Текст книги "Не отпускай (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Глава 11
– Нет уж, я не позволю тебе утопиться возле моей яхты! – о господи, я узнала этот ворчливый тон, но хреновей уже было не куда. – Нашла способ, малодушная идиотка!
– Ненавижу тебя, – мне тяжело было говорить, каждое слово давалось мне с огромным трудом и болью. – Что ты наделал! … Ты всё испортил! …Всё…
– Ну конечно, какая трагедия, – он надо мной ещё и насмехается. – Тебе нужно в больницу. Я не шучу. Голову возможно уже не вылечить, а вот лёгкие спасти можно. Вызову помощь…
Собрав все силы, повернувшись, я вцепилась в него обеими руками, готовая умолять:
– Нет! … Прошу! … Не нужно никого звать. … Даниэль, – я смотрела на него, осознавая, что меня всё-таки постигло состояние «броситься в пропасть», я хотела избавления смертью, крайнее отчаянье, которое овладевало многими воспитанницами Манакра, вот оно настигло и меня, но Даниэль не позволил мне упасть. Потерянная и разбитая я всё же была жива благодаря лишь ему. Не знаю, что он прочёл в моём взгляде, но что-то заставило его тяжело вздохнуть и нехотя потрясти головой.
– Ладно, позволю тебе перекантоваться у меня до утра, – процедил он сквозь зубы, с явным нежеланием переступая через себя. – Предупреждаю, ты ведёшь себя тише воды, потому что ты не самый желанный гость. Я буду наблюдать, если решу, что тебя нужно госпитализировать – никакие твои уговоры не помогут, ты беспрекословно подчинишься, потому что на моей территории право командовать остаётся за мной, – с этими словами, Даниэль легко подхватил меня под мышки, помогая взобраться на яхту, доволочив меня до самой койки, которая кстати была здесь одна. Я всё ещё продолжала кашлять, наблюдая, как он сосредоточенно роется у себя в аптечке.
– На, выпей, – на его ладони лежало две таблетки. – Сказал, глотай. После попытки суицида тебя вряд ли должно что-то волновать. А теперь ляг на бок, – отрывисто велел он. Сдержанный, без капли сочувствия, с видом «где ты взялась на мою голову?».
Помалкивая, я послушно легла на бок, честно сказать, я начинала его немного побаиваться, но вот в чём штука – рядом с ним мне становилось легче. Набросив на меня плед, Даниэль принялся стаскивать с себя мокрую одежду, и когда очередь дошла до штанов – шок и удивление перезапустили моё сознание, можно сказать окончательно меня воскресили.
– Вижу замешательство на твоём позеленевшем лице, – хмыкнул Даниэль, снимая протез своей правой ноги, крепившийся выше колена. – Эту штуковину не желательно мочить в солёной воде. Никогда не видела отрезанных конечностей? Я бы конечно мог разрешить тебе ещё немного попялиться и даже потрогать культю, но сейчас я дико хочу спать. Тебе тоже не помешает. Стаскивай свою мокрую сорочку, я для чего тебя прикрыл!? – вдруг возмутился он, нахмурившись. – Нужно быстрее согреться, – с этими словами Даниэль погасил свет, растянулся рядом, прижимаясь с одного боку, накрыв меня рукой. – Я почувствую, если ты захочешь удрать и повторить попытку.
В груди всё ещё болит, но кашель сошел на нет, как и желание спать. Как я вообще оказалась в постели чужого парня, голая, завернутая лишь в воняющий плесенью старый плед??? Нет, я не смогу спокойно лежать рядом с ним ни при каких обстоятельствах! Дождавшись, пока его дыхание станет равномерным, я шевельнулась, но хватка Даниэля моментально усилилась, даже позавидовать можно такой чуткой реакции.
– У меня затекло плечо, – пролепетала я.
– Не волнует! – этот Цербер даже не сдвинулся, через минуту мирно засопев дальше.
Его дыхание, касавшееся моего уха, в унисон перекликалось с мягко шлёпающими о борт волнами. И в конце концов эта музыка ночи сморила меня, беря в плен обстоятельств.
