Текст книги "Не отпускай (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Глава 10
Я существую отдельно, а окружающая меня реальность сама собой. Пока что мы с ней несовместимы. Раньше у меня была одна единственная мега цель – я стремилась к Басу, ради него я даже выжила в Манакре. Но как говаривал сам Артур – мечты не всегда приносят ожидаемое. Мне правда было искренне жаль Артура, того, что так сложилась его судьба, но жить с парнем, чьё тело делят два разных человека до скончания своих дней, я не представляла себе возможным, даже вопреки моей одержимости этой любовью. Сейчас было время Баса, и по всем законам Артур должен был уйти. Возможно, во мне заговорил дремлющий страж, в любом случает, если бы я осталась с Корвинами – я бы бесповоротно сошла с ума. Удивительно, как одно и то же чувство, для разных людей облачается в иные значения. Любовь для одного – предательство для другого.
Дом Агаты, шикарный особняк, стоял на самом утёсе в бухте Тихая. Выделяясь среди остальных домов в посёлке, он нависал над ним, словно готовая сорваться с обрыва чайка. Пахло морем. Где-то рядом шум волн звал на берег, а от влажного воздуха с непривычки становилось тяжело дышать.
– Прости, меня это так будоражит! От переизбытка эмоций я могу тараторить без умолку! Так что, если я тебе надоем, смело можешь велеть мне замолчать, – моя тётушка и правда выглядела как «слегка ни в себе».
– Почему стражи оставили тебя в покое? Как так произошло? – я наконец увидела в окно море, задумчиво уставившись на воду.
– О, в юности я была вздорной, убийственно красивой, и мой избранник имел достаточно большое влияние…
– Это по нему ты носишь траур?
– Нет, с тех пор я выходила замуж ещё дважды. Недавно умер мой третий муж, – небрежно отмахнулась Агата от не столь важной для неё проблемы. – Как тебе комната? Чудесная правда? – затем, поддавшись какому-то внутреннему порыву она вдруг обняла меня. – Все эти годы я наблюдала за тобой со стороны, моя девочка. Прости, что не смогла вмешаться и забрать тебя из Манакра, пока Даг был жив – это было нереально. Даже предложенная взятка не подействовала. ….Эти ужасы, всё, что тебе пришлось там пережить. Я не пропускаю ни одной трансляции из зала суда.
– Да уж, … по поводу пыток у людей весьма изощрённая фантазия. Особенно, если это касается пыток, которые они придумывают сами для себя, – тускло бормочу я.
Ловлю на себе заинтересованный взгляд Агаты. До сих пор не верится, что у меня остались родственники. Всё время кажется, что это очередные происки стражей.
– Мне нужно срочно разлюбить того, кем я бредила десять лет, кого я вознесла на пьедестал мужского совершенства. Кому отдала своё сердце, и больше не могу без него дышать. Мне нужно спасти Баса разлюбив его. Ведь стражам уже однажды удалось повергнуть Артура Корвина, они найдут способ и на этот раз, только уже более радикальный. Если Артур не покинет тело Баса – стражи уничтожат их обоих. Как мне это сделать Агата? Как разлюбить? Влюбиться в другого? – я вижу в её глазах тепло и человеческое сострадание, сердце подсказывает, что эта женщина действительно моя родная кровь, я чувствую некую связь, за которую почему-то хочу ухватиться.
Агата вздохнула, печально поджав губы:
– От себя в любовь не убежать. Тем более что к разным людям, мы и испытываем её по-разному, не бывает похожего чувства, она уникальна, как отпечатки пальцев. У любви неисчислимое количество оттенков! Но то, что ты испытывала к Басу … Шарлотта, не каждому дано. Эту страсть на острие пламени, это сердечное безумие, оставившее внутри рану размером с Марианскую впадину. Конечно же, через время ты можешь снова начать испытывать некие чувства к кому-нибудь живому созданию, но это не происходит по заказу. Здесь нельзя ускориться, никак.
– Что же мне делать?
