Текст книги "Дневник замужней женщины"

Автор книги: Лариса Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)

Муж вырывает у меня телефон и требует не лезть в мужские дела. Я в истерике ору, что невестка еще не имеет опыта вождения, что она ездит пока что только под присмотром отца и то очень неуверенно, и снова требую звонить зятю. Муж отвечает, что в час ночи дорога за городом пустая и бояться нечего. «Ты ночью когда-либо гулял по незнакомой местности, ты на велосипеде в темноте ездил? Так что же раскомандовался? Ночью я в деревне даже по хорошо знакомой местности блудила, в темноте привычные декорации меняются. А невестка и днем недостаточно хорошо видит. А если она не туда свернет, у кого дорогу спросит? Зять прекрасно водит машину, он несколько раз приезжал к дочке и хорошо знает дорогу. Умоляю, звони ему. Он скорее доберется до лагеря. Господи, был бы у меня телефон зятя, разве я стала бы с тобой, упрямым дураком связываться!» – со слезами на глазах, доходя до визга в голосе, кричу я и пытаюсь дозвониться до сына, чтобы у него узнать номер телефона зятя.

Муж зло выбивает у меня из рук телефон, и он, ударившись о стол, рассыпается на несколько частей. Я с кулаками бросаюсь на мужа, требуя вернуть сына. Я кричу, что ночью на знакомой, всегда безлюдной деревенской дороге, ослепив фарами, меня чуть не сбил мотоциклист. Но я в долю секунды оценила ситуацию и рванула с дамбы, зная, что кусты меня задержат, и я не свалюсь в реку. Велосипед в гармошку, я в лепешку… Выбралась из куста ободранная, но живая…

Идиот, звони зятю! У машины другие скорости! Дрянь, сволочь! Ты хотя бы чуть-чуть мозгами пошевели! Ради чего посылаешь детей на такой риск, когда есть безопасный вариант?!» – ору я вне себя от бессилия и ярости.

Луплю кулаками мужа, меня всю трясет… Срывающимся голосом кричу: «Вызови такси… Подними с постели твоего шофера, заплатим вдвое… Масса вариантов».

«Они наверняка уже выехали», – отбиваясь от меня, раздраженно кричит муж.

Мне плохо. Я падаю на диван. Какое-то время меня трясет. Льются слезы. Я шепчу: «Господи, спаси! Господи, спаси и помоги…» Муж перестал орать и обзываться. Вдруг дрожь во всем теле как по приказу прекратилась. Со мною уже не раз было такое... Я испуганно напряглась... «Господи, милостивый…» И тут тишину ночи пронзил необычайно громкий звонок. Сын сказал дрожащим голосом: «Фары встречной машины ослепили нас… Мы живы». После нескольких минут истерики я спокойно сказала мужу: «Звони зятю, пусть едет за дочкой. Звони своему другу-шоферу, пусть заберет детей и разбитую машину».

Зять хотел отвезти дочку в больницу. Я не посоветовала, вспомнив, как муж просидел полночи на стуле в ожидании врача. Тогда его спасло вмешательство нашего друга – настоящего полковника МЧС. Операцию сделали вовремя.

Я всю ночь просидела, обняв внучку и нашептывая ей слова утешения. Она верила, что бабушка ей поможет, и послушно пила лекарства. А я держала температуру на контроле, готовая в любую минуту вызвать «скорую».

23

Включила телевизор. Кто это? Первобытный интеллект так и прёт из него! Недоумение, страх… Аж мороз по коже! Это надо уметь… так тупо… изобразить одну извилину… даже не в голове… во всем теле! Я потрясена. Это хард-рок? На сцене брутальный, дикий мужик по типу Линдермана Тилля? Это чума какая-то! Я совершенно не узнала Максима Галкина. Как преобразился! Как вошел в роль! Образ шокирует, потрясает, убивает! До кишок пробирал. Очень смело. Он затронул во мне глубинное неприятие этого образа. Гениально! Обычно я к Галкину отношусь настороженно, как бы присматриваюсь к нему, но в данном случае я бы поставила его на первое место среди претендентов в шоу «Точь в точь».

