Текст книги "Маруся. Гумилёва"
Автор книги: Лариса Бортникова
Соавторы: Полина Волошина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
«Динь-динь-динь», – звякнул трамвай, словно приветствуя Марусю. И она неожиданно для себя улыбнулась и помахала вагоновожатому рукой.
Через несколько минут Маруся наконец-то дошла до четвертого дома, поднялась по ступенькам на крыльцо и остановилась у двери, на которой висел совсем уж непонятный синий ящик с белой надписью «ПОЧТА» и мигающей красной лампочкой над узкой щелью. Это еще что такое?
– Добрый вечер, – вежливо поздоровался ящик.
Искусственный интеллект? Распознаёт жильца, выполняет голосовые команды и может поддерживать беседу на элементарном уровне?
– Привет, – послушно поздоровалась Маруся.
– Добрый вечер.
Глухой он, что ли?
– Можно мне пройти?
Ящик замолчал, а Маруся задумалась о том, что означает надпись «почта» и почему дверь все еще не открылась.
– Добрый вечер.
Может быть, это пароль и надо повторить то же самое?
– Добрый вечер.
– Добрый вечер.
Дать бы тебе кулаком по лбу...
– Добрый вечер.
Пароль, пароль... Какой может быть пароль?
– Добрый вечер.
– Я Маруся Гумилева.
– Добрый вечер.
Маруся еще раз посмотрела на карту. Это определенно был тот самый дом, помеченный красным крестиком. Может, Соня ошиблась? Или не сказала како– го-то заветного слова? Или не выдала ключ?
– Добрый вечер.
– Пусти меня в дом, чертова хреновина!
Ящик обиженно замолчал.
– Пожалуйста, – на всякий случай добавила Маруся.
Стало слышно, как в траве поют сверчки.
Молчание длилось вечность.
Наконец внутри ящика что-то щелкнуло, и лампочка замигала зеленым.
– Спасибо.
Маруся прошла в дом. Дверь закрылась, оставив ее в полной темноте.
– Свет! – скомандовала Маруся.
Свет не зажегся.
– Да что ж такое...
Маруся сделала несколько шагов и споткнулась. Милый городок снова переставал ей нравиться со скоростью света, который, кстати, никак не зажигался.
– Где в этом доме... черт!
Теперь Маруся наткнулась на кого-то живого, взвизгнувшего и убежавшего, царапая когтями пол. Кошка? Мышка?
– Свет включите кто-нибудь!
Внезапно вспыхнувший свет слепил так, что Маруся даже прикрыла глаза руками, а когда она убрала ладонь, то увидела... Ну не-е-е-ет!
– Что ты тут делаешь?
Буквально в пяти шагах от нее стояла та самая девушка-воин. Правда, на этот раз она была безоружная, если не считать холодного и острого взгляда.
– Я тут...
Маруся вздохнула и бросила сумку на пол.
– Мне сказали, что я буду тут жить.
– Тебя обманули.
– В смысле?
– В этом доме живу я.
– Но мне сказали, и у меня есть карта...
– Ты не поняла? В этом доме живу я, значит, ты в этом доме жить не будешь.
Девушка-воин указала пальцем на дверь, которая незамедлительно подчинилась и поползла в сторону.
Самообладание – оружие посильнее лазерной пушки. Маруся спокойно подняла с пола свою сумку и молча повесила ее на вытянутую руку свирепой наследницы Тамерлана.
От подобной наглости воительница растерялась и даже несколько секунд продолжала держать руку горизонтально: вешалка для зонтов, очень, кстати, похоже...
– Покажи, где моя комната, и... да... вещи можешь отнести туда же, – собрав всю свою дерзость, уверенно заявила Маруся.
Если бы каким-нибудь ученым вздумалось измерить напряжение электричества в воздухе в этот самый момент и в этом самом месте, они смогли бы констатировать, что данного количества энергии хватило бы на освещение Гонконга в момент празднования китайского Нового года и еще пары деревень в Саратовской области.
– Второй этаж, направо.
Развернулась и ушла. Сумка упала. Свет погас. Маруся снова оказалась в темноте. Как всякая приличная девочка в подобной ситуации, Маруся сжала зубы и пнула стену ногой.
– Чертова хреновина, – немедленно отозвался дом.
Фантастическое гостеприимство!