– Попробуем для начала тебя немного остудить, – улыбнулась Агата. – У меня была служанка, и ей не нравился ни один из моих мужчин, она постоянно ворчала себе под нос, безбожно критикуя и придираясь к каждому. У того кривые ноги, и он видите ли бесконечно трёт ладони о штаны, а тот громко сербает суп и отвратительно сморкается. И зачастую, эта её критика, которую я невольно слушала – сбивала градус моих отношений, а то и вовсе чувства сходили на нет, когда я начинала акцентировать внимание исключительно на недостатках. Ты была влюблена и не замечала недостатков у своего милого, но они есть, все мы не идеальны, и ради твоего спасения я для тебя их обнажу. А теперь отдыхай. Это место, как ты уже догадалась, защищено от магии, ему сюда не пробраться. Единственное, если будешь гулять по посёлку – не смотри в зеркала, иначе он узнает, где ты, – «ему» имелось в виду вовсе не Басу, неподдельный страх сковывал тех, кто думал об Артуре.
Я и не собиралась выходить из дома. По крайней мере, в ближайшие лет сто. Проспав семь часов, я тем не менее ни капли не почувствовала себя отдохнувшей, не помню что мне снилось, остался лишь неприятный осадок от этих беспокойных метаний. Со своего балкона мне повезло наблюдать рассвет над морем, благо осталась привычка просыпаться рано, и вопреки своему настроению мне даже удалось полюбоваться утренним небом. Это нечто! Грандиозный шедевр творца, каждый штрих, каждый мазок, каждое дуновение ветра. Небо, море, горы. Чувствуешь себя малюсенькой песчинкой, а отсюда и проблемы твои такие же мелкие и ничтожные.
Внизу напротив небольшой пирс с пришвартованными яхтами. Я насчитала три штуки. С одной из них спустился парень, осторожно, не спеша, словно что-то сковывало его движения. Наверное, сонный. Закинув за плечи рюкзак, он пошагал в сторону берега. В какой-то момент он поднял голову, и наши взгляды встретились. Мне показалось, он должен был приветственно помахать, но вместо этого я разглядела мрачное, совсем не доброе выражение его помятого лица.
– А у кого-то день не задался уже с самого утра, – пробормотала я. – Смотрите какой злюка.
За дверью послышались шаги и лёгкий стук.
– Да ты ранняя пташка, моя Шарлотта. Как спалось? Утром дышится просто чудесно! – а вот настроению Агаты можно было просто позавидовать.
– Ты знаешь, что это за хмырь пошагал? Похоже, он ночует на яхте, – я не знала о чём мне с ней разговаривать, поэтому брякнула первое, что пришло в голову.
– О, это не хмырь, – всего лишь на секунду свесившись с балкона, Агата выпрямилась и улыбнулась. Её распущенные волосы небрежно разметались по плечам, в своём домашнем шелковом халатике, она больше походила на девчонку, чем на взрослую даму, и она всё ещё была красива. – Это Даниэль. Прекрасный в принципе парень, когда в добром расположении, но когда не в духе – даже молоко прокисает. У него своя продуктовая лавка, доставшаяся от отца. У Даниэля всегда отменная свежая рыба и хрустящие багеты. Время от времени он сильно ссорится со своей подружкой, Клэр по-моему, и тогда нашего Даниэля словно подменяют. Местные уже привыкли, и пока Даниэль мрачнее тучи никто в лавку ни ногой. И чтобы некоторые продукты не испортились, после обеда ему приходится снижать цены. Так что после двух, нужно будет послать Марию за рыбой.
– С твоим-то достатком ты ещё и экономишь? – не удержалась я от иронии.
– Хм, это чтобы поддержать парня. Иначе из-за своих любовных качелей он так весь бизнес развалит. Просто, я знала его отца, – по её лицу скользнула какая-то странная улыбка.
– Если ты хочешь спасти его от банкротства, нужно отправляться за покупками прямо сейчас, пока цены наоборот не упали.
– Но Марию раньше обеда к нему не вытолкаешь, ей бедняжке уже не раз доставалось от этого засранца, когда ему плохо он обижает людей с каким-то садистским удовольствием.
