Текст книги "Доля-не-доля (СИ)"

Автор книги: Лариса Львова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

   Талёк, сыночек, молока выпей, – подошла к юноше статная красивая женщина. Мать с сыном походили на пышную яблоню и поражённый плесневелым налётом кустик.

   – На гору смотришь? Талька домой несётся?

   – За горло-то почему держишься? Болит? Или ... с Талькой что случилось? Может, ранена она? – женщина напряжённо всмотрелась в лицо слепого, пытаясь отгадать причину его беспокойства. Расслабилась: губы юноши дрогнули в улыбке.

   – Пойду воды нагрею, Тальке с дороги помыться. Может, в избу пойдёшь? Или дощечку дать?

   Талёк протянул ладонь – да, дощечку.

   Как только в руку легла деревянная пластинка, а рядом оказалась корчажка с красками, замелькали пальцы слепого. Сколько жизни в них было и чувства! Ирма с возрастающей тревогой разглядывала проступающую картинку. А когда выхватила разукрашенную доску, вскрикнула.

   – Хозяйка это, – сказал кузнец, которого в первую очередь позвала Ирма. – Сход собирать нужно. Беды не миновать.

   – А всё старая Эльда виновата! Не отдала земле мёртвых внуков. Теперь нам за неё ответ держать? – завизжала беременная Асута, кузнецова сноха. Обхватила руками живот и села на землю.

   – Побойся Предков! – прикрикнул на неё кузнец. – Сколько всего Эльда для народа сделала, не перечесть! И тебя от смерти отбила, когда ты в Волчий ручей свалилась. Синюю и раздутую к Хранительнице принесли. Два дня она от тебя не отходила.

   – Да лучше б я тогда к Предкам ушла, чем в огне погибнуть! Ошиблась Зельда, отдав силу девчонке, невесть откуда взявшейся ...

   – Ты ещё Сотворение мира вспомни. Небось в то время вороницей летала. Или речкой текла. Иначе откуда б знать тебе? – сурово отчитала Асуту согнутая годами старуха. – Кузнец дело говорит. Сход собирать нужно.

   Судача о сходе, люди отправились по домам. Гигант-кузнец ещё немного подержал разрисованную дощечку и бережно положил рядом с яблоней. В прозрачное небо смотрело удивительное лицо: один глаз – яркая синева, другой – спелая рожь. А кругом бушевали языки пламени. Через весь рисунок змеилась чёрная молния.

   Талька уже обглодала косточки тушёного кролика и подчистила лепёшкой кисло-сладкую подливку. А брат всё не выходил из своего закутка. Обычно садился возле ног сестры, ощупывал камешки, словно видел в бугристых комках будущие картины. А сейчас мешок сиротливо стоял у двери. Девушка вопросительно посмотрела на мать. Ирма без слов понимала детей. Детей ли?.. Они принимали её заботу, как поле принимает труд землепашца. Не более того. Женщина знала, что Хранитель и Защитница – уже не родная плоть и кровь. Не малые детки, прятавшие мокрые мордашки у неё в подоле – пожалей, мама ... Они над ней, родной избой, селом, всем Благословленном Краем. Как Гора и Река. Ирма вышла, вздохнув: нелегко лишней быть.

   Девушка вытащила найденную вещицу, и осветилась изба двуцветными сполохами. Не мог брат видеть игру камней, да, видать, почувствовал. Мёртвыми глазами поймал блики, вышел к сестре. К цветку руки протянул. Талька передала слепому украшение и порадовалась: никогда ещё не было такой улыбки у обречённого на тьму и беззвучие Хранителя.

   Ирма всю работу в избе переделала и встретила сумерки на лавочке у двери. Тихо было в избе. Омертвелым молчанием отвечал мир. Женщина не выдержала и вошла. Готовые в дорогу сидели Хранитель и Защитница. Только сейчас заметила мать, как тесна им старая горница. Смелый вызов в Талькиных глазах. А Талёк ... Ирма перевела взгляд с прозрачных, по обыкновению опущенных век юноши на руки и глухо вскрикнула. Узнала она застёжку-цветок ...

   – Где? Где ты нашла это?.. – только и смогла вымолвить.

   – На Горе, мама. Возле истукана обледенелого.

   – Вот как ... – Ирма схватилась за сердце. – На Горе ты, Нарут, нашёл, что искал – свою смерть ...

