Текст книги "Наш друг Нещечко (СИ)"

Автор книги: Лариса Львова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

   Андрюха решил, что у Девочки сильная травма головы и она бредит.

   – Ты посиди тихонько, вон дядя Ваня едет.

   И Андрюха вскочил, стал махать руками, чтобы скорая остановилась.

   Дядя Ваня ясно увидел лежавший на земле скутер, подпрыгивавшего Андрюху и окровавленную Девочку на дороге. Он остановил машину и побежал с криком:

   – Что случилось?

   – Да тут герла под БелАЗ угодила, сигарету просит, – ответил Андрюха.

   Дядя Ваня пристально глянул на Андрюху, с которым явно было тоже не всё в порядке. А когда они оба перевели взгляд на пострадавшую, то увидели, что на гравийке нет ни Девочки, ни следа крови.

   – Что тут творится? – грозно нахмурил брови дядя Ваня.

   Андрюха всё честно рассказал.

   – Слышал я такую шофёрскую байку, – задумчиво проговорил дядя Ваня. – Выжившие в страшных авариях рассказывали, что перед ними вдруг появлялся раненый ребёнок. А потом и следов его никто не мог обнаружить. Этого призрака назвали Белая девочка. Нужно всем сообщить, что он в наших краях появился. Ты сам-то цел? Ну так езжай себе потихоньку в посёлок.

   Но настоящая беда произошла, когда сообщение о событии стало слухами и сплетнями. Жительницы посёлка шептались: «Мотя предупреждала о бедах и смертях». Выдуманные страсти множились, как кролики по весне.

   Матильда Карловна, она же знахарка Мотя, ожидала больше пользы от Белой Девочки. Она связалась с ней по призрачной связи и услышала грубость:

   – Иди нафиг, я уже в городе. Ноги моей в этом посёлке больше не будет!

   Но у Моти была цель – добраться до дома Катюшки Золотарёвой. Там, как во вражеском блиндаже, притаился Нещечко. Воевать с духом на его территории было опасно. Даже дом не подожжёшь. Нужно его выманить. А ещё лучше подчинить себе. Ну что ж, придётся обратиться к другим помощникам.

   Тут Мотя вспомнила про Ритку Мамедову и её несносного сына. Хорошо бы отомстить за грубость и поношение. Предлог имелся: у Ритки была парализованная мать и пьющий муж. А в голове молодухи не чувствовалось ни ума, ни каких-то убеждений. Ещё у неё совершенно не было денег: продвинутый в развитии сынок попросил радиоуправляемую игрушку, экскаватор на гусеницах с ковшом. Теперь он не досаждал нравоучениями своей матери, возился с детальками машинок Риткиного старшего брата, который давно покинул посёлок. А груда железного лома была помещена на чердак, ибо Ритка была плохой хозяйкой и возиться с уборкой не умела и не хотела.

   В положенное время, то есть через три дня, подворье Моти атаковала толпа женщин. Все желали огородных благ и избавления от порчи, которую каждая придумала сама себе. Мотя вышла, приняв личину тяжко больной и измождённой. Она провалившимися глазами в тёмных кругах осмотрела толпу и ткнула пальцем в Ритку:

   – Тебе! Тебе первой спасаться нужно!

   И напустила волну ужаса. Задрожали все, даже Ритка.

   – А чо? – спросила она.

   – Четыре смерти! – взвыла Мотя.

   Толпа отхлынула от Ритки, как от заразной.

   – Я не смогу тебе помочь, вызывай Пиковую Даму! Она даст совет! – продолжила завывать Мотя.

   – Какой ещё совет? – немного пришла в себя Ритка и даже обозлилась: советчиков, как и всяких моралистов, она на дух не выносила.

   – Добиться того, что желаешь, – сказала Мотя, подразумевая здоровье и избавление от смерти всей семье.

   – Денег! – воскликнула Ритка. – Малой разорил своими игрушками!

   Мотя оторопела, но сказала:

   – Вот деньги и получишь. Подойди сюда, я скажу, что нужно делать.

   И прошептала что-то на ухо Ритке, не забыв напустить заклинание послушания.

   И Ритка бросилась домой, только пятки засверкали.

