Текст книги "Отверженные (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
– Когда я рванула к Исходу, я каким-то образом была уверена, что вернусь. Мне сложно объяснить те загадочные вещи, которые происходят со мной в последнее время. Любя тебя я стала сильной, другой, я стала бороться за жизнь в десять раз сильнее, и всё потому что у меня есть ты, – заговорила я первой, не давая себя перебить. Защита и нападение, я хочу бороться за него. – А когда ты ушёл, Темп, и пропал в лесу на целых три дня, я не знала, увижу ли я тебя снова, что будет с тобой, со мной, с нами. Я задыхалась все эти трое грёбаных суток! Потому что я очень сильно люблю тебя, придурок! Невозможно и до одури тебя люблю, но ты видимо, решил меня добить! И что же ты такого надумал, Темп?
– Насколько сильно твоё чувство, Лаванда? Недостаточно чтобы стать моей женой? А? – вызывающий кивок и улыбка трогает чувственные губы Темпа. Он так хорош, что в груди у меня тут же начинает распускаться жар. – Я вот жить без тебя не могу и похоже, жить нам осталось мало. Так да или нет?
– Это потому что мужьям можно поколачивать своих жён в наказание?
– А я похож на того, кто будет лупить любимую женщину?
– Любимую? – зажглась я.
– Лав, ну ты же не слепая, в самом деле! Почему до тебя так туго доходит? Я любил Эмми и … всегда буду о ней помнить, но ты … ты … я так нуждаюсь в тебе, ты очень важна для меня, настолько, что меня это даже бесит! – шумно выдохнул Тэмп. – Я полюбил тебя, когда даже и не понял, наверное, когда ты терпеливо сшила моё сердце своми прикосновениями, обезболила своими синими глазами. Пусть это будет моей блажью, но даже если нам осталось жить три дня я хочу быть мужем, а не просто парнем.
– Я согласна, Темп. Но я не собираюсь жить три дня. Мы ещё покажем им зубы.
– Уф, уломал, наконец, – улыбнулся Темп, обхватив меня руками и приподняв от пола. – Ты собираешься целовать меня или нет?
Глава 15
– Да вы никак прикалываетесь! – негодовал Джона, когда мы заявили ему в лоб о своём решении. – Нам только свадьбы и не хватает сейчас! Мы тут все уже авансом покойники, а вам важно подохните вы женатыми или нет?!
– Рано хоронишь. Верно говорю, Лав? – хмыкнул Тэмп не прекращая меня обнимать, от нас всё ещё веяло страстью и я всё ещё обомлевшая прижималась к своему идолу.
– Ужас какой, я слышу в твоём голове фатализм, Джона? Но ты лучше меня знаешь, что людям нужен заряд, их настрой нужно срочно поднимать, им ещё раз необходимо напомнить о сплочённости и вере. Вирус на этот раз не соберёт свою кровавую жатву, люди выздоравливают, а корабль-убийца на горизонте ещё не показался, – но вместе с этим, поймав взгляд Джоны, я добавила ещё кое-что между нами. «Наши способности пробуждаются эмоциями, сильными эмоциями. Ты хотел тренироваться – похоже, у тебя скоро появятся подопытные. Нам предстоит очень сильно разозлиться, Джона. Если среди захватчиков не будет шани – мы уложим их сами. Всех до единого. Вдвоём, ты и я. Эмми сказала, что невозможное тоже можно вершить. А я теперь хочу жить!»
«У меня есть план. Но тебе придётся очень долго, уж не знаю как, уговаривать Темпа, или, в крайнем случае, придётся вырубить и его»
«Поговорим об этом чуть позже, Джона. Сначала свадьба»
– Хотите праздник?! – воскликнул вслух Джона, так, чтобы его смогли слышать даже те, кто был поблизости.
– Да!!! – хором отозвались десятки голосов.
– Ну что ж, давайте осчастливим этих ненормальных и вскипятим кровь! Ты же в курсе, Лаванда, о свадебных обрядах Одичалых? – ухмыльнулся он мне в глаза.
– Что в них может быть особенным, свадьбы везде одинаковы, – пожала я плечами, переводя взгляд на почему-то смутившегося Темпа. – А что это ты, счастье моё, так озадачено закусил губу? Разве это не песни, пляски, жратва, бухло и состязания?
