Текст книги "Плохие парни по ваши души"
Автор книги: Лаура Тонян
Соавторы: Анна Милтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
АННА МИЛТОН
ЛАУРА ТОНЯН
ПЛОХИЕ ПАРНИ ПО ВАШИ ДУШИ
ПЕРВАЯ ГЛАВА
Джейн
Шепот его сладкого голоса сводит с ума. О н проникает внутрь каждой клеточки моего тела и пробуждает неистовый жар, расползающийся по венам, воспламеняющий, переворачивающий реальность вверх дном.
Я стону громче, когда Эйден ускоряет темп. Моя кожа горит под его руками. Он касается меня, и я начинаю возрождаться вновь, словно птица феникс. Только феникс стремится к жизни, а я – к наслаждению, которым Эйден пропитан с ног до головы.
Он идеален.
Все в нем идеально.
Каждая часть его тела.
Никогда не думала, что любить так приятно. И Эйден любит меня сейчас. Когда покрывает знойными поцелуями мое лицо, шею, грудь. Когда входит в меня все глубже. Еще глубже. Еще…
– Боже… – это слово срывается с моих влажных губ и теряется в бесконечном потоке судорожных вдохов и выдохов.
Я держусь крепче за его мускулистые руки.
Мои пальцы скользят по его гладким рельефным плечам. Мышцы Эйдена сокращаются и напрягаются от моих призрачных прикосновений, и он начинает слабо дрожать. Ему приятно так же, как и мне.
Мы единое целое.
– Ты такая сладкая, Джейн... такая сладкая...
Закусываю губу от наслаждения, пока Эйден пальцами касается моей промежности. Ч ерт, черт, черт!
– Кончай для меня, детка, – шепчет он мне на ухо. – Сделай это для меня, – продолжает тихо , – только для меня.
– Да, – говорю я.
Его толчки усиливаются. Я впиваюсь ногтями в его широкую мощную спину, выгибаюсь ему навстречу, и Эйден с очередным толчком оказывается так глубоко внутри меня, что непроизвольный крик безумного наслаждения слетает с моих губ. Эйфория окутывает меня.
– Сильнее, – произношу я. Мой голос дрожит. Как и я. Как и Эйден.
– Все для тебя, – рычит он и легонько кусает меня за ухо.
Господи. Это просто чертовски хорошо.
– Сильнее! – кричу я, потому что больше не могу сдерживать себя.
– Джейн, – Эйден кричит вместе со мной.
Он такой огромный и твердый внутри меня.
– Джейн! – он сжимает зубы и утыкается носом мне в шею. Вдыхает запах моих волос, и при этом он так же чертовски быстр.
Я переплетаю наши пальцы. Двигаюсь вместе с ним …
Откуда эти сигналы? Эйден не слышит того, что слышу я? Серьезно? Он неистово целует меня , а я не могу сосредоточиться, потому что громкое гудение перерастает в шум, который невозможно терпеть.
– Эйден, – шепчу я, уже не возбуждённо. – Эйден, что это?
Он продолжает ласкать мою грудь.
– Ты слышишь? – спрашиваю снова.
Эйден поднимает голову, и горящие исступлением глаза смотрят мне прямо в душу. Он больше не двигается. Мы замираем.
– Я любл...
– Джеейн! Эй! – до моего слуха доносится знакомый смеющийся голос.
Я распахиваю глаза, и на секунду меня ослепляет яркий свет.
Что? Какого черта?
– Что тебе снилось, дорогая? – тот голос все еще смеется.
Ничего не понимаю…
Я издаю хриплый звук, похожий на стон, и поднимаю голову.
– Похоже, что-то очень приятное, раз у тебя текут слюни, – с нежностью говорит папа, глядя на меня через крохотное прямоугольное зеркальце.
Я тут же прикладываю ладонь к губам и вытираю влагу. У меня действительно текут слюни. Боже. Какой стыд.
Это был сон. Плюс один к миллиону. Всего лишь очередная иллюзия, спроецированная моим сознанием.
Я приподнимаюсь и оглядываюсь. Мы застряли посреди главной трассы Дайморт-Бич. Я приближаюсь к окну черного «Мерседеса» отца и смотрю по сторонам. Бесконечная линия автомобилей уходит вдаль, и только бог знает, когда мы двинемся с места.
