Текст книги "Император Вечерних Звезд (ЛП)"

Автор книги: Лаура Таласса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 19
Последнее желание

Май, семь лет назад

Сегодня воздух вокруг Академии Пил густо наполнен магией. Она оседает во рту, и, если бы у нее был запах, я бы назвал ее «подростковым возбуждением».

Ах, ничто не сравнится с порогом юности. Моя была дерьмовой, но я здраво подходил к осознанию возраста.

В коридоре общаги девчонки визжат, а количеством духов, которыми пропитан воздух, можно убить здорового быка.

– Твою ж мать, – говорю я, материализуясь в комнате Калли. – У вас в коридоре все носятся, сломя голову.

Я шагаю к окну и смотрю наружу. По всей территории кампуса в смокингах и вечерних платьях суетятся студенты, и все они направляются к Замку Пил.

– Что сегодня намечается? – интересуюсь я.

Каждый сияет немного ярче самих звезд сегодня вечером. Это моя любимая магия – чистая, без всяких заклинаний. Если бы я вернулся в королевство, это бы насытило ночь, увеличив мою силу. Сейчас же я чувствую, как она оживает во мне. Человеческая магия с фейской весьма не совместимы, но ее достаточно, чтобы пропитанный ею воздух повлиял на мою силу.

– Майский бал, – произносит Калли.

Есть что-то в ее голосе, что задевает меня. Она сидит за компьютером в боксерах и поношенной футболке с пучком, из которого выбилось половина волос.

– Почему ты не готовишься?

– Потому что не пойду. – Она прижимает ноги к груди.

– Не пойдешь?

Калли с трудом старается держать лицо безэмоциональным.

– Меня никто не приглашал.

Хочется засмеяться. Я никогда не спрашивал ее идти со мной на сделки или проводить совместные вечера, или вносить нежность в мое сердце и жизнь, – она все просит или делает сама.

– С каких пор ты ждешь дозволения? – спрашиваю я. – И, к тому же, как такое возможно?

В смысле, что парни-подростки думают только глазами и членами, а Калли также прекрасна, как и солнце. Она горит совершенной яркостью, что порой даже больно на нее смотреть.

– Как возможно что? – Она пялится на свои колени.

– Что тебя никто не пригласил.

Калли приподнимает плечо.

– Мне казалось, что это по твоей части – разбираться в людских мотивах.

Я складываю руки. Хочется хлопнуть себя по голове. При всем моем понимании людей, только сейчас вижу, что что-то упустил.

Несмотря на уникальность Калли, она все еще остается девочкой-подростком. Она по-любому хочет пойти на танцульки и оторваться по полной. Хочет хоть один чертов день показать своим ровесниками, что она намного большее, чем те предполагали.

Калли хочет, чтобы мы были реальны, хотя бы на один вечер.

Я могу ей это устроить.

– Что? – спрашивает она, когда видит мой взгляд.

Это плохая идея. Танцы в старшей школе означают перетерки локтями с множеством подростков. Это значит разоблачение. Но я хочу, чтобы она была счастлива. Всегда.

– Ты хочешь пойти на Майский бал? – интересуюсь я.

– Не понимаю, разве это имеет значение?

Говорит она одно, но в словах слышится много подтекста. Калли хочет пойти, хоть она и думает, что не является нормальной девушкой с обычными мечтами.

– Имеет. Ну, так что?

Ее уста приоткрываются, но Калли не может сказать, что это именно то, что она хочет.

Моя сладкая сирена.

Я сокращаю между нами расстояние и встаю на колено. Крылья болят от необходимости показаться. С каждым днем становится все сложнее скрывать их, и из-за этого сегодня для меня будет худшая ночь.

Придется раскрыть себя.

Но прямо сейчас это не имеет значение. Глаза Калли широко раскрываются, что мне очень нравится. Я беру ее руку в свою.

И начинаю улыбаться.

– Не хотела бы ты, Каллипсо Лиллис, отвести меня на Майский бал?