   – Кто такой Нарут? Откуда ты его знаешь?

   – Отец ваш. Странник ... – женщина уже не смогла говорить и еле шевелила губами.

   – Это его вещица?

   – Нет. Хозяйки ... Приглянулся он ей ...

   – Рассказывай, мама! – потребовала девушка. Принесла кружку воды и насильно сунула в руки матери. – Талёк на Гору собрался. Я с ним. Ничего не понимаю, но ты мне поможешь.

   – Приглянулся Нарут Хозяйке ... Сама знаешь, не человек она. И избранник её тоже должен свою людскую суть потерять. Кто ж знал ... Запуталось всё ... А она, стало быть, не приняла его ... Оледенел ... Не добрался ... Я вам сейчас в дорогу соберу ... – Ирма встала и засуетилась.

   Быстро заполнился Талькин походный мешок подорожниками.

   Поглядела Ирма в окно на удаляющиеся спины детей и присела у стола.

   Теперь она окончательно с миром расплатилась.

   Вернула то, что Эльда вырвала, выцарапала у него.

   Теперь можно отдохнуть. Теперь всё будет правильно ...

   В холодном осеннем воздухе остывала земля. Остывала и старая изба.

   Уходил из неё животворный запах тёплого хлеба, звук потрескивающих в печи дров.

   И луна больше не заглядывала в тусклое окно.

   Пыль забвения затягивала углы горницы, оседала пеленой на запрокинутом мёртвом лице.

   Глава седьмая

   – Батюшка! Что делать? Где мои деточки? – билась в руках женщин Асута.

   Кузнец не отвечал, поклоном встречая каждого, кто имел силы и смелость отправиться на поиски детей. Идти в ночь, на верную смерть – на Ледащее болото. Ибо где могли ещё задержаться дети? Благословленный Край был уютной колыбелью людям. Кроме болота, конечно.

   Только отошли, натянув поглубже шапки, чтобы не слышать надрывного женского воя, как в темноте кто-то дорогу преградил:

   – Стойте!

   Кузнец напором вперёд шагнул – невидимая рука отшвырнула.

   Гневный крик в лужёной глотке застрял.

   А потом будто повязку с глаз сдёрнули – опознали люди ту, о которой давно забыли.

   Защитница. Талька, внучка старой Эльды. Сестра Последнего Хранителя.

   – Возьмите семьи и к Горе бегите. Скорее. Беда пришла. Промедлите – умрёте.

   – Веди людей, Защитница, – посторонился кузнец. – А меня пропусти. Мне беда не страшна – внуки пропали. К Ледащему болоту пойду.

   Ещё слова в темноте не растаяли, а долину будто встряхнуло. Взревел Волчий Ручей и захлебнулся песчаным отвалом. Застонали дубы в Роще Предков, вдоль раскалываясь. Избы, на века сложенные, в пляс пустились. Посыпались каменные трубы, вывалились брёвна с венцов. Будто в зубах лесного зверя, закричала скотина. Из разрушенных печей вырвался огонь и окровавил темноту пожарами. Тишина наступила так же внезапно. Замерла долина, чтобы через некоторое время умереть.

   – Твоё право – людей бросить и за внуками отправиться. Но есть ещё долг. Тебе выбирать, – прозвучал над головами голос из ниоткуда. – Только вспомни мою судьбу.

   Кузнец вздрогнул: узнал голос Хранительницы Эльды. А другие от страха ничего не поняли. Или услышать не смогли, оглушённые несчастьем.

   – Эльда ... За что это нам?.. – прошептал кузнец тихо-тихо, так, что слова дальше усов не пошли.

   Но ему ответили:

   – В том, что умирают миры, нет ничьей вины. Срок вышел Благословленному Краю. Ты плавил металл и знаешь, что делает огонь с рудой. Сгорает одно, освобождается другое. Спасай людей!

   Только миг помедлил кузнец. Закричал:

   – На Гору, братья! За мной! На Гору!

   Кто-то в диком страхе по земле покатился, визжа, будто бесноватый:

   – Смерть, смерть пришла! На Горе тоже смерть!

   Кузнец вытащил из-за пазухи камни:

   – Это вечный лёд! Берите себе и семьям раздайте. Примет нас Гора и спасёт.

