Текст книги "Как избавиться от герцога за 10 дней"

Автор книги: Лаура Ли Гурк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 3

– Я обычно не приветствую, когда дамы преследуют меня, но в данном случае готов сделать исключение. – Маргрейв улыбнулся, и эта улыбка, как и блеск белых зубов, ударили ее с такой силой, что она подумала, не совершила ли только что непоправимую глупость.

Одержимая единственной целью, до этого момента она как-то не подумала, что ставит себя в довольно-таки рискованное положение: одна, наедине с мужчиной… Хотя уже поздно думать или сожалеть об опасности, которая, возможно, ее подстерегает: следовало решить, что делать дальше.

– Почему вы считаете, что я преследую вас? – спросила Эди, чтобы выиграть время и успокоить нервы.

– Вы хотите сказать, что я принял желаемое за действительное?

– Думаю, дело в самомнении.

Он рассмеялся, и она поняла, что сказанное Лиони не лишено основания: этот мужчина обладает несомненным обаянием. Даже она, казалось бы, обладавшая иммунитетом к мужскому шарму и красоте, почувствовала в нем это.

– Это не исключено, – согласился он. – Я подумаю. Но сейчас, когда вы поставили меня на место, можно совет? Если еще когда-нибудь вздумаете преследовать мужчину, постарайтесь поменьше шуметь, иначе он непременно вас обнаружит.

Смекнув, что в подобной ситуации лучшее оружие – дерзость, Эди решительно шагнула к нему.

– А с чего вы взяли, что я не хотела, чтобы меня заметили?

Его темные брови поползли вверх.

– Я сбежал, поскольку считаю эти балы никчемным времяпрепровождением, а вы… то есть вы признаете, что искали именно меня?

– Да. Я много о вас слышала, а когда увидела, то решила, что непременно должна поговорить с вами.

Он подошел ближе.

– Столь откровенное признание дает мне право надеяться на… что-то особенно приятное?

Эди насторожилась, но все же сумела подавить приступ паники в надежде, что на сей раз не подтвердится ее мнение о мужчинах.

– Видимо, вы не поняли? Я сказала – поговорить.

– И только? – Он театрально вздохнул. – Какое разочарование!

– Дальнейшее зависит от результатов разговора.

Герцог усмехнулся и сделал несколько шагов к ней.

– Я заинтригован, так что постарайтесь меня не разочаровать.

Он протянул Эди свободную руку.

– Пройдемте?

Она мгновение колебалась, но, оглянувшись вокруг, поняла, что самостоятельно ей отсюда не выбраться. Что ж, пан или пропал… подумала она. Эди вложила свою ладонь в его теплую руку и пошла за ним следом.

Преодолев несколько поворотов, они в конце концов оказались на зеленой лужайке, которая, по-видимому, и была центром лабиринта. Посреди лужайки стояла застекленная беседка в романском стиле. Строгие колонны из известняка венчал купол, сиявший белизной в лунном свете, а ступени, расположенные по кругу, вели к паре закругленных каменных скамеек, размещавшихся внутри. На фоне темных стен самшитового лабиринта беседка казалась сказочным гротом, а причудливый узор теней придавал ей еще большую таинственность.

– Ну вот мы и пришли, – сказал Маргрейв, поднимаясь по ступеням. – Здесь нам никто не помешает, потому что никому никогда не удавалось добраться до центра лабиринта.

– Но вы же смогли?

– Надеюсь, я сумел вас удивить? Ладно, не стану возносить себя до небес. Просто в детстве я часто бывал в Хандфорд-Хаусе, поэтому знаю здесь каждую тропинку, да и должен заметить, вообще хорошо ориентируюсь.

– Да, я наслышана о ваших приключениях в Африке. Говорят, вы хотели бы обосноваться там навсегда?

– Это самое большое мое желание. – Он поставил бокал и начал открывать шампанское. – Но, увы, оно неосуществимо.

– Почему?

– Скажем так: имеются некоторые обязательства, которые требуют моего присутствия здесь.

– Вы имеете в виду долги?

– Все те же вопросы. – Пробка вылетела, и он не стал ее искать. – Я начинаю опасаться, уж не из-за этого ли вы преследуете меня? Может быть, вы журналистка и хотите написать о моих подвигах, как эта… как ее?.. Ах да, Нелли Блай.

