Текст книги "Закон желания"

Автор книги: Лаура Дэниелз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

7

– Вообще-то он есть, но в виде горошка – всего три штучки.

Пока Роджер снимал пробу с говядины по-испански, Даффи успела справиться с охватившим ее минуту назад сладостным оцепенением.

– Если бы Милли использовала столько перца, с ее стряпней еще можно было бы кое-как мириться, – продолжал Роджер. – Но эта чертовка будто поклялась сжить меня со свету!

– А заодно и всех остальных, кто питается ее отбивными, – добавил Эрл.

– Почему же вы не попросите Милли не класть перца? – поочередно посмотрела Даффи на одного и на другого. Впрочем, глаз Эрла ее взгляд не достиг, остановился где-то в области носа. Осознав свою незащищенность перед обаянием нового работодателя, Даффи решила принять некоторые меры безопасности.

– Просили, – усмехнулся Эрл.

– И что? – Даффи перевела взгляд на находящуюся перед ней наполовину опустевшую тарелку.

– Бесполезно. Она все равно делает по-своему.

– Но… возможно, я неправильно поняла, но у меня сложилось впечатление, что Милли кормит работающих на ферме людей?

– Все верно, – хмыкнул Роджер, поправляя усы.

– Значит, она готовит не для себя одной.

– Именно.

– В таком случае я ничего не понимаю, – растерянно протянула Даффи. – Что это за кухарка, которая не учитывает пожеланий тех, кто ест приготовленные ею блюда!

– О, Милли весьма своеобразная кухарка, – заметил Эрл. – И основная проблема заключается в том, что она питается вместе со всеми.

Впрочем, подозреваю, что Милли смотрит на вещи иначе. С ее точки зрения, происходит наоборот: все остальные питаются вместе с ней.

– Кажется, кое-что начинает понемногу проясняться, – задумчиво произнесла Даффи. – Она готовит по своему вкусу, да?

– Разве это вкус! – в сердцах воскликнул Роджер. – Отбивные у нее сверху едва ли не горелые, зато в середине сырые, вдобавок густо посыпаны перцем. Но именно такой вариант ей нравится больше всего!

Даффи озадаченно нахмурилась.

– Я все время слышу про отбивные. А что еще она готовит?

– Ничего! – в один голос произнесли Эрл и Роджер.

– Или почти ничего, – уточнил Эрл. – Меню у Милли не блещет разнообразием: оладьи на кислом молоке…

– Их еще можно есть, если не пригорят, – вставил Роджер.

– …гренки с сыром, все те же бараньи отбивные и изредка бульон с недоваренным мясом, но это уже следует считать праздником. В основном же Милли каждый день жарит отбивные. Мы держим овец, поэтому баранина у нас своя, вот Милли и рада стараться…

– Но откуда такое пристрастие к полусырому мясу? – спросила Даффи.

– Я знаю, – сказал Роджер. – Она говорит, что в молодости встречалась с боксером, который каждый уик-энд приглашал ее в ресторан и угощал бифштексами с кровью. По-видимому, привязанность к тому парню распространилась у Милли и на кулинарные пристрастия. – Он нанизал на вилку хлебный мякиш, собрал с его помощью остатки подливки и отправил в рот. – Самое забавное, что наши работники ничего не имеют против подобной пищи. Наоборот, уплетают отбивные за милую душу. А я этого есть не могу!

– Зачем же мучиться, – улыбнулась Даффи. – Давно следовало нанять кухарку, чтобы готовила хотя бы для вас двоих.

– Ха! Кто же к нам пойдет? К местным матронам нечего и обращаться. Норисейг городок небольшой, сплетни в нем распространяются быстро, а после того как Нэнси наболтала о… – Роджер вдруг осекся на полуслове и украдкой взглянул на Эрла.

– Нэнси? – Даффи тоже повернулась к Эрлу. Увиденное заставило ее пожалеть о том, что она не промолчала: лицо Эрла внезапно словно окаменело, вилку и нож он стиснул так, что побелели пальцы.

Повисла неловкая и очень напряженная пауза. Роджер нервно заерзал на стуле, потом схватил стакан с водой и залпом его опустошил.

Наконец Эрл поднял голову и сухо произнес, глядя в противоположную стену:

– Нэнси – это моя бывшая жена. Дальше расспрашивать Даффи не стала. Она еще не забыла, что происходило с Эрлом во время ее рассказа о встрече на автобусной остановке с миссис Маклен, которая позже оказалась кухаркой Милли.