Слушала «Романсиаду». Потрясла девушка из Эстонии. Восхитительное исполнение! Такого «Соловья» Алябьева я еще не знала. Какое чудное подражание пению соловья! А голос!

В который раз убеждаюсь, что хорошие певцы в подтанцовке не нуждаются.

*

Воскресенье. Проснулась. Лежу тихо, не шелохнусь. Пусть еще поспит. В рабочие дни будильник регламентирует сон мужа, сегодня я его караулю.

Заворочался, потянулся. Чмокнул в щечку. Поздравил с годовщиной свадьбы, с юбилеем. Я преподнесла ему сувенир – хрустальные рыбки в тонированном сундучке. Наш общий знак зодиака. На всякий случай оглядела комнату. Может, за шторой вчера припрятал мне подарок? Цветов нет. Позавтракали: я с вечера приготовила его любимое блюдо. На часок сбегала к внучке. Дала мужу возможность реабилитироваться. Потом повела его в магазин будто бы купить галстук, а на самом деле к галстуку еще и костюм. Подошел. Очень удачный. Вчера отложила, но боялась брать без примерки. Сама пошла с покупкой домой, а мужа попросила сходить в гастроном за молоком и «безалкогольным» кофе, без кофеина то есть, для меня. Надеялась, что придет с цветами. Принес молока и свое любимое печенье. Про кофе забыл, о цветах, наверное, даже и не подумал. Всем своим видом выказываю «хорошо скрытое» внутри недовольство. На самом деле обидно. Молчу, думаю, что если выражу обиду, начнет лгать, выкручиваться, как всегда обвинять меня, мол, помешала, сама виновата… И все же попробую, а вдруг на этот раз признается, что забыл?»

– Когда ты седьмого марта пришел с празднования домой, я спросила: «Не завалилась ли где-то для меня веточка мимозы?» Ты пропустил иронию мимо ушей. А сегодня…

– Сама виновата, что в магазин послала! – закричал муж.

– Так затем и послала, надеялась, что с цветами придешь. Когда я была у внучки, ты не догадался их купить, хотя сувенир мой принял с удовольствием. Ответной реакции почему-то не последовало.

– Я с продуктами за цветами должен идти?

– Я надеялась, что ты сначала цветами меня одаришь, а потом за кофе пойдешь. Хотя о кофе ты тоже забыл.

– Сама виновата, забила мне голову своим молоком. Я хотел после гастронома сходить.

– Уже полдень. Может, ты к ужину собирался меня порадовать? Не лги и не сваливай на меня свою невнимательность. Даже в такой праздник ты не можешь обойтись без своих обычных атрибутов общения: ругани, лжи и незаслуженных обвинений. Десятилетия моего терпения и такта тебя ничему не научили. Может, и правда говорят, что таких, как ты, надо твоим же лекарством потчевать. Невниманием.

– Это тебя лечить надо!

– От чего? От доброты и терпения?

Подавив длительный, судорожный вздох, пошла на кухню. А муж крикнул мне вслед:

– Не нравлюсь, давай разводиться. – И грохнув дверью, выскочил на улицу.

– Вот и «подарок» мне! – усмехнулась я грустно.

Три цветочка – предел моих мечтаний. Никогда за дорогими подарками не гналась. Немного внимания – самое ценное, что для меня всегда нужно было в жизни. А он... Неужели не чувствует контраста в нашем поведении по отношении друг другу. На ласку отвечает безразличием, на добро – невниманием, на замечания – грубостью и унижением. Какую он презрительную физиономию скорчил, когда я, услышав приятную музыку из нашей юности, взяла его за плечи, притянула к себе и попыталась чуть-чуть повести в танце! И вчера удивил.

– Что это ты вдруг прически стала делать? Молодишься? – фыркнул неодобрительно и насмешливо.

– В моем возрасте как раз и надо за собой следить. В юности мы хороши и без эффектных причесок. И молодость сама по себе прекрасна. А я и сейчас еще получаю комплименты от мужчин. У меня совсем нет морщин. Кожа удачная. И мои ямочки до сих пор сияют, когда у меня хорошее настроение, – заметила я с чуть игривой улыбкой. – Так мои сотрудники говорят.