– Эмм… пап, – нападение – лучшая защита, верно? Мне нужно срочно перевести тему. – Зачем так громко сигналить?!
– Мы же в пробке! – с восклицанием отвечает отец.
– Отлично просто, – бормочу я сонно, протирая глаза. – Я думала, в этом богом забытом городе не бывает ничего подобного.
– Это оскорбление? – он вскидывает бровь , улыбка по-прежнему играет на его губах.
– Констатация факта, – фыркаю я.
– Не такой уж он и маленький, – в голосе папы мелькает обида.
– Ну да, ну да, – закатываю глаза. – Тебя бы не избрали в мэры, был бы он хоть на сотню человек больше.
Отец недовольно хмурится – я задела его гордость. Еще бы. Он очень дорожит тем, что занимает высокую должность Президента Городка Забытых Душ и Погребенных Под Толщей Повседневности Надежд , и Места, Где Отсутствуют Магазины «Гуччи » и «Victoria Secret ». Вероятно, это единственное, чем он дорожит по-настоящему, потому что в его жизни мало приятного. Оу, нет. Еще есть новая, прекрасная и добрая жена Оливия, которая боготворит его и абсолютно во всем поддерживает. А старую, стервозную и злобную Глорию папа оставил в прошлом, как и бесконечные скандалы с океаном унижений.
Забыла сказать.
Эта старая, стервозная и злобная Глория – моя мать.
И я тоже сбежала от нее.
Больше всего на свете мама любит три вещи: дорогую обувь, крутые тачки и.... молодых сексуальных парней. Парней, которые грызут гранит науки в колледже. Парней моего возраста ! Но в основном ей попадаются халявщики, которым проще переспать с престарелой женщиной из мезозойской эры, чем заработать на проживание самим. И это выглядит настолько жалко, что с каждым разом становится все отвратительнее осознавать, что женщина, натирающая ароматическими маслами загорелую спину очередного студента со смазливой мордашкой, – моя мать. Поверьте, это полный отстой.
Я сбежала от матери, потому что она легкомысленна и глупа. Слишком инфантильна и поверхностна. Жить с ней было невыносимо. Но отказываться от города, в котором я родилась.... отказываться от Чикаго, возможно, еще хуже, чем жить с чокнутой матерью, думающей, что в сорок шесть она выглядит очень сексуально.
Еще одна причина , по которой я сбегаю, как последняя трусиха, – это парень, преследующий меня во снах. Парень, покоривший мое сердце и разбивший его в огромном, шумном Чикаго.
Я устала просыпаться с мыслью, что сегодня, а, может, завтра, или через несколько дней обязательно встречу его. Я устала бояться и ждать Эйдена, с одержимостью блуждая вечерами напролет среди величественных небоскребов в надежде, что мы случайно наткнемся друг на друга.
Я нуждалась в смене обстановки. Это – как глоток свежего воздуха.
Правильно ли я делаю ?
Вы еще спрашиваете....
***
Салат, что передает мне... хм.... пышногрудая и светловолосая Оливия, кажется пересоленным. И я не очень люблю тайскую кухню. Нет, я не капризничаю. Просто привыкать к новой жизни всегда сложно.
Мы ужинаем в просторной светлой кухне в кислотно-желтых тонах, сидим на стульях из темного дорогого дерева, переглядываемся между собой и молчим. Я болтаю ногами и ковыряюсь в своей тарелке. Никогда не проводила время так скучно.
– Как тебе Дайморт-Бич? – наконец, спрашивает отец, выпивая из бокала вино.
– Уныло. Серо. Малолюдно. Я могу продолжать бесконечно, – пожимаю плечами и протыкаю вилкой лист салата.
– Тебе нужно время, чтобы освоиться , – продолжает он и, кажется, вообще меня не слушает. – Но я уверен, тебе понравится здесь, Джейн. Колледж Святой Марии не должен разочаровать тебя, – он складывает руки вместе, изображаю серьезное выражение лица. – П рекрасные педагоги, начитанные студенты и, – разводит руками, – тебе не придется жить в кампусе! Будем больше проводить время вместе. Разве это не здорово?
Я вскидываю брови.
– Колледж Святой Марии? – повторяю монотонно.
Чудесно.
– Надеюсь, это не ТО САМОЕ место, где учатся занудные католики? – спрашиваю я.
