Текст книги "Как избавиться от герцога за 10 дней"
Автор книги: Лаура Ли Гурк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
– Стюарт!..
Это был сигнал – никаких других слов не требовалось.
Он едва слышал, как она выдохнула его имя: мешал гул в висках, – но знал, что будет помнить этот шепот до конца своих дней. И это ощущение больше никогда не повторится.
– Я понял, дорогая, – прошептал он возле ее губ. – Я понял.
Он хотел снова довести ее до пика, чтобы услышать нежные торопливые вздохи, увидеть судорожные движения, но знал, что надо подождать, дать ей прийти в себя. Его собственное тело горело от желания, и теперь это желание руководило им.
Он хотел ее так сильно, что дрожала рука, пока расстегивал пуговицы на брюках. Лихорадочно пытаясь избавиться от них, он шептал ее имя и целовал рот, щеки, глаза, чувствуя себя при этом похотливым и нетерпеливым, как четырнадцатилетний мальчишка.
В минуту просветления он осознал, что не может взять ее вот так, сразу, поэтому повернул на бок, лицом к себе, привлек ближе. Глядя ей в глаза, широко открытые, он прижался бедрами к пушистому холмику у нее между бедер, и она, почувствовав давление его пениса, шумно втянула воздух.
– Все будет хорошо, милая, – пообещал он, задыхаясь. – Я не сделаю тебе больно.
Ее глаза распахнулись еще шире в тревоге, ноздри затрепетали от страха, дрожащие губы приоткрылись. И тогда он вновь потребовал:
– Произнеси мое имя!
– Стюарт.
И больше он уже не сдерживался. Где-то на периферии сознания возникла мысль, что надо бы спросить, должен ли он остановиться, но не спросил. Желание разгорелось в нем с такой силой, что было не до вопросов. Он сжал рукой ее ягодицы и придвинулся еще ближе.
Она задышала часто, прерывисто, и он убеждал себя, что не слышал «нет». Он напряженно ждал, но она не произнесла ни звука – только нетерпеливо двинула бедрами, стараясь впустить его глубже.
Он задыхался.
– О господи, Эди… Господи боже мой!
Другие слова были забыты, он просто больше не мог ждать. Перевернув на спину, не выпуская из рук, он принялся лихорадочно покрывать поцелуями ее лицо и шею, волосы и щеки – все, до чего мог достать. И хоть кровь клокотала в ушах, Стюарт слышал, как она произнесла его имя, и едва не вскрикнул от радости: она не сказала «стоп»! Она не сказала «нет»!
И тогда он рванулся вперед, полностью раскрывая ее. Она вскрикнула, повторяя его имя, и он вторил ей. И снова вперед, сильнее, глубже, предельно глубоко, но и этого ему было мало… Обхватив за спину, он зарылся лицом в нежную шею и продолжил ритмичные движения, с каждым ударом все быстрее и быстрее, поднимаясь все выше и выше, пока не достиг самого пика, и тогда погрузился в волны чистого наслаждения. Завершение было столь мощным, что наполнило каждую клеточку его тела истинным блаженством. Это было так потрясающе сладостно, что он, стараясь продлить это состояние, снова и снова вонзался в нее, пока наконец не затих, лежа на ней и обдавая жарким тяжелым дыханием шею.
Едва сознание вернулось к нему, он прошептал ее имя, и оно отозвалось эхом в безмолвии дня. Странная тишина. Он нахмурился, чувствуя: что-то не так…
Ощущение опасности, которого он не испытывал уже полгода, внезапно вдруг ожило, заставляя шевелиться волосы на затылке. С неприятным предчувствием он приподнял голову, чтобы посмотреть на ее лицо, и то, что увидел, подтвердило его худшие опасения. Ее глаза были крепко закрыты, по лицу струились слезы. Они вытекали из-под закрытых век и катились по щекам… И все его нутро загорелось, словно кто-то бросил горящую головешку ему в вырез рубашки.