Видно, крепко насолила Эрлу бывшая супруга, если он сходит с ума при малейшем упоминании о ней, подумала Даффи.

Ей стало жаль, что замечательно начавшийся ужин заканчивается так грустно. Правда, хмурую обстановку несколько разрядил Роджер, вспомнивший о том, что попробовал еще не все блюда из перечисленных.

– По-моему, кроме тефтелей и всего остального ты называла омлет, – сказал он, рыща взглядом по столу.

– Вон он, стоит отдельно. – Даффи кивнула на накрытую серебристым металлическим куполом тарелку. – Подать вам?

– Ты еще спрашиваешь! – воскликнул старик, вновь расправляя усы. Однако, когда омлет оказался перед ним, он с сомнением заметил: – О, пожалуй, я всего не съем… – В следующую минуту у него нашлось решение. – Вот что я сделаю: захвачу тарелку с остатками к себе, на тот случай, если мне захочется перекусить перед сном! Не возражаешь? – взглянул он на Даффи.

– Нет, конечно. Только вы уверены, что вам это не повредит? – Она покосилась на Эрла, словно ища поддержки, но тот молча, с непроницаемым видом доедал мясо.

– Уверен, – сказал Роджер. – Сегодня у меня праздник: первый нормальный ужин за последние два года.

Даффи с некоторым даже испугом взглянула на него.

– Два года? Разве это возможно?

– Представь себе, – кивнул тот, принимаясь за омлет. – С тех пор как я остался без своей Айрис… – Он замер, словно в его голове возникло какое-то воспоминание, но через мгновение вернулся к реальности и отломил вилкой новый кусочек омлета. И все-таки одолеть последнее блюдо Роджеру не удалось. Как и обещал, поднимаясь из-за стола, он захватил с собой тарелку. – Спасибо, детка, – с чувством произнес Роджер, глядя на Даффи. – Уважила старика. Теперь у меня единственное пожелание: чтобы ты оставалась в этом доме подольше.

Даффи улыбнулась. Затем она тоже встала – одновременно с Эрлом.

– Проводить тебя в твою комнату? – сдержанно спросил Эрл Роджера.

– Зачем? Сам прекрасно доберусь. Ты лучше сходи на ферму, посмотри, все ли в порядке.

– Как раз собирался, – буркнул Эрл.

Как видно, его испортившееся в конце ужина настроение так и не пришло в норму. Даффи с сожалением констатировала этот факт, потому что уже испытывала хоть во многом и безосновательную, но весьма ощутимую симпатию к Эрлу.

– Желаю всем приятного вечера!

Начавшая собирать со стола посуду Даффи оглянулась, услышав голос Роджера, и увидела, что тот вновь уселся в инвалидное кресло.

– Прошу до утра меня не беспокоить. – С этими словами, одной рукой удерживая на коленях тарелку с остатками омлета, а другой – манипулируя кнопками подлокотника, он лихо развернулся и укатил из кухни. Некоторое время еще можно было слышать, как он напевает что-то дребезжащим старческим голосом, потом где-то в отдалении хлопнула дверь и все стихло.

– Давно не видел Роджера в таком хорошем настроении, – задумчиво произнес Эрл. Затем он взглянул на Даффи и уголки его губ тронула скупая улыбка. – Я рад, что ты будешь работать у нас. Может, наконец в нашем доме установится какой-то порядок…

Потянулись дни, внешне похожие один на другой, но все-таки очень разные.

Для Даффи в этой новой работе не было ничего необычного. Утром она вставала, быстро приводила себя в порядок и шла на кухню готовить завтрак. Накрывала на том самом столе, за которым Эрл и Роджер впервые отведали ее стряпни. На кухне же обычно проходил и ланч. Но для ужина все собирались в столовой – все трое, потому что Эрл и Роджер отказывались есть, если Даффи не делила с ними трапезу. Поэтому привычное для нее правило – питаться отдельно от хозяев – как с первого дня претерпело изменение, так на том и застыло.

В ближайший после прибытия Даффи уик-энд Роджер, заговорщицки улыбаясь, достал из находящегося в столовой старинного буфета бутылку виски и три специально предназначенных для употребления этого благородного напитка стаканчика.

– Что-то празднуем? – спросил его пришедший с фермы Эрл.

