Текст книги "Ревенант (ЛП)"

Автор книги: Ларисса Йон (Айон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Нет, – прошептал он, падая на колени. – Нет.

Не так всё должно было произойти. У них должен был появиться шанс побыть братьями. Они, конечно, не из тех братьев, которые вместе играют в мяч, но могли бы найти что-то своё.

Ривер с трудом мог дышать. Ревенант пожертвовал собой ради него. Ради всех. Он просто уничтожил трёх сильнейших мудаков Вселенной. Четырёх, если считать Люцифера. Ревущий вихрь стих, оставляя ящик медленно вращаться в воздухе. В какой-то момент, он остановится и исчезнет в небытии. На сколько, Ривер не знал. У такой магии был срок, и Ривер надеялся, что у них были хотя бы пару десятилетий.

– Ревенант, – выдохнул он. – Сукин ты сын!

Он смотрел на куб, который теперь очень медленно вращался. Кристалл стал мутным, поверхность шероховатой, за исключением…

Ривер вскочил, дверца ловушки не закрылась. Что-то ей мешало, и из щели рекой вытекала кровь. Внутри что-то шевельнулось.

Бляха!

Раскрыв потрёпанные крылья, он взлетел и взял вправо, хватаясь за край двери, пока клетка крутилась. Он искал точку опоры, скрипя зубами и дотягиваясь до истерзанной руки, которая удерживала дверь. Если бы ему удалось запихнуть руку… погодите-ка, он узнал эту руку! Надеясь, что конечность ещё на теле Ревенанта, Ривер упёрся ногами в проём и дёрнул на себя брата. Изломанное, окровавленное тело выскользнуло из ловушки и рухнуло на пол. Когда Ривер отлетал от куба, увидел Рафаэля, чьё тело, разорванное на тысячу частей, начало срастаться. Сатана, уже излечившийся, рванул к выходу, и в этот момент дверь захлопнулась. Перед тем, как куб превратился в твердыню, усиленную ангельской энергией, Ривер увидел сверкающие клыки демона и опустился на землю рядом с искорёженным телом Ревенанта, а ловушка начала пульсировать и вибрировать всё сильней и сильнее, пока не исчезла в небытии.

И вокруг стало угрожающе тихо.

Ловушка пропала, опустилась в чертоги ничего.

Перед глазами появились те самые слова, которые он читал миллион раз.

«И я увидел Тёмного ангела, спускающегося с Небес, в одной руке он держал ключ от бездны, а в другой тяжёлую цепь. И схватил тот ангел дракона, змия древнего, знаемого, как дьявол и Сатана, и запер его на тысячу лет».

В этот момент Ривер понял, что произошло. Тысячелетия существовало библейское пророчество, в котором говорилось, что Ривер сломает печати Всадников и начнёт Армагеддон. И Ревенант был частью этого пророчества, только что исполнив его.

Важность случившегося наполняла и облегчением и горем, но он затолкал всё это глубже, чтобы сгрести всё, что осталось от брата в руки.

– Ревенант, мне так жаль, – прошептал он. И вот в эту секунду он почувствовал искру жизни. Слабую и еле мерцающую, но почувствовал. Ривер скорее направил поток жизненной силы в близнеца, но ничего не случилось. Если уж на то пошло, искра жизни стала ещё тусклее и не стабильнее. Чёрт, Риверу нужна помощь. – Держись, брат. Прошу… держись

Глава 32

– Призрак! – по больнице прокатился голос Ривера… и шёл он не из громкоговорителей. – В приёмный покой.

Сердце Блэсфим подскочило. Бросив образцы ДНК и все материалы, которые собрала для смены личности, она ринулась из своего офиса, к Хэрроугейту клиники, пронеслась мимо нового дантиста ЦПБ и вышла в коридор больницы. И тут же почувствовала густой запах крови, точно зная, что это кровь Ревенанта. В ближайшей травме Призрак, Тень и Рейз направляли силу в не реагирующее на это тело. Вскрикнув, она побежала туда, протиснулась между Ривером и шурином Призрака, дампиром по имени Кон, который старался сделать переливание.

– Что происходит? – Она осмотрела Рева, сломанные кости торчали наружу, разрывая плоть, отовсюду текла кровь, органы, которые должны находиться внутри, валялись рядом.

