Текст книги "Отверженные (СИ)"

Автор книги: Лаванда Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– У меня только одно предположение, – вздохнула я, отвечая на его вопрос, – Это последний привет от Ронана. Он знал, что у Одичалых всего лишь один лекарь, и что рано или поздно я приду сюда.

– В таком случае – мы немедленно уходим!!! – жестко заявил Темп, выпрямляясь.

– Нет, Темп! Мы столько шли, столько времени потратили, чтобы вернуться ни с чем?! – попыталась возмутиться я. – Температура скоро упадёт до нуля, люди начнут болеть. Мне нужны плоды этого дерева!

– Уже нет! Обойдёмся. Одичалые крепче, чем ты думаешь. Теперь … я не стану так рисковать, – снова присев на корточки, Темп задумчиво уставился на пожухлую траву. И как только он потянулся к ней –  уже мне пришлось останавливать его.

– Не вздумай! – почувствовав волну страха, я с ужасом схватила его за руку, при этом наши с ним глаза встретились, а лица оказались слишком близко друг к другу. – На этом острове достаточно опасных ядов, – прошептала я, завороженная его глазами, попадая в них каждый раз словно в силки.

– Боишься меня потерять, – то ли вопросительно, то ли утверждая произнёс Темп, сощурившись с серьёзным видом. – Тогда ты тем более должна перестать спорить со мной и вернуться.

– А ты можно подумать сильно за меня переживаешь….

– Лаванда!!! – сердито рявкнул Темп. Вскочив на ноги, он бесцеремонно схватил меня за руку, волоча в обратную сторону, не обращая абсолютно никакого внимания на мои попытки вырваться.

– Иногда ты меня просто бесишь, Лав!!! До дрожи и потемнения в глазах, аж дыхание забивается! И поэтому возникает желание проучить тебя, как мелкого проказника. Чтоб я больше никогда ничего подобного не слышал! В противном случае я больше ни разу не взгляну на тебя и не скажу ни слова пока не сдохну! Поняла меня, чтоб тебя!? … Ковыряться в ранах ты у нас и правда мастер!

– Темп, отпусти, я могу идти сама, – проскулила я, перестав чувствовать свою руку.

– А ещё меня возмущает тактика Теней, этих твоих якобы лояльных союзников! – продолжал возмущаться Темп не сбавляя шага и даже не думая меня отпускать. – Они наверняка в курсе, что за херня тут твориться и что мы направляемся в эту сторону, и твой второй братец  палец о палец не ударил, чтобы предупредить тебя. Или может быть он рассчитывал, что я пойду первым и меня авось что-нибудь да прикончит?! Улису я не очень-то и нравлюсь, он ненавидит меня, как и все выходцы из Исхода.

– Не все, – упрямо процедила я.

– Из этой твоей затеи добиться перемирия ничего путного не выйдет! Этого должны хотеть большинство,  но это как ты понимаешь далеко не так Лав, – он в конце концов остановился, встревожено глядя на меня. – Хотя я подозреваю, что ты не успокоишься. Что мне тебе пообещать, чтобы ты отступила?

– Ничего. Не хватало, чтобы ты ещё делал над собой усилия! И я не прекращу в любом случае! – кажется, мы оказались на пороге серьёзной ссоры. Он психанул, да и я была на взводе. Но только Темпу было присуще осаждать ситуацию, в некоторых случаях он был гораздо мудрее меня, за что я его и любила. Как и за многое другое.

– …Глупыш, а мне как быть? – с нежной грустью спросил он, беря меня в плен без боя. – Предлагаешь выбрать? Или сама догадаешься? Только учти – я не разделяю твоего энтузиазма.

Ясно ж всё, как божий день. Он вроде бы и говорит мне о своём отношении ко мне, но делает это какими-то окольными путями, многозначительными намёками. Темп это моя одержимость и рядом с ним я теряю всякую связь с разумом.

– Я тебе нравлюсь? – продолжаю доканывать его, и Темп естественно закатывает глаза с видом «о, господи!».

