Текст книги "Наш друг Нещечко (СИ)"

Автор книги: Лариса Львова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

   – Логично, – рассудила Юленька. – Но ведь для чего-то вы привлекли моё внимание.

   – Впервые за три века поговорить захотелось, – признался скелет, или бывший Хозяин. – Исповедаться, так сказать.

   Юленька поморщилась – уж очень она не любила болтовню стариков. А слушать этого мега-старика и вовсе желания не было: заведётся вспоминать и не остановишь. Но Катюшка неожиданно сказала:

   – Мы с удовольствием вас выслушаем, уважаемый Хозяин и каждое ваше слово сохраним в памяти.

   – Так слушайте! -торжественно произнёс скелет.

   Исповедь бывшего Хозяина подземного города

   Родился я в те времена, когда на месте каменного города с высотными домами стояли деревянные избы да хоромы дворян, в семье лавочника-галантерейщика. Отец из кожи вон лез, но разбогатеть не мог, еле-еле семью кормил. Поэтому с пяти лет приставил меня к лавке, полы мести и двери перед богатыми покупателями открывать. Поиграть с ребятами я не мог, каждый день от светла до темна работал в лавке, потому что отец был и за приказчика, и за продавца. Очень редко отец отправлялся за мануфактурой в столицу, и тогда я мог хоть на улицу выйти. Ребята мня не любили, дразнили и чуть что поколачивали.

   Однажды я вышел со своими салазками с обрыва покататься и увидел, что у дома, который сгорел дотла и стоял заброшенный, собаки кого-то треплют. Замахал салазками, разогнал собак и понял, что они чуть не загрызли махонького старичка, как говорится, «ростом с локоток». А старичок, почти лысый, с ушами, как у филина или Лешего, закричал:

   – Шапку! Шапку мою отними!

   Оказалось, что собаки утащили его облезлую шапку. Я ему сказал:

   – Дедушка, дай я тебе кровь уйму и позову людей на помощь.

   А он про свою шапку кричит, по снегу катается, кровавит его разбитой головой.

   Я погнался за собаками, но шапку у них отобрали старшие ребята и давай её кидать, из рук в руки перебрасывать.

   Я у них попросил отдать шапку, изодранную, всю в подпалинах, почти без меха.

   А ребята кричат:

   – Отдадим, но только на обмен. Скидывай свою!

   Я похолодел: убьёт ведь отец за новую суконную шапку, барсуком отороченную. Но вспомнил старика в крови и будто ошалел. Обменялся.

   Прибежал к старику, а он уже еле дышит. Шапку свою схватил и прошептал:

   – Без неё меня к пупу земли не пропустят.

   Я подумал, что спятил старик и зря я свою шапку на его рухлядь променял. А потом глядь: у него из-под драного армяка хвост виднеется. Ну истый чёрт, только без рогов.

   Старик вроде ожил, когда шапку надел, и говорит:

   – Помоги мне в подпол горелого дома попасть. А я тебя награжу.

   Я подумал, что у него там схрон или клад и сказал:

   – Нет, с собой бери или здесь лежи.

   Тогда старик признался:

   – Анчутка я. Дома уже нет, и мне помирать надо. Через подпол, который на самом деле сейчас бездонная дыра, мне нужно к пупу земли спуститься, чтобы уже закончился мой путь. Без шапки мне туда ходу нет. Да и сама дыра скоро закроется. И будет всем тогда беда от моего неупокоения.

   Я и потащил анчутку через горелые брёвна к подполу. Он на прощанье сказал:

   – Я награжу тебя за помощь. Ты ведь лавочника сын? Вот тебе кошель с монетами да колдовской аршин. Он всё увеличивает. Допустим, просит покупатель три аршину полотна. Ты на его глазах отмериваешь. А на деле покупатель унесёт один аршин. Придёт кричать, ты перемериваешь – и снова полотна три аршина. А теперь прощай.

   И сиганул анчутка в громадную дыру.

   Дома меня батюшка собрался пороть за потерянную шапку. А я ему кошель отдал и про аршин рассказал. Отец обрадовался, накупил товаров и стал покупателей обманывать. Злой сделался, жадный и недоверчивый.

