Текст книги "Ревенант (ЛП)"

Автор книги: Ларисса Йон (Айон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Она повернулась к нему лицом.

– Прости что?

– Ты можешь остаться со мной. Подумай об этом, – сказал он, поглаживая рукоятку клинка на бедре. – Никто в здравом уме не придёт за тобой, пока я рядом.

Верно, но, сколько времени пройдёт, прежде чем он станет одним из тех, от кого она вынуждена убегать. Её пейджер настойчиво завибрировал.

– Подожди. – Она взглянула на сообщение, и её сердце остановилось.

«Твой вчерашний блаженный пациент с желчным пузырём. Код 12. Поспеши».

– Я должна бежать! – она кинулась в сторону Хэрроугейта ведущего в больницу, и что вы думаете, Рев следовал по пятам. Она не стала тратить время, чтобы сказать ему, отвалить. Он бы все равно не послушал, а её мысли сейчас были заняты другим.

Операция на желчном пузыре была делом обычным и не сложным, тогда какого черта произошло? Она заскочила в Хэрроугейт и Рев следом за ней. Там была только одна светящаяся кнопка с символом Подземной больницы. Блэсфим коснулась её и в следующее мгновение двери открылись в суетливом приёмном покое.

Она побежала в хирургическое крыло здания, по направлению к комнатам для послеоперационных пациентов и безумная суматоха за второй дверью справа подсказала ей, что там находился её блаженный пациент.

Несколько сотрудников медперсонала отчаянно пытались возродить к жизни бледного эльфийского демона. Слэш, ещё один из братьев Семинусов Призрака, недавно нанятый на работу, схватил блаженного за лодыжку, его родовой знак вспыхнул, направляя в больного целительную силу демонов Семинусов. К несчастью, блаженный относился к виду, плохо реагирующему на лечебную силу демонов Семинусов.

– Черт! – рявкнул он. – Что-то отключает все его органы.

Бейн – его брат, вытащил из сумки капельницу.

– Дело в физрастворе. В грёбаном физрастворе.

Вот дерьмо! У блаженных была сильная аллергическая реакция на физраствор. Кто мог прописать больному капельницу с физраствором? Или кто-то случайно перепутал пакет физраствора с глюкозой? Блас схватила историю болезни демона и пробежалась глазами по предписаниям врача.

Призрак заказал анализ крови. Бейн сделал укол гидрон пероксида. Блэсфим заказала… физраствор.

Все вокруг неё: тревожные сигналы медицинского оборудования, повышенные голоса людей, пытающихся спасти демона стали приглушенными, словно доносились издалека. Её пульс сбился с ритма, когда чувство вины пронзило её словно тупым лезвием. Она поставила галочку в чёртовой неправильной клетке.

– Нет, – прошептала она.

Ревенант появился рядом и взглянул на карту в её руке.

– Что это?

Тошнота скрутила её, голос пропал, и когда она, наконец, смогла заговорить, получился едва различимый шёпот.

– Это моя вина. Я хотела выбрать D5W. Я вспомнила. Я отвлеклась и… черт. Я даже не подписала своё имя на карте. – Повесив карту на крючок у основания кровати, она начала действовать. – Кто-нибудь вколите ему инъекцию глюкозы. Быстрее!

– Мы уже сделали это. Он умирает, – сказал Слэш.

– Вы пробовали адреналин? Цефазолин? – Она стала лихорадочно открывать шкафчики, расталкивая медперсонал, пока отчаянно искала любое лекарство, которое, как известно, могло помочь блаженным. – Ацеталозамид?

– Мы попробовали все! – пронзительным голосом рявкнула доктор Шакван, но Блэсфим не прекратила разносить в пух и прах ящики, швыряя на пол упаковки шприцов, бинтов и черт знает что ещё.

Позади себя Блас услышала тихое проклятье Ревенанта. Она прекратила безумные поиски, чтобы посмотреть, как он прокладывает себе путь через толпу врачей и медсестёр.

– Эй!

– Что ты делаешь, придурок?

– Ты не можешь здесь находиться…

Ревенант проигнорировал всех и положил ладонь демону на лоб. На мгновение, каждый замолк, а комната наполнилась странной электрической энергией. Спустя долю секунды, пациент сделал глубокий вдох, и аппараты прекратили пронзительно пищать.