– Нет, вы ошибаетесь. Я не журналистка.

– Хм… но могу ли я вам верить?

– Придется. – Эди протянула ему бокал и кивнула на бутылку: – Налейте-ка.

– Не только смелая, но и властная. Какое сочетание! Если вы все же журналистка, то, должен предупредить, вам придется использовать все свое обаяние, прежде чем я приоткрою хоть какой-то из моих скандальных секретов.

Она не стала его разуверять и говорить, что ее оружие убеждения действует безотказно.

– Судя по слухам, вы отчаянно нуждаетесь в деньгах, – заметила Эди, взяв наполненный бокал.

– Ох уж эти мне слухи! Терпеть не могу обсуждать столь деликатные вопросы… за шампанским. Одно как-то не вяжется с другим.

Она вздохнула и, сделав глоток, продолжила:

– Но иногда это необходимо.

– Почему? – поинтересовался герцог, отставив бутылку в сторону. – Вы хотите стать моей любовницей?

Сердце Эди пустилось вскачь, из груди вырвался нервный смешок.

– Нет, мне этого недостаточно…

И едва эти слова сорвались с губ, она пожалела, что не прикусила язык.

Даже этого искушенного мужчину шокировало столь смелое заявление, глаза у него полезли на лоб, но он попытался обратить ее слова в шутку:

– Мои надежды растут с каждой секундой нашего общения. Прежде мне никогда не предлагали роль жиголо. И сколько же это стоит?

Жиголо? Она понятия не имела, о чем он говорит, но, поразмыслив, догадалась, что подразумевалось. И хотя платить она собиралась не за это, разубеждать не стала.

– Как я слышала, кредиторы огласили сумму ваших долгов, – сказала она вместо ответа, не желая отвлекаться от важной темы. – Если не заплатите, что будет с вашими поместьями?

– Ничего хорошого, я полагаю. – Его голос, нарочито бодрый, ничем не выдавал отчаяния, которое она могла прочесть у него на лице. – Все пойдет с молотка. У меня к тому же куча родственников, которым нужны деньги. Они не способны позаботиться о себе, и я, как видите, их единственный источник дохода. Я говорю это только потому, что… хм… счета за мои услуги будут весьма существенные. Я не уверен, что вы способны…

– Вы будете удивлены, – перебила его Эди, – когда узнаете, на что я способна. Но… мне нужен не любовник, а муж.

Теперь, когда карты были открыты, она смогла наконец вздохнуть свободно.

– Ах вот как! – Он пригубил шампанское. – А я как раз рассчитывал… это было бы довольно забавно. Не могу сказать, что идея превратиться в мужа меня впечатлила.

– Если вы женитесь на мне, – не обращая внимания на его шутливый тон, продолжила Эди, – я выплачу все ваши долги.

Он поднял голову, и на этот раз взгляд его был весьма заинтересованным.

– Вы действительно необыкновенная девушка. У вас что, принято делать подобные предложения незнакомцам?

Она вспыхнула.

– О господи, конечно же, нет! Никогда в жизни никому ничего не предлагала.

– Ну а я никогда не получал подобных положений, так что мы равны. Скажите, все американцы столь прямолинейны в достижении своей цели?

– Не знаю, но что касается меня, то нет другого выхода и времени разводить разные муси-пуси.

– Почему? – Его ресницы опустились, и Эди почувствовала, как в горле пересохло, когда он устремил долгий изучающий взгляд на ее фигуру. – Вы в положении?

Это вопрос заставил ее покраснеть, но она понимала, что сейчас не до девичьей стыдливости, а учитывая обстоятельства, его вопрос вполне уместен.

– Нет, – ответила Эди, поборов смущение. – Я не беременна.

– Тогда я не могу не спросить, чем вызвана такая спешка. Вы вообще в здравом уме?

– Пожалуйста, нельзя ли обойтись без шуток?

– Я просто обескуражен, так что не стоит меня винить. Не каждый раз, оказашись на балу, молодой человек может услышать подобное предложение. Не то чтобы я сожалею, скорее рад, что вы разнообразили этот скучный вечер. Но, вместе с тем это перевернуло все вверх дном.

Помолчав, будто что-то обдумывая, Маргрейв заговорил снова:

– Возможно, вам покажется это слишком самонадеянным с моей стороны… но могу ли я поинтересоваться… ценой вопроса?