   В темноте засияли странные огоньки, точно звёзды на землю спустились. Скоро у каждого в полах кафтанов, в шапках, в передниках по маленькому огоньку горело. Печальной колонной потянулись жители долины к Горе. Их провожал вой оставленной в хлевах скотины.

   – В городище у меня сестра ... Как она там?

   – Помоги им Предки всемогущие. Может, догадаются к Горе идти.

   – А коли не догадаются?..

   – Верить нужно. Детей отведу, вернусь.

   – Не пропустит Ледащее болото. Чуешь, земля, как блюдо, вниз наклонилась?

   – В лесу тропы есть.

   Грязевая лавина выливалась из разлома, который змеился прямо по бывшему болоту. Чавкала. С сопением поглощала всё, что попадалось на пути. Над ней клубился небывалый по плотности туман, гасил все звуки. Вытравливал очертания мира, превращал его в серую мглу. Талька не шла – летела навстречу ему. Целы ли дети? Есть и на болоте островки тверди. Как каменные пальцы руки из Сердцевины мира, тянутся они вверх. Вот если бы ребятишки оказались на одном из них... А нет – примет Защитница последний бой. Помогут ей. Должны помочь ...

   Туман сменился чернотой. Но полыхнуло наверху. Белые молнии зло рванули чернильные космы, взорвали слепящим огнём воздух над болотом. Увидела Талька: три фигурки беззащитно скорчились на накренившейся поверхности. Вот-вот скользнут в громадную пасть. Миг – и захлопнется она, наконец-то дождавшись живой крови. А потом взревёт и набросится на мир. Не успеть ... Вспомнила Защитница, как когда-то перенёс её брат к вершине, свила мысли и каждую клеточку тела в тугую тетеву. Стрелой взвилась – и успела. Выхватила ребятишек. Последнее, что смогла краем глаза заметить – две сотканные из снежного сияния тени, которые ринулись в рычащую чёрную бездну. Хозяйка и Хранитель.

   Второй подземный удар разорвал долину, превратил её в грохочущее месиво из камней, воды и грязи. Люди спешно карабкались по ледяным уступам Горы и вниз не смотрели – боялись, что не выдержит сердце или душа. Тащили за собой детей и стариков, переносили их на спинах через трещины. Неутомимая Защитница помогала самым слабым и раненым. Спасённые ребятишки сновали около матерей. Женщины даже не спросили, где их носило. Всё заслонил ужас от крушения привычного мира.

   Ещё чуть-чуть. Ещё немного. На вершине – спасение. Самые отчаянные, а среди них Герел и Рузана, оказались возле гигантских лиственниц. Но не замахали руками, не закричали радостно. Стояли молча, опустив головы. Подтянулись мужчины и словно только что ощутили снежное дыхание Горы. Оледенели. Когда взобрались все, раздался стон. Гора тоже раскололась. У ног чернела бездна. Молодой мужчина, самый храбрый и удачливый охотник, вдруг дико и радостно рассмеялся. Так, трясясь от хохота, и прыгнул вниз. Его жена остекленевшим от отчаяния взглядом проследила, как осыпался снег в чудовищный провал.

   – Это смерть, – раздалось в усталой толпе.

   – Мы все здесь умрём!

   – Зачем только полезли сюда. Уж лучше бы сразу, в долине ... Не мучились бы ...

   – Цыть! Окаянные! Не допустят Предки нашей гибели. Гнев это Хозяйки ... – начал говорить и осёкся, закашлявшись, сухонький старичок.

   Его сын, рыжебородый увалень, недоумённо посмотрел на батюшку, который всю жизнь донимал семью наставлениями. И для чего он тащил на Гору невесомое тело отца? Пусть остался бы в долине с Предками на радость Хозяйке ... Тряхнул мужик головой, опомнился. Оттянул ворчуна от опасного края пропасти.

   – Нет больше Предков. Только мы остались, – глубокомысленно заявил Герел. Не спрашивая разрешения и не подумав, опустился на корточки, свесил голову в провал. Подошёл к нему кузнец, широченной ладонью сгрёб кафтан на спине. Высоконький мальчик в воздухе ногами заболтал.

   – Живы Предки, – коваль другой рукой гулко стукнул себя в грудь. – Здесь они. И Благословленный Край жив, пока мы живы.

   А Талька гладила бугрящуюся кору лиственниц. Не слышала стонов и споров. Не видела искажённых лиц. Словно не только земля, но и души треснули. И перед каждым – своя пропасть. Что же делать?