Шок быстро сменился облегчением, а затем все кинулись стабилизировать парня.

– Ты спас его, – проскрежетала Блас, во рту которой пересохло из-за адреналина. – Проклятье. Спас! – У неё дрожали руки, когда она брала пластиковый стаканчик из держателя, наливала из кулера воды. Блас выпила целый стакан, чтобы облегчить сухость. Когда она смогла говорить не голосом курильщика, спросила: – Как ты это сделал?

Он пожал плечами.

– Я чертовски могущественен.

– Если устанешь от своей работы, уверена, Призрак с радостью тебя наймёт, – произнесла она полушутя.

Ревенант напрягся.

– Блэсфим, я не целитель, а убийца.

Его слова так странно прозвучали, словно, говоря их, Рев умер изнутри, будто, кроме убийства, у него не было выбора. Но он спас её. И только что спас демона. Да, она боялась, что узнай он о ней правду, убьёт её, но, почему-то, начала в этом сомневаться. Ревенант слишком добр к ней, прикосновения нежны, а благодарность искренняя.

– Если ты убийца, – проговорила она, – почему исцелил блаженного?

Ревенант посмотрел на снующий перед демоном медперсонал.

– Теперь, ты мне должна

В этом она не сомневалась, но ей было плевать на мотивацию Ревенанта, главное, он спас пациента и, вероятнее всего, сохранил ей работу.

Оставив пациента в умелых руках, Блэсфим выскользнула из палаты. За ней последовали Ревенант, Слэш и Шакван, которая тут же на неё набросилась.

– Тупица, – отрезала она. – Ты могла убить пациента. Если бы не твой дружок, блаженный был бы мёртв

– Знаю, – ответила Блас.

– Я говорила Призраку, что беря тебя в клинику вместе с Джем, он совершает ошибку. Я доложу о тебе.

Ревенант сдвинул очки, и Блас поёжилась от холода его глаз.

– Сделаешь это и умрёшь в момент, как окажешься за пределами больницы, – пригрозил Ревенант, и отсутствие эмоций в его голосе звучало страшнее злости.

– Тише, – начала Блас его успокаивать, положив руку на плечо. – Доктор Шакван делает свою работу. – Да, она ведёт себя, как тварь, но Блэсфим, сложись ситуация по иному, вела бы себя так же. – Иди и доложи Призраку. Я, в любом случае, хотела поговорить с ним, после его смены.

Шакван втянула носом воздух и, успокоившись, посмотрела на Ревенанта в ином свете. Как суккуб, доктор гипернастроена на всех мужчин, особенно на таких… ярких представителей.

– Кто ты? – спросила она.

– Брат Ривера, – произнесла Блэсфим. – Ревенант.

Шакван округлила глаза.

– Я то и думаю, что ты мне знаком. – Она посмотрела на часы. – У меня есть время до следующей операции… Мне нужно заглянуть в подсобку.

Под «подсобкой» подразумевался секс, и Блэсфим рассердилась. Не важно, что она не претендовала на Ревенанта. Черт, она даже не хотела его. Но по какой-то причине, Блас не хотела, чтобы кто-то другой на него зарился. Особенно сучка-суккуб.

Блас не дала ему возможности ответить.

– Извини, Шакван, но у нас визит на дом.

– Ну не знаю, – протянул Ревенант, осматривая пышнотелую женщину с головы до ног. – Нам некуда спешить.

Вот же ублюдок. В этот момент она заметила озорной блеск в его глазах. Он хотел вызвать ревность Блас. И, чёрт побери, у него получилось

– Ладно, – сказала Блас. – Не торопись. Но моя смена начинается через сорок пять минут, и часики тикают.

Она не стала ждать, чтобы увидеть сработал ли её блеф, и направилась к административной части больницы, надеясь, что Призрак, как обычно, пришёл раньше. Если нет, она подождёт его перед дверью офиса.

Ревенант нагнал её, не успела она и десяти футов пройти. Блас почему-то понравилось, что он не пошёл с Шакван.

– Блэсфим?

– Что?

– Почему ты признала ошибку? Ведь могла соврать и избежать наказания

– Кому-то нужно понести наказание. Такие ошибки не прощаются. Призрак и его братья не прощают такое дерьмо, да и не должны. Я не могу дать кому-то заплатить за свою ошибку

Он так долго смотрел на неё, что она покраснела и ускорила шаг, словно могла убежать от его взгляда.