– Конечно, – не моргнув глазом ответил тот. – Возобновление нормальной жизни. Это вообще, а в частности – появление в нашем доме Даффи. И как только тебе удалось ее найти?

– При чем здесь я? – смущенно пробормотала она. – Нормальную жизнь, а точнее питание, вам могла бы обеспечить любая повариха.

Роджер поморщился.

– Одна уже года два пытается это сделать – и все никак.

– Конечно же вы подразумеваете Милли, – улыбнулась Даффи. – Но я имею в виду настоящую повариху.

– Детка, после того как я познакомился с тобой и ты наглядно продемонстрировала разницу между кухаркой и кулинаром, мне больше никто не нужен! – убежденно произнес Роджер. – Поэтому я и хочу отметить твое появление у нас.

– Похоже на признание в любви, – обронил Эрл.

Даффи быстро посмотрела на него и опустила ресницы. Роджер, напротив, задержал на внуке взгляд.

– Если бы я был моложе хотя бы лет на двадцать, – медленно произнес он, разлаживая усы, – то непременно попытал бы счастья в отношении такой замечательной девушки. К сожалению, годы у меня не те, поэтому я хотя бы отпраздную факт ее появления.

– Подожди праздновать, – проворчал Эрл, ни на кого не глядя. – Даффи еще ничего не знает про меня. Я пока только сообщил ей, что у меня в наших краях плохая репутация. А как узнает, неизвестно, захочет ли остаться здесь…

Услышав это, Роджер в первую минуту нахмурился и даже будто обиделся, как ребенок, у которого хотят забрать только что подаренную игрушку. Однако через минуту его лицо прояснилось.

– Не пугай меня, парень. Даффи девушка благоразумная, это сразу видно, поэтому не станет судить о тебе на основании каких-то…

– Другие же судят, – обронил Эрл.

Однако у Роджера быстро нашелся ответ.

– Так то другие. А наша Даффи…

Эрл рассмеялся.

– Наша Даффи! Неплохо звучит. – Он поднял голову и пристально взглянул на ту, о ком шла речь. – Что скажешь?

Она помедлила, прежде чем ответить:

– Скажу, что это невежливо – говорить о присутствующем человеке так, словно его нет в комнате. А вообще же могу сообщить, что всегда выношу суждение о ком-то исключительно на основе собственных впечатлений. Кроме того, ваши тайны меня не касаются. Мое дело кормить вас вкусной и здоровой пищей, как обговорено в контракте.

Повисла довольно продолжительная пауза.

Не слишком ли резко я выразилась? – промелькнуло в голове Даффи. Еще обидятся, чего доброго. С другой стороны, Эрл сам поинтересовался моим мнением.

Через минуту ее сомнения развеял Роджер.

– Молодец! – крякнул он, в очередной раз расправив усы. Затем взглянул на внука. – Ну что я говорил? Вот тебе рассуждения с позиции здравого смысла.

Игнорируя его, Эрл внимательно смотрел на Даффи. Затем произнес, будто раздумывая о чем-то:

– Ладно, я тоже не против устроить небольшой праздник, если только ты согласна.

В этих словах не было ничего особенного, и тем не менее по коже Даффи побежали мурашки. Вероятно, важно было не то, что сказал Эрл, а интонация, с которой это было произнесено.

– Соглашайся, детка! – попросил Роджер.

Она улыбнулась ему.

– Хорошо. Только чистый виски я не пью.

– Я тоже! – усмехнулся Роджер. – Мы положим в стаканчики лед и добавим содовой.

– Сейчас принесу и то и другое, – сказал Эрл.

Когда он ушел на кухню, Роджер попросил Даффи поставить в центре стола подсвечник и зажечь свечи.

– Моя Айрис всегда так делала, когда мы что-то праздновали, – пояснил он. – Сегодня у меня такое чувство, будто вернулись прежние времена.

Действительно получилось нечто вроде праздника. Сидя в обществе Эрла и Роджера и чувствуя легкое приятное головокружение, вызванное виски, Даффи не могла отделаться от ощущения, что находится среди близких людей, едва ли не родственников.

Разумеется, это чувство было абсолютно иррациональным, ведь она узнала Эрла и Роджера всего несколько дней назад. Однако в ту минуту ей не хотелось анализировать свои ощущения. Она просто знала, что ей хорошо, и этого было достаточно.

8

Тем не менее позже Даффи все чаще стала задумываться о своей жизни в Райских холмах, на ферме, которая, как вскоре выяснилось, носила название «Энимал-парк».