11
Комнаты оказались небольшими, но уютными и выглядели так, как будто здесь давно кто-то живет. Одна была – симпатичного желтого цвета, разделенная на две половины открытым стеллажом, на полках которого хранилась всякая всячина: какие-то фигурки, словно привезенные из дальних путешествий, большой глобус звездного неба и маленький глобус Земли, гипсовый бюст Аристотеля, игрушечный Эйнштейн с огромной качающейся головой и высунутым языком, микроскоп (а у окна стоял настоящий современный телескоп! Знать бы еще, как им пользоваться), горшок с цветущей бегонией, старинная головоломка в виде кубика, каждая сторона которого состоит из девяти квадратных сегментов разного цвета (кажется, это называется... кубик... кубик... кубик Рубика! Однажды Маруся видела, как папа собирает эту штуку за несколько минут, а у нее, конечно же, ничего не получилось. Что ж, будет время попробовать еще раз). Еще там была модель какой-то сложной молекулы с крутящимися шариками, пластиковый стакан с кисточками, коробка с красками, разборная конструкция человеческого черепа, замкнутая эко-система в виде рыбок в стеклянном шаре, пиратский фрегат и несколько толстенных книг – настоящих, бумажных, с твердой обложкой и тонкими хрустящими страницами. Тут был и медицинский атлас, и сказки братьев Гримм, и «Римское право», и мно– го-много чего еще. Даже «Математические начала» Ньютона и «Автостопом по Галактике» Адамса.
Маруся осторожно взяла с полки череп, который, разумеется, тут же рассыпался, а нижняя челюсть упала, неожиданно больно ударив по пальцам ноги. Собрату обратно голову не получилось, а значит, про кубик Рубика тоже можно было забыть.
В углу стоял мягкий диван, заваленный подушками и небрежно накинутым пледом, как будто кто-то только что здесь дремал, но минуту назад вышел. Перед диваном расположился низкий, длинный и узкий, более похожий на скамейку столик, на котором лежала стопка журналов. Тут же были блокноты и карандаши (видимо, на случай, если какого-то юного гения внезапно посетит гениальная мысль), коробки с настольными играми и баночка мятных леденцов.
Вторая половина комнаты была выдержана в более строгом стиле. Необычное окно, не очень высокое, но широкое, во всю стену, с плиссированными бумажными шторками по бокам. Рабочий стол с множеством ящичков, высокой стопкой чистой бумаги, набором ручек... и все. Никакого баловства – просто стол, бумага и ручки. Ах, да, ну и кресло. Похоже, что за этим столом предполагалось серьезно работать, поэтому Маруся непроизвольно (честное слово) зевнула и поспешила рассмотреть вторую комнату.
Судя по холодному оттенку стен (цвета дождливого неба), это была спальня. Впрочем, судя по большой кровати тоже. Тумбочка, шкаф, зеркало, лампа на длинной ножке с абажуром – все говорило о том, что здесь можно только спать. Ни тебе телевизора, ни игровой приставки. И на кровати не попрыгаешь, и пиццы, не вылезая из постели, не поешь. Зато тут была фантастическая душевая кабинка, похожая на высокий, перевернутый кверху дном трехметровый стакан.
Душ!
Маруся прикрыла за собой дверь, скинула кеды, стянула футболку и шорты с трусиками, посмотрелась в зеркало (а какая девочка не посмотрит?) и забралась в кабинку. Дверца захлопнулась с легким всхлипыванием, свойственным вакуумной упаковке. Зафиксировав абсолютную герметизацию, стакан начал наполняться водой.
Вода дождем падала сверху, била острыми струйками со стенок, впиваясь в живот и спину, бурлила под ногами, массируя ступни, – Маруся закрыла глаза и вздрогнула от удовольствия, будто по всему телу пробежал разряд электричества. Она даже моментально простила унылость спальни – в таком душе хотелось не просто петь, а кричать от счастья. У воды есть совершенно волшебное свойство смывать плохие эмоции.
Маруся стояла и чувствовала, как злость, страх, обиды, сомнения – все-все-все стекает вниз, словно черная краска, заворачивается вихрем в воронку и навсегда убегает в сток... Вода была живой и постоянно меняла температуру от более теплой к более холодной, но так бережно и еле уловимо – в самый подходящий момент, будто читала мысли и не давала телу ни остыть, ни перегреться. Никаких тревог, ничего, больше ничего, приятно и спокойно, и хочется лечь или даже уснуть вот так стоя, стоять тут до утра и спать, или все-таки лечь, или хотя бы сесть... Совершенно невозможно открыть глаза.