   – Мамка! – крикнула она, ворвавшись в свою избу. – Лежи тихо, будто померла. Пиковую даму буду вызывать!

   – Это которая из соцзащиты, штоль? – спросила старуха.

   – Фиг знает, откуда, – откликнулась дочь, выгоняя из избы трёх кошек.

   – На што эта Дама? – разворчалась мать. – Много их ходит. А помощи мало. Три года как обещают кресло с колёсиками.

   – Будет тебе и кресло, и колёсики, только молчи, будто пусто в доме. Я должна быть одна.

   – А малого куда денешь? – спросила бабка. – Он любую даму до кондрашки доведёт.

   – А малой ещё не человек, – сказала Ритка, проявив тем самым полное непонимание такой науки, как педагогика.

   Она быстренько нарисовала помадой на зеркале дверь, лестницу и завопила три раза:

   – Пиковая Дама, приди!

   Тотчас в избе стало темно, как ночью. И холодно. Из углов, некрашеных и обшарпанных, потянулись паутинные нити.

   Зеркальная поверхность затуманилась, пошла рябью, и перед Риткой возникла чёрная фигура.

   – Я заберу ваши жизни, – зловещим шёпотом сказала она.

   – Чё?! – заорала Ритка. – Деньги давай, как Мотя обещала!

   Пиковая дама оказалась в некотором замешательстве. Потом её рука удлинилась и потянулась в Риткиной шее – задушить хамку на месте.

   – Убери грабку и выкладывай денежки! – не растерялась Ритка. – А то получишь сейчас по самое «не хочу»!

   Чёрные одежды Пиковой Дамы колыхнулись. Любому человеку, кроме Ритки, стало бы ясно, что сейчас случится беда.

   Но тут из-под стола выехала машина, управляемая пультом, плод технической фантазии трёхлетнего вундеркинда. Его стараниями экскаватор был увеличен, удлинён, совмещён с сенокосилкой и камнедробилкой.

   Пиковая Дама глянула вниз и не увидела никого, ибо сынок сидел под столом, закрытым скатертью. Только чудо детской техники, сверкающее фарами, направлялось прямо к ней. Бывший экскаватор подъехал к краям колыхавшихся одежд Дамы, захватил их ковшами, шестерёнки пришли в движение, и меньше чем за минуту бестелесный дух был втянут в механизм. Косилка и дробилка сработали исправно по нажатию соответствующих кнопок на пульте. И Даме пришлось тяжело.

   – Молодца, малой! – сказала Ритка. – Она нам бабла должна.

   – Не бабла, а денег, – поправил сынок. – Долги принято возвращать вовремя.

   – Отпустите! – завопила Дама, и на столе выросла пачка купюр.

   Но как бы ни был силён в технике сынок, механизм заклинило.

   – Завтра разберусь, – сказало Риткино чадо и отправилось на кухню есть борщ, а потом спать. Ведь распорядок дня так важен для растущего организма.

   Мотя потеряла связь с Пиковой Дамой, зато вечером в магазине могла увидеть счастливую Ритку, закупавшую пиво и деликатесы. Мотя скрипнула зубами. И с полок попадали товары.

   Но дома Ритку ждал не просто скандал, а настоящий скандалище. Малой, обычно не повышавший голоса – ведь громко говорить неприлично – загрохотал не хуже начальника отдела опеки над несовершеннолетними, с которым Ритка уже имела дело. Он осудил мать за покупку пива и пьянство, пообещал сообщить в органы социального обеспечения и прокуратуру.

   – Да заткнись ты! – заверещала Ритка. – Это пиво я сейчас поросятам вылью.

   – Выливай, – велел сынок, ещё не ознакомившийся с животноводством. Он знал только поговорку «пьяный, как свинья».

   Пиковая Дама в гибридной игрушке решила, что для неё ещё не всё потеряно: часто победа начинается со ссоры в стане противников. Но её мечты быстро развеялись: сынок потребовал радиоуправляемую ракету.

   Ритка пнула игрушку и сказала:

   – Ну ты там... Слышала? Чтобы завтра были деньги на инвалидную коляску и ракету.

   Мотя была в настоящей ярости. Её гениальный план натравить народ на дом Золотарёвой не просто дал трещину, он разрушился. Осталось только попробовать в деле кладбищенских призраков. А потом придётся пойти на лобовое столкновение. Этого Моте совсем не хотелось.