Отец снимает с лица идиотскую счастливую улыбку и метает в мою сторону предостерегающий взгляд, и я слышу, как Оливия начинает тихо кашлять. Что, кто-то из них католик? Отец точно нет … насколько мне известно. П охоже, это Оливия. Что ж, я не удивлена. Она вполне… похожа на католичку. Стройная и светловолосая, неброско одетая, будто ангел, с неестественно широкой, радушной улыбкой и невероятно голубыми глазами.
И она совсем не похожа на мою мать.
– Джейн, ты почти ничего не ешь, – встревает в разговор блондинка. – Тебе не нравится?
Она сидит напротив, но смотрит куда угодно, только не на меня.
– Сойдет, – прямо заявляю я.
Краем глаза я ловлю на себе взгляд отца а-ля: «Моя дочь грубая и невоспитанная. Нужно срочно поставить ее на место». А что ? Когда я была маленькой, он всегда учил меня говорить правду, и ничего кроме правды.
Оливия поджимает пухлые губы, обведенные неярким блеском, и опускает взгляд к своей тарелке.
– Я обустраивала твою комнату, – вдруг начинает говорить она милым голосом. – Персиковые тона… всегда мечтала иметь комнату в таком стиле! – женщина выдерживает паузу. – Когда была подростком, – добавляет с легкой грустью.
Боже. Мне это так интересно. Я сейчас расплачусь.
– Не стоило утруждать себя, – бормочу, отпивая из стакана сок.
– Джейн, – уже шипит папа.
– Все нормально, Джек, – Оливия кладет ладонь на руку отца, как бы успокаивая его.
Стерва.
– Ты доела? – строго спрашивает он.
– Да, – отвечаю я. – Спасибо.
Папа тихо вздыхает и микроскопически качает головой; при этом все еще смотрит на меня, и я чувствую, что разговора отца-с-дочерью не избежать. Но надеюсь, он случится не сегодня, потому что переезд из Чикаго в эту дыру меня чертовски утомил.
Все поднимаются со своих мест. Оливия собирает посуду со стола, а отец, ослабляя узел галстука , движется к выходу из кухни и кивает мне, как бы говоря идти за ним. Мы оставляем за собой огромную гостиную, выполненную просто , дорого и со вкусом – в английском стиле, – и доходим до лестницы. Поднимаясь по ступеням вверх, я чувствую, как мое сердце беспокойно метается в тесной грудной клетке. Оно яростно бьется о ребра , норовя вырваться наружу , словно предчувствуя что-то....
Но все это глупости. Я не уверена, что, решив переехать в захолустный городок Дайморт-Бич на северо-западе Алабамы , упрощаю себе жизнь. Нет. Мне будет сложно привыкать к отсутствию несмолкаемого шума дорог, ночных огней, головокружительной высоты небоскребов. Я не знаю, как смогу отучить себя от вкуснейшей чикагской пиццы, делаемой в одном небольшом ресторанчике на Брэдли-авеню, о существовании которой, я уверена, в Дайморт-Бич даже не подозревают.
В конце концов, здесь нет ни одного нормального бутика, где продается дорогое нижнее белье. Ни одной лавки с драгоценностями, на которые стоит обратить внимание. С какими людьми мне придется общаться? О чем с ними разговаривать? О сельском хозяйстве ?
Это не то, о чем я мечтала.
Но , надо признать, это лучшее, из чего я могла выбрать, чтобы не оставаться с матерью.
Грустно, правда? Вот до чего я докатилась: ад кажется раем, а рай кажется адом. Глупая ирония судьбы.
В моей новой спальне все в персиковом цвете. Абсолютно все. Кровать, туалетный столик, шторы, оконные рамы , потолок и пол, покрытый тем же персиковым мягким ковром. Я ничего не имею против этого оттенка , но… его как-то слишком, нет ?
Похоже, Оливии очень не хватало этого цвета в подростковом возрасте.
– Располагайся, отдыхай, – когда я слышу рядом голос отца, то понимаю, что все происходит по-настоящему, и нет реальности, в которую я могу вернуться, чтобы вздохнуть с облегчением и продолжить свою прекрасную чикагскую жизнь , полную шопинга и вечеринок.
Я киваю, сама не знаю, почему. Затем папа подходит ко мне и кратко целует в лоб.
– Я люблю тебя, Джейн, – он опускает голову, чтобы посмотреть на меня.
