Текст книги "Аальхарнская трилогия. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 45 страниц)

– Хорошо, что ты здесь.

Дзендари слабо улыбнулась. Видимо, ее знобило: зима еще не обрела морозной крепости, но Мари куталась в тяжелый меховой плащ, словно никак не могла согреться.

– Возможно, – промолвила Мари едва слышно. – Мне просто негде быть.

Видимо, дела ее были плохи. С сочувствием глядя на Мари, Шани пожалел, что, прощаясь с Нессой, оставил ей все свои медицинские планшеты: и старый, и новый. Впрочем, не страшно – приедут в столицу, и он за руку отведет дзендари к лекарнику. Перебедуем, ничего.

– Ты заболела?

– Я умираю, – сказала Мари и отвернулась к окну. Шани взял ее за руку и испугался: кисть оказалась такой же иссушенно легкой и горячей, какая была давным-давно у его умирающей матери.

Он успел об этом забыть. А теперь вдруг вспомнил.

– Не говори глупости, – произнес Шани и услышал в своем голосе отчетливую испуганную дрожь. Мари как-то жалобно пожала плечами.

– Ты не можешь меня оставить, – произнес он, чувствуя, что именно эти слова когда-то сказал матери. – Ты не можешь… Да что с тобой такое?

Бледные губы Мари дрогнули в улыбке. Сунув руку во внутренний карман своей накидки, она вынула тяжелую серебряную флягу с сулифатской вязью на боках и сказала:

– Я устала. Я просто устала, и мне пора. Знаешь, что… давай выпьем на посошок.

Череда потерь, подумал Шани, ощущая, как горечь вгрызается в грудь ржавым винтом и в горле поднимается влажный соленый комок. Вся моя жизнь – череда потерь. Вот и еще одна.

Вино оказалось дорогим и густым. Приторно сладкий глоток окутал рот и быстро растаял, оставив легкое ягодное послевкусие. Шани сделал еще один глоток и вернул флягу Мари. Та отпила немного и завернула крышку.

– Я тебя спас, но не сделал счастливой, – печально сказал Шани. Мари улыбнулась, и по ее впалой щеке скользнула слеза – а может, это просто привиделось в густеющей тьме. Нашарив на стене шнурок от лампы, Шани включил свет. Полтора часа в дороге до столицы – а там сразу же в госпиталь, и что бы ни было с Мари, ее вылечат.

– Ты сделал все, что мог, – уверенно произнесла дзендари. – Просить о большем было бы бессовестно.

– Что с тобой? – спросил Шани. – Что случилось?

Мари вздохнула и дотронулась было до его руки, но тотчас же убрала пальцы.

– Просто не хочу больше жить. Мой брат умер, Андрей умер… Отпусти меня. Тебе ведь нужен живой человек, а не кукла императора Рудольфа.

Винт в груди снова пришел в движение. Шани чувствовал, как ворочается боль, и думал, что все, сделанное им, не имело и не имеет смысла. Нужное, важное, дорогое утекало, словно вода из пригоршни – и он не мог ее удержать, как ни старался.

– Не могу, – признался Шани. – Мари, что мне сделать?

– Прикажи остановить экипаж на ближайшем перекрестке. Пожалуйста! – попросила она, видя, что Шани вскинулся протестовать. – Дальше у меня своя дорога, и не слишком длинная.

– Мари…

– Пожалуйста.

Дзендари покинула экипаж через четверть часа. Спрыгнув со ступеней на дорогу, Мари отступила на обочину, туда, где из-под легкого снежного одеяла торчали засохшие стебли растений, и сказала:

– Помирись с женой. Она хорошая женщина.

Ком в горле разрастался, мешая дышать. Шани рванул ленту галстука и сказал:

– Вернись. Вернись, Мари. Я все исправлю.

Мари сделала еще один шаг назад, почти растаяв в наступившей ночи.

– Прощай, Шани. Мне пора.

Когда императорский экипаж исчез из виду – Мари точно знала, что Шани смотрел на нее в окно до тех пор, пока женская фигурка не растворилась во тьме – дзендари упала в снег и завыла от боли, захлебываясь собственным одиночеством и тоской. Фонарь на верстовом столбе размеренно качался на ветру, словно освещал сцену театра: невидимые зрители смотрели на Мари, готовясь закричать «Браво!», и огромная луна, что проглядывала сквозь клочья туч, казалась частью декорации.

Проплакавшись, Мари достала флягу с вином и, размахнувшись, зашвырнула в поле. Теперь ее найдут разве что селяне весной, когда явятся сюда на пахоту… Из другого кармана Мари извлекла крохотный пузырек и, свернув с него крышечку, прижала к губам.