   Она призвала кладбищенских упырей – сосущих жизненные силы сущностей. Работать с настоящими кровососами она бы ни за что не решилась. Высшая нечисть ведьмам никогда не подчинялась. Ведьмы поняли, что им вампиров, оборотней и вурдалаков не одолеть, и быстренько составили пакт о взаимном ненападении.

   Первым явился голоднющий Присоска – самый сильный, беспощадный и непобедимый упырь. После его работы никто из людей не жил более трёх дней.

   – Вперёд! – грозно и неумолимо, с верой в победу, как Наполеон, Мотя указала ему на кладбище. Присоска сделал ответный жест, не совсем приличный, и полетел на кладбище.

   Там как раз отдыхала компания дружков супруга Ритки Мамедовой. Санька Мамедов умыкнул у супруги-растяпы пару купюр, весельчаки приобрели пива и уединились на кладбище, зная, что с наступлением темноты туда никто не сунется.

   Они выпили уже достаточно, чтобы мир им казался чудесным, без жён-злыдней и требовательных детей. И тут рядышком приземлился Присоска. Сверкнул самым злодейским светом из круглых глаз, оскалил все четыре зуба длиной с фалангу пальца.

   – Ты откуда, брат? – спросил Ванька Мамедов. – Поди, высох весь изнутри? На, глотни пивка, полбутылки осталось. Уже не лезет.

   Присоска зашипел, кто сто бешеных кошек. Пиво он категорически не любил.

   – Ты что, баклан, с нами выпить брезгуешь? – обиделся один из Санькиных дружков.

   – Да он по роже хочет, – предположил третий.

   Присоска любил драку и, раскинув руки в дырявом саване, двинулся на компанию. Но попробуй достань летучего призрака! Компания надавала друг другу тумаков, повалилась в изнеможении на могилы и богатырски захрапела. Пришло время торжества Присоски. Он даже не знал, то ли оприходовать всех по очереди, то ли взять понемногу кровушки и жизненной силы от каждого попеременно. Остановился на втором варианте.

   Но скоро Присоска почуял, что вместо сытости и силы его настигает жуткое страдание. А как же быть иначе, если у упырей аллергия на алкоголь, которого в крови компании оказалось немерено?

   – Матильда...спаси... – Это были последние слова и желание Присоски.

   Но Матильда крепко спала, не подозревая о таком фиаско.

   Утром компания обнаружила смердевшее пятно на месте Присоски и долго не могла вспомнить, кто с ними пил. Почёсывая места укусов на шеях, пьяницы пошли домой – каяться, получать нагоняй и отсыпаться.

   Мотя сбегала на кладбище и всё сразу поняла. Она плюнула на вонючее пятно и сказала: «Так тебе и надо, бестолочь!» Ой, зря она оскорбила то, что осталось от Присоски! Упырей до конца уничтожить невозможно. Потому что их и так как бы нет в реальности.

   3

   Зато Мотя увидела Катюшку Золотарёву, вроде бы как две капли воды похожую на свою бабку. Катюшка шла к лесу за чабрецом и душицей для чая. Моте выпал шанс познакомиться с вражиной.

   – Ой! – крикнула она и сделала вид, что оступилась.

   – Что случилось, бабушка? – обеспокоилась Катюшка и бросилась к ведьме. Мотя сразу повисла на девчонке, принюхиваясь и приглядываясь. Юленька сказала правду: на этой деревенщине не было и следа магии. Душа её была чиста и прозрачна, как вода в лесном ручье. «Наверное, всю силу бабка забрала. Или девка дурочкой родилась. Бывает среди ведьм такое», – решила Матильда.

   – Сядьте, бабушка, на пригорок. Я осмотрю вашу ногу. Скоро поеду в училище на медсестру учиться, – с гордостью сказала Катюшка.

   «Может, сила деревенщины в целительстве?» – предположила Мотя.

   Но ничуть не бывало. Деревенщина даже не смогла распознать притворство. Катюшка спросила, где болит, решила, что старуха немного растянула ногу и велела: «Дайте ваш платок, ступню и лодыжку перетяну, чтобы легче было».

