Текст книги "Ревенант (ЛП)"
Автор книги: Ларисса Йон (Айон)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Глава 4
Блэсфим уже через пять минут была у главного входа ЦБП, по-прежнему одетая в ярко-фиолетовую медицинскую форму и белоснежный халат с кадуцеем – эмблемой ЦБП – на нагрудном кармане. На её шее висел стетоскоп, и Ревенант задумался, а как же будет звучать его сердцебиение, если Блас прослушает его грудь.
Рев пришёл к выводу, что либо его сердце полностью бы остановилось, либо начало колотиться как птичка колибри. А это значит, что после трапезы Сатаны он полностью восстановился.
Нет, погодите-ка… оно и вправду восстановилось, раз при виде Блэсфим, направляющейся к Реву через приёмное отделение с оранжевой сумкой на плече, поигрывающей пальцами со стетоскопом, он чувствовал, как его пульс ускоряется.
Её светлые волосы были собраны в высокий хвост, который покачивался и играл в прятки с Ревом, исчезая за талией Блас. Проклятье, Ревенанту хотелось бы нагнуть Блэсфим, намотать на кулак этот хвост и…
– Готов идти? – спросила Блас, сразу переходя к делу.
Он ответил тем, что открыл стальную дверь. Рев выяснил, что в клинику вели два пути: Хэрроугейт из больницы Нью-Йорка и дверь на заброшенную станцию подземки в Лондоне.
Заклинание не давало перенестись прямо в клинику, но так как Рев – Сумеречный Ангел, – он мог, когда захочет перенестись внутрь или наружу. Но пока не хотел раскрывать свои способности и статус. Одно о силе он знал точно: чем ты сильнее, тем меньшему количеству людей ты об этом поведаешь.
Какой-нибудь мудак захочет отобрать силы или воспользоваться ими, как Рев убедился сегодня, когда Сатана решил использовать его в качестве истребителя ангела.
Они вышли на платформу, окутываемую спёртым воздухом. За ними захлопнулась дверь клиники, сливаясь с окружающим пространством, дабы скрыть вход от людских глаз. В нескольких футах впереди мерцал вход в Хэрроугейт, который спустя мгновение превратился в настоящие ворота, из которых вышел белокожий демон-бланшер с явно сломанной рукой.
Блас кинулась открыть ему дверь клиники.
– Найди Лиз. Она тебя быстро подлатает.
Демон пробормотал благодарность и исчез за дверью.
– Тебе и впрямь нравится эта работа? – спросил Ревенант, не понимая желания помогать людям, большинство из которых мудаки и выглядят куда лучше мёртвыми.
– Если бы мне это не нравилось, я бы этим не занималась.
Сложив руки на груди, Рев изучал Блас, что было не так уж и трудно.
– Так будучи малышкой Фальшивым Ангелом, ты мечтала вырасти и лечить всех?
– А когда ты был малышом ангелом, думал ли, что будешь совершать проступки, за которые тебя выпрут с Небес и сделают падшим? – парировала она.
– Ух, – выдал он. – Не знал, что Фальшивые Ангелы столь стервозны.
Блэсфим потёрла глаза, и Ревенант тут же почувствовал себя куском дерьма, даже если не был уверен в причине. Он никогда не испытывал сожаление.
– Извини, – сказала Блас. – У меня семейные проблемы, поэтому я ворчу.
– Должно быть, это заразно, – заметил он.
– Будто вирус? С этим я справлюсь, – ответила она, и Реву понравилось, что Блас лучше будет разбираться с инфекциями, чем с людьми. Очень круто, но очень странно для Фальшивого ангела. – Куда мы идём?
– Не могу сказать. – Ревенант протянул руку, на которую Блас посмотрела, словно на ядовитую змею. – Тебе надо взять меня за руку, я нас перенесу.
Блэсфим поправила сумку на плече и посмотрела Реву в глаза.
– Если ты собираешься убить меня….
– Поверь, – перебил он. – Тебе ничто не угрожает, пока ты со мной. А если кто-то попытается, я заставлю того кричать, пока его голова не взорвётся, как у Шалтая-Болтая. Даже великий Призрак и вся его королевская рать, не сможет это излечить.
– Это так… трогательно, – скучным тоном заметила Блэсфим. – И живописно.
