Текст книги "Долгая темная ночь... (СИ)"

Автор книги: Лариса Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

  После душа, когда я выходила из ванной, меня еще покачивало. В дверях, положив руки в карманы, стоял Чаки. Сказать, что я готова была из-за вчерашнего провалиться сквозь землю, это ничего не сказать.

  – Привет! – в его лице мне показалась забота.

  – Привет, – вяло промямлила я. – Прости, что испортила тебе вчера вечер.

  – Перестань, – он подошел ко мне и взял мое лицо за подбородок, стараясь поймать мой бегающий взгляд. – Мария, я вырос не в королевском дворце, а в трущобах и видел не такое. Просто, ты вчера сильно нервничала, к тому же сигара:

  – Да уж: Мудрой гусеницей мне не быть.

  Он рассмеялся:

  – Не переживай! Ты женщина, а женщину мудрость не украшает.

  После этого он повернулся и пошел к двери.

  – Я жду тебя на террасе на завтрак. На работу я позвонил и все уладил. Они сказали, что подождут столько, сколько тебе будет нужно.

  И вышел. Я стояла, задумчиво вытирая мокрые волосы. 'А ведь обо мне раньше никто не заботился. Ну, кроме родителей конечно. Вот так, по-настоящему'.

  Но предаваться размышлениям было некогда. Нужно было ехать в морг, к нотариусу и еще делать кучу разных дел, от которых будь моя воля, я бы с радостью отказалась бы.

  Когда я вышла, то чувствовала себя получше. Чаки сидел на террасе за накрытым столом и читал газету. Когда я подошла, он поднял на меня глаза и рассмотрел меня. На мне было черное балахоном платье до колен и черные очки.

  – Господи, и такое еще носят?

  Я не обращая внимание на его реплику села и начала намазывать тост маслом. Официант налил мне кофе и апельсиновый сок.

  Чаки все еще смотрел на меня, поэтому пришлось ответить.

  – А что по твоему, я должна была одеть в морг? Розовый топ и зеленые в черный горох штаны?

  – Почему же, но платье даже траурное должно быть элегантным, а это прости, но тебя не красит. Поехали по магазинам, купим тебе что-нибудь соответствующее случаю.

  Я вяло жевала свой бутерброд борясь с тошнотой.

  – И что ты мне купишь, траурное платье и шляпу от Армани?

  – Почему бы и нет?

  – Господи, – взорвалась я. – Корнелия была обычной бедной женщиной, которая не могла себе позволить даже нормальную еду. И ты хочешь, чтобы я заявилась к ней домой в платье, которое стоит как весь их район. Ты хоть себе представляешь, какая это будет насмешка ее соседям и ей?

  Чаки поднял руки:

  – Хорошо-хорошо! Не хочешь, не надо! Я просто предложил свою помощь!

  Я кивнула. В этот момент у меня в сумочке зазвонил телефон. Это была Роза:

  – Мария, с тобой все нормально? Почему тебя нет на работе?

  – Привет, Роза! Я на сегодня-завтра отпросилась. Умерла одна моя подруга. У нее никого не было, поэтому организовать похороны придется мне.

  – Ох, милая! Тебе помощь нужна? Я могу вернуть тебе деньги, которые ты мне одалживала.

  – Нет-нет! – заторопилась я. – Не нужно. Все хорошо.

  – Если что, звони! Пока!

  – Пока!

  Я положила трубку. Чаки пристально смотрел на меня.

  – Кто это был? – его глаза были холодными.

  – Роза. Мы вместе работаем. Она спрашивала, почему меня на работе нет.

  Он расслабился.

  – Ты пока завтракай и не торопить, а я скажу Денни подать машину.

  Чаки встал и упругой походкой пошел в сторону гаража. Я пила кофе и смотрела ему в след. 'А он ничего! И фигура что надо!'.

  Через пару минут подъехал Денни. Я быстро допила свой сок и пошла к машине. Возле дома стоял Чаки. Когда я подошла к машине, то обернулась. Он помахал мне рукой и я улыбаясь махнула ему в ответ.

  Машина подъехала к большому зданию городской больницы. Я ужасно нервничала, поэтому практически вдрызг измяла носовой платок. Слава богу, что мы уже приехали, еще немного и я начала бы грызть собственные ногти.

