Текст книги "Отверженные (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Глава 6
Почему нигде не видно Темпа? Его отсутствие ещё сильнее омрачало мои мысли. Своим видом Темп каждый раз будто придавал мне сил и надежды, как рука, удерживающая над пропастью. Вот такая сила была у этого парня.
Но грусть слишком отравляла и без того нашу сложную жизнь, поэтому наступив на горло своим фантазиям, мысли нужно было направлять в другое русло.
Хотя бы даже на такое занятие – как мастерить себе украшение. На этом фетише были повёрнуты все островитяне. Каждый пытался выделиться с помощью оригинального браслета или ожерелья. У меня имелось несколько. Дело в том, что некоторые браслеты были недолговечны из-за рассыхающегося или со временем рассыпающегося материала. Кто-то делал браслеты из ракушек, мусора подобранного у берега, фруктовых косточек, зубов, когтей, распиленных на части костей животных. Чем необычнее твои побрякушки – тем больше к тебе интереса со стороны соплеменников.
Нэш как раз застал меня за этим занятием – закусив губу, я терпеливо нанизывала на нитку чёрные семечки муссы с помощью самодельной иглы.
– Вот для чего ты заставляла меня выплёвывать их тебе в ладошку. Придётся слопать ещё не одну сушеную муссу, чтобы закончить браслет, – как-то уж очень натянуто проговорил он.
– Вдруг повезёт, – пожала я плечами, не отрывая глаз.
– Что-то ты сникла.
– Хм, на себя посмотри, – буркнула я, специально не глядя на него. Я даже не знала как называть то, что было между нами. Меня это злило. Приключение? Прихоть? Необходимость? Притяжение? Много можно подобрать слов, но ни одного определяющего.
– Я тут тебе кое-что принёс, если ты конечно изволишь оторвать свой королевский взгляд от дурацких косточек.
– Какой ещё королевский?! – вскинула я тут же голову, наткнувшись на непонятно почему обиженный взгляд чёрных глаз.
У Нэша на коленях стояла самодельная плетёная кошелка, такую обычно держали на домашнем хозяйстве, чтобы носить в ней выстиранное или наоборот грязное белье, хранить вещи, детские игрушки и много ещё чего.
– Это тряпьё моей сестры. Может, что-то подберёшь, потому что вид у тебя не как у гостьи, а как у очень ободранного изгоя. Обычно после смерти одежду и вещи раздают, дефицит в тряпках и всё такое. Но я не смог отдать вещи Руты. Теперь вот хочу, чтобы ты взяла их себе, – проговорил Нэш, то хмурясь, то смущаясь.
И теперь уже он не смотрел мне в глаза, хотя я уставилась на него в упор. Сейчас рядом со мной сидел совсем иной Нэш и я даже представить себе не могла, что этот парень тщательно скрывает в себе подобную заботливость и человеческую теплоту, то что так медленно изживалось из наших душ.
Я увидела это в быстро мелькнувшем выражении его глаз. Конечно же, мужчина должен быть сильным, какие там сантименты! Но то, что он сейчас делал – было таким выразительным и очевидным, трогательным и неоценимым в моём случае. Парень проявил чуткость к рождённой во вражеской колонии, поделился сокровенным, посчитав, что я достойна прикасаться к вещам его убитой сестры. Совокупляться это одно, а вот позволить кому-то увидеть свою душу…
– Ну и почему ты ревёшь? – нахмурился он, глядя, как я размазываю слёзы по своим щекам.
Слова не произносились, поэтому я просто порывисто обняла его, прижавшись к его плечу, выражая таким образом своё чувство признательности и искренней благодарности. Я действительно глубоко растрогалась.
А дальше меня окутало какое-то незнакомое чувство счастья.
Безотрывно глядя на Нэша, я зачаровано прикасалась к его бровям, вискам, скулам, длиннющим ресницам, носу с горбинкой, губам, не произнося ни слова. Будто увидела его впервые или наоборот впитывала его черты себе на память. Он тоже не отводил от меня глаз, стирая кончиками пальцев мои слёзы. Знать бы о чём он думал в это время. Наконец его губы тронула лёгкая грустная улыбка. …. И мы, набросившись друг на друга, стали целоваться как сумасшедшие.