– Когда дело касается женщин, у меня столь безумные способы обольщения. – Кажется, она не оценила двусмысленность намёка, хотя, Блас ведь раздражена. Может ему стоит лучше подарить ей смертельный вирус. С силой Сумеречного Ангела посеять чуму будет несложно. – Дай мне руку.
Она нехотя вложила свою руку в его, но Рев ощутил трепет волнения, пронёсшийся от кисти к плечу.
Наслаждаясь ощущением, он перенёс их в район, прилегающий к месту обитания Сатаны, с неблагоприятной средой, потоками лавы и кислотными озёрами. Здесь мало что могло выжить. К тому же, сюда не мог попасть ни один небесный ангел.
Дом Сатаны, возведённый здесь, считался «загородным» и охранялся самыми свирепыми воинами. Лишь Ревенант и горстка доверенных лиц могли в него войти.
Рев и Блас перенеслись в гостиную с четырьмя огромными каминами. А в центре комнаты находилась дыба для пыток.
На дыбе было распластано бездыханное, истерзанное тело бедного оборотня, и его конечности свободно свисали с деревянных реек.
– Какого хрена? – Блэсфим отдёрнула руку и с ужасом уставилась на мёртвого парня. – Где мы?
– Брезгуешь? Я от тебя такого не ожидал.
С рычанием, она обернулась к Реву, и, благослови её крошечное сердце Фальшивого ангела, Блас была в ярости.
– Я не без причины врач. – И указала на мёртвого парня. – Это не круто.
Блэсфим хотела было направиться к дыбе, чтобы проверить жизненные показатели парня, но Рев остановил её, положив руку на плечо.
– Поверь, он уже давно почил.
Ревенант отпустил её прежде, чем она смогла стряхнуть его руку с себя. И почему-то от мысли, что Блас вновь его отвергла, в груди сдавило.
Идиот.
– Забери меня обратно в клинику, – рявкнула Блас, но это не возымело никакого эффекта. Ему нужно, чтобы Люцифер умер, а сам Рев его убить не мог.
От дурноты её отказа Ревенанта избавило появление из-за золотой огромной двери, которая со скрипом распахнулась, беременной женщины на крайних сроках. Её изодранное белое платье было забрызгано кровью и чёрт знает, чем ещё.
На её плечи спадали спутанные пряди волос, а тёмные круги под глазами делали её и без того бледное лицо, практически прозрачным.
– О боже, – прошептала Блэсфим.
– Предполагаю, это моя новая акушерка? – Гэтель улыбнулась, но даже несмотря на искренность улыбки сухие, потрескавшиеся губы и почерневшие зубы наводили ужас.
А у Ревенанта весьма высокий порог жути.
– Я не акушерка, – возразила Блэсфим, весьма авторитетным тоном, – но постараюсь тебе помочь. – Она направилась к Гэтель. – Как тебя зовут?
Гэтель села на шезлонг.
– Ревенант не сказал тебе? – Она с притворным ужасом посмотрела на него, но он отмахнулся. – Гэтель. А тебя?
– Блэсфим. – Она замедлилась, подходя к шезлонгу. – Гэтель… знакомое имя.
Дерьмо. Это плохо. Ревенант помог Гэтель удобнее устроиться на подушках, хотя срать хотел на её комфорт. Ему нужно, чтобы Блас чувствовала себя в безопасности. А если она поймёт, кто такая Гэтель и что за ребёнка она носит… ага, ему нужно пока что сыграть роль, что вокруг не происходит ничего важного.
– Конечно, знакомое, жалкая простофиля, – рявкнула Гэтель и посмотрела на Ревенанта. – Ты привёл псевдоврача, не осознающего всю важность ситуации?
Блэсфим с глухим стуком бросила сумку на пол.
– Псевдоврач? К твоему сведению, я уже пять десятилетий работаю в Центральной Больнице Преисподней, и дослужилась из простого парамедика до врача лондонского отделения клиники. Что касаемо остального, уверена, что твоя судьбоносно-знаковая беременность важна для тебя так же, как и для любой матери. Я буду заботиться как о тебе, так и о твоём ребёнке.
– Сука, – зашипела Гэтель. – Ты будешь… – Ревенант сдавил горло Гэтель, обрывая ругань.
– Ты будешь уважительно разговаривать с Блэсфим, – прорычал он.