Половины своего тела я не ощущала. Но в момент пробуждения меня волновало другое – моя голова, покоящаяся на его плече и лужица слюней, которые я умудрилась пусть во сне на его пахнущую морем кожу. Чувство стыда не часто посещало меня в этой жизни, но сейчас оказался именно тот самый момент.
Резко сев в постели, встать, я тем не менее, не смогла – Даниэль тут же схватил меня за руку.
– Отпусти. Мне перехотелось топиться. Честно, – тихо произнесла я, не глядя на него. Мне ужасно не хотелось поймать насмешку в этих не глупых глазах, ведь я не могла объяснить причины своих поступков. Видно мой голос прозвучал убедительно, и я беспрепятственно выскользнула из каюты. На удивление, мне оказалось легко ориентироваться на этом крошечном плавучем домике. Я даже отыскала газовую горелку и турку. Когда через десять минут Даниэль поднялся на палубу, одетый и на двух ногах, я протянула ему чашечку свежесваренного кофе. Пили молча и не спеша, каждый вглядывался в свой горизонт, расставляя по полкам мысли. Чайки громко и резко горлопаня кружили над берегом, совершая утреннюю ритуальную разминку перед завтраком. И что странно, их крики не нарушали спокойствия зарождающегося дня. Я в десятый раз удивилась своим ощущениям рядом с этим колючим парнем – я чувствовала себя защищенной, несмотря на всю абсурдность своего положения.
– Это болезнь или несчастная любовь? – поинтересовался он как бы между прочим.
– Лучше бы была болезнь.
– Ясно. Значит лечится. И почему девушки так любят всё драматизировать? Неужели в вас природой заложено портить кому-то жизнь?
– Потому что мы не толстокожие ослы, которых заботит лишь своя собственная персона, – огрызнулась я. – Тебя никто не просил меня вылавливать. Не жди, что я скажу тебе за это спасибо.
– Да я просто маяк для чокнутых с отвратительным характером. Простая истина, – повернув голову, Даниэль пронзил меня своим взглядом, которого я так хотела избежать. – Если его сейчас нет на том берегу – нечего так по нему убиваться. Вот и вся любовь.
– Ты ни черта не понимаешь! – я уже была на полпути к трапу. Я ошиблась на счёт комфортных ощущений – он меня бесил!
– Нет, Чарли, признайся, что тебе просто нравится страдать.
Я замерла. В меня будто бросили копьё и попали. И дело было не в его словах, страдать мне как раз и не нравилось, я поняла, что не могу больше слышать своё имя.
– Не смей меня так называть, – с отчётливой угрозой произнесла я, медленно оборачиваясь.
– Как же мне тебя называть, Шарлотта? – в его глазах плясали насмешливые золотистые искры, словно он разговаривал с маленьким ребёнком. Будто знал о сотворении мира такое, до чего нам слаборазвитым ещё расти и расти.
– Нет, не Шарлотта! – с ненавистью рявкнула я, по большей мере ненавидя имя, которое столько раз произносили Артур и Бас.
– Тогда я буду звать тебя Лу.
– Превосходно, – буркнула я, одновременно стараясь не упасть с трапа и придержать всё тот же несчастный, держащийся на мне чудом плед. Сердитой мигерой, босиком я неслась к дому, не сразу заметив на балконе Агату. Она спокойно взирала на меня сверху, с чуть грустной улыбкой, притаившейся в уголках её губ.
– Где твоя одежда? – она успела встретить меня внизу. – Уважающая себя девушка, никогда не оставляет своих вещей в мужской берлоге.
– О, только не нужно сейчас этих дурацких домыслов! – фыркнула я. – Это была экстренная ситуация. Ворчун здесь не причём. Что говорят стражи? Что показывает наблюдение за Артуром?
