Текст книги "Седьмая звезда (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)
Глава 29
Сначала это должна была быть ортодоксальная церемония в стиле химерских традиций, но затем, под влиянием мягкой непреклонности Энн, в неё внесли некоторые изменения, смешав взгляды и традиции не только различных между собой рас, но и свободного духа пиратства.
Огромнейший церемониальный зал главной резиденции правителя Химера был полон света и был изыскано, украшен цветами с планеты Флок, которые постоянно изменяли гамму своих красок, играя радугой палитры. Здесь собрались химеры и люди, одни явились отдать должную дань, другие искренне поздравить молодую пару. Во главе зала, на овальном постаменте, на котором возвышался трон древнего рода химерских правителей, восседал Зур, а рядом с ним справа стоял смиренный старец Омас. Все с нетерпением ожидали появление самой невесты.
О её приближении возвестила нежная мелодия, которую, кстати, подбирал Мак. Двери распахнулись, и в зал под руку со своим разодетым по случаю отцом, вошла девушка, которая своей ослепительной улыбкой и лучистым светом своих глаз могла затмить всё освещение вокруг. На ней было открытое длинное, сочетающееся с её молочной кожей, белое сверкающее платье, богато украшенное камнями цезария, на груди висел скромный кулон – пиратский символ семиконечной звезды, а в руках она держала маленький букет из карликовых душистых розовых роз.
Энн медленно шла по длинному проходу и счастливо улыбалась своим друзьям операторам; своим пилотам весёлым парням, которые с замиранием робко махали ей рукой; генералу Прусту; своему брату Натану и малышу Роберту; внимательным зелёным глазам милого Бунна, чья улыбка стоила для неё гораздо больше; Маку и его семье; Лакуру, застывшему с открытым ртом; Жако, который никак не мог унять руки от беспокойства; и Сеярину, который изобразил ей своими щупальцами символ сердца.
Этот момент преображает любую женщину, а Энн была поистине великолепна в этом наряде, изящная, с искусно уложенными волосами, с сияющими большими выразительными глазами, которые так обожал Зур. Она встретилась с ним взглядом, и по правилу этикета, склонилась в почтительном поклоне перед правителем.
Зур величественно поднялся, спускаясь к ней со своего постамента.
Когда она подняла глаза, перед ней уже стоял не химерский правитель, а самый красивый мужчина во Вселенной, её Зур, высокий, смуглый, темноволосый, с необыкновенными черными глазами, который протягивал ей свою широкую ладонь.
Она вложила в неё свои тонкие пальчики и улыбнулась.
Вдвоем они застыли перед мудрым Омасом, который, коснувшись их рук, произнес:
– Я вижу перед собой пару, которую благословила Вселенная, наполнив их своей священной силой. Пару, чьи сути слились воедино, разделив между собой одну душу на двоих. Сила, соединившая их, не имеет границ, ни конца, ни начала, но она повсюду, независимо Химер это или одна из планет галактики. Перед этой силой все равны и спорить с нею бесполезно! Ибо мы созданы, чтобы познать её! …А сейчас я хочу, чтобы вы двое, повторили за мной эту клятву, – несмотря на свой преклонный возраст, Омас заговорил громко и зычно, а Энн и Зур послушно повторяли за ним хором:
– В Вечности нет слова «никогда», она нам подарила слово «навсегда».
С тобою пройду до последнего мига, и дальше шагну, за пределы миров.
Я душу с тобой разделю пополам, и сердце своё безвозвратно отдам.
Все помыслы, желанья и дыханье соединили мы с тобою в одном целом, где слились наши души и тела. Я в тебе, как и ты во мне. И предать тебя, всё равно, что убить себя. В наших жилах течет одна кровь, потому что у власти любовь. Этой кровью я клятву даю, что тебя я в себе сохраню. Даже если погаснут все звёзды и утонет в пучине земля, Владыка мира будет мне свидетель – твоей душой останусь я.