   Когда мне исполнилось пятнадцать лет, сказал:

   – Я тебя вырастил, уму-разуму научил, ступай со двора и живи сам как хочешь. Аршин я тебе не отдам. Ты его на шапку, мною купленную, променял.

   Я и ушёл из дома в обиде, заступиться некому было. Матушку-то отец давно в гроб загнал. Пришлось обиду задавить и наниматься на работу. Нужно сказать, что видом я сделался самым неприглядным: уши, как у анчутки, вытянулись, нос крючком загнулся, из-под густых бровей сверкали круглые глазищи. Наверное, от обиды, которая никого не красит. А может, такое со мной сотворили нечистые подарки анчутки. Работал старательно, всему хотел научиться, советы слушал, после нареканий ещё пуще трудился. И всё равно меня отовсюду гнали, не мог я с людьми сблизиться. А ещё я заметил, что плохих людей, особенно среди хозяев, больше. И чем богаче они, тем вероломнее и лживы.

   Тогда я повстречал своего единственного друга. Васяткой его звали. Пожалился я на людей, а Васятка меня понял. Ему в жизни досталось ещё больше, чем мне. Но почему-то я сделался злоречивым. Если пожелаю кому-нибудь зла, всё вскоре исполнится.

   Однажды Васятка мне говорит: давай к разбойникам убежим. Нас хозяева грабят, норовят заплатить меньше, а мы станем хозяев грабить. Это показалось заманчивым. И скоро мы прибились к шайке лесных грабителей. Они разбойничали везде: и сёлах, и в городах. Нас решили испытать: наняться на работу в богатый дом, всё разузнать и разбойникам рассказать. Так мы и сделали: донесли, когда хозяев дома не будет, подсыпали слугам сонного зелья и передали ключи нашему вожаку. Он сказал: а теперь бегите в лес, дальше мы сами.

   Разбойники вернулись с богатой добычей и месяц пировали. Потом вожак нас снова в город отправил. Мы сделали всё, как нужно. Только доверия нам стало больше: разрешили наравне со всеми грабить. И мы с ужасом увидели, что разбойники не только чужое добро берут, но и слугам животы вспарывают. На мольбы о пощаде внимания не обращают, словно скот, режут.

   Убежали мы от разбойников. А я в сторону разбойного гнезда крикнул: чтоб вы все сгорели! Не успели мы до города дойти, как увидели над лесом столбы дыма. И я понял, что моя злоречивость стала чем-то большим, чем просто слова.

   Однажды сидели мы возле базара, и внутренности от голода сводило. Подъехала карета, из неё вышла девушка красоты неописуемой. Глядим: направляется прямо к нам. Что такой богачке и красавицы от нищих и голодных нужно? Посмотрела она на нас через свой веер и произнесла странные слова: «Ага, один из них нечисть. Не совсем, но скоро станет». А потом красавица предложила нам поработать у неё в саду, цветы выращивать и дом ими украшать. Денежку сразу дала, чтобы мы калача себе купили. И добавила: «Бегите за каретой. Коли догоните – работа ваша».

   В городе бежать было легко, но за заставой кони понеслись, как ветер. Я сильно отстал, а Васятка вовсе. Тогда я вернулся к нему. Посадил его себе на шею, за ноги схватил да как рванул! Догнал карету у самой усадьбы красавицы. Спустил Васятку наземь и понял, что меня всего скрючило. Кто ж тогда знал, что я притащил на себе единственного друга к верной смерти!

   Хозяйка-красавица сказала:

   – Видите длинное стеклянное строение? Это оранжерея. Там растут мои розы, прекрасней которых нет на земле. Вы должны каждый день рыхлить землю, поливать их из бочек, убирать отцветшие бутоны и срезать сухие побеги. Когда я прикажу, приносить их в дом и ставить в вазы. Еда и место для отдыха – вон в той избе. Там живут дворовые люди.

   Мы было обрадовались: срубы рубили, камни тесали, мешки таскали. Что нам какие-то цветочки!

   Красавица ушла. А мы отправились в оранжерею. Такой красоты я не видывал! Только работать я мог, лишь ползая между кустов. Надсадился, пока Васятку нёс. А друг мой старался за двоих, тошно ему было за моё увечье. И работа оказалась не очень-то лёгкой: приходилось поливать цветы чёрной жижей, пахнувшей стухшей кровью, посыпать землю пеплом, в котором попадались кусочки человечьих костей. И говорить с нами дворовые люди не хотели, сторонились, сердитые взгляды бросали.