– Это все? – услышал он ее шепот, но глаза она так и не открыла.
Вопрос пронзил его до глубины души, и он, почувствовав себя последним негодяем, поцеловал ее в мокрую щеку.
– Эди…
Она вздрогнула, уклоняясь от поцелуя, не резко, но достаточно ощутимо для того, чтобы он тоже отодвинулся. Руки, лежавшие у него на плечах, попытались оттолкнуть его, но он не двинулся.
– Эди, открой глаза, посмотри на меня.
Она послушалась, но ее заплаканное лицо представляло собой застывшую маску полнейшего безразличия, и это еще сильнее подействовало на него, чем слезы. Она смотрела прямо на него и… не видела.
– Пожалуйста, отпустите меня. – Она снова попыталась вывернуться. – Пожалуйста, я задыхаюсь…
В ее голосе слышалась паника, и еще беспомощность, и боль, смешанная с ужасом… Отодвинувшись от нее, он перевернулся на спину и уставился в дощатый потолок. Всего несколько минут назад они оба смеялись, а сейчас… О господи!.. Он провел рукой по лицу, чувствуя полное крушение.
Он думал: может, она сказала «нет», а он не услышал? Может, она крикнула «стоп», а ему послышалось его имя?
Руки отказывались слушаться его, пока застегивал пуговицы на брюках. Вина обрушилась на него, вдавливая в эти белые перья, и он готов был провалиться на этом самом месте.
Проклиная себя, он закрыл глаза, и прислушивался к шороху ее шелковых юбок, пока она приводила себя в порядок. Затем она отодвинулась от него как можно дальше, насколько позволял отсек, и он понял, что теперь так будет всегда. Он сел и тихо попросил:
– Эди, подожди, не уходи.
Все те муки, которые он ощущал, видимо, присутствовали в его голосе, потому что она замерла и, прежде чем спуститься вниз, откликнулась, оглянувшись через плечо.
– Ты ни в чем не виноват, Стюарт. Это я не попросила тебя остановиться.
Вряд ли это могло утешить его, особенно когда он видел следы слез на ее щеках. Эди отвернулась и спустилась вниз, неловко подобрав юбки, подняла шляпу, но он не проронил ни звука, пока она не оказалась у дверей.
– Эди, подожди, посмотри на меня.
Она расправила плечи, словно ей было трудно выполнить его просьбу, подняла голову и, повернувшись, посмотрела ему в глаза.
– Со мной все в порядке, Стюарт. Со мной все будет в порядке.
Это было твердое обещание, а неуловимая перемена, просквозившая в ее втором заверении, пронзила его как стрела, и ему лишь оставалось наблюдать, как женщина, которую он хотел больше жизни, повернулась к нему спиной и ушла.
Глава 19
Стюарт еще долго лежал на перьях, закинув руки за голову и уставившись в потолок. Что он сделал не так? Если бы можно было вернуть все назад, он сделал бы все по-другому, но, увы, это невозможно. Он спустился вниз, отряхнулся и вышел из сарая.
Эди уже давно ушла, прихватив Нюхлика, поэтому Стюарт проделал обратный путь в одиночестве. Он шел не спеша, но не из-за боли в ноге, а из-за боли в сердце. И чувства вины, отягощавшей его душу.
Войдя в дом, он остановился у лестницы, глядя вверх, на мраморные ступени и кованые узоры перил, и понимая, что должен подняться, найти Эди и поговорить с ней. Они должны все обсудить, но, честно говоря, он не очень хорошо представлял себе это. Удержать ее? Вряд ли она позволит. Утешить? Он не знал как. И сейчас, в эту минуту его экспедиция в Конго, как и встреча с разъяренной львицей, казались куда менее проблематичными, чем предстоящий разговор с женой. Если она снова заплачет, господи, он просто не выдержит!
– Ваша светлость?
Почти радуясь отсрочке, он обернулся на оклик и увидел первого лакея.
– Да, Эдвард. Что случилось?