   Подошла к людям. С надеждой посмотрели не неё: научи, защити. Как объяснить, чтобы сами о себе заботились?

   – Рубите лиственницы. Мост через провал сделаем. Все, у кого с собой ножи, мечи – за дело!

   – А что потом? Вдруг на той стороне ещё хуже?..

   – Рубите! Делайте, что Хранительница велит!

   – Хранительница?.. Талька?.. А кто ей ...

   – Никто. Не Хранительница я. Прошло время, когда за вас решали. Когда за всё, что ни случись, Хранитель отвечал.

   – За что это нам? – заголосила Асута, тряся на руках маленького Минди. – Почему?

   Кузнец не шикнул на заполошную невестку, ласково её по голове погладил, отобрал хнычущего мальчика. Малыш матери подвывать перестал, угнездился на руках поудобнее – спать приготовился.

   – Талька дело говорит. Сотворим мост, посмотрим. А как узнать иначе?

   Люди поглядели на неохватные стволы, и отчаяние вернулось:

   – Как мы одними ножами-то ... крепче металла древесина ...

   – Попробуем – узнаем, – повторил кузнец.

   За спинами кто-то испуганно вскрикнул. Потом раздался радостный визг.

   Повернулись и охнули: по склону карабкались жители городища.

   Глядя на обнимающих людей, слушая галдёж расспросов-ответов, Талька сказала кузнецу:

   – Пропустила Гора ... без всякого Вечного льда. Не убила. Что-то ещё изменилось ...

   – Тепло вроде ...

   – Может, разлом до Сердцевины мира достал? И оттуда жар идёт? Раньше на Горе смерть была, теперь – жизнь?..

   – Талька, ты мне, только мне, скажи: сама-то прежняя? Сможешь так ... – по воздуху ... Точно это было – за моими внуками словно по воздуху ...

   – Есть ли ещё у меня сила? – горько усмехнулась девушка. – Нет, кузнец, не осталось ничего. Такая же, как все. И я, и брат мой, и ... – Талька немного помолчала, пытаясь сказать ровно и веско, – и Хозяйка всё отдали, чтобы ребятишек спасти. Нельзя было их болоту оставить. Наверное, в этом и наше спасение – никого не оставить. Понимаешь, никого не оставить?..

   – Понимаю, – тихо, чтобы не разбудить ребёнка, ответил кузнец.

   До смурой голубоватой мглы, которая теперь считалась рассветом, сменяя друг друга, подтачивали вековую древесину люди. Тупились и ломались ножи, тесаки и топоры. Лиственницы стояли недвижно, подставляя стволы под металл. Из щепок, маслянистых на разломах, развели костры. Под ногами зашумели потоки: таяли снега. На обнажившихся тепловатых камнях устроились отдохнуть.

   – Корди, ты с нами? – спросила брата Рузана.

   Мальчик поморгал опухшими красными веками, покосился на дремлющую с малышом на руках мать:

   – Куда опять? Ну вас. Не надоело?

   – Пусть спит, слабак, – сердито шепнул Герел. – Без него обойдёмся. Нам же больше достанется.

   При этих словах глаза Корди наконец стали осмысленными:

   – Чего достанется? Рузана, чего достанется-то?.. С вами я.

   – Мы вниз спустимся, пока никто не догадался. Помнишь, мамонька рассказывала, что на Горе люди в камень обращаются? Ну, кто родителей не слушал, о своей семье не думал? Отправился другой доли искать? Вот, мы их разыщем. Посмотрим. Без ножей, мечей да луков кто в путь пустится? Вернёмся и тоже лиственницы рубить будем. А вообще-то просто интересно ... – на ходу объяснила брату Рузана.

   Корди быстрее стал быстрее переставлять ноги.

   От нескольких костров бесшумно отделились маленькие тени и присоединились к разведчикам. Чем дальше от вершины, тем громче и беззаботнее перекликались детские голоса.

   – Ничего себе ... – разочарованно протянул Герел, разглядывая кучку серого праха. – Пыль одна.

   Поворошил носком сапога, а потом и руками попытался что-нибудь нащупать.

   – Лучше бы поспали ... – затянул усталый Корди. – А всё ты, Рузана. Вечно что-нибудь выдумаешь.

   – Нужно ещё поискать, – как-то неуверенно ответила девочка.