Папа так изменился. В последний раз мы виделись прошлым летом, и у него не было проблем с выпадением волос. Сейчас же он лысеет, и вскоре, я думаю, не остается и следа от когда-то шикарной, густой и темной шевелюры , в которую влюбилась моя мама, когда еще не была последней стервой. Вокруг серых глаз собрались глубокие морщины – осадок напряжения, которым отец сыт по горло на своей крутой работе мэра.
– Я рад, что ты здесь, – он выдавливает улыбку и тяжело вздыхает.
Я вновь киваю, потому что не могу сказать, что тоже рада своему переезду. У меня просто не было выбора.
Папа оставляет меня, и я закрываюсь в новой комнате, которая кажется тесной коробкой. В Чикаго мне принадлежал весь второй этаж нашего с мамой шикарного пентхауса.
Я чешу затылок, думая, с чего начать, и прохожу к чемоданам, которые отец оставил у широкой кровати.
Набираюсь терпения и начинаю распаковывать свои вещи.
Это займет очень много времени.
***
Можно сделать список под названием: «Ч его нет в Дайморт-Бич ». Хотя лучше сделать список, что в нем есть. Это легче и займет гораздо меньше времени.
Значит так.
Здесь , недалеко от колледжа, в который я еду , строго следуя указаниям GPS -навигатора , есть небольшая палатка с дешевой и невкусной едой. Обертка из-под бургера летит в урну, когда я открываю окно. Что еще ? Дайте-ка подумать. Несколько магазинов с одеждой, изживших себя. К расивая обувь? Нет, об этом не слышали в этой деревне. Проезжаю мимо заправки, у которой сидит мужчина в грязной, белой майке, из-под нее выпирает огромный пивной живот. У него между зубов болтается сигарета. Он сидит вальяжно на пластмассовом стуле, как в фильмах, и слегка прищуренным взглядом отслеживает движение машин. Я тоже попадаю в поле его внимания и качаю головой, когда он выплевывает сигарету, и слюна попадает ему на подбородок. Мерзость.
Мой путь занимает около двадцати минут.
Итак, что собой представляет колледж Святой Марии? Он, на удивление, выглядит прилично. Только меня смущает гипсовая статуя Иисуса, расположенная слева от парковки на зеленом газоне. Статуя – жалкая , дешевая подделка. Бог заслуживает лучшего, я думаю. Они же верят в Него, или их вера стоит так мало?
Мое сердце бьется ровно. Я не волнуюсь. Ну, разве что чуть-чуть. Но не думать о студентах, которые, словно муравьи, сбегаются к муравейнику, помогает музыка. Я делаю громкость стереосистемы до максимума , когда въезжаю на стоянку. В мою сторону, словно по команде, начинают оборачиваться. Я задаюсь вопросом: что заставляет их задерживать свои взгляды на мне? Т о, что я нахожусь в шикарном красном «Порше 911 Турбо», который не без помощи мамы перевезла грузовым самолетом из Чикаго в Дайморт-Бич? Или то , что играет песня Kanye West ft. Duft Punk «Work It Make It Do It Makes », разорвавшая в клочья могильную тишину , окутавшую это место ?
Думаю, все-таки первое.
Усмехаюсь над тем, что мою скромную персону разглядывают с красноречивым любопытством , и ищу взглядом свободное место. Оно находится почти в конце парковки. Проезжаю туда со скоростью улитки. На меня пялятся больше людей.
Паркую машину. Делаю глубокий вдох и выключаю музыку.
Прежде, чем выйти из автомобиля, я собираюсь с мыслями. Люди здесь такие странные. Никогда не видели «Порше »? Боже, если бы я знала, то поберегла бы их психику и оставила тачку в Чикаго. Мои каблуки цепляются за выступающие камни на асфальте, когда я покидаю «Порше », и чуть не падаю, но придерживаюсь рукой за дверцу машины. Какая-то девица с короткой стрижкой и в старомодном свитере останавливается, пристально глазея на меня.
Спокойно, Джейн. Спокойно.
Провожу рукой по темным волосам, которые выпрямляла битый час , одергиваю кашемировую, бежевую и закидываю сумочку от «Прада » на плечо. Ставлю автомобиль на сигнализацию. С особым трудом мне удается игнорировать «муравьев», которые теперь не спешат торопиться в свой серый мрачный дом, похожий на средневековый собор. Какой мрак…
Мой взгляд случайно цепляется за блондинку, которая курит, сидя на капоте огромного черного «Д жипа ». Она смотрит вдумчиво , ухмыляясь одним уголком губ.