– Для тебя это принципиально да? – вот у него мне точно нужно поучиться терпению. Только бы палку не перегнуть. – После … Эмми, я не мог думать, не мог даже смотреть ни на одну девушку. Но ты как-то смогла забраться мне в душу, теперь вот мозг мне пытаешься выесть. Для особо туго соображающих  – ты мне нравишься, Лаванда. Хотелось бы, чтобы через время я остался при том же мнении.

Раньше от счастья меня бы удар хватил после подобных слов, и от его нового изменившегося в мой адрес взгляда. Да ради такого момента я бы многим пожертвовала, но сейчас меня лишь скрутило до опаляющего сердце страха. Любить становилось больно, всё равно что прыгнуть с высоченной скалы, и падая знать, что разобьёшься. Потерять – вот что страшило меня до безумия.

– Я надеюсь, я справлюсь с обязанностью лекаря, и с тем, что надвигается, и с самой собой тоже, – потупившись, пробормотала я, двинувшись дальше.

У нас не было такой роскоши, как время.

– Надвигается? – уловил моё беспокойство Темп. – Это предчувствие или уверенность?

– Ощущение. С некоторых пор я стала чуять беду, а всё эти особенности шани, к которым я оказалась каким-то боком. Меня это пугает, Темп. Нам грозит какая-то опасность, но я не могу сказать какая именно, чувствую только, что она придёт из-за океана.

– Эй, – тронул меня Темп, останавливая. – Чтобы не стряслось – у нас два варианта, либо мы выкрутимся, либо сдохнем. Ради первого и самого приемлемого – мы приложим все усилия, и всё это время я буду рядом, как бы ты ни морочила мне голову. А ну-ка улыбнись! Ведь пока мы боремся – мы живём, таков наш грёбаный девиз на этом острове конца. Улыбнись для меня Лаванда, я не прошу у тебя многого.

Мне не пришлось специально настраиваться, чтобы улыбнуться, глядя ему в глаза.

– Я должна попросить тебя кое о чём, Темп. Это касается Джоны. Не будем прикидываться, что в поселении Одичалых о моих чувствах к тебе не знают разве что грудные дети. … Пусть все считают, что ничегошеньки не изменилось, что мы всё ещё скорбим о своих потерях, что я тайно питаю к тебе симпатию, а ты так же недоступен, и ни о каких отношениях между нами речь не идёт… – он не дал мне договорить, отпрянув от меня на шаг в сторону.

– Какого чёрта, Лав?! – заиграл желваками Темп. – При чём тут Джона?

– Боюсь, он опасен для нас в своей одержимости наследием высшей касты. Мне кажется, Джону не покидает мысль, что я … и он, что мы с ним можем составить пару. Джоне стало доступным чтение моих мыслей, и я не понимаю почему эти способности начинают прогрессировать именно теперь, но я постараюсь контролировать себя. И тебе я советую поступить также, чтобы Джона не обозлился и не избавился от тебя.

– И что ты предлагаешь? – скривился Темп, собственный ершистый характер мешал ему воспринять мои слова всерьёз. – Притворяться и дурить всех? Пробираться к тебе под покровом глубокой ночи или вовсе оставить тебя в покое? Джона мудр, никогда он ещё не ставил свои интересы выше колонии. И он точно не станет заставлять тебя силой, и уж тем более избавляться от меня из-за ревности. Разве что вы притянетесь друг к другу вашим супер-пупер зовом голубой крови и тогда я уже стану просто не нужен!

– Да пойми же! – его тон заставил меня нервничать. – Мне это и самой не нравится! Тем, что происходит со мной и Джоной нужно ещё научиться управлять. Я не могу дать гарантии, куда занесёт нашего предводителя и как это повлияет на его разум. Моё желание простое – я лишь хочу защитить своё чувство к тебе, тебя и меня. Просто нужно выиграть какое-то время. Темп, Джона  уже принял то, что я сохну по тебе, а ты продолжаешь опекаться мной, не взирая ни на что. Теперь нужно вложить ему в голову чёткую мысль, что никакого возрождения касты шани не состоится, только не между мной и Джоной.

– Нет уж, защищать тебя и меня – это моё право! – уже откровенно прошипел Темп. – Хватит меня спасать! – даже когда он вот так злился, я не могла отринуть от него своим сердцем, принимая его любым, в горе и радости. И всё чего мне хотелось – это ответных чувств и долгих лет жизни для нас обоих, … недопустимую роскошь.