– Думаю, он умирает, – сказал Ривер хрипло.

– Нет. – Она начала сильно трясти головой, отчего кончики волос били по щекам. – Он не может. Он же Сумеречный ангел. Его никто не может убить! – Она кричала, словно вопли могли стать истиной.

– Сатана смог, – возразил Ривер. – Но большую часть работы, Рев сделал сам.

– Призрак, – она всхлипнула. – Прошу, спаси его.

Она знала, что и он и все остальные старались изо всех сил, но судя по хмурому выражению лица призрака… Ревенант не выживет.

После всего, что было, он собрался умереть? После всего, через что они прошли, когда он ради неё нарушил правило, решил умереть? Это и было последствие, о котором он говорил во время обсуждения нежелания нарушить правила? Укради кровь Всадника и заплати за это жизнью?

Убрав руку в карман, она сжала пробирку с кровью. Она собралась разбить её, уничтожить проклятую вещицу. В глубине души Блас понимала, что это нелогично, что разбив пробирку, она не оживит Ревенанта, но должна была что-то сделать.

Эссенция грёбаной смерти…

«Эссенция смерти – эликсир жизни для тех, кто не может умереть».

Слова Ревенанта звенели в ушах, словно произнесённые в громкоговоритель.

– Ривер. – Она вытащила пробирку. – А как на счёт неё? Крови Танатоса. Ревенант говорил, что она эликсир жизни.

Ривер нахмурился.

– Да?

– Ваша мать рассказала ему это.

Он взял пробирку с её ладони.

– Это не повредит. – Он снял резиновую пробку, но Блас его остановила

– Нет. – Господи, она и вправду это делала? Блэсфим посмотрела на Ревенанта, безжизненные глаза которого были направлены в потолок. – Тебе нужно спросить Танатоса

– У нас есть его кровь.

– Слушай. – Она с такой силой схватила Ривера, что костяшки побелели. – Ревенант, забрав кровь Танатоса, нарушил правило Наблюдателей. Спасти жизнь Ревенанта, используя её без разрешения Танатоса – ещё большее нарушение. Ревенант этого не хотел бы, поверь. Всё это идёт из детства, из-за случившегося с вашей мамой. Прошу, Ривер, спроси Танатоса.

– Чёрт! – выругался Ривер, но тут же ушёл.

– У нас нет на это времени, – прорычал Призрак. – Только наши силы держат его в живых. Когда они иссякнут…

Глифы на его руке светились ярче, чем когда-либо прежде, как и у Тени и Рейза. Но их силы ограничены, и Блас уже видела, как глифы Рейза меркли.

– Знаю, – прошептала она. – Поверь, знаю

Ожидая, она сжимала холодную, обмякшую, липкую от крови руку Рева.

– Не умирай, придурок. Не смей помирать.

Она повторяла это снова и снова, словно слова были защитной мантрой, удерживающей Рева здесь. И чёрт, сколько нужно Риверу времени уговорить сына спасти своего брата?

– Я выдохся, – проскрежетал Рейз, и Блэсфим едва сдержала всхлип, когда красновато-красное свечение глифов померкло. По лбу Тени стекал пот, когда он схватился за лодыжку Ревенанта.

– Я на издыхании.

– Дер-жись, – прорычал Призрак, его глифы тоже начали меркнуть. – Где, мать его, Ривер?

С другого конца приёмного покоя открылся Хэрроугейт, из которого выбежал Ривер, а за ним Танатос и Арес, Всадник известный, как Война. Оба Всадника были облачены в броню, словно думали, что здесь ловушка.

– Вперёд! – Ривер на ходу отвинтил пробку и, подлетев к койке, влил содержимое в рот Ревенанту. – Отойдите, – приказал он, – все, кроме Тени и Риза.

Блэсфим осталась. Ривер кинул на неё «я тебя предупреждал» взгляд, но мудро не стал спорить. Хэрроугейт открылся вновь, и из него вышли Лимос с мужем, Эриком и последний Всадник, Ресеф. Круто. Ещё больше людей станет свидетелем её срыва, если ничего не выйдет. Закрыв глаза, Ривер положил руку на лоб Ревенанта. Послышался низки шум, и Блэсфим удивлённо поняла, что он исходил от Ривера. Его тело окутало золотистое сияние, которое просачивалось в тело Ревенанта, поражая воображение.