– Аааа, всё так, но есть несколько нюансов, – протянул Темп, покосившись в сторону собирающейся толпы. – Свадьбы у Одичалых и правда проходят дико весело. Всё что ты перечислила, плюс дурман-трава в кострах, мы дышим этим дымом перед сражениями и на свадьбах, это для освобождения всех начал. В общем, по ходу я всё объясню, ничего страшного, обещаю. Тем более ты уже дала согласие.
– Я и не боюсь! – с вызовом хмыкнула я. – Брачный тату символ нам выбьют до или после?
Дурман-трава добавлялась в костры не только потому что она освобождала там какие-то начала – в первую очередь она притупляла аппетит и уже потом вызывала состояние эйфории. Что очень практично, когда собирается ликующая толпа, да ещё и с нашим бедственным положением. Запечённая рыба и мясо, добытое охотниками, да прошлогодняя брага – вот и всё угощение. Сильных духом очень сложно сломить, вот для чего были нужны эти веселья, с шуточными песнями, музыкой, под которую хотелось подпрыгивать и броскими кличами, типа таких, которые выкрикивали Джона, Темп, командиры, а иногда даже и я.
«Мы привыкли выживать – выживем и на этот раз!», «Одичалых не одолеть!», «То, что вышло из океана – в океан и отправится!», «Сила божественной четы на нашей стороне!», «Пусть подыхают те, кому нечего делать!» и тому подобное.
А когда надышавшись дыма, всех охватило состояние блаженства, единства и веры в собственное бессмертие, Темп шепнул мне на ухо:
– У нас есть обычай – перед ритуалом будущий муж должен поцеловать всех совершеннолетних женщин, а будущая жена всех мужчин.
– В губы?
– Но поцелуй должен быть девственным, того кто полезет в ответ с языком ты вправе убить.
В любом из обычаев, живущих на Энде, вплеталась дикость наших нравов.
– А что за ритуал? – мне было конечно интересно, но с Темпом я была готова на всё.
– Это ритуал Единения, когда вступающая пара берёт в свидетели Бога Отца и Богиню Мать и тех, кого ты приглашаешь на этот ритуал своим поцелуем. Вот поэтому на ритуале нет детей.
– А подробнее?
– Акт соития происходит на глазах у свидетелей, как подтверждение, что мы муж и жена, благословлённые божественной четой, соединившись между небом Отцом и почвой Матерью.
– И глазеющая толпа извращенцев обязательна? – я расслаблена, поэтому из меня вырываются только небрежные фырки.
– Мы будем прикрыты одеждой, оголяться не обязательно, – усмехнулся Темп. – Ты будешь сидеть у меня на руках, лицом к лицу, свидетели будут видеть лишь как мы двигаемся и кончаем.
– Под звуки барабанов? – спросила я, будто это всё что меня волновало.
– Под барабаны, – рассмеялся Темп.
В том-то и дело, что все знали правила этого обычая, так глупо погибнуть не хотелось никому, если бы не эффект дурман-травы, извлекающей наружу потаённое, внутренних демонов, слабость, которая на острове каралась смертью. Жертвы во время этого обычая – означали, что никому не позволено разбивать и влезать в пару. Но невесту или жениха тоже могли лишить жизни, если несчастные обкуренные увлекались. Дух, по мнению, Одичалых должен был оставаться стойким. Ещё один из пунктов природного отбора. Первым я коснулась губами Джону, затем Кирка, и далее каждого взрослого мужчину еле ощутимым прикосновением. Не знаю, смогла бы я убить в этой ситуации, скорее всего да, вот только я не собиралась этого делать, хотя за моими действиями следили сотни глаз, и я знала, что если я не накажу домогателя – его накажет толпа. Я уже думала, что мне повезло, пока меня грубо не схватили за затылок, и какой-то придурок засунул мне в рот свой язык. … Как убить быстро и безболезненно знает каждый лекарь, особенно имея в руке острый нож, но я не стала, проигнорировав рефлекс гуманности рождённого на острове Энд, не захотела марать руки кровью на собственной свадьбе. Отдала толпе и толпа его просто забила, несмотря на то, что он был одним из своих. Эта земля всегда кипела жестокой страстью.
