Текст книги "Ослепленная звездой"

Автор книги: Лайан Конуэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Через три дня раздался звонок в дверь, за которой ее ожидала корзина желтых роз и приложенная к ней карточка с вопросом: «Желтые розы достаточно отвратительны?».На этом «бомбардировка» закончилась, но настроение Лейн улучшилось.

Во время очередной встречи Джон удивил ее, спросив об их отношениях с Фергюсом.

– Ну, назвать это отношениями в полном смысле слова пока нельзя, – ответила она. – Сейчас мы слишком заняты. Но я надеюсь возобновить их с того места, где мы остановились, после съемок фильма.

– Когда в последний раз ты говорила с ним?

Посчитав, Лейн, к собственному удивлению, объявила:

– По-моему, недели три назад.

Джон молча смотрел на нее тяжелым взглядом.

– В чем дело? – возмутилась она.

Он потер подбородок и вздохнул.

– Не волнуйся, я и сам этому не рад.

– Чему не рад? – Она вскочила. – Что ты ходишь вокруг да около?

– Ладно. Сядь, я объясню.

Лейн нехотя снова села.

– Так в чем дело?

– Вчера Ян Торнтон пригласил меня на ленч.

– Ян Торнтон?

– Ты знаешь его?

Раздраженная Лейн нетерпеливо ответила:

– Разумеется, я знаю, о ком ты говоришь. Он сценарный редактор моего сериала. Посещает все встречи. На вид лет двадцати, носит очки в темной оправе. Как я могу его не знать?

– С тобой и так трудно говорить, Лейн, а ты не облегчаешь мне задачу.

– А я должна? – озадаченно спросила Лейн.

Джон встал.

– Не помешало бы, черт возьми. Очень скоро я понял, что Ян говорит не о работе, а о тебе. Ты его интересуешь, Лейн, но он не хочет наступать кому-то на пятки. Я... предложил... свои услуги.

Лейн уставилась на него.

– И как ты собираешься приступить к этому?

– Ну...

– Ты же знаешь мою ситуацию. Отчасти, но создал ее ты, и слава богу! Почему было не ответить ему прямо!

– Послушай, Лейн, при нормальных обстоятельствах я бы так и сделал. Но, понимаешь, парень достаточно влиятельный...

– Денежные знаки в твоих глазах выдают тебя с головой, Джон, – заметила Лейн.

Он сбить себя с толку не позволил.

– В конце концов, мы здесь говорим о Фергюсе Ханне.

Лейн прищурилась.

– И что это должно означать?

– Если бы ты попыталась хоть на минутку стать реалисткой, то бы поняла, что я хочу сказать. Ханн один из первой десятки актеров. Он на десять лет тебя старше... И, если грубо, Лейн, у него жена и ребенок.

Лейн снова поднялась и посмотрела ему в глаза.

– Я полностью в курсе. Но он к тому же человек, который проделал на машине путь до острова Скай, чтобы только убедиться, что я не зачахла, и убедить меня в своей любви, несмотря на клеветническую отраву, посланную ему тобой по факсу.

– Достаточно посмотреть на вас теперь, – заметил он. – Будь честной и признайся, что это охлаждение.

Лейн уставилась на него.

– И не подумаю. Это так же «горячо», как и было. И никакого отношения не имеет ни к тебе, ни к Яну Торнтону!

Джон плюхнулся на стул.

– Он хороший парень, и он любит тебя, вот и все. Ты могла бы позволить ему пригласить тебя на ленч. Вреда от этого не будет.

– Если Ян Торнтон желает обговорить в деталях сценарии нынешние и будущие, он может оплатить мой ленч. Хороший парень или нет, об остальном пусть забудет. Передай ему от моего имени, если заговорит на другую тему, я верну аванс и продам свой сериал кому-нибудь еще.

– Это невозможно, это было бы незаконно, – предостерег ее Джон.

– Не уверена, что меня это остановит!

Лейн хлопнула дверью и, возмущенно бормоча себе под нос, спустилась на улицу. Он так ничего и не сделал с этими ступеньками!

Она еще полыхала гневом, когда вошла к себе в квартиру. Вместе с тем Лейн понимала, что Джон задел ее больное место. Фергюс не ответил на ее последнее письмо ни письменно, ни по телефону, ни розами. Лейн платила тем же – полным молчанием. Но теперь это касалось не только ее личной гордости. Джон предал это огласке. Она смотрела на опавшие сухие темные лепестки некогда желтых роз, надеясь в душе, что они не станут символом состояния их отношений.