   Ведьма, изображая травмированную, сняла с плеч платок. Она лишь позднее поняла, что натворила. А Катюшка умело и крепко спеленала ей ногу. Поселковый фельдшер всегда полагалась на девушку в оказании помощи при мелких травмах и отправляла ревущих карапузов прямо к ней. А сама читала женские журналы.

   Катюшка подняла ведьму и сказала:

   – Пойдёмте, бабушка Мотя, я вас до дому отведу.

   – Откуда знаешь, как меня зовут? – вздрогнула ведьма.

   – Так у нас посёлочек маленький, всё сразу известным становится, – засмеялась Катюшка.

   У ведьмы отлегло от сердца. Проста эта девка, проще пятака.

   Однако Мотю подстерегала неприятная неожиданность. Платок на её плечах был волшебным, служил тайным средством передвижения. Стоило постелить его на землю и встать на него, можно было перенестись на небольшие расстояния. И он оказался у неё на ноге!

   – Пойдём ко мне, я тебя чайком угощу! – сказала ведьма, напуская чары повиновения. Но Катюшка и без того отличалась послушанием, поэтому сказала:

   – Хорошо, бабушка Мотя. За травами я и в другой раз схожу.

   Ведьма, держась за девчонкино плечо, сделала шаг и... взлетела! Так и понеслась летучими прыжками до дома, крикнув:

   – Догоняй!

   Катюшка, первая бегунья в районе, выдохлась и вспотела, пока догнала её у

   избы. Мотя втащила Катюшку в комнату, стянула платок с ноги, глянула на чайник, и он сразу закипел. В открытый заварник посыпались травы из пакета, крышечка захлопнулась, и по избе поплыл запах сильных колдовских трав.

   – Вот это да! – воскликнула Катюшка. – Прямо колдовство какое-то!

   – Ты на солнце перегрелась, – заявила Мотя. – Пей мой чай, сейчас всё как рукой снимет.

   Простодушная Катюшка, уважавшая пожилых людей, покорно хлебнула. И тотчас уснула, положив голову на стол.

   Мотю раздирали соблазн тотчас прикончить деревенщину и опасения, что за это ей придётся ответить. Налицо было противоречие между преступлением и наказанием, которое всегда переживают умные злодеи. Она решила действовать более тонко: набрать из своего огорода, который успела отравить злом, ядовитых трав и замаскировать под полезные.

   Катюшка проснулась вечером и ужаснулась: она не успела сделать столько работы по дому, и за это ей влетит от Нещечко! Мотя подала ей корзиночку с травами, в которой белена и борец выглядели чабрецом, душицей и «каменной мятой». Катюшка поблагодарила добрую бабушку, помогшую ей при солнечном ударе, и бросилась домой.

   По дороге она повстречала Колю и Витю, которые ходили смотреть, как их отец Пётр Святов управляется с должностью бригадира на лесопилке. После славы, которая обрушилась на Петра из-за клада, его восстановили на прежней работе, да ещё с повышением. Ребята гордились отцом, который без выпивки был смекалистым и работящим. А ещё он умел хорошо ладить с работниками. Одна беда: их собственный покос перестаивал и пересыхал, и даже втроём братья с ним не справились бы.

   – Катька, поверни колечко, позови «робят». Они траву состригут, а уж поворошим и сметаем сено сами. Выручи! Отца не хочется отвлекать, – сказал Витёк.

   – Не поверну, – насупилась Катюшка. – Бабушка...

   – Да что ты заладила: бабушка, бабушка... Она, поди, и подумать не могла о том, что случится после неё. Жизнь-то не стоит на месте. Кроме того, ты на метле летала? Летала! У Кладовика в гостях была? Была! На волшебных «робятах» путешествовала? Ну что тебе стоит кольцо повернуть? Тем более не для личной пользы.

   – Ну чо ты, а? – посетовал Колян.

   – Пойдёмте ко мне, всё обсудим, – сказала дрогнувшая Катюшка.

   А дома её ждал настоящий нагоняй.

   – Помидоры перезрелые на землю повалились! – рявкнул телик.

   – Картошка не окучена! – выкрикнула кукушка.

   – Во дворе куча земли так и не убрана! – послышалось из динамиков компьютера.

   А вешалка просто злобно застучала в стену.

