Текст книги "Седьмая звезда (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)
– А почему же ты сам всю свою жизнь был готов отдать за неё всё на свете? В детстве, в юности, Энн была нужна тебе, а теперь ты вдруг решил отнять жизнь у сестры? Это месть? А ты не только отступник, ты ещё и трус, Зур! Не губи её, иначе я прокляну весь твой род, и каждый пират, во всех уголках галактики будет знать, что ты ушел в мир иной павшим духом! Память о тебе обрастет презрением!
– Ты думаешь, меня это испугает? – правитель Химера высокомерно поднял брови. – Я дам разрешение на посадку, но это не потому, что я клюнул на твои упрёки. И знай, что бы вы не задумали – у вас ничего не выйдет! – бросил он вслед удаляющемуся Тиару.
Корабль, пилотируемый Маком, на борту которого была его семья, жена Джина, двухлетняя дочь Ника, братья, Натан, Энн и Бунн, наконец, приземлился на Химере после пятичасового ожидания на орбите.
Не дожидаясь, пока пилот выключит двигатели, Энн спрыгнула вниз и помчалась на встречу к отцу, который тоже спешил к кораблю, взволнованно держась за грудь.
– Ох, Энн, как же ты напугала старика, я так рад тебя видеть, словно счастливый отец, узнавший о том, что у него родилась дочь!
– Можно и так сказать, здравствуй Тиар, здравствуй отец! – прошептала она, обнимая пирата.
Когда все собрались в общей каюте старого «бронтозавра», Тиар все же в подробностях рассказал об их разговоре с Зуром, о том, что Зур окружил плотным живым кордоном свой замок, отдав строгий приказ не пускать девушку, но Тиар не увидел на лице Энн того огорчения, которого ожидал и боялся. Она всё так же улыбалась, лишь в глубине её серых глаз скользнуло огорчение. И, тем не менее, девушка никак не прокомментировала слова правителя, ощущая, как её ладонь сжимает теплая рука Бунна. Братья углубились в размышления, ожидая, что же предложит отец. Но вместо Тиара заговорил Бунн:
– А знаете что, забудьте вы хоть на время об этом деспоте! Он наверняка ждёт, что вы будете предпринимать меры, добиваться его расположения, просить о спасении, а мы просто проигнорируем его, и это будет лучшее доказательство того, что мы сильнее, что мы семья. Я предлагаю праздновать! Да-да, не удивляйтесь, – засмеялся он, – Давайте весело и громко отметим новый день рождения нашей Энн, то, что она с нами! Разве это не повод собраться в семейном кругу?!
– Интересно, и как ты себе это представляешь? – заинтересованно протянул Мак, подавшись вперед.
– А всё очень просто, примитивно, но естественно. Устоим семейную вечеринку, отголоски которой будут долетать за стены замка, нас будет видно из его окон, а его живой кордон будет нашими зрителями. Плевать на всех химеров!
– Так вот этот парень мне уже однозначно симпатичен! – воскликнул Лакур, подсаживаясь поближе, и хлопая Бунна по спине. – Кто как, а я уже с тобой!
– Да мы все вроде «за», ты как, отец? – обернулся Жако, к задумчивому пирату, который время от времени бросал холодный изучающий взгляд в сторону притихшего Натана.
– В этом что-то конечно есть, …а почему бы и нет, черт возьми! – хрипло ответил Тиар. – Пираты могут веселиться!
– Значит, устроим пикник на поляне, прямо за «бронтозавром», – Деловито начал Бунн. – Жако на тебе приготовление пищи. И пусть будет большой костёр!
Ламиец довольно кивнул, что-то, а в вопросах еды он был специалистом.
– Мак – на тебе музыка! Джина, ты сможешь снять с Энн этот серый комбинезон, и раскрыть всем, что она ещё и женщина?
Чернокожая Джина широко улыбнулась, а Энн сердито толкнула Бунна в плечо.
– Так, а остальные будут создавать атмосферу веселья и радости! – защищаясь от тумаков Энн, продолжил Бунн. – Ника, ты главная над Лакуром и Сеярином, будешь следить, чтобы они не подрались. А я естественно буду вами всеми командовать!