Она нахмурилась.

– Что вы имеете в виду?

– Насколько вы богаты? Дело в том, что решение моих проблем требует весьма значительных вложений, дорогая. Принимая во внимание, что ваше шелковое платье стоит примерно столько, сколько я трачу в месяц, а на ваши драгоценности вполне можно купить корабль, вы не бедны. И все же не уверен, что вы сможете оплатить все долги моих предков, взять на себя заботы о поместье и содержании меня самого и моих многочисленных родственников до конца их дней.

– Это зависит от того, о какой сумме идет речь, – спокойно ответила Эди, наблюдая за выражением его лица, пока он подносил бокал к губам. – На сегодняшний день мое приданое составляет один миллион фунтов.

Он поперхнулся, и с его губ сорвался короткий звук, а когда пришел в себя, пробормотал, с недоверием глядя на нее:

– Боже милостивый! Я думаю, что даже королева не обладает такими богатствами.

– Кроме того, я смогу рассчитывать на ежегодный доход в сто тысяч фунтов, когда выйду замуж. Думаю, этого достаточно, чтобы решить все ваши финансовые проблемы?

– Пожалуй. – Он издал нервный смешок, скрывая смущение. – Но, моя дорогая, вы сошли с ума, если предлагаете все это совершенно незнакомому человеку! Брак – это навсегда, «пока смерть не разлучит нас», вы ведь знаете это? Если вдруг потом пожалеете…

– Не пожалею, – с твердой решимостью заявила Эди. – И кроме того, вы сможете сразу уехать в Африку, как и хотели.

Гримаса удивления на его лице сказала ей, что он не был готов к столь откровенной незаинтересованности со стороны женщины, но она почти сразу сменилась улыбкой.

– Но, право, вы же не сможете выполнять мужские обязанности. Что будет с моими поместьями?

– Я займусь их обустройством.

Слава богу, у него хватило ума не выказывать сомнений в способности женщины выполнять такие задачи.

– Но, ради бога, с какой целью вы намерены взвалить на себя эту неблагодарную ношу? Да еще и вложить собственные деньги? Сейчас невыгодно инвестировать в землю: это же бездонная пропасть. Вы хотите пустить свое приданое по ветру?

Хочет ли она? Да она готова продать душу дьяволу, лишь бы не возвращаться в Нью-Йорк, – если этот дьявол согласится на ее условия, разумеется. Она подняла бокал и с твердой решимостью встретила его скептический взгляд.

– Да, хочу.

– Но почему?

Она пригубила шампанского.

– А это уже не ваше дело. Я предлагаю вам сделку, так что решайте.

– Деньги – это превосходно, но… – Прежде чем продолжить, он окинул ее взглядом, словно оценивая, причем весьма тщательно, и Эди испугалась, что он станет докапываться до ее мотивов, но он заговорил о другом, успокоив ее страхи:

– Вы способны мыслить здраво? У меня пять загородных поместий, охотничьи угодья в Шотландии, дом в Лондоне, и все это требует постоянной заботы. Вы уверены, что сумеете справиться со всем этим хозяйством? Вы имеете представление, как вести дела с управляющими и земельными агентами? А штат прислуги? Готовы руководить работниками, присматривать за слугами и следить за работами на ферме? Вы уверены, что справитесь со всеми этими обязанностями, которые должен был бы взять на себя я?

– Абсолютно, – заявила Эди с уверенностью, какой вовсе не чувствовала, потому что никогда в жизни не занималась ничем подобным, но очень хотела научиться – хотела так сильно, что даже при мысли об этом ощутила дрожь нетерпения. Статус герцогини давал определенную степень свободы. И безопасность. А если муж к тому же будет отсутствовать, то жизнь вообще станет настоящим раем! – Я готова делать все, что необходимо.

– Знаете, – сказал он медленно, все еще изучая ее, – я вам почему-то верю: вы сможете.

– Если вы женитесь на мне, часть моего приданого пойдет на оплату долгов, а на то, что останется, учитывая ежегодный доход, я приведу в надлежащий вид поместья и позабочусь о ваших родных, то бишь нахлебниках, как вы их называете. Так что можете ехать в Африку, ни о чем не беспокоясь, жить так, как хотите. У меня лишь одно условие.

– Какое?

– Вы никогда не вернетесь назад.