– Я не комплиментарен и этикету не обучен.

«А вне дома галантен. Старая я тебе? Я уже не та, что была в юности? На себя в зеркало посмотри. «Невозможный красавец! Сплошное очарование!» Откровенно немолод. Мы ровесники, но ты всегда лет на десять старше меня выглядел, потому что улыбался редко. Если только по праздникам, в компании. Пасмурные люди всегда старше кажутся. Я бы и сейчас много моложе тебя выглядела, если бы не твои заскоки. Нарочно гробил?.. Говорят, что любовном треугольнике все углы острые и все они направлены в сердце пострадавшего. Это математически неверно. Но поведение человека не подчиняется логике». – Об этом я подумала, но вслух не сказала.

Знаю, обидится Митя кровно. Все юным красавцем себя мнит. Думала, хотя бы в старости к себе внимание почувствую, так нет его. Если романтичности не хватает, чтобы о цветах подумать, мог бы изящный недорогой подарок преподнести. Ведь неплохие подработки к пенсии имеет. И на это элементарной чуткости не хватает. Каждый год бывают праздники, и каждый год одно и то же – невнимание. Собаку палкой ударят, она помнит: так делать нельзя. А Митя и не считает нужным запоминать. Не его же обидели, не его обошли. А до жены ему дела нет. Почему? Плохая? Не заслужила? Какой надо быть, чтобы удостоиться его внимания? Нет, не во мне дело, а в том, что для Мити существует только он, а остальные – приложения к его персоне. Для него – все радости жизни, а для меня одни заботы о семье. Кто он такой, чтобы вокруг него все крутились? Тоже мне центр мироздания!

Черт возьми! Почему меня трогает его отношение? Люблю? Во мне говорит женская неудовлетворенность, обида? Создала себе идеал, а он не подошел под него? Но ведь добрые взаимоотношения между близкими людьми – главное в семье. Недаром ведь близкими называются. А в чем близость проявляется? В душевном отношении. Секс сошел в ноль, и Митя не знает, как дальше жить? В нашем возрасте пора понять, что жизнь больше чем карьера и секс. Она прекрасна во многообразии своих проявлений. А мой муж все никак не может смириться с переменой в себе: то злится, то уныние на него нападает. Сейчас у нас настало время расширения интересов, появления новых увлечений, недоступных ранее. Это по-своему прекрасный период жизни.

Как-то намекнула, что хотела бы на день рождения в драмтеатр пойти, москвичи оперетту привезли. Думала, не пропустит мимо ушей, как обычно. Но чтобы Митя что-то запомнил, ему требуется скандал. А мне не нужно внимание, полученное в результате ссоры. Я от души сделанного подарка хочу. Конечно, в театр не сходили. Ссориться я не стала, молча проглотила очередную пилюлю невнимания. А следующий раз сама билеты купила. Так он все равно не пошел. «Иди, – говорит, – с дочкой». А все почему? Не он купил, значит надо сорвать мероприятие. Отдала билеты детям.

Муж пришел с «прогулки» и сказал:

– Думал о разводе, даже всплакнул. (Играет роль?) Но пересилил себя и купил цветы.

А я ему ответила:

– Не надо дальше распространяться. Это может испортить твое покаяние и мое грустно-радостное настроение.

– Сама виновата, не дождалась. Я бы купил.

– Ничего не говори. Я боюсь фальши в твоих словах.

Муж продолжил:

– Я всегда думаю о тебе.

– Не надо. Помолчи. Если бы думал, то давно бы купил цветы, может, даже вчера вечером. А почему ты плакал, когда о разводе думал? От каких бед у тебя депрессия? Себя слишком любишь. Я тебя обидела, тем, что упрекнула? Так мой упрек следствие твоего поведения. (Я завожусь.) Это я должна проявлять недовольство. Разве я давала тебе повод обижаться на меня? Что ты видел от меня за совместно проведенные годы, а что я от тебя – сравни. Сегодняшний день – как зеркало нашей жизни. Слава богу, не забыл хоть чмокнуть. Ладно, забудем все обиды. Будем помнить только хорошее, – горько усмехнулась я, и ушла на кухню, чтобы не продолжать «прения». Пора готовить праздничный ужин. Дети и внуки придут.

