Текст книги "Ривер (ЛП)"
Автор книги: Ларисса Йон (Айон)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Глава 27
– Скажи, что ты хочешь, Веррин? – Рафаэль налил ей бокал «ледяного» вина из лазурного винограда, выросшего на равнинах Демура за пределами Зала Архангелов.
Они сейчас находились в дорогой кухне его роскошного дома, и Харвестер гадала, как надолго здесь она застряла.
И в чём состояла игра Рафаэля.
Они вышли из входа в адскую пасть, где Харвестер пыталась ощутить Люцифера, а после наблюдала, как Ривер потерял свои крылья и ангельскую благодать. Её сердце осталось с ним.
Кроме того, по-видимому, Люцифер сейчас находился в другом месте. Теперь ей придётся найти место на Земле, где она сможет поймать сигнал, но это займёт время.
Время, которого у них совсем нет. Так почему они сейчас в доме Рафаэля, разговаривают, как будто важнее дел у них нет?
– Харвестер, – поправила она его и без благодарности взяла бокал кристально-голубого вина.
Рафаэль одарил её снисходительной улыбкой.
– В конце концов, ты всё получишь. – Он сделал глоток вина и застонал от наслаждения. – А теперь скажи, чего ты хочешь.
"Твою голову на пике. Вот что я хочу".
– Это очень обширный вопрос. Хочу мира на Земле. Триста шестьдесят пять дней Рождества. Запрет на ремейки песен восьмидесятых. О, и восстановления статуса ангела Риверу. – Она провела пальчиком по ободку бокала. – Могу я это получить?
– Шеул плохо повлиял на твою личность, – заметил Рафаэль, но Харвестер не согласилась. В основном она со всем была не согласна. Кроме того, что Рафаэль по-прежнему оставался той ещё задницей. – Хочешь снова стать Наблюдателем Всадников?
Сердце Харвестер пропустило удар. Он серьёзно? Рафаэль смотрел на неё прищуренным взглядом, явно ожидая от неё реакции, которую, без сомнения, использует в свою выгоду.
Поэтому Харвестер решила никак на это не реагировать.
Буднично пожав плечами, она отпила вина. Мгновенно по венам заструилось возбуждение, которое сконцентрировалось в грудях и внизу живота. Ух-ты. Харвестер посмотрела на бокал. Рафаэль был скользким ублюдком, так ведь? Так что больше пить не стоит.
– Не думаю, что Всадники это оценят.
– Им может это не нравиться, но их мнение не имеет значения, и ты же знаешь их лучше всех.
– Я подумаю.
Рафаэль сделал ещё глоток вина, и его взгляд потемнел. Ему тоже явно больше не стоило пить.
– Мы собираемся назначить тебя Наблюдателем.
"Да". Харвестер снова пожала плечами.
– Мне всё равно. Полагаю, мне потребуется работа. Но скажу ещё раз, Всадники не будут счастливы. Не после всего, что я сделала, будучи Наблюдателем со стороны Шеула.
– Но ты им помогала.
– Сомневаюсь, что они именно так на это посмотрят, и даже если так, потребуется много времени, чтобы они всё забыли. Особенно, Танатосу.
Рафаэль указал на её бокал.
– Пей.
– Никогда не любила выпивать. – Харвестер очень осторожно поставила бокал на стойку. – Мы здесь закончили?
– Ты не хочешь знать, что заставит Всадников принять тебя с распростёртыми объятиями?
Харвестер едва удержалась, чтобы не закатить глаза.
– Хочу. Что заставит их внезапно простить мне всё, что я сделала?
– Ребёнок. – Голос Рафаэля был низким, соблазняющим, но без сексуального подтекста. Соблазнял в том смысле, что обещал всё, что захочешь.
Харвестер повелась на такую провокацию, без сомнения так, как он планировал, и она поняла, что ни за что бы, ни взяла верх на этих переговорах. Рафаэль позволил бы только считать ей, что она победила.
– Какой ребёнок?