Девушка выпускает пар изо рта, не отводя от меня карих глаз , подведенных карандашом. Ее рваные джинсы и черная майка-алкоголичка невольно притягивают мое внимание. Что-то она не очень похожа на прилежную ученицу колледжа Святой Марии… Ладно. Это неважно.
Я встряхиваю головой и смотрю перед собой, когда двигаюсь к главному входу «Замка Дракулы».
Вздыхаю глубоко, когда переступаю порог колледжа. Здесь почти все, как в любой американской школе. Доска объявлений с бесполезной информацией о мероприятиях, конкурсах и прочей ерунды , бесконечные ряды с белыми … В нескольких шагах от меня стоит какой-то парень в нелепой оранжевой футболке и что-то раздает монотонно плывущим мимо студентам. Но к нему подходят не все – лишь сбитые с толку ребята, неуверенно оглядывающиеся по сторонам. Я понимаю: они такие же первокурсники, как и я. Может, тоже стоит подойти к этому парню?
Я так и делаю.
Оказывается, парень раздает буклеты с картой колледжа. Очень полезное приобретение, так как мне нужно найти административный корпус , чтобы передать кое-какие документы от отца, а потом вместе со всеми я должна отправиться на площадку за зданием колледжа (так нарисовано на карте), где пройдет торжественное собрание учителей и студентов в честь начала нового учебного года.
Я улыбаюсь парню, благодарю его и двигаюсь дальше.
– Эй, – вздрагиваю, когда кто-то несильно бьет меня по плечу. Резко оборачиваюсь и вижу ту самую блондинку, которая курила на «Джипе». – Привет. Ты что, глухая?
– Что, прости? – начинаю я.
– Я тебя зову с конца коридора, – девушка указывает большим пальцем себе за плечо – в сторону выхода.
Я наклоняю голову влево и приподнимаю бровь.
Девушка поджимает губы и протягивает руку.
– Вот, – говорит она и раскрывает ладонь. – Ты выронила это.
Я вижу фотографию, и мое сердце замирает на миг.
На ней я и Эйден.
Я точно помню, что написано на обратной стороне. Слово в слово.
«Любимой Джейн. От Эйдена. Навеки вместе.
Восемнадцатое июня»
Прошлый год был фантастическим и незабываемым.
Но это время ушло, как и Эйден – парень, бросивший меня.
– Эмм… спасибо, – я растерянно засовываю фото обратно в сумку. Руки немного дрожат.
Проклятье.
Взгляд блондинки заставляет нервничать сильнее. Он любопытный. Словно она хочет что-то добавить.
– Все хорошо? – вежливо уточняю я.
– Да, – странно, потому что ее губы расплываются в слабой улыбке. – Все отлично.
Темные глаза спускаются от моего недоуменного лица к сумке, и девушка усмехается.
Окей. Она немного странная.
– Ладно, – блондинка отходит назад. – Старайся не терять то, что тебе дорого, иначе не вернешь, потому что ты в Дайморт-Бич, – она говорит это таким тоном, будто уверена, что я не здешняя. – Добро пожаловать, кстати.
Девушка двигается спиной вперед, постепенно растворяясь в потоке струящихся в мою сторону студентов. В последний миг я вижу, как она достает откуда-то пачку с сигаретами и вытягивает одну. Подносит к губам. Зажигает ее.
Спустя секунду я больше не вижу блондинку.
Интересно, что бы могли значить ее слова?
Первый день в колледже, в чужом городе. Мне просто нужно начать привыкать. Это не так сложно, верно?
Меня почти невозможно удивить по-настоящему, но то, как одеваются студентки – словно перешивают занавески в платья – сбивает с толку. По пути к административному корпусу я не могу думать ни о чем, кроме того, чтобы выколоть себе глаза и не видеть этот позор модельеров , шьющих дешевую одежду. Как люди могут носить это?
Я подхожу к кабинету с золотистой табличкой на двери и выгравированными инициалами администраторши. Миссис Мэттьюс, значит? Я прочищаю горло и негромко стучусь. Слышу по ту сторону двери высокий голос и приглашение войти. Тяну на себя ручку и оказываюсь в душном помещении. Здесь бардак. Много бумаг и в воздухе летает густое облако пыли. Ее отчетливо видно даже когда солнечные лучи не попадают в кабинет.