Май, семь лет назад

Я приношу Калли платье, так как у нее ничего не было, а затем ухожу примерно на час, чтобы она смогла подготовиться. Из того, что я знаю о женщинах, этого времени для прихорашиваний недостаточно, но это все, что у нее есть, если Калли хочет прийти на танцы в положенное время.

Когда возвращаюсь, я стучу в дверь. На данном моменте я решаю поиграть в нормальное свидание – каким оно и должно быть.

Некоторые девочки в проходе пугались, когда видели меня, стоящего у двери Калли с руками в карманах. Их взгляд пробегается по мне, когда те проходили между мной и дверью. Я часто приходил к Калли и знаю, что эти хихикающие идиотки даже не общаются с ней.

Дверь передо мной открывается, и все мысли о соседках Калли испаряются.

Черт побери.

Распущенные волосы Калли волнами ниспадают по спине, а ее гипнотические глаза, кажется, светятся изнутри. Я никогда не был против платьев, но прямо сейчас начинаю ревновать. Оно нежно облегает каждый изгиб сирены.

Я сделал ошибку, смертельную и ужасную ошибку. В этом платье Калли не выглядит как подросток – она выглядит как моя королева.

Стремление утвердить ее своей возрастает во мне. Она твоя. Теперь и навсегда.

Дай ей вино. Обрати. Покажи ей, что действительно значит быть твоей парой.

Я сразу же отпихиваю мысли, как только они всплывают в голове.

Этот вечер, наверное, убьет меня.

Взгляд Калли падает, и она начинает нервно двигаться из-за платья, выглядя одновременно довольной и смущенной от того, что надела его.

– Тебе не стоило этого делать.

– Ангелочек, ты когда-нибудь видела, чтобы я делал то, чего не хотел?

– Как насчет моего первого желания? – напоминает она.

Измазанная кровью кухня, запятнанная кровью девочка, мертвый монстр у ее ног.

Я смотрю на нее сбоку.

– Это не считается.

– Почему? – интересуется Калли, но это одно слово почему-то так тяжело весит.

Потому что никогда не думал об этом.

Я вздергиваю голову.

– Мне кажется или ты очень настойчива сегодня с вопросами?

Калли игриво толкает меня, криво усмехаясь. Но далее ее черты возвращаются, и сердце Калли становится видно в ее глазах. Она смотрит на меня как на личное спасение. Забавно, она до сих пор не знает, что, хоть я и правлю небесами, я – сам ад, завернутый в человека?

Я даю ей руку, и мы покидаем комнату, позже выходя из женского общежития и пересекая травянистые лужайки, что разделяют жилую территорию Академии Пил от самого замка.

Вокруг нас мелькают пары – мальчики выглядят не по себе в костюмах, а девочки гордятся своими яркими разноцветными платьями.

Моя пара среди них выглядит единственной и неповторимой. Она эфемерна и неприкасаема, из-за чего даже один взгляд на нее делает мои колени слабыми. Я не один. Для неуверенной в себе Калли, она собирает на себе взгляды намного быстрее, чем бусины.

Крылья чешутся показаться наружу, несмотря на мизерное количество подростков.

Те, которые не оценивают Калли, оценивают меня. Есть причина, почему я прятался, когда приходил к сирене. Во-первых, Полития спохватится за мою задницу – и за всех, кто со мной контактировал – через несколько дней, когда те поймут, что я здесь. В списке самых разыскиваемых я нахожусь уже много лет. Во-вторых, они уловят мой след, что я якшаюсь вокруг Академии Пил, и пришлют всех своих ищеек. Моя поимка хорошо состроит кому-то карьеру.

А это будет означать, что они придут за Калли, девушкой, которую я пригласил на танцы. За той же девушкой, которая скрывает свой весомый страх перед сверхъестественными властями.

Этого не случиться. Я не позволю.

Поэтому, ничего не сказав паре, я создал тонкую иллюзию. Сделал себе круглые уши, смягчил фейские черты до чего-то более смертного. Для всех, кроме Калли, я – Дес в человеческом обличье.

Сегодня у Калли будет нормальный вечер. Когда ее парень не будет разыскиваемым преступником, а она не будет какой-то изгнанницей. Сегодня мы будем теми, кем должны быть – двумя яркими огнями во тьме, а остальные люди – мотыльками, которые греются в нашем свете.