– Танатос, – позвал Ривер, – ещё.

Танатос тут же оказался у Рева. Молниеносным движением он разрезал своё запястье и прижал открытую рану ко рту Ревенанта. Лимос встала рядом с братом, упираясь большим животом в Рева. Она коснулась пальцем уголка глаза, собирая слезу.

– Я не знаю, почему у меня чувство, что я должна это сделать, – прошептала она, – но… Она прижала палец ко лбу Ревенанта. Голодные слёзы. Голод. Сияние Ривера стало сильнее, болезненно ослепляя Блэсфим. Призрак и Тень закричали от боли, а затем их отбросило назад, а воздух в палате заполнила вонь сгоревшей плоти. Блас слышала, как люди взволновано звали на помощь, но не могла шевельнуться, а просто таращилась.

Должно быть, она отключилась, потому что через мгновение, почувствовала, как её поднимают.

– Ч… Что произошло?

Перед глазами появилось нечёткое лицо Ривера.

– Я тебя предупреждал.

– Ревенант, – выдохнула она. – Он…

– Я… здесь. – Хриплый голос Ревенанта прошёлся по ней, как долгожданная ласка.

Блас развернулась, почти вновь упав, так как ослабевшие ноги едва её держали. Ревенант лежал на кушетке, укрытый до пояса простынёй, и хотя на вид был помятым и побитым, он был цел.

– Господи, о, Господи, спасибо тебе. – Блэсфим кинулась к нему и сильно стиснула в объятьях, словно он только что не вернулся с того света. Он обнял её в ответ и прижал к груди.

– Что… Что случилось?

Ривер схватил руку Ревенанта и сжал.

– Мы победили.

– Круто.

Блэсфим выпрямилась, испугавшись повредить рёбра, которые лишь недавно напоминали кусочки пазла.

– Ты умер. Это не круто.

– Но мы сковали Сатану на тысячу лет, – возразил Ревенант, его голос был таким же измученным, как и тело.

Тень, чья правая рука была забинтована, фыркнул.

– Серьёзно? И чего вы сделали?

Ривер нахмурился на Ревенанта.

– Откуда ты узнал, что на такой срок? Пророчество?

Внезапно всех, кого выгнали в коридор, вернулись в палату, в которой теперь оказалось слишком тесно из-за всех Всадников, демонов Семинусов и их пар.

– Книга пруоси. – Ревенант сглотнул и поморщился, словно у него в горле першило. Блас казалось, что Ревенант ещё долго будет чувствовать боль и агонию этой битвы. – Она словно книга рецептов. Я объединил рецепты тюрьмы и ямы, а вкупе они дают примерно тысячу лет.

– Так, погодите, – вставил Призрак, тоже с перебинтованной правой рукой. – Вы серьёзно заперли Сатану в магической тюрьме, которую закопали в какой-то яме? Сатану? На тысячу лет?

– И с ним мы заперли Рафаэля, Гэтель и Люцифера.

Фантом, облокотившийся на дверь, присвистнул.

– Чувак, он же вырвется оттуда злее некуда.

– Об этом мы будем волноваться через девятьсот девяносто девять лет, – ответил Ревенант, взял Блэсфим за руку и притянул её к себе. – Ты не совершила обряд.

– Для крови нашлось лучшее применение, – ответила она. – И ты будешь рад знать, что Танатос разрешил её использовать. И даже больше. – Она улыбнулась беременной Всаднице. – Лимос дала тебе свою слезу.

Танатос, стоящий у двери, уважительно кивнул. А Лимос закатила глаза.

– А что за обряд? – спросил Фантом, а Призрак воспользовался возможностью объяснить им всё сам, и дать Реву и Блас немного побыть наедине. Когда все вышли, Блэсфим позволила себе расслабиться, и её примеру последовал Ревенант. Недолго, они просто лежали молча, упиваясь наслаждением, что кошмар закончился.

– Хотела бы я, чтобы ты рассказал о своём плане, – наконец, проговорила она.

– Ты бы волновалась сильнее.