   – Не сердись, Нещечко, я сейчас всё быстро сделаю, – пообещала Катюшка.

   – Ещё и гостей в дом привела, когда работы полно, – не унимался телик.

   – Ты послушай, Нещечко, что со мной случилось, – попыталась оправдаться Катюшка и рассказала всё про встречу с бабой Мотей.

   В доме всё стихло. Нещечко и Катюшкины друзья глубоко задумались.

   Вылетела кукушка, подхватила корзинку с травами и вышвырнула её через забор.

   – Не нравится мне эта Мотя, – сказал телик, а потом накинулся на ребят: – Ну а вы-то зачем явились?

   Витёк, любимец Нещечко, рассказал о новой проблеме в семье. Ночка, Зорька, Яблонька и полуторогодовалый сын Ночки бычок Малыш могли остаться на зиму без сена.

   – Зови «робят»! – распорядился Нещечко. – Да поосторожнее от посторонних глаз. Ранее одна баба Люда глазела, теперь ещё Мотя появилась.

   Во время этого совещания у Катюшкиного забора появились двое.

   Одной была бесхозная коза, которая жевала сигаретные бычки, обнюхивала пивные банки и облизывала пустые бутылки из-под спиртного. Кое-кто из бездельников иногда специально угощал козу пивком, поэтому она бегала за всеми, у кого за пазухой была бутылка или бренчали в сумке банки. Это была заколдованная Юленькиным амулетиком коза, которую некому было расколдовать. Коза с интересом обнюхала корзинку с травами и тут же их сжевала – сегодня ей не перепало ничего спиртосодержащего. Получилось как в поговорке – «белены объелась». И коза сумасшедшими глазами обвела ряд заборов. Она увидела притаившуюся Мотю, которая, прячась в сумеречных тенях, явилась шпионить. Коза взрыла в ярости копытами землю и набросилась на Мотю. Ох и досталось «знахарке» рогами по разным частям тела! Колдовские травы сделали своё дело, и ни одно заклинание усмирения к козе не прилипло. Мотя помчалось домой, за ней коза, за козой – возмущённые беспорядком собаки.

   А компания стала дожидаться безлунной ночи. В своей мансарде несла пост наблюдения баба Люда. Старухе было очень плохо: был дан обет молчания, следить за Катюшкиным домом значило оставить хозяйство без присмотра. Даже требовательный к порядку и вкусной еде сын Вова стал поднимать на мать голос. Но жажда раскрыть тайну Чужих была сильнее всего.

   Сегодня старуха дождалась желаемого: противные ребята вышли во двор, и из кучи грунта выскочил Чужой. Приветствуя знакомых, он встал на задние лапы во весь почти трёхметровый рост, щёлкнул жвалами и потряс передними лапами.

   В переговоры вступил Витёк: ему нужно было объяснить муравью, что требовалось состричь траву на их участке покоса. Витёк шлёпнулся на четвереньки, стал срывать зубами траву и класть её на землю.

   И вдруг муравей сказал хриплым скрежещущим голосом:

   – Ты меня за пень лесной принимаешь? Говори по-человечески. Мы везде бываем и все языки мира понимаем.

   – Так вы же раньше слова не сказали... – стал оправдываться сконфуженный Витёк.

   – Не было необходимости, – проскрипел муравей. – И вообще молчание – золото.

   – Батя занят на лесопилке, покос перестаивает. Не могли бы вы, «робята», траву состричь? – спросил Витёк.

   – Могли бы. Троих хватит, – ответил муравей и нырнул в землю. Через минуту появилось трое великанов. Витёк и Колян, трясшийся от страха, как осиновый лист, оседлали муравьёв, которые нырнули в ночные тени на улице.

   Катюшка вошла в дом.

   Баба Люда разбудила сына, нарушила свой обет молчания и всё рассказала ему: мол, Катька связалась с Чужими, которые начали захват Земли из-под низу, втянула в это дело мальцов Святовых. И быть концу света, коли их не остановить. Дядя Вова заплакал.

   – Вот-вот, – сказала мать, – плачь сколько влезет, но спасаться нужно! Звони в прокуратуру. А там пусть военных пошевелят и сюда направят.