Натягиваю одну из своих самых милых улыбок и подхожу к столу, за которым сидит полноватая женщина. Она щурится, глядя на экран компьютера.
– Здравствуйте, – приветствую я, и миссис Мэттьюс поднимает взгляд на меня.
– Доброе утро , – отвечает женщина. – Чем могу помочь?
– Меня зовут Джейн. Джейн Мортис, мэм, – меня радует реакция миссис Мэттьюс, когда она слышит мою фамилию. – Думаю, мой отец известил вас о том, что я буду учиться здесь?
На несколько секунд женщина теряет дар речи. Конечно, папа обо всем договорился. Для них это честь – дочь самого мэра теперь числится в студентах! Меня здесь полюбят. Даже если я буду плохой девочкой, они побоятся что-нибудь сказать.
Иногда можно побыть стервой.
***
Пока миссис Мэттьюс возится с моими документами, я разглядываю кабинет.
Погодите-ка. Что там ?
Я вижу в окне , как блестящий, синий «Додж Вайпер» лавирует между другими автомобилями и паркуется рядом с «Шевроле» восьмидесятых годов. Вау. В этой деревне есть нормальные тачки? «Готическая» блондинка уже удивила меня «Джипом». Но он не идет ни в какое сравнение с «Доджем». Шикарный автомобиль.
Интересно, кто его владелец ?
Я задерживаю дыхание, когда дверца распахивается, и из машины с грациозной неторопливостью выходит высокий парень с взъерошенными темно-русыми волосами.
Время останавливается – реально останавливается. Как будто кто-то смотрит фильм со мной в главной роли и ставит на паузу.
Мой взгляд замирает на лице парня. Я будто перемещаюсь сквозь пространство. Расстояние мгновенно сокращается, и у меня такое чувство, будто я стою напротив шатена , совсем близко.
Его глаза скрывают солнцезащитные очки, но я знаю, какого они цвета.
Бог ты мой…
Мое сердце издает тяжелый стук и разбивается на тысячу осколков. Желудок с грохотом падает вниз, когда я узнаю в правильных чертах лица этого красавчика Эйдена Картера.
Того Самого Эйдена Картера.
ВТОРАЯ ГЛАВА
Эйден
Каждое утро, приезжая в колледж, я натыкаюсь на взгляды многих девушек. Их глаза, смотрящие в мою сторону, полны вожделения. Кто-то подмигивает , кто-то наглядно закусывает губу , изо всех сил стремясь привлечь хоть каплю моего драгоценного внимания. Я претворяюсь, будто не замечаю их. Каждое утро.
Н а самом деле мне просто хочется увидеть те самые глаза, что забрали моё сердце однажды. Те глаза, что вырвали меня из непритягательной реальности и заставили оставаться в Чикаго на протяжении двух месяцев.
Я захлопываю дверцу машины и оглядываюсь. В мою сторону дует легкий ветер, и я вдыхаю запах невероятной скуки, которая впитывается в эту землю, стены колледжа Святой Марии изо дня в день. Я приезжаю сюда снова и снова, в глубине души надеясь на чудо, способное сотрясти этот застывший мир, и все больше задаюсь вопросом: какого черта я делаю? Зачем мне это?
Этот крохотный городок безнадежен.
Но это место – мой дом.
Снимаю солнцезащитные очки с глаз. Замечаю, как Вики Фэллон трахает меня взглядом. Ее грудь томно вздымается при каждом вдохе. Я едва контролирую себя. Но сделайте мне скидку! Я избегаю случайного секса черт знает сколько времени и нуждаюсь в разрядке. Особенно, когда моими мыслями овладевает недосягаемая Джейн Мортис.
Я отхожу от машины, по-прежнему глядя на Вики. Она замечает это, и ее губы расплываются в широкой улыбке. Девушка расправляет плечи, отчего ее упругая грудь второго размера кажется больше. Эта девчонка чокнутая. Она без ума от Бога, молится каждый день перед сном и ходит на воскресные службы в церковь со своей семьей. Но это не мешает ей курить травку и собирать все вечеринки в Дайморт-Бич. И, да, она симпатичная. Но Вики – не Джейн.
Девушка нервно накручивает на палец короткий каштановый локон, а второй робко машет мне.
Она хочет меня.