– Что? Чего ты так на меня вылупился?

– Потому что, – тихо ответил он, – я решил, что не закончил с тобой. И ещё не скоро покончу.

– Ой, да ладно, – простонала она.

Он резко напрягся, и Блэсфим проследила за его взглядом. К ним направлялся Призрак со строгим выражением лица и золотистым огнём в глазах. Похоже, Шакван ему уже всё рассказала.

– Хочешь сказать мне, какого хера случилось с блаженным?

– Я налажала. – Она сморщилась на дрожь в голосе. – И беру на себя полную ответственность за произошедшее.

Призрак покосился на Ревенанта, а затем опять посмотрел на Блас.

– Можем мы поговорить наедине?

– Конечно

На лицо Ревенанта легла тень, но ему удалось выдавить улыбку во все тридцать два зуба, демонстрируя клыки и не выказывая радости.

– Я подожду здесь.

Призрак отошёл с ней на несколько шагов.

– В чём дело, Блэсфим. Ошибка серьёзная, несвойственная тебе.

– Знаю. Я не знаю, чем я думала. Была отвлечена происходящим с матерью и… ну ты знаешь. Мне нет оправданий, – призналась она. – Я согласна на дополнительные смены, работу уборщицы. Всё, что не придумаешь.

– Мне нужно, чтобы ты прояснила голову, – голос Призрака был твёрд, а в глазах сверкали золотистые искры злобы. – Ты мечешься между работой, матерь и… другими обязанностями. С этого момента, ты не лечишь больных. Только административная деятельность, пока мы не найдёт способ тебя замаскировать.

– Что? Погоди, нет…

– Моё решение окончательное, – прервал он её тоном, не терпящим возражений.

Глаза Блас обожгли слёзы. Работа была всем для неё, особенно сейчас, когда в её квартире на неё напали, а мать скрывалась.

– Слушай, – начал он уже менее яростным тоном. – Это не меняет твоего статуса. Ты всё ещё управляешь клиникой. Но вне игры. Ты нужна со свежей головой.

Он был прав, но она не могла подавить чувство, что подвела его. Подвела каждого в клинике. Всю свою жизнь – даже тогда, когда они с матерью переезжали из города в город, чтобы их не поймали – она хотела лишь быть врачом. Желание помогать другим всегда крепло в её душе, а ещё сильнее было желание жить в дружной «семье».

Теперь она не могла помогать людям, и её «семья» видела в ней лишь проблему и того, кому нельзя доверять. Глаза жгли слёзы, но она сдержала их. Господи, она по-идиотски себя чувствовала.

– Мы все были на твоём месте, Блэсфим, – мягко сказал Призрак. – Иногда личные проблемы мешают профессиональной деятельности и наоборот. Поэтому их нужно решать, прежде чем жить дальше. – Он посмотрел на Рева, который, словно ястреб следил за ним, и продолжил тише: – Я разговаривал с Ривером про Гэтель. У него есть идея, но она или сработает или нет, правда выбора у нас нет. Учитывая рост плода, Гэтель может в любой момент родить. Дай мне знать, когда Ревенант будет готов отвести кого-то к ней.

– Поэтому мы здесь. Он хочет отвести меня.

Призрак отрывисто кивнул.

– Я пойду.

Она схватила его за руку, и выругалась на низкий рык Ревенанта. Ради безопасности всех, она отпустила Риза.

– Он не хочет работать с кем-то ещё, а я не могу дать кому-то так рисковать. Пойду я.

– Блэсфим, это не твоя битва.

– Призрак, ты ради больницы миллион раз рисковал своей жизнью. Но теперь у тебя есть семья, а у меня нет. И Ревенант… я не доверяю ему, если ты пойдёшь, да он тебя не возьмёт. Если кому и безопасно с ним, так это мне.

– Блэсфим…

– Прошу, не спорь. Ты знаешь, что я права.

Закрыв глаза, Призрак глубоко выдохнул.

– Возьми голубую акушерскую сумку в моём офисе. В ней лежит шприц со специальной пометкой. Лекарство начнёт действовать через полчаса. Ты поймёшь что делать.