– Я смотрю, у нас объявился новый лидер! – громко произнесла Энн, притворно обижено сморщив носик. – Разрешите идти офицер Четмен? Вы как всегда правы офицер Четмен! Готовы служить во благо семейной радости!
Но он, только смеясь, покачал головой.
Через два часа всё было полностью готово к проведению самой грандиозной вечеринки в этой местности за последние тысячи лет! Потому что, по-видимому, химеры имели несколько иные представления о праздниках. И семейство Тиара в этом их убедило.
Неожиданно все окрестности возле замка заполнила музыка. На поляне запылал жаркий костёр, а возле него прямо на траве, Жако заставил пищей импровизированный стол, составленный из ящиков.
– Всё примитивно, как ты и просил, – произнес Жако, обращаясь к Бунну. – Прошу! А где наша новорожденная? – они оба обернулись, ища глазами Энн.
… Энн шла босиком по мягкой траве, держась за руки с Джиной. Но её вид, заставил Бунна ошеломленно присвистнуть. Её темно каштановые волосы были распущены по плечам, на ней была красная без рукавов облегающая кофточка и яркая пышная юбка до колен.
– Принимай, – проговорила улыбчивая Джина, – Перебрала все свои вещи. И вот!
– Ну, что теперь похожа я на женщину? – с иронией произнесла Энн, еле сдерживая улыбку. – На естественную простую женщину?
– Меня …даже пот прошиб, – не сводя с неё искрящихся зелёных глаз, протянул Бунн. – Ножки супер! Если бы я тебе не клялся раньше кое в чём, теперь бы я, пожалуй, даже передумал! – лукаво заметил он. – Ну, потанцуем красавица, и пусть химер кусает себе губы от зависти и злости! Мак поставь нам что-нибудь зажигательное! … Мы аккуратно.
И веселье началось! Сняв с себя рубашку, оставшись с голым торсом, Бунн подхватил Энн, вовлекая девушку в горячий ритмичный танец, где тела совершали примитивные, но очень откровенные движения. Зная, характер Бунна, что он делает это нарочно, чтобы позлить Зура, Энн весело подыгрывала ему в этом дразнящем танце, позволяя Бунну вращать себя за бедра и приподнимать, прижимая к себе её голые ноги.
Затем, характер танцев сменился на менее красноречивый, но не менее веселый. К ним присоединились Мак с Джиной, Тиар, который кружил на руках малышку Нику и Лакур, который самозабвенно и неуклюже топтался, подняв обе руки вверх, изображая танец, доводя до спазмолитического смеха беднягу Жако и вводя в ступор безэмоционального Сеярина. И только Натан старался держаться в стороне, наблюдая за ними, сидя на одной из опор корабля.
Став в круг, положа друг другу руки на плечи, они все вместе станцевали символический танец свободы и единства вокруг костра, громко хором выкрикивая в такт. Затем, весело хохоча малышка Ника, подбрасывала вверх жареные кусочки мяса, а Лакур ей на потеху, ловил их в воздухе. Сеярин ловко бросал щупальцами желающим бутылочки с напитками. Жако суетился возле угощений. Гомон и смех не смолкал даже за столом.
И снова танцы! Энн выплясывала с отцом, с Маком, даже затянула Жако, а Лакур подхватив её на руки, усадил сестру себе на плечи, раскачиваясь под музыку, пока её место не заняла Ника.
А потом, изнуренные, но счастливые, они сидели все вместе у потрескивающего костра, тихо переговариваясь. Спустилась глубокая звёздная ночь, мягко окутав химерские холмы. За спиной были стены замка, в его окнах замерла та же темень, без единого проблеска света, но Энн ощущала, что Зур и сейчас пристально наблюдает за ними. Склонив голову себе на плечо, обнимая себя за колени, Энн с грустью задумчиво глядя в огонь, подумала, легко отпуская свою мысль: «Тебя здесь очень не хватает Зур».
Она долго ворочалась, не в силах уснуть и это уже начинало её злить. В голове всё перемешалось, мысли, чувства, воспоминания, яркие вспышки сегодняшнего праздника, лица, слова, пустые окна замка.
Когда предрассветный густой туман поглотил своей серой массой все очертания, Энн тихо выскользнула с корабля, взяв с собою дрок.