Лейн схватилась за телефон, набирала номер за номером; никого не застав, ни Фергюса, ни Макса, ни Роуэна, везде оставляла сообщения. Прошло два дня, но никто не позвонил. У нее появилось навязчивое предчувствие: что-то неладно. И она снова начала звонить. Ей удалось выяснить, что группа выехала на натурные съемки, понадобилось еще немало времени, чтобы уточнить куда. Через пятнадцать минут Лейн забросила рюкзак в машину и отправилась в Дорсет. Мыслей в голове не было, зато, по крайней мере, она действовала. По дороге попала в ливень, словно разверзлись хляби небесные, и дворники с трудом справлялись с потоком воды.

Съемки наверняка отменили, подумала Лейн, а у нее нет ни малейшего представления, где они остановились. Когда она добралась до шоссе А31, словно по волшебству дождь кончился, в разрывы туч хлынул солнечный свет, преобразив окружающий пейзаж. Лейн ахнула от такой красоты и повеселела.

Наконец она съехала на обочину и вскоре увидела на вершине холма аппаратуру и пеструю группу людей. Видимо, ливень обошел это место стороной. Тем временем облака таяли и начало припекать. Лейн поднималась по травянистому склону. На полпути ей стало жарко, она стянула с себя свитер и повязала его на талии.

Роуэн резко обернулся при ее приближении, опасаясь, что кто-то из публики может попасть в камеру, но сразу узнал, махнул рукой, улыбнулся и снова вернулся к работе. Вокруг юного героя в коляске стояла группа актеров-ровесников, ожидая, когда их позовут. Лейн сразу узнала сцену, которую они готовились снимать. Бочком подойдя к Роуэну, она шепотом спросила:

– Где Макс?

– В вагончике... у него сенная лихорадка...

И, отвернувшись, тут же забыл о ней, как всегда, когда работал на съемочной площадке.

Лейн, посмотрев немного сцену, в которой мальчишки наскакивают и запугивают сына Леннокса, поспешила вниз.

Найти Макса не составило труда, его чихание слышно было издалека. Лейн постучала в дверь и заглянула.

– Макс?

– Кто там?

Лейн вошла и закрыла за собой дверь.

– Это я.

Макс сидел, уткнувшись в носовой платок. Вид у него был удивленный, но не смущенный.

– Что ты здесь делаешь?

– Я автор, – напомнила Лейн.

– Рад видеть тебя. Только не смотри на меня так, Лейн. У меня всегда на пыльцу такая реакция.

– Ты прекрасно знаешь, почему я так смотрю. Ты не отзвонил мне.

Он громко высморкался, потом признался:

– Нет, не позвонил.

Лейн начала рыться в сумке.

– По-моему, у меня есть что-то антигистаминное.

Макс с несчастным видом покачал головой.

– Не стоит, оно меня с ног валит.

– Нет, от этих не бывает сонливости. Тебе станет легче даже от половины таблетки. Что-нибудь принимаешь?

– Нет.

– Попробуй тогда это. Чайник есть?

– Где-то там. – Макс показал в дальний конец вагончика.

Лейн наполнила чайник и поставила на плиту, затем вернулась к Максу.

– Почему ты не позвонил?

– А, знаешь, все время занят. Тим бывает настоящим диктатором, не хуже Гитлера.

Она недобро улыбнулась.

– Валяй, ты ведь способен на большее, Макс.

– Извини.

Лейн села напротив него.

– Где Фергюс?

Вид у Макса стал еще несчастнее.

– Я не знаю.

Она внимательно посмотрела на него и пошла заваривать чай.

Вернувшись с двумя кружками, Лейн дала Максу половину таблетки.

– Попробуй и убедишься.

– Спасибо, дорогая.

Она снова села.

– По-моему, ты знаешь, но по какой-то причине не говоришь.

Почему Фергюс не дает о себе знать? Где он?

– Мне запрещено говорить, но это не значит, что я знаю.

– Что значит запрещено?

– Всем нам.

Лейн с полным непониманием так смотрела на него, что ему стало ее жаль.

– Фергюс сказал, если ты позвонишь, не говорить тебе ничего...