Руки Темпа тоже не обагрились кровью, женская половина всё же смогла устоять при виде его губ. Теперь я понимаю, почему в колонии Одичалых так редко играли свадьбы. Несмотря на это вошедшие в раж поддерживали нас одобрительными воплями, как и сам предводитель своим благословляющим кивком. Никаких сожалений, лишь ликование. Слабых здесь не жаловали. Отдав дань обычаям, не мучилась совестью и я, со всей страстью поцеловав своего Темпа.
И только после иступлёно забили барабаны и эхо с диким рёвом ринулось за ветром. Не зря ритуал проводился в самом конце, когда все уже были доведены до нужной кондиции.
Темп приземлился на специально вытесанный камень, я взобралась сверху, наши бёдра прикрывал подол моего свободного платья, и от возбуждения нас обоих уже трясло. Я целовала его как безумная, яростно вцепившись в плечи, а Темп умело вошёл в меня, начав двигаться. А дальше природа взяла своё, и нам было плевать на свидетелей, мы их не замечали. Я чувствовала только его, а он только меня… муж и жена слившись между небом и землёй.
Под утро, уже в нашей хижине, словно по щелчку я проснулась с абсолютно ясным сознанием. Темп мирно спал у меня под боком, а у нас в изголовье невозмутимо сидел призрак Эмми.
« Я так рада. Наш Темп считает тебя своим счастьем», – услышала я её голос.
«Хочу сделать тебе свадебный подарок. Я хранила эту новость до особого случая, думаю, это как раз подходящий. Предупреждаю, тебя это шокирует. Дело в том, что … ты и Джона … вы родные брат и сестра. Исход поймал, будучи беременную тобой, мать Джоны, женщину убили, а тебя оставили, потому что когда тебя извлекали из неё – ты закричала. Люди, вырастившие тебя вовсе не родня тебе. На самом деле твоё истинное место в колонии Одичалых. Ты просто вернулась домой, Лаванда»
После такой новости о каком сне могла быть речь! Я не удержалась, чтобы не рассказать об этом Джоне, мысленно растолкав его на рассвете. Он долго молчал, переваривая услышанное. Затем он просто явился лично. Присел на корточки, внимательно глядя на меня.
– Я думал, наша внешняя схожесть, это всего лишь признаки принадлежности к касте шани. …У меня нет причины сомневаться в словах Эмми. С ума сойти! У меня есть сестра…
– Что происходит? – зашевелился Темп. – Гадство, почему у вас такие странные физиономии?
– Выяснилось, что твоя жена моя родня младшая сестра, и Ронан вовсе не был её братом, – выдохнул Джона, не скрывая того, что он пытается унять своё потрясение.
– Добрая новость. Откуда источник? – Темп спросонья это непередаваемое умиление, просто хотелось облизываться, глядя на него.
– Эмми, – ответил вместо меня Джона.
На что Темп прикрыл глаза и покачал головой:
– Никогда к этому не привыкну. Но я рад, что теперь у тебя не будет поводов засматриваться на мою жену, Джона.
Джона лишь хмыкнул, но в следующую секунда напрягся всем телом, ровно как и я. Оказывается, кровь шани позволяла нам чувствовать опасность, как чувствуют её животные, на уровне инстинктов. Мы почувствовали её приближение и только потом земля под нами содрогнулась. Один раз, второй, третий. Прижав меня к себе, Темп прикрыл меня своим телом, на случай, если вдруг рухнет крыша.
– Этого нам только не хватало, – подскочил на ноги Джона. – Теперь очередь большой волны! Вон из дома!
Землетрясение на острове случались и раньше, но на этот раз волна ударила со стороны Исхода, а при высоте их берега, она вряд ли причинила им урон. Из всё тех же рукописных текстов, исправно составленных одним заключенным профессором, мы знали, что на острове имелся дремлющий вулкан, и что подобные толчки вполне могут привести к началу извержения. Вот тогда нам точно наступит хана. Но пока мы просто пользовались природным катаклизмом, игравшим нам на руку, потому что во время подземных толчков рыба из океана выбрасывалась на берег и нам оставалось собирать урожай.