У Роджера вошло в привычку по уик-эндам устраивать вечеринки с коктейлями, в составе которых непременно присутствовал виски. Эрл против этого не возражал – напротив, ему, похоже, самому нравилась подобная идея. А Даффи со своей стороны всегда старалась готовить к концу недели что-нибудь особенное. Ей было известно, что Эрл очень много трудится – наравне с нанятыми работниками и даже больше, – поэтому она хотела как-то компенсировать, что ли, его физические затраты с помощью вкусной и питательной пищи.

Во время подобных уик-эндов Даффи с интересом слушала разнообразные истории, которые очень любил рассказывать Роджер. Этим, кстати, он привлекал и Ники, мальчишку с соседней фермы, носящей название «Жимолость», который по вторникам и четвергам приходил к Эрлу для занятий арифметикой.

Потому что, как выяснилось, по профессии Эрл был учителем математики и в свое время преподавал в школе. Фермерством же занялся вынужденно, когда с этим больше не смог справляться его дед, Роджер Маклен.

Правда, сначала Роджер обратился к своему сыну, Гейбу Маклену, профессору Лондонского университета. Но тот только рассмеялся, услышав предложение оставить преподавательскую и научную деятельность и взамен заняться фермерством. В свою очередь Гейб предложил Роджеру продать ферму и переехать в Лондон, поближе к нему.

Тут уж рассмеялся Роджер. Чтобы он, всю жизнь проведший в Райских холмах, переместился в город, пусть даже и Лондон? Нет, этому не бывать.

На том переговоры завершились.

Зато с Эрлом они прошли более успешно. Возможно, потому, что каждое лето – время школьных каникул – тот проводил на ферме. И ему нравилось общаться с животными.

Словом, все кончилось тем, что Эрл с легким сердцем оставил школу и сделался фермером.

Как-то во вторую субботу, которую Даффи встретила на новом месте работы, Эрл обронил за ужином фразу, что завтра, то есть в воскресенье, ожидается прибытие группы туристов из Испании.

Хотя Даффи не имела прямого отношения к предстоящему событию, оно взволновало ее. Однако, к своему удивлению, она обнаружила, что Эрл и Роджер не проявляют каких-либо признаков взбудораженности.

Оказалось, что посещение этих мест туристами не только не являются какой-то неожиданностью, но, напротив, представляют собой норму здешнего существования, а также одну из статей доходов.

– У нас ведь не простая ферма, – не без гордости пояснил Роджер.

– А какая? – с интересом спросила Даффи.

– О, она ведь не зря называется «Энимал-парк». Еще в молодости мне в голову пришла идея устроить питомник – разводить на продажу редких и высокопородистых животных. Я ее с успехом осуществил. Сейчас Эрл продолжает мое дело, выращивая не только овец и коров, как делают многие в округе, но также лам, яков, пуховых коз, кроликов разных мастей, птицу – кур, гусей, уток, индеек, перепелов, фазанов, лебедей… Все перечислять займет слишком много времени.

– Неужели здесь такое разнообразие животных?! – воскликнула Даффи.

Роджер с самодовольной улыбкой кивнул.

– Конечно.

– Надо же! А я и не знала. Выходит, у вас тут настоящий зоопарк?

– Ну, не совсем, диких зверей почти нет. Но на своеобразный парк животных похоже. Потому-то я и назвал ферму «Энимал-парк».

– И часто вас посещают туристы?

– Бывает, что каждую неделю. Дело в том, что «Энимал-парк» занесен в перечень достопримечательностей Западного Хайленда.

– Вот оно в чем дело… – задумчиво протянула Даффи. – А как вы принимаете туристов?

Ее вопрос несколько озадачил Роджера.

– Как принимаем? Ну, обычно их встречает Эрл, а в его отсутствие – Доналд, старший помощник.

Однако Даффи подобный ответ не удовлетворил.

– Хорошо, допустим, Эрл встречает их, а что дальше?

– Ведет осматривать ферму – к прудам, вольерам, стойлам, павильонам – словом, всюду, где у нас содержится живность.

– Понятно. А дальше?

– Собственно, это все. Полюбовавшись животными, туристы садятся в автобус и возвращаются в Норисейг, а оттуда, как правило, в Форт-Уильям.

Некоторое время Даффи молчала, обдумывая внезапно пришедшую в голову мысль, потом спросила:

– И все туристы спешат продолжить путь?