– Не проблема, я схожу. У меня на садистов иммунитет, вряд ли ему удастся меня расстроить. Хотя бы развеюсь. Готовьте список продуктов! – мне и правда вдруг захотелось пройтись, аварийное чувство самосохранения перекошенное ещё с Манакра, пыталась меня замкнуть, переключить на любые монотонные действия. В таком состоянии стресса я легко могу выдраить весь этот особняк, вычистить конюшни, вскопать поле вручную, перечистить вагон рыбы, или пойти за покупками и вынести мозг продавцу.
Дверной колокольчик заставил его поднять голову, а затем перевести взгляд на мою внушительную корзинку. Едва ощутимый скользнувший секундный контакт между двумя чужими людьми. Он, должно быть, был старше меня лет на семь, но в таком мрачном настроении казалось на все десять. Темно-русые волосы, идеальный нос и скулы. И эти светло-карие почти золотистые глаза, он думает, что нашел жертву, на ком можно будет отыграться, но не знает, что жертва на самом деле это он. Я тоже не в лучшем настроении. Так что в этой лавке, где лишь только он и я, развернётся настоящая батальная сцена двух мерзких характеров.
– Вас мама в детстве здороваться не учила? – наступая первой, гордо прошествовала я мимо него. – Где здесь ваша хвалёная свежая рыба? И когда же её успели поймать, скажите на милость?
– На рассвете, те кто тяжело вкалывает, чтобы прокормить свою семью, у кого не нашлось богатой тётки, – с сарказмом, вызывающе ответил он, подходя ближе. – Форель? Камбала? Если хотите пиранью, то сейчас не сезон. Разве что морского ежа могу раздобыть. Готовить будете лично, чтобы впечатлить тетю?
– Я смотрю вы в курсе дела. Сплетни быстро расходятся. А с виду не скажешь, что вы любите их собирать, – разочарованным тоном протянула я. – Взвесьте мне пожалуй, вон того угря. … Нет слишком мало, – начала вредничать я, как только он положил рыбу на весы. – А это много. … Нет, этот какой-то старый на вид, это дедушка тех предыдущих. … О, а этот какой-то кривой….
Десятого по счёту угря Даниэль уже остервенело бросил на весы, уничтожая меня взглядом:
– Боюсь, во всей Атлантике не найдётся рыбы, отвечающей твоим запросам, остальная же покончила собой, узнав о твоём приезде, – процедил он сквозь зубы. – Надеюсь, ты подавишься косточкой, у тебя распухнет горло, и на этой почве разовьётся аллергия на все виды морской продукции.
– А ты такой злой, потому что не любишь спать один? Прохладно было в каюте? Я смотрю лицо перекосило, сквозняк, наверное, поймал, – улыбнулась я. Мне нравилось. Эта перебранка напрочь отвлекала от всего остального. – Пусть будет этот. Заворачивай. Мне ещё нужно вино.
– Нет, это кислое, – ядовито прокомментировал Даниэль, как только я взялась за бутылку красного. Он встал позади, собираясь сыпать колкостями, как из рога изобилия у меня из-за плеча. – А это сильно сладкое. А это не под рыбу. О, а это слишком старое. Фу, дешевая подделка. Нет у тебя вкуса, сразу видно, в винах ты не разбираешься. Неужели Агата уже осушила весь свой погреб?
– Возьму вот это, – я остановила свой выбор на белом. – Но ты тоже не особый ценитель вин, я чувствую от тебя запах виски. Пить в одиночестве это такой отстой. А теперь я хочу кусок сыра. Взвесьте мне грамм триста, – обернувшись, я смерила Даниэля оценивающим взглядом. На жертву он не смахивал. Похоже, парень тоже кайфовал от подобных перепалок.
– Сегодня сыр не продаётся, – усмехнулся он мне в лицо. – В некотором сорте дырочек многовато, а в некотором их нет вообще, нужно будет как-то исправлять ситуацию. А один сорт вообще плесенью покрылся. Но на самом деле я боюсь брать в руки нож. Могу ненароком тебя поранить, от переизбытка нахлынувших чувств.