Хочу внуку больше времени уделить, к школе ему надо готовиться. Ленится он читать. Его только планшет и машинки увлекают. Но встречи наши редки. Болею часто. Вторая бабушка старается своими методами и подходами увлечь его. Это похоже на то, как два человека в поисках сокровищ с двух сторон копают один туннель.

Что-то странное творится с моим левым глазом. Когда моргаю, молнии передо мной мелькают. Первый раз обнаружила, когда зимой ночью во время бессонницы на балконе «дышала». «Молнии зимой?» – удивилась я и забыла об этом явлении. Но оно все чаще и чаще о себе напоминало. Боли я не испытывала, потому и не волновалась. Само пройдет.

Слегка приболела. Горло заложило. Утром встаю – перед левым глазом плотная белая пелена. Восстановиться ли зрение или быть мне одноглазым циклопом?

Сижу в очереди к врачу. Подходит семейная пара средних лет. Он сразу привлек мое внимание дорогой модной одеждой. Хорошего качества шерсть, прекрасный крой. Но пиджак на нем плохо сидит, будто с чужого плеча: центральный шов на спине горбится, «хвост» вздернут. Может, костюм от сына достался? Но вот мужчина расправил плечи – и передо мной современный сельский Дон Жуан! Правая нога выставлена чуть вперед, руки в боки, в лице самоуверенность. Все это выдает в нем любимца женщин. Чем берет? Чем козыряет? Нос крупный, чуть вздернутый. Глаза серые, неприметные, умом не светятся. Лоб узкий. В лице ни особой тонкости, ни изящества. Может, умеет «заливать» и «зубы заговаривать»? Обращение жены с ним естественно-небрежное. Такого надо чуть осаживать, чтобы не слишком заносился. Ее вид говорит: «Я не хуже тебя, а в чем-то даже лучше».

Медсестра вызывает.

*

Разве деньги окупают недостаток душевного тепла, горечь утрат, обиды? Они не являются обязательным условием счастья. Я бы все отдала за здоровье, за добрые ласковые отношения, за понимание, сочувствие, за помощь и заботу в минуты усталости. Я и раньше за богатством не гонялась. А зачем много денег теперь, когда уже не хочется вкусненького, не волнует, как в молодости, красивое платье, если уже не в состоянии поехать в путешествие. Теперь часто нет желания даже ненадолго покинуть уютный диван ради приезда какой-то ранее вожделенной музыкальной группы. И только не меньше, чем раньше, душа просит доброго слова, понимания. Как порой хочется уткнуться усталой головой в заботливые, уверенные руки, или чтобы они коснулись плеча, погладили спину, успокоили, расслабили, поддержали, когда депрессия подступает и накрывает своим тяжелым, серым крылом, когда слабы удары сердца или слишком сильно болезненным обручем сжимает голову давление. Особенно жадно ждешь внимания, когда страх втекает в сердце жгучей ядовитой змеей и нещадно жалит его… Невиданное для Мити дело, непонятное… кого-то жалеть. Вот и приходится самой себя спасать: жесткой плеткой иронии стегать свои печальные мысли, не позволяя уныния. И слава Богу. Человек без самоиронии как беспомощный духовный инвалид, наследник… чего-то там…

А самой, как и раньше, хочется заботиться, хоть иногда прикасаться к этой лысеющей голове, осторожно расправлять морщинки высокого лба, обнимать за плечи, слегка опущенные под тяжестью возраста. Быть всегда рядом и в горе, и в радости, как принято говорить на свадьбах. Но тоже уже не в радость… Преследует недавнее прошлое, стоит между нами, напоминает… Всему приходит конец… Не могу я на все сто душой вернуться к нему, потому что не могу вернуться к себе прежней. Трагедию полностью избыть невозможно. Вспарывает сердце острым клинком незатухающая боль. Муж умел быть счастливым от любви к себе, я же с детьми – за счет любви друг к другу.