– Ревенант! – Блэсфим схватила его за руку и отдёрнула её. – Как насчёт того, чтобы установить несколько правил? – Она ткнула пальцем в Гэтель. – Ты, назовёшь ещё раз меня сукой и можешь искать другого доктора. А ты, – она тем же пальцем ткнула Рева в грудь, – ещё раз захочешь придушить беременную женщину, и я поорудую скальпелем на твоих яйцах. Усёк?
Рев ухмыльнулся. Чёрт, в ней такой огонь. Как правило, Фальшивые ангелы более робкие. Рев задумался, а вне работы она такая же агрессивная? Уступчивая? Легче согласится раздеться?
Гэтель села прямо.
– Ты до сих пор не знаешь, с кем разговариваешь, да?
– Нет, – ответила Блас, – и мне плевать. Я здесь для работы, так что может, хватит строить из себя диву, и начинай рассказывать, что не так с течением беременности.
Ревенанту очень-очень надо затащить Блэсфим в постель.
Гэтель посмотрела на него, ища поддержки, но Рев просто пожал плечами. Сатана отдал приказ привезти доктора к Гэтель. Он привёл. Если налажает Гэтель, Ревенант не хотел терять возможность переспать с Блас.
С фырканьем, Гэтель откинулась и положила руку на живот.
– Всё шло нормально, – ответила она. – Я питалась новорождёнными, чтобы кормить своего младенца, и он набирался сил.
Пара секунд была абсолютная тишина.
– Ты ела детей?
Гэтель рассмеялась.
– Конечно. Мой сын – реинкарнация падшего ангела. Это необходимо.
Блэсфим кинула на Рева взгляд, говорящий, что он ещё поплатится. Прекрасно. Он с радостью примет всё, что она ему предоставит.
Хотя надеялся, что она подразумевала секс. Фальшивые ангелы известны тем, что мстят мучительно-медленным сексом.
Рассматривая все свои возможности, Рев прислонился к столбу и наблюдал, как Блас сняла стетоскоп с шеи.
– Я проверю твоё сердцебиение, но для начала договори, что происходит. На каком ты месяце?
Гэтель ласково погладила живот, но Рев ни на секунду не поверил, что она заботилась об исчадии ада, развивающемся внутри.
– Около шести месяцев.
У Блэсфим округлились глаза.
– Ты, э… У тебя слишком большой живот для шести месяцев. Ты уверена, что там один ребёнок?
– Тёмный повелитель это подтвердил. Если сомневаешься в моих словах, поговори с ним.
– Тёмный… повелитель? – Блэсфим побледнела. – Поверю тебе на слово. – Блас перевела взгляд на Ревенанта, после чего посмотрела на мёртвого оборотня и вздрогнула.
Ревенант мысленно махнул рукой, и с дыбы исчез мертвец и весь беспорядок.
– Ты мне другую игрушку должен, – печально заметила Гэтель. – Это был один из прислужников Лимос. Я несколько недель им наслаждалась.
Блэсфим замерла, прижимая стетоскоп к животу Гэтель.
– Лимос? Лимос – третий Всадник Апокалипсиса?
– Кто же ещё? – Гэтель безразлично махнула рукой. – Теперь я хочу одного из вампиров Танатоса.
Текли секунды, а Блэсфим не двигалась, но вот её лицо становилось всё бледнее.
– Ты… Гэтель. – Она отступила. – Ты… ты пыталась начать апокалипсис, убив новорождённого сына Танатоса.
– Угу.
Блэсфим посмотрела на Ревенанта, и он понял, что она передумала. Не прокатит. У него был план, для успеха которого ему нужна хорошая команда или, по крайней мере, команда нейтралитета.
– Я не могу, – проговорила она. – Всадники – родственники персонала ЦБП. Они друзья. Я не могу лечить падшего ангела, предавшего их и пытавшегося убить невинное дитя…
От лающего смеха Гэтель, Блас попятилась ещё дальше, но Рев был готов выбить всё дерьмо из Гэтель, если она хотя бы подумает навредить Блэсфим.
– Ни один ребёнок не невинен, идиотка. Каждый из них – перерождённые души. В прошлой жизни эта душа могла быть серийным убийцей. – Гэтель вновь погладила живот. – Думаешь, этот ребёнок чист?