   Однако скоро я стал замечать, что выздоравливаю. А Васятка, наоборот, сох и еле шевелился. Ещё стало понятно, что даже птицы держатся в стороне от оранжереи. Да и возле неё ни травинки не было, одна сухая земля.

   Однажды, когда мы шли работать, от крыльца нас окликнула горничная. Мы хотели подойти, но она замахала руками – не нужно. Сказала, что сегодня хозяйка принимает родственников с детьми, нужно срезать все розы и расставить их в вазы, которые будут на обеденном столе и в опочивальнях.

   Так мы и сделали: занесли букеты и опустили стебли в вазы на огромном столе и в нескольких спальнях. И ушли отдыхать. Под вечер подъехали кареты с гостями. Следующим днём уехали. А через какое-то время мы услышали от дворовых людей, что все родственники хозяйки умерли один за другим, и она стала ещё богаче.

   Васятка был уже совсем плох, сидел в углу, а я работал за двоих. Пришла к нам хозяйка, осмотрела цветы и нас, очень удивилась. Сказала:

   – Неожиданно вы оказались лучшими работниками. Теперь будете мастерами огранки драгоценных камней и изготовления украшений. Во время работы ч прикую вас к цепям, зато потом вы сможете гулять по всей усадьбе, вплоть до леса. Убежать не сможете. Но цепи во время работы обязательны.

   Нас провели в большой зал со стеклянной крышей и множеством ламп. Это нужно было для того, чтобы лучше видеть блеск граней. Камней были целые корзины, книг по ювелирному искусству – горы. Но читать я умел один, поэтому пересказывал прочитанное Васятке. И что удивительно, получалась работа у него лучше. Сделает букет незабудок из сапфиров – он как живой. Изготовит браслет-змейку – каждая чешуйка блестит, и змейка точно сейчас поползёт. Васятка был настоящим художником, а я так – подмастерье.

   Мы долго гуляли, разговаривали обо всём на свете, но, в основном, о хозяйке. Кто она такая? Понятно, не простая женщина. Я склонялся к тому, что она колдунья, а Васятка говорил, что просто человек, который самозабвенно любит красоту и не хочет делить это чувство с другими людьми.

   Однажды мы гуляли у самого леса, даже не помышляли, чтобы бежать. Хотя наши пальцы стали зелёными от металла, и мы обо кашляли кровью. Увидели женщину в чёрном, которая махала нам рукой – мол, подойдите ближе. Мы сразу прозвали её Чернавкой.

   Она сказала нам:

   – Знаете ли вы, кому служите? Ваша хозяйка – могущественная и опасная ведьма. Она отравляет всё вокруг себя. Погубила своих родственников, стала их наследницей. У неё было десять мужей, и все померли. Недавно она довела до смерти мою дочь, невесту самого богатого человека в стране. Подарила ей ожерелье из бриллиантов, и доченька утопилась. Все, кому она дарит драгоценности, погибают в воде. А камни подбирают рыбы и приносят их ей.

   Я вздрогнул. Ожерелье в виде алмазных колосков, перевитых цветами, сделал я месяц назад. И уже сегодня утром обнаружил в корзине похожие бриллианты и гранаты. Они показались мне влажными.

   – Она и вас погубит. Умрёте от страшной грудной болезни. Помогите мне отомстить ведьме за смерть дочери, и тогда я вас освобожу, – продолжила Чернавка. – Я тоже кое-что умею.

   И тогда в наших головах всё стало на свои места. Права была Чернавка.

   – Вижу, что вы согласны. Вот мешочек семян крапивы и подорожника. Насыпьте его отсюда до своих рабочих столов, и я проберусь по ним в дом.

   Мы так и сделали в полном молчании.

   Утром нас снова приковали к столам, и мы стали ждать. Вдруг семена вспыхнули голубым пламенем, и появилась Чернавка. Она подала мне маленькую пилу и сказала:

   – Успеете распилить цепи до того, как огонь потухнет, и вы будете свободны бежать куда угодно. Не успеете – я обрушу весь дом.