  Я вышла и пошла в сторону большого вытянутого здания. Изнутри больница напоминала большой муравейник, в котором кто-то прутиком разворошил пару горок. Кругом было очень много людей и все куда-то спешили, производя при этом какой-то пчелиный гул. Я замерла в растерянности. Ко мне на встречу вышел какой-то мужчина в темном костюме, который никак не вязался с этим местом.

  – Мария? Меня зовут Федерико Ланти. Я помощник мистера Чаки. Он вчера звонил и просил помочь вам с похоронами. Я уже все подготовил.

  Ланти протянул мне руку и я положила в нее свою, которая была холодная как лед. И будь у него хоть капля юмора, он бы наверное пошутил, что не знал, что хоронить будут меня.

  Мужчина подбадривающее мне улыбнулся и указал в сторону куда нужно идти.

  – Я уже все подготовил. Сейчас мы заберем тело и поедем.

  Мы шли по длинному коридору, в котором звук моих каблуков раздавался как-то особенно гулко и поэтому я постоянно вздрагивала. Наконец, мы дошли до двери с надписью 'Морг'. Федерико остановился пропуская меня. Мне не оставалось ничего другого, как зайти первой.

  Нас встретила медсестра в зеленом медицинском халате.

  – Здравствуйте, Вы должны кое-что подписать, чтобы забрать тело.

  Она протянула мне несколько бумаг, которые я не глядя подписала. Федерико сказал, чтобы я выходила и шла к машине, сейчас мы поедем.

  Просить два раза меня было не нужно. Я почти бегом выбежала из здания и буквально свалилась на сиденье машины.

  – Мисс, с вами все в порядке? – это был водитель.

  – Да, – я провела дрожащей рукой по волосам. – Все нормально. Просто раньше я никогда не была в морге. Я ожидала увидеть: ну не знаю.

  – Горы мертвецов с бирками на больших пальцах? – Денни улыбался, отчего его глаза казались еще более голубыми.

  – Ну типа того. А там ничего такого нет. Как будто простой кабинет.

  – Морозильные камеры у них значительно дальше. Вы же были скорее всего на выписке. У меня там друг работает. Я один раз, ради интереса к нему ходил.

  – Ну и как?

  – Меня морг разочаровал полностью, – он улыбнулся. – Ни тебе ужасов, ни обнаженных мертвецов накрытых простынями.

  Я истерически засмеялась. А он продолжил:

  – Так что, фильмам ужасов не верьте. Там обычные кабинеты и все тела находятся в холодильниках. Захочешь ничего не увидишь.

  – Мне прямо сразу полегчало, – я улыбнулась.

  В это время из здания вышел Федерико и пошел к нашей машине. Я же воспользовалась случаем, чтобы рассмотреть его. Это был крепкий мужчина среднего роста. На нем был добротный костюм, который несмотря на кажущуюся простоту был не из дешевых. В руках он нес коричневый кожаный портфель. Судя по его весу, бумаг там было много.

  Лицо Федерико было лицом человека, который при желании мог стать невидимым в толпе. Если бы не очки из толстой роговой оправы, ничем выдающимся он не отличался бы. Внешность была вполне типичной. Единственное, его кожа мне показалось какого-то нездорово желтого цвета. Но это мог быть просто зрительный обман. Тем временем, он подошел к машине и сел на сиденье рядом со мной. Поэтому разглядывать его мне было уже не удобно.

  – Я распорядился, тело уже повезли к месту кремации. Нам нужно пока заехать за вещами, в которых ее будут хоронить. А в похоронном бюро, пока сделают все приготовления.

  Я кивнула и мы поехали. По дороге, я объяснила Денни как проехать.

  В то время, пока наша машина петляла по узким улочкам и стояла в пробках, мы все молчали. Наконец, мои нервы не выдержали и я решила поддержать светский разговор.

  – Федерико, а вы давно работаете на Чаки?

  Я посмотрела на его профиль, отметив довольно крупный нос и тяжелый подбородок. Он молчал, затем внезапно обратился:

  – Мария, а вы сами давно с ним знакомы?

  Я попыталась вспомнить:

  – Где-то, наверное, больше недели.