– Ладно, – примирительно вздохнула я. – Уверена, на обратной дороге ты об этом подумаешь. … Будем идти не спеша, может, мне всё же удастся набить сумки кое-какими лекарственными корнями.

Изредка я останавливалась, принимаясь орудовать широким лезвием ножа вместо лопаты. Пока я ковырялась в земле, Темп стоял неподалёку, зорко оглядываясь по сторонам, в каждую секунду готовый к любым поворотам событий. В этой части джунглей опасность нагромождалась на непреодолимость, и даже малейшая ошибка проводника могла привести к смерти.

– Зря мы свернули с тропы и попёрлись сюдой, – покачал головой Темп, лениво жуя листья мяты, его внимательный взгляд продолжал цепко шарить по округе. – К закату нужно успеть к одному из схронов, а это далеко отсюда.

– Не может быть! – ликуя воскликнула я, заметив довольно редкое, но невероятно ценное растение, пропустив слова Темпа мимо ушей.  И даже те, что он испуганно выкрикнул мне вслед.

– Замри! Нет! Лаванда стоять!!

Но я уже сделала свой роковой шаг, скользнув в яму ловушку. Темп метнулся за мной с невероятной скоростью, успев ухватить меня за шкирку, а после перехватить под мышки, когда старая ткань треснула и разлезлась. … Но я  уже успела пораниться лодыжкой об острые колья. Хотя … если бы Темп меня не поймал – меня бы пронзило в нескольких местах, слишком уж частым был частокол там внизу. Кровища зрелищно хлестала из моей рваной раны. Когда Темп меня вытащил, я тут же стащила с себя свою когда-то майку, соорудив из неё жгут, после чего присыпала кровеостанавливающим порошком из предусмотрительно прихваченной аптечки. Я умела терпеть боль, и моя неудачная «царапина» была лишь цветочками.

– Придётся зашить по возвращении, – пробормотала я, оглядывая свою рану, и только после, я заметила как вздрагивает Темп, всё ещё стоящий радом со мной  на коленях. – Я увлеклась. Прости меня, – я попыталась поймать его взгляд, но он взбешенно вскочил, отвернувшись от меня. Мне только было видно, как сжимаются его кулаки и как тяжело он дышит.

А затем, он  так же неожиданно кинулся на меня, опрокинув навзничь:

– Ты хоть понимаешь, что сейчас могло случиться??!! – гаркнул он мне в лицо, придавливая своим телом. Глядя на его багровеющее лицо, с пульсирующими венами у висков – я улыбнулась, обвив руками его шею.

– Я люблю тебя, Темп, – прошептала я, продолжая сиять счастливой идиоткой.

– Мне не повезло, – буркнул он в ответ, смутившись всего лишь каплю, – Меня любит сумасшедшая. … Лаванда, ради меня, не смей больше так бездумно рисковать, – добавил он уже другим, более мягким голосом. – Прошу тебя, включай голову, смотри в оба. … Я не хочу … потерять и тебя тоже.

– А если ты меня всё-таки не потеряешь? – потянулась я к его губам, целуя и вкладывая в этот поцелуй своё ураганное, сносящее мне крышу, чувство.

– Что ж, тогда мне придётся на тебе жениться, если ты конечно согласишься выйди за седовласого и издерганного психа, которым я стану благодаря тебе, – Темп всё же вымучено улыбнулся. – Не делай так больше, Лаванда.

– Что? Не признаваться тебе в любви?

Прежде чем ответить он поцеловал меня очень чувственно:

– Больше не веси на волосок от гибели, – прикусил он меня за губу.

–Прямо сейчас! Мне это нужно! – горячо шепча, я стала пытаться избавить его от штанов, нащупав твердеющий член. – Секс послабляет боль. Давай займёмся этим прямо здесь и прямо сию минуту!

Темп и не был особо против, разве что он опасался задеть мою раненую ногу.