   И тихо пошла дальше, перебирая амулеты.

   Я стал пилить цепь. Но проклятый металл не поддавался.

   – Быстрее! Быстрее! Огонь слабеет! – кричал мне Васятка.

   – Прости, друг! – сказал я. – Надо было начать с твоей цепи...

   – Как уж получилось, – обречённо молвил друг и уронил голову на стол.

   Я побежал по умирающему синему пламени. Уже у леса увидел дом, который так и не был обрушен. Но через некоторое время стало известно, что его хозяйка исчезла. При осмотре дома была найдена мастерская с прикованным цепью трупом. Я сказал, что это мой брат. Все были увлечены камнями, и мне отдали то, что осталось от Васятки. Я временно похоронил его на сельском кладбище.

   Ещё до бегства я наполнил карманы готовыми изделиями, и вскоре стал известным ювелиром. Отправился учиться за границу и вскоре открыл свой банк. В любом деле мне сопутствовала удача. Не от великих способностей, а от того, что я начал видеть духов и вскоре подчинил их себе. Мне стали известны места кладов и всякие тайны. Я помогал духам упокоиться или отомстить.

   Не знаю, как сложилась бы моя судьба, но я повстречал Настеньку Головину. Её семейство жило в угрюмой глуши и слыло нелюдимым. Но мы с Настенькой ощутили родство душ, а потом и познали любовь. Но когда я сделал предложение, Настенька побледнела, заплакала и убежала.

   Я отправился к графу и графине Головиной. Они поклялись в их ко мне уважении и благодарности за предложение, сделанное дочери, но отказались уговорить её. Граф и графиня плакали, провожая меня.

   Тогда я обратился к своим вездесущим помощникам – призракам и другой нежити. И узнал совершенно дикую историю. Оказывается, на роду Головиных лежало проклятие. В семьях всегда рождались девочка и мальчик. Достигнув семнадцати лет, дочь погибала. И эта жертва была в пользу мальчика, которого ожидал успех в жизни. Требовал жертв так называемый Кровавый Князь, чей портрет во весь рост стоял в гостиной. Однажды ночью в доме раздавались тяжёлые шаги, звон доспехов, и Князь уводил свою невесту неизвестно куда. Наверное туда, где гнили его кости, ибо пал он в бою. Но стук сердца Князя можно было услышать, стоя возле портрета.

   Я вновь поехал к Головиным и рассказал, что знаю всё. И поборюсь с Князем за невесту. Графиня ответила, что уже поздно, ибо Настенька, белее снега, с закрытыми глазами всё время стоит у портрета Князя. Её уведут – она вновь приходит. Граф подвёл меня к портрету, и я действительно услышал равномерное биение дьявольского сердца. На портрете были следы ударов сабель и топора – это многие мои предшественники пытались покончить с Князем.

   Я задумался. Рубака из меня был плохой, но я был ювелиром, знавшим разные протравы, начиная с «царской водки», которая растворяет золото. Я велел никому сегодня ночью не выходить из комнат, что бы ни произошло.

   Съездив домой, я запасся всем необходимым, в том числе и отравленным кинжалом. Ровно в полночь, когда от полотна пошла вибрация, которая говорила, что Князь вот-вот появится из картины, я плеснул такой жгучей жидкости, которая разъела каменную от заклятий основу. В дыре я увидел бьющееся сморщенное чёрное сердце. Я вонзил в него кинжал. Оно остановилось, а картина, тлея, упала на пол. На её месте оказалась ниша с ларцом. В нём было изумительное колье с огромным рубином.

   Утром все поздравляли меня с победой, потому что проклятого Князя больше не было. Я отдал колье графине, и она решила надеть его дочери в день нашего венчания.

   Когда мы вышли из церкви и сели в карету во главе свадебного поезда, счастье настолько переполнило меня, что я решил забыть все невзгоды своей жизни. Держать за руку любимую жену, смотреть в её лучистые глаза – что может быть лучше на свете? Только в эту минуту меня не терзали мысли о Васятке.