– Вы поклялись, и вашим словам внимало тысяча душ! Мы засвидетельствовали ваш союз, в почтении склоняясь перед силой чувств, – изрек Омас. – Отныне правитель Зур – она твоя всецело, а ты мадонна Энн должна знать, что отныне для него на небосклоне всего одна звезда – ты. А теперь скрепите поцелуем то, что всем и так уже давно понятно!
За клятвой Энн и Зура особенно внимательно следила их семья, вбирая в себя каждое слово. Но вдруг чуткий слух Сеярина уловил рядом с собой еле различимое чавканье, он незаметно треснул Жако щупальцем по руке и зашипел:
– Прекрати жрать, не позорь нас, мы же на официальной церемонии!
– А что я могу – я нервничаю! – так же тихо огрызнулся ламиец.
Но тут внимание Сеярина привлек всхлипывающий Лакур.
– Ты бы видел со стороны свою рожу, – протянул он брату, недовольно качая головой.
– А ты просто мне завидуешь, холоднокровная медуза, – украдкой стирая скупую слезу, проворчал Лакур.
– Если они сейчас подерутся прямо здесь – я прямо здесь прибью их обоих, – сквозь зубы, улыбаясь, процедил Мак, поглядывая на братьев.
– А почему этот старец назвал Энн мадонной? – прошептал Бунн, отвлекая Мака на себя.
– Потому что теперь по статусу жены правителя, так следует к ней обращаться химерским подданным, но естественно для нас она будет просто малышка Энн.
Пройдя через официальные знаки внимания со стороны химерских глав родов, которые из страха перед правителем приняли его новую супругу, стараясь казаться учтивыми и доброжелательными, в обмен на расположение Зура, далее праздничная церемония плавно перетекла в веселую вечеринку, более привычную для людской расы, и уж тем более свободолюбивым пиратам.
Энн ходила между гостей, принимая поздравления, обнимаясь с каждым направо и налево.
– Энн, нам тебя там так не хватает! Как ты могла сбежать, ещё и Четмена с собой захватила! Мы словно осиротели! – загалдели наперебой Лари, Эдвард и Кэвин, и остальные пилоты, окружая девушку.
– Я думаю, мы простим этого очаровательного дезертира, я имею в виду, конечно же, Энн, а не Четмена, – вставил генерал Пруст. – Она теперь будет вести самого правителя Химера, вдруг он собьется с курса, ведь так Энн?
– Вашей прозорливости генерал, легко может позавидовать сам кронмаршал, – улыбнулась Энн, – Надеюсь увидеть вас в этом звании. Редко среди офицеров старшего звена можно встретить такого умного человека. А вы ребята не пропадете, слушайте операторов, я пыталась их научить заботиться о моих парнях как следует.
– Простите, дико извиняюсь, – расталкивая всех, к ней пробирался Натан, – Ещё раз простите, но мне нужна моя сестра. Энн, пойдем, пройдемся со мной. Тебя просто невозможно застать одну, – улыбнулся он, отходя с ней в сторону. – Послушай, я так рад за тебя, …но эта радость касается только того, что теперь ты останешься в живых. В остальном, …твой муж химер, Энн. И как твой родной брат я от этого не в восторге! – его серые глаза, похожие на её как две капли воды, смотрели на неё с состраданием.
– Натан, дорогой мой! – Энн крепко обняла его, чувствуя, что Зур уже ищет её. – Но ведь он любит меня, а я его. И по-другому не будет, ты же знаешь, судьба! Зато теперь ты можешь прилетать ко мне, когда захочешь, я его уломала, когда Зур счастлив он становится вполне адекватным, и даже великодушным.
– Это верно, Натан, – подал голос, подходящий к ним Зур, – Всё, что она сказала правда. Для тебя открыт зелёный коридор в космотории Химера. И то, что я люблю её это тоже, правда, – в его черных смеющихся глазах прыгали озорные искры. – Наш сипат становится слишком сильным, не удивляйся, я не только ощущаю её эмоции, но даже чувствую то, о чём она говорит. Да, радость моя?! – Зур крепко обнял девушку. – Не беспокойся, Натан, я смогу её уберечь. Ведь ты же этого боишься? А давай повеселим публику и потанцуем? – оживленно заглядывая ей в глаза, вдруг предложил Зур.