– Это для вас, сэр. – Лакей протянул серебряный поднос, на котором лежал свернутый лист бумаги. – Телеграмма, ваша светлость.
Стюарт развернул телеграмму, когда лакей отошел и застыл за его спиной в ожидании новых распоряжений.
ГОТОВ ПОМОЧЬ ТЧК ЕСТЬ ИДЕИ ТЧК ЖДИТЕ ПИСЬМО С ДЕТАЛЯМИ ТЧК ПОСЫЛАЮ КОРРЕСПОНДЕЦИЮ В «УАЙТС» ТЧК КАК ДОГОВОРИЛИСЬ ТЧК РАД ЗПТ ЧТО ВЫ ВЕРНУЛИСЬ ДОМОЙ ЗПТ К МОЕЙ ДЕВОЧКЕ ТЧК АРТУР ДЖУЭЛЛ ТЧК
Стюарт смотрел на телеграмму, чувствуя некое облегчение от того, что приобрел еще одного союзника, но недостаточное, чтобы избавиться от страха и подняться к Эди. Он вернулся домой к дочери Артура Джуэлла, но ему не удалось сделать ее счастливой. Убрав телеграмму в карман, он повернулся к лакею.
– Эдвард?
Слуга вышел вперед.
– Да, ваша светлость?
Подняв голову, Стюарт смерил парня оценивающим взглядом. Эдвард был немногим моложе его, но, нельзя не признать, куда опрятнее: ливрея в полном порядке, ботинки начищены до блеска, волосы аккуратно уложены, узел галстука всегда безупречен.
– Эдвард… Браун? Так?
– Браунли, ваша светлость.
– О, конечно, Браунли. Простите. – Он замолчал, что-то обдумывая, наконец принял решение. – Как вы отнесетесь к тому, чтобы стать моим камердинером, мистер Браунли?
– Ваша светлость? – Слуга в изумлении смотрел на него.
– Насколько мне известно, это вы крахмалите мои рубашки и гладите брюки, с тех пор как я вернулся домой?
Лакей кивнул, и Стюарт продолжил:
– И я знаю, что вы иногда исполняли обязанности камердинера, когда в этом была необходимость.
– Да, ваша светлость. Когда в Хайклифе останавливалось много гостей и они приезжали без своих слуг, я выполнял обязанности камердинера.
– Прекрасно. Только предупреждаю: со мной непросто. Я ненавижу тугие воротнички, вечно плохо завязываю галстук и часто теряю запонки, и кроме того, массу неприятностей мне доставляет нога. И за всю жизнь у меня был только один камердинер, но он погиб.
– Мистер Джонс. Да, ваша светлость, он, как я слышал, был хороший человек.
– Да. Хороший. – Стюарт выдержал паузу. – Вы будете сопровождать меня в Лондон во время сезона, а также во время путешествий по Италии и Франции, куда, вполне возможно, мы отправимся с женой. Это ненадолго. Вас устраивает такая работа?
– Да, ваша светлость. Спасибо.
– Что ж, тогда приступайте. Вы можете начать с обновления моего гардероба, так как прежний безнадежно устарел. А Уэлсли придется нанять нового первого лакея. Все. Можете идти.
Эдвард поклонился и направился в комнату прислуги, а Стюарт осознал, что больше не может стоять здесь: хочет он этого или нет, но придется подняться к Эди. Неизбежное невозможно откладывать дольше. И, медленно поднявшись по лестнице, он постучал в комнату Эди.
– Эди! Я могу войти?
Ответа не последовало. Он подождал пару секунд и постучал снова. Дверь открылась, и он увидел Ривз. Она держала дверь приоткрытой, но так, что войти было нельзя. Оглянувшись через плечо, она быстро вышла в коридор и закрыла за собой дверь.
– Она… – Он глубоко вздохнул. – Как она?
– Ничего. – Подняв на него глаза, Ривз тотчас поняла, что он чувствует, и ее привычная жесткость смягчилась. – С ней все будет хорошо, ваша светлость. Просто она немного расстроена.