– Ничего о чем, скажи ради бога.

– Ну... – он пожал плечами, – о том, что он уехал, я полагаю.

– Уехал куда? – Лейн не могла сдержать паники.

Макс рискнул проглотить таблетку и запил чаем.

– Понимаешь, считается, что мы этого не знаем.

– Но ты знаешь.

– Не совсем.

– Макс, я обеспокоена, неизвестность сводит меня с ума. А может, правда еще хуже?

Он громко вздохнул.

– Я не знаю, дорогая.

– Что-то случилось с Ханной?

– Не думаю.

Его интонация насторожила Лейн.

– Макс, если ты мне ничего не скажешь, я найду того, кто это сделает. Я хочу сказать, что будет с графиком съемок, если его нет здесь?

Макс допил чай и отставил кружку.

– Все, что я знаю, – заявил он, – и пусть Фергюс повесит меня на собственных кишках, – это то, что он одну минуту говорил по телефону, а за вторую собрал вещи. Кто-то сказал, что он улетел в Штаты.

Лейн едва осмелилась повторить:

– Штаты?

– Пойми, – досадовал Макс, – тебе же лучше, если ты вообще ничего не знала.

– Когда он улетел?

– Около двух недель назад.

Лейн закрыла лицо ладонью.

– О боже, Макс, что же случилось?

На этот раз Макс ободряюще похлопал ее по плечу.

– Все будет в порядке.

– Если бы... У меня какое-то отвратительное предчувствие, что случилось что-то очень плохое.

Макс развалился на стуле и авторитетно сказал:

– Это ведь только второй барьер, держись, девочка.

– Но почему он не позвонил мне? Почему понадобилось держать меня в неизвестности?

– Я убежден, что у него была причина. Тебе надо довериться ему.

– Я еду домой, – решительно сказала Лейн.

– Но ты только что приехала.

– Я должна вернуться, вдруг он позвонит.

– Лейн, тебе нельзя вести машину в таком состоянии. Отдохни, поешь хотя бы.

– Поем по дороге.

– А как же остальные? Ты не видела Тима.

– Видела, издали. А ты перестал чихать?

– Действительно...

Раздался грохот, и в дверь ворвался запыхавшийся Роуэн.

– О!

Макс в ужасе подскочил.

– Тим?! Он перевернулся?

Роуэн покачал отрицательно головой.

– Нет. Мне нужна Лейн. Нам требуется ваша помощь. Другого выхода нет, как признаться вам, что Фергюса нет и чем дольше он отсутствует, тем глубже в... мы сидим. Можете помочь и написать что-то, чтобы обойтись без него?

Лейн ошеломила не просьба Роуэна, а причина. Мало того что Фергюсу не хватило воспитания сообщить ей о своем отъезде, так еще дополнительная работа свалилась на нее по его милости. Отказаться помочь она не могла, но нарастающий гнев быстро охлаждал ее чувства к Фергюсу.

Только спустя несколько дней, заставив себя выполнять то, о чем ее просили, Лейн появилась в студии. Впрочем, стоило ей погрузиться в работу, она, как обычно, начала получать удовольствие от самого процесса создания характеров и сюжетных линий.

О том, что за ее спиной шепчутся, она знала. Информация об их отношениях с Фергюсом стала общеизвестным фактом благодаря ее слепому увлечению. Люди, вероятно, немало посмеялись, когда замечали ее письма или прослушивали послания на автоответчике. Теперь у них еще больше поводов для веселья. Лейн была в большой растерянности. Она догадывалась, что Джерри известно о Фергюсе больше, чем он мог рассказать. Доказательством тому служила нетипичная для него терпимость к отсутствию главного героя и новый заказ автору заполнить этот пробел. Закончив работу и договорившись с Роуэном о своем возвращении домой на следующее утро, Лейн приняла успокаивающую дозу в баре отеля, где проживала съемочная группа, и поднялась к себе в номер. Не успела она скинуть туфли и прилечь, как зазвонил телефон. Лейн удивилась, услышав довольный голос Джерри.

– Вы не поверите, – сказал он, – Фергюс только что звонил из аэропорта.

Лейн онемела, отодвинув трубку, она уставилась на нее. Джерри продолжал говорить:

– Теперь нам не придется вносить изменения, это облегчает всем жизнь.