   Дяде Вове было очень жаль свою мать. Но, видно, её настигло старческое слабоумие. И ничего тут не поделать, нужно вызывать психиатров. Он обнял её, пообещал позвонить в Министерство обороны, и стал утешать, покачивая, как она успокаивала его в детстве. Баба Люда, впервые ощутившая покой, крепко заснула после бессонных ночей.

   Утром, когда солнце шпарило горячими лучами, подсушивая состриженную траву на делянке Святовых, дядя Вова вызвал скорую. Хлюпая носом, он пересказал слова матери и её желание поднять на борьбу с Чужими Вооружённые силы страны.

   Скорая примчалась к обеду, и баба Люда узнала силу своего актёрского таланта, изображая иноземных чудищ, уверяя людей в синих формах в близком конце света. Она даже выразила готовность идти в бой с охотничьим ружьём сына. Все стали задавать ей какие-то странные вопросы о её родителях, роде занятий, стрессах или испытанных потрясениях. Даже про сны спросили или не видела ли она ещё каких-нибудь персонажей голливудских фильмов возле своего дома.

   Баба Люда посетовала на тупость современных врачей, получила несколько уколов и отбыла в серой машине спасать Землю от инопланетных захватчиков.

   Глава четвёртая

   1

   Поначалу в посёлке было всё тихо. По-прежнему дачники трудились в своих садах-огородах, посельчане работали в карьерах, на лесопилке, обрабатывали землю, ходили за птицей и скотиной. И никто не подозревал, что магия глубоко пустила корни в жизнь, дала всходы и вот-вот расцветёт буйным цветом.

   По-прежнему Ритка Мамедова каждый день пинала и колотила игрушку, в которую была заключена Пиковая Дама, требуя денег. Она купила сынку радиоуправляемую ракету, которая тотчас была им модифицирована для полётов в космос. Ритка и её супруг, понятно, об этом даже не подозревали: копается чадо в железках, не достаёт нравоучениями, и ладно. Но однажды сынок потребовал компьютер. А это стоило больших денег, на которые Риткина семья могла жить два месяца. Да и не хотелось мамаше тратить такие деньжищи на компьютер. В планах была музыкальный центр и новый телевизор. Она побежала по соседям, собирая сломанные компы, ноутбуки и негодные детали, притащила из библиотеки кучу книг. Вывалила всё пред сынком и сказала:

   – Хочешь этот дурацкий компьютер? Вот и собирай его сам.

   Ритка ожидала скандала и угроз пожаловаться в комиссию по делам несовершеннолетних, но чадо миролюбиво сказало:

   – Так даже ещё интереснее.

   И занялось изучением книг.

   «И когда только паршивец читать научился?» – подумала Ритка и предоставила сынка самому себе.

   Юный вундеркинд компьютер всё же собрал и часами просиживал возле него.

   – Что ты там читаешь, сына? – спросил однажды Санька Мамедов.

   – Про науку бионику, – ответил сынок.

   – На што она тебе? – поинтересовался отец.

   – Хочу найти способ восстановления утраченных связей между нервами, – ответило учёное чадо.

   – На фига это тебе? – спросила Ритка, которая притащила домой купленный наконец музыкальный центр.

   – Хочу поднять с постели бабушку, – ответил сынок.

   Родители только рассмеялись. Сынок на них не обиделся: мнение и образ жизни Ритки и Сашки его давно не интересовали.

   Как бы то ни было, однажды внук вошёл к лежавшей бабушке и спросил:

   – Баба, а ты хотела бы жить по-прежнему, как раньше: варить вкусные борщи, а то мамкины слишком кислые; печь пироги, поддерживать в доме чистоту, ухаживать за огородом?

   Бабка только заплакала.

   – Я могу тебе помочь системой магнитов и небольшой операцией. Только будет больно. Обезболивающих средств, увы, достать невозможно.

   – А водочка? – спросила бабка. – Или лучше спирт. У родителев есть. Я знаю, они про запас покупают.

   Внучок поморщился:

   – Только один раз. И с условием: ты отправишь маму и папу в район на заработки. Мне родители надоели.

   – Мне тоже, – вздохнула бабка. – В доме грязь, еда хуже свиных помоев, пивом даже занавески провоняли, картошка покупная... И ещё грубят и попрекают.

   – Тогда готовься, – сказал внучок.