– Чарльз сообщил бы, если бы новости оказались безутешными. В сюжете, по поводу новой версии о взрыве Манакра сообщили, что информация о некой замешанной в этом бывшей воспитанницы была ошибочной. По всему Артур отступил, – Агата шумно вобрала в себя воздух и заявила мне совершенно другим тоном. – Послушай, мне абсолютно нет никакого дела до Корвинов и мне всё равно, как стражи нейтрализуют владыку теней и каким способом усмирят ведьмаков, хоть вплоть до их полного истребления. Меня волнуешь ты Шарлотта, и твоё будущее, которое я так рьяно отстаиваю, контролируя тянущих к тебе лапы стражей. Мне стоит немалых усилий отгородить тебя от того мира и окружить относительным спокойствием.
– Теперь меня зовут Лу, – холодно произнесла я, задетая её безразличием к судьбе человека, которого я любила. – Не стоит называть меня моим прежним именем. Нет больше никакой Шарлотты, и Чарли тоже нет. Извини, что разочарую тебя, но мне всё ещё плевать на моё будущее! Я не знаю, кто я и что я, о чём мне думать, чем заниматься, кому на самом деле есть до меня дело и где моё место. Всего этого я не знаю, не чувствую, мне паршиво в этом твоём относительном спокойствии.
Настолько, что без всякого желания общения я пряталась в своей комнате, запираясь изнутри и смотрела на море, отпуская в него свои мысли. Кажется, я начинала походить на пустой шкаф. Но хуже всего было ночами – я никак не могла уснуть, отчего становилась ещё более раздраженней и несчастней. Агата стоически терпела, проявляя героический такт, обращаясь со мной как со старинной китайской вазой, готовой вот-вот взорваться у неё на глазах.
В одну из ночей я снова выбралась из дома, повинуясь некой включившейся интуиции, видимо, организм использовал «автопилот» как последнее средство. Забравшись на яхту Даниэля, я с облегчением обнаружила его отсутствие, не без удовольствия устроившись в пустой каюте, отрубившись буквально за каких-то пару секунд. Так начались мои тайные ночные вылазки. Зато я стала высыпаться, и отсюда моё настроение улучшалось, я даже стала проводить больше времени с Агатой, беседуя с ней на нейтральные темы. Слушала истории о её мужьях, путешествиях, соседях, мы говорили о погоде, об улове местных рыбаков и о новом способе окрашивания волос. Короче говоря, о всякой всячине, не касаясь стражей, мира магии и всего за рамки выходящего. Даже о Даниэле, хотя мне очень хотелось расспросить Агату о том, как он потерял ногу, но я ни слова не упомянула об этом парне, радуясь, что мне уже шестую ночь удаётся незаконно и тем не менее спокойно спать на яхте в отсутствие её хозяина.
– Это что ещё за дела??!! – гневный взгляд был совсем не тёплым, а его возмущение выдавали даже ноздри. Даниэль заиграл желваками. – Какого хрена ты тут делаешь??!!
– Пр. ости, ты конечно же имеешь право сердиться, – сонно выдавила я, сжавшись в комок, грубо разбуженная им посреди ночи. – Но я почему-то могу засыпать только тут. Я лишь ночую и была аккуратна. Не будем ругаться. Думаю, я даже смогу возместить тебе моральный ущерб…
– Ещё бы! – Даниэль всё равно выглядел очень недовольным. – Мы действительно не будем ругаться, потому что ты сейчас же уберёшься отсюда!
– Конечно, – покорно кивнула я, выползая из тёплой постели и пятясь боком от разгневанного владельца.
Не знаю, знала ли Агата о том, что я не ночую дома, наверняка знала, но виду не подавала. Утренний визит не слишком вежливого гостя обнажил этот факт «на лицо».
– Где она? – услышали мы, как раз сев за стол завтракать. Через минуту Даниэль уже стоял на пороге столовой, глядя на меня укоризненным взглядом, будто поймал меня на воровстве.
– Сколько ночей ты провела на моей яхте? – сурово потребовал он ответа и я чуть не уронила свой тост.
– Семь, – тихо ответила я.
– А как же «доброе утро» и «приятного аппетита», «извините за раннее вторжение»? – возмутилась Агата.