Зелье оказалось отвратительным. Мари проглотила его и отправила пузырек в том же направлении, что и флягу. Желудок скомкало спазмом, и Мари вырвало.

Впрочем, ей стало легче. Намного легче. Зачерпнув пригоршню снега, Мари обтерла лицо и поднялась на ноги. Если бы Шани сейчас увидел свою дзендари, то искренне удивился бы произошедшей с ней перемене. На лицо девушки быстро возвращался румянец, тусклые прежде глаза обрели былой блеск – вскоре от умирающей не осталось и следа. Постояв на обочине, Мари поплотнее запахнула свою накидку и пошла по дороге. Она знала, что через час пути окажется на станции, где сядет в первый попавшийся дилижанс и уедет. Куда угодно – в сулифаты, в Амье, Змеедушцу в нору.

Ей было все равно. Она сделала то, что считала правильным.

Оставалось научиться с этим жить.

* * *

Получив сообщение о том, что события развиваются так, как запланировано, Артуро вздохнул с облегчением. Он прекрасно знал, что Шани всегда осознает и просчитывает все варианты, чтобы сделать риск минимальным, но тревожиться не прекращал. Жизнь штука непредсказуемая, и никто не застрахован от новых обстоятельств. Как правило, и к сожалению, внезапных. Стоя возле дворцовых ворот, Артуро ждал императорский экипаж, чтобы получить от государя окончательные распоряжения.

Его настораживало только то, что сквозь предвкушение будущих грандиозных событий пробивалось отвратительное предчувствие чего-то плохого. Очень плохого; стоя на ветру, Артуро всматривался в ночь и пытался понять, что идет не так.

Где-то была ошибка. Разрабатывая свой план, Шани что-то не учел, а Артуро не заметил, что именно.

Наконец на проспекте показался долгожданный экипаж. Свернув на площадь Победы, он остановился возле ворот, и один из лакеев (на самом деле телохранитель, вооруженный до зубов и готовый применять оружие по первому требованию) спрыгнул с запяток и открыл дверь. Шани выбрался наружу, и телохранитель осторожно подхватил его под локоть – государя вполне ощутимо качнуло, словно он всю дорогу отмечал свою победу.

– Доброй ночи, Артуро, – негромко сказал Шани. – Не спится?

– У меня плохое предчувствие, – признался Артуро. – Даже не знаю, почему. Все идет правильно.

– Ты просто устал, – сказал Шани. Вдвоем они неторопливо пошли в сторону дворца. Телохранители потянулись за ними, держась на уставном расстоянии. Караул отдал государю честь, но Шани этого не заметил. – Отдавай приказ в типографии и ложись спать, у нас завтра большой и сложный день. Что-то не так?

Шани говорил медленно и с небольшими запинками, словно пьяный. Однако, спиртным от него не пахло. Дурное предчувствие стало невыносимым; Артуро пожал плечами и спросил:

– Как все прошло?

Шани улыбнулся, но улыбка вышла кривой и неприятной.

– Как я и говорил. Пали в ноги, я упирался и отказывался, а потом выступил патриарх. Интересный этот Алекс. Далеко пойдет…

Он не закончил фразу, споткнувшись на ровном месте. Артуро успел подхватить Шани под руку и удержал от падения, телохранители моментально оказались рядом, но Шани только отмахнулся.

– Подумаешь, выпил немного с Мари… Артуро, ты знаешь, она нас оставила…

Артуро ощутил, как земля уходит из-под ног: в этот момент он все понял.

– Бегом за врачом! – рявкнул он на телохранителей. Те на мгновение застыли, а потом рванули в сторону дворцового госпиталя. Шани этому даже не удивился: держась за предплечье Артуро, он едва стоял на ногах, и Артуро вдруг вспомнил, что так умирал его контуженный на фронте отец – не узнавая сына, но держа его за руку.

– Что ты пил с ней? – мягко спросил Артуро, вглядываясь в резко бледнеющее лицо государя и в то же время хлопая по карманам его пальто в поисках планшета с лекарствами. Отличная вещь… но Змеедушец ее возьми, где она?!

– Красное фруктовое вино, – тихо ответил Шани. – Не ищи планшет, я отдал его Нессе.

Со стороны дворца уже спешил дежурный врач.

– Держись, – прошептал Артуро, – держись, пожалуйста.

Но Шани уже оседал на снег, и на его бледных губах выступала розовая пена.