Маруся вытянула руки и, скользя ладонями по стенкам, стала осторожно опускаться на колени. Теперь те струйки, что должны были массировать спину, били в затылок и лицо, Маруся поморщилась, на мгновение приоткрыла глаза и поняла, что сидит по грудь в воде. Почему-то сток не открывался, поэтому вода набиралась в кабинку, как... нуда, в стакан. Только запаянный сверху.
Сознание мгновенно прояснилось – надо было срочно найти, как открывается сток, – иначе тонна воды выплеснется на пол и потом... нет, лучше даже не думать, что будет потом.
Маруся повозила пальцами по дну кабинки, потом осмотрела стены, нашла маленькую приборную панель и надавила на кнопку стока. Сток не открылся. Хотя бы выключить воду, так ничего не видно. И снова нет. Кнопки проваливались внутрь, переставали гореть. Понятно было, что команда к отключению принята, но ничего не отключалось.
Маруся встала. Воды набралось по пояс, и теперь она казалась уже не такой приятной, она прибывала, поднималась. Не слушалась команд, душила и топила, заливала глаза, попадала в нос и рот... пульс участился, стало страшно. Быстро, резко... Паника.
Маруся ударила в дверь, хотелось поскорее выбраться отсюда, еще раз, нажала на кнопку, нажала на все кнопки сразу, вода подобралась к подбородку, казалось, будто она набирается все быстрее и струи бьют больнее. Маруся попыталась надавить на дверь всем телом, но попробуйте надавить на что-то, когда вы в воде. Ударила ногой, уперлась спиной в стенку и обеими ногами в дверь. Вот так утонуть? Еще раз ногами в дверь и кулаком по кнопкам. Вода поднялась так высоко, что пришлось оторваться ногами от пола, чтобы не захлебнуться.
Утром или когда? Когда ее найдут? Утром она не появится, и никто... Маруся вынырнула и схватила ртом воздух... Никто даже не знает, что она тут, кроме той девушки... Вздох... Ногами в дверь. Но она и не подумает ее искать... Еще минута, и кабинка заполнится до краев. Они найдут Марусю через неделю или через две, распухшую, похожую на огромную белую гусеницу в пробирке с формалином... Маруся стала биться всем телом, и дальше ее мысли прервались.
12
Что-то резко ударило по голове. Вдох. Маруся открыла глаза и поняла, что лежит на полу, залитом
водой и засыпанном осколками прозрачного пластика. Голоса. Кто-то накрыл ее тяжелым полотенцем сверху. Сейчас лучше зажмуриться и притвориться, что ты без сознания, чтобы ничего не видеть, не знать и не говорить. Уйдите и дайте поспать. Прямо здесь, на мокром полу, потому что хватит. Хватит. На сегодня все. Больше никаких приключений, просто спать и все. Умерла. Уснула... Уйдите!
– Возьми ее за ноги.
– Как это?
– Правой рукой за правую, левой за левую.
– Она же голая.
Даже неважно, кто эти люди.
– Бери давай!
Чьи-то руки подхватили под мышки и за ноги.
– Дотащишь?
– Она живая?
– Да что ты стоишь? Тащи!
– Надо позвонить...
– Заткнись.
– Черт!
– Осторожно!
– Она скользкая.
– Она мокрая.
– Сюда. Сюда клади!
– Я позову врача... Теперь лежать было мягче.
– Она жива?
Кто-то прикоснулся пальцами к ее запястью.
– Пульс есть.
– Оставь ее.
– Она не дышит!
– Да дышит она!
– Накройте ее одеялом.
– Пойдем уже...
– А она не умрет, если мы ее оставим?
– Не умрет.
Уйдите, уйдите, уйдите! Уйдите все. Оставьте уже, хватит... Спать...
Сознание еще минуту пробубнило в ухо и уснуло. Что было дальше, не имело уже никакого значения.