Сегодня мир будет двигаться в правильном направлении. Завтра же жизнь вернется в прежнее русло к е*анным шарадам, в которые всегда и играет.

Май, семь лет назад

Танцы весьма прелестны где-то две с половиной секунды. Затем ровесники Калли налетают на нее, как мухи на труп. Ложные друзья, ложный энтузиазм, ложные улыбки. Если бы я хотел схитрить, то незаметно свалил бы в фейский дворец. И, если бы Калли захотела провести вечер, общаясь с людьми, она бы и пришла с ними.

– Клариса, это Десмонд, – представляет меня Калли еще одной однокласснице. Это уже пятая или шестая? Для девушки, у которой нет друзей, у нее очень много ужасных знакомых…

Клариса смотрит на меня также, как и последние подходившие к нам девчонки – как всегда смотрит женская сторона знати в Сомнии. Будто они хотят завоевать меня или быть завоеванными.

Это раздражение исходит от фейских женщин; внимание на смертных особ я не обращаю.

– Дес, это…

Время для общения, думаю, окончено.

Я беру Калли за руку без предупреждения, оттаскивая ее от «друзей», которые думают, что, подобравшись к нам как можно ближе, могут как-то задействовать в наших отношениях.

Отношения. Спину покалывает в суставах крыльев. Черт, пугает, что я могу вот так просто привыкнуть к этой фразе.

– Куда мы? – спрашивает Калли, поспевая за мной.

– На танцпол. – Там я могу держать ее ближе к себе и притворяться, что этой ночью мы являемся всем, что я отрицал для себя.

Парочки расходятся, когда мы присоединяемся к ним. Даже здесь, среди многообещающих видов, мы сильно выделяемся.

Калли догоняет меня.

– Маразм какой-то с ними, – говорит она, имея в виду студентов, которые решили, что в одиннадцатом часу с ней все-таки стоит пообщаться.

Чтоб провалилось это место.

– Скорее адские муки, – говорю я, – а я привык к таким мероприятиям. – Фейри – двуличные ублюдки; сначала они льстят тебе, а потом пытаются разрушить твою жизнь. Эти дети даже потягались бы с ними. – Спасибо хоть на том, что я не учился в старшей школе.

Я встаю на танцпол, пока свет свечей мерцает на наших телах. Это мое королевство – пот и танцы, алкоголь и острый адреналин от принятых решений. Хоть я и не правлю людьми, магия, заполняющая воздух, рассекает кожу, притягивая самую дикую сторону все ближе и ближе к поверхности.

– Ты никогда не учился в старшей школе? – удивляется Калли.

Запах заточающих пещер Арестиса, звон ударов мечей, когда я пронзил врага; взгляд отца, когда убил его…

– Меня немного… необычно воспитывали, – обобщаю я.

Громкая музыка вокруг нас затихает, и начинается мелодия, которая сладко и медленно тянется – до боли человеческая. Она так не похожа на музыку из Потустороннего мира. Там наши песни наполнены силой, которая подпитывает заклинания и будит магию.

Глаза Калли сразу же становятся с блюдца, хаотично мечась из стороны в сторону, когда слышит песню о любви. Я почти улыбаюсь от ее вида.

Я кладу руку ей на лопатку, и ее обнаженная кожа касается моей. Она скованна в моих объятиях, боясь двинуться.

– Обними меня за шею, – говорю я ей спокойно.

У нее занимает почти вечность, чтобы сделать это, отчего ощущается каждая секунда. Но, когда ее пальчики касаются задней стороны моей шеи, я чувствую как плыву – фейская сторона зудит пробудиться от ее ощущения.

Калли одаривает меня нервной улыбкой, отчего я похож на волка, который собирается съесть Красную Шапочку.

Моя пара решается принять вечер – самое время для похищения невест.

Я убираю мысль из головы, и все, что остается, это удары сердца в моей груди.

– Расслабься, ангелочек. – Я глажу ее спину.

Моя грудь страстно жжется, когда чувствую ее тело рядом со мной.

Любовь. Это любовь.