– Спасибо, спасибо, – успела я шепнуть несколько раз между поцелуями.
Мы пробовали нежность друг друга на вкус, словно пытались распробовать её как диковинную сладость, испытывали пределы этой нежности. Ощущения лишали разума и всякого стыда. Я пыталась поглотить удовольствие каждой клеточкой, крича и царапая плечи Нэша. Ему даже пришлось держать мои руки, но тогда мои стоны становились только громче. Кажется, я начинала понимать, чего ещё лишались женщины, теряя своих мужчин. Необычно было так же осознавать, что теперь я принадлежу этому парню. Именно так, он дал мне это понять и прочувствовать, и что странно – я это приняла.
– Почему мне так хорошо? – отдышавшись, выдавила я уже после. – Так всегда бывает? Вот так сильно? Мне казалось, я умру от счастья.
Но Нэш лишь вздрагивал от смеха. И на меня посмотрели глаза полные ликования и радости, прежние живые и задорные чёрные глаза Нэша.
– Вообще-то хорошо должно быть всегда, просто иногда что-то накатывает и выходит по-особенному, – со знанием дела просветил он меня. – Что это было, Лав?
– Я думала, ты мне скажешь.
– Значит, Тессе можно не напрягаться?
– Кто такая Тесса? – искренне удивляюсь я, попутно пытаясь понять, что означают эти перемены.
– Подруга Джоны, ещё один потомок с якобы голубой кровью, высокая блондинка, не чувствующая под собой земли от собственной идеальности. Она сегодня спала с лица, когда Джона повёл тебя к себе, выказав расположение. Тесса мечтает скрепить свои отношения с Джоной, но наш предводитель пока не торопится обзаводиться семьёй и детьми. Как-то я слышал, что выходцы из высшей касты обладают удивительно синими глазами и белой кожей. Прямо как ты.
Теперь смеяться начала я, наконец догадавшись:
– Уверяю тебя, в моём роду не наблюдается связь с высшей кастой. Все эти разделения – материковые пережитки и бред! И притом, я никогда бы не согласилась быть с Джоной! Упаси меня боже! Прости, если задела твоё чувство преданности твоему предводителю. От него мне хочется убежать подальше, а не раздвигать перед ним ноги.
– А передо мной значит захотелось? Или ты отдалась мне с горя из-за Темпа?
– Слышишь ты, тебя вообще ко мне чуть ли не силой приставили, так что ещё кто кем воспользовался! – перешла я в защиту, но затем, вспомнив сегодняшнюю причину, быстро смягчилась. – Нэш, не будем выяснять всякие глупости, чтобы не портить ощущение. Давай лучше я посмотрю вещи Руты, и ты отведёшь меня к озеру. … Она была очень красивой.
– Ты спрашиваешь или …– запнулся Нэш, наблюдая, как я разбираю вещи его сестры.
– Я уверенна, что Рута была красивой, – прошептала я. – И мне тяжело выразить словами, как дорог для меня твой подарок … – его взгляд потемнел, мой начал метаться, – Твоё пасмурное настроение было связано с твоими домыслами на счёт меня и Джоны? – нужно было сменить тему, потому что не время было копаться в глубине отношений которые между нами ещё толком не сложились, и тем более вспоминать убитую сестру. – Парням не нравится, когда ими пренебрегают, они привыкли повелевать, считать, что их мнение важнее женского.
– Я не собираюсь отвечать.
– Ты уже ответил, – улыбнулась я. – Значит, ты бы расстроился?
– Ага, – пустил он в ход свою иронию, – Может, даже утоплю тебя на озере, чтобы не досталась никому.
Озеро Колотун находилось в горах, в трёх милях севернее посёлка. Ближе к вечеру здесь уже никого и близко. Где-то в своих засадах сидели лишь дозорные Одичалых, остальные же мужчины, женщины и дети с приходом сумерек держались территории селения.