– Не тебе это было решать, – сурово возразила она. – В следующий раз, скажешь, понял?

Он хмыкнул.

– В следующий раз, когда стану пленять Сатану в мистической клетке?

– Ты меня понял, – прорычала она.

Он крепче обнял её.

– Понял.

Вновь их окутала лёгкая тишина, и Блас почти захотела, чтобы они могли остаться вот так, без каких-либо забот, без сражений, просто излечиться от ран, физических и психических. Но им всё равно придётся обсудить будущее. Блас слишком долго жила в неопределённости, чтобы откладывать эту беседу.

– И, – начала она, – что теперь?

Он перебирал её волосы, и она теснее прижалась к его груди.

– Думаю, это зависит…

У неё свело живот.

– От чего?

– Сможешь ли ты забыть, что я сделал с твоим отцом.

Она приподнялась на локте и посмотрела Реву в глаза.

– Мама рассказала мне всё. Ты оказался прав. Отец был придурком. Да даже если и не был, ты… это ты. Ревенант, твоё прошлое мне не важно

Он улыбнулся.

– Тогда всё уладится.

– Уладится что?

– Мы поженимся.

Она едва язык не проглотила.

– Э-э-э… что?

– Можешь не говорить «да» сейчас. – Он стал серьёзным. – Но не сомневайся в моих к тебе чувствах. Когда умерла мама, я потерял всё, включая и свою душу. И никто не видел во мне добра, даже мой брат, Блэсфим. А ты видела. Ты вернула меня к жизни во всех смыслах этого слова. И я никогда не хотел бы вновь потерять эту нить. – Он положил руку ей на щеку. – Я люблю тебя, а согласишься ты или нет, этого не изменит.

Слёзы навернулись на глаза Блас.

– И я тебя люблю, – сказала она, и её голос дрогнул от силы эмоций. – Ты подпустил меня к себе, когда никого не пускал. Да, я выйду за тебя. Ещё как выйду.

Обхватив её затылок, он притянул Блас к себе и впился в губы поцелуем полным обещания, отчего у неё потекли слёзы.

– Я хочу тебя. Здесь. Сейчас.

Блас сквозь слёзы увидела, как простынь натянулась шалашиком над пахом Рева.

– Как твой врач, я бы сочла невежеством не сказать, что тебе нужен покой и избегать секса.

Он выпучил от ужаса глаза.

– Как долго?

Улыбнувшись, она скользнула рукой под простыню.

– Пока я не скажу иначе. – Она обхватила его налитый ствол. – И гарантирую, что ты в хороших руках.

Он застонал.

– И кто я такой, чтобы не соблюдать режим врача.

Умный мужчина. А как его врач, она собиралась часто прописывать ему режимы.

Глава 33

Через час после выписки из больницы, Ревенант шёл по пустынному тропическому пляжу, подняв голову к небу и наблюдая за морскими птицами, плывущими по голубому полотну. Он послал мысленный призыв Метатрону, надеясь, что архангел придёт, но уже научился не сильно поддаваться надеждам.

– Здравствуй, Ревенант.

Рев почти улыбнулся. Почти. И обернулся.

– Ты, наконец, снизошёл до встречи со мной, да?

В серебристо-голубых глазах вспыхнула искра.　Метатрон одет в длинную, до самых кожаных сандалий, тогу, подходящую под цвет глаз.

– Я бы и на прежние призывы ответил, но…

– Но был занят, – перебила его Рев.

– Но ты бы не готов, – поправил Метатрон

Ревенант нахмурился.

– Не готов к чему?

– Ко всему произошедшему. – Метатрон посмотрел на закат, и золотые лучи заходящего солнца окрасили его лицо, заставляя светиться. Хреновы архангелы и их дерьмовое свечение. – То, что сделали вы с Ривером… Никто на такое не был способен. Даже все ангелы Небес, объединив силы, не могли бы.

Ревенант фыркнул.

– Ну, да, чёртова удача. Мы с Ривером и не должны быть способны на такое. Мы оба должны были умереть.

Метатрон повернулся к нему спиной.

– Ты когда-нибудь задумывался, почему мать назвала тебя Ревенантом?

Ну, технически, она дала ему имя равносильное Шеулу, вот только его не могли выговорить.