– Понятно, – выговорила Лейн, опасаясь сорваться и дать выход своим чувствам, далеко не самым приятным для его уха.

– Я знаю, он захочет увидеть вас, потому позвонил сразу вам.

– Спасибо, Джерри, большое спасибо, – сквозь стиснутые зубы произнесла Лейн.

Она едва дождалась момента, когда смогла повесить трубку. Сколько у нее времени? Лейн понеслась в ванную комнату и смахнула все с полочки в сумку, а потом в чемодан, та же участь постигла и предметы на столике возле постели. Утрамбовав и закрыв чемодан, она устремилась к двери и выбежала в коридор, избегая лифта, спустилась по лестнице и на одном из поворотов налетела на поднимавшегося навстречу Макса.

– Не спрашивай, только не спрашивай, – предупредила она, продолжая спускаться.

– Я и так знаю. Мне сказали, он возвращается. Так ты ничего не решаешь! – крикнул он ей вслед.

Дольше всего ей пришлось задержаться в регистратуре, где нужно было оплатить телефонные разговоры. Наконец она выбежала оттуда, не взяв квитанции. На выходе из вестибюля раскрылись замки чемодана, застегнутые впопыхах наполовину, и вся скомканная одежда вывалилась на площадку перед отелем. Кто-то из съемочной группы, случившийся поблизости, подбежал помочь, но Лейн сказала, что справится сама. Она еще стояла на коленях, пытаясь закрыть оба замка, когда подъехало такси.

Боясь оглянуться, Лейн сгребла в охапку чемодан и, пытаясь удержать его под мышкой, поспешила в сторону автостоянки. Она слышала, как ее зовет голос, от которого внутри все переворачивалось, но не оглядываясь прибавила ходу. Она услышала его шаги за спиной, но ей удалось открыть багажник и бросить туда чемодан. Захлопнув крышку, она торопливо вставила ключ в замок дверцы. В этот момент он оказался рядом.

– Лейн, остановись!

Ей хватило духа и самообладания медленно обернуться. Если бы она не кипела от ярости, его вид обезоружил бы ее. Он был похож на тяжелобольного человека. Усталое лицо, затравленный взгляд, она еще не видела его таким, но боялась задуматься, что бы это могло значить. Фергюс взмолился:

– Лейн, мне надо с тобой поговорить!

Она обнаружила, что ей трудно говорить спокойно, голос срывался.

– У тебя было достаточно времени для разговоров со мной. Наши три месяца истекли.

Лейн отвернулась и открыла машину. Он ухватился за дверцу, пока она усаживалась за руль.

– Пожалуйста, Лейн. Это важно.

– И это важно, – сказала она, сверкнув холодом зеленых глаз. – Между нами все кончено.

Он застыл на месте, отпустив дверцу.

Лейн воспользовалась этим.

– Прощай, Фергюс. – И захлопнула дверцу, чуть не задев его.

Визжа шинами, Лейн рванула машину с места. Фергюс смотрел ей вслед, затем, словно во сне, обернулся и увидел, что возле входа в вестибюль отеля собралась съемочная группа, в полном составе ставшая свидетелем развернувшейся перед ними драмы. Опустив голову, он зашагал обратно и молча прошел, как сквозь строй, в вестибюль.

ГЛАВА 14

Первую половину дороги Лейн гнала машину, не способная ни думать, ни чувствовать, сконцентрировавшись на одном – быть от него подальше. Но то и дело перед ней всплывало его опрокинутое лицо, образ, который грозил поколебать ее решимость.

Вернувшись домой, она постаралась убедить себя в собственной правоте – все к лучшему, она была права с самого начала, все произошло так, как она и предсказывала.

Фергюс оставлял ей послания на автоответчике три вечера подряд. Если в первом было: «Лейн, пожалуйста, позвони мне в отель, я хочу объясниться»,во втором: «Мне нужно поговорить с тобой, Лейн. Не могла бы ты любезно позвонить?»,то в последнем: «Ты знаешь, я не могу отлучиться, чтобы увидеться с тобой. Прошу в последний раз».

Каждое из них пробивало брешь в заслоне, которым Лейн оградила себя, но твердости ей пока хватало. Она даже испытывала удовлетворение от того, что они поменялись местами. Ничего, пусть испытает на себе то, что пришлось пережить ей, когда он исчез.