   Герел плюхнулся на землю, попав рукой в грязь. Грозно глянул на подругу, задумался.

   Ребятишки устроились рядом. Замолчали и насупились.

   Снизу наползал туман, скрадывая уступы и провалы.

   – Ой! – не сдержалась девочка.

   Туман перед ними сгустился и замерцал.

   Дети уставились на призрачную фигуру. Она колыхалась от едва заметного ветерка, исходила тающими пыльными струйками.

   – Снится, что ли?.. – проворчал Герел.

   Возле детей стоял незнакомец.

   – Охотник из городища ... – прошептал плотный мальчуган.

   – Откуда знаешь? – ещё тише спросил Герел.

   – Куртка охотничья. Знак вон на ней – олень со стрелой в рогах.

   – Точно ... Охотник. Неживой, что ли?

   – Откуда здесь живому-то быть? Что ему надо?

   Призрачная фигура указала рукой немного влево. Кисть и рукав куртки тотчас же рассыпались неяркими искорками. Силуэт задрожал и быстро растворился в тумане.

   – Ничего себе, – пробубнил Герел и уже в полный голос добавил: – Звал куда-то, что ли ...

   – Нет, показывал, – Рузана ткнула в ближайшую расщелину. – Наверное, туда.

   И точно, в её узком зеве валялся расползшийся мешок, раскисшие ножны. Стало ясно: там осталось взятое в дорогу. Пришлось бросить, потому что с грузом охотник-странник бы не выбрался. Но уйти от своей участи он не смог ...

   – Как доставать-то будем? – спросил один из мальчиков, когда дети отошли посовещаться.

   – Лучше других истуканов поискать, – предложил осторожный Корди. – Не ровён час всё обвалится. Опасно.

   – Да уж, – заметила Рузана. – Малой братик Минди тоже бы так сказал, он мамоньку всегда слушается, об опасности помнит. Иди, Корди, мимо человека, который только известное Предкам перенёс, после смерти явился, чтобы нам помочь. Иди, ищи лёгкой добычи!

   Герел одобрительно посмотрел на подругу, хлопнул её по плечу. Девочка чуть не свалилась от дружеского признания. Отвернулась от брата и последовала за ребячьим вожаком, который вернулся к расщелине. Корди остался один. Подумал немного, бросился за детьми. Забежал вперёд, качнувшись на самом краю, и преградил дорогу.

   – Ну чего вы? Я не струсил. Просто нельзя так. Нужно всё обдумать. Правду вам сказал, – ребёнок не удержался и с этими словами полетел спиной вниз.

   Отчаянно завизжала Рузана. Рванула к бездне, но Герел перехватил её, чуть не порвав кожаную кацавейку. Забилась в руках друга.

   – Тихо, Рузана, тихо ... Сейчас что-нибудь придумаем.

   Дети встали на четвереньки возле провала и заглянули в жадную пасть.

   Рядом с вещами странника валялись чирки, которые мамонька заставила обуть, когда мир был прост, цел и безопасен.

   Жалобные причитания девочки падали на дно и терялись в ощутимом гудении. Может, оно только казалось друзьям, чья юная кровь бунтовала против случившегося на их глазах.

   – Где же ты, Корди?.. Братик мой ... Что я мамоньке скажу? Как жить буду ...

   Даже у Герела на носу повисла прозрачная капля. Он отёр глаза, размазав грязь.

   При виде плачущего вожака Рузана вообще потеряла голову. Дети едва удержали щупленькое, но вёрткое тело.

   – Ты чего, Рузана? Зашиблась, что ли? – раздался позади голос.

   Сбившиеся в шаткую кучку ребятишки замерли. Кучка развалилась. Повернули головы – Корди. Живой и невредимый.

   – Чего уставились-то? Сестрёнка, обидели тебя?

   – Корди ... ты жив?..

   – Я?.. – мальчик даже задохнулся от возмущения. – Нет, помер и с Предками говорю. А вам снюсь. Сдурели вы, что ли? А я-то торопился, все ногти ободрал. Вот!

   И Корди помахал громадными, почти целыми ножнами. По ручке было видно: оружие нешуточное.

   – Ты же упал ... – обиженно протянул Герел. Он явно пожалел, что свалился в пропасть Рузанин брат, а не он.