– Ребёнок Лимос. Ты не знаешь, что она его потеряла? – Он улыбнулся, настоящей теперь-я-заполучил-тебя улыбкой, которую Харвестер хотелось свести с его лица. – Ты вернёшь Лимос мечту. Станешь героиней. – Рафаэль поднял её бокал и передал Харвестер. – Выпей, и я расскажу тебе детали.
* * *
Ривер резко пришёл в сознание, в голове грохотало, глаза были наполнены песком. Или стеклом. Он с усилием их раскрыл и сквозь щёлочки посмотрел на нависшее над ним лицо Призрака.
– Как себя чувствуешь?
Ривер прочистил горло, гадая, чего же оно так саднит.
– Как будто прошёл через промышленную мясорубку. – Он нахмурился. – Где я? Почему ты здесь? Почему я очнулся, а надо мной твоё лицо?
– Мы в Израиле. Я здесь, потому что меня прислала Харвестер. И ты видишь меня, потому что попал в серьёзные неприятности.
Харвестер. Верно. Она вернула себе крылья. Господи, спасибо. Она так лучилась, так радовалась, как и Ривер. Даже сквозь печаль, сердце Ривера радовалось за неё.
Ривер попытался встать, но когда череп начал грозить взорваться, решил, что полежать несколько минут на земле даже полезно. А затем вспомнил с болезненной ясностью, как его пригвоздили к земле и резко перехотел на ней находиться.
Он усилием воли принял сидячее положение, на этот раз, справившись с ужасным головокружением.
– У меня больше нет крыльев, да?
Ривер знал ответ, но нуждался в том, чтобы его услышать.
Глаза Призрака были печальны.
– Ривер, мне очень жаль.
Он стал падшим ангелом.
Снова.
Не важно, насколько он был готов к такому повороту событий. Чёрт, Ривер был готов к тому, что его уничтожат. Тем не менее, боль, которая выходила за пределы физической, сжимала как тиски.
Мгновение он позволил себе погрустить, а затем разрешил Призраку помочь поднять его на ноги, игнорируя боли, которые пронзали каждую клеточку в его теле. Он не мог – и не станет – зацикливаться на этом или сожалеть о произошедшем.
Целью всегда оставалось спасти Харвестер от вечности в пытках. Ривер пошёл бы на достижение этой цели, даже если бы прекрасно знал, что потеряет жизнь или крылья.
Что сделано, то сделано.
– Призрак, спасибо. – Он пожал доктору руку. – Знаю, обычно ты не берёшь работу на дом.
– Шутишь? Я только этим и занимаюсь. – Призрак залез в сумку и вытащил для Ривера медицинскую форму взамен его вспоротой, как швейцарский сыр, мокрой из-за дождя, грязной и окровавленной одежды. – Признаю, у меня есть скрытый мотив.
– Предлагаешь мне вернуться на старую работу? – спросил Ривер, выбираясь из уничтоженной одежды.
Призрак робко пожал плечами.
– Я в отчаянии.
– Ух-ты. – Ривер замолк на то время, что натягивал штаны. – Ты действительно знаешь, как уговорить.
Призрак рассмеялся.
– И? Это "да"?
– Ага. – Ривер устроил под футболкой ножны для клинков, ощущая потерю крыльев отдалённым, очень лёгким фантомом когда-то существовавших конечностей. – Но сперва мне нужно немного времени.
Он вернулся в человеческий мир, но давно не имел с ним дело. У него не было возможности провести время с Всадниками, а Лимос сейчас была в приоритете.
И Харвестер... у него не было способа с ней связаться, но он должен попытаться. Его чувства изменились в тот момент, когда он узнал о ней правду, а за время, проведённое в Шеуле, лишь возросли.
Теперь, когда её не было рядом, в груди Ривера осталась дыра в том месте, где бился орган-призрак, вырванный, как и крылья из его плеч.
Ещё существовала проблема с надвигающейся войной между мирами. Войной, которая, если всё же вспыхнет, станет его ошибкой.
Призрак направился к Хэрроугейту, расположенному на южном краю плато Мегиддо, и Ривер последовал за ним.
– Вернёшься, когда будешь готов.
Они вошли в портал, и Призрак нажал символ кадуцея, ведущий в ЦБП. Когда появился приёмный покой больницы, Призрак вышел.