Я лениво улыбаюсь ей в ответ и поднимаю руку в приветственном жесте. Щеки девушки вспыхивают, и она опускает взгляд вниз, когда замечает, как пристально я разглядываю ее тело. Она смущена? Или… девственница? Я лишил Джейн невинности. И это был один единственный раз, когда я делал такое с девушкой. Но подобное больше не повторится. И Вики не является исключением.
– Эй! – слышится знакомый голос.
Я поворачиваю голову влево. Анна стоит, прислонившись к кирпичной стене. Одна ее нога согнута в колене. Девушка выдыхает клубок дыма и ухмыляется мне своей фирменной однобокой улыбкой.
– Эйден , – облизывает губы. – Как дела?
Я подхожу к ней и вырываю сигарету из ее пальцев. Бросаю на асфальт и тушу носком ботинка.
– Здесь запрещено курить, – в сотый раз повторяю я.
Анна весело цокает, а затем достает целую пачку сигарет из переднего кармана джинсов. Приближает зажигалку к ядовитой дряни и зажигает ее. Затягивается снова, провокационно глядя на меня. Э то выглядит нагло. Анна вновь выдыхает дым изо рта, только на этот раз мне в лицо, и делает это намеренно.
– Кого волнуют правила, Эйден? – медленно спрашивает она.
Мне остается лишь сдаться ее бунтовскому поведению, улыбнуться и качнуть головой.
Иногда меня поражает то, насколько Анна чокнутая и безразличная ко всему. Ей плевать, как она выглядит в глазах других людей. О на одевается так, как ей нравится, как считает нужным. Никто кроме нее из девчонок в колледже Святой Марии не носит рваные джинсы, не слушает тяжелый рок и не курит, как паровоз, намереваясь умереть от туберкулеза легких через несколько лет.
– Чего ты хотела? – сплевываю на землю.
– Да так, ничего, – монотонно отвечает Анна и запрокидывает голову. – Просто видела кое-кого.
Я закатываю глаза.
– У тебя хреново получается интриговать.
– Возможно.
Боже. К чему эти загадки?
– Так кого ты видела? – я слегка прищуриваюсь, вновь вырываю сигарету из ее тонких пальцев и прикладываю к своему рту.
Затягиваюсь. Анна оценивающе смотрит на меня, слегка наклонив голову вбок.
Она открывает рот, собираясь ответить, но, заглянув мне за спину, смыкает губы и проглатывает слова.
Я слышу, как позади меня шепчутся девичьи голоса.
Анна приподнимает одну бровь и хмыкает.
Я оглядываюсь.
Вас когда-нибудь ударяла молния?
Меня – ни разу в жизни. Но сейчас я ощущаю себя именно как человек, которого сражает разряд тока силой в двести тысяч вольт. Чертовски больно. Но эта боль мгновенна. После нее наступает волна облегчения.
Я застреваю в том самом мгновении, которое становится бесконечным, и боль заставляет дрожать каждую клеточку моего тела. Я чувствую, как оцепенение подкрадывается к самому центру мозга, и я теряю контроль над своими мыслями.
Я больше не могу думать.
Джейн.
Я допускаю мысль, что мои глаза обманывают меня, и я вижу прекрасное явление. Но девушка, так глубоко засевшая в моем сердце, выглядит невероятно реально. Ее блестящие темные волосы (она подстриглась?), ее пухлые губы, которые я мог целовать днями напролет, большие карие глаза , уставившиеся на меня в полном изумлении.
Это она. Моя Джейн. И она стоит прямо передо мной.
Она не кажется удивленной, но растерянной – да. Я не могу этого объяснить.
– Джейн? – произношу ее имя вслух.
Оборачиваюсь к Анне, чтобы увидеть лицо блондинки. Та лишь равнодушно пожимает плечами и, хлопнув меня по спине пару раз, уходит. Сигарета все еще зажата между ее зубов.
– Здравствуй, Эйден, – когда слышу тихий , но стальной голос Джейн, перемещаю взгляд на нее.
Я чувствую себя истуканом, не способным связать и двух слов.
Что она здесь делает?
Почему она здесь?!
– О, вы, эмм, знакомы? – отзывается рыжеволосая девушка с кучей веснушек на лице.
Я только сейчас ее замечаю. Это, кажется, Лора Джеккинс?.. Я забрал душу ее отца в прошлом месяце.