Подоспевший врач оттолкнул Артуро в сторону и, на ходу раскрывая саквояж с медикаментами, опустился рядом с отравленным. Артуро отступил, чтобы не мешать: этот врач, Абриль, был одним из лучших в столице. Ученик легендарного Олека, он сможет поставить Шани на ноги – а Артуро потом найдет эту амьенскую гадину, и военные злоключения ей тогда покажутся легкой разминкой. Однако он с несказанным удивлением увидел, как Абриль вдруг застегнул свой саквояж и, выпрямившись, стянул с головы маленькую шапочку.

– Абриль, вы что? – недоумевающее спросил Артуро. – Что…

Губы Абриля дрогнули. Он вынул из кармана луковку часов и проговорил:

– Время смерти – час с четвертью пополуночи.

* * *

Артуро обнаружил Нессу в самом дальнем углу императорских внутренних покоев. Одетая в простенькое домашнее платье, она сидела в кресле с томиком Эвелина на коленях и безучастно смотрела в окно, на заснеженный город. Артуро небрежно швырнул на пол мешок с коронационным одеянием и произнес:

– Одевайся.

Несса посмотрела на него совершенно пустым невидящим взглядом, словно даже и не пыталась понять, чего он от нее хочет. Артуро снял с плеча сумку с императорской короной, которую он, можно сказать, украл из-под охраны, и повторил:

– Одевайся, ну.

– Зачем, – промолвила Несса, даже без вопросительной интонации. Артуро подошел и легонько шлепнул ее по щеке. И еще раз. В мутных глазах государыни появилась определенная тень осмысленности. Уже хорошо.

– Затем, что по просьбе гвардии ты идешь принимать корону Аальхарнской Империи, – сказал Артуро устало. – Я провел очень большую работу за несколько часов. Коронованная императрица и мать наследника займет место своего покойного мужа, – на всякий случай он шлепнул Нессу по щеке еще раз. – Ну что ты сидишь, вставай. Все, как ты хотела.

Он запрещал себе думать о вчерашних похоронах. Просто сжал зубы и отодвинул на задворки сознания мысль о том, что единственного главного человека больше нет. А Несса, судя по всему, искренне предалась горю: за столь короткий срок потерять и отца, и мужа – ее стоило пожалеть. Только Артуро не собирался этого делать.

– Оставь меня в покое, – тихо сказала она. Артуро покачал головой, понимая, что все придется делать самому, и поднял женщину из кресла.

– Я-то оставлю, – сказал он, принимаясь развязывать шнурки на ее домашнем балахоне, – но совет министров, который сейчас собрался на заседание и увлеченно делит то, что осталось от Шани, тебя выкинет к Змеедушцевой матери вместе с твоим ребенком. Поэтому единственное, что ты, идиотка, можешь сделать для себя и для него – это сейчас переодеться и пойти со мной.

Он резким движением сдернул платье с плеч Нессы, и только тогда в глазах государыни появился жестокий золотистый огонек. Ох, женщины… Артуро подхватил с пола свой мешок и вытряхнул его содержимое перед Нессой: роскошное одеяние, расшитое каменьями и золотыми нитями. В комплекте с государевой короной произведет нужный эффект.

– Отвернись, – сказала Несса, прикрыв одной рукой обнаженную грудь, и потянула платье к себе.

– Да пожалуйста, – ответил Артуро, демонстративно разглядывая гобелен на стене, изображавший торжество богини Природы. – Сдались мне твои мощи… Итак, слушай и запоминай. Ты коронованная государыня и мать наследника. По всем законам Аальхарна о престолонаследии ты имеешь право на эту корону. Гвардия и народ тебя поддержат, государевы полки внутренних войск уже выходят из казарм, чтобы двигаться на площадь Победы. Сразу же объявишь о роспуске государственного совета, а завтра всех министров отправишь в ссылку. Или на костер по обвинению в государственной измене, как больше нравится. Завтра же выступишь перед народом и пообещаешь править так, как правил бы твой муж.

– Передай корону, пожалуйста, – холодно промолвила Несса. Довольно улыбнувшись, Артуро расшнуровал свой мешок, аккуратно извлек тонкий золотой обруч и обернулся к Нессе.

Зареванная лохматая баба на сносях исчезла. Перед ним стояла государыня – красивая строгая женщина с идеальной осанкой владычицы. Казалось, прежняя Несса ушла в никуда; Артуро протянул ей корону и преклонил колени.

– Ваше величество, – почтительно сказал он. – Распоряжайтесь.

Несса кивнула и задала вопрос:

– Почему ты это делаешь?

Артуро отвел взгляд и печально усмехнулся.

– В память о нем, – ответил он. – Только поэтому.

