Текст книги "Седьмая звезда (СИ)"

Автор книги: Лаванда Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

Дальше эта игра стала развиваться в виде противостояния, а не соревнования. Конечно, Мак мастерски посылал мячи, а Зура выручала его ловкость и прогнозирование траектории, но когда Илай взял себя в руки и заблокировал свои мысли, Зуру стало трудно угадывать, как именно будет отбиваться мяч. В конце концов, им даже удалось сравнять счет. Но резкий протяжный сигнал тревоги авторазведчика, внезапно прервал матч.

Сорвавшись с мест, они бегом бросились к кораблю.

Последним из воды выскочил Сеярин, и уже через несколько секунд «бронтозавр» взмыл в небо, ведомый опытным капитаном. На ходу, надевая свой комбинезон, Энн прыгнула в кресло штурмана, выводя на экран карту квадрата. Синими мигающими точками на ней обозначились преследователи, три аквазанских крейсера.

– Путь свободен по меридиану два шесть, на хвосте три военных корабля, они активировали свои защитные экраны, – быстро произнесла Энн.

– Значит, приготовились атаковать! – напряженно процедил Зур, – Мне не нужна свободная щель Энн, найди мне заполненную трассу!!!

– Меридиана три один, вектор восемь, движение гражданских ковчегов, сопровождаемые имперскими томагавками, в три полосы, – чуть дрогнувшим голосом, выпалила Энн.

– Пристегнитесь, будет сильно трясти! Жако, двигатель на полную мощность! Мак, диссонируй электрочастотное поле! Сеярин загружай топливо! Лакур, на таранную пушку! Энн веди меня! – собранным голосом, бросил он чёткие указания. – Мы будем прорываться сквозь имперскую свору!

Зур монолитом слился со штурвалом, через смотровой экран он видел открытый космос, но куда именно нужно было лететь – должна была определять Энн. Затаив дыхание, она не сводила глаз с гигарадара, одна ошибка и столкновение на встречной полосе неизбежно. Глухим от напряжения голосом, она выдавала четкие координаты.

– Правый боковой вираж, вторая полоса! Прямо по курсу ковчег, следующий тем же курсом, ныряй под пузо и делай косой левый вираж на первую полосу, у нас будет двадцать парсеков, чтобы перестроиться! плой левый вираж на первуюующий теса!ала четкие координаты.

идел открытый космос, но куда именно нужно было лететь

Она была его дальнобойными глазами. Зур ловко и отчаянно лавировал между вражескими кораблями. Пиратский корабль проносился прямо под носом у ничего не подозревающих имперцев, которые видели на своих радарах сплошные помехи. «Бронтозавр» появлялся и исчезал, перескакивая с одной полосы трассы на другую.

– Боевая когорта имперцев прямо по курсу на всех трех полосах!

– А вот теперь найди нам щель!

– Правый вираж, третья полоса, вектор семь, астероидный поток.

– Лакур приготовься! – крикнул Зур в передатчик, – по моей команде самый полный залп из тарана!

Как только пиратский корабль ворвался в астероидный поток, Зур пристроил «бронтозавр» в одном из образовавшихся туннелей между двух гигантских каменных глыб, следуя по траектории потока. Они затерялись среди астероидов, уносящихся в бесконечные глубины космоса.

– И-ха!!! Да, да, да, да, да! – Зур издал ликующий крик победителя, переключившись на автопилот.

Энн измученно улыбнулась, устало, опустив руки.

– Вот за что я тебя люблю, Зур, так это за то, что в каком бы дерьме мы не оказались, каков бы ни был мой ужас – ты всегда вытаскиваешь нас из самой безысходной и пропащей ситуации, – произнесла она. – И хотя каждый раз я боюсь, где-то в глубине души я верю, что ты сделаешь невозможное.

Зур подошел к её креслу и протянул руки:

– Иди ко мне!

Крепко обнимая его, Энн ещё раз мысленно поблагодарила пиратскую удачу, что она снова сохранила им жизни.

– Но с другой стороны, мы всегда делаем это вместе, – меняя интонацию, сказала Энн, поднимая на него полные глубокого чувства глаза.