– Береги себя. В Шеуле волнения, но, думаю, ты и так об этом знаешь.
– Немного. – Ривер подождал, когда портал закроется. Когда внутри стало темно, мерцали только шеулические символы и линии карты на стене, он нажал символ того Хэрроугейта, который располагался наиболее близко к домику на Гавайях Лимос.
Потерять способность перемещаться, по своему желанию, в любой уголок мира было одним из наиболее худших наказаний для тех, кого выгнали с Небес, и Ривер выругался, идя по песчаной дорожке к воротам дома Лимос.
У двери его встретил Эрик и удивил воодушевлёнными объятиями.
– Ривер, приятель, рад тебя видеть. – Эрик отступил назад. – Слышал, ты какое-то время провёл в Шеуле. Это правда, что ты спасал Харвестер? И что она была шпионкой на нашей стороне?
Ривер последовал за Эриком в оформленную в пляжном стиле гостиную. Лимос там отсутствовала.
– Да. Её восстановили в статусе ангела.
– Полагаю, это здорово. – Эрик указал на книжный шкаф в виде каноэ, за которым располагалась кухня. – Пива?
– Спасибо, но откажусь.
Ситуация требовала тонкостей и Эрик опустился на плетеную кушетку, как будто ноги его подвели.
– Чёрт возьми. – Он упёрся локтями в колени и спрятал лицо в ладони. – Я так рад, что ты здесь. Лимос... не знаю. Чувствую себя так, будто её больше нет.
Сердце Ривера довольно болезненно сжалось.
– Где она?
– В спальне. – Эрик поднял голову, тени под глазами говорили о большом беспокойстве и бессонных ночах. – Она не выходит. Я не могу заставить её есть, сам ношу её в душ. Она не разговаривает. Даже не плачет. – Эрик запустил руки в волосы, взлохматив их. – Помоги ей. Пожалуйста.
Ривер сделает всё, что в его силах. Он лишь надеялся, что хоть что-то в нём осталось.
Взяв себя в руки, он вошёл в спальню. Лимос свернулась калачиком под одеялами, лишь загорелые ноги торчали из-под кружева.
В углу стояла пустая колыбель, которую с любовью вырезал из дерева Танатос.
С разбитым сердцем Ривер сел на край кровати рядом с дочерью и нежно опустил руку на её плечо.
– Ли?
Лимос завозилась под одеялами.
– Р-Ривер?
Он с борьбой выбралась из-под одеял и сжала Ривера в таких крепких объятиях, что он едва мог дышать.
И Лимос, которая редко плакала, оросила его шею, плечо и грудь слезами.
Ривер ничего не говорил, просто прижимал её к себе, пока она плакала. Если что он и узнал о женщинах – в основном, от Харвестер – очень легко сказать что-то неправильное и, зачастую, просто промолчать – лучшее решение ситуации.
В конце концов, рыдания Лимос превратились во всхлипы, и Ривер повернулся, чтобы достать коробочку с платками со столика у кровати. Очень осторожно, он стёр влажные дорожки с лица дочери и откинул назад спутавшиеся волосы.
Лимос не любила ничего больше, чем быть чем-то побалованной, и Ривер был готов сделать для неё всё.
Она позволила ему привести её в порядок, а затем отстранилась, чтобы дать ему возможность удобно расположиться на кровати.
– Ты пропал.
В голосе не было обвинений, лишь констатация факта.
– Прости.
Фиолетовые глаза встретились с него.
– Эрик сказал, что ты отправился спасти Харвестер. Ты её любишь?
Ух-ты. Кстати говоря, о слепоте. Лимос слепой никогда не была.
– Всё... сложно.
– Почему?
Ривер не хотел сейчас разговаривать на эту тему, но чувствовал, что это нужно Лимос, это причина присоединиться к жизни, пусть даже на несколько минут, прежде чем она снова заберётся под одеяла.
– Когда я был Энриетом, мы были с ней близки, – ответил он, и Лимос села немного прямее.
– Вы были любовниками? – Под смертельно угрожающей наружностью Всадницы, Лимос внутри всегда была очень романтична.