  Судя по его лицу, я поняла что он удивлен.

  – Интересно:

  – Что интересно, – не удержалась я.

  – Интересно то, что он так о вас заботиться. Раньше он ничего подобного мне не поручал. Видно, вы ему дороги.

  – Да? – теперь я была удивлена.

  – Да. И примите мой искренний совет.

  – Какой?

  Он первый раз посмотрел на меня и я увидела что-то человеческое, которое робко проглядывало через его отстраненность.

  – Мария, не разочаруйте его.

  Я ждала услышать все что угодно, но только не это. С моих губ готовы были посыпаться на него вопросы, но мы уже приехали.

  Возле дома Корнели, стоял и нещадно потел какой-то мужчина с мятом синтетическом костюме. Когда мы вышли из машины, он подошел к нам и протянул Федерико руку.

  – Мистер Ланти, я Санчос Деруэнто – нотариус. Вы мне вчера: ночью звонили.

  – Здравствуйте, мистер Деруэнто. Простите, но нам было не удобно заезжать к вам в контору. Сегодня похороны и нам нужна одежда покойной. Я знаю, что ключ от ее квартиры у вас, поэтому мы вас потревожили.

  – Конечно, конечно, – нотариус обтирался не очень свежим платком. Похоже он сам был из этого района и больших заработков у него не было. Но в целом, он производил впечатление не плохого и даже душевного человека. Если бы только, Санчос так не нервничал.

  – Это мисс Карузо, – Федерико представил меня, – она была подругой Корнелии.

  – Очень приятно, мисс!

  Мы начали подниматься по старой лестнице в квартиру Корнелии. Мне казалось, что в последний раз я была здесь буквально вчера. Все было по-прежнему и вытертые доски старой лестницы, качающиеся деревянные перила и несвежий запах, который смешивался с запахом нехитрой бедняцкой кухни. Когда мы проходили мимо одной из квартир, мне показалось, что дверь приоткрылась и кто-то посмотрел на нас.

  Наконец мы поднялись и нотариус открыл дверь. Мы зашли внутрь. Все было почти таким же, как и при моем последнем посещении, с единственной разницей, что здесь не было Корнелии и уже не будет больше никогда. Старые часы на шкафу громко тикали в пустом пространстве квартиры. Нотариус устало сел на один из стульев утираясь платком:

  – В этом году жара, кажется как-никогда сильной. Мой отец говорит, что в последней раз было так жарко еще когда он был мальчиком и в тот год еще было много бурей. Я думаю, в этом году их тоже будет не мало.

  Федерико не оставляя свой портфель прошел в комнату рассматривая фотографии на стенах. Я пошла брать одежду Корнелии. Она как-то смеясь показывала мне, что приготовила 'смертную' одежду. Я тогда посмеялась посмеялась над этим вместе с ней. Боже, как давно это было!

  В этот момент в тишине комнаты, раздался стук в дверь. Это было так неожиданно, что сидевший недалеко Санчос буквально подпрыгнул на скрипучем стуле напугав меня и Ланти. Я пошла открывать. На пороге стояла соседка. Это была очень полная женщина неопределенного возраста. На ней было платье с крупными яркими цветами, отчего она казалась немного вульгарной. Она замялась:

  – Проститео, что беспокою. Я соседка, мы с Корнелией были очень дружны: Вот как судьба-то распорядилась. Жил себе человек, жил:

  Федерико спросил ее:

  – Вы что-то хотели?

  – Да. Если вы не возражаете, я хотела бы взять вон те стулья, – она показала на стулья, на одном из которых сидел Санчос. – Корнелия их мне обещала.

  Санчос встал со стула:

  – Простите, но все здесь, Корнелия завещала только мисс Карузо, – он показал на меня.

  Соседка посмотрела на меня:

  – Вы ведь, верно не будете против того, чтобы я взяла эти стулья? Вам они не к чему. А у меня семья большая. Нам они нужнее.

  Тут опять вмешался нотариус:

  – Простите, мадам, но завещание еще не было оглашено и поэтому она пока не вправе распоряжаться имуществом покойной. Приходите на днях.

  – Пусть забирает, – я решила что не время устраивать споры. – Это всего лишь формальность.

  – Вот спасибо.