Градус любви невозможно измерить. У этого чувства нет глубины, широты или высоты. Никакой шкалы и она не терпит правил. Любовь бывает сконцентрированной раскалившейся точкой, которая в следующее мгновение превращается в плещущийся океан с необозримыми берегами. Любовь может быть подобием ласкающего теплого ветерка, игриво треплющего твои волосы, а может пройтись по тебе воронкой смерча, втаптывая тебя в растрескавшуюся землю. Она может кричать, а может тихо улыбаться глазами, незаметно касаться кончиками пальцев и провожать вздохом. Любовь словно тень мелькает в улыбках, в слезах, в молчании и в песне. Когда она приходит, ты видишь краски даже в самый пасмурный день, и твоя душа уподобляется светильнику. И пока в тебе живёт этот свет – ты познаёшь безусловное счастье, эйфорию, дарованную тебе творцом всего сущего и невидимого. Любовь это крылья и щит. Сила вне времени и пространства, тайна и разгадка всего мироздания, освящающая избранным любого, кто осмеливается полюбить. О любви много написано в хранящихся у нас рукописях, но каждое сердце испытывает её по-своему. Да, на острове Энд жизнь не казалась мёдом, но я была благодарна судьбе, за то, что она позволила мне чувствовать.

Глава 13

Отдав мне свою потрепанную футболку, Темп понёс меня, закинув себе за спину. И лишь благодаря его исключительным способностям следопыта мы добрались до схрона уже в полной темноте. Он устал, и был голоден, но даже словом не обмолвился об этом. Одичалые были приучены не ныть. И честно сказать – без Темпа я бы пропала в этих джунглях, если не на кольях в ловушке, так меня бы задрали шакалы. Да что там – без этого парня я бы пропала в этой жизни. Он непостижимым образом питал мою душу, день за днем заставляя меня испытывать желание жить. Как бы я мечтала тоже стать донором его кислорода.

– Завтра мы выйдем к озеру, а там уже и до поселения рукой подать. Сильно болит? – в  темноте я не видела его глаз, но по его прикосновению ощутила его сострадание.

– Ничего, переживу.

– Я не хочу! – вдруг твёрдо заявил он, после того как я прижалась к нему в надежде уснуть, чем нимало меня обескуражил. – Не хочу скрывать, что мы теперь вместе! Джона не посмеет!

– А мы теперь вместе? – осторожно уточнила я, замирая, услышав в ответ его красноречивое сопение.

–  Нет, это я тебя просто так от нечего делать пару раз трахнул, чтоб забыться! Конечно вместе, Лаванда! А иначе какой в этом смысл?! Обратный отсчёт и так уже запущен, мы не знаем где и когда нас настигнет конец, поэтому я не собираюсь тратить время на утаивание правды и ожидание удобного момента! Я не трус!

– Я знала, что ты ещё тот упрямец, – горько вздохнула я, пытаясь мысленно ещё раз оценить гипотетическую опасность. – Всегда выбираешь наиболее сложный путь? Тогда знай, если Джона заиграется и станет представлять для нас угрозу – я убью его!

– Хм … странно слышать это от тебя Лав, особенно после твоих проникновенных речей о вреде насилия и утраченной человечности, – не без удовольствия поддел он меня. – Ты перестраховываешься, до этого не дойдёт. Я знаю Джону гораздо дольше, чем ты.

– Будем надеяться. … И чтоб ты знал – я такое же дикое дитя этого острова, и у меня тоже есть точка спуска безумия. И это ты! Ради тебя я всё так же готова пожертвовать своей жизнью и готова отобрать чужую. Меня пугает сила того, что я к тебе испытываю, и это во мне так просто не сдастся!

– Охо-хох, … спи уже, моё грозное бледное чудовище, – и именно по этой его усмехающейся интонации я ощутила, насколько он привязан ко мне, и что кое-какие чувства в его сердце всё же теплятся. – Я больше никому тебя не отдам, – добавил Темп, и мне захотелось разрыдаться, насилу себя сдержала, посчитав, что для этого дня это будет уже перебор.

   Спустя три часа после рассвета мы добрались к озеру. Вода была просто ледяная, с самого утра поднялся гулять злой ветер, мы продрогли до костей, и Темп сам вызвался промыть мою рану. Удивительно было наблюдать эту картину – чуткость, осторожная нежность больших сильных рук, пару раз украдкой брошенный взгляд. Невероятно, особенно если вспомнить нашу с ним первую встречу, когда я пыталась спасти его у стены, наспех придумав план побега. Теперь он сопереживал и боялся навредить мне, сердился за мою неосмотрительность и хотел быть со мной. Меня не переставало это поражать, я всё ещё не могла поверить.