Блэсфим сглотнула.
– Ребёнок – эмим? Потомок двух падших. Он не зло…
– Ох, этот – зло, – протянул Рев. – Злее этого не существует.
И технически, когда Гэтель забеременела, она была полноценным ангелом, так что Люцифер будет не эмимом, а… вирмом. Только под защитой Сатаны.
– Не понимаю. Если только ребёнок не потомок Сатаны… – Блас замолчала, когда поняла. – Он потомок Сатаны?
– Да, – произнесла Гэтель мрачным и хриплым голосом. – Но этот ребёнок гораздо лучше. Зверь, растущий во мне – реинкарнация души самого Люцифера. – Она ухмыльнулась. – И в день, когда он родится, Небеса и все эти ублюдки ангелы получат по заслугам.
Глава 5
Блэсфим затошнило. И в лучшие дни больничная еда не слишком была хороша, но сегодня Блас могла потерять съеденные пасту «болоньезе» и сэндвич с салями. И слишком жалко картошку-фри, которая была довольно вкусной.
– Ревенант, могу ли я с тобой поговорить? – Она посмотрела на Гэтель, которая по-прежнему смотрела на неё безумным взглядом. – Наедине?
– Я всегда найду для нас уединённый уголок, – произнёс он с нахальной ухмылкой, ведь все слова Блас он переводил во флирт, грубость или сексуальность.
– Пожалуйста, – прорычала она, ненавидя себя за то, то приходится просить. – Нам нужно поговорить.
Внезапно, Ревенант выпрямился, поднял голову и стал смертельно серьёзным. Когда он направился к Блас, впиваясь взглядом, она готовилась… к чему? Не знала, но первое, что приходило на ум – насилие.
К её удивлению, он отвёл её в сторону и встал так, что загораживал своим огромным телом Гэтель.
– Я весь во внимании, – произнёс Ревенант.
Твою… мать. То есть для того, чтобы с ним нормально поговорить, надо сказать «пожалуйста»? Надо запомнить.
– Хм… ладно. – Блэсфим выдохнула. – Слушай, я не знаю, почему ты заботишься об этой… этом монстре на сносях, но…
– Я о ней не забочусь, – поправил он. – Будь моя воля, убил её там, где она стоит… или сидит. Когда Гэтель была Наблюдателем, нарушала тысячи правил и не понесла наказания. Но у меня приказы.
– Приказы от?..
У Блас возникло ощущение, что ответ она уже знала.
– От самого Тёмного Повелителя.
Блэсфим закрыла глаза, словно это могло спасти от реальности ситуации, в которую она так глупо вляпалась.
– Извини, Ревенант, но тебе придётся найти кого-то другого, чтобы её лечить. Я не могу.
– Я хочу тебя.
Господи, каков упрямец.
– Даже если бы она не была врагом большинства тех, с кем я работаю, я по совести не смогла бы оказать ей медицинскую помощь.
– А ты не давала клятву помогать каждому и всё такое, когда доктором становилась?
– Это людская ерунда, а не демонская. И поверь, даже людские доктора согласились бы в этом со мной.
Ревенант посмотрел на неё, в его глазах был заметен холодный расчёт, и Блас задумалась, как далеко он готов зайти в требовании оказать Гэтель медицинскую помощь?
– Тебе нужно помочь ей, – сказал он. – Просто… осмотри Гэтель. Возьми кровь на анализы. – Наклонившись к Блас, Рев зашептал ей на ухо. – Не будет ли такая информация полезной для твоих коллег?
Блас резко вдохнула. Он на самом деле думал, что она отдаст результаты тем, кто хочет убить Гэтель? Тем, кто, не колеблясь, воспользуются всем, что она сказала, чтобы найти Гэтель или используют её лечение для диверсии? Чёрт, стволовые клетки, которые может взять Блас из пуповины Люцифера, могут стать потенциально сильнейшим оружием на планете.
Предложение Ревенанта бесценно, но Блас была уверена, что он такой же злой, как и все они, так зачем ему ей помогать? Может, он заманивает её в ловушку? Но для чего?
– Не знаю, – ответила Блас. – Может мне стоит обсудить это с Призраком?
Ревенант зашипел.
– Он мне не нравится.
– У меня такое ощущение, что тебе никто не нравится.
