лейн кивнула.

– Нет, ты перекрестись как положено, – настаивал Фергюс.

Лейн отпустила одну руку, чтобы сотворить крестное знамение, и едва успела закончить, как погрузилась в воду. Последнее, что она увидела, это довольная улыбка Фергюса. Когда Лейн вынырнула на поверхность, то была потрясена тем, что он равнодушно оставил ее на произвол судьбы, а сам находился уже на берегу рядом с Ханной. Она не знала, что, когда Фергюс собрался предложить Ханне встретить выходящую из воды Лейн смехом, та, не дав ему открыть рот, заявила: «Это нечестно!» На что Фергюс нарочито серьезным тоном сказал:

– Тебя бы так часто пинали!

– Это был нежный пинок, – услышал он в ответ.

Фергюс видел, как Лейн выходила из волн. Ее мокрые волосы облепили плечи, грудь просвечивала сквозь вымокший верх, юбка липла к коленям. Она отвернулась и пошла к дому вдоль берега, полная решимости не иметь с ним впредь никаких дел. По крайней мере, до тех пор, пока он не отмолит наложенную на него соответствующую епитимью.

Фергюс думал о том, что это его будущая жена. Жизнь с ней обещала быть бурной, но интересной. Он уже начал мысленно готовиться к ней. Что скажет мать, когда узнает о случившемся?

Мать Фергюса велела приготовить для Лейн горячую ванну. Пока он возился, Лейн сидела на кухне и тряслась как овечий хвост.

– Было бы не так обидно, – стуча зубами, говорила Лейн, – но ведь я сказала, что выйду за него, а эта свинья все равно уронила меня в ледяную воду.

Верити потрясала чайной ложкой.

– Если бы он совершил что-нибудь подобное, когда был мальчишкой, отец показал бы ему, где раки зимуют.

– Я знаю, что мне устроить, – ворчала Лейн.

Когда ванна была готова и Фергюс остался наедине с матерью, Верити предупредила его:

– Ты отлично знаешь, что не сможешь удержать девушку обещанием выйти замуж, которое она дала по принуждению.

– Думаю, ночью все уладится, – самоуверенно заявил Фергюс и подмигнул ей.

Вопреки всем его ожиданиям, ночь прошла абсолютно спокойно. Лейн третировала его молчанием. Она приняла решение, еще лежа в блаженном тепле ванны, что не откажется от своего обещания. Собственно, решила она этот вопрос для себя еще раньше, в тот вечер, когда узнала, что он говорил с матерью о разводе с Дарси, и в ту же ночь испытала с ним особо острое наслаждение. Так что угроза бросить ее в волны Средиземного моря только ускорила ее формальное согласие.

Но каждому преступлению положено наказание, и Лейн намеревалась какое-то время выдержать характер. Она до сих пор не оправилась от потрясения, и ярость в ней не утихала.

В ту ночь Лейн оставалась вялой и скучной, несмотря на все его попытки развеселить и расшевелить ее. Она отметила про себя, что он не делает попытки извиниться. Все вместе лишило ее сна, и, хотя Фергюс смирился с неизбежным и уснул, Лейн еще долго не засыпала.

Проснувшись рано утром, Лейн, к своему стыду, обнаружила, что лежит в его объятиях, как будто между ними ничего не произошло. Она осторожно попыталась отодвинуться, но его руки крепко держали ее. Медленно откинув назад голову, она встретилась с веселым взглядом синих глаз.

– Тебе куда-нибудь нужно? – спросил он.

– Я хотела повернуться на другой бок.

Вид у него был крайне довольный.

– По-моему, ты все еще пытаешься избегать меня.

Лейн уперлась ему в грудь, но руки Фергюса скользнули ниже, и она оказалась еще ближе к нему.

– На что ты рассчитываешь? По-прежнему играешь в Джона Уэйна? Ты знал, что вода ледяная.

– Будь честной, – нежно сказал он, – по-моему, недолгое пребывание в соленой воде вполне справедливая компенсация за две пощечины, за два удара ногой в голень и пинок в зад. Ты так не считаешь? К тому же я хотел, чтобы ты знала: я всегда держу свое слово.

