Текст книги "Всему свое время"
Автор книги: Лариса Уварова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Они вышли из машины, поспешили в подъезд, Андрей вызвал лифт. Когда дверцы кабины закрылись и они оказались наконец наедине, на опасно близком расстоянии, и посмотрели в глаза друг другу, волна желания буквально окатила их обоих. Андрей еле оторвался от ее губ, когда лифт остановился на каком-то – каком, Лика даже не знала – этаже. Его руки дрожали, когда он открывал замок, и, стоило им только ступить за порог квартиры и захлопнуть за собой дверь, как они снова припали друг другу в поцелуе. Потом Андрей, подхватив ее на руки, прошел в спальню.
Все было на высшем уровне. Шампанское, свечи, шелковые простыни на широкой кровати. Андрей сумел разбудить в ней женщину, Лика таяла в его объятиях, поддаваясь и отдаваясь его поцелуям, ласкам. Он был страстным и нежным одновременно. Он был мужчиной. И Лика в течение этой чудесной ночи даже не вспомнила ни разу об Артуре.
– Андрей? – уже под утро спросила она, лежа на его плече.
– Что, моя хорошая? – отозвался он.
– Скажи, а почему мы здесь?
– Не понял, – проговорил Андрей.
– Ну, помнишь, мы встретились в подъезде, но дом-то был другой, и район другой, и…
– Если ты думаешь, что это не моя квартира, то ошибаешься, – погладив ее по руке, сказал Андрей. – Это моя квартира. И та моя.
– Но почему же все-таки эта? – продолжала допытываться Лика.
– Маленький мой, – вздохнул Андрей и приподнялся с подушек, устраиваясь повыше, – ситуация такая… – Лика села и внимательно посмотрела на него. – Не самый удачный момент для такого разговора, конечно, но что ж… Понимаешь, маленький, я женатый человек, – как-то виновато улыбнулся он. Лика помолчала. – Скажешь, что я должен был сообщить тебе это раньше?
– Для меня это не неожиданная новость, – пожав плечами, ответила Лика. – Глупо предполагать, что человек твоего возраста… – На этих словах Андрей улыбнулся шире. – Да, да, – подтвердила Лика, – глупо предполагать, что человек твоего возраста не имеет семьи.
– Значит, не удивлена? – уточнил он.
– Нет, – покачала она головой. – Не удивлена, хотя ты, конечно, должен был сказать мне об этом раньше.
– Должен, – согласился Андрей и притянул ее к себе. – Скажи мне, от этого что-нибудь изменилось бы?
Лика задумалась, посмотрела ему в глаза, все припомнила и честно призналась:
– Нет. Вряд ли. Думаю, ничего не изменилось бы.
– У нас есть три месяца, – облегченно улыбнувшись, объявил он.
– Лето?
– Да, у нас впереди лето, – подтвердил Андрей. – Надеюсь, ты об этом лете не пожалеешь. И мне очень хочется, чтобы вспоминала ты о нем только как о приятном времени в своей жизни.
– Ну, – улыбнулась и она, – это зависит только от тебя.
– Знаю, – наклоняясь к ее губам, проговорил Андрей. – И постараюсь…
И он постарался. Они встречались все лето. Андрей учил ее плотской любви, открывая перед ней неведанные ею прежде удовольствия. Лике было хорошо рядом с ним. Он сумел отогреть и ее тело, и ее душу Она расцвела и, пожалуй, стала женщиной в полном смысле этого слова, Женщиной, уверенной в себе.
В конце июля они поехали на десять дней на небольшой курорт на берегу Черного моря. Лика, пожалуй, была счастлива в эти десять дней так, как никогда до этого. Андрей буквально предупреждал любое ее желание, заботился о ней, и Лике не хотелось думать о том времени, когда им придется расставаться. Потому что Андрей решил, что Лика – его небольшая летняя слабость, а когда вернутся его жена и дети, эта связь останется в прошлом.
– Почему? – спросила она, услышав от него эти слова.
– Потому что, – ласково проговорил он и легонько щелкнул ее по носику. – Потому что у меня двое детей.
– Мне грустно это слышать. Ты приучил меня к себе, Андрей. И хочешь, чтобы я так просто тебя забыла?