И в ближайшие дни у нас ожидался исключительно рыбный рацион.
– Люди за океаном считают, что мы дикие животные, – держа Темпа за руку и греясь в скупых на тепло солнечных лучах, задумчиво произнесла я, глядя на то, как подростки ловко чистят рыбу, бросаясь друг в друга рыбьими пузырями. – Может, мы действительно кровожадные монстры? Ведь даже на свадьбах мы жаждем кровавых зрелищ.
– Они ведь тоже сюда не лютики нюхать приплывут, так что на счёт кровожадности я бы поспорил. Обещаешь мне, что будешь осторожна, Лав?
– Обещаю бороться за своё право жить! – заявила я, тряхнув головой. – Джона зовёт. Все свободные руки должны сооружать шалаши, чтобы временно перенести поселение в лес.
– Ваше общение друг с другом настораживает, этот не человеческий способ…
– А я уже привыкла, – улыбнулась я его пытливому взгляду. – Видимо, мозг у шани чуть иначе устроен, а раз мы с Джоной решили, что мы потомки одного из этой касты, значит, нам свойственно отличаться от других. Мы способны вытворять разные штуки, о некоторых вещах я даже ещё не знаю. Но те, кто высадится на этот берег с оружием – очень сильно пожалеют. Твоя жена стала очень воинственной, Темп.
– Да я заметил, – усмехнулся он. – Любовь творит с женщинами что-то страшное.
– О, в этом мужчины нам и в подмётки не годятся. Я разорву любого, с той стороны океана, кто вздумает разлучить меня с тобой. И каждой женщине на острове есть за что бороться. Разъяренные матери и жёны в своем гневе неукротимы. Найдёшь меня ночью? – меня душила невыразимая нежность, когда я про себя думала «вот он и стал моим».
– Если не буду стоять в дозоре. Мы теперь глаз с горизонта не сводим. Не скажешь, что задумал твой ново обретённый братец? А? – Темп чувствовал такие вещи. Не зря он был лучшим следопытом в колонии.
– Не время, – насупилась я, зная, что план Джоны приведёт моего обожаемого мужа в ярость.
Следующей ночью меня коснулись ледяные кончики пальцев Эмми. Начинаю привыкать даже к подобному.
«Они явятся сегодня днём. У тебя всё получится, Лаванда. Единственное, сохраните им жизни до темноты. Вам пригодятся их навыки, а я могу передать их тебе, а ты в свою очередь Джоне. С этого дня ваш путь изменится»
Утром Джона уже знал о сообщении Эмми, оставалось посвятить в его план Темпа.
– Нет!!! – категорично рявкнул он, как мы и предполагали, после того, как Джона разъяснил ему суть. – Лаванда не станет приманкой! Ни за что! Сам торчи на берегу, раз уж у вас такие способности открылись!
– Милый, мужчин они будут убивать, не задумываясь, – у нас оставалось слишком мало времени, чтобы его убедить. – Джону просто пристрелят, а задача подпустить их поближе, буквально вплотную. Женщины им нужны живые, меня могут оглушить в крайнем случае. Тогда следующим этапом будут ловушки и сотни наших воинов сидящих в засаде.
– А если у тебя не получится, ты ведь не пробовала повторить свою попытку и тогда они схватят тебя. Я не знаю сунуться ли они в лес, но тебя вполне могут тут же переправить на корабль, – не сдавался Темп, подобный риск, на который я собиралась пойти подвергал его в ужас. Как обычно, я боялась за него, он опасался за меня.
– Они сунуться, им нужно как можно больше женщин. И тогда ты меня освободишь. Но я надеюсь, что до этого не дойдёт. Я очень зла на этих тварей с их технологиями.
– Тем более, я буду рядом с ней, укроюсь за ближайшей перевёрнутой лодкой, – вставил Джона. – Если ты будешь так над ней трястись, то лучше сразу сдаться. Серьёзные испытания ещё впереди.
– Да потому что она всё, что у меня есть! – снова поднял голос Темп. – Это тебе легко говорить, тебе некого больше терять! Ты ни к кому не привязан, кроме себя самого!