– Это факт, все мы звенья одной цепи! – уверенно кивнул он, – А ты любишь меня только за это? – Зур хитро сощурился, наблюдая за выражением её лица, на которое тут же наползла маска упрямства.

– Хм, с каких это пор тебя стали волновать причины чувств? Я даже под пытками не сформулирую, за что я к тебе так отношусь, и любовь ли это в обычном её понимании. Но насколько я знаю, химерам любовь как отдельное чувство вообще неведомо. – Теперь уже Энн с интересом изучала застывшую иронию на его лице.

– Любовь у людей это эмоциональный психоз, который у некоторых индивидуумов может длиться годами, у химеров это чувство имеет другое определение и оно гораздо сложнее, и сильнее, наверное, потому что когда ты это познаешь – это становиться постоянной неотъемлемой потребностью, как пища или воздух, одно и до конца жизни.

– Значит, ты не сможешь без меня прожить? – Энн сверлила его взглядом, но на его застывшем лице не отражалось абсолютно никаких эмоций.

Зур выждав минуту, твердо и даже жестко ответил:

– Ну почему же смогу, ещё как! …Только боюсь, через какое-то время меня мало кто сможет узнать, прежнего состояния сознания уже не будет. Так что не тешь себя, что ты владеешь мною, ты всё ещё плохо меня знаешь!

– Отлично! Теперь я узнала, что ты без меня не пропадешь, поэтому наши пути легко могут и разойтись, без всякого вреда для психики! – нервно бросила Энн, отстраняясь от него, но Зур не отпустил её, заключив в железную хватку.

– Сколько же в тебе перцу, моя Эннжи! Иногда ты просто несносна! Я же сказал – ты плохо меня знаешь, несмотря на все совместно прожитые годы. Без тебя я проживу. … Но буду ли я жильцом? И буду ли собой? Я не собираюсь тебя отпускать! Даже на расстоянии сотни тысяч парсеков, ты будешь чувствовать меня, а я тебя. А ты никогда не задавала себе вопрос, радость моя, сможешь ли ты жить без меня? Твоя самоуверенность когда-то сыграет с тобой злую шутку, Энн, – прошептал он, целуя её.

Но тут в рубку ввалились братья, взбудораженные последней гонкой, горячо обсуждая виражи «бронтозавра», и Зур мягко отпустил девушку. Единственными, кто не выказывал своих эмоций – это был Сеярин и замкнувшийся Илай.

– А вот и вы баловни фортуны! – воскликнул Лакур, – Удача улыбается нам, потому что Энн у нас везучая! Это был великий прорыв!

– Да уж, снова закипела в жилах кровь! Бесподобное чувство азарта игры со смертью! Настолько свободен может быть только пират! – поддержал его Мак.

– А вы не задумывались, сколько из-за ваших винтовых виражей с помеховым фоном могло столкнуться кораблей и погибнуть десятки ни в чём не повинных людей? – холодно осведомился Илай, резко меняя атмосферу в рубке. Братья переглянулись, с недовольством обращая свои тяжелые взгляды на солдата.

– А я никогда и не питал особой жалости к имперцам. Для меня просто не существует не повинных имперцев! – сердито прошипел Зур, – Если они не причастны сейчас, значит, будут причастны потом! Я спасал свою семью, остальное для меня не важно!

– Зверская примитивная логика, абсолютно отвратительная для живого существа!!! – гневно выпалил Илай, с ненавистью глядя на соперника.

Энн мгновенно схватила Зура за руку, пытаясь остудить его нарастающую ярость, которая разлилась в этих черных и опасных глазах.

– Не смей так говорить! – жестко по слогам, произнесла она, обращаясь к Илаю. – Ты никогда не был в нашей шкуре! Мы тоже можем рассказать о зверствах, которые творят имперские чистильщики, сжигая детей пиратов огнеметами и отправляя женщин на опыты в биогенные лаборатории, откуда они уже не возвращаются! Мои братья не звери! Мы просто боремся за свою жизнь!

Зур молчал. Он пристально изучал солдата, и после гневных слов Энн, в его глазах уже плясали ликующие искры, от наслаждения над ошибкой противника. Это было плюс ещё одно очко в его пользу, теперь Энн не скоро забудет нанесенную обиду. Солдат дал промах. И Зуру на ум пришла ещё одна идея.