– Я не хочу, чтобы ты вспоминала обо мне плохо, – настоятельно пояснил он. – Этого я действительно не хочу. – Он вздохнул. – Но, понимаешь, девочка, дело, может, и не в моей жене, как в женщине, а в том, что она – мать моих детей. Лучшей матери моим детям мне не найти.
– Ладно, – Лика подавила вздох, – проехали. Не будем больше об этом. Я постараюсь привыкнуть к мысли, что мы скоро расстанемся. И попробую не грустить.
– Ты умница, – потрепав ее по щеке, признательно улыбнулся Андрей.
Они вернулись в город. Впереди был еще август, они встречались часто, но для Лики эти встречи уже были окрашены грустью. Она скрывала, точнее – пыталась это скрыть от него, но и сам Андрей вел теперь себя иначе. Он часто задерживал на Лике свой взгляд, постоянно дарил ей цветы, а когда они занимались любовью, был еще более нежен, более страстен. Так, будто хотел дать ей все, что только мог.
А потом, в двадцатых числах месяца, вернулась из отпуска его жена. Андрей позвонил Лике как-то вечером.
– Кошечка моя, – начал он печальным голосом, – мне очень жаль, но мы должны прервать наши встречи. Может быть, только на время… Ты меня понимаешь?
– Да, – ответила Лика. – Не волнуйся, – она сдержала вздох, не желая его расстраивать, и ей удалось сделать так, чтобы голос ее не задрожал, – я ведь знала, что это когда-нибудь случится. Спасибо тебе за все, Андрей. – Тут она все-таки тихонечко вздохнула. – Мне всегда было с тобой хорошо, и я никогда не стала бы требовать от тебя невозможного. Просто потому, что ты этого не заслуживаешь, – ей стало грустно оттого, что пришлось это говорить, но эти слова были приготовлены заранее.
– Это тебе спасибо, – откликнулся он, конечно понимая, что ей нелегко все это говорить. – Я знал, что ты у меня умничка. Спасибо, котенок, что ты так реагируешь. Я тебе еще как-нибудь позвоню?
«Врет», – подумала Лика, но ответила:
– Конечно. Всегда буду рада услышать твой голос. Обещаю, что не кинусь сразу же искать тебе замену.
– Правда? – с некоторым сомнением спросил Андрей.
– Конечно, – легко подтвердила она. – Тем более что и найти-то ее будет очень не просто…
– Ты мне льстишь, – тихо пророкотал он. – Но мне очень приятно. Целую тебя в… – Он выдержал паузу. – В общем, сама знаешь куда. До встречи, котенок. Если что, помни, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Я всегда в твоем распоряжении, если что…
– Спасибо и… Пока, Андрей.
Лика положила трубку и подумала, что ее счастье снова закончилось. В который уже раз? Она оставила этот вопрос без ответа. «Хорошо, что хоть было, – с грустью решила она, как бы подводя черту. – Хорошо, что я не требовала от него ничего, да и от себя тоже. По крайней мере, небольно. – Она прислушалась к своим ощущениям и, качнув головой, констатировала: – Жаль, конечно, но все же боли нет».
И боли действительно не было, даже тогда, когда через два месяца Андрей неожиданно позвонил ей уже около одиннадцати ночи.
– Андрей? – переспросила Лика удивленно.
– Не ожидала? – слегка усмехнулся он. – Знаю, что не ожидала, девочка. У меня новость.
– Какая? – все так же удивляясь, уточнила Лика.
– Знаешь, так получается, что мы переезжаем в другой город.
– И?.. – Лика не поняла, при чем здесь она, и вообще, какое это к ней имеет отношение. Зачем он ей звонит.
– Если хочешь, мы можем встретиться… Если, конечно, хочешь. – Андрей помолчал. – Потому что я уезжаю вслед за семьей только через неделю.
Лика задумалась. С одной стороны – почему бы нет? Она была не против снова провести с ним ночь. Но, с другой стороны, – ведь она сейчас уже окончательно успокоилась и Андрей остался для нее только приятным воспоминанием, самым приятным, из всего, что было с ней до этого. Воспоминанием, ничем и не омраченным, так стоит ли его бередить? Она спросила себя об этом, выдержала паузу, прислушиваясь, как и прежде, к своим ощущениям. Да, ей хотелось к нему, очень хотелось. Именно поэтому она и ответила:
– Нет, Андрей.