Он проигнорировал её колкость.
– Я не хочу привлекать кого-то ещё. Сделай всё, что нужно будет, когда мы вернёмся в клинику, а пока здесь только ты.
Проклятье. Вытянув шею, Блас посмотрела за плечо Ревенанту. Гэтель встала, ожидая, расхаживала взад-вперёд и, казалось, разговаривала сама с собой. Она определённо клоун без цирка… Или бойни.
– Ладно, – прорычала Блас. – Я сделаю это. – Но только ради информации и стволовых клеток.
Подумав, что сейчас совершала самую огромную ошибку в жизни, Блас прошла мимо Ревенанта и сказала Гэтель сесть. Падший ангел была, на удивление, послушной, и откинулась на подушки, пока Блас слушала её сердце. Всё казалось нормальным, но вот с тем, что в её утробе, совершенно иная история.
Сердцебиение маленького Люцифера походило на рычание. Через стетоскоп звук усиливался, вызывая боль у Блас в ушах, и чем дольше она слушала, тем становилось больнее. По щеке потекла тёплая струйка крови, но почему-то Блас не могла отстраниться. Глаза наполнились слезами, а во рту пересохло, и Блэсфим готова была закричать…
– Блэсфим! – Через агонию прорвался голос. Блас дрожала, сидя на холодном, плиточном полу. Окровавленный стетоскоп лежал рядом, а затем перед глазами появилось лицо Ревенанта.
– Что произошло? – просипела она.
– Ты плакала, и у тебя из ушей пошла кровь. Ты в порядке?
– Я… не уверена. – Даже сейчас в ушах стояла боль, а комната вертелась, но ощущение, что голову сжимают огромными тисками ушло. – Я не стану вновь этого делать.
– Мой Люцифер хочет тебя сожрать, – пропела Гэтель, отчего у Блас по спине пробежал холодок. – Он хотел бы, как только сможет, затрахать тебя до смерти. Разорвать надвое…
В мгновение, все костры потухли, а Ревенант оказался рядом с Гэтель, схватил её за горло и впечатал в столб с такой силой, что тот надломился. Всё вокруг содрогнулось, а все демоны, охранявшие Гэтель, ворвались в комнату. Но были взорваны – просто «пшик» и стали красными облачками.
Господи, сила, которая дана Ревенанту… Блэсфим никогда подобного не видела, и не хотела когда-либо ещё увидеть.
– Если мне придётся убить тебя и твоего ублюдка вирма, – рявкнул он, – я буду страдать от рук Сатаны, как никогда прежде. Но мне плевать, я не боюсь пыток, Гэтель. Помни об этом.
Блэсфим вздрогнула, неуверенная, кто больше её пугал: Ревенант или Гэтель и её отродье.
Погодите-ка… вирм? Должно быть Гэтель, когда переспала с Сатаной, ещё была небесным ангелом. Будут ли стволовые клетки или кровь вирма полезны матери Блас?
Гэтель изо всех сил старалась откинуть Ревенанта, но с таким же успехом можно было толкать каменную гору. Наконец, он отпустил Гэтель на пол. Затем, жестом, который чертовски ошарашил и напугал одновременно, после увиденного, он протянул руку Блас.
Она мешкала, из-за чего вспышка в его глазах, которую можно было назвать болью, появилась и исчезла, а взгляд вновь стал ледяным. По какой-то причине, мысль о том, что Блас ранила Ревенанта – чёрт, если такое вообще возможно – заставила её ощутить вину.
Блас практически слышала голос матери: «Ты слишком ранима. Сострадание тебя погубит. Почему ты пошла в своего отца? Ангельская доброта убьёт тебя. Тебе нужно избавиться от этой слабости, чтобы выжить в Шеуле!»
Да, да, да, у Блэсфим было сердце. А когда твоя работа связана с медициной, наличие сердца иногда полезно. Ранимость помогает с пациентами.
А ещё из-за него ты всё слишком близко воспринимаешь.
Но, тем не менее, она ни за что не променяла бы свою способность к сочувствию. Благодаря этому, Блас чертовски хороший доктор, и продолжает каждый день работать, а не ждёт, когда за ней придут Каратели.
Как только она потянулась к руке Ревенанта, он отвернулся и вновь привалился к столбу. А он не даёт отсрочек, да? Как и вторых шансов, вероятно.