Все еще пытаясь отдалиться от него, Лейн тем временем размышляла над тем, что он сказал, и вынуждена была признаться: в его словах есть резон.

– Если я не ослышался, ты согласилась занять место жены? Моей жены?

Лейн обняла его.

– Если ты не расхотел меня после нанесенного физического оскорбления.

Он многообещающе улыбнулся.

– Я еще никогда так не желал тебя, ведьма!

И начал жадно целовать ее. Вскоре постель заходила ходуном.

– Что будет с пружинами?! – вырвалось у Лейн.

– Не отвлекайся, – приказал Фергюс, двигаясь все быстрей.

Слезы восторга брызнули из глаз Лейн и смочили подушку. Когда все кончилось, Фергюс нашел в себе силы поцеловать ее и воскликнуть:

– Я люблю тебя, моя будущая жена!

Лейн с блаженной улыбкой прижала к груди его голову и чуть не задушила в объятиях. Потом они заснули, чтобы через час проснуться от стука в дверь и услышать за дверью голоса. Фергюс с трудом сел в постели и крикнул:

– Входите!

Первой вбежала Ханна и, бросив пакет в подарочной обертке на постель, закричала:

– С днем рождения, папочка!

Следом вошла Верити, неся на подносе кофе и горячие тосты. Лейн моргала спросонок и все натягивала на себя простыню. Сгорая от нетерпения, Ханна помогла Фергюсу развернуть подарок и смотрела, с каким выражением он разглядывал коробку шоколадных конфет и яркий галстук.

– Мои любимые конфеты! – широко улыбнулся он дочери. – А какой положительно отвратительный галстук!

Ханна была довольна.

– Я знала, что тебе понравится!

– Иди ко мне, Ужастик, – сказал он, протягивая руки.

Дочь бросилась к нему на шею и крепко обняла. Фергюс звонко чмокнул ее в щеку и посоветовал:

– Ты бы поцеловала Лейн, а то ей будет грустно.

Ханна без колебаний обняла и поцеловала Лейн. Та прижала ее к себе и пожаловалась:

– Я не знала, что сегодня у Фергюса день рождения. Мне никто не сказал.

Верити, которая взирала на них, сложив на груди руки, призналась:

– Он взял с нас клятву, что мы сохраним это в тайне. Верно, Ханна? Понадобилось много выдержки, чтобы не проболтаться.

Но внимание Ханны было занято другим – показывая пальцем на Лейн с Фергюсом, она заявила:

– Они совсем без одежды.

– Нам было жарко, – быстро ответил Фергюс.

Верити хлопнула в ладоши.

– Давай пойдем, Ханна, а то у них завтрак остывает.

Фергюс поймал руку матери и поцеловал. Она выдернула руку.

– Веди себя прилично. Внизу тебя ждет подарок, если угодно. И не опаздывайте, у нас сегодня праздничный ленч. Пошли, Ханна. Ты можешь заняться цветами для сервировки.

Когда они ушли, Лейн спросила:

– Почему ты не разрешил им сказать, Фергюс? Теперь я чувствую себя ужасно. Мне нечего тебе подарить, даже открытки нет.

Он нежно поцеловал ее в щеку.

– Час назад ты сделала мне подарок. Чего больше может желать мужчина на день рождения? Давай завтракать, пока не остыло.

Позже, когда Лейн помогала готовить торжественный ленч, Верити сообщила ей, что Ханна разрывается от желания сказать отцу, что будут гости.

– Ей никогда не приходилось хранить столько секретов, боюсь, не выдержит.

– То-то я подумала, что еды слишком много. А кто приедет?

– Моя дочь, Трина, и ее друг Кеван. Будет Айден, старший брат Фергюса, и его жена Кэтрин с двумя сыновьями. Я пригласила их по телефону и сказала, что ты здесь. Я подумала, Лейн, что им пора познакомиться с тобой, раз вы так близки с Фергюсом. Прости им, если будут приглядываться к тебе, ведь Фергюс не приводил в дом девушек со времен своего совершеннолетия. Так что ты для них диковина.