– Я могу видеть ее?
Горничная колебалась.
– Извините, ваша светлость, но не думаю, что это разумно. Видите ли, герцогиня сейчас принимает ванну…
Такой поворот событий вполне естествен после любовного соития. И если бы это касалось любой другой женщины, он не усмотрел бы ничего экстраординарного. Но Эди! У него было такое ощущение, что она хочет смыть с себя не только следы страсти, но и нечто большее. Она хочет смыть память… Вопрос только – о ком: о том мерзавце или о нем?
Отступив, он прислонился спиной к противоположной стене.
– Вы не должны винить себя. – В голосе горничной слышалось явное понимание. – В том, что с ней случилось, нет вашей вины.
Подняв глаза, он с изумлением взглянул на прислугу.
– Вы… знаете?
Она не стала спрашивать, что именно он имеет в виду.
– Да.
– Она… она рассказала вам?
Ривз с сочувствием посмотрела на него.
– Я служу у нее с тех пор, как она впервые сделала высокую прическу. Мне все известно. А вам она рассказала?
– Нет, я догадывался… она лишь подтвердила это. – Он безнадежно махнул рукой. – Что же делать? Ривз, что мне делать?
– Дайте ей время, сэр. Она расстроена, но пройдет время и все образуется. Ей нужно немножко побыть одной, и она справится с этим, вот увидите.
– Справится? Сомневаюсь. – Он покачал головой. – Справится ли?
– Вы дома чуть больше недели. Ей нужно просто чуть-чуть отдышаться, как говорится.
– Возможно, вы правы. Я поеду в Лондон, ненадолго, – подумав, объявил Стюарт. – Мне надо закончить кое-какие дела. Думаю, на это уйдет неделя. Это не очень долго?
– Не думаю. – Она улыбнулась. – Но на этот раз не оставляйте нас на пять лет.
– Я был бы счастлив, если бы мне удалось оставить ее на пять дней, не больше.
Не отличавшееся особой доброжелательностью лицо Ривз озарилось довольной улыбкой. Она кивнула.
– Хорошо. Потому что вы нужны ей. – Ривз помолчала, прикидывая, можно ли сказать больше, и, решив, что можно, продолжила: – И всегда были нужны.
Странно, но он не удивился, услышав это. И перед его мысленным взором возникла рыжеволосая зеленоглазая девушка на балу в Хандфорд-Хаусе.
– Я всегда это чувствовал, – проговорил он задумчиво. – Просто, полагаю, не был к этому готов. До сих пор.
Глубоко вздохнув, он оторвался от стены.
– Я остановлюсь в своем клубе. Позаботьтесь о герцогине, Ривз, пока меня не будет.
– Не беспокойтесь, ваша светлость. Я все сделаю.
Он повернулся, чтобы отправиться в свои комнаты, но вновь остановился.
– И, Ривз…
Горничная замерла, взявшись за ручку двери.
– Да, ваша светлость?
Склонив голову, он сосредоточенно рассматривал мысы своих ботинок. Десять дней закончатся, прежде чем он вернется. Не она, а он был инициатором поцелуев, и она, конечно, скажет, что это не считается. Он сжал набалдашник трости так, что побелели костяшки пальцев, и наконец произнес:
– Не позволяйте ей уехать. Не важно, что вам придется сделать для этого, но не дайте ей сбежать от меня. Это приказ.
По своей сути это был неисполнимый приказ, он не мог не понимать этого: если Эди захочет оставить его, горничная вряд ли сможет помешать, – но он был в отчаянии.
– Если она вдруг вздумает уйти, я сделаю все, что в моих силах… – Ривз помолчала. – Но не думаю, что она этого захочет.
– Я тоже надеюсь на это. Она нужна мне, понимаете? – Стюарт повернулся и направился к себе, зная, что должен остановиться на этом, по крайней мере сейчас.