   В доме Головиных нас стали поздравлять немногочисленные соседи из тех, кто не был на венчании, потом предполагалась долгая дорога в столицу, где я жил, и там уже – пир горой. Графиня вынесла ларец с колье, показала драгоценность присутствующим и надела на шею дочери. Рубин вспыхнул, а моя Настенька побелела. В камне, казалось, закипела жизнь, а Настенька даже не вздохнула. Она умерла у меня на руках.

   Так мы и положили её в могилу – в свадебном наряде с проклятым рубином на груди. Насколько я знаю, больше таких смертей в роду Головиных не было.

   Я не хотел смотреть на белый свет, спустился под землю. Верные люди сделали в моём доме три усыпальницы – для Васятки и Настеньки, которых перевезли сюда, и для меня. Эти же люди замуровали меня живым по моему желанию, ибо самым сладким для меня было лежать в темноте и думать о дорогих мне людях, вспоминать каждый день, каждый миг, каждое слово, сказанное нами друг другу.

   И тут, оказывается, меня провозгласили Хозяином подземного города! А я всего лишь хотел, чтобы меня не беспокоили! Никогда! Пришлось всё же просыпаться изредка – эти ведьмы, свет моих очей, чтоб им прокиснуть, отовсюду достанут. Но я только делал вид, что занимаюсь делами.

   Однако, когда меня нашли и вынесли на белый свет, я понял, что темнота мне уже не помогает. И захотел просто быть. Никем: ни ювелиром, ни банкиром, ни другом, ни мужем. Смыслом для меня стал белый свет. Наглядное пособие – в самый раз.

   Скелет произнёс последние слова своего покаяния очень тихо, и девчонки услышали в здании училища глухие шаги. Шёл явно не один человек!

   – Вот засада! – прошептала Юленька. – Сторож проснулся, увидел открытую дверь и, наверное, чоповцев ведёт!

   Катюшка вообще обмерла. Она не любила нарушать правила, а тут вообще во взломщицах оказалась. Раньше и лучше нужно было думать!

   – Нет, – сказал скелет. – Это не охрана. Это те, от кого обычно охраняют. Не беспокойтесь, юные леди! Я с ними разберусь.

   Шаги послышались ближе. Кто-то звонил по мобильнику:

   – Зюзя, здаров. Мы тут шныряем, а в медицинской шарашке двери настежь, сторож дрыхнет. Мы такие зашли чо-нибудь подломить. На каждой кафедре компы, в бухгалтерии точно бабки есть. Подгоняй транспорт. Сигналка? Отключена, конечно. Да какое нафиг тут видеонаблюдение?

   Скелет зажёг в глазницах красный свет, на верхних конечностях проступили капли крови. Меж ребер тоже сочилась кровь и капала на пол.

   Девчонки знали, что это маскарад, но всё равно было не по себе.

   – Открутите винты от штатива, – попросил скелет, и девчонки дрожавшими пальцами сняли винты.

   – Рать, ко мне! – негромко сказал Хозяин так, что стало понятно: его услышат все, кого он позвал.

   Скелет шагнул в коридор и сказал остолбеневшим воришкам:

   – Крови жажду!

   Воры повернулись, чтобы убежать. У них даже голос пропал от страха.

   Но на них шёл безголовый человек с топорами в руках, размахивая ими, как мельница. Несчастные грабители оглянулись: на них наступал полуистлевший удавленник, выразительно крутя верёвку в руках.

   В довершение всего Юленька, разыскивая в сумочке мобильник – на всякий случай звонить в полицию, нажала на кнопку размобильника. И тут открылось ещё одно свойство вещицы, изготовленной Вениамином. Размобильник издал рык из глоток львиного прайда. Голодные цари зверей собрались на поздний ужин.

   Через минуту видения исчезли. И скелет скомандовал:

   – Вон отсюда!

   Воры помчались прочь.

   В это время к дверям училища подкатил «транспорт», и из него выбрался Зюзя. В дверях появилась Белая Невеста. Свет фонарей красиво просвечивал кружева.

   – Ля-ля-ля-ля-ля... пропела Невеста. – Давай я тебя поцелую...