   И тут он увидел в углу свой экскаватор, изрядно помятый и облупленный.

   Внучок взял в руки игрушку и улыбнулся:

   – Мой первый опыт в технике! Но отчего в таком плачевном состоянии?

   Из экскаватора донёсся измученный голос Пиковой Дамы:

   – Это твоя мама меня каждый день пинает и бьёт, требует денег.

   – А вы, собственно, кто такая? – спросил внучок.

   – Я Пиковая Дама, убийца, губительница. Магическое, между прочим, существо. Выпусти меня отсюда, а?

   Внучку не были чужды гуманистические идеалы. И он спросил:

   – Хотите больше никогда не видеть мою маму? Могу запустить вас в космос. В верхних слоях атмосферы не сгорите, но с людьми контакта больше не будет.

   – Да хоть куда! – завопила Пиковая Дама. – Век бы людей не видеть!

   – Будь по-вашему, – ответил внучок.

   – Как зовут тебя, доброе дитя? – разрыдалась Дама.

   – Вениамин. Сокращённо – Веник. Я поэтому и орал с детства, когда меня так называли. Надо же такое придумать – Веник!

   И со двора Ритки Мамедовой стартовала реактивная ракета, унося в космос Пиковую Даму. Теперь её больше нет на Земле. Кто хочет, может проверить.

   Вечером пьяных Ритку и Сашку встретили чистота в доме, запах пирогов и борща, прополотый огород. И бабушка, которая вышла к ним, приволакивая ногу.

   Ритка с супругом сели помимо табуреток.

   – Явились, бездельники? – закричала бабушка. – Нет больше экскаватора с несчастным созданием, у которого вы вымогали деньги. Утром проваливайте в район, зарабатывайте деньги своим трудом.

   – И помните об алиментах на содержание несовершеннолетнего и престарелого, нуждающегося в помощи. Иначе...

   И сынок погрозил им пальцем.

   Родители поверили невысказанной сынком угрозе и утром на самом деле уехали в район.

   Магическая практика Моти обрушилась до нуля. Обожравшаяся белены коза загнала её в дом и стала пировать в огороде.

   – Наркоманка чёртова, – бормотала Мотя, глядя на неё в окно.

   Коза не выпускала Мотю из избы, таранила посетительниц, вращая совершенно осатаневшими глазами. Только однажды Мотя, пока коза храпела в тенёчке, улизнула из дому за хлебушком. А когда вернулась, то увидела, что коза забралась в избушку, разбила все сосуды со спиртосодержащими зельями и сжевала волшебные рушники. Теперь Мотя осталась без подручных средств, зато с одержимой магией козой.

   Нужно было возвращаться в город, собирать ковен, объединяться с Хозяином подземного города и прочей нечистью и идти войной на Черемховку. Конечно, сделать это сразу Матильда-Мотя не могла. Во-первых, требовалось всё же вступить в противостояние с Нещечко. А как иначе сохранить ей хотя бы небольшой авторитет среди своих? Во-вторых, было необходимо ликвидировать козу, которая не давала ей проходу: взяла привычку выбивать по ночам окна и, сунув мерзкую башку в комнату, отвратительно мекать. Ещё она то поджигала взглядом забор, то пыталась танцевать в избе. Открывать запоры она тоже умела.

   Мотя поплакала, потому что ей придётся расстаться с любимым артефактом – платком-летуном. Он достался ей по наследству и не раз выручал в самых сложных случаях. Мотя распустила платок на нитки и сплела сеть. Вышла из избы и, как только коза сунулась к ней, набросила сеть ей на рога.

   Коза было взбрыкнула, стала бить сеть копытами, но взлетела. Ветер понёс её в сторону леса.

   – Прощай, – сказала Мотя платку и стала собирать остатки артефактов. Ночью она подберётся к дому Катьки Золотарёвой так, чтобы не понести потерь, а потом отправится в город. И то, и другое, было одинаково гадким, но необходимым.

   Катюшкин день стал ещё длиннее, потому что пришлось доить коров соседа дяди Вовы, помогать братьям Святовым ворошить сено, да ещё крутиться-вертеться по своему хозяйству. Нещечко не прощал ни единого огреха.