– Я сейчас не настроен на правила хорошего тона, – Даниэль наградил её тяжелым взглядом. – Лу сказала, что возместит мне ущерб за незаконное проникновение и взлом. Будь добра отработать эту неделю в моём магазине, – снова обрушился он на меня.
– Я могу возместить всё в денежном эквиваленте, – дёрнула плечом Агата, – Может, позавтракаешь с нами, повесив топор конфликта за пояс?
– Но это будут ваши деньги, миссис Бандермен, – заметил Даниэль, придирчиво приподняв одну бровь. – Если у вашей племянницы нет личных средств, пусть потрудится, физические нагрузки ещё никому не вредили. Может, тогда спать будет крепче, – ирония в каждом слове. – Приступить желательно прямо сегодня. И спасибо, я не голоден, а на счёт топора, так до него дело ещё не дошло, я пока что мягок и отзывчив. Вы знаете, каким я могу быть в гневе, что мне вам рассказывать.
– Я всё улажу, – шепнула мне Агата, видя, как я поднимаюсь из-за стола.
– Не нужно, так даже лучше, – мне действительно понравилась его идея.
– А ты значит, снова в ссоре со своей девушкой? – задала я вопрос, шагая рядом с молчаливым и мрачным Даниэлем, спускаясь к его лавке.
– Это не та тема, которую я готов с тобой обсуждать! – отрезал он зло.
– Мне лучше притворится немой?
– Это будет лучшим подарком для меня.
Что ж придется подчиниться правилам, хотя я не совсем чувствую себя виноватой, но в представлении Даниэля я наверное оскорбило его право частной собственности. Посмотрим, как он вынесет моё молчание. И уж точно ему не запугать меня трудом, работа для меня избавление.
– Протри все полки, – холодно велел он, пропуская меня вперёд, переворачивая табличку, возвещавшую о начале рабочего дня. И я протирала, молча и прилежно, не оставляя ему даже шанса придраться.
«Я готова работать здесь дольше, чем неделю, если в обмен на это ты позволишь мне ночевать на яхте».
Записку с таким текстом я положили перед ним почти перед самым закрытием, умоляюще сложив перед собой ладони.
– Нет! – пробежавшись глазами, неумолимо бросил Даниэль. – Потому что! – ответил он на мой взгляд. – Когда я прихожу на СВОЮ яхту, в своё убежище, я хочу побыть там один, чтобы устаканиться и взять себя в руки, потому как даже я не всегда справляюсь со своим характером. И я не хочу каждый раз приходя домой находить тебя в своей постели!
Но я не отступаю так легко.
«Если ты будешь знать, что я ночую на ТВОЕЙ яхте, ты научишься сдерживаться и реже ссориться со своей любимой, чтобы оставаться в её постели, а не в моей»
Прочитав, Даниэль расхохотался. Без зла. Похоже, я его действительно насмешила. И оказывается – этот бука умеет смеяться. Знал бы он, как преображается его лицо от улыбки, становится необыкновенно милым, мальчишеским. Приятно глянуть.
– Ну ты и нахалка, Лу! На таран меня не взять и хитростью тоже. Тебе лучше распрощаться со своим капризом и научиться засыпать в своей комнате. А теперь топай домой. Увидимся завтра.
А я найду другой способ! Всю обратную дорогу я пронесла эту решимость на своём лице.
– У тебя такой вид, будто ты собралась штурмовать Бастилию, – хохотнула Агата. – Вы там с Даниэлем случайно не подрались? Или не дай бог у вас был секс? – спросила она уже совершенно серьёзно и почти испуганно.
– Нет, конечно! Этот садист лишает меня возможности спать по ночам. … В этом доме имеется спальный мешок?
Уж не знаю, где она его достала так быстро, но удивление на лице Агаты было неописуемо, когда вместо того, чтобы отправляться спать в свою шикарную к слову постель, я упрямо зашагала в сторону пирса, зажав под мышкой свёрнутый мешок. По моему воинственному виду даже Агата поняла, что возражать бесполезно. Я знала, что Даниэль на яхте, но в каюту я спускаться не собиралась – я расстелилась на палубе, нырнув в тёплый спальник. Помня о его чутком слухе я кралась на цыпочках, стараясь издавать минимум звуков, укладываясь мягко, как кошка.