– Некоторые сетуют на то, что не успели как следует рассмотреть наше хозяйство, другие просят дать им возможность покормить животных или хотя бы просто как-то пообщаться – погладить, например. Но мы вынуждены отказывать, потому что для нас это дополнительная нагрузка.

– Нагрузка? – недоуменно повторила Даффи.

Роджер вздохнул.

– Туристов ведь иной раз бывает много. Если они разбредутся по ферме, то могут задержаться здесь до вечера. Кто-нибудь обязательно измажется и захочет вымыться или даже переодеться… Но для этого у нас нет условий.

– Так надо их создать! – выпалила Даффи. Впрочем, тут же спохватившись, добавила: – То есть это не мое дело, конечно… Просто я подумала… – Она подумала о том, что, будь эта ферма ее собственностью, она могла бы осуществить свою мечту – ту, ради которой упорно трудилась последние годы. А хотелось Даффи – ни много ни мало – открыть ресторан национальной кухни.

Когда она услышала о группе испанских туристов, намеревающихся посетить ферму «Энимал-парк», находящуюся в самом сердце шотландского Западного Хайленда, первой ее мыслью было, что эти люди наверняка пожелают перекусить. И тогда ресторан шотландской кухни оказался бы весьма кстати. Ведь для испанцев местная еда – экзотика.

Когда же Роджер поведал о том, что некоторые туристы не прочь задержаться на ферме, в мозгу Даффи неожиданно начали вырисовываться очертания туристического комплекса, включающего в себя кроме непосредственно фермы и вожделенного ресторана небольшую гостиницу или несколько уютных маленьких коттеджей для тех, кто пожелает уединения.

Но, едва возникнув, соблазнительный образ тут же растаял, потому что Даффи быстро опомнилась: ферма принадлежит не ей, следовательно, и мечтать не о чем.

– Так о чем ты подумала? – спросил Роджер.

– Говорю же, это не мое дело и вообще…

– Ладно тебе, говори!

Она улыбнулась.

– Хорошо, только не обижайтесь потом, что сую нос куда не следует. Ваш фермерский бизнес задуман для того, чтобы приносить доход, верно?

– Разумеется.

– И туристы оплачивают визит сюда?

– Конечно.

– Так почему не пойти дальше и не создать для людей максимум удобств, чтобы они могли получить желаемое?

– К чему ты клонишь? – спросил Роджер. И Даффи обрисовала ему картину, возникшую в ее мозгу минуту назад. – Таким образом вы смогли бы извлечь из своего бизнеса гораздо больше денег, чем получаете сейчас, – подытожила она свою короткую речь.

Некоторое время Роджер сидел в задумчивости.

– Подобный проект требует определенных капиталовложений, – наконец произнес он. – Но дело не только в этом. Кто займется гостиницей? А ресторан? Эрл кухарку не мог найти, а тут такое дело! Ведь для обоих объектов потребуется нанимать работников…

– У вас под боком Норисейг, – негромко заметила Даффи. – Наверняка там найдутся желающие получить работу недалеко от дома.

Роджер вздохнул.

– Ты всего не знаешь, детка. Для Норисейга Эрл своего рода притча во языцех. Его репутация…

– О скверной репутации Эрла я слышала неоднократно. Но, признаться, до сих пор не понимаю, какое отношение она имеет к делу. В конце концов, я ведь работаю у Эрла – и ничего!

Несколько мгновений Роджер пристально смотрел на Даффи, потом с его бледных старческих губ слетел новый вздох.

– Это непростая ситуация. Эрл, мягко говоря, не любит обсуждать данную тему, поэтому в нашем доме она под запретом. Скажу лишь, что здесь замешана Нэнси, бывшая жена Эрла, которая доставила ему много… неприятностей. Но самые крупные начались потом. – Роджер умолк, поджав губы, и воцарилось молчание. Некоторое время Даффи ждала продолжения, затем, не удержавшись, спросила:

– Потом?

Роджер с вздохом кивнул.

– Когда Нэнси исчезла.

В течение нескольких последующих дней, оставаясь по вечерам в одиночестве в своей комнате, Даффи не раз ругала себя за то, что ввязалась не в свое дело.