– Если тебя оскорбляет наше общество, мы с огромным удовольствием высадим тебя на любой планете, – бросил он, глядя на Илая, и не дождавшись ответа, обратился уже к братьям. – Я смотрю, вам пришлось по вкусу возрождать пиратский дух авантюризма, жить полной жизнью, а не прятаться, словно пещерные крысы. Энн захотела искупаться в море, а мне хочется чего-нибудь более горячего, там, где больше шума и веселья. Знаю, что вы парни так же бесшабашны как и я. Что вы скажете насчет Энедры? – Зур вопросительно обвел глазами присутствующих.

– Ты имеешь в виду карнавал, который проходит там в это время? – поинтересовался Мак. Зур утвердительно кивнул.

– Но там же тьма народу, включая имперских собак! – воскликнул Лакур.

– Вот в этом-то и вся прелесть, он хочет смешаться с местным населением и прибывшими гостями, прямо на виду у имперцев хлебнуть адреналина! – спокойно изрек Сеярин.

– Именно! – подтвердил Зур, – А чем мы не гости на их празднике? Вы помните, как мы летали туда три года назад с отцом? Эти танцы на бокуне? Упитые алкогольным зельем энедрианцы, которых мы обчищали прямо в толпе?

– Ты сумасшедший! – со смешанным восторгом и сомнением, произнесла Энн. – Империя охвачена войной, какие могут быть карнавалы!

– Это ошибочное мнение, – улыбнулся Зур, привлекая её к себе одной рукой и нежно целуя в губы, снова у всех на глазах. – Я о сумасшествии. А карнавалы на Энедре проходят всегда, невзирая ни на какое положение, ни на войну, ни на засуху – это их традиции, которые колонисты упрямо чтят. Так что вы мне на это скажете?

– А что нам терять, живем всего лишь раз! – усмехнулся Мак, – Я «за»!

– Молчание остальных принимается за согласие. Мы летим на Энедру! – утвердительно констатировал Зур.

Глава 13

– Энн! Энн, постой, я хочу поговорить с тобой! – догоняя её, крикнул Илай, когда она уже почти подошла до дверей своей каюты. – Я прошу тебя!

Энн всё-таки остановилась, не оборачиваясь в его сторону.

– Энн! – Илай попытался развернуть её за плечо. – Посмотри на меня. Ты сердишься?

– Мне … просто очень тяжело. … Быть одновременно на твоей стороне, и на стороне своей семьи, – устало обронила Энн. – А ваше противостояние с каждым разом становиться всё опаснее и опаснее. Это плохо кончится.

– Единственное о чем я прошу – не избегай меня! Я сам будто в подвешенном состоянии, без смысла и будущего, и ты это сейчас всё на что я ориентируюсь. На этом корабле я никто, и обратно уже никак. Я просто хочу быть уверен, что ты всё ещё любишь меня! – его испытывающие глубокие глаза умоляюще заглядывали ей в душу. – Скажи мне об этом.

Энн измученно опустила веки и закусила губу. Вздохнув, она вновь взглянула на него и тихо прошептала:

– Я тебя люблю Илай, для меня ты очень много значишь, но … своим чувством я убиваю тебя. Не могу найти выхода, просто какой-то кошмар, скачками несущийся в черную дыру нашей с тобой нереальной судьбы.

Илай трепетно прижал к себе поникшую девушку, нежно поглаживая пальцем по её щеке. Её близость пронизывала его теплом и обволакивала покоем, и сердце наполнялось такой любовью, что, разрываясь, оно начинало щемить от боли. Это короткое, вырванное, словно украденное мгновение, касаясь счастьем, уносило их далеко, в иной мир, принадлежащий только им одним. Девушка, которую он любил, была рядом, но он чувствовал, что она боится его поцелуя. Дотрагиваясь, он ощущал, как дрожит её тело. И справиться с этой борьбой Илаю было просто невыносимо! Он всё же прижался к её губам, будто вырывая у неё этот поцелуй.

– Я не могу без тебя, Энн! Я постоянно думаю о тебе, не нахожу себе места. А когда я вижу этого химера, на глаза мне падает сплошная черная пелена!