– Задумывался. – И много. В основном потому, что она не дала ему ангельское имя.

– Иногда Мариэль видела будущее, – тихо проговорил Метатрон. – Я думаю, она видела, что ты вернёшься из мёртвых, и дала тебе пророческое имя (Revenant с англ. можно перевести, как вернувшийся с того света – прим. пер.), подсознательно направляя тебя. Дать твоей душе идти по дороге судьбы.

Как бы Рев не хотел верить дядюшке Мету, не видел смысла в том, что его мать столько вложила в имя падшего, но не дала ангельского.

– Ладно, Оби-Ван, – проговорил он. – Какое отношение имеет моё имя к Риверу и тому, что мы заперли Сатану?

– Огромное отношение. – Казалось, напряжённый взгляд Метатрона смотрит прямо в душу Ревенанта, словно разбирая каждый его проступок. – Видишь ли, твоя мать пророчески дала тебе и второе имя.

Его дядя довольно невежественный архангел.

– У меня нет второго имени

– Конечно, есть. Мариэль не произносила его в Шеуле, а написала кровью на простыне, в которой мы забрали Ривера, – пояснил Метатрон. – И очень занятно, что в Шеуле тебя часто называли Истребителем, ибо твоё ангельское имя это и означает.

Ревенант тряхнул головой, прочищая мысли от услышанного, потому что Метатрон не мог сказать то, что сказал. Но архангел выжидающе смотрел на него, так что, вероятно, Рев правильно его услышал.

– Что за имя? – прохрипел он.

– Абаддон, – В голосе Метатрона было столько силы, что она прошла по всему существу Рева. – Тёмный ангел, которому было уготовано запереть Сатану на тысячу лет. Ты и был ключом, Ревенант. Когда Сатана, наконец, разрушит свою тюрьму, Ривер сломает печати Всадников, и придёт конец света. Но пока, вы с Ривером подарили миру десять столетий покоя, как и было, предсказано.

– Чего? – он хрипел, будто его душили. – Предсказано? Кем?

Метатрон просто смотрел на него.

– Ты что никогда не читал Библию? Вы с Ривером всегда были в центре апокалипсиса с первых капель реки Нил. Всегда существовали знаки в библии. А вы два пустоголовых пня их пропустили. Честно, несколько раз я сомневался, что вы найдёте свои пути.

– Похоже на нас, – проговорил Ревенант. – Погоди… Раз пророчество библейское, Сатана о нём знал, так?

– Без сомнения. У него было пророчество Демоники, которое противодействовало библейскому. Вот почему твоя мать скрыла твоё имя. Когда вы родились, пророчества ещё не были написаны, но Мариэль это предвидела. Никто, даже архангелы, этого не знали. В курсе были лишь я и моя жена.

Взрыв. Мозга.

Но теперь всё становилось ясно. Всё, через что он, его мать и Ривер прошли, было с какой-то целью. Но менее отстойным не становилось.

– Ты знал, что моя кровь не очиститься от порчи Сатаны? Ты участвовал в хреновой сделке, которую мне предложил Рафаэль с подручными?

– Мне очень жаль, Ревенант, – начал Метатрон. – Боюсь, что пока Сатана жив, твоя кровь не будет очищена, но я не знал о сделке. Не знал, что Рафаэль солгал тебе. И с другими архангелами, причастными к этому, разберёмся. Пошло оно всё, Ревенант, когда пожелаешь, можешь приходить на Небеса. Даю слово, ни один архангел не будет тебя преследовать, и мы исправим любой вред, причинённый тобой, пусть даже на это уйдут столетия.

– Спасибо, – поблагодарил Рев, хотя не намеревался ступать на Небеса, пока не перестанет нести разруху. Память о его матери достойна лучшего. Метатрон склонил голову в знак принятия.

– И Ревенант, ты понимаешь, что Шеул теперь твой?

Он фыркнул.

– У дяди Мета есть чувство юмора. – Он помолчал. – Ох, погоди… нет его у тебя, да? Ты серьёзно?

Метатрон пожал плечами.