– Как раньше? Пиратские танцы? – тут же зажглась она с улыбкой. – Тогда я переоденусь, а ты с Маком подбери музыку! – и, чмокнув его в щёку, Энн радостно убежала, скрывшись в замке.
Взъерошив свою изысканную прическу, придав волосам прежний естественный вид, Энн отыскала свою обычную простую одежду ещё с пиратских времен – узкую безрукавку и такие же короткие без пояса штаны, в которых она больше была похожа на подростка, чем на мадонну Энн. Легкое царапанье в дверь, отвлекло её внимание.
– Мне повезло, что застал тебя здесь одну. Или жене правителя уже запрещено общение с молодыми интересными мужчинами? – хитро улыбнулись зелёные глаза.
– Не будь болваном, Бунн, я могу общаться с кем захочу! – улыбнулась она ему.
– А, ну да, я и забыл, что он контролирует тебя на расстоянии. А что это ты на себя напялила?! – искренне опешил Бунн, – Из принцессы превратилась в бродягу!
– В душе мы всегда останемся пиратами, бродягами космоса. Вот решили поплясать в пиратских ритмах, станцуешь с нами?
– Слушай, Энн, я тут хотел с тобой поговорить, пока выпала такая возможность, – Бунн запустил пальцы себе в волосы, разгребая каштаново-медные кудри, а это было знаком того, что он нервничает.
– Ты меня уже пугаешь, – Энн присела на край кровати. – Что-то стряслось?
– Нет, …хотя стряслось – ты вышла замуж! Шучу. В общем, после праздника я полечу с Натаном. – Бунн вздохнул. – Теперь я уверен, что тебя есть кому оберегать, что ты счастлива, что я могу спокойно доверить тебя в руки Зура, тем более что из этих рук тебя уже не вырвать. А значит, я могу с чистой совестью устраивать свою жизнь. Я поговорил с генералом Прустом, он пообещал посодействовать мне, чтобы с меня сняли обвинения в дезертирстве и побеге с места отбывания наказания. Стану гражданским лицом, улажу свои дела, у меня ведь есть дом на Веге.
– Бунн, …а …ты что же решил сбежать? – растеряно прошептала Энн, – Ты ведь уже моя семья! – она порывисто вскочила, обнимая Бунна, испугавшись, что её родной человек, её близкий друг бросает её.
– Ну, пусть твой муженёк не обольщается, я буду навещать тебя и отца. Не переживай, мы будем видеться, иначе я уже не смогу. И насколько я знаю, твои братья тоже имеют свои планы. Так что я не сбегаю, просто отхожу в сторону.
– Мак с семьей останется на Химере со мной, Жако пока тоже, а вот Сеярин рвется на Аквазан, да и Лакура тянет в космос, вот кто вечный странник. Не пропадай Бунн, …я прошу тебя! – продолжая его обнимать, прошептала Энн.
– Я пропаду, если сейчас сюда войдет твой Зур и увидит в этой спальне пикантную сцену, уединившаяся пара стоит в обнимку у кровати, – со своей обычной иронией проговорил он.
– Ты как всегда неподражаем! – рассмеялась Энн, целуя его в щёку, – И знай Бунн Четмен, если вдруг ты исчезнешь, я сама тебя найду! А теперь пойдем танцевать! Как говорит наш отец – лучше печаль прогонять, чем убегать от неё!
На поляне под динамичную местами агрессивную, местами лиричную музыку уже выплясывали братья, демонстрируя имперским гостям свою пиратскую непринужденность, завлекая их в свой танец. Но когда появилась Энн, они образовали большой круг, приглашая ритмичными хлопками в него свою сестру и Зура.