…Не очень приятно просыпаться рано с утра, когда тебе в лицо плескают холодной водой. Но Даниэль выкинул именно этот фокус.
– Доброе утро, спящая красавица! Подъём! – по-моему, он уже не знал злиться ему или смеяться. – Ты меня преследуешь. В следующий раз брошу в море.
– Это ты виноват. С тех пор как ты меня вытащил – я могу нормально засыпать только здесь. А ты гонишь меня как бесчеловечная скотина, хотя я ни капли не претендую на твою постель. Мне нужен всего лишь небольшой кусочек палубы на этом твоём корыте! С твоей стороны поступать так не гуманно, это всё равно что лишить сироту крыши над головой.
– Ой, вот только не загибай! – скривился Даниэль, оценивая моё представление. – Вот эти две соседние яхты – это яхты твоей тётушки, спи на них хоть сутками, пожалуйста, сколько влезет. Но нет же, ты прицепилась ко мне, как пиявка! Дай тебе сначала кусочек палубы, затем ты заползёшь в каюту, а потом и в мою жизнь…
– Да иди ты! – я ещё никогда так быстро не вскакивала. – Слишком много ты о себе возомнил! Чёрствый, мрачный, скучный болван! Очень нужно мне влезать в жизнь такого жуткого зануды! Подавись своей яхтой! Да я её уже на дух не переношу! Ноги моей здесь больше не будет!
– Отлично. Люблю добиваться положительных результатов с лёгкостью, – расплылся Даниэль в счастливой улыбке, удовлетворённо складывая руки на груди. И у меня шевельнулось подозрение, что он просто умело подобрал фразу, которая сто процентов отбила бы у меня желания сюда приходить, слова-манипуляторы, сыгравшие на моём самолюбии, и я почти на это попалась. – Но отрабатывать тебе всё равно придётся. Так что Лу, бегом завтракать и на работу, у тебя куча дел. За удовольствие приходится платить.
– Теперь я понимаю, почему ты периодически ночуешь один. С тобой не возможно не ссориться. Удивлена, что у тебя вообще есть девушка. Мазохистка наверное какая-то, – но Даниэль сегодня, видимо, был настроен не выходить из себя.
Каждое утро, изображая из себя собственника и дельца, эдакого работодателя, Даниэль давал мне список поручений на целый день. В принципе, на этом и сводилось всё наше общение. Дорабатывая установленный им срок, я принципиально приходила в его магазинчик, мы упрямо не здоровались и не прощались, я скрупулёзно выполняла возложенные на меня обязанности, даже если дело касалось расставить банки с фасолью по размерам и по ценам, и гордо уходила ровно в пять. Чтобы слишком особо я размышляла о нём, то нет. Я не представляла Даниэля объектом симпатии или ненависти, скорее всего он явился для меня громоотводом. В его компании мне некогда было думать о прошлом, о Басе, терзаться чувствами, хотя они никуда не ушли, в глубине моего сердца я спрятала негасимое пламя. Вряд ли я смогу когда-нибудь забыть о том, что испытывала к Себастьяну, о том, как я вырвала себя из его вселенной и положила начало тёмной печали. Но Даниэль значительно облегчал моё существование. Да, он был ершистый, любил ходить против течения, непримиримый, отчаянный, но в нём присутствовало такое чистое благородство и доброта, что я невольно его зауважала. Я часто исподтишка наблюдала за тем, как он общается с покупателями – открыто, по-свойски, без капли лицемерия и заносчивости. Даниэль умел слушать других, и не был лишен сострадания. А чего только стоил этот юмор! Он нравился людям, естественно, когда пребывал в хорошем расположении духа. Думаю, взрывы его агрессии были связаны вовсе не с характером, а с психической травмой после какого-то ужасного случая. Наверное, однажды Даниэль не справился с бедой, и теперь она периодически накрывает его своими волнами. Ведь истории с ногой я так и не узнала. Кто знает, может корень зла зарыт именно там. В общем, Даниэль Кортез, раскрылся для меня как весьма неординарная личность. Умный, работящий сорвиголова с колючей иронией, что не мешало ему оставаться великодушным. А ещё – он был силен духом, поэтому меня и тянуло к нему, как к магниту. Мне не хватало этой силы.