– Нет, но должны были ими стать. Во всём можно винить меня. Я был идиотом. Я не много помню, но знаю, что это ты рассказала мне, что приходишься мне дочерью и что у меня есть ещё три сына.
Лимос нахмурилась.
– Я этого не помню.
– Потому что твои воспоминания, как и воспоминания других, стёрли. – Ривер перевёл взгляд на колыбельку, и горло сжалось от горя. От того, что он не может всё исправить. – По-видимому, я немного сошёл с ума. Всё ещё не знаю, что произошло, но я исчез, и Харвестер поклялась приглядывать за вами, раз уж я не мог. – Или не хотел. Ривер понятия не имел почему, но этот пропавший кусочек памяти до сих пор сводил его с ума. – Она бросила всё, пала и стала вашим Наблюдателем.
– И ты чувствуешь себя обязанным ей.
– Нет, не чувствую, – спокойно произнёс Ривер. – Знаю.
– И ты её любишь. – В этот раз Лимос произнесла это не как вопрос, а как утверждение.
– Как я уже сказал, всё сложно.
Лимос покачала головой.
– Сложно – это когда ты в кого-то влюбился, а сам принадлежишь Сатане и носишь пояс верности. Разве Харвестер кому-то принадлежит? Разве она носит пояс верности, отделяющий её от твоего тела? Нет? Тогда нет ничего сложного.
В голове Ривера всплыл образ Харвестер, которую держал за руку Рафаэль, и дыхание застряло в горле.
Тогда он много об этом не размышлял, понимая, что впереди его ожидают гораздо худшие события.
Но сейчас мысль о том, что Рафаэль уж слишком дружен с Харвестер, взбудоражила его.
– Теперь она ангел, – рассказал он дочери. – Я видел, как ей вернули крылья. – Харвестер сияла, как бриллиант в луче солнца. Она была самой красивой женщиной из всех, что он видел. Если бы Ривер не был пришпилен к земле, как насекомое для опытов, он бы в мгновение ока оказался бы рядом с ней.
– Это прекрасно, – улыбнулась Лимос, и у Ривера сложилось впечатление, что впервые после потери ребёнка. – Теперь нет правил между тобой...
– Ли, меня выкинули с Небес, – произнёс Ривер, перебив дочь. – Я потерял крылья.
– Боже мой. – Глаза Лимос снова наполнились слезами. – Нет. Нет, этого не может быть. Ты же её спас. Как они могли с тобой так поступить?
– Всё в порядке, – ответил Ривер. – Я ожидал смерти.
Лимос ударила по подушке.
– И всё равно несправедливо.
Он взял дочь за руку, которая ощущалась такой слабой, хотя на самом деле Лимос была одним из самых сильных созданий во всех мирах.
– Когда я пал в первый раз, я молился вернуть свои крылья. Когда это произошло, я почувствовал себя как дома. – Он по-прежнему мог ощутить тот душевный подъём, ту радость, которую испытал, когда снова заслужил вход на Небеса. – Но знаешь, что я потерял? Свою независимость. Свою свободу.
– Путы могут и натирать, – пробормотала она.
– Именно. – Ривер сжал её руку. – Со мной всё хорошо. Правда. – Странно, но так и было. Может, он впал в депрессию, но Ривер сомневался. Слишком многое произошло за последние несколько лет, и теперь у него появилась семья. Он скучал лишь по двум причинам.
Из-за потери Харвестер и внука, которого ему должна была подарить Лимос.
– Лимос...
– Я не хочу об этом говорить, хорошо?
Он кивнул.
– Если тебе что-то понадобится...
– Знаю.
Раздался стук в дверь и Ривер встал, когда Эрик просунул в комнату голову. При виде сидящей Лимос его взгляд просветлел, и Эрик вошёл в комнату.
– Ривер, к тебе пришли. – Эрик сел на кровать и притянул Лимос к себе. – Харвестер.
Сердце Ривера пропустило удар. Разрываясь между тем, чтобы остаться с Лимос и желанием броситься к женщине, с которой его на несколько тысячелетий развела судьба, Ривер замер и не двинулся с места.