Лора обращается к нам обоим, но отвечает Джейн. Она делает глубокий вдох, и я не могу не отметить, сколько в ней решимости, которой я не способен найти объяснения.
– Да, – твердо отвечает она, проделывая в моей душе дыру своими пронзительными глазами.
Я молчу. По-прежнему не могу говорить.
– Да, – наконец, выговариваю я. – Мы раньше… дружили.
Дружили? Чувак, ты такой кретин!
Джейн сглатывает, и от этого мне хочется сдохнуть.
Совершенно неожиданно со стороны стадиона колледжа за корпусными зданиями гремит голос директора Нернберга, говорящего в рупор, и Джейн отворачивается.
– О, кажется, церемония уже началась, – бормочет Лора.
Джейн, не глядя на девушку, кратко кивает.
О чем она думает? О чем думает моя Джейн?
Джейн…
Проклятье! Я люблю это имя. Я люблю девушку, сейчас стоит так близко и, уверен, хочет перемолоть меня в порошок. И я бы позволил сделать с собой все, что ей только вздумается. Я доставил ей хренову кучу проблем, разбил сердце, которое не единожды клялся беречь, и оставил страдать от разъедающей внутренности боли.
Я ненавижу себя за это, но знаю, что сделал правильно.
Джейн больше ничего не говорит и отдаляется. Она не оборачивается. Я чувствую себя прохожим парнем, случайно встретившимся на ее пути. Как будто нас никогда ничего не связывало.
Зато оборачивается Лора. И прикусывает нижнюю губу.
Я не дышу до тех пор, пока хрупкая фигурка Джейн не исчезает из поля моего зрения. Я готов следовать за ней, как брошенный щенок, но не делаю этого. Усилием воли заставляю себя остаться на месте. Стискиваю зубы и сжимаю кулаки.
Я урод, потому что уничтожил наши отношения.
Но если бы она знала всю правду, то сумела бы меня понять.
Я надеюсь.
***
Лекция по биологии длится два часа. Каждую минуту я смотрю на наручные часы. Мистер Льюис шагает по аудитории, рассказывая увлекательнейшую историю о спаривании приматов. Я думаю о том, что мне нужно увидеть Джейн. Снова. Если мой брат узнает, что она в городе, он будет в бешенстве.
Нервно дергаю коленом и стучу ручкой по столу, не в силах сосредоточиться.
До конца лекции десять минут. Может, уйти сейчас? Найти Джейн и…
Я слабо вздрагиваю, когда в меня что-то попадает, а затем вижу маленький клочок бумаги перед собой. Оборачиваюсь, и мои глаза встречаются с улыбающейся Вики. Она слегка приоткрыла губы , надеясь выглядеть соблазнительно. Но я слишком занят мыслями о Джейн, чтобы обратить внимание на то, как Вики нагибается вперед и складывает руки таким образом , чтобы выставить свою грудь.
Я отворачиваюсь и беру бумажку.
«Прогуляемся вечером?»
Вики слишком распутна для католички.
Я не пишу ничего в ответ. Просто качаю головой. Могу представить, что девушка недовольно хмурится. Мне жаль, но я поглощен Джейн. Ею, и только.
Слышу огорченный вздох.
Плевать.
Сегодня местная баскетбольная команда играет с командой из соседнего города. Росс болеет за наших. У меня тридцать три пропущенных от брата. Черт возьми, он же знает, что я на учебе.
Иногда ведет себя , как пятилетний ребенок.
Спустя еще две мучительные минуты я не выдерживаю и делаю то, что никогда не ожидал бы мистер Льюис от своего лучшего ученика. Я ухожу с лекции. Просто выбегаю из аудитории. Он что-то кричит мне вслед, но я игнорирую его голос.
Рюкзак висит на одном плече. Он наполовину расстегнут. Выпускной год – это отстой. А знаете, что еще отстой? Когда в твой родной город приезжает девушка, с который ты расстался в Чикаго больше года назад. Ладно. Окей. Я не расставался с ней. Я ее бросил.
Отвлекаюсь на рыженькую Лору, которая выходит из уборной, поправляя на себе серую клетчатую юбку.
– Хэй, Лора , – зову я, и она вздрагивает.
– Да, – нервно поджимает губы, когда я подбегаю к ней.
– Первый курс? – делаю вид, будто действительно заинтересован в ответе на свой вопрос.