После того злосчастного, проклятого звонка радость жизни будто ушла из моей души. Я вдруг с пронзительной ясностью поняла, что это конец моего трудного, но все же счастья. Я больше не пела ни в ванной комнате, ни на кухне, готовя еду. Одиночество окончательно стало главной мелодией моего бытия.

Желала ли я чего-то плохого этим женщинам? Да. Той разведенке, которая много лет преследовала моего мужа. Помню, на реке она намеренно на моих глазах плавала вокруг него, заигрывала. А он позволял. Я не купалась вместе с ними, потому что не могла оставить маленьких детей на берегу одних. Я страдала, мучилась, обижалась… Я тогда представляла себе, что она нырнула, зацепилась за корягу купальником или ее волосы запутались в ветвях поваленного в воду дерева, и ее не сразу нашли… Другую я «видела» под колесами автомобиля. Не до смерти, а так, чтобы она больше не разрушала нашу семью, не терроризировала меня и детей. А третью? Она в гололед падает и головой ударяется о бордюр. Видения воспаленного мозга… Они же сами соблазняли, а Митя не отказывался, потому что слабаком был, Его пусть на том свете Всевышний наказывает за неисполнение заповедей, если сам допустил такое… И остальных мужей, от имени тех, которые страдали как я…

Теперь, когда многое уже видится иначе, когда во мне все давно перегорело, и я всех простила, просыпаясь ночью, я больше хочу вспоминать милые проделки внуков. А утром прощать им шалости, ласково журить за промахи, понимать их желание беззаботной радости, поддерживать безудержную фантазию, тянуться к их искренней ласке и баловать, баловать; от души хохотать, по-ребячески радоваться их удачным шуткам, успехам. А еще, задыхаясь, перемогая боль в спине, подавать мячик, слипающимися глазами под двойными очками, в который раз читать им любимую книжку, выслушивать их секреты, доверять свои из далекого детства, удивляя и восхищая юные сердечки. И даже будучи нездоровой, лежа на диване, радостно чувствовать на своих ногах тяжесть внучонка, слышать его голос: «Ба, ты еще долго будешь болеть? Выздоравливай. Давай поиграем». Это ли не счастье?

Сегодня нет сил даже радоваться.

*

Учила мужа печь его любимые тонкие блинчики. Он был в восторге от своих успехов. Возились вместе у плиты. Хохотали совсем как в молодые годы. Как хорошо и спокойно, когда не ждешь никаких конфликтов! Ах, какое это было бы счастье, если бы мы смогли вот так всю жизнь вариться в одном котле!

Муж оболгал меня. Ему нужен был повод, чтобы поругаться. Одна я, может, сдержалась бы. Но он оскорбил при сыне. Я уличила его во лжи. Он, конечно, не сознался, кричал, обвинял меня, плел невесть что.... И потом не извинился. Значит, в наших отношениях ничего не изменилось.

Я пью лекарство. Муж взялся заполнять моечную машину посудой. Он никак не может понять, что эта его возня на кухне, не дает ему право на прощение за предыдущее поведение.

Впервые вместе лепили пельмени. И ни одной шпильки с его стороны! Ему еще многое предстоит делать впервые.

Для себя одного Митя готовить не станет, скорее в столовую сходит. Для детей и внуков тоже. Что остается? Хочет… в дальнейшем блеснуть перед другой женщиной?

*

Не могу заснуть до четырех ночи и на следующий день плохо чувствую, из рук все валится. Придумала хороший способ засыпания – под телевизор. Он не позволяет возникать плохим мыслям, которые ходят по кругу и изматывая нервы.

Последнее время часто вспоминаю детдом. Классную руководительницу в двенадцать лет я злюкой считала. А потом, уже в семье, не понимала, как это можно прийти в школу не выучив уроков. Правильно, что было жесткое казарменное несвободное воспитание. Не возникало вдохновения на безобразия, полезным делом занимались: учились головой думать и рукам покоя не давать. А сначала не осознавала, что это мое главное детдомовское приобретение. Меня загоняли в рамки, и я включала свою мыслительную деятельность. Не любила, когда бездумно командуют.