Вода была удивительно прозрачна и до спирающего духа холодна, отсюда видно и название, так как озеро питалось из подземного источника. Каменистые берега позволяли отбивать грязное бельё, примитивно, как в доисторические времена. Вот такая ирония, некоторые из нас, взращенные природой дикого острова знали таблицу химических элементов, зато в глаза никогда не видели моющих средств и остальных удобств.
Выстирав свои жуткого вида шорты и майку, я искупалась, и надела платье Руты. Вообще-то я не очень любила платья и юбки, это слишком привлекало мужские взгляды, подол то задувало ветром, то он задирался, заставляя меня чувствовать себя незащищенной. Но это потёртое, из голубой материи на тоненьких бретелях, приталенное и доходящее мне до колена платье, оказалось очень и очень милым.
Тем более, когда Нэш увидел меня в этом платье – у него отвисла челюсть, и он разулыбался как дурачок. Пока я расчёсывала свою длинную темную гриву запутавшихся волос, он нагло пялился на меня, с блуждающей улыбкой на лице. … И тут….
… Я посмотрела в сторону, случайно скользнула взглядом по камням – и обмерла, холодея и каменея внутри. Не знаю, дышала ли я, кричать не могла это точно, что-то сильно сжало мне горло. … Это была Эмми.
Слегка прозрачный облик девушки, которую я собственноручно предала огню. Призрак убитой моим братом зачем-то пришёл ко мне.
Она просвещалась, но выражение её лица я видела очень чётко. Эмми выглядела испуганной, её губы шевелились, поглядывая влево, она постоянно показывала туда рукой, тряся головой, словно желая предупредить.
Мой ужас сменился ясным предчувствием, я вдруг поняла что происходит, но сама не знаю, как это случилось.
Кинувшись к Нэшу, и повалив его наземь, я быстро зажала ему рот:
– Нэш, тебе стоит спрятаться. Там творится что-то недоброе, – зашептала я, ничего не понимающему парню. – Да не вырывайся ты! Заклинаю, Нэш, тебе нужно спрятаться, чтобы потом спасти мне жизнь. Нам уже не убежать. Сюда что-то надвигается. Кто-то ужасный. Они идут за мной. Просто поверь мне, что так нужно.
Потом, я ещё сто раз оценю его доверие, но в эту минуту меня лихорадило каким-то кошмарным ощущением. Вернувшись на берег, я сделала вид, что полощу бельё, повернувшись спиной к надвигающейся угрозе. Я чувствовала каждый шаг несущего смерть. Метнувшаяся ко мне тень сделала резкий захват, сжав моё горло. Но прежде чем он ударил меня по голове, я услышала его довольное шипение:
– Попался, ангелочек…
Меня разбудила боль. Казалось, если я открою глаза, моя голова взорвётся к чёртовой матери. Вспомнив, что этому предшествовало, я застонала.
– Эй, – я уже не могла спутать прикосновение этих нежных пальцев.
– Нэш! – распахиваю глаза, рвусь к нему и висну на шее. Как же я рада, что он жив, что мы оба живы. – Ты убил его? – только сейчас замечаю, что мы с ним сидим на земле в посёлке Одичалых, и люди снова собрались вокруг нас с факелами.
– Лучше, мы его поймали и привязали к столбу. Давай попробуем подняться.
Что было не так уж легко сделать, у меня дико кружилась и раскалывалась голова, а ещё меня тошнило и накрывала небывалая слабость:
– Кажется, у меня сотрясение. … Это ты меня принёс?
– Кому же я мог тебя ещё доверить, – в его голосе угадывалась улыбка, Нэш тоже был рад, что я жива. Обнимая меня, он поддерживал меня на ногах.
– А теперь посмотри на него, и скажи нам кто этот придурок.
– А вы разве не знаете? – спросила я, глядя на распятого на столбе молодого мужчину. Его лицо было разбито, одежда почти изодрана в лохмотья, видно, пока Одичалые волокли его в посёлок, они изрядно его поколотили. Но в данный момент я не испытывала ни капли жалости к этому пленнику. Наоборот, меня переполняло удовлетворение.