   А в посёлке решили организовать общество пчеловодов, выделили под ульи и посадки медоносных культур земли. Но они поросли кустарником в низинах, осинами и березняком. Надо было выкорчевать ненужную растительность, вскопать и проборонить землю. Петра Святова, как местную знаменитость, обязали организовать общественные работы и проследить за ними. Увы, годы пьянства лишили его былой энергии, поэтому он был в кручине, едва справляясь с лесопилкой. И отказаться не смог – уж очень ему было дорого положительное отношение посельчан. Хорошо ещё, что сыновья помогали по хозяйству.

   Витёк снова прибежал к Катюшке – требовались усилия Драло-Копало. Катюшка наотрез отказалась вызывать «робят» – во-первых, это похоже на колдовство; во-вторых, у них полно своих обязанностей; в-третьих, имеется хозяин – Кладовик, который может заинтересоваться эксплуатацией «робят». И ещё неизвестно, понравится ли это ему.

   Но Витёк и Нещечко, как закадычные друзья, стали одним целым в мыслях и видении мира вообще. Они задавили Катюшку аргументами, главным из которых было то, что Кладовик беспробудно спит на новой подушке с печатью сладкого сна. И вот ночью «робята» вместе с могучим Драло-Копало были вновь призваны.

   К несчастью, это была последняя ночь пребывания в Черемховке знахарки Моти, которая обернулась чёрной кошкой и пробралась в Катюшкин двор. Поскольку коза-вредительница испортила и уничтожила зелья, кошка получилась не совсем обычной: на мохнатом теле торчала Мотина голова, а лапы заканчивались обычными человеческими ступнями и ладонями.

   Мотя притаилась у забора и увидела, как из земляной кучи полезли «робяты» и Драло-Копало. Увы, ведьма тоже видела не только старый голливудский фильм, но и читала книгу в библиотеке. Она так впечатлилась, что окаменела от ужаса.

   «Робяты» были рады побывать снова в Черемховке, и труд на земле казался им вроде развлечения. Они схватили Катюшку и Витю могучими лапами и помотали из стороны в стороны.

   «Сожрут», – подумала Мотя и ошиблась. Это было радостное приветствие.

   Ребята оседлали муравьёв и помчались в низину, которая находилась довольно далеко от посёлка. Муравей-бригадир вдруг вернулся, покачивая усиками и ворочая головой, осмотрел двор. Что-то ему не понравилось. И тогда он выпустил из брюшка величиной с бочку струю муравьиного яда, который быстро накрыл весь двор.

   Мотя-кошка еле удержалась от чихания, но свалилась отравленной и потеряла сознание. Она очнулась только в момент прощания, когда муравьи ныряли в землю, а мощный Драло-Копало, полиглот, как и все «робята», проскрипел что-то вроде «оревуар». От этого скрипа, напоминавшего звук тысячи ржавых лебёдок, проснулись все соседи. Собаки подняли лай. Мотя тихонько уползла вдоль заборов в свою избу.

   Там она попыталась вновь стать Матильдой. Но из-за разбоя проклятой козы у неё это получилось плохо. От пережитого ужаса ведьме захотелось рассказать о Чужих людям. Вообще-то иметь дело с людьми, если они за деньги не обращаются за приворотами или снятием порчи, ведьмам запрещалось, и не зря. Но Чужие в Черемховке – это было событие, которое заставило её забыть все запреты. Еле-еле справившись с уничтожением кошачьего облика, она побежала к сельпо.

   – Народ-мяу! – громко проорала она. – Мяу-спасайтесь! Эвакуируемся-мяу! Чужие! В посёлке! Неминуемая-мяу-смерть!

   Люди, вставшие в очередь за свежим хлебом и булочками, с удивлением рассматривали знахарку. На её шее, руках и лодыжках торчали чёрные короткие волоски. Особенно густо они усыпали ноги. Кроме того, Мотя так и не смогла извести кошачьи вибриссы. Народ в посёлке был патриархальным, и усатая небритая женщина положительных чувств и внимания не вызвала.

   Фельдшер шепнула женщинам:

   – Задержите её здесь немного, я вызову психиатрическую помощь.

   Женщины окружили Мотю и попытались выяснить, что произошло. Ведьма, почувствовав наконец внимание, попыталась донести до них всю опасность их положения.