Зур сидел посреди своей кровати, обхватив себя за голову. С замирающей душой, девушка бесшумно ступила на подоконник.
– Здравствуй, Зур, – прошептала она, от чего он дёрнулся, уставившись на неё недоброжелательными глазами. – Прости, я не смогла подарить тебе смерть, потому что мы всегда боролись за жизнь друг друга.
– Лучше убирайся! Если бы ты знала, как противно мне тебя слышать! Я не желаю больше тебя видеть! – бросил он, вскакивая с постели.
– О, я пришла ненадолго, – тут же возразила Энн. – Это жутко, но меня и саму от тебя воротит, … от такого тебя. Когда-то мой любимый Зур сказал мне, что он не хочет разрушать наш мир, в котором он был счастлив. Что его семья вечно будет в его памяти и в его сердце, что он боится потерять её. Что где бы он ни был – его долгом будет защищать эту семью. Оказывается, что это всё не так, ты врал мне! Твоё слово ничего не стоит! Пирата Зура действительно больше нет! Я не хочу, чтобы ты думал, что я сейчас буду делать всё, чтобы восстановить сипат. Нет! Потому что тогда я любила и прощала тебе всё, за силу твоего ума, за преданность, за очарование и магнетизм вожака, за бездонность твоего чувства. А теперь я не могу любить это гнусное озлобленное лишенное снисходительности существо!
– Ты считаешь, мне не хватает великодушия? – почти прошипел химер, подойдя к ней ближе. – О, я достаточно великодушен и терпелив слушая здесь твои оскорбления! Но таким монстром меня сделала именно ты! Ты заставила меня увидеть глаза пустоты и принять её в свою душу! Ты, оборвала связь, которой жил тот Зур, со своими клятвами, чувствами, принципами, долгом, оставив на другом конце лишь адскую боль! И вот теперь эта гнусная холодная пустота во мне, и мне комфортно с ней! Не нужно больше мучиться, страдать, ждать, и любить такое взбалмошное глупое и неверное чудовище, как ты Энн!
– Отлично, хоть в чем-то мы единодушны! – смело бросила она ему в лицо. – Проблема в том, что теперь я хочу жить!
– Тогда я тебя разочарую, это сердце тоже ненадолго! – злорадно усмехнулся Зур, сверля её пронизывающим взглядом.
Поддавшись нарастающему возмущению, Энн с силой оттолкнула его от себя, со словами:
– Своим сипатом, ты искалечил мне всю жизнь, сделав несчастной! Кто тебя просил отбирать её у меня?! Ненавижу, тебя!!! – это вырвалось неожиданно даже для неё самой.
– Ещё лучше, – спокойно произнес Зур, протягивая ей оружие. – Убей меня!
Издав негодующий стон, бессильно сжав кулаки, Энн порывисто развернулась, направляясь обратно к окну.
– Как поговорили? – остановил её голос Тиара, когда она направлялась уже к своей каюте.
Энн резко обернулась, продолжая кипеть от гнева:
– Не говори мне больше о нём! Зура для меня больше не существует! Ненавижу его! Ненавижу! Ненавижу тот день, когда впервые его увидела! – прокричала она, размахивая руками.
– Ого! – высунулся Мак. – Это что-то новое!
– Эннжи, дочка, успокойся, – мягко проговорил Тиар, попытавшись обнять девушку, – Это его суть заполнила тебя своими эмоциями. Сипат ведь до конца не разрушен, и ты всё ещё ощущаешь Зура. Эта ненависть не твоя! Ты ведь любишь его!
– Я?! Вот это?! Ни за что!!! – яростно топнув, бросила она, скрывшись в своей каюте.
– Чёрт возьми, – уже растеряно протянул Мак, одеваясь на ходу. – И что нам с ними делать?
– Проведите меня к Зуру, я попытаюсь поговорить с ним, – обреченно произнес всё слышавший Натан. – Если есть способ спасти мою сестру, нужно бороться.
А Энн металась по своей каюте вперед – назад, вперед – назад, взбудоражено шевеля губами и сжимая кулаки, в ужасе оттого, что с ней твориться. У неё было такое чувство, что у неё внутри заложена бомба с часовым механизмом, и что вот-вот эта бомба должна взорваться! Бунн как обычно вошел без стука, смерив её снисходительным сочувствующим взглядом.