– Ну, что станцуем, дерзко и зажигательно? – усмехнулся Зур, обнимая её за талию.
– Только учти, теперь мы пристойная семейная пара, – лукаво проворковала Энн, стягивая с него рубашку, – Может, просто потопчемся на месте? – И резко оттолкнув его от себя, она первой начала танец бродяг.
Дерзкий танец, вызывающий, с откровенной чувственностью, и в то же время агрессивный предупреждающий атаку. Он рассказывал о свободе и опасности, об игре со смертью на острие ножа, о жгучей страсти к жизни и приключениям. А так как вдвоем они танцевали его слажено и с особым чувством, когда сильный и гибкий Зур вкладывал свою любовь в каждое прикосновение к этому податливому и изворотливому женскому телу, отвечающему ему теми же игривыми чувствами, то сегодня в этом танце им не было равных.
Лежа в своей спальне, в серых сумерках рассвета, Зур прижимал к себе спящую девушку, нежно целуя её в лоб. Он смотрел, как на его планете рождался новый день и до сих пор не мог поверить, что его счастье рядом с ним. Слишком много пришлось испытать, чтобы понять по настоящему, что означает для него эта девушка.
– Я тоже тебя очень-очень люблю, Зур, – пробормотала во сне Энн.
– Ты моя, – улыбнулся он ей, рассматривая свою спящую жену.
ЭПИЛОГ
Зур поймал её на бегу, когда она бежала ему на встречу.
– Еле дождался, когда снова увижу тебя вживую, – отрываясь от её губ, проговорил он. – За прошедшие пол года ещё так надолго я не отлучался, целых две недели. Ну? По портвебу ты отказалась объяснять мне причину своей нервозной тоски, но ведь ты же понимаешь, что глупо говорить мне, что «ничего не случилось»!
– Знаю, знаю. Я так соскучилась, – протянула Энн, нежно потершись о его подбородок кончиком носа. Но пристальные черные глаза продолжали смотреть на неё с настойчивым упрямством. – Просто, понимаешь, некоторые вещи ещё нужно переварить самой. Хотя я знаю, что ты почувствовал, о чем я разговаривала с Миррой, …только я ума не приложу, как это тебе объяснить, – она задумалась, закусив губу.
– Давай ещё раз с самого начала, потому что я хочу доказать тебе, что причины для таких терзаний нет. – Приподняв свои красивые изогнутые брови, Зур внимательно приготовился выслушать свою любимую жену, с которой он не виделся целых две недели.
– Ты знаешь, какой Натан зануда? Он прилетел вместе с Миррой и чуть ли не силой заставил меня пройти медицинское обследование, потому что его беспокоит моё здоровье, а химерским докторам он не доверят.
– Ну, это само собой, Натан супербрат! И что они у тебя нашли?
– В том-то и дело, что ничего! Я абсолютно здорова! Даже то, что когда-то мне говорили, что в результате перенесенной лучевой болезни я навсегда останусь бесплодной – теперь не подтвердилось. Мои репродуктивные функции в норме и я могу родить ребёнка, – с несчастным лицом закончила Энн, избегая смотреть в любимые глаза, которые почему-то стали улыбаться.
– Значит, сипат тебя полностью исцелил! Но тебя это почему-то огорчает? Энн, …это потому что у нас с тобой не может быть общих детей? – тихо добавил Зур, осторожно притягивая её к себе.
Энн кивнула:
– Никогда ещё не рождались дети от слияния человека и химера, но если бы это когда-нибудь и случилось, то этому ребёнку не позволил бы родиться закон о чистоте рас! Конечно у нас есть Дал, я забочусь о нём, как о своём сыне, я люблю его, потому что это твоя частичка, но мне стало грустно оттого, что я не смогу иметь и свою частичку.