   Зюзя, как заворожённый, шагнул ей навстречу. У Невесты открылся рот размером с лукошко, полный острых зубов. Раздвоенным языком она лизнула Зюзю по губам. Бедняга заорал и кинулся к машине. Следом вылетели его подельники и едва успели заскочить в дверцы. Сшибая вазоны с увядшими цветами, машина ринулась в ворота. Взвизгнули на повороте шины, и через минуту раздался грохот врезавшегося в столб автомобиля.

   – Ля-ля-ля... – пропела Белая Невеста и тут же перенеслась к двери лаборантской.

   – Приветствую вас, Хозяин подземного города, – вежливо сказала она. – Катька, Юлька, здорово. Как я рада, что вы нашлись, Хозяин. Вы бы сделали меня заместительницей, а?

   – Брысь отсюда, карьеристка, – шикнул на неё скелет.

   Белую Невесту как ветром сдуло.

   – Как чудно мы провели время! Спасибо за визит, юные леди! А теперь прикрутите меня к штативу. Посплю перед завтрашними занятиями, – сказал скелет и замер.

   Глава седьмая

   1

   Пока Катюшка училась, Дарья-Матильда крутилась-вертелась по хозяйству. Она использовала Клавкины записи, выполняла приказы кукушки или телевизора. На другие дела у неё просто не оставалось сил.

   Когда телевизор рявкнул: «Покупай мяса, пеки пироги, заказывай два куба леса, приглашай мужиков пилить и рубить. Сама тоже примешь участие!», Дарья упала на пол и едва прошептала:

   – Что хотите со мной делайте, больше крутиться не могу. Помру, не сходя с этого места! Да и денег у меня больше нет ни копейки!

   Появилась лопоухая рожа, от одного вида которой у Дарьи всегда начиналась нервная почесуха и дрожь.

   – Хозяин должен быть запасливым! – изрекла рожа. – На любой случай должна быть отложена копеечка. Наказать тебя, что ли? За безрассудство и растраты?

   – Делайте, что хотите... – простонала измученная Дарья. – Мне уже всё равно. Или магию дозвольте применить.

   – Магию? – ядовито улыбнулась рожа. – Тебе? Той, которая столько ведьм сгубила и сама бы без меня пропала. Позову Витька. Будем совет держать.

   Витёк явился быстро, будто по телеграмме. Выслушал Нещечко, поглядел на Дарью, которая не смогла встать, а только уселась. И спросил:

   – Значит, ты хочешь, чтобы лес был доставлен бесплатно? Распилен и порублен? – строго, как Нещечко, спросил он. – Это, между прочим, тяжёлый труд, за который хорошо платят. Но тебе хочется бесплатного?

   – Да... – откликнулась Дарья.

   – Может, обратимся к «робятам»? – предложил Витёк. – Только как быть без Катюшки и её колечка?

   – Садись, – сказал Нещечко, обернувшийся метлой. – Сгоняем до Кладовика.

   – А подарки? – вспомнил Витёк.

   – Эх, расстроился Нещечко. – Куры не несутся, пухового в доме ничего нету, один синтепон и бамбук. Сладости вон она все выгребла, лень ей было возле печи стоять.

   – А может, отвезём диван? Вместо яиц – цыплят, вместо сладостей – варенья? – предложил сообразительный Витёк.

   – Тогда мне нужно бревном стать, – сказал Нещечко.

   Тотчас во дворе зашевелилось громадное бревно, которое должно было стать столбом для нового забора, и раздался голос: «Грузи!»

   – Помогай, – Витёк перенаправил Дарье приказ, и работа закипела.

   Диван почти самостоятельно выбрался из дома на металлических ножках, Дарья нашла в подполе тьму-тьмущую банок с вареньем аж треьегодичного срока изготовления и выбрала разное: клубничное и яблочное послаще, вишнёвое – покислее; цыплята, которым надоел сарай, сами попрыгали в корзину.

   Витёк уселся на привязанный к бревну диван с подарками и строго наказал Дарье: «Ты ничего не видела и не слышала». Несчастная раба колдовского дома только кивнула.

   И кавалькада взмыла в небо. Никто этого не увидел, кроме Вениамина Мамедова, который просиживал много времени на крыше с телескопом и плазмоуловителем. Внучок не поверил своим глазам и сказал: «Всякое явление имеет рациональное объяснение».