– Не терзай меня, Илай. Нас не должны увидеть вместе, отпусти, – умоляя, дрожащим от слёз голосом, произнесла Энн, отталкивая человека, с которым не хотела расставаться.

– Всё-таки поцелуй меня и отпущу, – выдохнул он, печально усмехаясь.

И не в силах больше терпеть эту пытку, Энн ласково притронулась к его лицу и поцеловала долгим, словно прощальным поцелуем.

– На Энедре будь осторожен, Зур ничего просто так не делает. Я прощу тебе непонимание, а он никогда! – шепнула она, прежде чем скрыться в своей каюте.

Планета Энедра, входила в число первых колонизированных планет, и была своеродным экспериментом Имперских вождей. Это была единственная планета во всей Империи, где не соблюдался закон чистоты рас.

Здесь обитали плоды смешанного союза, образовывая новые подвиды.

Сюда прилетали те, чьи отцы или матери принадлежали разным народам, являясь симбиозом галактических генов, и тем самым, будучи изгнанными со своих родных планет. Потому что на остальных планетах подчиняющихся Империи действовал строжайший закон о сохранении чистоты рас.

На Энедру сбегали пары, желающие жить вместе, но принадлежащие разным расам. Эта была единственная планета, где так много знали о любви. Любви, которая стирала все границы, в том числе и границы нравов.

Каждый год, в определенное число, колонисты устраивали грандиозный карнавал, празднуя день основания колонии – территории свободной от принадлежности. Здесь жили люди с совершенно разной и необычной внешностью, порой даже с признаками, по которым трудно было определить, к какому народу они относятся. И поэтому на Энедре не признавали рас – все они считали себя энедрианцами.

На празднике собиралось неимоверное количество разумных существ. Все пели, танцевали, устраивали игрища, соревнования, пили, ели, даже выказывая протест закону о чистоте рас – открыто занимались любовью. Этот карнавал – был феерическим каламбуром, на который слетались гости и любители экзотики с других планет. Но некоторые называли Энедру – планетой хаоса и разврата. И если бы не имперские блокпосты, она вполне могла бы стать пристанищем для пиратов.

Зур посадил «бронтозавр» на закате солнц близнецов. Карнавал должен был начаться на рассвете и продолжаться до следующего утра.

В столицу, откуда планировался стартовать праздник, они решили отправиться на челноке, который не привлекал к себе столько внимания.

Всё это время, с тех пор как было решено лететь на Энедру, Энн мучили сомнения. Идея Зура вызывала у неё подозрения, что-то было не так с его глазами. Поэтому она ещё раз решила пойти к нему и попытаться выведать, о чём он задумал. Она нашла его в общей каюте, беседующим с Сеярином и Маком.

– Зур, ты не хочешь прогуляться со мной на воздухе? – как бы между прочим, спросила Энн, мило сморщив носик, и тут же поняла, что обмануть Зура не так-то просто. Он дал ей это понять опять же таки – глазами. Но всё же поднялся и направился с ней к выходу.

– Ты снова в двадцатый раз будешь спрашивать меня, зачем мы летим на Энедру? – проговорил он, как только они перешагнули во внешний мир.

– Ладно, я спрошу прямо! Ты что-то задумал сделать с Илаем? Я чувствую, что ты от меня что-то скрываешь.

– О, как же мы переживаем за имперца! – воскликнул Зур, остановившись как вкопанный. – В последнее время ты всё время о нём думаешь? Хочешь поговорить прямо? Давай поговорим прямо! Смотри мне в глаза и отвечай. Энн, ты со мной, потому что этим ты хочешь защитить его? – Зур внимательно смотрел ей в глаза, поглощая все её эмоции, словно губка, ловя каждое изменение её мимики.

– Нет, … не только, – прошептала она, отвечая совершенно искренне. Сдерживая гнев, Зур продолжил:

– И тебя по-прежнему разрывает напополам?

Энн кивнула.

– Энн, насколько я тебе дорог?

– Настолько, насколько дорога жизнь. Ты – это моя жизнь Зур, – тихо проговорила девушка, не сводя с его лица, своих огромных серых глаз.