– Что там за лекарство?

– Кое-что под названием соларум. Это и есть идея Ривера.

Блас слышала, что ангелы создают, сжижая солнечные лучи, оружие против зла. Соларум относился к этому?

Внезапно ожил интерком, из которого донеслось имя Призрака, а стены окрасились красным, что означало, что в неотложку поступил срочный пациент.

– Мне нужно идти, – сказал он. – Но Блэсфим, твоё отстранение ничего не значит. Ты по-прежнему жизненно важная часть больницы и клиники. Мы с Фантомом ищем всё, что могло бы помочь с твоей проблемой. Будь осторожна. Сейчас самое важное – твоя безопасность. Поняла?

Она отрывисто закивала, потому что не могла говорить из-за кома в горле.

– Хорошо. Возвращайся сюда после встречи с Гэтель. Поняла?

Она опять кивнула. Призрак ушёл, но перед ней тут же оказался Ревенант, должно быть перенёсся.

– Что произошло? – потребовал он. – Он заставил тебя плакать. Хочешь, я его убью?

– Нет, – проскрежетала она. – И, прошу, не связывайся с Шакван. Убить её или… кое-что другое.

Она не могла поверить, что только что попросила его не заниматься сексом с суккубом, но она не могла поверить и в то, что едва не прикончила пациента.

– Тогда что? Мне не нравится видеть тебя… – он резко замолчал, проклиная себя за признание в чувствах, как нормальные люди. – Тебя расстроенной. Блэсфим, мне нужно что-то сделать.

Она посмотрела на него, отчаянно ища всё, что угодно, что он мог сделать, чтобы заставить её не думать о случившемся. Она совершила практически фатальную ошибку, и теперь лишилась работы. Даже если временно отстранена, через пару дней прикрытие Неистинного Ангела испариться и её уволят. На неё будут смотреть, как на убийцу.

– В мой кабинет, – сказала она. – Мне нужно отсюда выбраться…

Они тут же оказались у её стола.

– Что-то ещё? – Он приподнял её лицо за подбородок. От собственничества, сверкавшего в его глазах, она судорожно вдохнула. Его взгляд оставлял на её коже эротический загар. – Прошу, Блэсфим, позволь помочь тебе.

– Зачем? – спросила она. – Почему ты хочешь мне помочь? Почему ты так чертовски одержим мной?

– Не знаю. – Он провёл подушечкой большого пальца по линии её подбородка, и Блас подалась вперёд, нуждаясь в его прикосновениях. – Что-то в тебе манит меня. Неистинные Ангелы всегда мрачные, но в тебе есть свет, который рвётся наружу и согревает меня.

Блас следовало опасаться, как бы Рев не заметил трещин в её маскировке, но каждый раз, когда он говорит, что она отличается, Блас принимает это за комплимент. Ему нравилось, что она нестандартный неистинный ангел.

Склонившись, он коснулся её губ своими.

– А меня, Блэсфим, уже очень давно ничто не согревало

Его слова стали бальзамом, нежностью, которая и успокоила её и возбудила. Она уже знала, чего хотела, хоть и знала, что это не правильно, но ей стало плевать. Слишком поздно для сожалений.

– Трахни меня, – проговорила она. – Позволь забыть обо всём этом.

Он тут же крепко её обнял.

– Уверена?

– Да. – В этот самый сумасшедший в её жизни момент, именно в этом она и была уверена.

Глава 21

Если бы Ревенант мог сохранить этот момент в капсуле времени, он бы сделал это. Если бы мог продлить этот миг, чтобы он длился вечно, так бы и поступил.

С тех пор как его мать умерла, другая женщина впервые нуждалась в нем. Действительно нуждалась, и что-то внутри него надломилось.

Именно по этой причине он спас блаженного демона. Не потому что хотел, чтобы Блэсфим была в долгу перед ним, а потому что нуждалась в нем, даже если сама этого не осознавала. И что-то в ней заставляло его, творить добро, даже если все, что он сделал, это спас жизнь демона, который, вероятно, не пошевелил бы и пальцем, чтобы спасти кого-либо ещё.

Он посмотрел на красивую женщину, стоящую перед ним, её глаза были наполнены болью, которая так отчётливо разрывала её, и он знал, что сделает все, что она попросит. Он был идиотом – идиотом, который все ещё игнорировал проклятый призыв сатаны – но сейчас ему было все равно.