Жесткость ее голоса невольно заставила его вздрогнуть, и он приподнял бровь.

– Никогда – это слишком долго.

– Возможно, но я хочу иметь мужа только на бумаге.

– Но если вы решили обзавестись законным мужем, то брак должен быть консумирован – так положено.

Эди собралась было возразить, но горло перехватило и она не смогла произнести ни слова. Проклятье, как не вовремя. Стараясь успокоиться, она сделала приличный глоток шампанского, и острые пузырьки обожгли горло.

– Я понимаю, что вы хотите сказать, – с трудом выдавливая слова, наконец проговорила она, и в тишине вечера ее голос прозвучал как звук пилы. – Но не понимаю, почему это обязательно…

Какое-то время он молчал, изучая ее лицо, бледное в холодном свете луны.

– Если даже мысль лечь со мной в постель вызывает у вас отвращение, – наконец сказал он жестко, – сейчас же покончим со всем этим. Всего хорошего.

Он решительно шагнул к выходу, намереваясь вернуться в дом, но Эди ухватила его за рукав.

– Нет, постойте!

Он остановился, и она отняла руку.

– Это не отвращение и никак не связано с вами…

Он явно не понимал, а она смотрела ему в глаза, не зная, как объяснить. Его мужское обаяние способно разбить сердце любой девушки, но только в том случае, если оно еще не разбито. Боль теснила грудь, и на какое-то мгновение она подумала, как сложилась бы ее жизнь, если бы тогда в Саратоге вместо Фредерика она встретила его.

Если бы желаниями можно было управлять!

Нет, лучше не гадать: если бы да кабы.

– Это чисто деловое соглашение, – попыталась Эди еще раз. – Я не хочу, чтобы вы питали какие-то романтические иллюзии на мой счет.

Казалось, его удивили ее слова, и, усмехнувшись, он воскликнул:

– Какое самомнение! А что, если наши совместные ночи будут столь хороши, что вы до безумия влюбитесь в меня? Что тогда?

– Простите, что опускаю вас с небес на землю, но это исключено. – И не давая ему возможности возразить, Эди продолжила: – Подумайте, я предлагаю вам все, чего вы хотите от жизни. Не позволяйте мужскому тщеславию встать у вас на пути. Если же для вас столь принципиально… дойти до конца, что ж, я готова.

– Нет-нет, к чему такие жертвы, если вы рассматриваете это как мучение? Просто мне, как и большинству, занятие любовью казалось весьма приятным.

– Я не жду ни мучений, ни удовольствий. – Она замолчала, стараясь обуздать страх, от которого перехватило горло, а все нутро завязалось в тугой узел. – Вообще ничего.

– Понимаю, но я имел в виду, что, возможно, смогу изменить ваше мнение. И ничего другого.

Это прозвучало холодно, и да, она была холодна: желание, которое испытывали другие женщины, было убито в ней раз и навсегда.

Она глотнула шампанского, собираясь с духом, и сказала:

– Я готова отдаться вам, чтобы сделать наш брак легальным, но только однажды. Потом вы можете спать с кем захотите, я не стану возражать.

– Вы далеко не первая женщина в истории человечества, которая делает подобное заявление, – заметил он сухо, – но первая, кто действительно так думает.

– Да, я так думаю. – Она хотела быть честной, насколько это возможно. – Если вы согласны на мое предложение, мне хотелось бы поставить все точки над «i»: я не хочу вас.

– Это я понял. Но можно спросить почему? – Он глотнул шампанского. – Вы, случайно, не лесбиянка?

Она посмотрела на него с таким искренним недоумением, что он смущенно кашлянул и пояснил:

– Я имею в виду… возможно, вы предпочитаете женщин?

– Господи, нет! – возмутилась Эди и снова ощутила, как жар бросился ей в лицо.

Будь проклята эта ее способность краснеть, которая безошибочно показывала каждому, когда она смущена!

– Почему вы так решили?

– Просто во мне говорит мужская гордость – во всяком случае, это как-то объяснило бы ваши слова «я не хочу вас». Что ж, если и женщины вам не интересны, я еще больше обескуражен. – Он помолчал секунду-другую, покачивая бокал и наблюдая за ней. – Но, должен сказать, весьма и весьма заинтригован.

Она проглотила комок в горле.