Джона лично встретил нас, и то, что он почувствовал моё приближение – меня уже почему-то не удивляло.

– Что стряслось? Ты ранена? – встревожился он. – Я так и знал, что что-то не так!

– И я приветствую тебя, Джона. Всего лишь нужно ещё раз обработать и зашить, – небрежно тряхнула я головой. – Останется уродливый шрам. Не волнуйся, я быстро встану на ноги, уже завтра готова выдвигаться в Исход.

Присев на корточки, Джона внимательно оглядел мою рану с видом знатока.

– Тебе не с руки будет штопать саму себя. Позволь мне это сделать, – и это было не предложение помощи – это было сказано тоном, не терпящим возражений. – Темп, Харту нужна твоя подмога с барьерной линией, океан уже не спокойный. А здесь я сам справлюсь.

– Скоро увидимся, – коротко бросил Темп, решительно поцеловав меня в губы прямо перед Джоной. Я должно быть спала с лица, а брови Джоны скептически поднялись вверх, когда он провожал Темпа взглядом.

– Мечты … хоть у кого-то они сбываются, – многозначительно протянул он, … улыбнувшись. Плохой знак.

– Можно подумать, что ты не догадывался, что это возможно.

– И когда же ты ему скажешь … об Эмми?– издевательски поинтересовался Джона. Как я и предвидела он злился. – Ты всё ещё не осознаешь преимущества твоей крови Лаванда. Темпа ждёт участь Нэша. Они всего лишь воины.

– И ты тоже можешь ошибаться Джона! И чтоб ты знал – Эмми как раз хочет видеть Темпа в паре со мной! И не кровь делает нас особенными. Мы рождены этим островом, а значит – мы все одной касты! – теперь уже и мне пришлось ощетиниться. – Так ты зашьёшь мою рану, или ты слишком задет?

   Невыразительный, полный собственного достоинства кивок, дал мне понять, что наш разговор был минутным отступлением, а теперь он готов заняться более важными делами.

– Мы можем заставить свой мозг не чувствовать боли, – аккуратно накладывая швы, сосредоточившись на нити, заговорил предводитель, намереваясь отвлечь меня от процесса, слишком уж пристально я следила за его движениями. – Не испытывать страх, но тем не менее иметь высочайшее чувство самосохранения.

–  Подозреваю, шани так и жили, отключив все чувства кроме самосохранения, – буркнула я. – Я не такая. Мы не такие. Мы иные в отличие от тех людей за океаном, если там ещё кто-то остался. Джона, не стоит равняться на каких-то там шани, мы можем установить собственные правила, но мы не будем возрождать наследие тех, по чьей инициативе создали эту тюрьму.

Джона промолчал, и это значило, что тема осталась не закрытой.

    Не знаю кто как, а я хотела чувствовать. Даже боль. Только так ощущаешь себя живым. Человеком. Гнев, сомнения, любовь – позволяют нам делать выбор, учиться, оставлять своей след в сердцах и на этой земле. Что же заставило Джону заикнуться об отказе от чувств, неужели он настолько устал? Ведь слабым его назвать никак нельзя. Может, его гложет тот же сигнал бедствия, что и меня?

Нога тупо пульсировала, но это было терпимо. Наколоченная мною мазь должна была защитить от воспаления. Зато шрам наглядно будет напоминать мне о моём безрассудстве, и в следующий раз я трижды подумаю и осмотрюсь, прежде чем переться сломя голову. Меня больше пугала внутренняя тревога, она не оставляла меня, я чувствовала, что скоро случиться что-то плохое. Со всеми  нами.

Темп как раз застал меня в этом удручённо-задумчивом состоянии. У него появилась новая манера смотреть на меня – попытки понять одним лишь взглядом о чём я думаю,  что чувствую и что собираюсь сделать. Эдакий пронизывающий пытливый порыв. «Как прошло с Джоной?» спрашивали у меня его ореховые глаза, беспокоились, обещали понять.