Я околдован изгибом ее губ и тем, как свет играет у нее в глазах. Ее ранимостью, потому что только Калли может проводить со мной сотни ночей и все еще быть неуверенной насчет моих чувств к ней. Желанием купить ей чашечку кофе и несколько макарун просто, чтобы увидеть ее улыбку, или станцевать домашний танец вокруг стола, чтобы услышать ее смех. Всеми ночами, в которые не посещал ее, потому что боялся, что она будет видеть меня как и каждого обычного мужчину в ее жизни. Моментами, чтобы прижать ее ближе, когда она плачет, потому что ее боль становится моею, и весь мир не встанет на свое место, пока она не пройдет. И предельно ясно, что все эти вещи не могут продолжаться вот так последующий год.

Я не могу продолжить быть с ней друзьями. По правде говоря, за последние месяцы я не был ей просто другом. А позволил быть нам чем-то большим, чего мне не стоило делать. Калли заслуживает прожить оставшиеся года в старшей школе и отбиваться от мальчиков. Она заслуживает некое подобие нормальности – Калли никогда не получит этого со мной.

Если быть честным, я – не святой. Не в моем характере держать пару на расстоянии вытянутой руки. Я – фейри; я беру то, что хочу и когда хочу. Я поощряю пьянство, секс и романтику, и прямо сейчас Калли – все мои самые худшие пороки, переплетенные в одну ветвь.

Сирена хмурит брови.

– Что-то не так?

Я опускаю на нее взгляд.

– Все, ангелочек. Все не так.

Май, семь лет назад

Остальной вечер проходит где-то между наслаждением и болью. К тому времени, когда мы покидаем танцы, щеки Калли уже горят, и блеск от пота покрывает ее кожу.

У меня возникают очень неприличные мысли, отчего еще мог бы появиться пот.

Калли хромает, выходя из временного бального зала Академии Пил, сбросив каблуки через минуту. Ее ступни красные и воспаленные; я даже вижу несколько мозолей.

И хвастливый плохой Торговец понятия не имел, что у нее болели ноги. Класс.

Не колеблясь ни секунды, я хватаю Калли и перекидываю ее через плечо.

– Дес! – визжит она, извиваясь в моих руках, пока я несу ее по коридору школы и выношу через дверь.

– Не веди себя так, будто не намекала мне об этом всю ночь, – говорю я, подмигивая школьнице, которая слышит нас. Девушка краснеет и одергивает голову.

– Неправда! – заявляет Калли, сгорающая от стыда.

Я подавлю желание прижать ее сильнее. По правде говоря, я наслаждаюсь тем, что ее тело находится так близко к моему.

Она рычит мне в волосы.

– Ты можешь опустить меня.

– А что я получу взамен?

Калли издает длинный и страдальческий выдох.

– Надо во всем заключать с тобой сделки?

– А ночь темна? – спрашиваю я ее риторически, проходя по лужайке к общежитию.

Кровь закипает от наполненного вечера магией. Она течет по венам, направляя мысль в русло порока.

Я просто мог бы переправить нас в ближайшие лей-линии. По ним мы бы за секунды добрались до Потустороннего мира. Калли могла бы жить там со мной, далеко от лицемерных ровесников и плохих воспоминаний

Я мог бы быть ее, а она – моей.

Крылья начинают проявляться, поэтому мне нужно успокоить мысли.

Контролируй себя, Флинн.

– Там, откуда ты, звезды одинаковые? – интересуется Калли.

Я оглядываюсь на нее через плечо и вижу, как она смотрит в ночное небо. Большую часть времени Остров Мэн покрыт туманом – особенно вдоль побережья, где и находится Академия Пил. Сегодня, однако, небо чистое, и видно звезды, далеко сияющие над нами.

Я трясу головой.

– Нет, они разные.

– Почему? – спрашивает она апатично.

– А почему нет? – переспрашиваю я.

Это вызывает у меня улыбку. Калли поворачивается ко мне лицом.

– Однажды ты дашь мне прямые ответы, – она говорит это так уверенно, что я должен забеспокоиться. Магия живет в словах также как и в других вещах. Веря во что-то достаточно сильно, ты воплощаешь это в реальность.