  Она куда-то крикнула и прибежали двое маленьких мальчишек лет двенадцати. Они ловко подхватили три стула и улыбаясь своими чумазыми мордочками, кряхтя и посмеиваясь потащили их из квартиры.

  Соседка прошла в квартиру, осматриваясь:

  – Да, все мы под Богом ходим. Вон оно как в жизни: А вы не против, если я еще и вон ту вазу возьму. Она мне тоже ее обещала.

  – Берите, – устало сказала я.

  – Вот спасибо, будет мне память, – она с ловкостью которой я от нее не ожидала сгребла большую вазу. – А вот и эту салфеточку тоже она мне обещала.

  Она протянула руку и небрежно отодвинув фотографию Корнелии взяла красивую связанную вручную большую салфетку. Этого я уже стерпеть не смогла. Какое хамство!

  – Нет! – я почти выкрикнула. – Забирайте стулья, вазу и уходите!

  Она посмотрела на меня тяжелым взглядом:

  – Ну если вам жалко:

  К ней подошел Федерико и не церемонясь повел ее к двери:

  – Вы получили все что хотели и даже больше. Так что поблагодарите мисс и идете занимайтесь своими делами.

  Она уже в дверях обернулась и сказала на прощанье с усмешкой:

  – Спасибо, добрая мисс! Уважили беднячку:

  И что-то напевая, пошла вниз по лестнице. Я слышала, как тяжело скрипит под ее весом лестница.

  – Они даже не общались: – зачем-то сказала я вслух.

  Раздумывать времени не было. Я собрала вещи и мы пошли к машине. Возле машины нотариус мне сказал:

  – Прости мисс. Мне срочно нужно уезжать по личным делам. Боюсь, что меня долго не будет в городе. Конечно еще не положено, но я могу все оформить сейчас. Либо приеду через месяц и мы все уладим. Как вам удобнее?

  – Я никуда не тороплюсь: – сказала я посмотрев на сверток вещей у себя в руках.

  – Хорошо, тогда давайте отложим.

  Он попрощался и пошел по пыльной улице утираясь своим старым платком. Я уже почти садилась в машину, как вспомнила, что никого из соседей не пригласила. Поэтому я положила вещи в машину и опять вошла в дом. Я начала ходить по квартирам и приглашать ехать на похороны. Никто не хотел ехать. У кого-то были дела, кто-то болел. Сегодняшняя соседка, которая приходила за стульями открыла мне дверь и смерила меня холодным взглядом.

  – Это вам делать нечего, вы на Мерседесах разъезжаете. А мне семью кормить надо! – и захлопнула дверь прямо перед моим носом.

  Я чувствовала себя кругом виноватой, хотя и не понимала в чем. Поэтому я зашла в последнюю квартиру. Дверь мне открыла уже почти совсем ветхая старушка. Когда я сбивчиво рассказала ей, она сразу же согласилась поехать и сказала что только переоденется. Я сказала, чтобы она спускалась и мы будем ждать ее в машине.

  Через какое-то время, она вышла к машине. На ней было все тоже потертое платье, только она одела новый платок. Федерико пересел на первое сиденье, она села рядом со мной и мы поехали.

  – А вы давно знаете Корнелию? – спросила я ее.

  Она улыбнулась теплой улыбкой, сложа на коленках свои старческие руки со вздутыми венами:

  – Да уж лет тридцать как будет:– она поправила сползший платок. – Мы переехали сюда из небольшой деревушки. Муж нашел работу грузчиком в аэропорту, дети в школу пошли. Хлопот было много:

  Она ненадолго погрузилась в свои воспоминания. По ее морщинистому лицу пробежала легкая улыбка, на какой-то миг сделав ее почти молодой.

  – Корнелия была интересным человеком, но очень уж с непростой судьбой. Как-то так получилось, что мы с ней почти не общались. Разве что всегда здоровались. Я в то время на почте работала и она каждый день приходила и спрашивала нет ли для нее писем. За это все над ней посмеивались, а мне было ее жалко. Какая-то потерянная она была! Как-будто сорванный лист, который ветер носит по свету: Да и своих проблем тогда было много – детей нужно было на ноги поставить, за квартиру заплатить, приготовить ужин для семьи. Где тут найдешь время на соседей?