– Уж прости, – понизил тон до ледяного Джона. – Но я могу потерять своих людей, колония много значит для меня, а ещё Лаванда, моя родня кровь, так что, мать твою, мне есть кого терять, кроме того, что и сам я могу сдохнуть. Мы не знаем, что за оружие они применят. Мы рискуем даже полагаясь на заверения призрака, но мы всё-таки должны попытаться.
– Только если я буду рядом с тобой за этой сраной лодкой, – процедил Темп, прожигая предводителя злым сощуренным взглядом.
– Теперь против уже я! – попыталась заикнуться я. – Это не разумно, ты должен быть за линией ловушек и в случае гибели Джоны взять командование в свои руки!
– Не собираюсь прятаться за спинами наших людей! Я буду рядом с тобой и никак иначе! – заявил Темп тоном, который ясно давал понять, что его не сломить никакими силами. – А если вам снова вздумается меня связать, оглушить или отключить – предупреждаю, Лаванда, тогда между нами будет всё кончено. Не смотря на то, что я тебя люблю. Ты знаешь, я упрям, и не прощу подобного.
– Пусть так, Лав, – вздохнул Джона, предупреждающе качая головой, видя моё возмущение. – У тебя будет стимул в разы сильнее, когда этот влюблённый осёл будет рядом. Ради него ты не то, что отключишь им мозги – ты остановишь время, как-то так. Все на позицию и больше без пререканий!
– Как ты не понимаешь! – пробираясь к пляжу продолжала я спорить с Темпом. – Я выживу, а вот ты за этой лодкой возможно нет! Что плохого в том, что я молю тебя себя уберечь?!
– Я не стану прятаться в лесу, – играя желваками, снова повторил Темп.
На что я лишь рычала, бессильно сжимая кулаки. Но идти против боялась, он ведь действительно мог сдержать своё слово. Я могла потерять его и так и эдак, и это было куда страшнее.
Инсценировка была очень простой – зарытый на берегу столб и я якобы привязанная к нему, лицом к океану беспомощная и слабая; буквально в метре от меня лежащая на боку лодка, за которой укрылись Джона и Темп. Мы ждали, на первый взгляд не проявляя агрессии. Поселение опустело, женщины и дети укрылись в шалашах глубоко в джунглях, а мужчины, вооружившись копьями, луком и стрелами, самодельными дротиками и топорами, ножами и дубинками терпеливо залегли на позициях, ожидая звукового сигнала.
В это время года остров часто окутывал густой туман, который в считанные часы наползал до самого берега, и даже днём видимость падала до расстояния вытянутой руки. Воздух становился влажным, тяжёлым, а звуки вязкими, но мой острый слух всё же уловил возникновение непонятного жужжания. Природа острова играла на нашей стороне, и я считала это большой удачей – ведь всё что произойдёт на пляже, останется скрытым за завесой тумана и недоступным для вражеских глаз.
Прикрыв веки, я вслушивалась в каждый всплеск и вздох океана, в этот нарастающий рёв и хлюпанье чего-то инородного о поверхность воды.
Через время кто-то ступил на берег. Судя по крадущимся шагам их больше десятка. Они всё приближались, пока я не оказалась в зоне их видимости, а они в моей. Видимо, цивилизация на материках не пала, она развивалась, если судить по тому, что бросилось мне в глаза. И теперь им зачем-то понадобились мы.
Меня заметили. Держа оружие наготове, восемнадцать солдат с осторожностью замерли на влажном песке. На них были шлемы и специальная экипировка. Я не представляла для них опасности, видимо, они тут же идентифицировали меня, как женскую особь, причём обездвиженную верёвками. А вот лодка позади меня их напрягла и по команде, трое из них выстрелили.
Я и до этого с каждым их шагом накалялась от злости, ненавидя их превосходство и это пренебрежение даже в их походках, словно они и не сомневались, что повяжут недоразвитых аборигенов на раз плюнуть. Но когда они ударили по лодке – я закричала, выплеснув ярость, толкнув из себя эту необъяснимую силу, представив, как меняю для них свет на тьму, как корчась от боли их тела замирают и только их сердца слабо бьются у меня в кулаке. … Как же я презирала их в эту секунду, борясь с желанием лично перегрызть глотки каждому. И это случилось – все до одного, солдаты рухнули как подкошенные, а я ощутила, что моя голова готова взорваться.