Возможность, что я однажды поделюсь секретами с парой, пугает… пугает и будоражит.

После нескольких протестов Калли, я опускаю ее вниз, и мы добираемся до ее комнаты. Я исчезаю на некоторое время, чтобы пройти мимо бедолаги, которая следит в холле общаги за теми, у кого и у чего есть члены, чтобы те не прошли через парадную дверь.

Прямо сейчас этаж студенческого здания можно посчитать за город-призрак. Тут вообще никого нет. Единственное, что здесь осталось от обитателей, это разбросанная косметика по всем коммунальным ванным комнатам и мерзкий запах из-за множества смешавшихся духов.

По Калли видно, что ей вообще по фиг на то, что люди, с которыми она прожила прошедший год, веселятся где-то без нее. Нет, она просто выглядит довольной, находясь рядом со мной.

Калли поворачивает ключ и открывает дверь, заходя в комнату.

Я колеблюсь позади нее, потому что насыщен вечерней магией; мое тело пульсирует ею. Я бы мог опустошить целую бочку сильнейшего алкоголя Потустороннего мира – эффект был бы почти такой же. Эгоистичные, жадные; мысли фей постоянно давят на меня. Если останусь, то обязательно сделаю то, о чем буду сожалеть.

Оставь ее здесь. Скажи, что тебе нужно идти и покинь это место, пока не стало слишком поздно.

Калли поворачивается ко мне; каждый ее дюйм понемногу сокращает во мне решимость. Она хватает руку и тащит меня внутрь, не предоставляя мне выбор.

Как только мы остаемся наедине в комнате, она превращается обратно в скромную Калли.

Она проводит ладонями внизу по платью, и мне приходится задействовать всю свою волю, чтобы не пялиться туда, чего касаются ее руки.

– Спасибо, – говорит она, уставившись на опухшие с травинками ноги. – Сегодняшняя ночь была… чудесной.

Калли пробирает меня до мозга костей. Я пытаюсь держать руки подальше от нее, а она благодарит меня за эти танцы.

Цепляйся за человечность, Десмонд!

Я пробегаюсь руками по волосам, потому что импульсы, над которыми, как думал, взял верх много лет назад, теперь стягивают меня.

Моя человечность, как белый кролик, я бегу все дальше и дальше, ближе к кроличье норе…

– Что-то не так? – спрашивает Калли, ее голос звучит слишком ранимо.

Уходи! Сейчас же, пока не стало слишком поздно!

Я опускаю руки.

– Я так больше не могу.

Контроль ускользает, ускользает…

Я поднимаю на нее взгляд.

Ускользает.

– Дес? О чем ты? – не понимает она.

Ускользнуло.

Заяви права на свою невесту. Заставь выпить лиловое вино, чтобы она больше никогда не могла быть человеком.

– Назови мне хоть одну вескую причину, почему я не должен забрать тебя отсюда сейчас же. – Так приятно отдаться наконец-то искушению. Как долго я сдерживался.

– Забрать? – Калли выглядит озадаченной. – У тебя сделка сегодня ночью?

Я начинаю кружить вокруг нее. Она – мышка, а я – кот, пришедший поиграть.

– Я бы забрал тебя и никогда не отпускал. Моя милая, маленькая сирена. – Я провожу рукой вдоль обнаженной кожи ее спины. Боги, я хочу большего. Как ее пара, я буду трогать больше и не только спину. Ничего не удовлетворит меня, пока это не случится, ничего.

– Тебе здесь не место, и мое терпение, как и человечность, уже на грани.

Возьми ее. Заяви на нее права. Сделай своей.

– Я мог бы заставить тебя сделать кое-что… очень много всего, – говорю я, понижая голос.

Картинка теперь не вылезает у меня из головы. Ее тело подо мной, ноги обернуты вокруг меня. Я уже представляю, как погружаюсь в нее, как ее тело раскрывается для меня. Одно воображение следует за другим, одна изощренная позиция заменяет другую. Я бы занимался с ней любовью, пока она бы не забыла все, кроме меня.