  Я смотрела на ее руки и они почему-то напомнили мне руки матери. Такие же небольшие, аккуратной формы. Было в них что-то такое, за что их хотелось назвать теплыми. Они были все покрыты морщинами, но они были какими-то живыми. Я и раньше замечала, что руки точно определяют характер и жизнь человека. Ее руки были спокойными. Работа и нелегкая жизнь отложили на них свой отпечаток, но не смотря на это, руки лежали даже как-то чинно. Было видно, что в этой машине она не ловко себя чувствует, но в тоже время она держалась с достоинством.

  – А где сейчас ваши дети? – спросила я.

  Она опустила глаза:

  – Сын в тюрьме сидит, а дочь вышла замуж. Муж у нее богатый и она стесняется меня. Поэтому мы почти не видимся. Иногда она украдкой забегает ко мне. Попьет чай, оставит деньги и дальше куда-то торопиться. А разве мне деньги нужны? После того как муж умер, я лучше поняла Корнелию, ее одиночество. Человек не может и не должен быть один. Он рожден для счастья:

  После этих слов, мы надолго замолчали и сидели тихо всю дорогу.

  Наконец, машина остановилась перед зданием где должна была проходить кремация. Мы зашли внутрь. Федерико отнес куда-то пакет с вещами, а мы с пожилой женщиной прошли внутрь. Внутри помещение напоминало небольшой холл. Через открытую сбоку дверь, я видела большую комнату с длинными рядами скамеек, напоминающую церковь. В самом конце, стояло возвышение для гроба, украшенное белыми цветами.

  Мы сели в холле. Так получилось, что мы с женщиной сели с одной стороны холла, Федерико и Денни с другой. Так мы и сидели, поглядывая друг на друга. Из комнаты сбоку, раздавалась тихая печальная музыка. У меня мелькнуло в голове, что все происходит как бы не по настоящему. Как-будто я еще сплю и вижу странный сон, в котором вокруг меня движутся незнакомые мне люди.

  Через некоторое время вышел один из работников и пригласил нас пройти. Мы вошли в соседнее помещение. На возвышении уже стоял гроб. Недалеко встал священник. Он начал говорить речь. Мне казалось, что я слышу все издалека. Я смотрела на профиль лежащей в гробу Корнелии и не могла поверить собственным глазам. Неужели это происходит на самом деле? Наконец, священник умолк и спросил хочет ли кто-нибудь что-то сказать о покойной. Все молчали. Я поднялась и тихо прошла к небольшой кафедре.

  Еще с детства я не любила внимание и ни слова не могла произнести, когда на меня смотрели. А тут еще такой случай:

  – Здравствуйте, – робко начала я, затем поняв, что говорю глупость, смутилась, но взяла себя в руки. Я обратила внимание, что в зале присутствуют еще несколько человек, видимо это местные работники. – Сегодня мы присутствуем на похоронах Корнелии. Наверное, здесь нет такого человека, который мог бы рассказать какой она была. А я не умею рассказывать: Она была очень хорошим человеком. Человеком, который умел верить. В наше время это качество, к сожалению, утратилось: А еще она умела любить. Любить как никто другой. Любить без надежды и ничего не прося в замен. Просто так, потому что по-другому она не могла. Ради этого чувства она жила:

  К сожалению, бог не дал ей детей, которые могли бы быть ее продолжением, но так уж случилось и мы не в силах что-то изменить. Она была лучиком, который освещает мрак вокруг себя. Именно такие люди и не дают забыть нам всем, что такое чистые человеческие чувства.

  Меня слегка потрясывало, я стояла рядом с покойной Корнелией и пыталась найти слова, чтобы объяснить каким прекрасным она была человеком. Но разве это можно вот так вот просто сделать? Я посмотрела на нее. Похоже, что ее немного загримировали, потому как ее лицо было чистым и спокойным. Казалось, что она просто спит:

  – Корнелия, – я посмотрела на нее. – Ты в жизни многое выстрадала и как никто другой заслужила счастье. Этот мир был слишком жесток с тобой. Я надеюсь, что на том свете, ты наконец-то обретешь покой и любовь. Надеюсь, что сейчас ты со своим любимым и все тревоги позади. А нам остается только память! Покойся с миром!