Они оба не знали, что яд первоцветов не убивает человека, а вводит его в кому на пятьдесят часов. Зато об этом знала Мари, приготовившая бывшему господину страшную участь быть погребенным заживо. И через три часа после того, как ее величество Инна с балкона дворца объявила гвардии и народу о роспуске государственного совета и преемственности власти, Шани пришел в себя в гробу, в склепе аальхарнских владык.

Вечером разразилась снежная буря – яростная, свирепая, срывавшая черепицу с крыш. И никто не заметил, как в буйствующей белой пелене сверкнула и растаяла сиреневая вспышка.

Когда спустя неделю после коронации Несса скрупулезно перебрала все вещи покойного мужа, то ключа запуска Туннеля так и не нашла.

* * *

– Космопорт Пулково-один приветствует вас. Пожалуйста, подойдите к сканеру.

Единственный пилот и пассажир недавно приземлившейся межпланетной шлюпки на несколько мгновений замялся на красной линии, словно не сразу понял, что от него хотят, а потом кивнул и неторопливо направился к сканеру.

«Странный он какой-то», – подумал Борис, младший офицер контрольно-пропускной службы. Он не мог объяснить, в чем именно заключалась странность, но пассажир чем-то настораживал, хотя с виду все было нормально.

Сканер щелкнул, опознавая сетчатку, и Борис чертыхнулся. В последнее время техника частенько барахлила – какой-то хакер-самоучка из Японской Федеральной Земли запустил в мировую сеть вирус. Вот, пожалуйста: фамилию выдает, имя – нет. Адрес прописки на Васильевском острове – пожалуйста, а фотографию – дудки.

– Торнвальд, – пискнул сканер. Борис раздраженно стукнул по нему ладонью, и сканер повторил: – Торнвальд.

Пассажир отошел от считывающей полосы и приблизился к стойке регистрации. Борис еще раз всмотрелся в осунувшееся горбоносое лицо и вспомнил, где видел его раньше.

– Торнвальд, – не унимался сканер.

– Вижу! – прошипел Борис и обратился к пассажиру с профессиональной белозубой улыбкой: – Добрый день, господин полковник. Рад приветствовать вас в Пулково. Предъявите, пожалуйста, посадочный талон и документы на корабль.

Полковник Торнвальд, знаменитый Белый Волк из секретной службы Гармонии, слепо провел ладонью по плащу, словно не мог вспомнить, в каком кармане у него лежат приписные документы. Борис всмотрелся, не переставая улыбаться: под вполне себе современным плащом полковник носил какую-то старинную на вид белую рубашку с кружевным воротником. Шелк пятнало что-то подозрительно похожее на кровь.

– Предъявите, пожалуйста, посадочный талон и документы, – повторил Борис. От улыбки у него уже сводило губы. Ну его к черту, этого особиста, пусть носит, что хочет. Лишнего интереса к таким людям лучше не проявлять. Торнвальд наконец-то нашел нужные карты во внутреннем кармане плаща (Борис успел увидеть пальце полковника перстень с крупным сиреневым камнем и подумал, что это однозначно статья о незаконном обороте предметов роскоши) и осторожно опустил на стойку. Борис отсканировал документы: ага, шлюпка выписана на имя Андрея Кольцова, а вот купил ее как раз Максим Сергеевич Торнвальд. Маршрут Земля-Дея-Земля… И зачем полковника носило в такую даль, там и жизни-то, поди, не сыщешь. Впрочем, ладно, не наше дело. Убедившись, что все в порядке, Борис поставил метку о прибытии и вернул документы.

– Добро пожаловать в Ленинград, Максим Сергеевич.

Полковник кивнул и побрел к выходу. Его походка с каждым шагом становилась все более уверенной и упругой, словно он вспоминал, что такое ходить вообще.

Борис проводил его взглядом и еще раз хлопнул по сканеру. Если техника побеждает нас в шахматы, то мы побеждаем ее в бокс. Сканер пискнул, но ничего нового не сообщил.

Борис махнул рукой и в ожидании следующего пассажира раскрыл на компьютере вкладку с игрушками.

Эпилог.

Мы писали эту книгу, используя академические учебники по новейшей истории Аальхарна и заполняя неизбежные пробелы по мере умения и авторского таланта. Посему это произведение вовсе не претендует на какую-либо историчность и большую достоверность в описании той великой эпохи: те, кто с чем-то не согласен, вполне могут не критиковать авторов, путая научное исследование с беллетристикой, а пойти в библиотеку и докопаться до истины самостоятельно – благо правление императора Торна описано очень подробно.