– И ты бы наслаждалась каждым мгновением, я тебе обещаю. Наслаждалась бы так же, как и я.

Калли нужна мне. На моем троне и в моей постели. Рядом со мной навсегда и навечно. Мне нужно это больше, чем воздух, чтобы дышать, и я заполучу это.

Магия, которую я впитал за вечер, теперь начинает высвобождаться. Она слишком эфемерна, чтобы быть заклинанием, но теперь она парит между нами, соблазняя на близость.

Калли смотрит на браслет. Она, должно быть, чувствует это.

Вот что случается, когда тьма выходит наружу.

– Мы бы могли начать сегодня. Не думаю, что смогу выдержать еще год. И не думаю, что ты сможешь.

Возьми. Заяви права. Сделай своей.

Калли берет меня за руку, когда начинаю красться вокруг нее.

– Дес, о чем ты?

Я поднимаю наши сцепленные руки между, поднимая взгляд от них к личику моей сирены. Личику, которое создано, чтобы убивать мужчин. Опасное, опасное создание. Я хочу ее так безумно, что даже самого трясет.

Ее глубокий, манящий взгляд находит мой, чтобы я избавил ее от этого раненного блеска в глазах!

Я ни за что не успокоюсь, пока не сотру его из ее черт.

Я все еще улыбаюсь:

– Как бы ты хотела начать гасить долги?

Возьми ее… заяви права… сделай своей.

– Десмонд Флинн, чтобы у тебя в голове не происходило, я хочу, чтобы ты выбросил это.

Ее голос вытаскивает меня из тьмы.

Я едва чувствую, как немного дрожит рука Калли. В лучшем случае, она опасается меня; в худшем, я напугал ее.

Что же я делаю? Вечер предполагался быть для нее, а не для меня.

Я подношу ее руку к губам, закрывая глаза. Мои фейские желания испытывают меня. Все, что я могу сейчас сделать, – это стоять тут и перескакивать грани желаний, которые хотят взять надо мной верх.

В какой-то момент почти болезненная нужда забрать Калли с собой наконец исчезает, оставляя меня изнуренным. Мышцы ноют; даже кости становятся вялыми.

Только сейчас я открываю глаза.

– Прости, ангелочек, – хрипло шепчу я. – Ты не должна была этого видеть. – Столетия контроля… пошли коту под хвост в одно мгновение. – Я… – не человек, каким хочу казаться.

Калли подходит ближе ко мне, – последняя вещь, чего я ожидал от нее.

Она наклоняет голову.

– Я тебе… нравлюсь? – спрашивает Калли.

Дерьмо. Не лучшее время для такого разговора, не когда желание сделать ее своей пронзает меня.

Я отпускаю ее руку.

– Калли. – Я произношу ее имя так же, как и слово «стоп».

Нужно уходить.

– Нравлюсь? – давит она.

Конечно, нравишься, ангелочек. Для любого другого это было бы очевидным до боли. Но не для моей Калли, которая верит, что на любовь можно только поглазеть на витринах магазинов.

Я провожу большим пальцем по ее скуле, так отчаянно желая ее. Я чертовски устал от борьбы с собой, отрицая чувства и отталкивая ее.

Так что в кои-то веки я расслабляюсь и наклоняю голову в знак согласия.

Кожа Калли начинает сиять от признания, так как она вместе с сиреной полны восторга. Калли приподнимается на носочках, ее веки закрываются, а рот приоткрывается.

– Калли…

Прежде чем перестать протестовать, она прижимается губами к моим.

Ох, боги! Мне требуется вся сдержанность, чтобы не двигать устами по ее. Но мир взрывается на калейдоскоп цветов и магии.

Рефлекторно я отвечаю, хватаю ее за плечи и сжимаю их, желая притянуть ее ближе и раскрыть ее сладкие губы, чтобы я мог точно узнать, какая Калли на вкус.

Мои уста были сотворены целовать ее.

Бесполезно бороться с желанием; будто пытаешься встать ровно рядом с ураганом. Мои последние избитые ограничения снимаются со стоном. Ощущения сгибают меня, пока я не сломаюсь. Сейчас я могу сделать лишь одно – дать волю желанию.