– Энн, тебе нужно отдохнуть, эта нагрузка на сердце тебе ни к чему, мы только недавно прооперировались! Пожалей себя! Прости что повторяюсь.
– К чёрту! – бросила она, не глядя на него.
– Хорошо, тогда пожалей меня, потому что я не могу смотреть на эти муки. Меня ты я, надеюсь, к чёрту не пошлешь?
– Бунн, я просто схожу с ума! – Энн схватила его за руки. – Мне хочется вытворить что-то сумасбродное, слететь с катушек, растерзать Зура, а самой жить вечно. Я не могу себя остановить и понять, …помоги мне. Где искать выход? – её пальцы медленно поползли к его лицу, замерев мягко коснувшись его губ. Недолго думая, Энн с чувством поцеловала его в губы. Бунн изумленно сглотнул, пытаясь взять себя в руки:
– Выход точно не в этом Энн, …сейчас я принесу тебе успокоительное, …и себе тоже. С ума сходить никому не разрешаю!
– Извини, со мной творится что-то … мне так плохо, Бунн, – растеряно пробормотала девушка. – Кажется ещё минута, и у меня взорвётся череп. И это он … это Зур беснуется от отчаянья. Проклятый химер!
– Ничего, сейчас тяпнем по пилюле и остынем. Но лучше бы ты ко мне лезла драться, а не целоваться.
И только после этого она смогла забыться спасительным сном, в то время, когда Натан, вместе с Тиаром отправились к Зуру.
– Это уже переходит все границы! – свирепо взревел правитель Химера при его появлении. – Что делает здесь имперец, которому категорически запрещено приближаться к нашей планете?!! Это нарушение конвенции со стороны Империи! Я немедленно отправлю вашим великим вождям предупреждение, и оно будет единственным! Наш военный флот и так находиться в полной боевой готовности!
– Империя здесь ни к чему, я прибыл сюда не как её гражданин, а как брат Энн! – упрямо заявил Натан, не двигаясь с места, глядя на медленно приближающегося к нему Зура.
– А для меня сейчас это не имеет никакой разницы!!!
– Зур, я признаю, я совершил большую ошибку, вмешавшись в ваши отношения, но я не имел целью навредить кому-то из вас. Она погибнет, если ты не остановишься!
– Мы оба погибнем, а источник причины этого – ты со своим грёбаным братским эгоизмом! – злобно выкрикнул Зур. – Он не хотел навредить!!! Да ты влез туда, куда живые существа не вправе сунуться! Ты посягнул на священную силу, которая теперь бьётся раненым зверем. Ты имперец, даже не представляешь, что всё это время я уже был живым мертвецом. …Тебе никогда не понять, как я …любил её. Она единственная была моим светом, моим воздухом, отражением моей души, моей частью, моим наслаждением. Я готов был сделать всё, о чём бы она не попросила! А потом вдруг мне перекрыли этот воздух, бросив во мрак. Резко, …я дышал обжигающей тьмой, которая разрывала мою душу. Все эти четыре года я ни на минуту не забывал об этой боли, она сожрала меня изнутри! Я проклинал тебя тысячи раз, когда, надругавшись над собой, я взял другую женщину, испытывая к себе омерзение. Когда родился мой ребёнок, которого я до сих пор не могу видеть, не вспомнив об этом. И снова когда я увидел Энн! Всё эти четыре года я сгорал в одиночестве! Я переродился, заставив себя наслаждаться этой болью, этим одиночеством и своей ненавистью. Что ты теперь от меня хочешь?! – обессилено закончил химер, пожирая глазами мучимого раскаяньем учёного.
– Полюби её снова, …теперь я тебя прошу об этом! – открыто глядя на враждебное лицо Зура, ответил Натан. – Сипат ведь не разрушен! Вы ещё можете его восстановить. Ты снова можешь быть счастлив, сипат исцелит ваши души и тела. Он сделает тебя ещё сильнее!!! …Только спаси мою сестру. Я готов умолять тебя тысячи раз, на коленях. Я готов никогда больше не видеться с ней, лишь бы она только жила! Я прошу тебя правитель Зур, дай шанс своему будущему! – прошептал молодой ученый.