Она была благородной женщиной, которую он не заслуживал. Он твёрдо понимал это, наблюдая за её признанием серьёзной ошибки, которую она могла бы легко скрыть. Вместо этого она столкнулась со своим боссом, как воин, и приняла наказание.

Женщина была уникальна, уникальна не только среди ложных ангелов, но и большинства демонов.

В данный момент она стала человеком, которому он доверяет больше всего на свете.

Рев ощущал влияние этого факта всей душой, как бы испорчена она ни была, и у него возникло странное желание сомкнуть вокруг неё свои крылья в самых интимных ангельских объятиях. Он никогда не делал этого прежде, но самое странное было в том, что ангелы испытывали подобное чувство только по отношению к другому ангелу. Он не думал, что ложные ангелы считаются.

– Ревенант, поторопись.

Его сердце ускорилось при виде отчаяния, смешанного с желанием в её взгляде.

– Никаких правил, верно? – Его руки быстро избавили её от ничтожного топа и штанов. – Никаких глупых «не касайся меня» правил.

– Нет, – она застонала, когда он опустил свой рот к её груди и жадно облизнул сосок через тонкое кружево. – Никаких правил.

– Черт побери, да. – Он откинул её на стол и опустился перед ней на колени, целуя нежную обнажённую кожу её живота. – Раздвинь ноги.

Сжав ладонями край стола, Блас повиновалась, изогнувшись от его жарких поцелуев. Она любовалась тем, как напрягались его стальные мышцы, когда он прокладывал себе путь поцелуями к краю её крошечных бежевых трусиков. Его член мучительно пульсировал, но он проигнорировал эту потребность сукиного сына, и разорвал клыками её нижнее белье.

– Мне они нравились, – пробормотала она.

– Мне они больше нравятся в мусорном ведре. – Она была обнажена перед ним,

и в отличие от прошлого раза у него дома, когда он был вынужден держать руки при себе, сейчас не было никаких идиотских правил, чтобы сдержать его. Он провёл ладонями по её бёдрам вниз к лону и использовал большие пальцы, чтобы широко раскрыть её.

Она была готова для него, вся влажная и блестящая от соков. Его кровь охватило пламя, сравнимое с интенсивностью солнечной поверхности. Он пробовал её прежде, но сейчас, когда знал, как она прекрасна на вкус, его рот сразу наполнился слюной.

Он не мог больше терять ни секунды. Рев опустил лицо между её ног, прижимая язык к её сердцевине, используя свой собственный пульс, чтобы нанести ей ровный, но мягкий удар. Прикосновение заставило её извиваться и задыхаться, она схватила его за голову и прижала к себе, словно боялась, что он внезапно остановится.

Черта с два, он это сделает.

Мощный, горячий адреналин пронзил Рева, когда он лениво провёл языком по складкам и скользнул одним пальцем внутрь влажной сердцевины. Глубокий стон Блас отдавался на его губах, когда он начал лизать её всерьёз, наслаждаясь порочными криками и умоляющими шёпотом.

– Мне нравится это, – задыхалась она. – Ты так… хорош.

Возможно, но он знал наверняка, что никогда прежде не был так голоден до женской плоти. Он глубоко поцеловал её, втянув пульсирующий бутон между губами, ударив языком по клитору, а затем начал сосать. Жёстко.

– Твою… мать… Рев… Я… – Она кончила с криком и впилась ногтями ему в голову. Внутренние мышцы сжали пальцы Ревенанта, пока он продолжал ласку ими и языком.

Блас поймала его взгляд. Рев вытащил пальцы, но продолжал поглаживать её сердцевину языком. Блэсфим тяжело дышала через рот, а страсть окрасила её щеки румянцем. От такого зрелища член Рева упёрся в ширинку, желая вырваться наружу.

Затем, в её глазах потух огонь страсти, и вернулась печаль.

Чёрт. Он не даст ей и на секунду задуматься о чём-то, кроме него.

Встав, он обхватил её бёдра и притянул вплотную к себе. Жар её лона проник даже через кожаную материю.

– Теперь, – прорычал он, мы сделаем это, по-моему.