13
Яркий солнечный свет щекотал ресницы, просачивался сквозь них и рисовал красные круги на сетчатке. Маруся перевернулась на бок и накрыла голову одеялом. Круги немедленно пропали, но теперь проснулись мысли, сначала осторожно, а потом нагло и бессовестно стали лезть, напоминая о вчерашнем дне. И даже немного о сегодняшнем. И еще капельку о завтрашнем и предстоящем, вплоть до сентября. Уснешь тут, как же! .
Она перевернулась на другой бок, стянула одеяло и осмотрела комнату. Никакой воды. Уже лучше. Села на кровати. Душевая кабинка разбита, но осколки убраны. Хорошо. Что дальше? Одежда сложена на подоконнике. Кеды под кроватью, рядом с тапочками. С улицы доносится дребезжание трамвая. Ох. Трамваи, да. Научный городок. Какие-то голоса. Музыка. Дурацкая музыка. Симпатичные занавески, вечером они казались более унылыми.
Что еще? Головная боль. Шишка на затылке. Маруся потрогала шишку – прикольно. Вообще всегда было интересно, что это там так надувается? Кости черепа? Болит лопатка и пятка. Даже целая ступня. Болит живот – это от голода. Еще локоть болит. И глаз. Правый глаз болит так, будто туда попала соринка. Осколок?
Маруся встала с кровати и дошла до зеркала. Вот такая вся, значит, голая. И вчера ее такую голую кто-то тут таскал. Отлично. И что, вот после этого выходить из комнаты и спускаться? Вы бы вышли из комнаты, если бы знали, что вас ночью таскали туда-сюда голую и мокрую? А что делать? Сидеть? И что?
Маруся залезла в сумку и достала новые трусики и платье. Они там сейчас, наверное, обсуждают ее. Обсуждают и едят. Маруся влезла в платье и вздохнула. Сидят... Едят... Маруся сняла платье и достала джинсы и футболку. Захотелось одеться как-то... по– закрытей. Хотя чего уж теперь? А что едят? Или в столовой? А времени-то сколько? Вернее, который час? За вопрос «сколько сейчас времени?» бабушка почему-то давала подзатыльник и говорила, что правильно говорить «который час?». Вот объясните, в чем разница? И футболку лучше не такую, это какая-то слишком дурацкая. Черную? Черную. И полцарства за котлеты со сладким чаем!
Где-то под ногами задребезжал телефон. Маруся подняла с пола мокрые шорты и достала из кармана аппарат. Папа!
– Але-е-е-е!
– Привет.
– Доброе утро.
– Ничего себе утро! Ты точно в Нижнем?
– А что?
Маруся подошла к окну, отодвинула занавеску и выглянула на улицу. Прямо напротив дома, на лужайке, какие-то студенты в бальных платьях и высоких напудренных париках вытанцовывали сложно-вычурные менуэты. Так вот откуда дурацкая музыка...
– Насколько я понимаю, у вас там сейчас часа два.
– Позапрошлого века...
– Что?
– Да так...
Маруся включила громкую связь, вытянула телефон в руке и сделала снимок танцоров.
– Только проснулась?
– Не!
Отправила файл отцу.
– Не! Ладно, как ты там?
– Честно?
– Не надо!
– Любящий отец своего ребенка сюда бы не отправил...
– Ну так то – любящий!
Маруся улыбнулась.
– О боже, что это?
– Получил картинку?
– Там все так плохо?
– А еще тут есть трамвай!
– Ну горячая вода-то есть?
– Ведрами из колодца.
Папа рассмеялся.
– Все, Мусик, прости, я побежал...
– Ну не-е-е...
– Ну да-а-а-а...
– Давай еще поболтаем!
– Потом!
– Ты и минуты не проговорил!
– Вечером еще наберу.
– Если я не отвечу, значит, меня больше нет в живых!
– Хорошо.
– Что хорошо?
– Я понял. Если не ответишь, значит, нет в живых.
– Ты отвратительный!
– Целую в нос. Пока!
Ей ужасно хотелось к папе. Вытащить его с очередного совещания, пойти в хороший ресторан, а еще лучше прямо дома завалиться на диван, включить кино, взять ведерко мороженого, или жареной картошки, или еще какой-нибудь жутко вредной и вкусной гадости, наесться до отвала и посмеяться до слез. Но, к сожалению, все папино время доставалось каким-то незнакомым людям, а Марусе перепадали только минутные разговоры по телефону или мимолетные
встречи, подходящие лишь для того, чтобы папа мог ее в очередной раз отругать.