– Мне нужно тебе кое что сказать, – вздохнула я, и улыбка у меня получилась извиняющаяся. – Прошу Темп, выслушай меня спокойно, – но уже после этих моих слов он заиграл желваками, не собираясь присаживаться рядом со мной. Таков был его протест, когда он не желал слышать плохие новости. А по моему лицу он понял, что я не  собираюсь его обрадовать. – Речь об Исходе. Я отправлюсь туда завтра, с лучшими людьми Джоны, но самый лучший останется в поселении Одичалых. Ты не можешь пойти, Темп. В этом мы с Джоной единогласны. Для тебя это может обернуться пыткой. Всякий может сорваться. Я боюсь…

– Как долго это будет повторяться Лаванда? – сердито выдавил он, не дослушав меня. – Сколько раз тебе нужно меня спасти? – теперь он подошел ко мне, присев на корточки. – Так не честно. Меня это не устраивает. Мы будем ссориться Лав. Разве что ты подумаешь и сделаешь другие выводы. О том, кто кого на самом деле должен защищать и кому за кого бояться. Моё мнение – тебе не стоит вообще туда ходить и надеяться на прекращение вражды. Кровь всё равно будет проливаться, территория нарушаться, а люди голодать. Этот остров – это наша клетка и мы будем делить его до кровавой пены у рта, потому что такова наша природа Лаванда. И Джона это знает, просто он зачем-то позволяет тебе в это играть. Я не хочу, чтобы ты разочаровывалась, и я не позволю, чтобы ты разочаровывалась во мне, поэтому я пойду с тобой, так как из нас двоих мужчина – я. И если я ещё раз услышу о твоём намерении меня от чего-то ограждать… – Темп не договорил, но вместо этого он красноречиво покачал головой.

– У меня всего лишь одна причина так поступать. Уж прости, что моя любовь к тебе унижает тебя! – с  горечью выкрикнула я, ощущая, надвигающийся на меня тайфун эмоций. Как он может так говорить?! Как он может так думать и пренебрегать моими чувствами?!

– Да я заново научился дышать только из-за тебя! – схватил меня за плечи Темп, возмущенный моими словами. – Не думал, не собирался, но привязался так, что теперь уже без тебя я это не я. Я держался за тебя, ты одна не давала мне упасть, стоило мне лишь увидеть твои глаза, полные обожания. Мне достаточно было следить за тобой издали, чтобы раз за разом убеждаться, что каким-то чудом  я заслужил ещё один дар, что ты не просто влюблённая дурёха – ты та, кто уж не знаю почему можешь отдать за меня свою жизнь и по крупицам собрать мою душу, доточив своей душой. Мне нужно было пропустить через себя свою боль, чтобы принять твоё исцеление. Я не знаю, чем я заслужил твою любовь Лаванда, но я захожусь от счастья, когда думаю о тебе. Ты не унижаешь меня – ты заставляешь меня быть лучше!

Я заплакала. А он крепко обнял меня, прижимая к себе. И в эту минуту моему абсолютному счастью не было цены. Блаженное забвение – прильнуть к груди любимого, слушать, как он дышит, чувствовать, что не только его сильные руки удерживают тебя, а в большей степени сердце, в которое он тебя затолкал.

– Я так люблю тебя Темп, с самого первого взгляда, – пробормотала я. – Так сильно. Поэтому боюсь тебя потерять, поэтому хочу ограждать от всяких душевных травм. Поэтому … держу от тебя втайне ещё кое-что. Но раз тебя это задевает … и если ты вдруг узнаешь это от Джоны…, – я собиралась духом, открыть ему свой главный секрет, который возможно раздавит его, втиснет в старую оболочку боли или оттолкнет его от меня.

– Не думал, что кажусь таким хрупким.

– Это другое, – я подняла глаза, чтобы видеть выражение его лица. – Я вижу призрак Эмми. Джона говорит, что это одна из особенностей шани, а Эмми говорит, что наши с ней души связаны, я каким-то образом удержала её…

Темп побледнел, тяжело задышал, но своих рук не разжал, продолжая меня обнимать. Его желваки снова заходили ходуном, брови нахмурились, а потемневшие от боли глаза просили подробностей.