Незаметно для нее прошло три недели, когда она обнаружила, что не может больше сосредоточиться на своей работе.

На исходе третьей недели ей позвонил Роуэн. Она только что опустила трубку после разговора с Джоном.

– Лейн, вы нужны здесь. Не можете выбраться к нам по возможности быстрей?

Лейн пришла в ужас и начала изворачиваться.

– Боюсь, это будет трудно, Роуэн. Не могли бы вы обойтись без меня?

– Я не стал бы просить, если бы это не было так важно. Пожалуйста, Лейн...

– Ладно... Только раньше завтрашнего утра я не смогу.

– Мы были бы вам обязаны, если вы сможете прибыть в кабинет Джерри завтра к одиннадцати тридцати.

Лейн почувствовала тревогу.

– А в чем дело, Роуэн?

– Не телефонный разговор. Увидимся утром. И спасибо.

Лейн быстро избавилась от трубки, словно она жгла ей руку. Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться – за этим вызовом скрывались не только изменения в сценарии. Почему она согласилась? Почему не отказалась наотрез?! Конечно, профессия обязывает, да и в голосе Роуэна звучала крайняя озабоченность, искренне взволновавшая ее.

Сосредоточиться на работе стало еще труднее. Лейн бродила по квартире, собирала какие-то вещи, заставляя себя обдумать предстоящую встречу с Фергюсом. Она страшилась ее, зная, что на себя положиться не может. Что же могло случиться? Эта мысль все сильнее тревожила ее. Наконец стало невмоготу терпеть дальше эту неизвестность, и она позвонила Роуэну сообщить, что передумала и выедет вечером, попросив заказать ей номер.

– Найдете меня, когда приедете?

– Обязательно, Роуэн.

На этот раз она ехала медленно, мрачное предчувствие угнетало ее. Скользнувшая минутная стрелка на часах в вестибюле обозначила девять сорок, когда Лейн постаралась незамеченной проскользнуть в отель. После регистрации она получила ключ и спросила, в каком номере Роуэн. Молодой служащий отеля сообщил, что его номер двадцать седьмой, но в данный момент его там нет.

– Вы не могли бы передать ему, что я приехала?

– Конечно.

– Спасибо. Спокойной ночи.

Ей повезло, она пробралась в свой номер, не встретив знакомых лиц.

Было уже больше десяти, когда в дверь постучали. Это оказались Роуэн и Джерри. Она усадила их в кресла, а сама пристроилась на постели.

Поправив очки, Джерри сказал:

– Как хорошо, что вы быстро откликнулись на нашу просьбу.

Стараясь не выдать голосом своего состояния, она спросила:

– В чем дело? Что стряслось?

– Нам нужна ваша помощь, но это не связано со сценарием, – сказал Роуэн.

– Пока! – добавил Джерри, он явно нервничал, но держался. – Нам неудобно, Лейн, мы не уверены в том, как обстоят дела между вами и Фергюсом... Но нам некуда было больше обратиться. Все началось после его возвращения из Штатов.

– А что началось?

– Джерри хочет сказать, – вмешался Роуэн, – что Фергюс изменился после поездки, он не похож на себя, а это отражается на его работе.

Лейн начала говорить, но Джерри махнул рукой.

– Мы не должны были говорить вам об этом. Он собирался сам рассказать, но...

– Продолжайте, – сказала Лейн, слишком хорошо зная, кто в этом виноват.

– Дарси, его жена, приняла слишком большую дозу. Вот почему Фергюс ездил в Штаты. Было сделано все, чтобы ее спасти, но, когда Фергюс добрался туда, она уже умерла. Ему пришлось заниматься похоронами. Он задержался в Штатах из-за похорон, – объяснил Джерри. Видеть страдание на лице Лейн ему было невыносимо, и он снова заговорил деловым тоном. – Аксель пытался, но ему не хватило терпения. Если Фергюс не сможет оправдать наших надежд, придется припугнуть его, что мы сократим оплату или сократим роль. Могу представить ваши чувства, если придется вписать в сценарий гибель Леннокса в автомобильной катастрофе... Но мы должны как-то выйти из этой ситуации.

Стараясь говорить в тон ему, по-деловому, и сжимаясь от внутреннего ужаса, Лейн спросила:

– Вы говорите, Фергюс болен... или слишком переживает и не может работать? Что именно?