Об этом лучше не думать. Лучше думать про платье. Все-таки лучше надеть платье. Во-первых, потому что гулять в джинсах и черной футболке при +30 негуманно, во-вторых, надо показать всем, что ничего такого не произошло и вовсе Маруся не стесняется. Клин клином, короче.
14
Маруся вышла из комнаты. Тишина. Тишина – это хорошо. Значит, есть шанс, что все ушли на занятия. Если все ушли на занятия, значит, на кухне она никого не встретит.
Маруся сбежала по ступенькам и практически упала в объятия того самого Ильи – красавчика, с которым она вчера ехала в школу и который так бесстыже бросил ее ради Алисы. Опа! Значит, он тоже тут живет? Значит, вчера ночью это был его голос? Значит, он видел ее... О нет!
Илья радостно улыбнулся:
– О! Привет!
Улыбается. Дурной знак.
– Живая?
Совсем дурной знак.
– Привет. Ну вроде да.
– Ну супер. А то мне тут рассказали...
Илья посмотрел на парня, стоящего рядом. С перепугу Маруся даже не сразу его заметила.
– Кстати. Ты уже знакома со своим спасителем?
Спасителем?
– Это Носов, он же Нос.
Есть такие парни... кажется, будто их долго растягивали на каком-то пыточном аппарате. Длинные руки, длинные ноги, длинные пальцы, длинный нос, и даже волосы у них обычно длинные. Спаситель по кличке Нос мучительно пялился в пол, бледнел, потел и выглядел так, будто это его таскали голого ночью по всему городку.
Тем не менее Маруся протянула ему руку:
– Привет.
Рука у спасителя была мокрая и холодная. Бедненький, да он же в обморок сейчас упадет!
Илья рассмеялся и похлопал долговязого по плечу:
– Он подсматривал за тобой в душе и вовремя заметил неполадки в кабине.
– Что?!
– Нос – наш компьютерный гений...
– Подсматривал?
Нос пошатнулся и прислонился к стене.
– Ну... кто угодно подсматривал бы на его месте, правда, Нос?
Маруся даже потеряла дар речи от возмущения.
– Нос у-у-у-у-умный! – Илья потрепал друга по голове. – Он все что угодно взломать может.
– Что взломать?
– Ну, например, систему слежения...
– Здесь что – следят? – С каждым следующим вопросом глаза Маруси все больше округлялись.
– Ну да. Так-то камеры отключены, но можно и включить при необходимости. А вчера такая необходимость возникла.
Илья снова залился смехом. Похоже, ему эта история казалась умопомрачительно смешной. Марусе же хотелось убить обоих.
– С другой стороны, если бы он не подсматривал, ты бы уже умерла.
– Это не оправдание!
– Думаешь?
В данную минуту Маруся думала именно так. Одно дело, когда тебя видят голой в экстремальной ситуации. Тогда Маруся была без сознания, ну, почти без сознания, и это хоть как-то оправдывало... Как у врача. Вы же не будете стесняться врача, если вдруг он видит вас без одежды, тем более если вы под наркозом. Но здесь! Подсматривать!
– Нос! Нос! Ну чего ты молчишь?
Илья тормошил компьютерного гения, который представлял собой яркую иллюстрацию выражения «готов провалиться сквозь землю». И лучше бы провалился.
– Не видел я ничего...
– Да ла-адно!
– Да не видел.
– А как же ты узнал?
– Душ видел, а ее не видел.
– Ты что, отворачивался, когда она раздевалась?
– Да ну тебя!
Волна смущения прошла и уступила место злости. Маруся физически ощущала, как у нее закипает кровь.
– Вы тут все чертовы извращенцы!
Илья изобразил крайнюю степень возмущения:
– Я-то тут при чем? Я не подсматривал!
– Один псих, другой озабоченный, и подруга ваша тоже...
Маруся ощутила болезненный толчок в спину и, пока летела вперед, успела заметить изменившееся лицо Ильи.
– Ты! Не стой у меня на пути!