– Вначале я до одури испугалась, и решила, что я сошла с ума. Она просто везде ходила за мной, стоило лишь опуститься сумеркам. Невыносимо было наблюдать, как она … реагировала на тебя, я снова и снова страдала вместе с ней. Затем Эмми предупредила меня на озере, чем спасла меня и Нэша. Правда, … когда позже Нэшу грозила смерть Эмми не позволяла мне выскочить из хижины, а на пляже просто повалила меня наземь. Она словно защищает меня. После случившегося с Нэшем я злилась на неё и не хотела видеть. А потом ты и я … провели вместе ночь, мне казалось, что её дух будет страдать, но вышло всё наоборот. Эмми рассердилась на меня из-за того, что я тебя отталкиваю. Она сказала, что моя любовь к тебе – её утешение, что нам суждено быть вместе, и что она будет за нами присматривать. Это она намекает о надвигающейся беде из-за океана, и теперь я чувствую эту тревогу постоянно. … Вот такие вот дела.

Отпустив меня, Темп устало опустился на тюфяк, отрешенно уставившись в одну точку:

– Она и сейчас здесь? – глухо поинтересовался он.

– Нет. Теперь она появляется гораздо реже. Видно не хочет смущать меня лишний раз. … Я понимаю, тебе тяжело слышать об этом, переживать и ощущать потерю. Вот почему я не хотела тебе рассказывать.

– Спасибо, – только и добавил Темп, потянувшись ко мне рукой, с легкой тенью печали во взгляде. Наши пальцы сплелись моментально, и он мягко дёрнул меня на себя. Я кулем повалилась вниз, и Темп принялся меня целовать, в лоб, в глаза, уши, губы, шею. Не торопясь, словно ставя печати нежности. Этой ночью мы так и не занялись любовью, после многочисленных поцелуев, Темп просто обнял меня покрепче, и мы уснули.

  Всё было просто, как само собой разумеющееся. Словно мы жили как пара уже давным-давно, таково было ощущение родства между нами, и так вел себя Темп на людях: приобнимал меня рукой, глядя на меня, и даже улыбался. Утром, во время раздачи у стола Одичалые заинтересовано косились в нашу сторону, и когда любопытных взглядов стало слишком много, набирая воды, Темп произнес как можно громче:

– Мы с Лавандой подарили друг другу жизни. Я считаю, это достаточный повод для нас, чтобы после всего стать парой. Эта девушка принадлежит мне и будет принадлежать, как и я буду принадлежать ей. У кого-то есть вопросы? Возражения? Отлично, тогда для всех теперь мы муж и жена, без всякой свадьбы и увеселений, ни к чему они. Ты ведь не против? – взглянул он на меня наконец, и понял, что я единственная кто как раз против.

 – Темп … я уже не смогу полюбить тебя сильнее, … потому что уже и так заложила за тебя свою душу, – запинаясь под его взглядом и взглядами остальных, выдавила я. – Понимаешь, … я не могу стать твоей женой.

– Не понял?! – опешил он.

– Я дала клятву, погребая Нэша. … Нет-нет, – заторопилась я, видя, как он мрачнеет. – Я правда принадлежу и хочу принадлежать тебе, делить с тобой крышу, пищу и постель. Но как подруга.

– Подруга? – недоверчиво изогнул он бровь. – Ты издеваешься, Лав?

Я  уверенно потрясла головой.

– Подруга значит? – переспросил он, усиленно о чём-то размышляя. – Ну-ну.

– Темп, я совсем не хотела тебя оскорбить, – я снова завела об этом разговор, в нашей хижине, давясь скудным завтраком. – Я не ожидала, что ты даже объявишь нас парой…

– Лаванда, через время я снова спрошу тебя об этом, и очень надеюсь, что ты оценишь преимущества быть моей женой, чем всё-таки подругой, – усмехнулся Темп. – Ты меня не оскорбила – ты удивила меня, ещё раз доказав, что моя девушка всё-таки странная.

Он заставил меня улыбнуться. С замирающим сердцем я смотрела на него, не в силах отвести глаз. На Энде нельзя так сильно любить, но я полюбила, и теперь мне страшно вдвойне.