– Сатаны нет, Люцифер заперт с ним. Сейчас ты – самое могущественное существо Шеула. Ты можешь управлять им, как посчитаешь нужным, пока ловушка, сдерживающая Сатану, не разрушиться, а Ривер не сломает печати Всадников.

Грудь Ревенанта сдавило. Он новый правитель ада?

– Я не… как?..

– Пророчество книги откровений, – пояснил Метатрон. – И правил ими царь, ангел бездонной ямы, и имя того царя на иврите – Абаддон. – Теперь Метатрон стал серьёзен. – Ты не можешь превратить Шеул в кладезь добра и святости, и не можешь искоренить демонов. Во Вселенной должен быть баланс добра и зла, поэтому Шеул должен оставаться оплотом зла. Но это не значит, что ты не можешь… смягчить его. Если нельзя полностью отказаться от существующих законов, то хотя бы измени их.

В голове Ревенанта всё ещё не могли улечься предыдущие новости, так что он не мог понять, о чём Метатрон говорил.

– Например?

– Ну, например, тот факт, что душа человека… или ангела, умирающего в Шеуле должна остаться там навек, и её мог мучить любой демон.

– Я могу освободить души?

– Если пожелаешь.

Ревенант практически дрожал от этого желания. Сколько измученных душ он мог освободить? Включая мать и отца, сестру Ресефа. Столько душ, наконец-то, могли обрести покой.

– Правление Шеулом будет занимать много времени, – указал Ревенант. – А у меня уже есть работа.

И какого хрена он спорит, когда так долго планировал занять правящее место в Шеуле? Метатрон предлагал это место, а Ревенант мялся, как целка.

– Так как апокалипсис по версии Демоники уже минул, Всадникам не нужны Наблюдатели. Лишь Ривер может теперь сломать печати. Ты, как и Харвестер, освобождены от ваших должностей.

Твою же мать.

– А что на счёт Блэсфим? Она – вирм…

Метатрон рассмеялся.

– Она не вирм, а ангел. – Пока Рев шокировано молчал, архангел продолжил. – Её мать… как её теперь зовут?

– Дева. Ах, Девастэйшн.

– Хм. – Метатрон одобрительно кивнул. – Хорошее имя. Так или иначе, она продолжала встречаться с отцом Блэсфим после падения, и думала, что её дочь – вирм. Но Блэсфим была зачата до падения Девастэйшн.

Ревенант судорожно вдохнул.

– То есть её зачали два ангела, а не небесный и падший.

– Именно. И твои дети будут полноценными ангелами. И будут с радостью… не-а, с восторгом и любовью приняты на Небесах.

Дети. Да, ради всего святого и порочного, Ревенант никогда не думал, что доживёт до них. Когда он был падшим, инстинкт подсказывал быть аккуратным, не заделывать ребёнка. Но теперь… Сейчас у него было будущее, и его дети вырастут в безопасном мире, с любящими родителями.

Но всё же…

– Преследование вирмов нужно прекратить, – заявил он. – Я видел, через какой ад прошла Блэсфим. Всем вирмам будут рады в Шеуле.

– Справедливо, – высказался Метатрон. – С этого дня, ни за одним вирмом охотиться не будут. Любое ангелоубийство будет наказуемо.

Честно.

– Согласен. – Ревенант протянул руку, но Метатрон просто уставился на неё. А затем, полностью ошарашив Ревенанта, крепко обнял его.

– Племянник, – пробубнил он. – Как же долго я ждал этого дня. Я видел, со дня образования небес, как всё ведёт сюда, но были времена, когда моё видение затуманивалось, и я боялся, что пророчества изменились. – Он отпустил Рева, которого потрясли увиденные в глазах дяди эмоции. – Добро пожаловать домой, Ревенант. Добро пожаловать.

* * *

«Это точно засада».

Ревенант и Ривер сплочённо окружили Ресефа, когда тот остановил белогривого коня, Завоевателя, на пляже Орегона. Конь фыркал и скалился на Ривера и Рева, которые отошли за пределы досягаемости зверя.

– В чём дело? – Ресеф, одетый лишь в плавки, спешился. Парень постоянно был полуголым, Рев мог поклясться, что он чаще был вообще голым. – Я перед барбекю решил проветрить коня.