Было ли простое детское счастье? Вкус детства – яблоки из нашего сада. Радостно сводящий с ума запах антоновки! Хорошая книжка, улыбка понравившегося мальчика… Чисто, по-детски влюблялись бесконечно часто. По пять раз на дню! (Огромная потребность любить и быть любимыми.) Влюбленность – это когда ты летишь… И всё! И больше тебе ничего не надо. Она помогала жить. Смеялись, плакали, если терпели фиаско… Грустили, когда к кому-то приезжали родственники.

Потом и меня забрали. Уезжая, плакала. Сроднились ведь… А тетка меня унижала во всех мелочах. И эти гадкие мелкие штришки были хуже открытых плевков в лицо. У нее, кто победил, тот и прав. А в детдоме нас учили: «В победе – великодушие; в мире – милосердие и добрая воля; в войне – решимость, непоколебимость, но ни в коем случае не месть, питаемая ненавистью». А еще предупреждали, что «в два прыжка пропасть не перепрыгнуть». Не успела я там научиться защищаться от таких вот... В конечном счете, свивали, скручивали они меня в бараний рог.

В пятом классе на уроке рисования мальчик изобразил крест пулевыми отверстиями и подписал: «Почему Он допускает?» Мне показалось, что наш вечно «подвыпивший» учитель, мгновенно протрезвел.

*

Подружка Нина на первом курсе рассказывала: «Отец с войны без ног «пришел». Все вповалку спали на земляном полу, покрытом соломой. Мать в колхозе с утра до ночи работала. Я в школу за восемь километров с кульком вареной картошки ходила. От недоедания позвоночник искривился. И у сестренки горб образовался. А вторая – красавица-певунья – здоровенькая… Учительница сказала, что я к математике способная, и мне в город, в университет надо ехать. И я подумала: «Выучусь, отца с матерью и сестер досыта накормлю». Паспорт в колхозе не дали. До райцентра на попутке, которая пшеницу в «заготзерно» везла, добралась. Денег на поезд не было. В нижнем ящике для вещей доехала до города. Люди добрые не выдали контролеру. Первый раз город увидела... Зашла в аудиторию, а там уже пишут вступительную контрольную. Я в угол поставила сумку с книжками и хлебом и тоже села писать. А сама в резиновых сапогах, в платочке и телогрейке. В общежитии первый раз простыни увидела…»

Олесю вспомнила. Высокая, сильно сутулая, очень стеснительная была. А на встрече с однокурсниками стояла прямая, гордая, счастливая! Рядом с нею два взрослых сына – мамины копии.

А Верочка? Умная, ехидная, жесткая. Была в Ленинграде в командировке. Приехала возбужденная. Влюбилась! Когда всем стало заметно изменение ее фигуры, ответила: «Мне тридцать шесть. Рожу для себя». И вдруг под новый год приезжает красавец-мужчина, на руках несет ее в роддом… Все мы в радостном шоке. А он остался в нашем городе, потому что его родители не одобрили выбор сына. Через год Верочка еще и дочку родила. И куда в ней стерва делась? Прекрасная жена, сумасшедшая мамаша.

Антонина. Тихая, неприметная. Все плакала, что ее такую страшненькую никто замуж не возьмет. До двадцати трех лет ни с одним парнем не дружила. Отправляя ее в первую командировку, начальник заявил: «Привыкай. Замужних от семьи не оторвешь, а ты у нас вольный казак». Приехала она в незнакомый городок ночью. Отправилась искать гостиницу. Из переполненного автобуса на ходу выдавили. Упала лицом на асфальт. Зубы передние выбила. Собрала вещи, разлетевшиеся из раскрывшегося чемодана, села на лавочку и разревелась в голос. Темно, пустынно, страшно, горько… Подошел мужчина, вытер ей окровавленное лицо своим носовым платком, спросил, что случилось. Она совсем как маленькая девочка рассказала ему про свою беду. Он взял ее за руку и повел к себе домой. Сказал: «У моей мамы переночуешь». И она поверила. Не подумала, что это предосудительно. А через месяц она вставила зубы и вышла за того парня замуж. Судьба?