   Нещечко свистнул так, что с деревьев облетели снежные шапки. Наконец появился заспанный Кладовик и недовольно нахмурился, но увидел диван и банки с чем-то душистым. Его моховые обледенелые брови взлетели под шапку из гриба-трутовика, глаза замаслились.

   – Хороши дары, хороши, – сказал он. – Чего надо-то?

   Витёк кратко объяснил ситуацию, мол, для дома прекрасной девы требуется два куба дров. Их нужно распилить и расколоть.

   Кладовик задумался: «робята» на зиму прятали личинок и ухаживали за ними. Но принял решение объявить всеобщую мобилизацию. Размяться в любое время года полезно.

   Он обратился к Витьку:

   – Что же ты, сиротка, во всяких ремках ходишь? Хочешь кафтан из бархата или парчи, лисью шубу?

   На Витьке была потёртая джинсовая куртка с имитацией меха, и он гордился новым прикидом. Но умный малец скромно сказал:

   – Я пока бархата или парчи не заслужил. Позднее, может быть.

   Горовик недоумённо уставился на корзину с пищавшими цыплятами, но потом сказал:

   – Горовичков высиживать поздно. Воспитаю из них гусей-лебедей.

   – Они же не водоплавающие, – возразил Витёк.

   – Зато я хорошо умею воспитывать. У меня хоть кто хоть кем станет, – заявил Кладовик.

   И никто в его словах не усомнился.

   – Ждите моих робят ночью. Сейчас у них целых три Драло-Копало вывелись. А я пошёл на новой подстилке спать. Кстати, а где прекрасная дева? Хотелось бы её увидеть.

   – Дева учится в городе. А вместо неё сейчас такая, что глядеть тошно.

   Кладовик скривился и ушёл спать на обновке, которую он почему-то именовал «подстилкой».

   Витёк оседлал бревно, и скоро опустился во двор дома, в окно которого робко подглядывала Дарья. Это увидел упорный в изучении наук и проведении экспериментов внучок. Он решил направить свои интересы исключительно в русло НЛО. Да вот беда – статьи, которые он нашёл в своём самодельном компьютере, были на иностранных языках. А учить их самостоятельно было трудно.

   Нещечко принял облик метлы и сказал:

   – Сгоняю в лес к тётке-Уметухе. Пусть такую метель организует, чтобы никто из дома носу не мог высунуть.

   Вернувшись, он наказал Дарье:

   – Сегодня ночью привезут и распилят лес. Бесплатно. Но ты должна слить варенье в бак для белья, он самый большой, чтобы работников кормить. Они и личинкам немного отнесут. И ещё ложись спать, закутавшись с головой. Высунешься – эту голову и потеряешь.

   Дарья кивнула и стала таскать из подпола банки. Она всё раздумывала, что же это за работники, которые едят варенье и носят его личинкам.

   Слово «личинки» нехорошо взбудоражило её и без того больное сознание. Всё же не обойдётся, наверное, без Чужих. Так что ей по-всякому лучше спрятаться. Что она и сделала, залезши в шкаф.

   «Робяты» быстро мобилизовались на помощь прекрасной деве, но решили повалить лес в Уральских горах, тут же распилить его на чурки и уже с ними на спинах отправиться в путь. А там уж Драло-Копало расколют чурки на дрова. Так и сделали.

   Дарья в шкафу слышала, как трещала мёрзлая земля, как сыпались чурки, как они кололись и складывались в поленницу. А после гостеприимный Нещечко потчевал кого-то вареньем, причём краткие благодарности сыпались на всех языках, какие были известны Дарье.

   Громадная поленница отличного леса заняла почти весь дворик.

   Но Нещечко совершил одну фатальную ошибку: забыл угостить ещё одно лицо, участвовавшее в лесозаготовительном аврале. Это была тётка-Уметуха, существо доброе, но злопамятное.

   Когда она закончила пуржить и залеплять снегом окна, а «робяты» отправились к личинкам, Уметуха явилась во двор и вместо угощения обнаружила пустой бак, который хранил запах сладких ягод. Это была страшная обида, и обидчик должен быть наказан! Уметуха, и так не красавица, надела пугающую личину Оборзихи, древнего, ныне легендарного существа самого злодейского толка.