– Ничего интригующего во мне нет – напротив, все предельно просто.

– Извините, но не могу с вами согласиться. – Он допил шампанское и потянулся за бутылкой, чтобы снова наполнить бокал. – Должен сказать, что таких загадочных девушек мне никогда не приходилось встречать. Вас окружает аура недоступности, нечто вроде «нет-нет, не прикасайтесь ко мне», что еще больше разжигает у мужчины желание.

Ее будто обдало ледяной водой, но она спрятала страх под маской обворожительного пренебрежения.

– И на какой результат вы рассчитываете? Что я упаду в ваши объятия?

– А вы, как я понимаю, этого не хотите? Что ж, досадно. – Он сделал паузу, наполняя бокал, и снова окинул ее взглядом с головы до ног. – Только мне почему-то кажется, что под холодной расчетливой оболочкой бушует настоящий огонь.

– Нет, вы ошибаетесь! – Эди подняла голову, встретив его насмешливый взгляд с твердой решимостью. – Если вы попытаетесь убедиться в этом, ваш доход будет урезан так быстро, что и глазом не успеете моргнуть.

– Не слишком ли сурово? – пробурчал Маргрейв, отставляя бутылку. – Может, все-таки поделитесь, что заставило вас пойти на этот шаг? Какой-то вертопрах разбил ваше сердце и с тех пор оно заперто на замок?

Она отвернулась, не желая отвечать, но все равно чувствовала его взгляд. И вдруг ей пришло в голову, что лучше рассказать все как есть, прежде чем он узнает эту историю от кого-то еще.

– Фредерик Ван Хозен – так звали того мужчину. Я знала его всю свою жизнь, хотя наши семьи вращались в разных кругах. По глупости и неосмотрительности однажды я вообразила… что возникший интерес ко мне был не просто интересом. Мы были… вместе, и вскоре весь мир узнал об этом. И теперь моя репутация погублена окончательно…

Это была тщательно отредактированная версия случившегося, но и она вызвала в нем бурю негодования.

– И он не женился на вас? Негодяй!

– Да, и слухи об этом уже начали просачиваться сюда. Я испорченный товар, – усмехнулась она горько. – И справедливости ради вы должны это знать.

– То есть вы, увидев меня, навели справки, а потом, решив открыться, последовали за мной сюда в надежде, что я сделаю то, что не сделал он, и тем самым спасу вашу репутацию? А если откажусь, то появится ваша разгневанная мамаша и заставит меня проявить благородство?

– Нет. Мама умерла два года назад, и мое предложение исходит только от меня. Если вы откажетесь – что ж, ваше право. Конец истории.

– Как мне представляется, титул герцогини дает вам возможность отомстить этому Ван Хозену и не позволит насладиться вашим падением. Но это весьма непросто – быть герцогиней. Это вовсе не безмятежное времяпрепровождение вроде купания в роскоши, как думают американцы.

– Дело не в роскоши и даже не в спасении моей репутации. Я не хочу, чтобы кто-то контролировал мою жизнь и руководил мною. Мне нужны независимость и самостоятельность.

– Но будучи моей женой, вы станете ответственны передо мной.

– Нет, потому что я, а не вы, буду осуществлять контроль над финансами. Этот пункт тоже войдет в соглашение, которое вам придется подписать.

– Я вижу, вы все тщательно продумали. Но скажите, почему независимость и самостоятельность столь важны для вас?

– Это вас не касается, и если вы и дальше намерены задавать подобные вопросы, то нашей сделке конец.

– Прекрасно. Что ж, если я смогу спасти своих близких от нищеты, то, полагаю, мне не следует проявлять излишнего любопытства.

– Значит, вы принимаете мое предложение?

– Я был бы настоящим безумцем, если бы отказался. И несмотря на ваш героический порыв лечь со мной в постель, пусть и один-единственный раз, дабы закрепить легальность нашего брака, я не намерен вас принуждать: предпочитаю заниматься любовью с женщиной, которая хочет этого.

Глубокий вздох облегчения не остался незамеченным, и его ответ последовал незамедлительно:

– Ваша способность задеть мое самолюбие поразительна. Но, несмотря на это, я обязан предупредить, что неосуществление брачных обязательств, согласно британским законам, не является достаточной причиной для расторжения брака.

– Но вы же сами утверждали обратное?