А Ханна в это время была уверена, что стала обладателем еще одного секрета. Ей всегда, еще в Греции, казалось естественным, что отец хочет обниматься с Лейн в постели. Теперь она узнала, что отец хочет жениться на Лейн, а это означало, что она станет членом их семьи, и люди могут подумать, будто она мать Ханны. Фергюс, гуляя с ней и с собаками, спросил, не тревожит ли это ее. Ханна призналась, что так не думает, поскольку всегда может сказать правду. Тут Фергюс, почесав в затылке, сказал, что ведь и она сама могла бы думать о Лейн, как о своей матери, и тогда правда не будет столь уж важной. Ханна напомнила ему, что правда важнее всего, мол, он сам так ее учил.

– Правда бывает разная, – сказал он.

– Как это? – недоумевала Ханна.

Отец засунул в карманы руки, перевел дух и стал объяснять.

– Если кто-то поступает плохо, например совершает кражу, тогда надо сказать правду. Да, будет наказание, но зато все честно. Красть нельзя. Пример другой. Никто точно не знает, какой породы их пес Лир и кто были его родители, но все считают его метисом эрдельтерьера и скотти. Разве здесь важнее правда? Важно, что Лир член нашей семьи и ты любишь его.

Ханна улыбнулась, она все поняла.

Ленч проходил исключительно весело. Поскольку Ханна делала ему прозрачные намеки, Фергюсу пришлось притворяться, что приезд сестры и брата для него полная неожиданность. Все члены семьи держались исключительно доброжелательно, словно зачарованные тайной, окружавшей его новую подругу. Когда в конце застолья Фергюс поднялся и сказал, что хочет сделать объявление, Ханна запрыгала на месте и крикнула:

– Папа, можно я скажу им?

Фергюс беспомощно посмотрел на Лейн. Она улыбнулась и кивнула. Тогда он поставил Ханну на стул, поправил на ней праздничную шляпку и сел на свое место.

– Поскольку, – начала Ханна, театрально разведя руки, что свидетельствовало об унаследованных актерских генах, – у Лейн нет родителей, как у Лира, папа собирается взять ее в дом.

Возникло всеобщее замешательство и раздалось несколько сдавленных смешков. Лейн смотрела на Фергюса, Фергюс – на дочь...

– Ужастик, – сказал он ей, – ты мелешь чепуху. Слезай.

Она сложила руки, дернув плечом.

– Ты сам говорил, – упорствовала Ханна, – что хочешь жениться на ней. Говорил?

– Да, – согласился он.

Ханна победно кивнула головой.

– Вот, и нет необходимости никому знать правду о Лейн, потому что это не важно.

Лейн уставилась на Фергюса.

– Какую правду? Что ты ей наговорил?!

Фергюс встал на ослабевших ногах.

– Так сказать, леди и джентльмены! – Он положил руки на плечи дочери. – Боюсь, все, что влетает Ханне в уши, в ее головке превращается в фарш и выходит бесформенными кусками изо рта, вызывая всеобщее непонимание.

Ханна смотрела на него убийственным взглядом.

– Суть этого объявления на самом деле намного прозаичней и состоит в том, что Лейни по глупости согласилась влиться в клан Ханнов и стать моей женой.

Все разразились аплодисментами. Фергюс жестом остановил их.

– Чтобы до конца прояснить все, скажу, что она не похожа на Лира, у нее есть родители и абсолютно приемлемая родословная... и, я надеюсь, что они с Ханной будут работать на одной волновой длине, потому что я, совершенно очевидно, нуждаюсь в точной настройке.

– Где кольцо? – спросила Трина.

– Кольцо?

– Обручальное кольцо, Фергюс, ради бога!

– Я... Э...

– Где будет свадьба? – спросила Кэтрин.

Фергюс снова беспомощно посмотрел на Лейн. Ей оставалось только пожать плечами. Фергюс не знал, что ответить.

– Можно я пойду? – спросила Ханна.

В ту ночь, лежа в постели, Лейн сказала ему:

– Если подумать, ты не так уж виноват. Хочешь, чтобы свадьба состоялась, значит, как проснемся, начнем составлять план действий.