Не теряя времени, подав знак свистом, я кинулась к лодке. Темп и Джона лежали без сознания, ровные удары пульса подтверждали мне, что они живы. И я очень надеялась, что они серьёзно не пострадали, но наверняка я этого не знала. Всё ещё клокоча от безумной ярости, не зная как ещё можно от неё освободиться, чтобы хоть немного успокоиться и мыслить расчётливо – метнувшись к валяющимся на земле захватчикам, я принялась бить их ногами изо всей силы. В мою сторону же неслись наши воины.
– Что с Джоной? – заорал Харт.
– Без сознания. Видно они их оглушили. Эти гады не могли знать точно, что за лодкой скрываются мужчины, а не женщины. Связать выродков! Когда Джона очнётся – мы будем их пытать. … А потом убьём, – процедила я. – Выполнять! Это был план вашего предводителя. Кто не подчиниться – свалится рядом! И ещё, снимите с солдат эти штуки, нам сюрпризы не нужны. И оттащите их плавательные средства подальше.
Как ни странно, Одичалые подчинились моим приказам. И не потому что я была женой Темпа и сестрой Джоны, нет – они меня боялись, после того как увидели, что случилось с захватчиками.
Джону я привела в чувство гораздо быстрее, из-за нашей связи мне было проще достучаться до его сознания. А вот Темп приходил в себя медленно, и то, что при этом он испытывает боль – бесило меня до помутнения. Раздетые до белья солдаты очухались первыми, наши парни на всякий случай забили им рты кляпами, поэтому они лишь таращились на нас округлившимися глазами. Подскочив к одному из них, вкладывая всю свою злость в свой кулак, я стала бить его по лицу.
– Обезьянки безоружные говорили вы! Пустяковое дело, думали вы! Но обезьянки разозлились, мать вашу! – я бы и дальше месила эту противную мне рожу, если бы Кирк не оттащил меня силой.
– Хватит уже, разошлась. Нам может быть тоже хочется, но мы в отличие от тебя терпим и ждём ночи. Ты сама сказала, что тогда можно будет выпустить им кишки.
– Вытащите кляп одному из них, всё равно кому, – подал слабый голос Джона, ещё не уверенно, но всё же поднявшись на ноги. – Было неприятно, если это и есть их парализатор, то хвала божьей чете, что наши женщины не познали на себе его прелести. Итак, – Джона обвёл солдат своим презрительным взглядом. – Кто из вас Дара? Скажи, и ты умрёшь без мук, – толкнул он того, у кого выдернули изо рта кусок тряпки.
Брезгливо поджав губы, солдат с вызовом усмехнулся Джоне в лицо, а затем плюнул ему под ноги.
– Думаешь, я не знаю толк в пытках, гавно заморское? – прошипел предводитель. – Повторяю вопрос, кто из вас Дара? В героев играть вовсе не обязательно. Вы ведь ещё не знаете, что смерть бывает разной, как и боль. Мэни, – коротко взглянул он на своих помощников. – Тому что справа от тебя отбей на хрен яйца для наглядности. Кирк тому красавчику напротив тебя выколи глаза! – а сам, выхватив нож, с ловкостью, будто проделывал это каждый день, Джона вырезал упрямцу язык.
Это были жуткие вопли от нестерпимой боли. Мэни старательно избивал свою жертву, двое других захлёбывались собственной кровью. Настолько мы были злы. А жестокими нас сделали они, бросившие нас выживать на этом острове.
– Я спрошу последний раз, – медленно заговорил Джона, вынимая по очереди кляпы. – Где Дара? Тот, кто вами командует?
– На корабле, – прохрипел один из солдат. – Мы всего лишь разведгруппа.
– В таком случае, пригласи их сюда, – ослепительно улыбнулся Джона, присев на корточки. – Надеюсь, вы согласны, со справедливостью состоявшейся встречи? Вы явились убить нас, а мы убьём вас. Всё по-честному, – продолжал улыбаться Джона.