– Иди. – Голос Лимос был приглушён грудью Эрика. – Сделай её своей.
Эрик понимающе кивнул Риверу, а Лимос схватила его за запястье.
– Спасибо, что пришёл, – прошептала она. – Папа.
Глава 28
Харвестер стояла на краю джунглей у уединённого пляжного домика Лимос. Её кожу ласкал тропический лёгкий ветерок, босые ноги погрузились в песок.
Простое удовольствие от тёплого песка на коже было тем, что, как Харвестер казалось, она никогда больше в жизни не испытает, а проторчит до конца дней среди мясных крюков в замёрзшем мире своего отца.
Да, сейчас ощущения были потрясающими. И всем этим она обязана мужчине, который сейчас большими, плавными шагами, в медицинской форме шёл к ней.
Тот факт, что он больше не был ангелом, нисколько не уменьшал мощь его присутствия.
Лишь от взгляда на этого мужчину сердце Харвестер принималось бешено колотиться.
С технической точки зрения, он не должен был смотреть на ангела, служащего Небесам, не получив на то разрешения, но Харвестер хотела, чтобы он на неё смотрел. И он сам сильно этого хотел.
О, Харвестер всё ещё очень злилась на него по многим причинам. Не была уверена, что сможет когда-нибудь ему доверять.
Но она решила, что больше ничего из этого не имеет значения, и не собиралась проводить то малое время, что есть у них, в борьбе.
Кроме того, так как она является Небесным Наблюдателем Всадников, они частенько будут видеться.
– Привет, – с запинкой произнесла Харвестер.
Он ничего не ответил. Просто продолжил приближаться, выражение лица было серьёзным, и нежное трепетание её сердечка превратилось в грохот ужаса. Он злился?
Он остановился от неё в нескольких ярдах, ноздри трепетали, грудь тяжело поднималась и опускалась. От него исходила сжигающая, первобытная мужественность, и тело Харвестер ответило соответствующей женской реакцией.
– Во-первых, – произнёс он, – спасибо, что вытащила меня из Шеула и спасла мне жизнь. – Голос был серьёзным, окутанным эмоцией, название которой Харвестер боялась дать. Но он был неправ. Он спас её жизнь. – Во-вторых, мы покончили с причинением друг другу боли, ненавистью и прочей хренью.
Харвестер резко вдохнула. После всего, что случилось на горе Мегиддо, она должна была ожидать подобного, и это было неизбежно, в конце концов, вот только Харвестер всё равно чувствовала себя так, будто ей разбили сердце.
Расправив плечи, она попыталась скрыть боль.
– Вероятно, так будет лучше.
Особенно учитывая то, что Харвестер собиралась официально отдаться Рафаэлю сегодня ночью.
– Рад, что ты согласна. – В три шага Ривер оказался рядом и впился в её губы. – Больше никакой хрени, – сказал он. – Я хочу тебя. Думаю, я всегда тебя хотел.
Удивление и радость так сильно сдавили ей грудь, что Харвестер едва не рухнула на землю.
Рыдая от облегчения, она прильнула к Риверу и закинула ногу ему на талию, когда он прижал её к дереву.
Боже, он был искрой, а она – сухим поленом, и когда он обхватил её под попку, прижал плотнее к себе и начал покачиваться, то вжимаясь бугорком в области ширинки между её ног, то отводя бёдра, Харвестер едва не сгорела в пламени.
Прохладный ветерок с океана не мог облегчить этот жар. Реальность была в том, что Харвестер находилась в этом тропическом раю с мужчиной, которого любила и ненавидела тысячелетиями... с тем мужчиной, которого любила и ненавидела последние несколько лет... и всё становилось лишь горячее.
Ривер покрыл голодными поцелуями её щёки, челюсть и горло. Его дыхание обдувало её кожу, разжигало её, когда он проделал весь путь дальше, над ключицей, а затем ниже, где скользнул языком под V-образный вырез её шёлкового топа.
В отдалении смех слуг Лимос перекрыл грохот волн и крик морских птиц над головой.