– Нет? – переспросил он, видимо, ожидая совсем другого ответа.
– Потому что не надо, – чуть упрямо объяснила Лика. – Если я сейчас с тобой встречусь, то не смогу тебя забыть. А ты этого хочешь?
– Я? – он снова удивился.
– Ну да, – с горечью подтвердила Лика. – Андрюша, ты не думал, что мне может быть больно? Я ведь уже приучила себя к мысли, что все кончено, все в прошлом. А теперь? Зачем беспокоить прошлое, зачем его бередить?
Он замолчал и надолго. Лика же все задавала себе вопрос: «А правильно ли я поступаю? Может, все-таки?..»
– Пожалуй, ты права… – выдохнул наконец Андрей в тот самый момент, когда Лика уже решила, что все-таки согласится на встречу, если он будет настаивать.
Как только она услышала эту фразу, только что появившееся желание погасло. Лика даже испытала легкое разочарование и убедилась, что ничего от Андрея уже не хочет. Все прошло, все успокоилось.
– Ну, пока, – вымолвила она в трубку и положила ее на рычаг.
И относительно спокойно прожила еще с месяц. А потом, в конце ноября, в ее жизни появился Дима. Появился внезапно, как смерч, как ураган «торнадо», ворвался в ее размеренное и почти спокойное существование, и Лика уступила просто потому, что ей было лень сопротивляться его натиску. Очередному, между прочим.
Высокий, длинноногий, статный, с зелеными глазами, в которых то и дело плясали магические огоньки, Дима славился своей «гиперлюбовью» к женскому полу. Лика была его очередным трофеем, которого, надо сказать, Дима то и дело пытался добиться в течение последних трех лет. Он учился с нею в одном институте и, говорят, подавал неплохие надежды как актер.
Наверное, Дима даже удивился, что на сей раз Лика не стала отбиваться. И на этом удивлении какое-то время они просуществовали. Фундамент для отношений довольно странный и очень непрочный. Дима удивлялся, а Лика не сопротивлялась, понимая, что рано или поздно это кончится. А пока пусть так…
Нет, конечно, она его не любила. Позже, думая о Диме, она тут же вспоминала эпизод из нашумевшего в свое время голливудского фильма. В нем героиню спрашивали:
– Вы его любили?
А она цинично отвечала:
– Я с ним спала.
Вот так же было и с ней. Дима оказался законченным эгоистом, с какой-то странной, совершенно извращенной, на Ликин взгляд, шкалой ценностей и непонятным восприятием окружающего мира. Например, он считал, что все ему что-то должны, а потому брал, не стесняясь, от жизни все, что мог. Даже то, чего не мог взять, все равно старался получить, если только в его красивой голове появлялось такое шальное желание. Брал он жадно и нагло, причем, всегда точно зная, каким образом это легче и проще сделать. Лику это бесило. Они часто, даже, наверное, слишком часто, ругались, но все как-то не могли разругаться окончательно.
Он предложил ей переехать к нему на первом же свидании в кафе, когда предпринял новую попытку ее атаковать. Она, улыбнувшись и открыто посмотрев ему в глаза, отозвалась без всяких обиняков:
– Хорошо, едем к тебе.
Дима как-то ошалело на нее посмотрел, кивнул, все еще, кажется, не решаясь поверить в то, что она действительно согласна, расплатился за кофе и, выйдя из кафе, поймал машину.
Всю дорогу он поглядывал на нее как-то сбоку, будто ждал, что она вот-вот скажет: «Ну хватит, пошутили и будет. Вези меня домой. Я передумала». Но Лика только слегка улыбалась и намеренно не смотрела ему в глаза. И, кажется, это ее заводило.
Когда она поднялись в его квартиру, расположенную в хорошем районе, в новостройке, просторную, двухкомнатную, замечательно обставленную – родители постарались, – он, пропустив Лику вперед, закрыл дверь и остановился, все еще полагая, что это розыгрыш.
Лика наконец посмотрела ему в глаза и, чуть улыбнувшись, сказала:
– Ну?.. Что будем делать, Димуль? – и шагнула к нему.
– Поверить не могу! – покачав головой и притянув к себе Лику, выдохнул он. – Лика, ты это серьезно?