   Дарья подняла занавеску, чтобы осмотреть работу, и увидела огромный глаз, который пылал злобой. Потом в стекло ткнулся нос, изогнутый, как турецкая сабля. И наконец Дарья увидела громадную клыкастую пасть. Между двумя зубами что-то дёргалось, к ним протянулся огромный коготь и вывернул человеческую руку, которая тут же уцепилась за синюю отвисшую губу.

   «Каким же великаном должно быть это существо!» – подумала Дарья и сочла Уметуху не менее опасной, чем Чужих.

   Мало того, что Уметуха старалась заглядывать в окна, она стала ещё и завывать звериными голосами! Со стороны казалось, что в Катюшкином дворе, одном из всего посёлка, постоянная пурга.

   – Нещечко! – то и дело кричала Дарья.

   А то и «дорогой любимый Нещечко!»

   Но он не отзывался. Думал, как оказался неправ по отношению к Уметухе, и предоставлял Дарье возможность всё исправить.

   В доме закончился запас дров и воды, Дарья неделю не видела хлеба, жевала крупу из Катюшкиных запасов и плакала: как там Дружок и цыплята. Она же не знала, что домашний дух никогда не оставит питомцев без еды. И Дарья решилась: вытащила остатки компотов из погреба, открыла дверь. В лицо ей полетели колкие льдинки. Дарья крикнула:

   – Не знаю своей вины! Вот компот, вот я, – забирай, что пожелаешь! Только хватит меня пугать и заваливать снегом!

   Уметуха тут же смела банки, которые унеслись со снежной круговертью, во дворе прекратилась пурга. Дарья взялась слабыми от голода руками за лопату для снега, но орудие труда сказало:

   – Ладно уж, сам справлюсь, а то ты три дня провозишься.

   Дарья снова расплакалась:

   – Нещечко, как я рада, что ты вернулся!

   А от колодца, плеская водой, в сени прошагали два ведра. Воды в них осталось мало, но хоть кашу можно было сварить.

   Но Дарье были нужны деньги. И она придумала, как их заработать. Написала объявление: «Французский, немецкий, английский языки. Репетирую». И отправилась к магазину, стараясь не глядеть на продукты, приклеила объявление.

   К вечеру в дверь постучались бабка Мамедовых и внучок.

   – Хочу овладеть иностранными языками, чтобы читать специальную научную литературу, – сказал кроха не более трёх лет.

   – Триста рублей за час занятий! – ответила Дарья, ужасаясь заранее, что наниматели сейчас уйдут.

   Но бабка вынула пачку рублей из-за пазухи, объяснила богатство: «Родительские алименты».

   И Дарья уселась заниматься с малышом. Бабка у печки вытащила вязание. Дарья была поражена памятью и сообразительностью ребёнка. Он всё схватывал на лету и тут же применял изученный материал. «Не может такого быть! – подумала она. – Здесь не обошлось без колдовства!» И она сказала:

   – Вениамин, составь рассказ о своей семье на всех трёх языках.

   Подсела к бабке и спросила:

   – Откуда такие способности у ребёнка? Наверное, родители у него академики.

   – Ага, из академии пива и табака, – ответила бабка. – Ритка как-то прозрачную ракушку внучку дала. Вот с неё всё и началось.

   В голове Дарьи вихрем завертелись мысли: прозрачная ракушка – магический артефакт, дающий громадные умственные способности владельцу. И последней его хозяйкой была ведьма Изольда. Она потеряла заветную вещь, даже подозревала, что её украла внучка. Но Юлька или не крала артефакт, или не воспользовалась им.

   – И где сейчас эта ракушка? – вкрадчиво, с замиранием сердца спросила Дарья.

   – Кажись, внучок её схрумкал. Чего-то в организме не хватало, зубы не росли. Зато сейчас полно.

   – Вот оно что! – подумала Дарья. – Артефакт съеден и переварен. Дитя теперь гениально. Надо присмотреться к нему.

   На втором занятии внучок уже общался с Дарьей на трёх языках, потому что дополнительно изучал их по программам в интернете. На третьем они беседовали о бытийных вопросах на французском.

   – Я отрицаю магию, – сообщил внучок. – Всё в мире имеет материальную природу, правда, материя может существовать в разных видах и состояниях.