– А насколько дорог он? Двух жизней у тебя нет, всего одна. – Зур прикрыл веки, так что трудно было заметить, что твориться в глубине его глаз. Энн молчала не в состоянии ответить. Она не могла сказать ему, что она дорожит ими одинаково, особенно сейчас. Жизнь у неё действительно была одна, но разорвана на две половины.

– Когда я оказалась на «Азимуте», когда он, спасая, привез меня туда, тогда я уже сделала свой выбор в пользу тебя и нашей семьи. Если бы мы не встретились на том астероиде …

– Поэтому я и хочу помочь тебе, наконец, утвердится в своём выборе! – проговорил Зур, раздражаясь её сомнениями. – Я и так был слишком терпелив, Энн! Если он останется – я убью его! Я ненавижу то, … как он на тебя смотрит. Я ненавижу то, что отражается в твоих глазах! Ты не представляешь насколько тяжело мне сдерживаться! Мне надоело Энн!!! На этой планете эта ошибка природы должна затеряться. … Что ты молчишь?

Энн понимала, что дальше такой двойственности не выдержит, это сводило с ума, высушивая душу. И нужно было окончательно разрубить этот узел, иначе чья-то смерть будет на её совести. Только вот где было взять сил, чтобы занести руку для удара? Так тяжело. … Так больно. … Зур предлагал бросить Илая на Энедре, сохранив ему жизнь, но могла ли Энн выбросить его второй раз?!! Она не могла представить себе такой жестокости по отношению к Илаю, к его любви. Но и другого выхода у неё не было. … Отказаться от братьев и Зура она тоже была не в состоянии. Проще было умереть самой, но и этого права они ей не оставляли.

– Я могу хотя бы поговорить с ним? – еле слышно прошептала она, не поднимая на Зура глаз.

– Нет! – отрезал он. – Мы сделаем всё сами!

Энн сделала несколько шагов в сторону и замерла, чувствуя, что силы покидают её, почва ускользает из-под ног, и вся вселенная сжалась вокруг неё, высосав весь воздух. Она слышала, как Зур подошел к ней, как обнял её, как прошептал на ухо:

– Так будет лучше для всех. Вам не нужно разговаривать и прощаться. Я хочу избавить тебя от боли. Вскоре он забудет тебя, человеческие чувства не длятся вечно, человек всегда в поисках новых эмоций. А ты останешься с нами, со мной. Ты ведь любишь меня? – Энн ощущала на себе его прикосновения, его горячее дыхание на своих щеках, но душа её словно вышла из тела, беззвучно крича в тишину.

– Любишь? – его настойчивый вопрос вернул её обратно, заставив вздрогнуть всем телом.

– Ты никогда не уточнял, ты и так знал, – выдавила она.

– А сейчас я хочу это услышать! – чёрные как смоль глаза ловили каждое подрагивание её ресниц и движение губ.

– Люблю. Зур, я очень тебя люблю. Ради этой любви я принесла много жертв. Моя любовь – это моё проклятье! – с горечью произнесла она.

– Значит, мы разделим это проклятье на двоих. Ты моя. И всё будет как прежде. Ты знаешь, что значит для меня наша семья. Что ты значишь для меня! Он без тебя выживет – я же умру! – В своём состоянии, Энн не особо обратила внимания на эту последнюю фразу. А ведь это были его первые и единственные слова признания химерской сути. Эти слова отражали всю правду о их связи. Но Энн пропустила более глубинный смысл этих слов, она не знала, что фраза «ты моя» никогда не договаривалась им до конца. Энн конечно чувствовала, что Зур любит её, но она не вникала дальше, ещё глубже, сквозь чувственность и эмоции химера. Он всегда говорил «ты моя», а думал «ты моя душа».

– И естественно я не могу завтра остаться на корабле? – упавшим голосом произнесла Энн, в надежде избежать участи злого свидетеля.

– Естественно ты поедешь с нами! – решительно ответил Зур.