Вздохнув, Блэсфим села на колени и указала Гэтель сесть обратно. Женщина подчинилась, впиваясь взглядом в Ревенанта, но держа рот на замке. Хорошо, потому что из него вылетали только оскорбления. Даже когда она не грубила и не пыталась напугать, каждое слово казалось оскорблением. Словно она добавляла к каждому предложению «в твоей крови» и «пока ты кричишь».
Как только Гэтель устроилась, вся из себя такая важная и правильная, несмотря на грязное, рваное платье, Блас вытащила из сумки набор для взятия крови. Но выругалась, так как забыла в клинике портативный аппарат УЗИ. Без него она не сможет посмотреть расположение плода и взять стволовые клетки.
Если, конечно, её рентгеновское зрение не решит вернуться.
Сосредоточившись, она попыталась, но кроме чётких кровеносных сосудов Гэтель ничего не увидела. По крайней мере, не глазами. Шрам на запястье Блэсфим начал жечь, словно по нему чиркнули спичкой.
Чёрт возьми! Неужели дар, который она чаще всего использовала в своей профессии, первым уйдёт?
– Я возьму кровь на анализы, – произнесла она, вставая, прежде чем кто-то начнёт гадать с чего это она сидит и таращится на живот Гэтель. – Пока я занимаюсь ими, почему бы тебе не закончить рассказ о течении беременности?
Гэтель глянула на Ревенанта, словно искала разрешения говорить. Когда он кивнул, она заговорила:
– Сатана нанял колдуна, чтобы при помощи заклинания ускорить развитие Люцифера. Поэтому у меня такой большой живот, но его развитие остановилось. Он должен был родиться уже взрослым.
Блэсфим замерла, обернув вокруг предплечья Гэтель жгут.
– Ты… ты ведь умрёшь.
– Оно того стоит, – мечтательно проговорила Гэтель. – Но Архангелы всё испортили своей попыткой поменять моего ребёнка и дитя Лимос. Всадница бы умерла, давая Люциферу жизнь, но Архангелы смогли бы его уничтожить. И единственный плюс в том, что я бы родила ребёнка Лимос, – она ухмыльнулась, открывая ряд острых зубов, – на вкус он был бы… милым.
Блас воткнула иглу в вену Гэтель сильнее необходимого. Падшая – самое психически нездоровое, чокнутое существо, с которым когда-либо ей доводилось встречаться. А Блас каждый день встречает чокнутых существ.
Пока кровь наполняла пробирку, Блэсфим посмотрела на Ревенанта, который стоял с таким же отрешённым видом. Видимо, всё ещё злился.
– Ты знал? – спросила она.
Ревенант опёрся ботинком о столб позади себя.
– Помнишь, Лимос привезли в больницу пару недель назад? Когда Призрак решил, что её ребёнок умер.
Как она могла забыть? Не каждый день Всадника Апокалипсиса привозят в ЦПБ.
– Тогда я тебя встретила.
Уголки его губ приподнялись в слабой улыбке.
– Ага.
Вероятно, он вспомнил, что попросил её отсосать ему. «Если ты ответишь, я позволю тебе отсосать мне».
Ладно, он не говорил это так, словно его член – это статуэтка Оскар или что-то такое, несущее в себе великую честь.
Он сказал, что позволит. Позволит ей!
Когда пробирка наполнилась, Блас зарычала на Рева:
– Ты такой придурок.
Ревенант поиграл бровями, даже несмотря на то, что злился. Настроение парня переменчиво, как ветер во время урагана.
– В любом случае, – продолжил он, словно рассказывал эпичную историю, – в тот день, какие-то архангелы решили поменять местами детей Лимос и Гэтель. Они провалились, но их попытка помешала заклинанию роста Люцифера. Что отразилось на Гэтель. Ну, и то, что Ривер её почти убил, а Архангелы обрезали крылья. Теперь она в ссоре с головой и выглядит так, как потрёпанная игрушка цербера. А Люцифер вдвое меньше, чем должен быть.
Блэсфим подразумевала, что Гэтель никогда собственно с головой и не дружила, но не стала высказывать вслух свои предположения, вынимая иглу из руки Гэтель. Крошечный прокол тут же зажил.
– И что же именно вы хотите от меня?