– Да, …закон о чистоте рас слишком суров, но он разумен, – вздохнул Зур, – Неизвестно как соединятся наши гены, у нас может родиться ребёнок урод. Поэтому, за некоторыми исключениями, которые живут теперь на Энедре, все расы в этой галактике придерживаются этого закона, – и тут вдруг изменившимся голосом, с самым серьёзным видом, Зур заглянул ей в глаза и твёрдо произнес. – Но я не хочу лишать тебя радости материнства! Ты можешь родить человеческого малыша.
– Нет, нет, – испугано затрясла головой Энн, вскинув на него удивлённый взгляд. – Ради тебя я готова отказаться от роли матери, у меня есть Дал. Я уже всё обдумала, просто осталось немного упорядочить мысли и всё. Всё будет хорошо, мы с тобой и так счастливы. Я очень тебя люблю, и ни о каком человеческом малыше не может быть и речи! – с жаром зажестикулировала она.
– Вот потому что я тоже тебя люблю, и знаю, что, не смотря ни на что, ты всегда будешь рядом со мной, я и говорю, что ты можешь пойти на искусственное оплодотворение семенем своей расы.
Минуту она непонимающе его рассматривала, большими удивленными серыми глазами. Затем, заикаясь, пробормотала:
– Глупая и неуместная шутка, …и на что это всё будет похоже?!
– Энн, это не будет предательством, в лабораторных условиях ты мне не изменишь. А этого ребёнка я буду любить в отличие от Дала, в котором моя кровь, но я никак не могу к нему привыкнуть. Ребёнка, которого родишь ты, я буду чувствовать уже с самого зачатия. Наш сипат позволит мне выносить его вместе с тобой и прочувствовать всё то, что будешь ощущать ты. Мы вместе его родим, поэтому это будет и мой ребёнок.
– Такое впечатление, что за эти две недели ты там спятил! – возмутилась Энн. – У меня это пока в голове не укладывается! И даже если бы я на это пошла – я бы ни за что не захотела, чтобы мой ребёнок родился неизвестно от кого! Поэтому лучше закончить разговор!
Но Зур, прищурив свои магические глаза, глядя на неё сквозь опущенный веер ресниц, вдруг спросил:
– Интересно, а от какого человека ты бы хотела иметь ребёнка?
– Вообще-то только от тебя! – уже огрызнулась Энн. – Но если это невозможно, то этому не бывать.
– А я совершенно серьёзно говорю тебе, Энн, подумай! Может, у тебя есть достойная кандидатура?
– Ты сегодня настойчиво решил замучить меня своей идеей?! Ладно, если вспомнить все кандидатуры у меня есть одна достойная. ….Бунн! – сжавшись от напряжения, она с ожиданием взглянула на усмехнувшегося Зура.
– Наш милый …и добрый …Бунн, …то ли друг, …то ли брат. – Зур задумался, соединившись с её душей. – Ты права! – резко выдал он. – Бунн не плохой парень, он почти из нашей семьи, и у Тиара наконец сможет появиться родной внук. Пусть это будет Бунн!
– А вот я знаю, о чем ты подумал, даже не попытался скрыть в себе это чувство, – с вызовом проговорила она, – Не будет больше искушения, не будет больше выбора и проверок. В моей жизни есть и будет только один мужчин – это ты, и больше мне никто не нужен! Ты это понял колючий и ядовитый химер?! – Энн сердилась, но в глубине её глаз не смотря ни на что, плескалось целое озеро любви и нежности к нему.
– Это я колючий и ядовитый?! – воскликнул Зур, со смехом подхватывая её на руки. – Ну, я тебе сейчас покажу!
Бунн распахнул дверь и замер. На пороге перед ним стояла Энн, окруженная вооруженным химерским эскортом из личной охраны.
– Привет, – мило улыбнулась она. – Я войду? А за них не переживай, они подождут на улице, просто Зур никуда меня без них не отпускает. Вега ведь далеко от Химера.