  Я подошла к гробу и поцеловала ее в холодный лоб. 'Покойся с миром, милая!' – прошептала я ей и медленно пошла на свое место. В зале была абсолютная тишина, даже не было слышно звуков с улицы.

  В центр прошел мужчина с черном пиджаке:

  – А сейчас прощайтесь с покойной. Родственники и желающие могут присутствовать на кремации.

  Соседка пошла к гробу. В это время ко мне подошел Федерико.

  – Мария, вы будете присутствовать на кремации?

  Я обессилено покачала головой:

  – Я просто не смогу этого вынести. Хочу запомнить ее такой какая она сейчас:

  Он кивнул и куда-то вышел. Через какое-то время пришли несколько мужчин, закрыли крышку гроба и унесли его. Мы медленно двинулись к выходу.

  Когда мы вышли, город будто накатил на нас. И хоть мы находились за городом, было слышно как движется, дышит и живет многомиллионный мегаполис. В здании было очень прохладно, а тут стояла оглушающая жара. Мы пошли в сторону машины, которая казалось качалась в облаке горячего воздуха. Я придерживала за локоть соседку. Она тихо плакала.

  Наконец, мы сели в машину и Денни включил кондиционер. Стало немного легче. Федерико повернулся ко мне с переднего сиденья:

  – Мария, я забыл вам сказать, что с вашими родителями все нормально. Они с утра в клинике и ваша мама сдает все необходимые анализы.

  'Господи! Я ведь совсем забыла про них!' – пронеслось в моей голове.

  – Денни, мы отвезем эту женщину домой, а потом сразу в больницу скомандовала я.

  – Нет, сказал Федерико. Я сейчас позвоню своему водителю и скажу где забрать меня и ее, а вы езжайте. Если я еще буду нужен, – он протянул мне свою визитку, – звоните. Я все улажу.

  – Спасибо большое!

  Когда мы подъезжали к зданию частой больницы, я не могла сидеть на месте. Машина подъехала к высоким воротам и просигналила. Охранник открыл нам ворота и мы въехали внутрь.

  Внутри оказался небольшой больничный городок, состоящий из нескольких разноэтажных зданий. Некоторые из них, соединялись между собой прозрачными коридорами. Вокруг был разбит красивый парк с ухоженными газонами и опрятными лужайками. Я видела, как на траве тут и там сидели несколько человек.

  Уже входя в здание, я увидела одинокую фигуру отца на одной из скамеек. Он меня не видел. Меня поразил его убитый вид и какая-то тяжесть, сковавшая его некогда мощную фигуру. Я медленно подошла к нему и села рядом.

  – Привет, пап!

  Он посмотрел на меня глазами человека, который только что проснулся:

  – Мария?.. А, привет, дочка! – он потрепал мою руку.

  – Пап, ты почему здесь и где мама?

  – Мама сейчас сдает анализы. А я вот тут ее жду.

  – А почему ты не сдаешь анализы?

  Он молча качал ногой, глядя в даль:

  – Знаешь, когда твоя мать забеременела, я жутко испугался. Я думал, как она, такая худенькая и слабая сможет родить? Но она смогла, и все мои страхи оказались напрасными: Надеюсь и сейчас я зря боюсь.

  Я обняла его:

  – Теперь с ней будет все хорошо, она в надежных руках. А почему ты здесь? Почему не пошел на обследование?

  Он покачал головой:

  – Не могу я дочка! – он провел рукой по груди как будто не мог дышать. – Если бы не мать, я никогда бы не взял эти деньги. Ничего хорошего они нам не принесут. Прости, не могу!

  Я сидела почти убитая этой новостью:

  – Папа, – осторожно начала я, – ты понимаешь, что обрекаешь себя на смерть. А ты ведь так нам нужен? Особенно, ты нужен будешь маме. Она выйдет из больницы и за ней нужно будет присматривать. Я это пока делать не могу, Оливия не будет ей сиделкой. Ты нужен ей!

  Он покачал головой:

  – Я буду рядом с ней до последнего вздоха, но изменить себе не могу, – он попытался улыбнуться. – Кроме того, я так запросто смерти сдаваться не намерен! Может быть и обману костлявую!