Ударив рукой по какой-то кнопке, правитель Химера холодно отдал приказ:
– Капитану дозорных! Взять под жесткий конвой имперского перебежчика и доставить его нейтральным челноком в космоторию Империи! Передать приказ генералу Шину максимально приблизить наши боевые крейсеры к межевым границам! – затем, бросив на Натана уничтожающий взгляд, Зур добавил, – Я должен был убить тебя сразу же, но почему-то не сделал этого, хотя сто раз представлял себе, как я лично сломаю тебе шею. … И всё это из-за того, что она …всё ещё во мне. …Убирайся, и не смей мне больше показываться на глаза!
Шестеро вооруженных химерских солдат окружили Натана Мунна, заставляя его двигаться к выходу. Пока это было возможно, Натан всё оборачивался, стараясь разглядеть в непроникновенном выражении лица Зура, хоть какой-то намёк на согласие.
Химеры очень оперативно выдворили имперского ученого со своей планеты, даже не дав ему попрощаться. Свою прощальную речь, Натан уже сказал, соединившись с «бронтозавром» с рубки имперского корабля разведчика.
Глава 24
Случайно или намеренно, но своими словами, вызвавшими Зура на откровения, Натан подтолкнул его воспоминания, заставил Зура думать о своём сипате, вернуться мысленно к тем дням, когда он любил, когда его жизнь имела для него другой смысл, когда даже эти холмы были для него другого цвета. Где-то там, …глубоко в подсознании, в самом укромном уголке его души, тосковал прикованный к своему сипату тот самый Зур, до конца он так и не был уничтожен, вместо него жила холодная жестокая и равнодушная маска химера. Тот Зур из своей глубины снова начал чувствовать девушку. Долго это была пустота, но когда Энн появилась, он невольно стал ощущать её присутствие, её эмоции, чувства, но из-за еле живого сипата эти ощущения его преследовали какими-то рваными обрывками и фрагментами, путаясь с его собственными мрачными мыслями и оскорбленной гордыней его истиной сути. …Теперь он ощущал это с каждой минутой – она была …так близко. И этот скованный дух прежнего Зура, начинал мятежно поднимать голову, ему нужна была его сила, вырванная часть его души звала его, независимо от желания самой девушки. Разорванные волокна почти иссохшего, раненого корня вдруг начали оживать, срастаясь друг с другом.
Их сознание металось в разные стороны, отгораживаясь друг от друга, но сердце сипата ещё билось! Соединившая их сила наперекор поверхностным желаниям пыталась снова слиться воедино.
Энн сидела у костра, раздосадовано бросая в огонь мелкие прутики.
– Можно, составить тебе компанию? – вынырнув из спустившихся сумерек, Бунн опустился рядом, чуть покосившись на девушку. – Но я уже если честно боюсь оставаться с тобой наедине, – иронично, со скрытым смыслом заметил он, вызвав у неё смех.
– Прости, меня Бунн, я сама не своя. Как будто вирус в голове. Мак бы пошутил, что у меня сбой программы. Обещаю, больше не ставить тебя перед таким сложным выбором, – виновато улыбаясь, произнесла Энн.
Они обернулись одновременно в сторону приближающихся шагов. Языки пламени отбрасывали блики на ближайшие холмы. Из-за грани ночи, в освещенное пятно шагнул Зур, впервые за то время, что они были здесь, принявший человеческий облик.
Того самого высокого с идеальной рельефной крепкой фигурой, черноволосого, смуглого, безупречно привлекательного мужчины с тёмно-карими глазами. И именно этот факт заставил снова всколыхнуться её сознание, Энн ощутила нарастающее волнение и, почувствовав ползущий по спине мороз, перестала ощущать идущее тепло от костра.
Он молча присел на корточки у огня, прямо напротив них. Сначала его магически красивые черные глаза задумчиво смотрели в огонь. Но вдруг, Зур неожиданно сунул руку прямо в пламя. Энн вскрикнула от ожоговой боли, дуя на собственную руку, мгновенно переняв все ощущения Зура.