Даффи вообще была недовольна собой. С самого начала она повела себя неверно. Не следовало ей входить в близкие отношения с хозяевами коттеджа. На этот счет у нее существовало четкое правило… которое она с первого же дня нарушила. Причем с легкостью. В этом доме вообще трудно было придерживаться каких бы то ни было правил! Они нарушались всеми и на каждом шагу.

А ведь Даффи прекрасно было известно, насколько опасно завязывать дружбу с работодателями. Подобные отношения находились под строжайшим запретом. Она знала: стоит только раз дать слабину – потом хлопот не оберешься. Возникнут эмоциональные привязанности, моральные обязательства и прочее в том же духе. Словом, одни сложности. А смысла во всем этом ни на пенс, потому что действие контракта в назначенный срок истечет и на том история закончится.

И все-таки, заранее осознавая возможные проблемы, она пошла на риск – сблизилась с хозяевами.

Разбираясь в причинах случившегося, Даффи сделала вывод, что истоки ее служебного грехопадения лежат в необыкновенном сходстве Эрла Маклена с молодым Шоном Коннери.

Если бы не этот сбивающий с толку момент, она спокойно приступила бы к своим новым обязанностям и оставалась бы в рамках разработанных правил. Но все несчастье заключалось в том, что с самого начала Даффи была выбита из равновесия. Эрл Маклен был слишком привлекателен, чтобы она смогла закрыть на это глаза.

Прошло уже достаточно много времени, и теперь Даффи отдавала себе отчет в том, что Эрл волнует ее. А порой просто будоражит. Но самое неприятное заключалось в следующем: уже вовсе не далекий и лично незнакомый Шон Коннери владел мыслями Даффи – ее мыслями целиком и полностью владел Эрл Маклен.

Даффи даже не заметила, как это случилось. Сначала она смущалась и робела, когда к ней обращался Эрл, потому что видела в нем всемирно известную личность. А затем как-то постепенно сквозь черты Шона Коннери словно начал проступать другой человек – Эрл.

И чем больше Даффи узнавала его, тем сложнее ей было оставаться невозмутимой, когда они случайно встречались взглядами или невзначай прикасались друг к другу. В подобные моменты между ними будто проскакивал электрический разряд. Даффи на секунду напряженно замирала, осознавая, что Эрл испытывает то же самое. В последнем можно было не сомневаться – Эрл или останавливался на полуслове, или едва заметно вздрагивал, или, наоборот, демонстрировал подчеркнутое хоть и не очень естественное спокойствие.

При этом нельзя было сказать, что такие прикосновения Эрл устраивал нарочно. Напротив, с течением времени упомянутые ситуации как будто все меньше нравились ему. Скорее раздражали, хотя внешне это почти никак не проявлялось. Эрл держался с Даффи вежливо, но довольно прохладно, почти не разговаривал, улыбался крайне редко и всегда так, будто это стоит ему немалых усилий.

Даффи чувствовала его скрытую нервозность и пыталась понять ее причины. Однако, сколько ни ломала голову, находила только один повод для подобных реакций. По ее мнению, заключался он в странных и таинственных отношениях Эрла с женой, теперь уже бывшей. Не исключено, что после разрыва с этой женщиной, он и ко всем остальным начал испытывать неприязнь.

Эта мысль почему-то больно ранила Даффи.

Почему-то…

О, Даффи знала почему! В отличие от всего остального собственные чувства по отношению к Эрлу не были для нее тайной. И причина возникающих при прикосновении электрических разрядов тоже была ей прекрасно известна.

Захватывающую науку чувственности Даффи прошла еще во времена учебы в кулинарном колледже. Там ей довелось стремительно и безумно влюбиться в однокурсника, но так же быстро и разлюбить, как только парень начал проявлять замашки снисходительного покровителя. Однако, пока длился их непродолжительный роман, Даффи успела постичь всю кухню процессов, протекающих между мужчиной и женщиной.

Так что теперь ей не нужно было гадать, почему у нее перехватывает дыхание всякий раз, когда она ловит на себе взгляд Эрла. Почему всю ее охватывает трепет. И почему таким сладостным кажется тепло, разливающееся где-то в области бедер.

Возможно, и Эрл испытывал подобные ощущения, только для него они являлись раздражающим фактором.

С каждым днем Даффи все отчетливее осознавала, что быстро приближается к дну пропасти, в которую начала скатываться со дня своего появления в этом доме. Вернее, с того момента, когда впервые увидела своего нового работодателя – Эрла Маклена.

А впереди, согласно условиям контракта, был еще почти целый год…