  Я обняла его и расплакалась. Если бы только я могла насильно уговорить его: Хотя:

  – Я скоро приду! Тебе тут не жарко? Может быть зайдешь внутрь?

  – Нет, я тут в тени посижу. А ты иди.

  Я встала и пошла к зданию. Оно было сделано из больших каменных блоков и внутри было прохладно. На входе сидела приветливая медсестра. Я рассказала ей, что я дочь сегодня поступившей больной и что я хочу поговорить с доктором. Она кивнула мне и просила следовать за ней. Мы прошли на второй этаж и она указала мне на дверь с табличкой 'Александр Штольц. Заведующий больницей'. Я постучала и услышав 'Войдите!', зашла внутрь.

  Внутри кабинет казался больше чем мне могло показаться сначала. На стенах висели различные медицинские дипломы и сертификаты. В углу стоял уютный коричневый кожаный диван с мягкими креслами. Был включен большой телевизор на стене.

  За письменным столом сидел высокий человек с рыжими волосами. Я думала, что таких в природе не бывает. Он в буквальном смысле был оранжевым. Его худое интеллигентное лицо покрывало множество веснушек, отчего почти белоснежная кожа казалась почти прозрачной. Он поднял на меня свои серьезные серые глаза и вопросительно посмотрел. Я поняла, что дальше пялиться уже будет не удобно и поэтому подошла к нему и протянула руку.

  – Здравствуйте, мистер Штольц! Меня зовут Мария Карузо. Я дочь поступившей сегодня пациентки Адрианы Карузо. Я хотела бы узнать как ее дела?

  Он поправил очки и начал перебирать папки:

  – Сейчас мы берем необходимые анализы. Если они будут хорошими, то через пару дней мы ее прооперируем. Если нет, то она пройдет небольшой восстановительный курс, а потом мы проведем операцию.

  Я кивнула:

  – У меня еще есть к вам один деликатный вопрос. Мой отец болен раком. Он говорит, что он безнадежен, но я ему не верю. Я нашла деньги, но он не хочет ими воспользоваться.

  Заведующий наморщил лоб:

  – Тут я ничем не могу вам помочь. Лечить пациента мы можем только с его согласия. Все поступающие, подписывают необходимые бумаги.

  Мое отчаянье было безграничным:

  – Доктор, помогите мне! Убедите его!

  Он покачал головой:

  – Я не могу никого убеждать. Это не этично с моей стороны. Вы как дочь попробуйте сами.

  – Я уже пыталась. Это невозможно: – ответила я. – Разве только:

  – Только что? – Александр смотрел на меня очень внимательно.

  – Разве только, его признают недееспособным.

  – Хм: Мисс Карузо, вы отдаете себе отчет в том, что говорите? Кто может сделать это? И как вы потом ему в глаза посмотрите. Если вы принесете мне такую бумажку, я смогу конечно закрыть глаза на нее, но вам потом жить рядом с этим человеком. Подумайте сами.

  Я сидела и чувствовала как пылает мое лицо. А что я еще могла сделать? Поэтому тихонько встала:

  – Спасибо, доктор! Я подумаю, как быть дальше. Не могли бы вы держать меня в курсе относительно моей матери. И еще, я хочу чтобы с ней в палате жил отец. Может быть тогда он изменит свое мнение.

  Штольц пристально посмотрел мне в глаза:

  – Хорошо. Оставьте свой телефон. Как будут новости, я позвоню!

  Я достала ручку и написала ему свой номер телефона:

  – Звоните, если что будет нужно!

  Он проводил меня до двери:

  – Не волнуйтесь насчет матери, мы сделаем все как нужно!

  Я кивнула и тихо вышла. По дороге вспомнила, что не видела мать, но вернуться и спросить разрешение я не смогла, поэтому пошла на улицу.

  Отец сидел все на той же скамейке. Я подошла к нему:

  – Сегодня похоже маму увидеть не удастся. Я договорилась с врачом, чтобы ты вместе с ней в палате пожил. Тебе койку поставят.

  Он покачал головой:

  – Я лучше приходить буду. С утра приду, вечером уйду. Я тут не усну. Да и за содержание меня еще платить придется.

   День для меня выдался ужасно трудным, поэтому спорить я не стала.