   – Упал. Потом смотрю: по стене ущелья вверх трещина. Неровная такая. Схватил ножны и поднялся. Очень легко: на уступы ноги ставишь и вверх лезешь. Только удержаться непросто.

   И ребёнок показал ободранные ладони.

   – А спуститься за мешком можно?

   – Конечно, – мальчик чувствовал себя героем и наслаждался этим. – Сейчас попробую.

   Но Рузана вцепилась в брата и не отпустила.

   Герел воспользовался замешательством и скрылся в трещине.

   Через миг донесся его довольный вопль.

   – Корди, – девочка всё не выпускала брата из объятий. – А как ты не разбился-то? Да не услышат моих слов Предки. Уцелел как?

   – Не знаю. Я даже испугаться не успел. Только что видел перед собой вас, а потом вдруг небо с большой тучей. И глупо так подумал: вот бы здорово с неё скатиться. Ну как со стога сена. Глядь, уже на твёрдом. Рядом мешок и ножны. Ещё что-то было, но не успел рассмотреть. А, вспомнил. Гудело что-то, тревожно так, неприятно. Ну я и поторопился. Поднялся и подумал, что Герел тебя обидел опять. Но с ножнами-то он бы у меня поплясал ...

   Раздались вопли, и брат с сестрой опять обрели способность замечать мир.

   – Вы только гляньте! – Герел радостно потрошил остатки мешка, выпутывая какие-то предметы из полуистлевших кусков кожи. – Здесь весь охотничий припас! Наконечники стрел, мотки тетевы в тряпке. Фу, дрянь!

   Мальчик бережно отложил пропитанную серым от времени, крошащимся воском ткань и отбросил в сторону комок слизи.

   Неподалёку раздались голоса взрослых, и оживление улетучилось: к ним спускались кузнец и Талька. При виде их лиц дети вспомнили, что за все дела нужно держать ответ. Рузана и Корди попятились. Дед никогда не трогал внуков, но каждый миг своей недолгой жизни ребятишки понимали: он может. От этого было ещё страшнее. Спас всех Герел: его мать давно с ним не справлялась, и вожак не ведал страха наказания. Оттого и завопил:

   – А мы нож нашли! Припасы! Корди в пропасть свалился! Нам мертвец помог!

   Кузнец споткнулся, а Талькины шаги стали ещё стремительнее. Через миг детей ощупали, встряхнули и допросили.

   В гору ребячья стая летела впереди взрослых.

   – Как думаешь, Защитница, что спасло моего внука? Неужто ещё осталась сила? Сама-то ты как, чуешь?

   – Не называй меня так. Какая я Защитница без Хранителя и ... Хозяйки? Подумать нужно. Повалим лиственницы, перейдём на ту сторону...

   – Правду ли говорили, что это не деревья, а твой брат и ... она? Не гложешь ли себя за решение повалить стволы?

   – После, кузнец, после ...

   Глава восьмая

   Медленно вгрызался металл в древесную плоть, тупился и ломался. Бессильно падал из усталых рук. Всё ощутимее теплело, работники скидывали одежду. С каждым мигом редел войлок туч и становилось светлее. Всё громче раздавался женский плач и нытьё детей – хотелось есть и пить. Выжили. Но жить дальше было ещё труднее.

   Асута не бросилась к детям – укоризненно посмотрела.

   – Мамонька! Мы нож нашли!

   Женщина прижала к себе Минди. Мальчик вырвался и подбежал к брату:

   – Корди, я лепёшку хочу. Молока. Пойдём, поищем.

   Ребятишки только сейчас поняли, как голодны. Мать вытащила из мешочка, привязанного к кушаку, раскрошенный хлеб, протянула детям.

   – А мне?.. – захныкал малыш.

   – Ты уже ел, сынок, – с усталым безразличием ответила женщина.

   – Я уже забыл, что ел, – разревелся Минди.

   – Возьми, – улыбнулась Рузана .

   – Не смей. Терпи, – сказала мать, и ребёнок опустил жадные ручонки. Но глаз от чёрствого куска отвести не смог.

   Талька и кузнец подошли к работникам.

   – Беда, Хранительница. Всё, что успели из дома захватить, подъели. А тут конца и краю не видно, мужчина кивнул на неглубокие раны в стволах лиственниц. Привели беглецов?

   – Привели. Посмотрите, – девушка протянула ножны.

   – Ух ты ... Это же не нашей работы?