Для тех же, кому лень куда-то выбираться из дому, скажем, что ее величество Инна по смерти супруга вступила на престол и начала свое блистательное правление, которое продолжалось пятьдесят лет, во многом задав вектор для развития всей истории планеты. Именно при ней Аальхарн стал конституционной монархией, а расцвет искусства и наук достиг значительных вершин. Александр Торн, ее сын, в юности не проявлял особенного интереса к управлению государством, посвятив себя науке, в частности разработке нового типа паровых двигателей. Вторым увлечением принца были женщины, и ее величество, созерцая шлейф разбитых сердец, что тянулся за сыном, философски поминала яблоко и яблоню. В свое время Александр Первый стал вполне достойным государем; впрочем, о славных деяниях аальхарнской королевской фамилии немало написано и без нас.

Убийца Рыжих Дев так и не был найден. Со временем он превратился в настоящий историко-культурный феномен: о таинственном преступнике написано множество книг, поставлен добрый десяток пьес и выдвинуты самые разнообразные и необычные гипотезы, которые, впрочем, лишены даже подобия достоверности. Эмма Хурвин написала о нем книгу, которая считается канонической: роман «Мужчина в красном» заложил не только основы аальхарнского детектива как литературного жанра, но и оказал влияние на криминалистику – именно после его издания охранное управление стало сотрудничать с кафедрой душелечения. Образ отважной Эльзы, девушки-детектива, настолько пришелся по душе читателям, что Эмма была вынуждена написать еще пятнадцать книг о похождениях смелой сыщицы. В последней книге Эльза встретилась лицом к лицу с Убийцей Рыжих Дев, и их сражение закончилось на дне Вейхенфольского водопада.

Капитан Крич довольно быстро получил желанные погоны начальника отдела, но, разумеется, не за поимку вышеозначенного лиходея, а за перекрытие канала перевозки наркотиков из сулифатов в Аальхарн. О том, кто именно виновен в серии убийств рыжеволосых красавиц, он молчал до самой смерти. Его молчание было должным образом вознаграждено: очень быстро Крич стал главой столичного охранного управления. Какими-либо невероятными талантами в своем ремесле он не обладал, поэтому все окружающие подозревали высокую протекцию. Дуракам счастье, добавляли они, заканчивая рассуждения о карьерном росте бывшего капитана.

Артуро Привец продолжил служить ее величеству Инне и в дальнейшем посвятил себя воспитанию принца: должен же быть у сироты пример и образец мужчины перед глазами. Когда Александр достиг совершеннолетия, то Артуро счел свою задачу выполненной и занялся написанием мемуаров. Именно благодаря оставленным им запискам, мы обладаем сейчас максимально полной биографией императора Торна и очень подробным описанием Военного десятилетия. Неизвестно, читал ли Артуро «Убийцу в красном» – он вообще не очень любил беллетристику. Спустя несколько лет после описанных событий он очень скромно сочетался браком с госпожой Хурвин, которая предпочла оставить девичью фамилию.

Рыжеволосых девушек больше не убивали.

Следы Мари Вевьен обнаруживаются в сулифатах: бывшую дзёндари императора Торна повесил один из шейхов за участие в разведывательной деятельности. Мари, перешедшая на службу к владыке Хилери, пыталась выяснить химический состав знаменитого сулифатского огня – зажигательной смеси, которую невозможно погасить водой. Шейх Адиль, увидев танец живота в ее исполнении, тотчас же сделал госпожу Вевьен своей первой женой, что дало ей беспрепятственный доступ к сулифатской секретной документации. Когда служба безопасности визиря обнаружила утечку информации, владыка Хилери уже завладел практически всем сулифатским военным архивом.

Говорят, что, уже стоя с петлей на шее, Мари произнесла строки из Эвелина: прости меня, моя любовь, мне нужно дальше. Место ее захоронения до сих пор остается неизвестным. Кстати, образ красавицы-шпионки до сих пор будоражит людские умы: Мари стала героиней трех театральных постановок, что до сих пор идут с постоянным успехом. К сожалению, их авторы практически всю шпионскую составляющую свели к эротике. А историки все еще вынуждены доказывать, что роковая соблазнительница была историческим лицом, а не мифическим персонажем той замечательной эпохи.

Собственно говоря, на этом мы раскланиваемся, оставив читателей наедине с размышлениями. А возможным критикам и тем, кто сочтет, что в книге нет ничего, кроме выдумок и сплетен, ответим классической аальхарнской пословицей: не вкусно – не жуй, а в кашу не плюй.

Конец.

[1] Вы говорите на испанском? (исп.)

[2] Вы говорите по-испански? Вы меня слышите? (исп.)

[3] Да (исп.)

[4] Там, где я (исп.)

[5] Они говорят на русском? Английском? (исп.)