Было уже почти десять вечера, когда Стюарт в сопровождении нового камердинера прибыл в Лондон и разместился в апартаментах клуба. На следующее утро он отправил срочные письма своим друзьям с приглашением на встречу в клубе через пять дней: к тому времени Аш наверняка приготовит всеобъемлющее досье на Ван Хозена.
А пока нужно воспользоваться своим пребыванием в Лондоне – у него накопилась масса дел в городе. Взяв с собой Эдварда, Стюарт посетил нескольких портных, обувщиков, а также галантерейные магазины. Все это было совершенно необходимо, раз уж он решился заняться обновлением своего гардероба. Так как Эдвард с момента возвращения герцога занимался чисткой и стиркой его одежды, а значит, обладал достаточными знаниями о состоянии гардероба, ему было поручено составить список вещей, которые необходимо приобрести. Выяснилось, что у нового камердинера превосходный вкус и он прекрасно разбирается в тканях. Нет, это, конечно, не Джонс, но Стюарт знал, что никогда не найдет равноценной замены.
Затем они отправились на Парк-лейн посмотреть, в каком состоянии Маргрейв-Хаус, хотя это и не входило в перечень первоочередных задач. Здание в этот момент было заперто, а вся мебель, зеркала, картины на стенах и тяжелые хрустальные люстры были закрыты чехлами, но он хотел убедиться, что лондонская резиденция в полном порядке. И не в первый раз Стюарт оценил тот факт, что Эди прекрасно справилась с восстановлением поместий, пока он был в Африке, а войдя в свои апартаменты, подумал: не дай бог, ему придется жить здесь без нее.
После Маргрейв-Хауса он отправился на собрание Лондонского географического общества, где ему устроили овацию за отважную экспедицию в Конго, чем весьма его смутили.
Посетив Британский музей, он наконец-то увидел свою бабочку и познакомился с научным куратором, организовавшим эту экспозицию, и его скорее позабавили слова молодого человека, что он совершил важное открытие. Если сравнить это с перипетиями его отношений с Эди, то событие казалось куда более прозаичным.
Десятый день их пари пришел и ушел, и Стюарт не мог не думать о том, что она намерена делать дальше, и размышлял, не совершил ли ошибку, уехав и тем самым потеряв два драгоценных дня. Он старался убедить себя, что два дня дела не решают, да и зачем вообще нужно было это глупое пари. Надеялся он и на то, что она все же не сбежит.
Он убеждал себя не думать о ней слишком много, но все попытки были обречены. Он вспоминал чаепитие в «Савое»… Рыжеволосая девушка, которую он увидел в Гайд-парке, тут же напомнила ему Эди… И все белое тоже… Лежать в постели было невыносимо: белые простыни, перьевые подушки, первый поцелуй… Он не спал всю ночь, бесконечно вспоминая этот поцелуй…
Он порывался написать ей, и не раз, но так и не написал – не смог. Если ей нужно больше свободы, если расстояние и время помогут, то он не может отказать ей в этом. Стюарт надеялся, что она напишет ему, попросит вернуться домой, и дважды в день проверял почту, но ни одного письма с печатью герцогини Маргрейв, увы, не было. И все же, те письма, что пришли, немного улучшили его настроение. Его друзья подтвердили свое присутствие на встрече в пятницу. Информация из сыскного агентства гласила, что готово досье на Ван Хозена. А Артур Джуэлл прислал полный перечень наиболее уязвимых черт мерзавца. Отец Эди предполагал, что они подробнее обсудят ситуацию, когда он приедет с очередным визитом на Рождество. Стюарт согласился с его планом, подумав при этом, что остается только надеяться, что, когда настанет Рождество, Эди будет рядом.
Он заказал отдельный кабинет в клубе «Уайтс» на вечер пятницы, и к приходу друзей на столе стояла бутылка отличного бренди, лежало меню обеда и папка с досье на Ван Хозена, которую он получил.
Маркиз Трабридж прибыл первым и, расположившись за столом, поинтересовался:
– Как нога?