– Забавно, правда? – издевательски протянул Зур. – Эта связь страшная вещь Энн, я прав?
– Ты псих! – все ещё тряся рукой, бросила она. – Что это ты выполз из своих развалин, прошлое потянуло вспомнить?!
– А ты знаешь, если я ударю твоего нового имперского дружка, – Зур, как будто не слыша её слов, кивнул на Бунна, – То ты боли не почувствуешь, но если он даст мне сдачи, ты это ощутишь сполна.
– Если ему придётся давать тебе сдачи, я это как-нибудь выдержу, но ты не посмеешь ударить Бунна! Во-первых, нет такого повода, он у тебя, химер, ничего не брал! А во-вторых, Бунн родной сын Тиара, нашего с тобой отца! – ожесточившись, выпалила девушка. – Конечно, твой изворотливый воспаленный мозг может придумать массу поводов, но ни в каком случае ты не будешь прав, Зур! Не нужно мне лишний раз доказывать свою низость! Я и так уже насмотрелась на твою отвратительную изнанку!
– А может, вы остынете и поговорите как-то иначе? – попытался вставить Бунн. – Я думаю, я здесь не единственный камень преткновения.
– Не хочу я с ним разговаривать! – взвилась Энн, – Он всё равно гребет только в свою сторону, только себя замечает, свои попранные принципы! Пойдем отсюда, яду у него хватит на всех! А прощать он вообще не способен! – Она вскочила на ноги, дергая Бунна за руку, которому ничего другого не оставалось, как пойти с ней, иначе вывиха ему было бы не избежать.
Презрительно скривившись, Зур только покачал головой.
Первой в общую каюту влетела Энн, следом за ней Бунн. И как только Тиар раскрыл было рот, чтобы спросить, в чём же причина такой взбудораженности, как эта причина сама вошла в каюту, где до этого братья с азартом играли в кости.
– А, Зур, присоединяйся! – делая вид, что якобы ничего и не происходит, произнес старый пират, кивая ему к столу.
– Или правителям позорно играть с пиратами в кости? – успел, как всегда съязвить Лакур, смерив брата взглядом из-под косматых рыжих бровей.
– А что и, правда, давайте сыграем все вместе, как в детстве, на желания! – воскликнул Мак, ухватившись за такую интересную возможность, свести поближе две воюющие стороны. – Энн, Бунн, давайте, не трусьте. Зур?
Слишком много было гордости в каждом из них, чтобы отступать. Поэтому за стол уселись все, даже Джина с Тиаром.
– А! Я выиграл!!! – довольно вскрикнул Лакур, после того как последний игрок бросил свои кости. – Значит, все будут исполнять моё желание, …чтобы вам такое придумать? Ага, все встаём и обнимаемся друг с другом! Кто не выполнит, тот докажет всем, что он самый последний трус и негодяй! – по-детски дурачась заявил Лакур.
– Что бы ты ещё хорошего придумал, – проворчала Энн, заранее представляя себе эту сцену. Естественно обняться с братьями, отцом, Джиной и Бунном, ей было даже в удовольствие, но …с Зуром.
Он так же сдержано и холодно, но обнялся по очереди со всеми, пока не остановился возле Энн. Они стояли друг перед другом, стараясь избегать смотреть в глаза, как двое непримиримых врагов, не решаясь продемонстрировать это объятье.
Первой, всё же сделала шаг навстречу Энн. Она гордо подошла ближе, и, простерев руки, так же, не глядя ему в лицо, крепко обняла его. За каждой деталью этой сцены, пристально наблюдали остальные, почему-то вдруг проникнувшись этим моментом. Потому что, то, раскаленное напряжение, которое вмиг повисло в каюте, вдруг ощутимо вздрогнуло от пробежавшего между этими двумя загадочного чувственного трепета.
Его руки очень медленно и нерешительно, обняли её, прижимая к себе.