– А ты? – спросила она. – Ты что же, не готов?
– Готов, – тут же откликнулся он, прижав ее к себе крепче.
– Тогда в чем же дело? – лукаво поинтересовалась она. – Невежливо заставлять девушку ждать…
– А кто заставляет? – в тон ей переспросил Димка, приподняв бровь, и наклонился к ее губам.
Часа через полтора, когда они попивали кофе, лежа на широкой постели, специально созданной да сексуальных игрищ, Димка, поставив чашку на прикроватный столик, повернулся к Лике и сказал тоном, не терпящим возражений:
– Значит так, сейчас мы едем к тебе, собираем твои вещи, и ты переезжаешь сюда.
– Ты что, – чуть не поперхнувшись кофе, спросила Лика, – с ума сошел?!
– Нет, – он упрямо мотнул головой. – Наоборот как раз. Или ты не согласна? Какие возражения?
– Всякие, – ответила она нагловато, тоже поставив чашку и закурив.
– Отклоняются, – отмахнулся Димка и, взяв ее пальчики, затянулся ее сигаретой. – Я хочу, чтобы ты жила здесь.
– С чего бы это такая честь? – насмешливо полюбопытствовала Лика.
– С того, что мне с тобой хорошо, – пожав плечами, заявил Димка, потом сделал еще одну затяжку, отобрал у нее сигарету, затушил ее и, перевернув Лику, навис над ней. – И тебе со мной хорошо, – заключил он все тем же, не терпящим возражений тоном.
– А если нет? – приподняв брови, задала она провокационный вопрос.
– Что? – хмыкнул он.
– Если я просто хорошая актриса? – продолжила его поддразнивать Лика. – Об этом не думал?
– Думал, – усмехнулся Димка, поглаживая ее разметавшиеся по подушке волосы.
– И?..
– И отмел эту мысль как невозможную, – произнес он. – Этого не может быть, потому что не может быть никогда.
– Не веришь в мой талант? – поудобнее устраиваясь под ним, кокетливо уточнила Лика.
– Верю, – ответил он, тоже приноравливаясь. – Только в другой. И в этом мы с тобой, по-моему, совпадаем. Не согласна – обоснуй.
Лика на минуту задумалась, погладила его по спине, глядя ему в глаза, зарылась пальчиками в его волосах на затылке, потом, как будто нехотя, созналась:
– Согласна. Мне с тобой тоже хорошо.
– Совпали? – уточнил Димка, лаская ее плечи.
– Почти… – прошептала она.
Димка поцеловал ее в губы.
В тот же вечер она действительно перебралась к нему. Он поехал с ней к Марине, понравился ей, как умел это делать, используя свое обаяние, и Марина даже ничего не сказала против этого спонтанного решения, хотя, конечно, удивилась его неожиданности. Но Димка ее явно очаровал, прекрасно разыграв перед ней роль этакого заботливого и внимательно-чуткого к Лике парня. Даже не переиграл.
Марина проводила их до Димкиной вишневой «девятки». Поцеловала обоих, пригласила заходить в гости, посмотрела на Лику с немым вопросом и надеждой, что, может, на этот-то раз… Но Лика не обманывалась, хотя с месяц они с Димкой продержались без ссор. Вместе ездили в институт, нередко вместе и возвращались, по вечерам гуляли по городу, ходили в кафе, на дискотеки, в гости, даже у той же Марины успели пару раз побывать и жадно занимались любовью.
А потом началось…
Они сидели в кафе большой – человек в двадцать – компанией, отмечая день рождения одного Димкиного сокурсника. В той же компании оказалась смазливенькая пухленькая блондиночка, вообще-то непонятно, как к ним затесавшаяся. Кто-то ее привел, но никто не помнил, кто именно. Словом, блондиночка поначалу только стреляла глазками в Димкину сторону, что Лику мало задевало, но потом, подпив, пригласила его танцевать, Лика нахмурилась. А Димка пошел с ней танцевать, причем не растерялся – танцы получились весьма откровенными, дошло даже до стриптиза, благо – зал был банкетный, никого из чужих не присутствовало.