   – Не нашей, – согласился кузнец. – Древняя вещь. Из-за Горы. Ребятишки нашли возле истукана.

   – Смекалистые. Как мы раньше не догадались спуститься да посмотреть, чем старожилы Горы порадовать могут.

   – Сильно-то не спустишься – снега растаяли, потоки камни ворочают. Да и пар ядовитый дыхание сбивает. Я проверила – вниз нам пути нет.

   – А может, у странников-то ... хлеб с собой был? Как без него в дорогу?

   – Стало тепло, и вся еда сгнила. Дети сказали – слизь одна. Нужно отправить несколько человек – пусть подберут всё годное для работы – ножи, мечи ... Вот ещё наконечники. Повалим лиственницы, сделаем луки и стрелы.

   Кузнец взял нож и вогнал его в ствол. Легко, как в масло. Работа возобновилась. Когда вернулись оживлённые мужчины с находками, все поверили в успех.

   Талька отдыхала за валуном. Но не переставала думать о ребячьем приключении. Мир перевернулся, изменился. Рухнули незыблемые основы. Где сейчас духи, которым оказывали почести. Где Хозяйка и Хранитель? Всё разом кануло в ревущую пропасть. Но остались жители долины ... Дети говорили про призрачного странника, который указал им, где можно найти его мешок и нож. Может, сохранилось на Горе что-то от Благословленного Края, где в каждой избе жил дух, который охранял детей, заботился, чтобы опара не вылезла из кадушки. Где Ручей, лес и маленькие поля щедро вознаграждали людей за почести. Где Хозяйка держала в узде ветры, огонь и воды. И Хранители учили с благодарностью брать и с достоинством отдавать. Даже если шла речь о жизни. Девушка тронула тепловатые комочки земли между камнями. Неужели это всё, что осталось от ... Предки всемогущие! Два крохотных листочка на слабом стебельке. Может, это знак: теперь здесь их Край? Но будет ли это место Благословленным ...

   Как же мамонька называла эту траву ... Одна сторона кожистая, холодная, другая – мягкая и тёплая. Доля-не-доля... Талька задремала.

   Герела отругали. Мать пригрозила, что заставит тесаком с мужиками махать, но заметила радостный блеск в глазах неслуха и отправила доглядывать за маленькими ребятишками. Это было страшное наказание. Мальчик закусил губу, чтобы не разреветься. Надвинул шапку ниже и угрюмо нахохлился в стороне от малышовой возни. Если кто-то начинал хныкать, показывал кулак. При общем визге рычал: «С Горы в пропасть скину!» Дети быстро присмирели и не мешали ему думать.

   – Герел, Герел! Хватить спать, мы такое придумали! – Рузана потрясла приятеля за плечо.

   Мальчик не сразу понял, где он и что делает. Потом подскочил: как подопечные-то? Малыши устали возиться и пытались прилечь.

   – Мы хотим в пропасть спуститься. Как Корди в расщелину. Сердцевину Мира посмотреть ...

   Герел снял кафтан, накинул на малышей – сами разберётесь, как укрыться – и поспешил за друзьями.

   – Сегодня ночью не спи. Как все улягутся, собираемся возле лиственниц. Оттуда спустимся.

   – Рузана, ты, наверное, разум в долине позабыла. Какой ночью спуск? Да и не отступится никто, работать, меняя друг друга, будут. Не уйдём отсюда завтра – люди с голоду вскоре помрут.

   – Мой разум всегда при мне, – заносчиво ответила девочка. – А ты не забудь фартук и чепец надеть, когда другой раз будешь с малышнёй возиться.

   И тут же шлёпнулась от тычка в плечо.

   – Не будь ты девкой, ух ... Зашиб бы!

   – Все устали. Сегодня точно отдыхать будут, сил нет работать. Это раз. Всё изменилось, Герел. Заметил ли ты: вчера ночью почти так же всё хорошо было видно, как и сейчас. Это два, – невозмутимо сказала Рузана, как если бы не лежала на земле, а над ней не нависал похожий на булыжник кулак приятеля.

   – Твоя правда, – неохотно признал мальчик. – Но как мы спустимся? Ни верёвок, ни ножей ...

   – Верёвки сделаем. А вот ножи ...

   – Рузана, не дури. Из чего совьём ве ...

   – Ну хватит, – рывком поднялась девочка. – На Горе ты стал таким же ... как камень.