Барбекю в доме Ресефа и Джиллиан уже шло полным ходом, и Ресеф это знал. По словам Ривера, Ресефу просто иногда нужно побыть в одиночестве, чтобы убежать от воспоминаний того, что сделал братьям и сестре, когда его печать сломалась, и он стал Мором.

– У меня для тебя кое-что есть, – сказал Ревенант.

– Для меня? – Светловолосый Всадник с подозрением посмотрел на Ревенанта. – И что же это может быть?

– Открой Хэрроугейт к могиле твоей сестры.

В глазах Ресефа вспыхнула искра, затем Всадник прищурился.

– Арии? Зачем?

– Доверься мне. – Это было рискованно, учитывая их прошлое, но Ревенант всегда любил риск. Ресеф колебался, напряжённую тишину нарушали лишь шум набегающих волн и крики чаек. Наконец, Всадник посмотрел на Ривера и кивнул.

– Ладно, но если это уловка, клянусь, я вас уничтожу.

– Замётано.

Ресеф позвал жеребца.

– Завоеватель, ко мне.

Конь заржал и растворился в струйке дыма, которая плавно перетекла на плечо Ресефа, формируясь в тату. Без сомнений, Всадник не хотел рисковать и провёл пальцем по шраму в виде полумесяца, призывая броню. И тут же, словно из ниоткуда, металлические пластины облепили его тело, как вонючий трансформер. Ревенант всегда думал, что Всадников круто одарили. Затем Ресеф открыл личный Хэрроугейт и зашёл в него, за ним последовали Ривер и Ревенант. Они перенеслись на крохотный островок в Шеуле. Маленький оазис зелёных, красных и пурпурных всполохов, редкая жемчужина в обыденном мраке ада. Рядом с пляжем, в ограждённой нише, располагалась небольшая могила с высеченным вручную мраморным надгробием. И в тени этого надгробия был небольшой холмик.

– В чём дело, дядя? – грубым от подозрений голосом спросил Ресеф.

Рев встал рядом с племянником.

– Твоя сестра была человеком. И её душа тысячи лет была здесь в ловушке.

– Спасибо за напоминание.

Закрыв глаза, Ревенант открыл разум своим желаниям. Спустя мгновение, перед Всадником появилась светловолосая девочка – столь же осязаемая, как и надгробие – чьи глаза были очень похожи на глаза Ресефа.

– Попрощайся, Ресеф, – тихо проговорил Ревенант. – Я освободил её душу из Шеула и скоро она отправится на Небеса.

Ресеф опустился на колени, а Ревенант и Ривер отвернулись.

– Ты поразил меня, брат. – Эмоции в голосе Ривера нашли отклик в душе Ревенанта. Забота о ком-то ещё, и дар и проклятье.

– Поразил тем, что могу быть милым?

– Нет. – У Ривера блестели глаза. – Что знал о боли Ресефа.

– Несколько недель назад я бы использовал его боль против него же, – признался Рев. – Но, вернув память, я понимаю, каково это знать, что дорогой тебе человек страдает. – Он ухмыльнулся. – Некоторые заслуживают страданий, и я рад им это предоставить. Но, кажется, я унаследовал это странный ген защитника, и не позволю кому-то из нашей семьи страдать. – Он улыбнулся шире. – Только если не от моих рук.

Ривер фыркнул.

– Придурок.

Рев собрался было нырнуть в пучину противостояния братьев, которой был лишён тысячелетия, но к ним подошёл Ресеф. Его глаза были красными, а лицо омрачено печалью, но аура мира окружила его, словно взмётывающийся плащ.

– Как? – прохрипел он. – Как тебе это удалось?

Рев пожал плечами.

– Ну, я вроде как теперь тут Правитель.

– Не знаю, как отблагодарить тебя

Прежний Рев потребовал бы чего-нибудь невероятного. Нынешний… Да к чёрту, сделает то же самое.

– Ты можешь, знаешь там, не вести себя, как придурок со мной.

Ресеф поморщился.

– Не думаешь, что мог бы попросить что-то другое? Я со всеми так себя веду.

Именно такого ответа Рев и ожидал от Всадника.

– Ага. – Он перенёс их всех к дому Ресефа, где Всадники, их семьи и парочка из персонала ЦБП устраивали барбекю, которого Ресеф так старательно избегал. – Давай просто сделаем тебя моим должником.