– Вот это сюрприз! Входи, конечно, а я уже испугался, мы ведь виделись месяц назад. Что, неужели соскучилась? – Бунн улыбнулся, закрывая дверь, зная, что после этого он сможет её обнять не как положено, а как ему хотелось. – Располагайся, ты ведь ещё не была у меня в гостях, а вот отец недавно побывал, мы с ним, представляешь, летали на рыбалку. Выпьешь что-нибудь? …А я выпью.
Он умостился в кресло, отпивая из бутылки маленькими глотками, не сводя внимательных глаз с озирающейся по сторонам девушки.
– Да, вот такая холостяцкая хибара, отставного офицера. И что привело тебя ко мне, Эннжи?
– Я хочу от тебя ребёнка, – как ни в чем не бывало, бросила она.
Бунн поперхнулся, удушливо закашлявшись, разлив на колени содержимое бутылки:
– Это неудачная шутка, Энн! – прохрипел он.
– Но это вовсе не шутка, Бунн! – она серьёзно взглянула на него, не моргнув и глазом. – Зур сам мне это предложил.
– Наверное, он вдруг решил сжить меня со свету? Он что прямо так и сказал, лети к Бунну, детка, пусть он сделает тебе ребёнка, а я потом его с чистой совестью убью?
Энн рассмеялась, качая головой. Она подошла к Бунну и с силой стукнула его пару раз между лопаток, чтобы он, наконец, перестал кашлять.
– Нет, Бунн, твою кандидатуру он не предлагал, это я тебя выбрала, а Зур согласился.
– Чтобы меня не мучили сомнения по поводу твоего умственного рассудка, очень прошу, Энн – начни с самого начала! – взмолился Бунн, в зелёных глазах которого было полное ошеломление.
– О, боже! – тяжело вздохнула она, закатывая глаза. – Как я устала начинать объяснять всё с начала! Сначала Зуру, потом отцу, затем Натану! Хорошо, слушай, но я буду краткой. Короче, сипат исцелил меня, и я могу иметь детей, но от химера ребёнка не родишь, закон чистоты рас! А Зур почувствовал, что я хотела бы стать матерью, и предложил мне искусственное оплодотворение. Я отказывалась, он настаивал, сказал, что это будет и его ребёнок, так как в нашем сипате очень сильная связь. И, в конце концов, я сказала, что если уж на то пошло, то лучше иметь ребёнка от хорошо знакомого тебе и достойного человека. А у меня такой только ты!
– Спасибо за доверие, чёрт возьми! – Бунн обхватил руками голову, пряча лицо в ладонях. Но когда он снова взглянул на Энн, в его глазах уже играли весёлые взбалмошные искры: – Ты хочешь, чтобы у нас тобой были общие дети, Энн? Отец у нас с тобой почти общий, сводные братья, вот только ещё детей не хватало! Ну, это логично, меня ты знаешь лучше всех, если не брать во внимание твою семью. Я слишком проверенный, чтобы отказать тебе, да?
– Нет, Бунн, ты вправе отказаться, и я пойму тебя, – тихо проговорила Энн. – Просто детей нужно рожать от любимых людей, а ты для меня очень-очень дорог, ты же знаешь. В моей душе ты занимаешь отдельное место, мы давно уже срослись с тобой, по-дружески, по-братски. Как мужчина и женщина вместе мы не будем, но вместе мы сможем воспитывать нашего ребёнка. Ты будешь его официальным отцом, закон нашего с Зуром брака это позволяет, у химеров очень странные правила. Если ты не согласишься, я оставлю эту идею навсегда. В этом и заключается очередная ирония моей судьбы – если у меня и могут быть дети, то только от тебя Бунн! …Бунн Четмен, ты станешь отцом моих детей?
Он очень долго и пристально смотрел на неё. Такого взгляда у него она ещё никогда не видела, взволнованный болью, но теплый от печали. Какая-то странная жалость прокралась к ней в сердце, даже сложно было сказать кого, и что она жалела больше. Не выдержав, Энн подошла к сидящему в кресле, растерянному Бунну, и опустилась перед ним на колени. Она обняла его, положа ему голову на ноги, и вдруг прошептала:
– Прости меня, я не должна была просить тебя об этом.