Как только Энн почувствовала запах его кожи, ощутила на себе его прикосновение – всё её тело и сознание пронизал невероятно сильный и яркий разряд какой-то непонятной силы. Ей просто невероятно сложно стало дышать, снаружи тело словно окаменело, а внутри всё плавилось, тянущей болью. Это же состояние охватило и Зура, только его сознание никак не отозвалось, он словно упал в бездонную пропасть и в этом смертельном полёте был уже не в состоянии контролировать свои ощущения. Но её силы воли хватило, чтобы оторваться от этого губительного магнита. Оттолкнувшись от Зура, Энн снова вернулась на своё место, пытаясь унять в себе нарастающее гнетущее притяжение.
– Теперь сыграем на тайну! – заявил Мак, – Кто проиграет, тот обязан будет поведать нам всем то, чего мы ещё не знали! – и он первым бросил свои кости на стол.
– Я выиграл! – самодовольно усмехнулся Зур, взглянув на свои кубики, бросив последним. – Так что выкладывайте свои тайны, а мне будет очень-очень интересно узнать, что же ещё вы могли от меня скрывать, ведь утаить что-то от химера практически невозможно.
– Я скажу первой! – вставая, взбудоражено проговорила Энн, не в силах больше выносить этой атмосферы. – У меня есть то, чего ты, химер, ещё не знаешь!
Мак с Лакуром испугано переглянулись, думая, что она сейчас заявит Зуру в лицо о том, кому принадлежало её второе сердце, но Энн заговорила о другом:
– Вы все прекрасно помните тот случай, когда не заметив разницы между мной и химером, принявшим мой облик, вы улетели с мертвой планеты в системе Рок. Тогда, получив приличную дозу облучения, я навсегда лишилась возможности стать матерью! У меня никогда не будет детей, Зур! – теперь Энн смотрела ему прямо в глаза. – Но это не обвинение, это так, аргумент для сравнения на твою чашу весов! Тогда ты почему-то не сразу распознал врага под моим лицом, теперь же видишь во мне его постоянно. А как же твоё особое чутьё, твои проникающие под корку взгляды и мысли? Неужели ты ослеп? Нет, … ты-то как раз знаешь, что я была искренна, что говорила правду, что действительно верила в свои мотивы и в нашу с тобой безысходность. Просто теперь ты озверел. И это в твоих руках сейчас топор, а не в моих!
– И почему же я, по-твоему, сейчас сижу перед тобой? – задал он ей вопрос сухим тоном, всё это время прожигая её своим категоричным взглядом.
– Мне надоела эта, игра! Хочу побыть одна! – и, не обращая больше ни на кого внимания, Энн вдруг выскочила из каюты, направляясь в сторону входного люка, захватив с собой дрок.
Ночью, окрестности Карханкута преображались. Горы и холмы принимали очертания спящих великанов, между которых хотелось передвигаться как можно осторожнее, чтобы не нарушать эту обволакивающую тишину. Энн плавно направила свой дрок в сторону гор, к ущелью Мизы, самому длинному и извилистому в этих краях, в котором раньше ей так и не довелось побывать.
Она спускалась всё ниже, ощущая прохладу, идущую со дна ущелья. В темноте эта мертвая тишина, среди каменных глыб казалась зловещей и настораживающей. Здесь отчетливо можно было слышать своё дыхание и каждый шорох, раздавшийся за несколько десятков метров, каждый шелест падающей пещинки. А выше, поднимаясь над ущельем, протяжно выл одинокий бродяга ветер, упавший прямо с неба на скалы. Вдруг с высоты, Энн заметила поблескивающее пятно воды.
Это оказалось небольшое озеро, образовавшееся в чашеобразной выемке, прямо на дне ущелья. В удивительно голубой светящейся со дна воде абсолютно ничего не отражалось. Энн спрыгнула с дрока, с осторожностью подходя ближе, принюхавшись к воде. Никаких резких примесей она не почувствовала, поэтому девушка рискнула и зачерпнула ладонью воду. Вода была заманчиво теплой.
Недолго думая, Энн сбросила с себя одежду и, подойдя к краю, прыгнула в озеро…
…Но в воду она так и не окунулась. Чьи-то руки поймали её прямо над поверхностью, легко скользя по воздуху. Не успела она опомниться, как уже снова оказалась на берегу. В ужасе обернувшись, Энн столкнулась …с негодующим взглядом Зура.