– Тает как свеча, – сказал Роуэн. – Поздно ложится, пирушки с ребятами, поздно встает. Когда он играет сцену, видно, что играет без души.

Охрипшим голосом Лейн произнесла:

– О боже, что я наделала?! – И зажала дрожащие губы дрожащей рукой.

Джерри и Роуэн переглянулись, затем Роуэн поднялся.

– Извините, что пришлось вам рассказать об этом.

Глаза ее наполнились слезами, рука безвольно опустилась.

– Это моя вина.

Если бы она позволила Фергюсу объяснить тогда свое отсутствие!

Джерри тоже поднялся.

– Не ваша вина, Лейн, что Дарси умерла. Я предполагаю, что просто Фергюс так переживает свое горе и потерю. Ваше самобичевание никому не поможет. Я понимаю, вы потрясены, но, будем откровенны, нам нужна действенная помощь... сейчас. Вы поможете? – спросил он.

Лейн глубоко вздохнула и выпрямилась.

– Я не буду ничего менять в сценарии. В каком он номере?

– На первом этаже, тридцать третий, – сказал Джерри.

– Скорее всего, он в баре, – предупредил ее Роуэн.

– Черт! – Решимости у нее поубавилось при мысли о встрече на публике. – Как бы мне вытащить его оттуда?

– Мужества вам не занимать, – подмигнул Роуэн.

Лейн скептически улыбнулась, но поднялась, готовая действовать.

– Пожелайте мне удачи, мальчики. Она мне понадобится.

К ее удивлению, каждый из них, уходя, целовал ее в щеку. Потом Роуэн вернулся, чтобы сказать:

– Да, еще... он ведь обычно звонил Ханне каждый день. Больше не звонит.

– Что?! – воскликнула Лейн.

– Это огорчает его мать. Дважды в неделю она разговаривает с ним через коммутатор.

На лице Лейн отразилось негодование. А Роуэн с Джерри зашагали по коридору к себе с видом исполненного долга.

Лейн закрыла за ними дверь. То, что она сейчас узнала, крутилось в ее голове, но как к этому подступиться, она не представляла. На себя она негодовала, Фергюса жалела. Дела, связанные с фильмом, отошли на второй план. Но каким надо быть идиотом, чтобы забросить дочь?!

Лейн открыла сумочку и стала готовиться к выходу на тропу войны. Закончив с макияжем, она снова сразилась со склонностью к самобичеванию. Как можно думать о своем внешнем виде, если знаешь, что Ханна потеряла мать, а Фергюс жену?! Сердце у нее заныло. На помощь пришла цитата: «Это грязная работа, но кто-то должен делать ее», – как всегда в трудные минуты ее выручило чувство юмора. Впрочем, дальше было не до юмора. Она подумала, что действовать ей надо с большой осторожностью. Время шло, пора было приступать к работе. Лейн одернула юбку, распустила волосы по воротничку шелковой блузки под цвет глаз и ринулась в бой.

В баре народу было много, большинство любителей выпить облепили столики, там смеялись, разговаривали, а Фергюс сидел у стойки, обхватив длинными ногами ножку сиденья. Рядом с ним находилась блондинка в мини-юбке. На вид ей было не больше семнадцати. Лейн готовилась к «пирушке с ребятами», но не к этому.

Она поколебалась у входа, почувствовала чей-то взгляд и увидела, что Макс пытается встать и окликнуть ее, но Лейн нетерпеливо махнула ему и приложила палец к губам. Он поглядел в сторону Фергюса, кивнул и тяжело опустился на стул. Теперь отступать было поздно. Она сделала несколько шагов вперед. Оказалось, новость успела облететь всех. Постепенно затих шум разговоров и смех. Вздернув подбородок, Лейн направилась к стойке. Непривычно для Фергюса сгорбленная спина стала выпрямляться, плечи поднялись, как только Фергюс ощутил перемену в атмосфере. Он повернулся и оказался лицом к лицу с Лейн. Нет, это лицо не Фергюса, решила она, а ожесточившегося Джозефа Леннокса. Как только поднялась к стойке бара, он, прищурив глаза, встал.

– Ты хотел поговорить, – спокойно произнесла она.

– Что заставляет тебя заводить разговор сейчас?

Она постаралась мужественно выдержать его подозрительный взгляд.

– Обстоятельства, – решительно ответила Лейн. – Мы можем где-нибудь уединиться?