Я обнимаю ее за плечи, жадно двигая устами по ее губам.

Это лучше, чем самые дикие фантазии!

Поцелуй – не более чем вкус страсти, и все же он предопределяет все. Я наслаждался тысячью поцелуями за всю свою жизнь, но этот – единственный, который разрушает меня за все остальные вместе взятые. Осознание того, что я не должен упиваться этими губами, лишь разжигает во мне потребность желать их больше.

Руки Калли овивают мои. Я представлял этот момент сотню раз! Мои фантазии совсем бледны по сравнению с реальностью.

Я дотрагиваюсь до ее волос, погружая пальцы в густые локоны. Мне нужно большего.

Калли немного отодвигается, чтобы вдохнуть…

Какого черта ты делаешь, олух? Отрезвляющие мысли пронзают страсть и бесноватые инстинкты.

Гребаная херня.

Я сразу же опускаю руки и отшатываюсь назад. Калли покрывает мои губы, отчего хочется еще.

Нет. Не надо больше.

Тени вокруг меня начинают колыхаться, когда я борюсь с собой. Они тянутся к Калли, желая окутать моей магией.

Сделай своей… заяви права!

Крылья пробиваются сквозь магию. Они широко расправляются позади меня, давая осознать, что передо мной стоит моя пара.

Она – моя.

Ее глаза широко раскрываются.

– Твои крылья…

Маленький секрет выплыл наружу.

Все мои планы – выжидать и разыскивать пути, чтобы продержаться другом еще год другой – пошли сразу же к чертям. Не будет больше никаких ухаживаний; мы подожгли фитиль, поэтому ситуация взорвется в любую последующую секунду.

Мне нужно либо сдать назад в возникшей ситуации, либо ввязать молодую любимую в отношения, к которым она, может, еще не готова.

– Прости, – говорю я. Иного пути уже нет. – Они не должны были появиться. Надо было подождать. Я хотел подождать.

– Дес, что случилось? – Калли подходит ко мне.

Я провожу рукой по волосам. Стоило знать, что все закончится вот так. Стоило осознавать, что я был близок к тому, чтобы разрушить границы желаний.

– Мне пора.

– Нет, – говорит Калли, ее кожа начинает мерцать.

Прямо передо мной разбивается ее сердце, и в миллионный раз в моей жизни я задаюсь вопросом, приносит ли честность больше вреда, чем пользы.

Но ей нужно увидеть, как честь выглядит в глазах мужчины. Я – самый последний, кто является ее сторонником – честно говоря, так и есть, – но хоть раз в жизни мне нужно попытаться не быть эгоистичным ублюдком.

– Прости, – повторяю я, моя решимость затвердевает. – Мне стоило дать тебе больше времени. Не стоило… вообще ничего не стоило начинать.

Ее лицо поникает.

Надо, бл*ть, реально уходить. Я разрою себе могилу, если останусь.

– Но я нравлюсь тебе, – настаивает Калли.

Чтобы я не отдал миру, чтобы было вот так все просто. Если бы мог воздействовать на свои эмоции так, как ей кажется про меня, то я бы уже сделал ее своей и короновал бы несколько месяцев назад. Черт, мы оба бы правили королевством, не вставая с кровати.

Но мир устроен иначе. Калли нужно наслаждаться молодостью и узнать о себе многое. Она так отчаянно нуждалась в моей компании, а я был слишком слаб, чтобы отказать ей, так что никто из нас не дал ей шанс узнать, что на самом деле скрывается в Каллипсо Лиллис за всей этой болью и красотой.

– Я – король, Калли, – пытаюсь я найти оправдание. – А ты…

Моя. Возьми ее. Моя.

Я силком отодвигаю мысли.

– Невинна.

– Я не невинна, – возмущается Калли.

Я подхожу к ней и обхватываю щеки ладонями. Может, у нее все еще есть тени в глазах, но Калли еще не потеряла стремление к яркой жизни. Она не стала циничной. Не как я и никак большинство других.

– Невинна. До боли и во многих отношениях, а я плохой, очень плохой. Ты должна держаться подальше от меня, потому что я от тебя – не могу.