А Милка, та, что из параллельной группы? В ней сохранилась первозданная мощь и рассудительность наших предков. Она – человек без соплей. Настоящая природная русская женщина-сибирячка. Это не может не подкупать. Мила смогла бы служить проводником жизни для такого, как мой муж или ему никто не указ? Он же чумовой. Может, перестройка вознесла другой идеал женщины, и Митя сразу его ухватил? А может, женщины еще быстрее сориентировались? Корыстней стали.

*

Что-то твориться с оперируемым глазом. Прикрываю веко, а черное поле под ним всё испещряется беспрерывно мелькающими белыми стрелочками-искрами. Похоже, проблемы с глазным дном. Надо срочно отправляться к врачу! А вдруг, как с правым, раз – и откажет служить. И всё… Не дай, Господи, слепоты.

24

Я в больнице. На соседней койке лежит бабушка. Ей восемьдесят четыре. У нее язва, прободение желудка, перитонит. Ходячая больная, койка которой во втором ряду, для проветривания открывает наше окно, а так как дверь всегда нараспашку, по палате гуляет сквозняк. Я устала вскакивать и накрывать тяжело больную, которая неосознанно сбрасывает с себя одеяло. К тому же я сама от слабости сильно потею и долго не могу согреться, после того как меня охватывает холодный уличный воздух.

Закрыла ставни со словами: «Кому жарко, пусть открывают свое окно. У меня больные почки и перед операцией мне нельзя простужаться. Вы, Мария, как бывшая медсестра, знаете об этом лучше всех нас». Так она стала ночью открывать наше окно и уходить гулять по коридору. От бабки, видите ли, ей воняет. А в результате через три дня у старушки врачи диагностировали пневмонию, а у меня и у женщины перенесшей операцию аппендицита, – простуду: кашель, насморк и прочее.

Митя пришел в палату. Лицо сияет. Он весь светится радостью. Странная картина для предоперационных больных. Ему бы увидеть себя в зеркале. Наверное, успел побывать… Ждут-не дождутся когда я… Это уже не тени прошлого. Это настоящее.

Сынок приехал меня проведать. Вслед за ним Митя пришел. Он восторженный, окрыленный, будто я на курорте отдыхаю, а не к операции готовлюсь. Надеется на летальный исход? Его мать тоже не больно горевала о потере мужа. Ушел и ушел… А у меня единственное, чем я располагаю на сегодня – это вера в то, что я еще поживу и не так быстро порадую некоторых… Порой мне кажется, вернись Митя к себе тому, каким он был в студенчестве, все мои недуги быстро сошли бы на нет. Моя мама когда-то говорила: «Если обстоятельства сильнее тебя, расслабься и потерпи». Вот и «расслабляюсь» всю жизнь.

Сказала сыну: «Смотри, какой отец счастливый». Он все понял.

Пожилая соседка по палате сказала: «Один раз увидела твоего мужа и все о нем могу рассказать. Не повезло тебе, болезная». Я промолчала.

Целую неделю «принимаю» капельницы. И почему я раньше их боялась? После «чистки» чувствую во всем организме удивительную легкость, будто помолодела лет на десять. Спасибо Тамаре. Поблагодарила своего молоденького врача. Он тоже рад за меня.

Моя операция не состоялась. Меня отправили домой долечиваться. Странно, при поступлении доктор утверждал, что ситуация критическая, что внутри меня бомба замедленного действия или граната без чеки – в любой момент может взорваться. В момент произнесения доктором «приговора» медсестра смотрела на меня с явным любопытством. Ее лицо светилось счастьем, и выглядела она лет на пятнадцать моложе. Зловредная соседка по палате не скрывала своего торжества. Это она добилась, чтобы меня выписали из больницы!

Она женщина-вампир? Пакости – ее допинг, эликсир жизни? Она ими подпитывается, возрождается и расцветает? У меня на кафедре была такая секретарша. Какой восторг и физический подъем она испытывала от удачно осуществленной подлости! И ведь всех без исключения доставала. А моя свекровь? Она просто лучилась счастьем, на ее лице появлялось выражение торжества победы хитрости над умом и добром. Вот, мол, как я тебя уделала! Может, еще в детстве, издеваясь над кем-то моложе себя, она испытала удовольствие…

Для каждого находится «особь», которая хочет нагадить любому, в принципе неплохому безвредному человеку или только я такая невезучая? На моей физиономии написано, что меня можно безнаказанно обижать? Почему медсестра для своих козней выбрала именно меня? Неадекватную бабушку ей не пронять, и нечего пыжиться. Другие сами быстро выписывались. Я для нее лакомый кусочек? Ах да, я же ей замечания делала. Есть за что мстить.