В свой последний день я решила нарушить установленный сценарий. Причём спонтанно, ничего заранее не планируя.
– Что ты на меня так смотришь?! – в воскресенье покупателей почти не было, и ближе к вечеру я по третьему разу довела полки до идеала. – Словно я всё делаю не так и тебе не за что меня похвалить! – сегодня была моя очередь ходить с плохим настроением.
– Ничего подобного. Ты неправильно истолковала мой взгляд, – спокойно возразил Даниэль, сверяя счета. – Магазин не блестел так уже много лет.
– Почти комплимент, добытый нечеловеческими усилиями, – проворчала я.
– Я вот даже думаю отпустить тебя пораньше. Так что ты можешь идти Лу, – за время этого короткого разговора он всего лишь раз поднял свои глаза от бумаг.
– Хорошо, тогда недостающие поощрения я возьму сама, – не знаю, что на меня нашло, нехватка адреналина какая-то. Подойдя ближе, я решительно поцеловало его в губы, почти набросилась, по-собственнически скользнув языком ему в рот. Если он и опешил, то всего лишь на каких-то десять секунд, а когда я почувствовала его желание отстраниться – я отринула первой, уходя по-английски и унося с собой остатки достоинства. Докатилась до того, что ворую у парней поцелуи. Но адреналин взыграл, и мне понравилось.
Все эти дни я спала отвратительно, урывками, испытывая постоянное беспокойство. Иногда меня посещал настоящий страх, липкий, холодный, сжимающий пространство, будто в темноте ко мне могла дотянуться одна из теней Артура, а моё бодрствование было в состоянии её отпугнуть. За всю неделю мы ни разу не заговорили о яхте, хотя по моему лицу было заметно, что со сном у меня определённые проблемы. Агата постоянно причитала о моих тёмных кругах под глазами и усталой коже. И видимо, чтобы избавить меня от искушения, Даниэль отогнал «Медную голову» от пирса метров на десять, опустив якорь. Словно дразня меня. На яхтах Агаты засыпать так не получалось, я пробовала, и к своему собственному смущению сделала вывод, что необходимый ингредиент – это ощущение Даниэля, пусть даже не его самого, но его запаха, следов присутствия. Энергетики, как выразилась Агата. Я рассказала ей о своей причуде и её это страшно позабавило. Хотя, что здесь смешного я не понимаю.
На следующий день после нашего одностороннего поцелуя с Даниэлем, Агата позвала меня на кухню, по-заговорщицки показав на корзину рыбы, доставленной от Даниэля специально для меня. Но это была не просто рыба – это была корзина с дохлыми пираньями, мерзкими зубастыми уродинами.
– Чтобы это значило? – Агата была в замешательстве. – Раньше мужчины дарили девушками конфеты, цветы или украшения. Теперь они присылают в дар хищную рыбу. Что ты ему сделала? Чем ты насолила бедному парню? – ещё одна любительница поддёргивать.
Все это время я не моргая смотрела на «посылку», бледнея и зеленея от злости.
– Ничего! У тебя есть бальзам для губ? Тащи сюда, будем упаковывать подарок! – заявила я, кивнувшей Агате, у которой одной только косметики два саквояжа.
– А записка разве не будет прилагаться? – потешаясь, Агата, тем не менее, не совсем понимала, что происходит. – Это намёк? Ты ведь в курсе, что он не свободен?
Конечно в курсе! Конечно это намёк! Конечно, он сводит меня с ума и всё это затеянное мной противостояние с ним. Даниэль словно предлагал играть дальше. Он сам провоцировал меня.