Он смотрел на нее долгим тяжелым взглядом.

– Пожалуйста, – попросила она.

Фергюс обернулся к бармену и выгреб из кармана мелочь.

– Еще один коктейль для Хлой.

Лейн сохраняла спокойствие и ждала.

Как только Фергюс отошел от стойки, Лейн поймала взгляд юной блондинки и улыбнулась ей с сочувствием, которого не испытывала.

В полной уверенности, что за их выходом наблюдают так же пристально, как за какой-нибудь сценой с участием Фергюса, Лейн последовала за ним. Впервые она испытала на себе, что значит оказаться в центре внимания, и решила не ударить в грязь лицом – перед тем, как выйти в коридор, Лейн скрестила за спиной пальцы, чтобы все видели. После их ухода все разом заговорили.

Фергюс и Лейн дошли в молчании до первого этажа.

– Ты остановилась здесь или проездом? – неожиданно спросил Фергюс.

– Остановилась, – сказала Лейн.

– Тогда в твой или мой?

Синие глаза смотрели равнодушно, и она с болью подумала о том, что она с ним натворила.

– В твой, – сказала Лейн.

Он достал ключ и впустил ее в тридцать третий номер. На месте, где у нее был чайник с пакетиками чая и кофе, у него стояла батарея бутылок. Первым делом он направился к ним и налил себе виски, потом взялся за бутылку джина и сказал:

– Помнится, это твой любимый напиток.

Не в первый раз за этот вечер Лейн пришлось пережить стыд. Щеки ее покрылись красными пятнами, но она понимала: худшее еще впереди.

– Сегодня я не пью, Фергюс. Может, и тебе не стоит?

Он усмехнулся невесело.

– Вряд ли это касается тебя. Между нами ведь все кончено... Ты забыла? – Он сделал глоток, уселся в кресло, вытянув ноги, и предложил: – Ничего с тобой не случится, если сядешь.

Лейн осторожно присела на краешек стула.

– Итак? – спросил он. – Что же это за «обстоятельства», которые вдруг привели тебя сюда?

– Я захотела услышать, что ты мне собирался сказать.

Он наклонился вперед, держа стакан перед собой.

– Неужели? Должен разочаровать тебя, Лейн, но я, кажется, забыл, что это было. – Он пожал плечами. – Столько времени прошло...

Поскольку она молчала, он предложил:

– Попробуй еще раз.

Лейн сглотнула, ее решительности был нанесен жестокий удар.

– Страдает фильм, Фергюс. Если и дальше ты будешь так работать, нам придется сделать разрушительные сокращения.

– А-а-а, тебя волнует, что пострадает твое детище.

– Так что же?

Он уставился в стакан.

– А может, меня это больше не интересует? Когда-нибудь и ты испытаешь это чувство.

Лейн вскочила.

– Фергюс, если я обидела тебя... конечно, обидела, то прими мои извинения. Я вела себя непростительно и не надеюсь, что ты простишь. Но ради бога, все остальное не должно пострадать. Дело не в моем детище, а в твоей репутации, которую ты губишь. Вспомни о других людях, которые вкладывали деньги, тяжелый труд в этот фильм. Неужели ты допустишь, чтобы они все потеряли? Ты должен понять это.

Фергюс допил виски и направился мимо нее за новой порцией. Она схватила его за руку.

– Пожалуйста, остановись.

– О, ты еще не забыла обязанности нянюшки. – Он сбросил державшую его руку и швырнул стакан, после чего резко обернулся к ней. – Но ведь тебе всегда было трудно говорить правду, не так ли, Лейн? Ты уверена, что приехала сюда не потому, что кто-то сообщил тебе о возникшей перспективе обручального кольца?

Изо всех сил она ударила его по лицу и, хотя он, потеряв равновесие, упал на кровать, никаких угрызений совести не испытала.

– Я бы не вышла за тебя, даже если бы ты...

Он зло хохотнул.

– Осторожно, Лейн, твой диалог хромает.

Она посмотрела, какое жалкое зрелище представляет собой Фергюс, провела ладонью по небритой щеке и сказала:

– Ты стал к тому же плохим отцом, слишком похож на Джозефа Леннокса. Это уже не игра, Фергюс. Он у тебя в порах сидит.