Она не спала всю ночь. Самую длинную и тёмную ночь в своей жизни. В тяжелой гнетущей тишине, ещё отчетливей выражались бередившие душу мысли. Если братья выработали план, значит, идти искать Илая на корабле было бессмысленно – они наверняка стерегут его. … Энн многое могла ему сказать, в голове роились тысячи нежных слов, слов убеждения и прощания, но что дали бы эти слова! Зур был прав – лишь лишнюю порцию боли. Дать больше она Илаю не могла. Она уже знала, как бы скверно не было на сердце, как бы ни ныла трепыхающаяся душа – она в любом случае полетит с братьями, без своей семьи Энн не представляла себе другой жизни, она уже не единожды убедилась в этом, побывав среди имперцев. Только вот без предательства почему-то не выходило, а это просто медленно убивало её! Фактически завтра она предаст Илая. Снова.

С утра она даже села за панель управления челноком, чтобы не видеть его. Боялась не сдержаться, что он поймет всё по глазам, поймет, какую ничтожную девушку он полюбил. Этим Энн себя и убедила, она уговорила себя, что Илай достоин настоящей любви, другой искренней женщины, а её двойственность только погубит его. Поэтому план Зура уже не выглядел для неё таким чудовищным, тем более что сам Зур всю дорогу не спускал с неё глаз, а его присутствие всегда меняло её, заставляя каждую клеточку её тела ощущать его присутствие в себе.

Праздник набирал обороты уже прямо с восходом близнецов. От многообразия многолюдности просто темнело в глазах. Шум, смех, выкрики, вызывающие наряды, громкие аккорды музыки и … жара.

На Энн была одна лишь мокрая от пота майка и короткие облегающие штаны с многочисленными любимыми ею карманами, да неизменный пояс, укомплектованный оружием. Но ощущение было такое, что на ней надето три меховых шкуры! Капли пота стекали по лицу и падали за шиворот, ладони были липкими, а вдыхаемый воздух казался горячим паром.

– Господи, Лакур, как ты это всё выдерживаешь?!! – с сочувствием произнесла она, оглядываясь на мохнатого брата.

– Я бы сварился уже три раза, если бы меня не охлаждала благодатная мысль, скольких имперских колонистов мы сегодня облегчим на таланы! Энедрианцы мне за это заплатят! А ещё когда я смотрю на Сеярина, которому приходится намного хуже – мне становиться легче! – довольно бодро отозвался Лакур.

– Побродим среди толпы, послушаем, о чем говорят колонисты и гости с других имперских планет. Жако потрись возле ростовщиков, может, присмотришь что-нибудь, а ещё возможно мы встретимся здесь с командой Чейза, он тоже любит бывать среди подобных сборищ, – протянул Зур, вспомнив о других пиратах. – Энн, сходим на бокун? Развлечем публику, пока братья поработают в толпе.

– Поработают?! Ты хотел сказать, будут воровать! – презрительно бросил Илай, глядя в сторону.

– Нет, они будут просить милостыню! – съязвил Зур. – Мы же пираты, звери, уроды и извращенцы. Правда, имперец? А ты потанцуешь с нами?

– Я смотрю, влезая в чужое тело, ты многое можешь! – не уступал в сарказме Илай.

– Я не влажу в тело идиот, я меняю облик, а тело и навыки остаются моими. Все мои ощущения такие же, как и у тебя: чувство холода, жары, боли, … удовольствия, оргазма, – нарочно делая ударения, протянул Зур.

– Нам долго ещё идти? – сердито вмешалась Энн, недовольно взглянув на Зура. Илая она по-прежнему старалась не замечать, мысленно отпустив его этой ночью. Хотя она чувствовала, что его злость связана именно с тем, что, несмотря на все его недавние уговоры – она игнорирует его, прячась за спиной Зура.

– О, сестрёнка перегрелась, от тебя уже слышно шипение, Энн! – повернулся Зур, улыбаясь.

– Ты сказал, что ты мне не брат, нормальные братья с сёстрами не спят! – выходя из себя от жары, со злостью бросила Энн, нервно обгоняя всех остальных. Она уже услышала знакомую музыку, которую использовали только для танцев на бокуне.

– А это уже серьёзно, – вздохнул Зур, глядя ей в спину. – Наша вздорная малышка нервничает!