– Ты был прав, – наливая в тяжелый стакан бренди, признал Стюарт. – Твой доктор Кейхилл настоящий волшебник.
Николас усмехнулся.
– Я же тебе говорил. Кстати, мы приехали из Кента вместе с Денисом – сейчас появится.
Денис, виконт Сомертон, вошел через минуту и едва успел поздороваться со Стюартом и обменяться рукопожатиями, как дверь открылась и появился граф Хейуард.
– Понго! – закричали все трое, и граф поморщился.
Лорд Хейуард, сын маркиза Уэдерфорда, был крещен как Джеймс, но все с самого детства звали его Понго, причем никто не помнил, откуда взялось это прозвище. Сам же граф ненавидел его.
– Зовите меня по имени, вы, шалопаи, не то я пошлю к черту и эту встречу, и всех вас заодно. – Он принял стакан из рук Стюарта, окинув друга быстрым взглядом. – Как твоя нога, старина?
– О, правда, – проворчал Ник, – лучше поинтересуйся его ногой, чем моим плечом.
Джеймс покосился на Ника, усаживаясь рядом с ним:
– Ну да, я стрелял в тебя. И что?
– Пока я спасал его жизнь! – сказал Ник, указывая на Дениса стаканом бренди. – Ты пытался пристрелить его, а я прыгнул и схлопотал пулю. Глупейшая ситуация, если подумать.
– Я ничего не знаю об этом, Ник, – сказал Стюарт. – Но ты всегда совершал множество глупостей.
– Так что поделом ему, – добавил Денис, занимая место рядом со Стюартом с другой стороны. – И не вини себя, Понго.
Джеймс усмехнулся.
– Не собираюсь. Но я точно помню, что хотел тебя подстрелить, Сомертон, из-за того, что ты умыкнул мою девчонку.
– Она сама приставала ко мне самым бесстыдным образом, – стал оправдываться Денис. – Что я мог поделать?
– Я тоже там был, – вмешался Стюарт. – Сначала она прицепилась ко мне и…
Это заявление моментально вызвало град насмешек и фривольных комментариев, и компания повеселилась от души.
Вскоре появился последний участник вечеринки, лорд Федерстон.
– Извините, что опоздал, джентльмены.
– Прости, если мы не удивлены, – бросил Денис через плечо. – Ты всегда опаздываешь.
– Может, повремените с обвинениями, а? Между прочим, я добирался сюда из Парижа и только двадцать минут назад сошел с поезда из Довера.
Когда Джек обошел стол, Стюарт встал и обнял его.
– Пострадал в схватке со львом, старина? – Федерстон похлопал его по плечу. – Как всегда, готов на все ради шутки.
– Верно, черт побери! Хочешь выпить?
– Конечно, не думаешь же ты, что я приехал сюда из-за тебя?
Стюарт налил ему бренди, и Джек взял стакан, придвинул стул поближе к Стюарту и сел.
– Итак, джентльмены, – начал Джек, – мы, разумеется, должны выпить за нашего храброго друга, который вступил в схватку со львом и наконец-то вернулся домой.
Зазвенели стаканы, и друзья выпили, приветствуя Стюарта.
– Какие планы? – поинтересовался Джек, со стуком опуская стакан на стол. – Сначала обед, я полагаю? Затем карты. Возможно, немного послоняемся по пабам Ист-Энда. Или украдем прелестных танцовщиц из Лондонского мюзик-холла?
– Я пас, – заявил Николас, поднимая обе руки. – С некоторых пор я счастливый муж, а вскоре жду прибавления семейства…
Эта новость была встречена теплыми поздравлениями и тостами.
– Итак, Ник отпадает, – констатировал Джек, наполнив стакан и пустив бутылку по кругу. – А как остальные?
Перехватив его вопросительный взгляд, Стюарт покачал головой.
– Я помирился с женой.
Если бы только это было правдой!
Повисло молчание. Вся компания в недоумении воззрилась на Стюарта, и вертевшийся у каждого на языке вопрос озвучил Джек.