Лейн покинула его и вернулась в свою комнату. Ничего у нее не вышло, разговора по душам не получилось, правда, с человеком в таком состоянии говорить бессмысленно. Встряску она ему устроила, но гордости не испытывала.

* * *

Заснуть в эту ночь Лейн не рассчитывала, но приняла душ и переоделась. Растянувшись на постели, она прошлась по телевизионным программам, пыталась как-то разобраться в своем отношении к тому, что ей стало известно. Наконец выключила телевизор, желая точно так же разделаться с одолевавшими ее мыслями. Решив, что пора вздремнуть, – часы показывали без десяти двенадцать, – Лейн потянулась выключить лампу у кровати, когда послышался тихий стук в дверь. Не в силах поверить, Лейн медлила. Может, стучали в соседний номер? И услышала его голос.

– Лейн.

Стук повторился. Лейн закуталась в халат и выглянула за дверь.

– Можно, я войду? – спросил Фергюс.

Впустив его в комнату, Лейн убедилась, что перед ней другой человек. Лицо такое же измученное, но без щетины. Похоже, он принял душ и переоделся.

Опустившись на постель, он смотрел, как она закрывает дверь.

– Я пришел извиниться, – сказал он.

Лейн робко взглянула на него. Прежнее желание вероломно растекалось по ее телу.

Она возразила:

– Нет, это я должна извиниться за то, что ударила тебя.

Он криво усмехнулся и потер ладонью щеку.

– Это тебе удается лучше всего.

Она попыталась улыбнуться, но не получилось. Фергюс взял ее руки в свои и притянул к себе.

– Я сам напросился.

Лейн оказалась у него между коленей. Следующие слова были сказаны им просто, он не обвинял, и от этого ранили еще больнее.

– Ты была так нужна мне, Лейн, а тебя не было.

Она погладила его по той щеке, которую ударила.

– Теперь я здесь.

Он пытливо смотрел ей в лицо, потом положил на ее бедра ладони, привлек ближе и уткнулся лицом в теплое лоно. Лейн обхватила его голову, гладила по волосам, радуясь его возвращению.

– Мне было тяжело узнать о случившемся с твоей женой, Фергюс. Следовало приехать раньше, но я почувствовала, что чужая тебе. Я пребывала в неизвестности. Пусть это звучит слишком громко, но гордость моя была уязвлена. Казалось, всем известно о тебе больше, чем мне.

– Я здорово сглупил, правда?

– Мы оба, – ответила Лейн, с любовью глядя на его макушку.

Он впился ногтями в ее тело и откинулся назад, чтобы посмотреть на ее реакцию. Лейн делала все возможное, чтобы скрыть вспышку желания, загоревшегося в крови.

Он улыбнулся, довольный.

– Как приятно оказаться дома, – сказал он, незаметно руки его скользнули под одежду, сжали ее наготу, принуждая ее раскрыться, так что Лейн пришлось опираться на его плечи...

– Фергюс... – предупредила она.

Он лег на спину и притянул ее на себя.

– Позволишь мне любить тебя, Лейн?

Голова у нее кружилась от призывного сияния синих глаз, рука его, запутавшаяся в ее волосах, пригнула ей голову, и он нашел ее губы. Они словно год не целовались. В их поцелуях было больше сочувствия и утешения, чем страсти.

Когда наконец Лейн оторвалась перевести дыхание, она заметила:

– Как кто-то однажды сказал, это было бы неразумно.

Он скатил ее с себя, оперся на локоть и поправил воротник ее халата.

– Ну мог ли я поставить себя в более дурацкое положение?!

Лейн широко улыбнулась и кивнула.

– Все-таки ты ведьма!

– Если будешь хорошим мальчиком до конца съемок, сочту за счастье повиноваться тебе. Но мне хочется, чтобы ты остался со мной на ночь.

Он искоса взглянул на нее.

– Что? И всю ночь терпеть искушение тобой?

Она кивнула.

– Для тебя это нетрудно.

– Неправда!

– Пожалуйста, Фергюс... мне так хочется, чтобы ты побыл рядом, ведь у нас мало времени...

Фергюс скреб свой подбородок, словно у него был нервный зуд. Лейн решилась на нечестную игру – обвила его шею руками и положила голову ему на грудь.

– Пожалуйста...

Тяжело вздохнув, Фергюс освободился из ее объятий и наклонился снять ботинки.