– Если тебя вдруг не станет – я знаю какое средство принять, чтобы наступила мгновенная смерть, – выдала я вслух свои мысли, и тут же испугано отвела взгляд.

– Тогда покажи где его взять и как оно выглядит, – тихо и спокойно произнёс Темп. – Потому что я тоже вряд ли захочу без тебя…

В последние дни мне всё время хотелось реветь, поэтому мои глаза после его слов, снова оказались на мокром месте.

– Мне так тяжело, Темп, – всхлипнула я, моментально оказавшись в его объятьях. – Это предчувствие беды меня доконает.

В Исход отправились впятером, и Темп был в числе моих сопровождающих. Джона даже не стал с ним спорить, увидев принципиальное выражение его лица, а я в который раз отметила мудрость предводителя Одичалых. Шли не спеша, моя нога всех задерживала, и меня это злило. Пришлось заночевать посреди леса, и сон в объятьях Темпа стал единственным утешением.

На подходе к колонии к нам присоединились Юкас и мой брат Улис, натянуто выдавив слова приветствия. Меня же обняли в виде исключения, хотя конечно не исключено, что Улис скучал за мной, как я за ним. Всем своим видом Улис не преминул выказать мне своё неодобрение выбранной стороной и особенно компанией Темпа. Мои сопровождающие, как и оговаривалось, надели безликие маски, подняв флаг с изображенными двумя кольцами – старый символ переговоров.

Брукс – избранный предводитель Исхода, вместе со своими специально отобранными людьми, ожидал нас на границе, и по всей видимости их предупредили о цели нашего визита, и скорее всего это был Юкас.

Мне сразу не понравилось выражение лица Брукса. Я очень хорошо знала многих в Исходе и поэтому могла читать их настроение без слов по одной лишь мимике и жестам. И Брукс не был настроен на заключение перемирия, но и ввязываться в драку он тоже не собирался, не сейчас.

Отпустив свои мысли, я связала их с мыслями и сознанием Джоны.

– Сила Присутствия на стороне мудрых. Я приветствую тебя, Брукс, – гордо вскинув голову, заговорила я, и только Одичалые смогли бы распознать интонацию Джоны в моём голосе. – Пришло время переговоров, и Одичалые первыми желают предложить мир…

– А ты можешь быть собой? – недоуменно шепнул мне Темп, его наверное больше всех забавляло «присутствие» Джоны. Я и сама уже начала понимать, что найти общий язык будет быстрее, если выражаться понятным для Брукса языком.

– Этот остров наш дом, и у каждого живущего на нём равные шансы, – взяла я переговоры в свои руки. – И эти шансы увеличатся, если оба поселения прекратят убивать друг друга. Мой брат Ронан явил собой лицо вражды, дикой и жестокой, печальный конец, который ждёт всех нас, если мы не прекратим превращаться в шакалов. Мы хотим предложить перемирие.

– Если Одичалые не станут топтать нашу территорию – это возможно, – взвешивая каждое слово, подал голос Брукс. – Вы не лезете к нам – мы не лезем к вам, граница проложена чётко. Дом может у нас и один, но взгляды разные. Скажем так – мы бы не сели в одну лодку с Одичалыми. Твой выбор – это лично твоё решение Лаванда, постыдное и малодушное. Что можно взять с женщины! – развёл руками Брукс, и я услышала, как за моей спиной скрипнул зубами Темп. – Нам никогда не стать добрыми соседями, слишком много отнятых жизней с обеих сторон, слишком свежа ещё память. Исход не будет обсуждать условия, оно всего одно – как только кто-то из Одичалых будет замечен на нашей половине – он будет убит. По отношению к вам это всё. … Ах да, мы тоже кое-что изменили – перед сезоном дождей Исход примет Теней в свои ряды, тем самым освобождая ночь от призраков. В Исходе больше никто не будет изгоняться. Либо казнь, либо исправительные работы. Видишь, мы не лишены человечности. Поступили бы так Одичалые? Или они только и умеют желать мира, ради того, чтобы поживиться на нашей земле? – с издевкой добавил Брукс, уже тем самым провоцируя сопровождавших меня Одичалых.