Подумалось: «Вот живут некоторые люди, не замечая вокруг себя ни чуда природы, ни хороших людей, ни удивительных событий. Какие-то они мелкие, примитивные, злобствующие. Зачем приходят в этот мир? А с другой стороны я ее понимаю. Ей было интересно провести эксперимент, попытаться суметь выставить меня из больницы. У нее получилось, она рада. Я сама люблю опыты, но провожу их без ущерба для людей. Я просто предполагаю поведение человека и наблюдаю, была ли права. Иногда даже пытаюсь предотвратить какую-то неприятность, грозящую моему испытуемому субъекту. А вот в больнице расслабилась, раскиселилась. За результат операции слишком волновалась. Но даже в этом состоянии я чувствовала, что эта неприятная женщина готовит мне пакость.

Я дома. Лежу на диване и вспоминаю медсестру, ее злой подозрительный взгляд из-под полуприкрытых век и хвастливые речи. Мол, вы здесь все дуры, а вот я знаю, как мужика в кулаке держать. И когда в палату вошел ее муж: высокий, статный, мужчина с добрым грустным лицом – лет на десять-пятнадцать моложе ее, – никто из нас не удивился. А я, глядя на мерзкое, надменное, желчное, изрезанное глубокими морщинами лицо медсестры, подумала о двух моих знакомых. Жены крепко держат их в ежовых рукавицах тем, что знают их финансовые грешки из девяностых. Обе как-то под рюмочку с гордостью заявили, что могут в любой момент упрятать своих благоверных за решетку. И в чем же они видят свое счастье? В своей власти? Благо у обеих нет детей. Всевышний позаботился?

Встала, подошла к окну. Деревья в золоте! Цвет воздействует на эмоции человека. Почему-то захотелось, чтобы в мои последние минуты в окно ворвался яркий луч света, будто приветствуя меня или приглашая в новый далекий неизведанный путь. Я загрустила? Зря. Может, и хорошо, что операция отложилась. Что Бог не дает, все к лучшему. Как мне врач сказал? «Один плюс один равно двум. Три минус один тоже два, но ситуация другая». Он прав.

«Опять грустная интонация в строках Зои. Видно, последние годы плохое не только перекрывает, но и застилает от нее, все хорошее, что было в ее жизни. А какая в молодости была веселая, энергичная, деловая! Болезни делают свое черное дело», – подумала Кира.

Я прощаю всех явно и неявно недолюбливающих меня людей. Чем порождаются их чувства? В основном, непониманием, жадностью, завистью, бескультурьем или просто болезненным раздражением? Бог им судья. И себе прощаю неумение, болезненную мнительность, обидчивость и прочие слабости. Интересно, Лена простила Андрея или по-прежнему упорно обходит этот вопрос?

Планшет на коленях. «Сижу», точнее, «лежу» в интернете. Вспомнила употребленное знакомой слово социопат. Решила уяснить для себя его смысл. Читаю: «Дисоциальное расстройство личности. Не видит привязанностей между людьми и интерпретирует их взаимоотношения исключительно как взаимную манипуляцию. Клиническое отсутствие совести. Не умеет сопереживать, не испытывает чувство вины. Превосходный лжец. Как правило, обаятельный, страдает нарциссизмом. На первом месте собственные желания. Отсюда необязательность. Вспыльчив, не учится на ошибках. Ему свойственна высокая самооценка. Считает себя непогрешимым. Паталогически любит комплементы, ненавидит критику. Представляет физическую или моральную опасность. Не бросает человека, пока есть, что с него взять. Доведя до болезни, станет критиковать. Дальше лучше не будет. Совет: пока не поздно, бежать от такого как можно скорее и дальше».