Бокун это было любимое развлечение на карнавалах. Для бокуна ставились широкие глубокие чаны, залитые теплым вязким сиропом до краёв, а посередине прокладывалась узкая рейка. Суть его заключалась в том, что танцующий должен был удержать равновесие и не упасть, кто падал, считался проигравшим. Несчастный отбивался от роя надоедливых насекомых, слетающихся на сладкий запах, отсчитывая таланы за купание под холодным душем, в этом и была суть наживы. На бокун выходили двое, обычно мужчина и женщина, и под зажигательную, очень ритмичную музыку начинали танцевать, раскачивая рейку, стараясь сбросить противника.

На ходу Энн сняла пояс с оружием и ботинки, и не глядя, сунула их в руки Маку, намереваясь затушить своё разочарование позором проигравшего.

На одной из реек уже подпрыгивал какой-то энедрианец, под музыку приглашая себе соперницу. Энн не раздумывая, ступила на пружинящую пластину, окинув взглядом потенциальную жертву. Динамично отбивая ногами в такт и раскачиваясь всем телом из стороны в сторону, ей не составило большого труда сбросить неудачника в липкий сироп, а самой остаться покачиваться на рейке.

– Ты не летал вместе с Зуром и не уносил ноги от имперских псов, дружище, – шепнула она еле слышно, когда следующий соперник полетел туда же. Многочисленные зрители, собравшиеся вокруг бокунов, приходили в восторг, когда кто-то падал, делались и принимались ставки, выплачивались выигрыши. В общем, в толпе ходили приличные сумы таланов, на которые так рассчитывали пираты. На рейку выходили разгоряченные мужчины один за другим, и так же по очереди падали.

На соседнем бокуне то же самое проделывал Зур, только с женским полом. Видя его красивое стройное мускулистое обнаженное до пояса тело, женщины уже начинали драться, кому выходить на рейку, и липли к нему как мухи. Его пластичные волнующие движения, безупречная улыбка и томные черные глаза сводили с ума, доводя до истерики рухнувших в сироп. Уже через некоторое время Энн и Зур стали звёздами бокуна, приковав к себе пристальное внимание.

Но такого подвоха она явно не ожидала! …На рейку к ней вышел следующий мужчина, пират. Серьёзный противник. Встретившись с ним глазами, Энн улыбнулась:

– Чейз, приветствую тебя, скиталец. Давно не мылся, решил найти повод?

– О, я надеюсь, твои братья не сильно огорчаться, если я подслащу их сестричку? – нагло усмехнулся Чейз, тряхнув крупными кудрями.

Он танцевал очень быстро, делая неожиданные сильные выпады в разные стороны, Энн держалась, но чувствовала, что с этим соперником они застрянут на рейке надолго, потому что никто из них сдаваться не хотел.

И чем дальше, тем сильнее ей хотелось нарушить правила, толкнуть его или подставить подножку, только вот сотни наблюдавших за ними глаз мешали ей это сделать. Метнув случайный взгляд в сторону Зура, Энн успела заметить, что тот делает какие-то знаки Чейзу. И тут вдруг рейка качнулась так резко, что ноги Энн соскользнули и она к своему ужасу, плюхнулась в сладкую жижу. Подплыв к краю и выбравшись наружу, Энн послала Зуру свой испепеляющий обвиняющий взгляд, стряхивая с себя теплые клейкие капли и липнущих насекомых.

Не успела она сделать пару шагов, как тут же к ней подлетели Жако и Сеярин:

– Пошли Энн, примешь душ, нам пора сваливать отсюда! Давай, быстрее!

– Не надо меня дергать! – вырывая скользкие руки, возмутилась она, – А как же остальные? Зур все ещё скачет! – ядовито добавила она.

– Они знают, что нужно делать! – отрезал Сеярин, таща её за собой всеми своими восьмью щупальцами.

Зур упал нарочно, прерывая представление, к огромному разочарованию своих новых поклонниц, стонущих при каждом его покачивающемся движении, совершенно их игнорируя, действуя лишь по своему плану.

Лакур не отходил от Илая, который обеспокоено, высматривал в толпе свою Энн. Обойдя площадь с чанами, и повернув к закоулку, где на чистой воде наживались предприимчивые энедрианцы, к Илаю подошли незнакомцы, окружив его со всех сторон. Ничего не понимая, Илай настороженно взглянул на спокойно стоящего в стороне Лакура.

– Эй, парни, вы что-то хотели? – спросил Илай, уже внутреннее готовясь к схватке.