– Не здесь, – прошептала Харвестер.
Ривер оторвал язык от ложбинки между её грудями, когда Харвестер переместила их вдвоём поглубже в джунгли, к прозрачному водоёму, подальше от протоптанной тропы к дому Лимос.
– Идеальна. – Ривер отступил назад, чтобы помочь ей избавиться от топа.
Когда Харвестер попыталась стянуть вниз чёрную кожаную мини-юбку, Ривер обхватил её за запястья и прижал их к животу, а сам опустился перед ней на колени.
– Нет. – Его голос был властным. Голодным. Таким сексуальным, что Харвестер не возражала, что Ривер перехватил инициативу. – Я это сделаю.
Отпустив её запястья, Ривер скользнул руками под подол юбки.
Его ладони были гладкими и горячими, и бёдра Харвестер задрожали, когда Ривер принялся большими пальцами гладить чувствительную кожу.
Подняв лицо, он поймал её взгляд. Изумрудно-голубые глаза затянулись дымкой, когда Ривер медленно скользнул руками вверх. Дюйм за мучительным дюймом он ласкал её ноги, разжигал чувственное пламя, грозящее охватить их с головой.
К тому времени, как его пальцы коснулись нежной плоти, Харвестер уже задыхалась.
– Никаких трусиков, – хрипло произнёс Ривер. – Чёрт возьми, я просто обязан воспользоваться этой ситуацией.
"Пожалуйста, пожалуйста, воспользуйся".
По-видимому, Ривер мог читать мысли, потому что прежде, чем Харвестер сумела затаить дыхание, он дёрнул её юбку вверх и опустил Харвестер на влажный камень, затем закинул её ноги к себе на плечи и опустил лицо к её жаждущему лону.
Никогда раньше Харвестер не испытывала таких чувств, когда была обнажена и с мужчиной.
Спаривание всегда являлось удовлетворением основного инстинкта, но это... сейчас эмоции и физическое желание были настолько глубоко, что Харвестер ощущала их в душе.
Она не ощущала себя так ни разу после того, как Энриет взял её девственность.
Появилось беспокойство, защитный инстинкт, зарождённый глубоко в ней тысячами лет тяжёлой жизни, и с тихим вскриком Харвестер оттолкнула Ривера.
– Успокойся, – произнёс Ривер, его тихий тон вытащил её из тьмы. – Я с тобой.
Он поймал её за руки, переплёл пальцы со своими и посмотрел ей в лицо взглядом, полным такого обещания, что Харвестер пришлось закрыть глаза и отвернуться, прежде чем ему удастся увидеть уязвимость, сейчас чётко прослеживающуюся в её взгляде.
Долгое время Ривер оставался неподвижным, и когда Харвестер хотела уже сказать, чтобы он хоть что-то сделал или забыл о произошедшем, он опустил голову и потёрся носом о внутреннюю поверхность бедра.
Горячее дыхание обдавало её кожу, когда Ривер покусывал дорожку вверх, эротические цепляния зубами сменялись бархатными, нежными поцелуями, заставляющими Харвестер извиваться в ожидании.
К тому времени, как она ощутила первое, пробное касание языка между складочек, Харвестер была настолько готова к кульминации, что вскрикнула от чистейшего наслаждения.
Ривер дразнил её, перемежал длинные и медленные облизывания всего лона с жадными, короткими и быстрыми движениями или глубоким погружением языка вовнутрь.
Харвестер всхлипнула, когда он отыскал местечко, прикосновение к которому отправило электрический заряд ощущений по всему её лону.
– Ривер. – Она приподняла бёдра, неосознанно следуя за его движениями.
– Ты сводишь меня с ума. – Он провёл языком по её расселине, достигнув клитора, который нежно втянул в рот. – Мне нужно оказаться в тебе.
– Да, – простонала Харвестер, чьё тело зависло на грани оргазма. – О... да.
Ривер сделал что-то порочно-грешное своими губами, и она кончила с криком, брыкаясь и сотрясаясь так сильно, что ему пришлось ухватить её за бёдра и прижать к камню.