Знакомый голос. Маруся развернулась и увидела Алису. Даже неизвестно, сколько времени она стояла на лестнице и подслушивала их разговор. Ввязываться в ссору не хотелось. Поэтому Маруся прошла на кухню и закрыла за собой дверь. Уезжать – сегодня же, окончательно и бесповоротно. Оставаться в компании сумасшедших подростков, каждый из которых года на два старше, наглее и безумней самой Маруси, представлялось: а) невозможным; б) опасным для жизни;
в) .. .«В» не было, но первых двух пунктов вполне достаточно. Поесть, собрать вещи и до свиданья. Папа, конечно, рассердится и отберет на время машину, но это все цветочки по сравнению с перспективой провести здесь еще неделю.
Кстати, где тут у них еда?
15
Сложно представить себе более минималистский интерьер, чем тот, что был на кухне. Белые пластиковые стены. Белый пластиковый стол. Белые пластиковые стулья. И все. Ни тебе холодильника, ни плиты, ни вазочки с фруктами. Так пусто и чисто – даже пищевых бактерий не сыщешь, не то что пищи. Маруся села за стол и обхватила голову руками. Последний раз она ела еще в Сочи – хорошенькое дело, ничего не скажешь.
Но разве так может быть? Что же они, не люди и не перекусывают по ночам? Может быть, есть какая-то хитрая система подачи еды?
Маруся хлопнула ладонью по гладкой столешнице. Вдруг она, как скатерть-самобранка, предоставляет завтраки, обеды и ужины по первому требованию? Или надо сказать «волшебное слово»? Если это «умный дом», оснащенный искусственным интеллектом, то его нужно просто попросить.
– Еда! – крикнула Маруся. – Есть! Еда! Пища! Голод! Чай! Кофе! Молоко! Омлет! Кормить!
На какое из этих слов отреагирует дом?
– Система снабжения включена, – наконец отозвался дом, и стол многообещающе замигал подсветкой.
– Кормить! – повторила Маруся, наклонив голову к активировавшемуся столу, как будто у него были уши.
– Система снабжения отключена, – не без издевки сообщил дом.
Подсветка стола пропала.
– Ну почему отключена-то? – искренне опечалилась Маруся, откидываясь назад и поднимая голову к потолку.
– Для повторного подключения системы обеспечения свяжитесь с администратором здания по системе оповещения.
– Ну хорошо, включи систему оповещения... – смиренно согласилась Маруся. Не то после эмоциональной встряски, не то от голода она не находила в себе сил для конфликта с домом.
– Система оповещения отключена.
– И как мне включить систему оповещения? – проявляя чудеса терпения, спросила Маруся.
– Для повторного подключения системы оповещения свяжитесь с администратором здания.
– Связаться... Связаться как?.Оповещение же отключено? По какой системе?
Дом выдержал паузу, словно обдумывая ответ.
– Запрос принят, – наконец заговорил он. – Система. Слово древнегреческого происхождения. Значение слова система: соединение, целое, единство...
– О боже, ты что, мне энциклопедию читать будешь? – с отчаянием спросила Маруся, спрятав лицо в ладонях.
– Список доступных тем: Периодическая система химических элементов, Законодательная система, Экономическая система, Математическая система, Система Станиславского... – ровным механическим голосом перечислял «умный» дом.
– Хорошо, я все поняла, заткнись.
– Солнечная система...
– Мне не нужна Солнечная система!
– Запрос принят. Солнечная система – система планет и других естественных космических объектов, вращающихся по орбите вокруг Солнца. Входит в состав галактики Млечный Путь. Состоит из десяти планет...
– О не-е-ет!
В дверь постучали. Маруся обернулась и увидела испуганное лицо Носа.
– Можно войти?
– Только если сможешь заткнуть эту штуку...
– Обращаются вокруг Солнца против часовой стрелки... – продолжал заливаться дом.
– Ты говорила с ним про Солнечную систему? – удивленно спросил Нос, заходя на кухню и доставая из кармана телефон.
– Вообще-то я просила поесть.
– Замерзшей воды, аммиака и метана...
– Аммиака и метана? – переспросил Нос, что-то быстро набирая на клавиатуре.
– Сырники и сметана... – мечтательно прошептала Маруся.
– Кометы, метеороиды и космическая пы... – Дом заткнулся на полуслове.
– Вот тебе и космическая пы, – улыбнулся Нос.
– Ты его убил?
– Усыпил.
– Значит, ты и есть администратор?
– Не, просто...
– А, ну да! – вспомнила Маруся. – Компьютерный гений.