– И ты счастлив?
– Несомненно. – «А Эди? Счастлива ли она?» – мелькнуло в голове. – И я счастлив, что вернулся домой.
– Что ж, прекрасно! – Джек поднял стакан. – Выпьем за охотника, который вернулся домой.
Стаканы звякнули и были тут же опустошены, и бутылка снова пошла по кругу.
– И все же, – никак не унимался Федерстон, – что намерены делать остальные? Счастливые мужья такая скучная компания. – Он перевел взгляд на Джеймса и Дениса. – Только не говорите, что и вы угодили в ловушку.
– Нет, только не я. – Сомертон поднял стакан. – Слава богу, я все еще счастливый холостяк.
– Как и я, – добавил Хейуард.
– Ну хоть это радует. Чуть позже мы оставим этих двух… – Джек кивнул в сторону Стюарта и Николаса. – И найдем местечко, где можно хорошенько повеселиться.
– Бордели, таверны и казино Лондона к вашим услугам в любое время, но не сегодня, – возразил Стюарт. – Я позвал вас всех сюда не для того, чтобы куролесить всю ночь. Кроме того, август в Лондоне – мертвый сезон, так что вы не много потеряете.
– И зачем тогда мы здесь? – спросил Джек с усмешкой. – Уж не затем ли, чтобы любоваться твоими шрамами и слушать, как храбро ты сражался со львами?
Стюарт отхлебнул бренди.
– Я не хочу говорить об этом.
– Вздор! – возразил Джек. – У тебя такой шанс похвастаться, а ты не хочешь им воспользоваться? Почему? Кстати, львы ничего там у тебя не откусили… ну, что-нибудь важное?
Стюарт не поддержал шутку и сделал глоток.
– Джонс погиб.
– Твой слуга? А что с ним случилось? Тоже львы?
– Да.
Джек, вздохнув, провел рукой по волосам и пробормотал:
– Черт. А я тут со своими шуточками… Прости, Стюарт.
Все остальные, оправившись от шока, тоже принялись выказывать сочувствие, но Стюарт лишь отмахнулся, не в силах не только говорить об этом, но и вспоминать.
– Поговорим о чем-нибудь другом, не возражаете? – Прежде чем кто-то успел предложить тему, он направил разговор к тому вопросу, который собирался обсудить. – Джентльмены, я счастлив видеть вас всех, но пригласил сюда не только ради встречи друзей. – Он сделал паузу, чтобы убедиться, что завладел всеобщим вниманием, и продолжил: – Мне нужно кое-что с вами обсудить, и лучше это сделать сейчас, до того как бутылка снова пойдет по кругу, потому что вопрос весьма серьезный.
Стаканы были поставлены на стол, а бутылка и вовсе исчезла. Стюарт потянулся за кожаной папкой, достал досье на Ван Хозена и, бросив на середину стола, окинул взглядом друзей.
– Я хочу уничтожить этого человека: унизить и разорить, причем без всякого сожаления, буквально пустить по миру.
И снова повисла тишина. И снова Джек заговорил первым, улыбнувшись Стюарту:
– Старина, кажется, мне это нравится.
Денис прочистил горло.
– Я не сомневаюсь, что этот человек заслуживает такой кары, раз ты решил его наказать, но можешь все же сказать, почему?
– Суть – да, но не детали. И, заверяю вас, это дело чести. И справедливости.
Джеймс сел, глядя на Стюарта.
– Как я понимаю, суд не может решить это?
– Нет. Он американец. Из тех, кого называют «никербокерами», а его отец весьма влиятельный и очень богатый человек.
– Пф… – раздраженно фыркнул Джек.
– Джентльмены, – продолжил Стюарт, упираясь ладонями в стол и глядя на бумаги, – к сожалению, один я сделать этого не могу: мне нужна ваша помощь.
Все четверо кивнули, но на этот раз первым заговорил Николас:
– О чем разговор? Говори, что надо делать?