Лика чувствовала себя полной дурой, но что она могла сделать, чтобы их остановить? Устроить скандал? Вцепиться ей в волосы? Попытаться его оттащить? Бессмысленно. И потом, прояви она хоть какую-то реакцию, наверняка разразился бы скандал и она чувствовала бы себя дурой. Самое обидное – Лика даже не ревновала. Только злилась, что Димка выставил ее в таком идиотском свете.
И она просто ушла. Еще в самом начале, про стриптиз ей позже рассказали присутствовавшие там девчонки. А Димка ее исчезновения, кажется, даже и не заметил. Вернулся он домой поздно, пьяный, хотя и один. Лика к тому моменту уже собрала свою сумку и ждала вызванного такси. Злилась она страшно. Но еще больше разозлилась, когда увидела Димкину реакцию на собранные вещи:
– Куда это ты? – он просто не понял, что все это всерьез. – Пойдем, Лика, спать, – и потянулся к ней, чтобы обнять.
– Пошел вон, – фыркнула она. – Я ухожу.
– Что? – скривившись, будто проглотил лимон, переспросил он. – Как это – ухожу? Ты что, чокнулась? Никуда ты не пойдешь! – Он даже протрезвел – дошло, должно быть.
– Это почему же? – ядовито уточнила Лика. – Хватит, пожили и будет.
– Ничего подобного! – Он приблизился к ней и нагло, по-хозяйски, обнял. Лика попыталась освободиться, но это было не так-то просто. – Ты мне еще не надоела, – нахально заявил Димка.
– Ах, вот как?! Ну, так ты мне надоел, – как можно спокойнее ответила она, открыто, с вызовом, глядя ему в глаза.
– А вот это мы сейчас проверим, – он подхватил ее на руки.
– Пошел вон, – попыталась высвободиться Лика, – ты пьян! От тебя воняет!
– Как будто ты не пила, – хмыкнул Димка и уволок ее в спальню, где сразу же изменился, стал ласковым, начал уговаривать ее, твердить, что всего-то и сделал, что потанцевал и, между прочим, танцевал только для того, чтобы вызвать ее, Ликину, ревность. Говорил и раздевал ее, раздевал и ласкал.
Лика осталась. А на следующий день, когда узнала о стриптизе, побила посуду. Просто так, чтобы посмотреть на его реакцию.
Они вернулись из института, и Лика, пройдя сразу же на кухню, взяла первую попавшуюся под руки тарелку и расколотила ее. Димка тотчас примчался из ванной. А Лика взяла другую тарелку, расколотила и ее, а потом еще одну…
Он стоял и смотрел на то, что она делает, смотрел неотрывно, с непонятным выражением в зеленых глазах. А Лика смотрела ему в глаза. И оба знали, что ей все известно и что делает она это для того, чтобы он ей сказал: «Уходи!» Но Димка не сказал того, чего она ждала. Вместо этого он шагнул к ней, когда тарелки закончились, и взял ее прямо на кухонном столе. И то, как спонтанно, быстро это произошло, ей понравилось. Это было неожиданно, это было сильно. И его удивление проснулось с новой силой. Лику тоже захватили новые ощущения, и она снова осталась.
В тот же день они купили новую посуду. И все вроде было как прежде, но вот только Димкины привычки и замашки стали раздражать сильнее. Он привык ни с кем не считаться и с ней считался лишь постольку-поскольку, причем даже в мелочах. Она стала его «пилить», а он огрызаться. Оба знали и понимали слишком хорошо, что их связывает и держит только секс, который, как это ни странно, становился все только лучше и лучше, хотя они уже почти не могли спокойно говорить на отвлеченные темы. Впрочем, сразу после секса были еще в состоянии нормально пообщаться.
А через пару месяцев ситуация почти повторилась, только на этот раз Дима не пришел ночевать, ограничившись звонком по телефону уже около полуночи. Просто сказал, что сегодня не придет, да и завтра пусть она не ждет его до обеда.
Лика ничего не спросила, положила трубку и стала думать. А к утру опять собрала вещи и на этот раз уехала, оставив ключи на столике в прихожей. Она решила, что это все. Пора расставаться. Дима вымотал ее окончательно, в последнее время он стал вовсе невыносимым, и Лика уже чувствовала, что он вот-вот потеряет к ней интерес. Боясь оказаться брошенной, решила бросить его сама.