Воспоминание разбудило злость, и та красным обжигающим всполохом на мгновение мелькнула перед глазами, вернув желание убить негодяя. Видимо, это как-то отразилось на лице Маруси, потому что Нос перестал улыбаться и судорожно сглотнул, схватившись за горло, как будто спазм душил его на самом деле.
– Я... Просто... Я... – заикаясь, начал объяснять Нос.
Казнить или помиловать?
– На самом деле я хотел извиниться...
В конце концов, он ведь правда спас ей жизнь и не дал превратиться в бледную гусеницу.
– Короче... Прости, что я... Яправда не хотел. То есть я...
– Не хотел подсматривать? – ехидно спросила Маруся.
– Не хотел, – уверенно подтвердил Нос. – То есть я хотел посмотреть на тебя, ну, то есть... Кто ты. Какая ты. Но не какая в смысле какая, а в смысле...
– Хотел понять, какой я человек? – подсказала Маруся.
–Да!
– Подсматривая...
Сделав страдальческое лицо, Нос, словно Пьеро, печально взмахнул длинными руками.
– Но я же не знал, что ты начнешь...
Он замер, словно не решаясь произнести необходимое слово.
– Раздеваться? – спросила Маруся.
– Да... – обессиленно уронил руки Нос и тяжело вздохнул, готовясь к следующему признанию. – И вот потом, когда ты, собственно, начала... – Нос сделал неопределенный жест.
– Раздеваться? – опять подсказала Маруся.
– Да... – Казалось, что он даже стал немножечко ниже, как будто тяжелая вина все глубже вдавливала его в пол.
– Ты отвернулся, – закончила мысль Маруся, чтобы облегчить страдания несчастного.
С огромным удивлением она отметила, что даже испытывает сочувствие к этому долговязому, настолько искренним было его раскаяние...
– Нет. Я уже не смог, – неожиданно выдал Нос и виновато опустил голову.
Маруся открыла рот, чтобы сказать что-то, но теперь сама не смогла подобрать слова.
– Потом ты пошла в душ. А потом... – Нос пожал плечами. – Дальше ты знаешь.
Признание было настолько невинным и в то же время настолько дерзким, что Маруся запуталась в чувствах. Какая-то смесь отвращения и веселья, как очень неприличный анекдот.
– Даже не знаю... Спасибо за откровенность, конечно. ..
– Ты очень красивая, – торопливо перебил ее Нос, – если это тебя успокоит.
– Э-э-э...
– Ты ведь простишь меня? – преданно заглядывая в глаза, спросил Нос.
– Только если когда-нибудь потеряю память... – честно призналась Маруся.
– Это я могу устроить...
– Лучше бы ты устроил завтрак.
– Ну здесь ты его точно не найдешь, – покачал головой Нос. – Это же Алиса, – он ткнул пальцем вверх, видимо указывая на комнату Алисы, – а она не принимает пищу.
– И чем же она питается? Солнечным светом?
– Вполне возможно. Но я ни разу не видел, чтобы она ела.
«Она андроид», – внезапно озарило Марусю. Холодный, бесчувственный, не в меру ревнивый робот. Заодно это объясняло слишком совершенное для человека тело. Такие тела можно было создать только при помощи компьютерной графики, но никак не силами природы. А ее кожа? Слишком ровная и гладкая. И белоснежные зубы. И волосы...
– А что, она одна здесь живет?
– Ну, теперь уже не одна... На самом деле она жила одна даже не потому, что она такая, а потому что дом, если ты успела заметить... Он немного безумный. И ужиться с ним смогла только она.
– И как она с ним ужилась? – с интересом спросила Маруся.
– Они не разговаривают.
– То есть главное...
– Главное не разговаривать, да. Начав отвечать на один любой твой вопрос, он уже не может остановиться.
Маруся откинулась на спинку стула.
– Но ты же его отключил?
– Только на время.
– Так почему нельзя отключить совсем?
– Потому что это самообучающийся искусс?венный интеллект, и чем больше он общается, тем умнее становится...
– Но ты же говоришь, что Алиса с ним не общается.
– Поэтому он такой. Дом-дебил.
– Умный дом-дебил, – поправила Маруся.
– Однозначно не самый умный, – совершенно серьезно сказал Носов.
Маруся не смогла сдержать улыбки.