   Подруга выразительно постучала себя по лбу. Герел не разъярился, а наоборот, его глаза заблестели:

   – Хорошо.

   За день пропало много кушаков, передников. У тех, кто пустился в путь обутым в башмаки и неосторожно выставил их посушиться, исчезли кожаные перевязки. Куда-то делось всё, из чего можно связать длинную и крепкую верёвку.

   – Осторожно, не запнитесь, – прошипел Герел. – Разбудим кого – в этот раз высекут.

   Рузана и Корди, более хлипкие, чем вожак, скользили на покрытых росой камнях.

   – Корди, а в той трещине что гудело? – с трудом удерживая дыхание, шумное от страха, спросила сестра.

   – Не знаю. Подумал, что в ушах шумит. Как тогда, зимой. Когда нарыв в ухе мамонька лечила, – отдуваясь, ответил Корди.

   Герел пошёл чуть тише, чтобы слышать разговор.

   – Интересно, почему Гору так порвало – ступеньками. Помнишь, лёд в озере кололи? Он по-другому разламывался. А ведь камень твёрже льда ...

   – Наверное, Гора не вся из камня. Кое-где помягче ... Рузана, ты только никому не говори, – начал мальчик и уткнулся в спину друга, который остановился, чтобы ничего не упустить. – И ты, Герел, тоже не говори ... Я там, внизу, многое умел. Упал, в руке что-то ка-а-ак хрустнет. Ну, подумал, переломался. Как наш Минди, когда с яблони свалился. Больно было, страсть! И тут решил: не маленький, нечего ныть. Целая и сильная у меня рука. А через миг и в самом деле всё прошло. Опёрся на руку – даже не кольнуло. Захотел подняться – будто в спину что-то толкнуло. Только на самом верху стало трудно, еле удержался. А ты, Герел? Что в той трещине чувствовал?

   – Ничего. Спустился, подобрал мешок и твои чирки, поднялся ... Так же легко ...

   – Как в подвал садовника из городища, – закончила за друга Рузана.

   Мальчик нахмурился и подозрительно посмотрел на неё. Но девочка не насмешничала, не припоминала прошлые делишки неслуха и проказника. Она размышляла:

   – Защитница Талька говорила, что мир изменился. Где была смерть, теперь жизнь.

   – Когда Талька такое говорила? – удивился Герел.

   Братишка Корди засмеялся:

   – Герел, помнишь огромную болотную пасть, которая нас чуть было не заглотила? А наша Рузана – огромное ухо ... Всё услышит.

   Девочка не обратила внимания на подначивания брата и продолжила:

   – Сила, на которой держался Благословленный край, наверное, сейчас внутри Горы. А может, когда-то из неё к нам пришла. Только досталась Хранителям. А сейчас каждый может взять её. Вот ты, Корди, в расщелину свалился. Мог бы убиться. Но остался целым. Выбрался – и опять прежний.

   – А я? – обиделся Герел. – Мне-то почему этой силы не досталось?.. Хватит болтать, спускаться нужно.

   Туман глушил звуки, застилал глаза. Из бездны исходило красноватое свечение, но его гасила водяная взвесь. Дети обвязали верёвкой остроконечный выступ, напоминающий трубу, и заспорили, кому первому погрузиться в гигантский провал. Решили, что спуск начнёт Герел. Еле договорились о сигналах, затвердили их на память. Макушка Герела скрылась за краем пропасти.

   Мальчик без труда перебирал узлы, выискивая, куда бы поставить ногу при толчке. Очень скоро сапоги заболтались в пустоте: самодельная верёвка кончилась. Немного повыше он заметил чёрное углубление среди выступов. Подтянулся. Раскачался и обеими ногами встал на твердь. Чуть было не потерял равновесие, но справился. Мотнул верёвку три раза: он цел-невредим. Глаза быстро привыкли к темноте. В довольно большой нише тренькала о камень тоненькая струйка. Мальчик подошёл к углублению-чаше, сотворённой самой Горой, и напился воды – тепловатой, с привкусом смолы. Во рту потом долго держалась горечь. Ноздри щекотал слабый, но раздражающий запах.

   Герел присел на корточки возле стены. Усталости от спуска не было, но каждую клеточку тела заполнила истома. Он немного отдохнёт, а потом дёрнет за верёвку четыре раза – сюда, друзья!