– Здесь ему самое место. Мучительная смерть будет для него достойным наказанием. Это Виктор, правая рука Ронана! Это …твой приз, Нэш.
Подойдя ближе, я встретилась глазами с этим ухмыляющимся подонком, который даже в преддверии смерти высокомерно скалился:
– Вижу, ангелочек, убить меня собралась? Только за мою смерть уже заплачено. Ты не представляешь, как ты ошиблась, малышка, – процедил он, разбитым ртом.
– Видно, не так уж сильно, раз Ронан послал тебя. Слишком самоуверенно было соваться сюда одному, Виктор. Меня наслаждает мысль, что ты будешь подыхать медленно, – прошипела я.
– Как и Соня, – ядовито ответил Виктор, явно предвкушая мою реакцию. – Её наказали за то, что она была плохой наставницей для тебя.
…В моей душе вдруг всё взмыло чёрной волной удушающей ярости. Соня была мне как мать, она научила меня всему, что я знала и умела, научила чувствовать и понимать. И уж конечно она не заслужила быть казнённой мне в наказание.
– Джона, позволь мне сделать первый удар! – метнула я свой взгляд на предводителя Одичалых, внимательно наблюдающего за мной, словно я сдавала какой-то личностный тест.
– Подайте нож Лаванде! – согласился Джона. – Только не перестарайся, здесь многие жаждут мщения.
– И щипцы, – добавила я, срезая ножом остатки одежды с Виктора.
Я не была поклонницей смерти, не была её сеятелем, не страдала её жаждой, но я была дитя этого острова. Я чувствовала потребность отплатить виноватому той же ценой. Таковы были законы справедливости в созданном нами мире. Кто-то протянул мне деревянные щипцы. Одичалые не сводили с меня глаз и я знала, кто следил за мной больше всех. Нэш.
– Надеюсь, это затолкают тебе в пасть, когда доставят посылкой Ронану, – оттянув щипцами его мужское достоинство – я одним сильным ударом воткнула нож в столб, отсекая плоть и личный инструмент насилия Виктора. Его вопли боли заглушили дружные вопли ликования Одичалых.
Забили барабаны. Теперь каждый имел право оставить на теле врага отметину от своего ножа. Кровожадность мщения считалась нормой. Виктору отрезали уши, рассекли лоб, исполосовали грудь. Сделав надрез вдоль рёбер, Нэш сунул в рану руку, сломав и выдернув кусок ребра Виктора.
– На память, что я отомстил за свою сестру, – процедил он, теряющему сознание Виктору.
– Он отнимет её у тебя, – пробормотал Виктор. Жизнь потихоньку угасала в нём. Глаза стекленели. Завершающий удар надлежало сделать предводителю. Искусно заточенным копьём Джона пронзил его сердце.
Но значение последних слов Виктора поняли все.
– Его нужно уничтожить раньше, – изрёк за нашими спинами Темп. – Пока Ронан не спустил всех своих шакалов, проливая ещё больше крови.
– Мой брат не так предсказуем, он коварнее, – заметила я вслух. – Скорее всего, он заставит меня прийти к нему самой.
– Нет!!! – категорично рявкнули Нэш и Джона, причём в один голос.
– Я и не сказала, что собираюсь сдаться. Нужно его перехитрить. Но как ни тяжело с этим смириться, у нас нет другого выхода, как ждать следующего шага Ронана.
– Ты умна и особенна, – произнёс Джона своим неспешным тихим тоном, загадочно прищурив глаза, но его слова плохо подействовали на Нэша. Вот что значило «спасть с лица».
– Спасибо, – тряхнула я тяжелыми волосами, которые так и не успела заплести. – Теперь я могу считаться одной из вас?
– Ты можешь быть с нами Лаванда, но никогда не станешь одной из нас, – потряс меня Джона. – Я же сказал, ты особенная. В разделении на касты был смысл, они не зря считались высшими созданиями. Из-за особых качеств. Они просыпаются в тебе, даже если твой род потерял генеалогическую связь.