Он примчался в тот же день к вечеру, вовсе не пьяный, как она ожидала. Ворвался к ней в комнату с каким-то бешено-оскорбленным видом и спросил, плюхнувшись в кресло:
– Что все это значит?
Лика отложила книжку, вздохнула устало и равнодушно объявила Диме, что между ними все кончено. Так и сказала:
– Дима, все кончено.
Скандал получился грандиозный. Димино «эго» никак не хотело смириться с мыслью, что его кинули. Он настолько привык к тому, что всегда уходил первым, оставляя за собой возможность вернуться, что просто не мог себе представить обратную ситуацию. А это случилось. Его просто поставили перед фактом. Сначала он никак не хотел поверить в то, что все серьезно, и говорил только одно:
– Возвращайся. Когда ты вернешься?
– Я не вернусь! – твердо ответила Лика. – Зачем? Чтобы ты в какой-то момент сказал: «Уходи»?
– Я когда-нибудь тебе это говорил?
– Но скажешь, – устало возразила она.
Дима посмотрел на нее, прищурившись, и, кажется, до него дошло, что на сей раз вернуть ее не получится. И тогда началось, благо ни Марины с Эльдаром, ни детей дома не было – Марина благоразумно повела всех на прогулку, едва Димка зашел к Лике. Возможно, она надеялась, что они помирятся. Димка бушевал, кричал, разыгрывал из себя театральных героев, оскорбленных в своих лучших чувствах. Лика же, наблюдая весь этот спектакль, только утвердилась в правильности принятого решения и вяло отмахивалась от всех его эскапад.
Наконец Димка успокоился и, сменив гнев на милость, решил попробовать еще одну роль – Ромео.
– Дорогая, – нежно произнес он, присев перед ней, – вспомни, как нам было хорошо вместе. Как мы любили друг друга…
– Любили? – Лика расхохоталась. – Дима, да ты вообще знаешь хоть что-нибудь о любви, кроме самого слова?
– Ты можешь меня научить, – проглотил он оскорбительную насмешку. «Эго» не желало отступать. – Я хочу, чтобы ты меня научила, милая, – и нежно коснулся ее руки.
– Нет, Дима. Я не буду тебя учить, – твердо отказалась Лика. – Не хочу Не вижу смысла.
– Ну, как знаешь! – в сердцах бросил он, поднялся, не выдержал, смерил Лику презрительным взглядом. – А ты уверена, что не пожалеешь, выставив меня за дверь? – Он все еще не верил.
– Уверена, Дима. Уверена на все сто.
– Ладно, – отчеканил он, снова закипая. – Я уйду, но ты еще позовешь меня. Ты еще…
– Не позову, – перебила его Лика. – Уходи.
И он, осознав наконец бессмысленность любых своих попыток, ушел. Лика испытала необыкновенное облегчение, расставшись с этим странным человеком. Она вернулась к своей спокойной размеренной жизни и старалась не думать ни о Диме с его самолюбием, ни об Андрее с его женой, ни об Олеге с его нежностью, ни об Артуре…
Труднее всего было не думать о последнем. Лика с удивлением поняла, что все это время пыталась забыть его, убежать от воспоминаний о нем, от все еще живущего в ее душе болезненного чувства к нему. Потому-то и были все эти отношения и с Олегом, и с Андреем, и с Димой. Бегство не удалось. И теперь, оставшись одна, она снова стала жить с этой надломленной любовью в душе, мучительно вспоминая Артура и по-прежнему тоскуя о нем. «Действительно, – думала Лика, – от себя не убежишь…»
Снова наступил буйный зеленый май. И снова приехал Артур. Лика чуть не задохнулась, вернувшись вечером из института и застав его в своей комнате. Ноги подкосились, она бессильно прижалась к стене. Артур стоял возле ее постели.
– Лика, ты помнишь? – спросил он вместо приветствия и посмотрел на нее каким-то молящим взглядом.
– Да… – прошептала она и почувствовала, как подступают слезы.
– Я тоже, – тихо сказал он. – Я все время вспоминаю тот вечер, тебя и то, что ты тогда сделала с моим сердцем…
– А что? – по ее щеке скатилась первая слеза.
– Ты оставила на нем шрам. Самый первый и самый глубокий, – он говорил тихо, мягко. – Ты всегда оставляешь шрамы. Это твоя привычка?