– Тогда я сама! – не дав ему опомниться, быстрее его оказываюсь за прилавком, хватаю нож и мастерски оттяпываю себе кусок. Почти угадала с весом. – Выпечка у тебя разложена просто отвратительно, – перемещаюсь к самому ароматному прилавку. – Свалка какая-то. Боже, если бы булочник это увидел, он бы обрыдался и проклял тебя за каждую помятую плюшку. Наверное много хлеба выбрасываешь чайкам? Я смотрю местные чайки жирные как гуси, и всё благодаря тебе. Нужно срочно тебя выручать. Я тут похозяйничаю немного! – меня уже не остановить. Даже если он что-то и говорит – я его уже не слышу. Меня накрыло, привычные прятки с болью. Навожу порядки, переходя от одной полки к другой.
– Как тебя зовут чудовище? – доносится до меня через время.
– Шарлотта, – замираю я, заморгав.
– Подходящее имя для монстра. Что мне сделать Шарлотта, чтобы ты ушла?
– Обед скоро? – вдумчиво рассматриваю его лицо. Я снова вернулась. А вот Даниэль за это время стал спокойнее. Увидела это по его ореховым глазам.
Он утвердительно кивнул.
– Скоро пойдут люди, ожидая скидок. Хочу, чтобы ты был с ними милым. Я помогу тебе отпускать товар. А потом ты пойдёшь со мной и извинишься перед Марией, бедная женщина тебя боится, она думает, что ты одержим.
В ответ только высокомерно поднятая бровь и вспыхнувший вызов во взгляде.
Первый покупатель несмело заглянул уже через две минуты, видимо, разведчик. А за ним люди потянулись вереницей, приятно проредив полки в течение каких-то полутора часов. Даниэль улыбался, с кем-то шутил, потому что знал в этом посёлке каждого. Всех в основном интересовало моё присутствие, и этот смазливый мерзавец рассказывал этим ротозеям разные небылицы, будто я отрабатываю испорченный мною товар, что такую криворукую девушку как я он встретил впервые в жизни, или что он хочет продать свой магазинчик моей тётке, а та устроит здесь спасалон и я помогаю ему распродавать товар. А некоторым особенно любопытным женщинам Даниэль наплёл, что я в него влюбилась, и он никак не может от меня отделаться. Я молчала. Кусаться прилюдно было уже не так интересно, и ему никак не удалось меня спровоцировать. После он всё же закрыл свою лавочку, вручил мне мою корзину с продуктами, которые я оплатила по утренним ценам, и всю дорогу до дома я тащила её сама, потому что всем своим видом он демонстративно подчёркивал «я для тебя не джентльмен». Интересно было наблюдать, как он идёт рядом, сосредоточенный и молчаливый словно конвоир, а ещё интереснее было бы узнать, о чём он всё-таки думает. Возле крыльца Даниэль заговорил, не глядя на меня:
– Уговор есть уговор, я извинюсь перед Марией, но ты больше никогда не переступишь порог моего магазина. Идёт?
– Договоримся, если ты извинишься и передо мной тоже.
– С чего это я должен перед тобой извиняться?! Это ты мне все кишки вымотала! – возмущенный, взгляд такой словно можно порезаться.
– Ты был груб. Или ты извиняешься передо мной и Марией, или я стану приходить к тебе каждый день, – дёрнула я плечом, про себя потешаясь с промелькнувшего ужаса на его лице.
Взгромоздив корзину прямо на кухонный стол, краем глаза я заметила сжавшуюся Марию, и рассмеялась. Неужели, она и вправду так его боится? Было бы кого, всего лишь паренёк со вздорным характером. Зато теперь понятно, почему ему симпатизирует Агата, они с Даниэлем схожи своим норовом.
– Мария! – торжественным тоном произнёс Даниэль, словно собирался сделать важное объявление перед сотней собравшихся зрителей. – От всей души прошу у тебя прощения, добрая женщина, если я вдруг обидел тебя, или напугал в минуты своей слабости. Каюсь, – в довершение, и к ужасу Марии, он ещё и театрально поклонился, снимая и размахивая воображаемой шляпой. Понятно, что этот придурок совершенно не нуждался в её прощении. Всё это было лишь прелюдией к словам, которые он приготовил для меня.