– Что, выбрала самый идиотский способ умереть?! Раствориться в кислоте без остатка?! То, что надо! Это озеро химеры называют слеза Мизы, там, на дне сильное кислотное течение, которое не поднимается к поверхности, но которое разъедает всю органику уже на глубине двух метров! Когда ты уже начнешь думать головой Энн, а не совершать сумасбродные поступки?! – возмущенно произнес он, сверля ошеломленную девушку сердитым взглядом, который постепенно стал затуманиваться при виде её обнаженного тела. – Немедленно оденься, а то тебя ждут неприятности, – выдавил Зур.
– Я с радостью это сделаю, если ты всё-таки сойдешь с моей одежды, – опомнившись, пролепетала она. – И отвернись, сейчас же!
Зур неохотно повиновался. Одевшись в считанные секунды, Энн уже стояла перед Зуром, нервно разминая пальцы:
– Браво! Ты спас нас обоих! И теперь я видимо должна выказать тебе огромную благодарность? – голосом, переполненным негодованием и претензией, выдохнула она, беспрестанно всматриваясь в его лицо, пытаясь увидеть там прежнего парня, к ногам которого она когда-то положила свою жизнь.
– А тебе, конечно, сказать «спасибо» теперь слишком сложно?! – язвительно скривился Зур. – Ну не спеши, потому что я сам от себя этого не ожидал и уже жалею!
– Ха! И что же заставило тебя совершить этот подвиг, старые привычки?
– Да, от которых очень тяжело избавиться, потому что они впились в каждый атом моего тела, – хмуро ответил он, окинув её недовольным взглядом.
Но, несмотря на обоюдную злость, его начинало безудержно тянуть к этой девушке. Зур просто презирал себя за эту слабость, но он ничего не мог поделаться со своей памятью, которая вернула его в то время, когда он любил целовать её смеющиеся глаза, когда носил её на руках, и замирал от звука её голоса. Это тело, которое только что обнаженным стояло перед ним, он знал досконально, каждую его клеточку, которую он впитал в свою душу. Чем ближе она была к нему, тем быстрее начинал регенерироваться их сипат, требуя слияния между двумя частями одного целого. Зур противился этому, как только мог, но неведомая сила отбирала у него всю его волю.
А Энн, отвернувшись в сторону, почему-то еле сдерживала непрошеные слёзы от обиды. Ведь это был её Зур! Зур, брат, которого она знала с самого детства, который был рядом с ней в любую минуту, вытаскивая её из разных неприятностей. Красавец Зур, за которого она была готова пролить каждую каплю своей крови, который был стержнем этой её жизни, её фундаментом, её гравитационным полем. Зур, который столько лет неумолимо манил к себе, привязывая к себе её душу. Чьи руки и губы умели её так ласкать. Тот, которого она так по-особенному любила, боясь потерять, а, теряя, чуть не сошла с ума. И вот теперь, они стоят друг напротив друга, дрожа от взаимной ненависти. …Осознавать это было чудовищно страшно и больно. Это было даже хуже чем потеря, больше это походило на маленькую смерть.
Они молчали. Думая каждый о своём. Слышно было только их тяжелое дыхание.
– Ты …отпустила волосы? – грустно прошептал он вдруг.
– Так здорово, что отец, наконец, поправился, – ответила она невпопад, захватываемая этим сокрушительным притяжением.
Его пальцы непроизвольно коснулись её лица, а уже в следующее мгновение, Энн со стоном ощутила вкус его губ. В этой вселенной не существовало ничего желаннее этого поцелуя, этого требовательного порыва слияния. …Голова резко закружилась! И в ту же секунду, Зур упал без сознания.
– Господи, Зур, что с тобой? – пораженно прошептала она, наклоняясь над ним, чувствуя, что сама может вот-вот отключиться. Энн поползла к воде, набрав пригоршню, она плеснула ему на лицо то, что смогла донести.
Зур вздрогнул, приоткрывая веки.
– Что это? Сипат стал ядовит? – сочувственно коснулась она его плеча.
– Нет, …он слишком ранен, и душа рвется к нему быстрее, чем может себе это позволить тело, – ответил Зур, поднимаясь. – Я забыл об этих ощущениях, …я не мог прикоснуться ни к одной женщине более четырех лет, …в отличие от тебя.