– Я верю в то, что каждый человек наделён особыми качествами и перед создателем мы все одинаковы, – возразила я. – Я отрицаю чьё-либо превосходство, но признаю силу лидера. Свободна ли я в твоей колонии, Джона и могу ли рассчитывать на равные права с твоими людьми?
– Определённо можешь, – согласно кивнул Джона. – И что же ты выберешь?
– Врачевание и Нэша, – улыбнулась я, заметив, как при этом спокойно расправились плечи Нэша.
– Прекрасно. Это ещё раз подтверждает мои мысли, – ответил Джона, распуская нас всех кивком головы.
А чем мне ещё было заниматься, как не тем, что я умела лучше всего?
Меня с семи лет уже начали привлекать ухаживать за раненными, меня брали с собой собирать травы, постепенно рассказывая о человеческой анатомии. Мне это нравилось, я чувствовала себя спасительницей.
И мой выбор Нэша так же был вполне очевиден. Я не хотела чувствовать себя одиноко здесь, среди чужих мне людей, где я совершенно не имела возможности быть с Темпом. К тому же между мной и Нэшем что-то возникло, он оказался неплохим парнем, и мне с ним было удивительно хорошо. Непривычные ощущения, волнительные, но кажется, естественные.
Пока мы шли до лазарета, мы оба молчали, взбудораженные произошедшим, и собственными мыслями. Слишком много чего случилось, слишком внезапно и стремительно.
– О чём ты думаешь? – первым заговорил Нэш, и то только тогда, когда мы оказались внутри.
– О разном, много всего, – устало отвела я. – Но лучшее решение – это просто лечь спать. Безумно длинный день. И у меня всё ещё раскалывается голова.
– Я останусь, – посмотрел на меня Нэш.
– Как хочешь.
– В смысле не только переночевать. А вообще, – говоря это, Нэш сдерживал в себе сильное волнение. – Для меня ты уже стала одной из нас, Лав. Там … на площади … для меня это тоже много значит.
– Хорошо, я стану тебе верной подругой, – тихо ответила я, устно заключая с ним «союз сердца». Это было что-то типа помолвки, устная договорённость.
Теперь в подтверждение серьёзности своих намерений Нэш должен будет прилюдно преподнести мне подарок, и если я его приму – мы официально станем парой. А если я захочу за него замуж – подарок должна буду сделать я. Таковы были правила.
Мне понравилось засыпать на его плече.
Почему так случается?
Совершенно чужой тебе человек входит в твою жизнь и становится близким, ты невидимо срастаешься с ним, со звуком его голоса, с запахом, с манерой смотреть на тебя. Становится важным, что он подумает или скажет по тому или иному поводу. Тебе нужно знать где он, если он не рядом, как он в общем. Начинаешь скучать и ждать следующей встречи. Его внимание и ласка становятся потребностью, и ты даже не замечаешь, как вы становитесь одним целым. Всё-таки люди удивительные создания, противоречивые, страстные, ищущие. … Каков же должен быть размер боли, когда ты теряешь того, с кем срослась твоя душа? Невосполнимая, не зарастающая дыра. Ноющая, ежесекундно напоминающая о себе. Как раз то, что творилось сейчас с Темпом. Возможно, он даже не хотел заглушать эту боль. Хотел помнить свою Эмми, поддерживая в себе жажду мщения.
О том, что я увидела у озера – я не хотела думать, не хотела мысленно возвращаться туда и снова прокручивать эту картинку. Меня пугало её появление, я боялась рассказать об этом кому-нибудь, чтобы меня не сочли чокнутой. И всё же я её видела, и она мне помогла. В голове это пока не укладывалось.
На рассвете моя головная боль меня окончательно доконала и я тихонько сползла с лежака, чтобы скатать себе пилюлю. Для этого брались равные части трёх порошков из трав, добавлялась капля горной смолы и пару капель масла. Пропорция должна была быть правильной, так как используемые травы были ядовиты. Едва я успела запить их водой, как через порог ввалился рычащий мужчина.
– Нэш! – вскрикнула я от ужаса. Тот тут же проснулся, вскакивая и одновременно хватая нож.
– Чего тебе, Бут? – сердито потребовал Нэш, опуская нож, явно исключая угрозу.