– Шарлотта, – разве может быть злым человек, с такими тёплыми глазами, мелькнуло у меня в голове. – У тебя проблемы, знаешь об этом? – продолжал Даниэль, даже не догадываясь о моих мыслях и надеждах. – Я – то думал, что это я временами бываю неадекватным, но ты доказываешь – что в принципе, я совершенно нормальный человека, в отличие от тебя. Вас девушка, стоит держать подальше от людей и от всего, что дышит. Ты опасна для окружающих и для себя самой, поэтому пусть тебя покажут хорошему специалисту! Не желаю тебя больше видеть в поле своего зрения! – холодно отхлестал он меня словами, и во мне даже шевельнулась обида. Может, отчасти оттого, что он оказался прав, а ещё отчасти оттого, что никто не давал ему права разговаривать со мной в таком тоне. Я не проронила ни слова, выслушав его с окаменевшим лицом. Даниэль сразу же развернулся и вышел, не находя нужным попрощаться. У нас у обоих создалось друг о друге не самое лучшее впечатление. Я бы сказала – отвратительное. Но размышлять о парне с прибабахом у меня не было ни времени, ни желания. Кстати появившаяся Агата взволнованным голосом предупредила меня о визите Чарльза. Я конечно же ещё не очень хорошо знала свою тётку, но что-то в её поведении меня насторожило.
– Ты словно боишься проболтаться мне о случившейся неприятности, – предположила я, мне никак не удавалось поймать её взгляд.
– Возникли кое-какие проблемы, но дождёмся Чарльза, он объяснит лучше, потому что ему известны подробности. А что здесь делал Даниэль? – деланная жизнерадостность плохой знак.
– Кажется, он меня возненавидел. Так когда явится глава ордена? Что-то с Басом? – при одном упоминании его имени, моё сердце дёрнулось и запекло.
– Нет, Себастьян Корвин как раз в порядке, он даже не собирается помешать Артуру тебя уничтожить! – резко выдала Агата, бледнея от ярости. – А вот и Чарльз, – причём она произнесла это до того, как раздался звонок в дверь.
– Вижу, ты в курсе, – «дорогой костюм» и в самом деле казался озабоченным прямо с порога.
– Ничего подобного, я ни хрена не понимаю! – закричала я, начиная сходить с ума от всех этих странностей.
– Держите себя в руках, мисс Скорес, – сделал он мне замечание, скривившись. – Дело в этом громком судебном процессе под названием «скелеты Манакра», затронувшем сразу несколько стран, и он естественно освещается во всех СМИ. Это было ведь ваше желание о возмездии и правосудии? Теперь же по всем каналам показывают фото девушки с пока что затушеванным лицом, якобы заложившей взрывчатку и подорвавшей пансионат. В этом фото явно угадываетесь вы Шарлотта, так как вы действительно находились там до момента уничтожения Манакра. Артур подбросил полиции запись с камер наблюдения, на которых его персона по ясным причинам отсутствует. Копы сейчас устанавливают вашу личность, и когда обнародуют полную информацию и по всей стране покажут ваше лицо – мы столкнёмся с жесткой системой правосудия, от которой не так-то просто скрыться даже стражам. Таким образом Корвин хочет найти вас и запереть в тюрьму. И будьте уверенны, мысли о пытках, которые он вам придумал, доставляют ему удовольствие. Артур становится сильнее, и Бас не в состоянии помешать замыслам владыки теней, потому что он передаёт своим потомках лишь посредственные знания, такое себе ржавое оружие, которым разве что только орехи колоть. Истинную силу Артур приберегает для себя, дурак он что ли делиться властью. Принимая во внимание вашу стойкую позицию и претензии Агаты, мы пришли к выводу, что Артура нужно немедленно ослаблять, и это можно попытаться сделать самым гуманным путём – вести вас Шарлотта в искусственную кому. В таком отключенном состоянии вы вряд ли будете пылать любовью, связь между вами на время прервётся и Корвину придётся отступить. Это поможет нам выиграть время.