– Ты тоже… – прошептала Лика и заплакала.
Он тут же оказался рядом, обнял ее, прижал к себе.
– Зачем?!. – всхлипнула она. – О, Господи, ну зачем ты приехал?!.
– Прости меня… – шептал он, прижимая ее к себе и ощущая ее своей, полностью своей. – Ты можешь меня простить?..
– Я люблю тебя, Артур, – вымолвила Лика, уткнувшись лицом ему в грудь. – Я всегда тебя любила…
– Я знаю, – прошептал он и заглянул ей в глаза, спрашивая позволения.
Ее глаза ему не отказали, и Артур взял ее на руки, понес к постели. Бережно уложил, опустился рядом сам. И поцеловал. Поцелуй был полон раскаяния, нежности, горечи, всего того, что было не сказано, но всего того, что Артур хотел сказать. И Лика его поняла.
Потом он оставил ее губы и посмотрел ей в лицо. Его глаза излучали какой-то волшебный, волнующий свет. Легкими движениями пальцев он проследил черты ее лица, задержался на губах.
– Ты необыкновенная, Лика, – выговорил Артур. – Ты единственная… – И снова ее поцеловал.
И Лика опять его поняла. Она сняла с него тонкий свитер и с каким-то благоговением прикоснулась к его телу, потом осмелела, зарылась рукой в его волосах на груди. Артур тихо застонал и вновь припал к ее губам. Страсть раскалилась добела. Они оба уже ничего не понимали, все вокруг исчезло и остались только их глаза, губы, руки, их откликающиеся на ласку тела…
И тут в дверь постучали. Громко, настойчиво. Они даже не поняли сначала, что это, но стук повторился, и оба замерли, тяжело дыша, уставившись друг на друга расширенными глазами.
– Дядя Артур! – позвал за дверью Олежек. – Дядя Артур, вы здесь?
– Да, – хрипло ответил он.
– Мама просит вас подойти к телефону. Звонит ваша невеста. Вы идете?
– Иду, – мрачно ответил Артур, глядя невидящими глазами куда-то поверх Лики.
«Невеста?!» – пронеслось у нее в голове, и сердце пронзила острая боль. Она отвернулась.
– Убирайся, – вырвалось у нее.
– Лика, ты должна меня выслушать, – умоляюще начал он. – Это совсем не то, что ты думаешь… Ты выслушаешь и все поймешь…
– Я только и делаю, что слушаю тебя, – Лика порывисто поднялась и села. – Хватит! Я все поняла! – горько, с обидой воскликнула она.
– Что – все? – Он смиренно ожидал приговора.
– Все! Ты трус и предатель! Я тебя ненавижу! Убирайся! – Лика больше не могла себя сдерживать.
Артур встал, надел свитер и сделал новую попытку:
– Я приехал за тем, чтобы убедиться, что ты все еще меня любишь. Я был готов разорвать эту помолвку.
– Врешь! – крикнула Лика. Она уже ничему не верила. – Ты опять мне врешь! Это твоя привычка! – съязвила она.
– Нет, – твердо ответил он.
– Все равно, – отрезала Лика. – Убирайся. Не хочу тебя видеть. Не могу. Ты мне противен!
Он тяжело вздохнул, сник, пошел к двери. Обернулся и попросил:
– Лика, посмотри на меня.
– Я не хочу тебя больше видеть! – Она задыхалась от подступающих рыданий. – Никогда!
– Может быть, когда успокоишься, ты сможешь меня выслушать… – задумчиво проговорил он и вышел.
Но Лика не успокоилась. Слишком глубока была обида, слишком невыносима боль, слишком многого она от него хотела. Слишком…
Артур прожил у Марины с Эльдаром всего неделю. В его планы входило почти все лето, но, видимо, презрительные Ликины взгляды и язвительные насмешки доконали его. Он пытался объяснить ей все еще раз, но она не стала его слушать. Так они и расстались «в безмолвном и гордом молчании»… Артур уехал в Москву.
Была уже глубокая ночь, когда Лика закончила свой рассказ. Она посмотрела на лежащую рядом Риту. Подруга слушала ее с закрытыми глазами. Лика легонько тронула ее за плечо:
– Рита…
Рита спала. «Что ж, – подумала Лика, может быть, это и к лучшему». Она осторожно встала, накрыла подругу пледом и пошла спать в другую комнату.