Я вижу этот момент – как слова определяют все.

Ее брови приподнимаются в ужасе.

– Держаться подальше? Но почему?

Не планировал я разгружать свое сердце, но пошло все.

– Я не могу быть просто твоим другом, Калли.

– Тогда не будь им, – говорит она.

Ах, эта молодая невинность. Отбросить всю логику и причины ради любви. Я хочу. Ох, как сильно я этого хочу. Как требует это фейри.

– Ты не представляешь, о чем просишь, – говорю я, осматривая ее.

– Мне плевать.

Как и мне, но я – не несозревший подросток и не тот, кто контролируется дикими импульсами, которые, как знаю, весьма сильны.

– Ну, а мне нет, – обрываю я.

У нее вытекает слеза.

Я не могу вынести этого.

– Не плачь.

Даже не могу подарить ей вечер, не разрушив его.

– Тебе не нужно уходить, – умоляет Калли. – Все можно вернуть. Мы можем просто… притвориться, что ничего не произошло.

Что-то во мне разрывается от ее слов.

Я наклоняюсь к ней и поцелуем стираю слезы, осознавая, что так даю ей смешанные чувства.

– Просто… дай мне немного времени, – говорю я и заставляю себя отстраниться.

– Как долго тебя не будет? – спрашивает Калли.

Так долго, как смогу выдержать.

– Достаточно долго, чтобы понять, чего хочу я, и чего заслуживаешь ты.

Калли, должно быть, почувствовала, что сегодняшний вечер совсем иной и что я пересек одну из своих собственных жестких границ. Уже видно, как ее отчаяние возрастает.

– А как же долги?

– Они ничего не значат. – Не сейчас, в конце концов. Пока она мне обязана, мы с ней неразрывно связаны. Я не буду беспокоиться, что Калли может ускользнуть от моей хватки. Нет, сейчас меня беспокоит, что демон во мне решит, что забрать ее в Потусторонний мир будет прекрасной идеей.

Я хватаюсь за дверную ручку, пытаясь поспешно удалиться.

– Последнее желание.

Я колеблюсь. Не попадайся на удочку. Не принимай желание. Моя магия уже восстает, готовая принять еще одну сделку с моей парой.

Сложно устоять.

– Не надо, Калли. – Не уверен, что буду в состоянии сказать «нет».

Она закрывает глаза и выдыхает:

– От пламени к пеплу, от восхода до заката, до конца дней наших жизней, будь всегда моим, Десмонд Флинн.

На мгновение я ощущаю невыносимую радость. Моя любимая. Все время я пытался избегать того, чтобы утвердить ее своей, а Калли сама заканчивает вечер, предъявляя права на меня. Как восхитительно.

В ответ на ее слова магия разливается по комнате – она впитывает желание Калли… ее желание, ее намерение теперь становится моим.

Я знаю, что это значит…

Сделка совершилась.

Десмонд, ты чертов глупец. Ты должен был уйти, пока был шанс.

Калли открывает глаза, на секунду выглядевшая такой надеющейся, отчего даже становится больно.

У меня нет времени рассказать ей, как это работает; как моя магия приняла ее сделку. Что до конца времен мы оба связаны – не только судьбой, не только бусинами на ее запястье, но и клятвой, которую она произнесла.

Я отскакиваю от нее, бросаясь в тьму и улетаю прочь на целые километры.

И ударяюсь о землю, которая выбивает из меня воздух. Медленно я сажусь, оглядывая вокруг бесконечные холмы, которые окружают меня со всех сторон.

Моя магия предала меня. Я не принимал ее сделки; я даже не обдумывал ее последние слова. За меня это сделала моя сила. Она установила условия сделки и связала нас ею.

Прошло много времени с тех пор, как произошло подобное. Я знаю, что моя сила разумна, но обычно я контролирую ее, а не наоборот.

Предполагаю, мой контроль – или же его отсутствие – причина произошедшему. Магия не только приняла желание Калли, прежде чем я смог позволить, – она установила правила выплаты.

Мой желудок резко оседает.

Боюсь, что уже знаю, что она забрала.