Блэсфим очень надеялась, что способ Ревенанта грубо и жёстко, потому что сейчас ей это было нужно. Она этого хотела. Жаждала.

Комната завертелась, когда Рев развернул Блас и прижал спиной к своей груди.

– Крылья, – рыкнул он ей на ухо. – Покажи их мне.

У неё не возникло и мысли отказать, хотя в прошлый раз, когда она показывала крылья во время секса с ним, они мерцали.

Осторожно, чтобы не раскидать весь оставшийся афродизиак, она раскрыла паутинообразные крылья между их телами. Ревенант застонал, а Блас закрыла глаза, когда он начал ласкать дуги крыльев от основания до кончиков. Его тепло окружило её, пока они вот стояли, прижимаясь, друг к другу, а он ласкал её так, как ничто прежде.

Блэсфим никогда не раскрывала крылья во время секса. Они всегда были орудием обольщения и обмана для Неистинного Ангела, а сейчас обольщена она

И наслаждалась этим.

Но вскоре она ощутила, как слабеет аура, осознавая, что крылья исчезнут. Неохотно, она убрала их, и досадное рычание Ревенанта коснулось кожи Блас.

– Я не говорил тебе убрать их.

Она завела руку за спину и впилась ногтями в ягодицу Рева.

– Тебе не нужно говорить мне их убрать.

Его горячее дыхание опалило её щёку, он зажал мочку уха Блас зубами, сильно, заставляя её ахнуть.

– Это моё шоу, ангел.

Без предупреждения, он сделал шаг назад и положил ладонь на затылок Блас, затем резко надавил, заставляя её нагнуться над столом. Блэсфим ударилась щекой и ладонями о столешницу, но боли не было. Удерживая её там одной рукой, другой Рев скользнул ей между ног, лаская набухшее лоно. Она всё ещё не отошла после первого оргазма, а когда он раздвинул складки и прикоснулся к клитору, второй оргазм грозил обрушиться за секунды.

Когда она подняла бёдра ему на встречу, отчаянно желая больше, и подалась назад, Рев сильнее прижал её к столу и убрал свои талантливые пальцы. Блас разочарованно застонала, но ощутила, как Рев провёл костяшками пальцев по её ягодицы, а затем услышала звук расстёгивающейся молнии.

От предвкушения, она задышала чаще, замечая, как столешница от её выдохов покрывалась паром.

Ревенант прижал головку члена к её входу, немного помедлил, а затем вошёл по самые яйца. Блас вскрикнула от разряда удовольствия. Рев вышел почти полностью и вновь толкнулся вперёд с такой силой, что стол отъехал на несколько сантиметров. Но Рев, кажется, даже не заметил этого, продолжая восхитительный натиск.

Он точно знал, чего хотела Блас. Никаких заминок. Никаких разговоров. Никаких эмоций.

Скрип кожи о столешницу, смешался с эротическим звуком рваного дыхания Ревенанта и шлепками тел. Кости таза Блас упирались в стол, и она поняла, что там появятся синяки, но, блин, они будут прекрасными.

– Этого ты хотела? – От его грубого тона по её коже побежали мурашки. – Хочешь ещё?

– Да, – простонала она. – Ещё.

– Вот так, ангел мой, – прошептал он.

Рев резко поднял её, и Блас почувствовала колющую, опаляющую боль в шее, сопровождаемую сильным наслаждением, заставляющим кричать. Блас никогда прежде не кусали, она не желала быть такой уязвимой. И она не знала что теряла, но теперь никогда не повторит ошибки.

Ревенант обнял её, удерживая на месте, пока продолжал вбиваться в её тело, по которому растекалось удовольствие. Для разгорячённой спины Блас прикосновения кожаной одежды Рева стало эротической лаской, а понимание, что он полностью одет, послало через край. Оргазм обрушился на неё волной океана, затягивая за собой в пучину экстаза и блаженства.

Блэсфим никогда прежде такого не ощущала. Она много раз занималась сексом, переживала множество оргазмов, но этот был не просто физическим действом, а эмоциональным, и когда Ревенант застыл, а его горячее семя выплеснулось в её тело,　эмоции сдавили грудь Блас.

Секс был потрясающий и именно то, что нужно Блас. Но он был лишь моментом отвлечения от неизбежного, от того, что жизнь катилась в ад, и оставалась лишь надежда.