– Круто. – Ресеф похлопал Ревенанта по плечу. – Спасибо. Рад, что ты больше не великий мудила. – Усмехнувшись, Ресеф направился к своей суженой, Джиллиан.

– Твой сын такой сукин сын, да? – Рев посмотрел на брата, поражаясь, что они стояли бок о бок на семейном сборище. И не пролилась ни капля крови

Ривер рассмеялся.

– Какой именно сын? – Он посмотрел на всех своих родственников, которые собрались вокруг столов. – Думаешь, наши родители гордились бы нами?

– Думаю, они бы с облегчением вздохнули, поняв, что все карты легли в соответствии с грёбаными пророчествами. Шансы на это были астрономически малы.

– Один на девятьсот триллионов, по данным Метатрона.

Ревенант увидел Блэсфим, которая достала из холодильника две бутылки пива и протянула одну невестке Призрака, Идесс. Но та широко улыбнулась и отказалась, указывая на плоский живот. Беременная? Возможно.

– К слову о Метатроне, как дела на Небесах?

Ривер материализовал себе и Реву маргариту. Как мило.

– Ну, все в шоке, что Рафаэля нет, но, что забавно, никто по нему не скучает. – Улыбнувшись, он глотнул коктейля. – И Харвестер стало лучше. Избавление от Гэтель и Люцифера помогло. Как Шеул?

– Я – Король Ада, так что, ты знаешь как. – Он пожал плечами. – Есть горстка придурков, пытающихся избавиться от меня, но по большей части жизнь там не изменилась. – Рев отпил маргариту, осыпав ботинки солью с бокала. Хотя его идеальный брат ни крупинки не уронил, когда пил он не завидовал. Личностный рост – крутая штука. – Впереди тысяча лет подготовки к апокалипсису. До возвращения Сатаны много времени, мы успеем удостовериться, что большинство демонов реинкарнируют, а те, кто останется сражаться на стороне зла будут не подготовлены и дефектны. И я приказал Азаготу реинкарнировать только нейтральные и не злые души.

– Кажется, у тебя много дел.

Ревенант пожал плечами.

– Отличная работёнка.

На мгновение, Ривер замолчал, а затем, сведя брови, обратился к Ревенанту.

– Ты же знаешь, что тебе рады на Небесах. Тебе и Блэсфим. Мы сможем исправить большую часть урона, который вы нанесёте…

Ревенант поднял руки, прерывая брата.

– Когда Блэсфим решит совершить путешествие на Небеса, я буду здесь, ждать её. Но мне там не место.

– Рев…

– Нет, – Рев вновь перебил брата. – Мы оба это понимаем. И всё нормально. Я же блин адом управляю, и для этого и был рождён. Это круто. – Он поднял бокал и чокнулся с Ривером. – За нас. За неблагополучные семьи, и всё такое.

Ривер рассмеялся, и в этот момент, Ревенант поразился, насколько хорошо всё сложилось. Все в их песочнице, ну и ещё бесчисленное множество других, сыграли свою роль в том, чтобы привести Ревенанта и Ривера туда, где они сейчас. Рев задолжал им всем огромную благодарность. Ладно, может он воздержится от угроз жизни на день или два.

Блэсфим, стоящая рядом с Эриком – мужем Лимос – переворачивающим котлеты и сосиски на гриле, махнула ему.

– Похоже, нам лучше присоединиться к вечеринке, – сказал Ривер. Вечеринка. От этого слова, Ревенант улыбался, как дурачок. Он был на паре вечеринок, но его никогда не приглашали, не говоря уже о том, что ни на одной он не был желанным гостем. Но сейчас присутствовал на вечеринке племянницы и племянников, которые его и пригласили.

– Готов, брат? – спросил Ривер.

Ресеф включил музыку, и из колонок потёк голос Родни Аткинса, распевающего о том, как пройти через ад и покинуть его, прежде чем дьявол узнает, что ты там. Ревенант посмотрел на крыльцо, с которого Ресеф ему отсалютовал бокалом и ехидно ухмыльнулся.

– Ага, – ответил Рев. – Готов.

Впервые в жизни он готов стать часть семьи.