Плавным движением Ривер поднялся на ноги, но когда расположился между ног Харвестер, она перекатила его в неглубокую воду и оседлала.
Большинство мужчин бы взбесило такое положение дел, но Ривер только одобрительно зарычал, когда Харвестер обхватила его член и направила в себя.
Прохладная вода окружила их жаркое нагромождение тел.
Член Ривера был большим, толстым, растягивал её до ощущения небольшого дискомфорта, и она поддавалась, приняв его на всю длину.
Ривер закрыл глаза, ухватил Харвестер за талию и начал поддаваться навстречу её движениям.
Каждый толчок поднимал её из воды, а при возвращении небольшие волны накатывали на место их соединения.
Вода ласкала клитор, а член Ривера ласкал её изнутри, создавая бурю эротических ощущений.
Стал более явственно ощущаться мускусный запах секса, смешивающийся со свежестью океанского бриза, цветами и листьями, окружающими их. Создавалось ощущение, что Ривер и Харвестер наедине друг с другом, наедине с природой, и впервые за несколько столетий Харвестер ощутила себя живой, как будто находилась там, где и должна.
– Проклятье. – Хриплый голос Ривера прокатился по ней, как гром. – Это так... хорошо. – Он открыл свои потрясающие глаза, и в это мгновение Харвестер в них затерялась, позволив звукам водопада и секса вознести её так высоко, что она боялась удариться головой об луну.
Она двигалась быстро, напряжение внутри росло со скоростью охватывающей тело лихорадки. Харвестер никогда не сможет им насытиться.
Выгнув спину, она приняла Ривера ещё глубже, нуждаясь в том, чтобы ощущать его повсюду. Он зашипел и дёрнулся, тело напряглось, когда внутри его член взорвался семенем.
– Да, – прохрипел он, – чёрт возьми, да.
Его глаза мерцали синим пламенем, которое довело Харвестер до края, и она кончила так сильно, что закричала от мощи освобождения.
Наслаждение накатывало на неё неумолимыми волнами.
Ривер под ней снова возбудился, и они увлеклись всепоглощающей страстью, настолько яростной, что, когда всё закончилось, не могли больше шевелиться.
Харвестер мешком рухнула на Ривера, надеясь, что на них никто не наткнётся, потому что у неё не было сил даже поднять палец в знак приветствия.
Они долгое время лежали наполовину в воде, наполовину на суше, утомлённые, тяжело дышащие. Харвестер потёрлась носом о горло Ривера, понимая, что сейчас самое лучшее время обрушить на мужчину новости.
Может, Ривер сейчас так же истощён, как и она.
– Мне нужно тебе кое-что рассказать.
Ривер гладил её по спине, тёплые пальцы снова разжигали внутри неё возбуждение.
– Новости не очень хорошие, да?
– Да. – Страх опустился на неё как стая летучих мышей. Харвестер собралась, чтобы произнести задуманное, но не могла избавиться от тошноты в желудке. – Я согласилась стать супругой Рафаэля.
Ривер так быстро сел, что Харвестер скатилась в воду. Он вытащил её, отплёвывающуюся и брыкающуюся, и придавил своим телом к песчаному берегу.
– Супругой? Женой? – Он убрал с её лица мокрые волосы. – Харвестер? Взгляни на меня.
Ей этого не хотелось.
– Он хочет церемонию.
– Зачем? Какого чёрта...
Подняв на него глаза, Харвестер приложила палец к его губам.
– Это была цена сохранения твоей жизни.
– Чёрт возьми. – Ривер перекатился на спину на песок и посмотрел на переплетённые три ветки дерева и ясное голубое небо над ними. – Не делай этого. Пожалуйста.
– Я не могу пойти напопятную, – вытолкнула она из себя слова. – Рафаэль тебя убьёт.
– Плевать. – Он переплёл пальцы с её. Рука Ривера дрожала. – Не привязывай себя к нему навечно.
Риверу было не всё равно? Он и правда был готов отдать жизнь, чтобы Харвестер была счастлива? Господи, как же она долго в нём ошибалась.
Но Харвестер не позволит ему умереть. Она зайдёт ещё дальше и совершит ещё что-то гораздо хуже, чем соединение с Рафаэлем, если только это спасёт жизнь Риверу.