Проведя рукой по её волосам, Бунн тихо ответил:
– Я согласен. У нас с тобой будет ребёнок. Ребёнок, на которого правитель Химера не будет иметь абсолютно никаких прав. Мой …ребёнок! А по-другому я могу детей и вовсе не завести, ты же знаешь меня. Сын или дочь, …которых я смогу любить открыто, мне это уже начинает нравиться! Поехали, туда, где нужно сдать «материал».
* * *
Энн медленно подошла к тафте и с трудом опустилась вниз, придерживая себя за живот.
– И что сказал Бунн? – взглянул на неё Зур, отрываясь от голограммного монитора. В этом кабинете он работал, поддерживая связь с министериумом, но Энн любила сидеть рядом с ним и наблюдать за его сосредоточенным лицом. А следом за Энн сюда постоянно прибегал Дал, и Зур уже начинал тихо выходить из себя, бурча, что его кабинет превратили в комнату для игр. Но возмущался он тихо и довольно спокойно, боясь нервировать беременную жену, которая уже вот-вот должна была родить.
– Сказал, что сегодня же вылетает, и чтобы я без него не начинала! Ты лучше скажи, что мне делать с Натаном? Он меня уже замучил, твердит одно и то же, ходит за мной хвостом и нудит! «Ты должна беречь сердце, тебе нельзя никаких нагрузок, Энн подумай о ребёнке, только искусственные роды!» – Энн скорчила смешную рожицу, рассмешив и Зура, и Дала, играющего на полу.
– Я думаю, радость моя, кроме тебя с ним никто не справиться, – улыбаясь, ответил ей Зур.
Дал подбежал к Энн, тронув её ручонками за живот, прислушиваясь к своим ощущениям, маленький химер как-то странно замер.
– Я её чувствую, – прошептал он.
– Ну, да, она же шевелиться, – улыбнулась Энн.
– Нет, – покачал головой Дал, продолжая смотреть в никуда. – Я чувствую её как-то по-другому. Она слушает нас.
– Что значит по-другому? – Энн удивленно взглянула на Зура, который почему-то резко перестал улыбаться и загадочно смотрел на своего сына.
– Думаю, Эннжи, …что мы будем не единственной парой на этой планете, у кого будет такой странный межрасовый сипат! – и, почувствовав её растерянность и смятение, Зур снова рассмеялся.
На всю комнату, переоборудованную специально для этого в медицинскую палату, раздался крик боли. В соседней комнате, синея и зеленея от той же самой боли, корчился Зур.
– О, чтоб мня, какой кошмар! – застонал он. – Когда это кончиться?!
– Это только началось. Терпи, ты же ей обещал, что пройдешь это вместе с ней. Нужно было вообще с ней рядом лечь в родовой палате! – нервозно размахивая руками, бросил ему в ответ Натан.
Дверь резко распахнулась, и в комнату влетел Бунн:
– Что уже началось?! Я не опоздал?! А почему Зур здесь, а не с Энн? – затарахтел он запыхавшись.
– Ты что не видишь – Зур рожает! – съязвил Натан. И тут раздался следующий крик Энн, а синхронно с ней застонал и Зур.
– А почему она так кричит? – побледнел Бунн, – Вы, что не ввели обезболивающее?
– А ты как будто не знаешь Энн! – снова прокомментировал Натан, – Она сказала, что если зачатие было искусственным – то роды обязательно должны быть естественными! И отказалась от всего, даже от того, чтобы Зур снял ей боль. Вот видишь, из солидарности он тоже терпит, пообещал ей, что всё вынесет. Так что у нас теперь две роженицы! А меня она вообще запретила пускать!
– Это все, потому что меня здесь не было! Сейчас разберёмся!
Бунн уверенно направился в родовую палату, где возле лежащей Энн, хлопотали Мирра и две её помощницы.
– Ты чего здесь так вопишь, тебя уже на улице слышно! – улыбнулся Бунн, беря Энн за руку.