Когда это началось? Когда это началось по-настоящему? То есть когда это началось осознанно? Лика знала.
Нет, конечно, нет, осознанно это началось не тогда, когда погибли ее родители, и не тогда, когда она слушала старого священника, пытавшегося объяснить ей, что далеко не все важное в жизни находится здесь, в материально-реальном мире. И не тогда, когда она три года отходила, пыталась залечить рану, оставшуюся от гибели родителей. Хотя, конечно, Марина водила ее в церковь. И, конечно, Лика ходила туда без возражений и препирательств. Не часто, но все же несколько раз в год. Да, ей всегда там было хорошо. Или почти всегда. Воздух в церкви казался каким-то особенным, Лика ощущала его всем своим существом, она словно парила, настолько ей бывало здорово. И это, честное слово, очень походило на кайф. Лика ходила в церковь «подзарядиться», и только за этим, нереальным, неземным ощущением. А что касается всего остального…
Сама служба ее интересовала очень мало. Религия как таковая вообще не занимала. Она была дитя современности, а кроме того, изучая, конечно же поверхностно, религии различных времен и народов, пришла, как ей казалось, к самому важному и окончательному выводу – Бог, как бы его ни называли и в какие одежды ни рядили бы, один для всех. Если Он сотворил мир, то просто глупо воспринимать его по-разному. «Роза пахнет розой, – говорила она себе, – хоть розой назови ее, хоть нет». Как бы человеки Его ни называли, Он един.
Синкретизм, скажете вы? Экуменизм? Что вы, Лика была слишком далека от каких бы то ни было активных действий. Она вообще была далека от любых действий на этой почве. Лике казалось, что она нашла Ему место в своей жизни. Ее вполне устраивало, что Бог есть, что он един и что, может быть, он порой ее слышит, В любом случае, ей было к кому обратиться, когда становилось невмоготу, и почему-то действительно легчало от мысленного воззвания.
А все эти бабушкины молитвы! Помилуйте, ну кто же сейчас молится на церковно-славянском дважды в день? Очень мало кто, да и то, скорее, фанатики. А что там за порогом смерти? Так этого не знает ни один из живущих. А какой Бог на самом деле? Этого и подавно не знает никто. Словом, у нее в голове прекрасно – ей на самом деле казалось, что прекрасно! – уживались вместе представления о реинкарнации, карме, нирване, аде, рае, чистилище, многоликих языческих богах, о том, что Бог внутри нас и что он растворен в мире вокруг нас. И ей действительно нравилось такое положение вещей, Просто некому было ей объяснить, что существует другое.
Марина, конечно, пыталась, но и в ее голове было достаточно всякой всячины, которая просто отвлекала. И ей знаний явно не хватало. Много ли значит посещение церкви только по праздникам? Свечки, панихиды, молебен? Марина сама-то причащалась только два раза в своей жизни. Конечно, это уже хорошо. Но только для начала, а потом этого становится мало. Катастрофически.
Словом, и Марина, и Лика, и окружающие их были вполне довольны таким положением вещей. Бог, несомненно, существует. Бог, несомненно, их слышит. Когда они этого хотят… Сами понимаете, какие это открывает горизонты.
А когда это началось? С чего? Ну нет, конечно, не тогда и не с того, что Лика полюбила этого восточного принца. Ибо тогда Бог, как таковой, вообще мало занимал места в ее мыслях. Точнее, у нее был свой Бог – любовь к Артуру. И она сотни раз повторяла себе, что Бог и есть любовь, а значит, все правильно и все нормально. Все так, как и должно было бы быть. Она встретила любовь и поняла, какой же он, Бог. Артур и был ее любовью, ее Богом.
Но потом, потом, когда она поняла с пугающей и беспощадной ясностью, что «ее Бог» ей изменил, что он ее предал, что он рассыпался, оказавшись колоссом на глиняных ногах, вот тогда… Да, именно тогда ей попалась на глаза книга одного католика. И она ее потрясла. Потрясла настолько, что Лика несколько дней ничего не ела и практически не спала. Вот тогда она и начала, совсем чуть-чуть, совсем понемногу понимать, что же на самом деле есть Бог…