– Сатана хочет убедиться, что с Люцифером всё нормально.
– А ещё я хочу выжить при рождении, – вставила Гэтель сквозь зубы. – Сделай так.
– Разве ты не возражала, чтобы он родился взрослым?
– Это другое дело, если Люцифер родится ребёнком, ведь ему нужна будет мать.
Блэсфим удивлённо заморгала. Ей показалось, что Гэтель из тех мамаш, что оставят ребёнка в машине, пока будут развлекаться с парнями в баре.
– Почему у архангелов не вышло?
Ревенант вмешался в разговор:
– Потому что я заколдовал утробу Лимос, чтобы туда не мог проникнуть ни один ребёнок, кроме её собственного.
Гэтель облизнула губы.
– Ревенант такой милый прислужник зла.
Да, вероятно, так и есть. Он сказал, что ненавидит Гэтель, что мог бы её убить, но он сохранил жизнь Люциферу. Не важно, что он говорит, Блас стоит помнить, что он работает на Сатану, и что он из плохих.
«А ты прям образец правопорядка».
Нет, она была зачата в грехе и с самого рождения была погружена в двойное зло: кровь демона, кровь Фальшивого ангела – не добровольной жертвы. Но Блас давно выбрала жизненный путь, который возносил славу её отцу… и женщине, которой её мать должна была быть. Быть может, Блэсфим и родилась во зле, но отказывалась заполнять им свою жизнь.
– Ладно, – произнесла она, желая убраться отсюда, – думаю, этого хватит. Гэтель, твоя диета отвратительна. Прекрати есть младенцев, и питайся зеленью.
Гэтель вздёрнула подбородок.
– Люциферу нужна кровь.
Блэсфим упёрла руки в бёдра.
– У тебя под глазами мешки, кровь слишком тёмная, а на щеке видны ужасные, синие вены – всё это признаки нехватки витамина А и клетчатки. Ты в курсе, что нехватка витамина А делает с беременными падшими? Их дети рождаются огромными и с врождёнными дефектами. – Какая ужасная ложь, каждое слово. Блас понятия не имела есть ли у Гэтель недостаток чего-нибудь, и ей плевать. Хотя, она хотела прекратить поедание младенцев. – Дело твоё. У тебя ещё три месяца, а ребёнок уже большой.
Блас повернулась к Ревенанту и отвела его в сторону.
– Ты не полностью был откровенен насчёт Гэтель и ребёнка. – Она судорожно вдохнула, готовясь к реакции Ревенанта на то, что собиралась сказать. – Я думала, что ребёнок будет эмим, а не вирм.
– О, проверка драгоценной этики?
– Нет, но сознательно пойти на дело с вирмом – смертельный приговор.
– Так и должно быть, – мрачно проговорил он, и его голос пробрал Блас до самых костей, сметая все вопросы на эту тему. – Но, очевидно, этот случай уникален. Не уверен, что Люцифер будет вирмом, так как Гэтель лишили крыльев во время беременности. Люцифер может родиться эмимом или чем-то ещё. Вирмимом. – Он усмехнулся. – Гляди, как прикольно совмещается вирм и эмим: вирмим.
– Может, потом сообщишь Вебстеру свой новый термин? – Блас указала на Гэтель, которая пальцами расчёсывала свои колтуны. – Я настоятельно рекомендую отвезти Гэтель в ЦБП на УЗИ и амниоцентез (пункция плодного пузыря – прим перев.). – Блас очень нужны эти стволовые клетки.
– А у вас нет портативных?
– Есть, но…
– Хорошо. – Изящным движением, Ревенант оттолкнулся от столба. – Ты можешь захватить такой в следующий раз.
– Я не приду в следующий раз. – Блас собрала оборудование в сумку и встала, надеясь, что он внемлет её требованию. Уж лучше, чтобы Ревенант перенёс Гэтель к ней, чем вернуться в этот ужас. – Если хочешь УЗИ, приведи её в клинику, как обычного пациента. И как только процедура будет сделана, я заканчиваю с ней, тобой, с… – она обвела рукой помещение, – этим.
Низкое, возбуждающее мурлыканье Ревенанта эхом отразилось от стен пещероподобной комнаты.
– Нет, Блэсфим, между мной и тобой ничего не кончено. Ни в коем случае.