– Ты где был? – учащенно дыша, кривясь от боли, выдавила она.
– Извини, метеоритный поток, пришлось задержаться. Но ведь ты молодец, ждёшь меня. А теперь давай, родим нашу дочь! Держись за меня, можешь меня бить, кусать, только слушай, что говорит тебе Мирра и всё будет хорошо! – от взгляда его спокойных мягких глаз и уверенности в голосе, Энн полегчало. Вцепившись в его руки, Энн с болью и криками становилась матерью, отдавая миру частичку себя.
Вспотевшему отцу подали маленький красный орущий комочек.
– Вот, полюбуйтесь – это ваша дочь! – улыбаясь, проговорила Мирра. – Энн, ты умница, всё позади, и с малышкой всё в порядке.
Трясущимися руками Бунн поднес дочку к Энн:
– Смотри, Энн, какое у нас получилось чудо! – прошептал он, не понимая, почему Энн заливается слезами. – Ты, кажется, перепутала моменты, смеяться нужно, – обижено проговорил Бунн.
– Я просто …не могу поверить, что у меня …получилось, – всхлипнула она, поглаживая малышку по пушистой головке.
– Ну, конечно, вести вслепую подбитый «томагавк» намного легче, – он улыбнулся, рассматривая свою притихшую возле матери дочку. – Вот я и стал отцом! Ты права, дети действительно должны рождаться от любимых людей, тогда эти дети тоже будут любимы. Спасибо тебе, Энн! – Бунн с нежностью поцеловал ей руку, с тем же чувством, заглянув ей в глаза.
Бунн Четмен вышел из палаты и обессилено рухнул возле Зура.
– Знаешь, я, наверное, больше детей не хочу. А ты? – толкнул он, усмехаясь, приходящего в себя от боли правителя, добровольно прочувствовавшего на себе всю родовую деятельность.
– Иди ты знаешь куда, Бунн! – прошипел Зур. – Я думал, что просто умру здесь! Может, …поцелуешь и меня, ведь я тоже принимал участие в рождении нашей дочери?
– Моей дочери, Зур! – с холодной улыбкой поправил его Бунн, – У тебя есть твоя Энн, а у меня – моя и её дочь. Так будет более менее честно.
– И давно ты любишь её? – с тихой угрозой спросил Зур, пристально глядя в эти уверенные зелёные глаза. – Наверняка ещё с тех пор, когда она жила с твоим другом!
– По крайней мере, я всегда старался вести себя достойно, ты не можешь с этим не согласиться. – Не теряя ни капли самообладания, ответил Бунн. – И я никогда не разрушу ваш сипат, Энн любит тебя. Но, Зур … хочешь, дам тебе один совет, как другу? Ради Энн. Никогда не становись между мной и моей дочерью, иначе тогда, Энн будет сложно сделать свой выбор! Так что нам придется пройти с тобой нелегкий путь к мудрости, деля между собой этих двух женщин. Я никогда не причиню им ни боли, ни вреда. Если ты будешь придерживаться того же – то тогда мы сможем быть счастливыми, каждый по-своему.
Энн качала на руках, свою маленькую дочь, которую она назвала в честь матери Илая, Мелису, и, глядя в окно на звёздное небо, думала о странностях в своей жизни: «я замужем за мужчиной, с которым нас соединяют глубокие чувства, мы любим друг друга, но он принадлежит иной гуманоидной расе. В моей груди предано бьётся сердце другого моего любимого мужчины, человека, который был светом в моей жизни. И я родила ребёнка от своего друга, почти брата, который слишком хорошо научился владеть своим запретным чувством, потому что моя судьба уже навечно соединила меня с другим. И кто мне после этого скажет, что судьбы не существует! Этот двуликий Янус то забавляется с нас, показывая нам свою злорадную ироничную маску, то спасает в последний миг, проявляя свою милость. Но никто не может знать точно, какой стороной повернется к тебе судьба в следующий раз».