– Не совсем так. – Он пожал плечами. – Просто было интересно понять, как далеко вы готовы зайти, чтобы получить желаемое. И теперь мне все ясно.

Несмотря на облегчение, она не могла не покраснеть от смущения.

– Мне не хотелось лгать.

– Напрасно. Если вы собирались обрести мужа среди английских аристократов, то ложь – это первое средство. Мы все постоянно лжем друг другу: чтобы сохранить лицо или просто из вежливости, а порой и преднамеренно. Да мы просто понятия не имеем, как обходиться без лжи.

Она достаточно долго пробыла в Англии, чтобы признать, что в его словах есть зерно правды, но не могла не уловить в них горечи. Впрочем, это не ее дело.

– Надеюсь, вы правы, – отозвалась Эди. – Потому что нам придется изображать нежные чувства в период помолвки. Если мой отец заподозрит, что дело нечисто, то просто не даст мне приданого.

– То есть нужно убедить вашего отца в глубине наших чувств?

Она уловила иронию в его тоне.

– И не только отца…

– Кого же еще?

– Леди Федерстон.

Он кивнул в подтверждение ее слов.

– Княгиня-сваха.

– Да, сваха, но она не приветствует фиктивные союзы: все ее клиенты должны испытывать друг к другу искренние чувства. Если она догадается о том, что мы затеяли, и скажет отцу, он не даст согласия на брак. И не воображайте, что ее легко обмануть. Она куда проницательнее, чем мой отец, а он далеко не глуп. И потом, она знает всех и каждого в обществе, и если там пойдут слухи, что наши отношения фальшивы, то быть беде.

– Я могу быть весьма убедительным, – заявил герцог, но стоило ему сделать к ней шаг, как ее ладонь тут же уперлась ему в грудь.

– Я вам верю, – быстро проговорила Эди. – Нет необходимости демонстрировать это, когда мы одни.

– Простите, – без всякого сожаления проговорил он, не двинувшись с места. – Но ведь надо же попрактиковаться.

– Не переусердствуйте. Слишком пылкие чувства могут быть так же подозрительны, как и отсутствие их. И леди Федерстон поймет, что мы притворяемся, или, напротив, слишком торопимся, и настроит отца на длительную помолвку. Вам предстоит играть роль преданного жениха, способного стать в будущем ответственным мужем и верным другом. Как думаете, сможете изобразить такого?

– Почему бы и нет? Играть не внове для меня. Одну роль я играю всю жизнь.

Эди резко выдохнула, словно ее ударили, и прошептала:

– Я понимаю, что вы хотите сказать.

Он снова посмотрел на нее.

– Как я понимаю, помолвка будет довольно долгая, чтобы убедить каждого в искренности наших чувств, – недель шесть, да? После свадьбы мы проведем пару месяцев в Хайклифе, моем родовом гнезде в графстве Норфолк. Там я покажу, как управлять хозяйством, и помогу утвердиться в статусе герцогини.

– И затем вы отправитесь в Африку навсегда?

Не торопясь с ответом, он задумчиво смотрел на нее.

– Мне не нравится это слово «навсегда».

– Вас что-то беспокоит?

– Как бы то ни было, – заметил он сухо, – выбора у меня нет. Сохранить поместья от разорения и вернуться в те места, о которых я мечтаю, будет для меня утешением.

– Значит, мы договорились? – Она подняла бокал.

Он поднял свой.

– Да.

Обменявшись взглядами, они чокнулись и выпили в знак заключения соглашения. Когда Эди опустила бокал, ее омыла такая волна облегчения, что ослабели колени. Ей больше не придется лицезреть издевательские усмешки Фредерика. И пусть она не сможет вычеркнуть из памяти тот ужасный день, но, даст бог, оставит его далеко позади и начнет новую жизнь.

Маргрейв мягко кашлянул, прерывая ее мысли.

– Теперь, когда все уже решено, я хочу еще кое о чем вас спросить.

Она почувствовала тревогу.

– Только не думайте, что теперь можете задавать интимные вопросы.

Он посмотрел на нее так, словно хотел извиниться:

– Но это очень важно. Мы просто не сможем взаимодействовать дальше, если вы не ответите.

– О, ради бога! Что вы хотите знать?

Он наклонился ближе, и легкая улыбка приподняла уголки его губ.

– Эди… Откуда у вас это идиотское имя?