– Есть ещё кое-что.
– Ещё что-то? Да куда уж больше?
– Это не совсем плохая новость, – ответила она.
– Ну что ж, – пробормотал Ривер. – Но часть про "не совсем" мне не нравится.
Как и ей.
– Я новый Наблюдатель Всадников. В этой раз, со стороны Небес. – Харвестер улыбнулась, позволив себе на мгновение забыть о сделке с Рафаэлем. – Но есть что-то гораздо лучше. Соберись. Я верну ребёнка Лимос.
Ривер сел прямо.
– Ты... подожди... Повтори.
По-прежнему улыбаясь, потому что так редко можно было увидеть растерянного Ривера, Харвестер рассказала ему остальное.
– Лорелия забрала ребёнка, чтобы обменять его на Люцифера в утробе Гэтель. Но когда...
– Что она собиралась сделать? – От рёва Ривера птицы вспорхнули с деревьев. Его глаза метали молнии, обещая скорую расправу, и Харвестер не хотелось оказаться на месте Лорелии.
– Ривер, – Харвестер понизила голос до тона, который не использовала тысячи лет, тона, который всегда успокаивал Энриета. Ну, почти всегда.
Ничто не смогло успокоить его после того, как он узнал, что она скрывала от него существование его детей.
– Они этого не сделали. Что-то пошло не так. Обмен не сработал. Но сейчас только Наблюдатель может вернуть ребёнка в утробу Лимос, но осталось мало времени. Если я не сделаю этого в течение двадцати четырёх часов, душа ребёнка вернётся на Небеса и малышка не родится.
– Малышка? – Ривер резко втянул воздух. – У меня будет внучка?
Женская потребность в продолжение рода наполнила её – примитивный, основной отклик, который она не ощущала... с момента падения.
Она думала, что все нежные инстинкты были уничтожены за проведённое в Шеуле время, но они просто были заперты в хранилище и теперь появлялись, пыльные, нерастраченные и совершенно чуждые.
– Будет, – ответила Харвестер. – Обещаю.
– Тогда делай, что должна. – Ривер вскочил на ноги, его загорелое тело было потрясающе в обнажённом виде, кожа блестела от капелек воды, которые Харвестер хотелось слизать. – Почему ты ждёшь?
– Потому что во мне нет достаточной силы. Мне нужен архангел.
– Дай-ка догадаться. – Ривер сжал руки в кулаки. – Рафаэль дёргает тебя за ниточки.
– Я согласилась стать его супругой, чтобы спасти твою жизнь. Но он не говорил, что мне придётся с ним спать. – Харвестер поднялась и принялась одеваться. – Но он использует ребёнка в качестве рычага давления. Если я с Рафаэлем пересплю, он поможет мне вернуть ребёнка Лимос. Мне также придётся помочь архангелам найти местоположение Люцифера. Я в любом случае бы это сделала, но Рафаэль посчитал необходимым внести это в наше соглашение.
– Ублюдок.
Харвестер не могла с этим не согласиться.
– Я должна это сделать. – Она потянулась и взяла Ривера за руку. – Я сделаю всё, чтобы сохранить твою жизнь и вернуть Лимос ребёнка, которого она так хотела.
– Знаю. – Ривер обнял её и притянул ближе, держа так, будто боялся её отпустить. – Но я не хочу, чтобы тебе приходилось это делать. Харвестер, я что-нибудь придумаю.
Он не мог ничего придумать. Даже ему пришлось это признать. Рафаэль доказал, что ни перед чем не остановится, чтобы получить желаемое, а сейчас он хотел Харвестер.
Харвестер не могла снова позволить Риверу рисковать собой. Он уже лишился крыльев за то, что ей помог. Она не будет наблюдать за тем, как он лишится и жизни.
Поэтому, как бы она не надеялась на существование выхода из сложившейся ситуации, на это она не рассчитывала.
Харвестер привыкла верить в судьбу. Когда-то она верила, что является с Энриетом истинными половинками друг друга. Сейчас же она не была уверена ни в чём.