– Могу я выкупить свою жизнь информацией? – разглядывая предводителя, выдавил солдат. – Я могу многое рассказать. Ты ведь шани? Как и она, – мотнул он в мою сторону головой. – На этот остров ссылали тех шани, возможности которых нельзя было контролировать, чьи способности разрушали и убивали. Вы потомки бесшани – сумасшедших шани. Их отправляли в изолированную тюрьму, потому что по нашим законам представителей высшей касты казнить запрещено…
– Ты мне тут зубы не заговаривай! – оборвал его Джона. – Как выманить Дару и оставшихся на корабле солдат?
– Передатчик, – процедил тот в ответ.
– Не спеши, скоро стемнеет, – тронула я за плечо Джону. – Они не сунутся. Дождёмся Эмми. Нельзя позволять ему говорить по рации, вдруг он скажет кодовое слово и нас начнут бомбить прямо с корабля. Уверена, мы выманим этого Дару утром.
– Хм, женщины порой поражают мудростью. Ты так не считаешь? – кивнул он солдату. – Зачем вам наши женщины?
– Мы не в курсе. Это правда. Дара знает ответ на этот вопрос. Нам сказали зачистить остров от мужских особей, а женские доставить на корабль, что это необходимая мера для выживания и восстановления Дэзы. Дэза – это единое планетарное государство…
– Я знаю, что такое Дэза! – зло бросил Джона. – Мы, по-вашему, может быть и дикари, но мы не идиоты! Забейте им кляпы обратно!
Даже я не испытывала сострадания к этим людям. Они явились отобрать наши жизни, так почему мы не можем им помешать, если вместе с кислородом мы с детства впитали в себя закон «око за око»?
Темп, наконец, начал адекватно реагировать, и я принялась хлопотать над своим мужем. Некоторые пленные наблюдали за мной тяжелым обреченным взглядом, в котором, тем не менее, мелькало недоумение. Возможно, в их мире шани не составляли пары с представителями других каст, а может там за океаном насчитывалось столько нелепых законов, которые мы здесь грубо попрали.
Эмми я увидела сразу же, как только сгустились сумерки, её прозрачная фигура метнулась к одному из пленных солдат. Я тут же застыла, наблюдая за ней, а Джона с Темпом стали внимательно следить за мной, понимая, что дальнейший исход событий может быть совершенно непредсказуем.
Она вышла из тела чужака и … просто вошла в меня, а через миг, я непостижимым образом уже знала, как пользоваться оружием, которое мы свалили в кучу, отобрав у пленных, причём я досконально знала все комплектующие.
«Я соберу лишь нужную для вас информацию. Это солдаты, их значение для их командира невелико. Поступайте с ними как посчитаете нужным. Вам следует добраться до корабля, тот кто знает ответы затаился там. Люди, управляющие этой машиной ценный ресурс, с их помощью можно добраться до материка», шепнула мне Эмми, покосившись на Джону.
– Зачем нам туда? – выдавил я вслух, разволновавшись.
«В ближайшем будущем остров Энд превратится в безжизненный камень, покрытый лавой с одной стороны и обожженными лесами с другой. Вам пора выбираться»
– Из одного ада прямиков в другой?! Как же нам там выжить?! – прокричала я, придя в ужас. Джоне даже пришлось взять меня за руку, быстро заглянув в глаза. На нервной почве он потерял всякое терпение, желая быть в курсе разговора немедленно.
– Это единственный путь спасения? – выдохнул Джона, бледнея.
«Единственный!», твёрдо произнесла Эмми. «И выжившие в Исходе с вами не пойдут, просто напросто не поверят, не тратьте силы. Это не их путь и Джона должен удержать тебя от глупых попыток. Одичалые вырвутся, и выживут в джунглях иного рода. Вы справитесь, если будете держаться вместе и ты, Лаванда, будешь питать своё сердце любовью к Темпу, он один способен вызывать у тебя чувство такой мощи. Ты и Джона даже не представляете, насколько вы одарены силой шани. Дикой, яростной, но способной всколыхнуть Дэзу. Источник этой силы вам благоволит, в противном случае меня здесь не было бы»
Так как Джона меня касался, он слышал всё, что слышала я, и узнал всё, что узнала я. Эмми проникала в пленных выборочно, затем растворялась во мне и мы с Джоной наполнялись новыми, необычными знаниями, теряясь и берясь оторопью от свалившегося на нас чуждого нам мира.