ГЛАВА 18

Через два месяца в тиши крошечной местной церкви святого Петра, прихожанкой которой была Верити, состоялась свадебная церемония.

Фергюс выслушал слова викария с серьезной многозначительностью, как приличествует актеру его уровня, с начала до конца не сводя синих глаз с Лейн. На ней было бледно-зеленое шелковое платье и жакет, туфли на высоких каблуках. Светлые волосы были забраны и подколоты под шляпкой.

– Я, Лейн... – произнес викарий.

Фергюс почувствовал, как затрепетала в его руке рука Лейн, и увидел, что глаза ее наполняются слезами. Он замер. Среди присутствующих прошел легкий шум, шепот и покашливание.

– Я, Лейн... – повторил викарий, предусмотрительно тоже решив откашляться.

Слеза скатилась из уголка глаза Лейн вниз по щеке, и кровь отхлынула от лица Фергюса. Лейн готова отказаться от него! Самообладание начало изменять Фергюсу. Он прижался к ней и, склонив голову, шепнул ей на ухо:

– Ради бога, прошу, не передумай!

Викарий услышал и принял недовольный вид. Лейн, казалось, начала выходить из состояния прострации. Она вдруг поняла, какое страдание причиняет Фергюсу, и сдержала слезы. В тот же момент Ханна оглушительно чихнула в букет цветов, который подходил к ее розовому платью с оборками. Лейн благодарно улыбнулась Ханне, затем повернулась к Фергюсу и, сжимая его руку, произнесла:

– Я, Лейн...

И присутствовавшие на церемонии облегченно вздохнули.

Расписавшись в книге регистраций, Фергюс признался Лейн:

– Ты меня до смерти напугала.

– Знаю. Извини, я не хотела.

– Ты в этом уверена?

Лейн поцеловала его в щеку.

– Конечно, уверена.

– Ладно, только никогда больше так не делай.

– Надеюсь, не придется.

И они вышли из церкви рука об руку.

Группа школьниц, едва достигших половой зрелости, визжала, когда он садился в машину, а Лейн улыбнулась в одну из камер раньше, чем сообразила, что это пресса. Итак, началось, подумала она.

Три дня спустя, дожидаясь в отеле такси, Лейн прочитала сообщение об их свадьбе.

«В субботу герой экрана Фергюс Ханн обвенчался с Лейн Дендрен, сценаристкой его последнего фильма «Тернистое поле», который выходит на экраны в начале следующего года. Его восьмилетняя дочь Ханна выступила в роли подружки невесты...»

Лейн перебросила газету Фергюсу.

– Ты только взгляни на это!

Фергюс, прочитав, сказал:

– Ханна будет довольна, они прибавили ей год.

– Ты знаешь, что я имею в виду: Лейн Дендрен! Ну и ну!

Он усмехнулся.

– Хорошо хоть имя не исказили. – Отбросив газету, Фергюс покачал головой. – Я все-таки не уверен, разумно ли брать с собой Ужастика в свадебное путешествие, Лейни. У нас не останется времени для самих себя.

– Я не хочу, чтобы у нее появилось чувство, будто я оттесняю ее, вклинившись между вами. По-моему, мы должны держаться семьей. Ей и так будет достаточно трудно, когда у нас появится пополнение.

– Если повезет, к тому времени она уже будет подростком.

– Вряд ли, – произнесла Лейн.

– Ну, конечно, ты сама будешь решать.

– Боюсь, решать уже поздно.

Фергюс замер, глядя ей в лицо.

– Что?

– Жребий брошен, как говорится.

– Ты хочешь сказать...

Она выразительно кивнула.

– Боже! Прости меня.

– Нас было двое, – напомнила она.

– Да, но я все равно виноват, Лейн. Достанется-то тебе.

– Я справлюсь.

– Лучше бы ты меня кастрировала.

– Это было бы преступлением.

– Ты красивая, я уже говорил тебе?

– Раз или два.

– А во время медового месяца... мы сможем?..

– Было бы стыдно, если бы мы не смогли... во время медового месяца. Фергюс?

– Да?

– Можно попросить тебя?

– Все, что угодно.

– Если это будет девочка, назовем ее Лиззи?

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.