– Ты отведешь меня в столовую?
– Да, конечно... Пойдем.
Маруся кивнула:
– Пойдем.
Они сидели друг напротив друга, смотрели глаза в глаза и не двигались с места. Почему? Какое странное ощущение... Как будто кто-то нажал на паузу и они зависли, не решаясь сказать ни слова или даже пошевелиться.
– Ты знал, что Солнечная система состоит из десяти планет? – неожиданно спросила Маруся, прерывая тишину.
– Да, с этого года.
– Они вернули Плутон?
– Ага...
– Вот он счастлив, наверное...
– А еще добавили Эриду.
– Красивое название – Эрида...
– Запрос принят. Эрида... – проснулся дом. – Десятая планета Солнечной системы...
Маруся с Носовым переглянулись, рассмеялись и быстро выскочили из кухни, захлопнув за собой дверь.
16
На улице было ярко и жарко. Маруся спустилась с крыльца, прикрыв глаза ладонью, сразу же зачерпнула сандалиями песок (надо поднимать ноги выше!), остановилась, вытряхнула, заметила муравейник под березой, и, кстати, что это там щекочет плечо?
Ага, маленькая божья коровка. Шесть точек. В детстве говорили: сколько точек, столько коровке лет – врали, наверное. Запах горячего асфальта, вяленной на солнце травы... в общем, если убрать всех людей, здесь можно было бы неплохо отдохнуть – забраться на крышу с тазиком черешни, сидеть там, объедаться, косточки пулять.
Маруся подставила палец и дождалась, когда красный жучок переползет на него. Божья коровка, улети на небо, там твои детки кушают конфетки... Кстати о конфетках. В животе жалобно заурчало...
– Можно проехать одну остановку на трамвае или дойти пешком... – откуда-то из-за спины сказал Нос. – Кто это у тебя?
– Коровка, – протянула ему палец Маруся.
Коровка расправила тонкие коричневые крылышки
и улетела.
– Ты ее напугал, – улыбнулась Маруся.
– Ну спасибо, – криво ухмыльнулся Нос.
– Я не имела в виду, что ты страшный... – смутилась Маруся.
Нос изобразил на лице мучительную гримасу «ой, вот только не надо» и прошел вперед.
Конечно, Носов был страшным. Но не страшным– страшным, а таким страшноватым. То есть даже немного милым, но все равно не из тех парней, в которых можно влюбиться с первого взгляда. И со второго. И даже, возможно, с десятого. (Если в него вообще можно было влюбиться.) Но он казался довольно-таки обаятельным. Особенно если его причесать и одеть. Ну или хотя бы одеть. Хотя бы во что-то более-менее приличное, а не вот в эту безразмерную футболку до колен и широченные джинсы, которые болтались на нем, как на вешалке. И еще эти кроссовки, словно доставшиеся в наследство от дедушки...
Маруся специально на пару шагов отставала, чтобы получше рассмотреть нового знакомого. Слишком высокий и худой. Слишком сутулится и слишком размахивает руками при ходьбе. Настолько нелепый... что даже привлекает внимание.
По секрету, Маруся даже представила, ну совсем ненадолго, на долю секунды, как бы она с ним обнималась, если бы, конечно, она с ним обнималась.
Картина получилась такой: он вытягивает свои длинные-длинные руки, обнимает ее, потом закидывает руки дальше, обматывает вокруг себя и снова обнимает ее. Впрочем, чтобы это сделать, ему пришлось бы сесть, ну или Марусе встать на табуретку, хотя она была очень даже высокой, но не до такой же степени... И о чем только не успеваешь подумать, пока разговариваешь с парнем. Лучше вам и не знать.
– А много здесь студентов? – спросила Маруся, чтобы прогнать из головы дурацкие мысли, и не сумев найти лучшей темы для разговора.
– Не особо. Сюда же только такиепопадают...
– Какие такие? Шизанутые?
– Одаренные, – ни капельки не смутившись, поправил Нос.
Маруся задумалась. Она, конечно, не считала себя дурой, но одаренной? Вряд ли ее умение управлять гоночным автомобилем могло иметь значение для науки. Тогда что? Может быть, папа сам устроил ее сюда, а потом наврал про письмо? Нет! На папу не похоже. Ошиблись в школе? Не до такой же степени! К тому же в школе были куда более способные ученики.