– Это лазарет или как? Вообще-то тут должны оказывать помощь в любое время суток! – прорычал тот.
– Так ты рычал от боли, а не от ярости? – осторожно поинтересовалась я.
– И от ярости тоже! Проклятый зуб болит, больше нет сил! Хочется выть и лезть на стену. Ты лекарь сделай что-нибудь!
То, что он называл зубом – зубом было сложно назвать, скорее чёрный пенёк, десна вокруг которого была воспалена.
– Это нужно вырвать и почистить. Будет неприятно, – вынесла я свой приговор. – Приступать?
Бут был моим первым добровольным пациентом, и от того насколько профессиональной окажется моя помощь, зависела моя репутация в посёлке Одичалых. Мне приходилось рвать зубы и раньше, и я постаралась. А может, мне повезло. Выдернув зуб за один приём, я вскрыла десну, почистив её от гноя. Бут мычал, терпел, и драться, слава богу, не лез. Затем я положила на рану обезболивающее лекарство, строго настрого запретив ему есть до полудня.
– Мне нравится, – проговорил Нэш, улыбаясь, когда Бут со вздохами облегчения покинул лазарет.
– Нравится смотреть, как рвут зубы?
– Нет, как именно ты это делаешь. Такое сосредоточенное, взрослое лицо…
Нам не дали подразнить друг друга, только я открыла рот, чтобы ответить ему что-нибудь колкое, как «правая рука» срочно потребовал Нэша к себе.
Нэш вернулся через некоторое время с продуктами для завтрака, как всегда немного сыра, лепёшек и переспевших фруктов. По сведённым бровям и его задумчиво жующему лицу – стало понятно, что что-то не так. И чтобы не доставать его вопросами – я просто перестала есть, принципиально уставившись на него, сложив руки на груди.
– Меня отправляют в дозор к границе на несколько дней.
– Почему? Разве тебе не положено присматривать за мной? – меня это обеспокоило, и моя нешуточная тревога заставила его улыбнуться.
– Видимо нянька тебе уже не нужна, раз ты стала полноправным членом колонии Одичалых. Теперь уже и Джона поручился за тебя, да и вчерашний суд изменил у людей мнение о тебе. Рви зубы, лечи колени, животы и жди меня. Дня три-четыре.
– Тогда я пойду с тобой, мне всё равно нужны кое-какие травы.
Но Нэш снова рассмеялся, качая головой.
Мне нравилось смотреть, как взлетают его ресницы и блестят глаза, и от этого неприятное предчувствие кололо ещё сильнее. Я была почти уверенна, что нам ни в коем случае нельзя расставаться.
– Нет, Лав, тогда это уже будет не дозор. Ты будешь меня отвлекать, даже если не издашь ни звука, а будешь просто сидеть рядом. Ни Харт, ни Джона нам этого не позволят.
– Ты пойдёшь в этом жилете? – кивнула я на его безрукавку. – Дай мне его на пару минут.
Если смешать с маслом сок травы змеёвки, смесь принимала тёмно-синий цвет и служила краской. На задней спинке жилета я вывела этой краской несколько ярких символов. И как бы я ни пыталась схитрить, сложив безрукавку в надежде, что он наденет её не заметив – Нэш всё равно увидел.
– Что это ещё за жуткий орнамент? – изогнул он брови, всматриваясь в меня с подозрением.
– Так, особый узор на удачу, – пожала я плечами, мило улыбаясь.
– Почему у меня такое ощущение, что ты меня дуришь?
– Нет, это правда. Как-то я до дыр зачиталась одной книгой о языке символов. Этот будет тебя охранять. Пожалуйста, Нэш, не упрямься.
– Ладно, не скажу, что мне неприятны твои переживания. Это что-то между нами новенькое. Так и быть, – надел он жилет. – Говорят, разлука сближает. Может, тебе приснится, что я твой подарок судьбы, – к нему снова вернулась его привычная ирония. – Ну, пока! – и коротко поцеловав меня в губы, Нэш оставил меня одну. Судя по настроению, прощаться он тоже не любил.