  – Тебя подвезти?

  – Нет. Я еще подожду немного, может быть дадут увидеться. А потом домой поеду.

  Я чмокнула его в щечку и пошла к машине. Сегодня я одела жутко не удобные черные туфли, которые стерли мне ноги. Поэтому я сняла их и медленно шла по зеленому газону, который приятно щекотал кожу усталых ног.

   – Мисс Мария! – это был Денни. Он стоял недалеко от дорожки. – Меня попросили переставить машину, поэтому я пришел за вами.

  – Не нужно было так беспокоиться, ты мог бы мне просто позвонить.

  Он сверкнул белозубой улыбкой:

  – Вот еще. Хозяин за это мне шею отвернет.

  – Я не хозяин. Так что, зови меня Мария без всяких мисс и будь проще!

  Он скорчил грозную мину:

  – Так где ты шляешься?! Вон машина тебя ждет! – он опять хитро улыбнулся. – Так пойдет?

  Я моргала глазами:

  – Ничего себе переход! Ну конечно не до такой степени, но ты меня понял, – наконец я расслабилась и улыбнулась. И мы поехали домой.

  Машина подъехала к воротом виллы и я поймала себя на мысли, что называю ее домом. 'К хорошему быстро привыкаешь!' – хмыкнула про себя, выходя из машины и поднимаясь по лестнице. Один из охранников сказал, что Чаки выехал и просил меня чтобы я ужинала без него. Я кивнула и поднялась в свою комнату, чтобы для начала искупаться. Мне казалось, что за день на мне осела вся пыль Мексики, поэтому я сильнее обычного терла себя мочалкой. В голове была абсолютная пустота. Проблем было столько, что не хотелось ни о чем думать. Ладно, хоть мама в больнице! Тут я вспомнила про Оливию. Я потянулась за мобильным и набрала ее номер. В трубке были долгие гудки и никто не отвечал. 'Похоже, она опять развлекается', – зло подумала я.

  Выйдя из ванны, я прилегла на кровать. За окном уже смеркалось и длинные тени пересекали комнату как бы разрезая ее на несколько частей. Я чувствовала, что медленно погружаюсь в сон. И хотя время было не подходящее, противиться я не стала, а просто закрыла глаза, отдавая себя в руки Морфея.

  Когда я проснулась, было уже совсем темно. Из-за не до конца задернутой занавески в комнату заглядывал лунный свет. Я потянулась и села на кровати. Во сне, мой тяжелый махровый халат съехал и теперь на теле были из-за этого отпечатки складок.

  Мне ужасно хотелось есть, а события сегодняшнего дня уже казались мне какими-то далекими и нереальными. Как будто все это мне приснилось. Я поплотнее запахнула халат и пошла искать съестное. Спустившись на нижний этаж я нос к носу столкнулась с одним из охранников.

  – Э-э: Я тут ищу чем бы подкрепиться.

  Он смотрела на меня сверху вниз как на жука:

  – Вам пригласить повара?

  – Нет-нет! – заторопилась я. – Мне бы узнать где тут находиться холодильник.

  Он объяснил мне и я кивнув пошла в кухню.

  В доме стояла абсолютная тишина. Проходя мимо больших часов, я обратила внимание, что уже около часа ночи. Боже, я проспала 5 часов!

  Кухня была очень большой. В середине ее были столы для приготовления в виде квадрата. В центе этого квадрата стояли наборы ножей, вилок, ложек и прочих поварских прибамбасов, названия которых я не знала.

  Холодильник нашелся не сразу, так как он был спрятан за панелью. Я открыла его и замерла в восхищении. Содержимому этого холодильника мог бы позавидовать любой супермаркет. Казалось, что здесь было почти все! Мой голодный желудок видимо, торопя меня заурчал.

  – Ладно ты! Сейчас найдем чего-нибудь!

  Я вытащила сардельки, сыр, йогурт, кусок шоколадного торта. К сожалению, майонез не полез мне в руки, и поэтому я прижала его подбородком.

  Когда я уже со всем этим добром направлялась к столу, я заметила, что в проеме кто-то стоит. Черт! Это был Чаки! Вот невезет! И почему именно он?

  – Милая! Ты я вижу голодна?