– Не напрягайся, солдат, – раздался голос Зура, выходящего из душевой. – Люди нашего друга Чейза присмотрят за тобой, и не более. Дело в том, что дальше мы летим без тебя.

– Убирайся к черту, Зур! Я должен поговорить с Энн! – гневно произнес Илай.

– Я уберусь, а ты останешься. Здесь ты сможешь спасти свою шкуру от своих братьев имперцев, если будешь умницей. А вот с Энн тебе говорить не стоит, я передам ей от тебя привет, – сдержано, с чувством собственного превосходства, ответил Зур, окинув его взглядом победителя.

– Ах ты, тварь! – зашипел Илай, дернувшись в сторону Зура, но пираты крепко схватили его с обеих сторон, скрутив по рукам и ногам. – Я всё равно буду искать тебя, куда бы вы ни отправились! – продолжая вырываться, с ненавистью выдавил Илай.

– Зачем столько трудностей, пришей его и всё, – произнес, подошедший недоумевающий Чейз.

– Я обещал Энн, что оставлю его в живых, – недовольно бросил Зур.

– Но я-то слова ей не давал, а случиться может всякое. Мои ребята могут грохнуть его совершенно безвозмездно и с огромной радостью.

– От несчастного случая, конечно, никто не застрахован, но я тебя об этом просить не буду, – покачал головой Зур. – Придержите его до вечера, а потом отпустите. Всё, солдат, надеюсь, мы больше не увидимся! – Зур кивнул Лакуру, и братья быстро скрылись за углом.

Сеярин запустил двигатель, в ту минуту, когда Лакур и Зур запрыгнули в челнок. Энн безучастно сидела на пассажирском месте, облокотившись на колени, намеренно не смотря в сторону Зура. … Они бросили Илая на Энедре.

– Эннжи, ты с нами? – поинтересовался Лакур, ступая уже на борт «бронтозавра».

– Я возненавижу тебя, если у тебя есть другие варианты, – ответила она, напуская на себя притворно-сердитый вид, легонько толкнув брата в плечо. – А ты, даже не смотри на меня! – погрозила она пальцем в сторону Зура. – Ты подговорил Чейза сбросить меня в чан, это подло!

Рассмеявшись, Зур покачал головой, подходя ближе:

– А если бы я попросил тебя прыгнуть, разве ты сделала бы это? Я ведь знаю, что нет! Поэтому пришлось попросить достойного противника, который смог, наконец, стряхнуть тебя с той рейки. – Зур притянул её к себе, прижимая упрямо вырывающуюся девушку к груди. – Но, в общем, ты была на высоте, Энн, такая горячая и грациозная!

– О! Да кто сравниться с тобой, женский кумир! – иронично усмехнулась Энн, сердито толкая его локтем, в конце концов, освобождаясь из его объятий.

Но Зур настойчиво не хотел оставлять её одну в таком состоянии. Он зашел в её каюту буквально через три минуты после её бегства.

– Ты вся дрожишь, – прошептал он, обнимая её сзади за плечи, чувствуя её всеми фибрами своей души. – Брось, Энн, это уже становится навязчивостью. С ним ничего не случиться, он будет жить долго, встретит какую-нибудь красавицу и через несколько месяцев забудет тебя.

– Ты бы тоже так поступил? – сухо спросила она, пытаясь справиться с напавшим нервным ознобом.

– А вот меня с ним сравнивать не нужно! Ты и я связаны друг с другом навечно, у нас есть только один выбор – быть вместе! – Его голос начинал успокаивать её, согревая своими чувственными нотками.

– Зур, поцелуй меня, и долго-долго меня люби, – умоляюще прошептала она, поворачиваясь к нему лицом. Зная, что своей любовью, он сможет заставить её всё забыть, даже собственное имя.

* * *

– Что-то в этот раз война затянулась, – с горечью пробормотал Лакур, когда Энн заглянула в общую каюту.

– А где Зур? – не входя, поинтересовалась она у братьев, просунув лишь голову в открывшийся проход.

– Он в рубке, но лучше сейчас к нему не ходи, у него жуткое настроение! – попытался остановить её Мак, понимая, что это совершенно нереально, так как Энн тут же исчезла из поля зрения.