– Мне плевать, что будет со мной, Бас не должен пострадать, мы договаривались…
– Прекрасно, продолжай жертвовать собой, и тогда Артур в скором времени заполонит этот посёлок своими тенями! – не выдержала Агата. – Что станет с тобой – это важно Шарлотта! В какой-то момент нужно выбрать себя, будущее, потому что в жизни предусмотрены запасные варианты счастья, а черту у пропасти рисуем лишь мы сами. Когда ты была заперта в этом чёртовом пансионате – Бас почему то не выбрал тебя, он прекрасно себя чувствовал, развлекаясь с другой девушкой, пока ты разговаривала с крысами в холодном карцере. Он не борется за тебя и сейчас! Для ведьмаков сила это наркотик, и Бас предпочёл магию, а не любимую девушку. Так что, моя девочка, пора тебе уже прозреть и оценить важность собственной жизни.
Мне сейчас только её нравоучений и не хватало!
– Значит, искусственная кома говорите? Мне подходит, – скрипнула я зубами, захлёбываясь такими разными эмоциями, что мне даже самой было сложно определить, что же это за дерьмовое состояние такое.
Уже к вечеру, в дом доставили всю необходимую аппаратуру и бригаду медиков. У меня взяли анализ крови, быстренько провели пару каких-то тестов, промыли кишечник и поставили сразу две капельницы, обездвижив мои руки. Я отключалась медленно, будто уплывая на лодке в густой белый туман.
Что-то пошло не так. Не знаю, по-моему предполагалось, что я просто исчезну, впаду в прострацию овощной формы, перейду за грань, перестану быть сутью, но только вот я не пропала в этом тумане. Я стала отчетливо слышать жуткие крики – и это стало моей кромешной мукой. Кричал Артур, от злости и отчаянья, он не желал сдаваться так легко. И мне кажется – он знал, что я его слышу. …. Это невыносимая пытка. Почему моё сознание не взорвалось и не положило конец всей этой истории. Вместо этого меня вернули в реальность, я пришла в себя, но здесь вместо воплей Артура дико пищали какие-то приборы.
– Давление и сердечный ритм слишком подскочили, возникла угроза жизни, и нам пришлось её разбудить, – услышала я голос одной из медсестёр, видимо отчитывающейся перед Агатой. – Сейчас состояние Шарлотты стабилизировалось, но погружать её снова в кому очень опасно.
– А я и не позволю. Пяти дней должно было хватить.
Выходит, я проболталась в невесомости потустороннего целых пять суток! Мне показалось, что я провела в этом аду целую вечность, отбывая наказание за свои грехи. Подозреваю, этим мы ещё сильнее разворошили ярость Артура Корвина, по силе его криков я поняла, что он намерен бороться и готов перевернуть вселенную. И очень скоро он найдёт меня, если не случится какого-нибудь чуда. Мой медикаментозный сон не ослабил владыку теней, и стражи быстро это выяснят.
От слабости у меня перед глазами плывут разноцветные круги, мои реакции заторможены литрами влитого в меня лекарства, из комы я вышла, но тут же погрузилась в бездонную апатию, зациклившись на ощущении Артура в моей голове.
Понимаю, что со мной разговаривают, но не слышу вопросов. Вижу обеспокоенное лицо Агаты, но меня притягивает лишь выбранная мною точка на горизонте, в которую я воткнула своё растрёпанное сознание, и мне больше не хочется думать или отвечать. Я лишь хочу смотреть на море, хочу заглушить эхо в своей голове шумом волн, и больше ничего, я устала.
На какое-то время меня оставили в покое и без присмотра, что не удивительно глубокой ночью люди обычно спят. Я же воспользовавшись моментом, бесшумной тенью скользнула к запасному выходу, и преодолев тридцать пять ступенек, оказалась на пляже с единственным желанием оказаться в воде, слившись с морем в одно целое, исправить оплошность судьбы. …Всё верно, это я должна была тогда утонуть вместо брата, отец был прав. Только так я избавлюсь от своего чувства и спасу Баса. …
Холода я не чувствую, хотя должна, я наоборот испытываю облегчение от принятого решения и по моему телу разлилось приятное тёплое покалывание, наконец успокоилась, потому что вижу выход. Постепенно я перестала чувствовать дно, и вода сомкнулась над моей головой…
А затем дерущая боль в горле, мучительный кашель и выплёскивающаяся вода из лёгких, которые жгла соль. Мне казалось, я выплюну их вместе с кишками. Массирующие хлопки чужих умелых рук у себя на спине, я почувствовала чуть позже.
